Текст книги "Гвардейская танковая"

Автор книги: Василий Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Героизм обороняющихся был массовым. Воины стояли насмерть, в чем я лично убедился, находясь в батальоне гвардии майора Айвазова. В третий день боев за город наши доблестные танкисты отразили три мощные атаки гитлеровцев, не отойдя ни на один метр от занимаемого рубежа. С присущим ему хладнокровием руководил боем комбат и, получив тяжелое ранение, только тогда позволил эвакуировать себя в медсанбат, когда убедился, что батальон выполнил поставленную задачу.

Среди частей, которые проявили исключительный героизм при защите Каменец-Подольского, командарм генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко в своей книге "Москва – Сталинград – Берлин – Прага" назвал нашу бригаду, лестно отозвался о стойкости и боевом мастерстве нашего комбрига подполковника Н. Г. Жукова.

Сражавшаяся вместе с нами 29-я гвардейская мотострелковая бригада понесла тяжелую утрату – на одной из улиц города при отражении танковой атаки противника пал смертью храбрых командир бригады полковник М. С. Смирнов. Был контужен командир корпуса генерал-майор Е. Е. Белов, но продолжал руководить боем. Мы понесли немало потерь. В числе убитых – начальник связи бригады гвардии капитан Фролов. Только легко-раненных в нашей бригаде насчитывалось более 140 человек, но 80 из них вновь добровольно взялись за оружие, когда потребовалось отбить очередную атаку противника. Общими усилиями мы Каменец-Подольский отстояли.

И в районе Оринин – Жердье шли кровопролитные бои. В числе оборонявших эти города частей находился, как уже отмечалось, 3-й танковый батальон нашей бригады. Этот батальон также с честью выполнил поставленную боевую задачу, отразил многочисленные атаки противника, пытавшегося захватить Жердье, важный узел дорог. Командир батальона гвардии майор Анкудинов умело руководил действиями танкистов.

В ходе боев за Каменец-Подольский воины нашей бригады уничтожили более 300 и взяли в плен 140 солдат и офицеров противника, захватили 12 танков и самоходок, 40 орудий, 400 пулеметов, более 300 автомашин и 500 мотоциклов.

3 апреля с востока в Каменец-Подольский вошли общевойсковые соединения, и наш корпус выступил из города для выполнения боевой задачи на новом направлении. Как раз в этот день 61-я гвардейская Свердловская танковая бригада была награждена орденом Красного Знамени, а 103 воина бригады удостоены орденов и медалей.

Потерпев неудачу в своих попытках прорваться на запад через Каменец-Подольский, потрепанные части 1-й танковой армии противника, обойдя Каменец-Подольский и Оринин с севера, с трудом продвинулись в район Борщева, но тут попали под сокрушительный удар двух истребительно-противотанковых артиллерийских полков, следовавших на помощь нашей 4-й танковой армии. Здесь неприятельские войска потеряли почти всю свою боевую технику, и только разрозненные группы добрались 5 апреля до реки Стрыпа в районе Бучача, куда с запада на выручку остаткам 1-й танковой армии спешили отдельные части подгайцевской группировки немецких войск.

Выполняя приказ командующего 1-го Украинского фронта, 4-я танковая армия, а в ее составе и 10-й танковый корпус, выдвинулась на автомашинах на рубеж реки Стрыпа в 200 километрах северо-западнее Каменец-Подольского и с 7 по 18 апреля прочно удерживала его, отражая атаки противника. Наша бригада приняла активное участие в этих боях. Это был для бригады последний этап Проскуровско-Черновицкой операции, в ходе которой она прошла с боями около 1000 километров, освободила два города, 13 поселков городского типа, 12 железнодорожных станций, 316 сел и деревень. Личный состав бригады проявил беспримерное мужество, умение добиваться победы над превосходящими силами противника.

Возросшую зрелость показали командование и штаб бригады. Назначение на пост начальника штаба бригады я воспринял с чувством ответственности за дальнейшее совершенствование штабной работы. Штабные офицеры обладали хорошей теоретической подготовкой и, самое главное, накопили значительный боевой опыт. Для меня было большой честью руководить этим сплоченным коллективом, оказывать постоянную помощь командиру бригады в выполнении боевых задач.

Освобождение Львова

В ходе наступления в январе – апреле 1944 года Красная Армия добилась выдающихся успехов. Почти вся Украина, Молдавия, Крым, Ленинградская и Калининская области, значительная часть Белоруссии были очищены от немецко-фашистских захватчиков.

Сложившаяся благоприятная обстановка создавала все условия для нанесения новых мощных ударов по врагу. И Ставка Верховного Главнокомандования поставила задачу – в полной мере использовать эти условия в предстоящей летней кампании Советских Вооруженных Сил. Им предстояло очистить от оккупантов всю советскую землю и приступить к освобождению от фашистской неволи народов Польши, Чехословакии и других европейских государств. Главный удар по врагу намечалось нанести в центре советско-германского фронта с целью разгрома белорусской и львовской группировок противника. Это диктовалось политическими и стратегическими соображениями, ведь отсюда, при успешном проведении запланированных операций, открывался кратчайший путь к Германии.

Перед войсками 1-го Украинского фронта ставилась задача – разгромить группу армий "Северная Украина", освободить западные области Украинской Советской Социалистической Республики и начать изгнание врага с территории Южной Польши.

Командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев, сменивший на этом посту в мае Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, принял решение нанести удар на Львов из района Тернополь силами 60-й и 38-й общевойсковых, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий. Следовательно, нашей бригаде и всему 10-му танковому корпусу предстояло принять участие в освобождении Львова.

В период подготовки операции советские войска занимались планомерной боевой подготовкой, пополнением личным составом и боевой техникой, накоплением боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия. Эти задачи решала и наша бригада, сосредоточившаяся после Проскуровско-Черновицкой операции за Днестром, в роще севернее Гвоздец.

Особое внимание в боевой подготовке уделялось обучению подразделений действиям ночью. Это требовал от нас командарм генерал-полковник Д. Д. Лелюшенко, часто посещавший бригаду. Всякий раз он лично чертил на карте маршрут движения одной из танковых рот и следил за умением танкистов ориентироваться ночью на незнакомой местности, за работой командиров по управлению своими подчиненными в ночных условиях. Командарм также постоянно проверял состояние огневой выучки танкистов, требуя, чтобы они поражали цели на предельной дистанции с первого-второго выстрела. На полигонах танкисты вели огонь по новейшим трофейным танкам и САУ из новой 85-миллиметровой пушки, поступившей на вооружение в 1944 году.

Командиры подразделений, штабные офицеры, политработники, партийные и комсомольские организации проводили большую разъяснительную работу с личным составом, прежде всего с 54 бойцами, призванными из освобожденных от фашистской оккупации районов. Новички относились добросовестно к занятиям по боевой подготовке, с большим интересом знакомились с передовым опытом наших бывалых воинов, а сами часто рассказывали своим товарищам о том, что они пережили, находясь под фашистским ярмом. Так, рядовой Дурнев жил во время оккупации в селе Голубки Гомельской области, где его отца, бывшего председателя колхоза, гитлеровцы повесили. "У меня с фашистами личные счеты умру, но отомщу", – заявил он.

26 июня 1944 года бригада по приказу командира корпуса выступила по маршруту: Гвоздец, Городенка, Копычинцы, Трембовля, Тернополь, Дубовице и к исходу 5 июля сосредоточилась в лесу, в километре западнее Стихыновице. С целью тренировки личный состав батальона автоматчиков распоряжением командующего армией совершил 200-километровый марш в пешем строю, с одновременной отработкой в походе таких тем практической подготовки, как наступление с форсированием водной преграды; преследование отходящего противника; уличные бои в крупном населенном пункте.

Железнодорожный эшелон, в котором следовал 1-й танковый батальон, в районе станции Чертков подвергся обстрелу дальнобойной артиллерией противника, паровоз получил повреждение, но обошлось без потерь в технике и личном составе. Батальон по приказу его командира гвардии капитана Б. Н. Мочалова в течение пяти минут сошел с платформ и своим ходом прибыл на станцию Выгнанка, где снова погрузился в эшелон и отправился дальше.

В пути следования с личным составом проводились беседы об итогах трехлетней борьбы против немецко-фашистских захватчиков, о зверствах гитлеровцев на оккупированной территории Украины, о повышении бдительности и на другие темы. С получением сообщений Совинформбюро об успешном наступлении советских войск в Белоруссии во всех подразделениях состоялись митинги, которые прошли с большим патриотическим подъемом. На одном из митингов командир танкового взвода гвардии старший лейтенант Абрамов заявил: "Сегодня Красная Армия освободила родные советские города от гнета и насилия гитлеровских захватчиков. Сейчас мы едем на фронт. На 1-м Украинском фронте наша бригада награждена орденом Красного Знамени. Своими боевыми делами мы приумножим славу нашей гвардейской бригады, будем беспощадно уничтожать ненавистного врага".

После прибытия в исходный для наступления район состоялась рекогносцировка местности и маршрутов выдвижения в прорыв. Отработаны вопросы взаимодействия с соседями и стрелковыми соединениями. С 10 по 13 июля в подразделениях бригады проведены беседы и политические занятия на темы: "Великая освободительная миссия Красной Армии", "Трудящиеся Польши – наши друзья и братья". В батальонах состоялись открытые партийные собрания с повесткой дня: "Место коммуниста в бою". В результате активной воспитательной работы 43 воина подали заявления о приеме в коммунистическую партию.

14 июля поступил боевой приказ о наступлении. Подразделения единодушно приняли письмо-обращение к Военному совету 4-й танковой армии, в котором воины поклялись не посрамить в бою высокое гвардейское звание.

В ночь с 16 на 17 июля наша бригада в ненастную, дождливую погоду совершила трудный ночной марш из района Поляны в район Тростянец Мал и уже перед рассветом начала движение по так называемому "колтувскому коридору" за частями 3-й гвардейской танковой армии как передовой отряд корпуса. Наступление развивалось в направлении Золочев, Ольшаница, Подояркув. Дороги раскисли от дождей, и это замедлило движение. Танки шли сплошной колонной. Невдалеке, справа и слева от дороги, шел бой, слышалась сильная ружейно-пулеметная стрельба. Снаряды и мины противника разрывались в трех-четырех десятках метров от колонны.

В 8.00 17 июля бригада вышла на западную окраину Золочева. Город горел. 2-й танковый батальон гвардии майора Никонова решительной атакой подавил сопротивление противника в юго-западной части Золочева и лродолжал наступление. К исходу дня он овладел населенными пунктами Лацке Бельке и Лацке Мале.

В бою за Лацке Бельке мужество и отвагу проявил комсомолец автоматчик Жарков. Он первым бросился на противника с криком: "За мной, ребята, смелей бейте гадов!" В этом бою он погиб смертью храбрых. Четыре комсомольца автоматчика: Глоткин, Городилов, Выганов, Полбосьян в этом же бою уничтожили 18 фашистов.

Дальнейшее движение прекратилось. Личный состав был чрезвычайно утомлен. Двое суток механики-водители не выпускали из рук рычагов управления танком, другие члены экипажа тоже не покидали своих тесных мест в нем. Чрезвычайно нервное напряжение при вводе в прорыв, постоянные стычки с противником сказались на физическом состоянии людей.

Ночь прошла тревожно. Примерно в час ночи большая группа пехоты противника, выходившая из "бродского котла" через Лацке Вельке и Лацке Мале, натолкнулась на 2-й танковый батальон. Вспыхнула ожесточенная ружейно-пулеметная стрельба, заговорили танковые пушки. В сплошной темноте трудно было понять – где противник, где свои. Загорелось несколько строений в деревне, осветив поле боя. Танкисты повели прицельный огонь. Смело действовал в ночном бою командир танковой роты гвардии старший лейтенант М. Н. Вертилецкий. Из схватки с пятью солдатами противника он вышел победителем. Трех он уничтожил лично, четвертого сразил подбежавший ему на помощь ординарец Кофтаев, пятого они взяли в плен. Экипаж гвардии лейтенанта Селетицкого взял в плен офицера. Он показал, что его пехотному батальону было приказано прорываться на Львов, который немецкое командование собирается удерживать любой ценой. Противнику не удалось прорваться, и к рассвету он отошел в лес.

Утром 18 июля вернулись разведчики из района Ольшаницы. Они доложили, что Ольшаницу обороняют части 14-й пехотной дивизии СС "Галиция". На танкодоступных направлениях в засадах укрыты танки и штурмовые орудия. В лагере противника тихо, и он, по-видимому, нашего наступления не ждет.

Гвардии майор Никонов пытался силами батальона захватить Ольшаницу, но оказалось, что эту задачу не решить без объединенных усилий не только нашей бригады, но и других частей корпуса. И вот при поддержке всей корпусной артиллерии и армейской артиллерийской истребительно-притивотанковой бригады во взаимодействии с 322-й стрелковой дивизией части 10-го танкового корпуса после напряженного боя к исходу дня разгромили противника и овладели важным узлом обороны на подступах к городу Львову.

В боях за Ольшаницу отличились танковые роты 2-го танкового батальона, которыми командовали гвардии старшие лейтенанты М. Н. Вертилецкий и В. А. Марков. На участке, где они наступали, противник оставил подбитыми и сгоревшими семь танков, четыре противотанковых и два зенитных орудия.

В разгар боя гвардии старший лейтенант Марков заметил неподвижно стоящий танк гвардии лейтенанта Супонина. Он стремительно бросился к танку, завел двигатель и вывел танк из-под огня в укрытие. Оказалось, командир танка Супонин убит, а остальные члены экипажа тяжело ранены. Так удалось спасти членов экипажа и танк.

Рядовой 1-й роты батальона автоматчиков агитатор Фарихов, видя, что одно отделение их взвода вырвалось вперед и подошло к Ольшанице, крикнул товарищам: "Равняйтесь по передовым!" Взвод бросился вперед и овладел окраиной деревни. В этом бою Фарихов уничтожил пять фашистов. Гвардии младший лейтенант Нечаев увидел загоревшийся от артиллерийского огня танк (его экипаж находился вне танка), с риском для жизни вскочил в горящий танк, вывел его из-под огня и потушил пожар. Боевая машина была спасена.

Сразу же после овладения Ольшаницей туда прибыл командарм генерал-полковник Д. Д. Лелюшенко. Осмотрев разбитые и сгоревшие вражеские танки, он похвалил танкистов нашей бригады за хорошую работу и, обращаясь к командиру бригады Н. Г. Жукову, спросил: "Кто у вас самый отважный, находчивый и инициативный офицер?" Комбриг ответил: "В бригаде много таких" – и, немного подумав, назвал несколько фамилий. Узнав, что в роте гвардии старшего лейтенанта Вертилецкого на ходу три танка, командарм попросил у него карту, прочертил на ней маршрут движения по тылам противника в направлении Перемышляны и поставил Вертилецкому задачу двигаться днем и ночью по этому маршруту, громя противника. Группу танков Вертилецкого усилили отделением автоматчиков.

Вот что вспоминал об этом рейде Вертилецкий: "К выполнению поставленной задачи приступил вечером 18 июля. Один танк двигался впереди, как разведка. Примерно через 10 километров показался населенный пункт. На его окраине группа немецких солдат занималась едой. Услышав шум нашего разведывательного танка, все бросились в лес. В это время к нам подошла боевая машина гвардейских минометов ("катюш"), сбившаяся с маршрута следования на Ольшаницу. Я попросил командира дать залп по скоплению противника в лесу, и он, выполнив мою просьбу, развернулся и уехал. Из своих пушек мы также послали с десяток снарядов в лес и, продолжая движение, вскоре увидели на лесной поляне несколько десятков разбитых повозок, полевых кухонь, мотоциклов и до 150 убитых и тяжелораненых солдат тыловых подразделений противника. Таков был результат нашего огневого налета. На большой скорости мы прошли в наступившей темноте этот участок. Через четыре-пять километров мы догнали обоз противника, и все, кто не успел свернуть с дороги, были раздавлены гусеницами наших танков.

...Глубокой ночью мы вышли на большую поляну, где я решил дать отдохнуть танкистам. Примерно через час на дороге, по которой мы прошли, показались три огонька. Судя по всему, к нам приближались легковые автомашины. Решили подпустить их вплотную и при их подходе выпустить осветительную ракету, чтобы определить, кто едет. Когда ракета осветила дорогу, мы увидели подъезжающие к нам броневик и два "виллиса". На одном из них ехал наш командарм генерал Д. Д. Лелюшенко. Эта встреча обрадовала нас и командующего. На пути к нам был ранен его старший адъютант майор Константинов. Командующий связался по радио со штабом армии, сообщил, что догнал нас и приказал никого к нему не присылать. Похвалив нас за тот урон, который мы нанесли противнику, командарм принял решение дать всем два часа для отдыха и сам разместился в моем танке.

Все задремали.

Через час мы проснулись от сильной ружейной и автоматной стрельбы. Вокруг свистели пули. Наши автоматчики и экипажи танков тоже открыли беспорядочный огонь. Я выпустил несколько осветительных ракет и увидел большие группы противника. Одни убегали от нас, другие бежали к нам. На поляне загорелся стог сена и осветил ее. Это дало возможность вести прицельный огонь. К рассвету противник был рассеян, и стрельба прекратилась. У нас оказалось трое раненых, к счастью, легко, подбит один "виллис", но радиостанция на нем работала. Перевязали раненых. Командующий приказал построить личный состав группы, объявил всем благодарность за мужество и стойкость в бою, затем он сказал, что я назначаюсь его старшим адъютантом, а вся группа является его охраной до встречи со штабом армии.

С рассветом наша группа во главе с командармом двинулась на Перемышляны. Вскоре вошли в населенный пункт где скопилось много автомашин и подвод неприятеля Огнем из танковых пушек мы подожгли часть автомашин, другие обратились в бегство. Преследуя их, выскочили на противоположную окраину населенного пункта, и здесь на нас обрушился сильный артиллерийский и минометный огонь, который противник вел из района Перемышлян. Командующий по радио поставил задачу нашей авиации нанести удар по Перемышлянам. После того как наши самолеты сбросили бомбы на боевые порядки врага, мы возобновили движение, но при выходе на высотку вновь встретили сильный артогонь. Один наш танк загорелся. Пришлось остановиться и спешно укрыть все наши машины.

Командарм по радио руководил действиями частей армии, наступающих на Перемышляны. К середине дня они завязали бой уже в самом городе, а часам к 17 и нам удалось войти в Перемышляны. Командующий приказал построить личный состав группы. Он объявил всем благодарность за выполнение его задания и наградил меня орденом Красного Знамени, а командиров танков орденами Отечественной войны I степени. Получили награды все члены танковых экипажей, автоматчики, бойцы взвода охраны командарма".

Рассказ гвардии старшего лейтенанта Вертилецкого раскрывает одну из характерных особенностей стиля управления войсками, присущую генералу Д. Д. Лелюшенко. Поездки из одного корпуса в другой, в передовые части, выполняющие боевую задачу в оперативной глубине обороны противника, были для него обычным делом. Когда он вспоминал в своих мемуарах о том, что выход 4-й танковой армии в глубокий тыл врага южнее Львова и захват Перемышлян заставил противника спешна начать отход с ранее занимаемого участка фронта западнее Тернополя, он скромно умалчивал о своем личном участии в захвате Перемышлян, позволившем оперативно принимать вытекающие из личных наблюдений решения, которые во многом предопределили успешный исход боевых действий.

Обстановка для немедленного освобождения Львова складывалась благоприятно, и командующий фронтом приказал 19 июля обеим танковым армиям на следующий день вступить в город. Перед 4-й танковой армией была поставлена задача стремительным ударом в обход города Львова с юга во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой армией овладеть этим городом. Решающая роль в выполнении этой задачи принадлежала 10-му танковому корпусу, наступавшему в тесном взаимодействии с 6-м мехкорпусом. В ночь с 21 на 22 июля главные силы корпуса начали штурм Львова. Первым ворвался в город передовой отряд – 63-я гвардейская танковая бригада.

В это время 61-я гвардейская танковая бригада во взаимодействии с соединениями 60-й армии выполняла ответственную задачу – прикрывала правый фланг главных сил 4-й танковой армии, действовавших на Львовском направлении, не допускала выхода на Львов частей противника, пытавшегося прорваться из "бродского котла". Бригада вела упорные и тяжелые бои в районах – Ольшаница, Пшегноюв, Борткув. В этих боях наши воины проявили присущие им отвагу и мужество.

Так, у командира танкового взвода гвардии лейтенанта М. В. Побединского во время боя с противником в районе Борткув подбили танк. Он вылез из танка, поднял нашу пехоту, действовавшую с ним, и повел ее в атаку на противника. После боя он вернулся к своему танку и привел его на ремонт в роту технического обеспечения бригады. Отличился и командир танкового взвода гвардии лейтенант Лукьянов, который подбил один танк противника, а второй сжег. На большой скорости внезапно ворвался в Пшегноюв танковый взвод гвардии старшего лейтенанта Заикина, уничтожив до двух взводов пехоты и артиллерийскую батарею. Смело действовал в районе деревни Княжи танковый взвод гвардии старшего лейтенанта Г. Ф. Пронина. На занимаемые взводом позиции вышла группа вражеских солдат и офицеров численностью более двух тысяч человек. Танк гвардии лейтенанта Н. Л. Юдина стал теснить противника на позиции 1089-го стрелкового полка, а два других танка отрезали немцам путь отступления к лесу. Видя безвыходность положения, фашисты стали сдаваться в плен. Действовавшие со взводом автоматчики разоружили 1160 немецких солдат и офицеров.

Противник стал собирать силы для новой попытки прорыва, но ему преградили дорогу танки Проника и Юдина, в то время как выдвинувшийся на западную окраину Княжей танк гвардии лейтенанта Н. Горбачева своим огнем старался рассеять скопление вражеских солдат. Однако танк Горбачева подорвался на минах, а сам лейтенант был ранен. Под прикрытием Юдина Проник устремился на помощь Горбачеву, но и его танк подорвался на минах. В этой критической обстановке Проник и Горбачев проявили хладнокровие, сумели продержаться до ночи, сохранить свои, впоследствии восстановленные, танки благодаря товарищеской поддержке Юдина, не подпустившего к ним противника. Для гвардии лейтенанта Горбачева это оказался последний бой. До самого Дня Победы он лечился в госпитале, где ему вручили орден Красного Знамени.

В этих боях отличились разведчики бригады под командованием гвардии лейтенанта Холина. Например, член партии заместитель командира взвода разведки гвардии старший сержант Чураков за один день уничтожил 23 вражеских солдата и 14 взял в плен.

В боях за Подъяркув образец отваги и бесстрашия показал гвардии рядовой батальона автоматчиков Абдул Джалил Магометов. В пылу боя он оторвался от своих товарищей и оказался перед лицом семерых немецких солдат, возглавляемых офицером. Они окружили его и требовали сдаться в плен. Солдат ответил огнем. Тогда в него полетела граната, взрыв которой нанес легкие ранения лица и рук. "Зачем бросал?" – в ярости закричал Джалил, бросился к офицеру, схватил его за пояс и ударом кулака убил фашиста, затем таким же способом уничтожил двух солдат, остальные пустились в бегство. Огнем из своего карабина он уничтожил их. За этот подвиг Магометов награжден орденом Красного Знамени.

Командование и политотдел бригады отправили бесстрашным воинам Г. Ф. Пронику и А. Д. Магометову, а также их родным благодарственные письма. Были выпущены "боевые листки" с описанием их подвигов.

В ночь на 23 июля противник, прорвавшись из района Миклошов, Димбровица, Вилка Шляхецка, на юге перерезал шоссейную и железную дороги в районе Давидув.

61-я гвардейская танковая бригада, оставив 6 танков в засаде в Борткуве, выступила по маршруту: Ольшаница, Зацемне, Водники с задачей – очистить дороги от прорвавшегося противника и восстановить по ним снабжение наших войск, ведущих бой за Львов. К середине дня 23 июля бригада вышла в район села Романув, а к утру 24 июля в район Давидув вышла разведка в составе танкового взвода с отделением автоматчиков под командованием гвардии старшего лейтенанта Заикина. За ней в недопустимой близости следовала головная походная застава 1-го танкового батальона в составе четырех танков. Противник пропустил разведку и головную походную заставу в огневой "мешок" и внезапным огнем с близкой дистанции расстрелял их. Следовавший за ними 1-й танковый батальон укрылся в лощине.

Вот что впоследствии удалось узнать об этом происшествии. Первым был подбит и загорелся танк И. Л. Заикина. Командир и заряжающий были ранены, башнер убит. Радист-пулеметчик комсомолец Камалов и механик-водитель коммунист Филиппов выбрались из танка и бросились к своим товарищам, находившимся в башне горящего танка. Камалов помогал вылезти из нее раненому заряжающему, а Филиппов вытащил из башни тяжело раненного командира. Рискуя жизнью, под огнем вражеских пулеметов, он целый километр тащил ползком на плащ-палатке гвардии старшего лейтенанта Заикина и, выйдя из-под огня, на руках донес его до медицинского пункта бригады. Пока танкисты спасали раненых, автоматчики, действовавшие вместе с разведкой, заняли оборону, прикрывая танкистов своим огнем.

Следующим подбили танк гвардии лейтенанта Захарченко. Лейтенанта ранило, и, обливаясь кровью, он упал на башенного стрелка Белкова. После третьего попадания танк загорелся. Белков вытолкнул командира через верхний люк башни и, сильно обгоревший, вылез из охваченного огнем танка. Катаясь по земле, чтобы затушить загоревшуюся одежду, он заметил, что в таком же состоянии находится радист-пулеметчик гвардии старшина Засыпкин. Когда тот потушил огонь на себе, он подбежал к Белкову и стал помогать ему тушить одежду, а потом подальше оттащил от горящего танка. Через несколько минут танк взорвался. Ударной волной Белков был контужен и потерял зрение. Для Степана Петровича Белкова, как и для гвардии старшего лейтенанта И. Л. Заикина, это был последний бой. Больше они в бригаду не вернулись. В этом бою погиб гвардии старший лейтенант Барабаш, а гвардии лейтенанта Мазая, выскочившего из танка, схватили фашисты.

По поручению комбрига гвардии полковника Н. Г. Жукова я направился к месту событий. На безымянной высоте, восточнее Давидув, разместился наблюдательный пункт бригады, на котором находился начальник разведки гвардии капитан Н. С. Рязанцев и с ним пять разведчиков. Северо-западнее этой высоты залегла рота автоматчиков гвардии старшего лейтенанта Лобаса, которая действовала вместе с 1-м танковым батальоном.

С наблюдательного пункта бригады хорошо просматривалась вся впереди лежащая местность. Справа и впереди на расстоянии полутора километров стояли наши подбитые и сгоревшие танки. Дальше, в двух-трех километрах от НП, в бинокль хорошо просматривались тяжелые танки противника. Это они расправились с нашей разведкой и головной походной заставой. Мы с начальником разведки насчитали 11 "тигров". По всему чувствовалось, что противник перейдет к активным действиям, попытается разгромить нашу бригаду.

Я приказал командиру 1-го танкового батальона Б. Н. Мочалову с началом атаки противника выдвинуть по лощине ближе к шоссе роту Гребнева, в составе которой были танки с 85-миллиметровой пушкой, и фланговым огнем уничтожить атакующие танки противника. Батарея 57-миллиметровых орудий, действующая вместе с 1-м танковым батальоном, должна была занять огневые позиции юго-западнее наблюдательного пункта и подготовиться к отражению атаки вражеских танков. Роте гвардии старшего лейтенанта Лобаса ставилась задача – в случае атаки гитлеровцев пропустить их танки, а пехоту отсечь огнем от танков.

Отдав все эти распоряжения, я доложил о них командиру бригады, и он утвердил мое решение. Только мы успели проделать все это, как увидели, что танки противника развернулись в боевой порядок и стали набирать скорость. За ними бежала пехота. В атаку шло примерно 30-35 танков Т-4, а "тигры" остались на месте, прикрывая огнем действия средних танков. Мой сигнал на выдвижение танков роты гвардии старшего лейтенанта Гребнева он, очевидно, не заметил. Дорога была каждая минута. Я выскочил из окопа и перебежал шоссе, которое уже простреливалось пулеметным огнем приближающихся танков. Спустившись в лощину, поставил Гребневу задачу – немедленно отразить атаку неприятеля.

Бой развивался скоротечно. Гребнев вывел свои танки на такую позицию, чтобы "тигры" не смогли причинить ему вреда. Гвардии старший лейтенант Лобас пропустил немецкие танки через траншеи, в которых залегли его автоматчики, и пулеметным огнем отсек пехоту от танков, заставил ее лечь, а потом и отступить.

Противотанковая батарея своим огнем с фронта и танковая рота Гребнева с флангов сожгли семь машин противника. Получив такой отпор и потеряв связь с пехотой, танки противника остановились, потом начали пятиться назад, затем развернулись и на большой скорости скрылись в роще за "спину" своих тяжелых танков. Больше на этом участке противник не атаковал. По числу потерянных танков мы с противником уравнялись, но горечь от утренних неудач не проходила.

После боя мы нашли изуродованное тело гвардии лейтенанта Мазая с вырезанной пятиконечной звездой. Это был не первый случай зверских пыток и издевательств фашистов над нашими бойцами, ранеными и беспомощными попадавшими в плен. В районе Ляходов и Подъяркув были обнаружены трупы наших связистов гвардии старшего лейтенанта Бражникова, гвардии лейтенанта Шарошова, рядового Калюжного и других. Они дрались с противником до последнего вздоха. Когда попали к фашистам, те выкрутили им руки, выкололи глаза, вырезали на лбу пятиконечные звезды, обезобразили тела. По поводу зверств гитлеровцев в бригаде и других частях корпуса состоялись митинги, на которых наши воины поклялись беспощадно уничтожать в бою извергов.

Тяжелые бои с бродской группировкой противника, всеми силами пытавшейся разрушить коммуникации 4-й танковой армии от Золочева до Львова, бригада вела до 27 июля. Тем самым она оказывала большую помощь частям армии, в том числе своему 10-му танковому корпусу в победоноснейшем завершении освобождения Львова, продолжая надежно прикрывать с фланга львовскую группировку наших войск.