Текст книги "Империя Оствер. Трилогия"
Автор книги: Василий Сахаров
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 64 страниц)
Бытие определяет сознание!» – сказал незабвенный Карл Маркс. И был прав на все сто процентов, в этом я имел возможность убедиться на примере моих однокурсников и своём собственном. Кто мы были в военном лицее? По факту – никто, второй курс, слабо подготовленные кадеты, которые подчиняются приказу звероподобных, но очень умных сержантов, едят всё, что только возможно, и выкраивают для сна каждую свободную минутку, ибо отдых – самое величайшее счастье для кадета «Крестича». А кто мы в княжестве Фертанг, где наш товарищ Вилл – наследник престола и свет очей для правителя, князя Нумана Седьмого, прозванного Счастливчик? Почётные гости и будущее империи Оствер, не больше и не меньше. Чувствуется разница? Сразу же. А раз так, то и поведение наше моментально изменилось. И если «Крестич» покидали подростки в военной униформе, которые только что получили личные вещи, за год ставшие для них тесными, родовые охранные амулеты, свои мечи и деньги, от вида которых они отвыкли, то спустя всего четыре часа из транспортного телепорта в столице Фертанга городе Свальдун на центральную городскую площадь вышли совершенно другие люди. Молодые благородные юноши под лёгким хмельком свободы и при оружии, гордо взирающие на мир взглядом победителей. Такое вот с нами произошло быстрое преображение при отбытии в отпуск.
Прежде чем покинуть лицей, я собрал некоторую информацию о княжестве Фертанг, куда нас теперь занесла судьба, и составил о нём некоторое предварительное мнение. И первое моё впечатление об этом национальном анклаве, когда мы оказались в Свальдуне, полностью с ним совпадало. Обычная сатрапия на материке Анвер, где все люди, от княжеских приближённых до последнего нищего на городской окраине, счастливы и славят своего справедливого, мудрого, всесильного и полубожественного повелителя за свою прекрасную жизнь и синее небо над головой. А кто недоволен, тот очень быстро куда‑то исчезает. Если же посмотреть официальную статистику, которая не является абсолютно точным источником информации, то это очень небогатая страна на юге империи с правителем, который в меру жесток, хитёр, коварен и любит роскошь. Народ европейского типа в количестве полумиллиона душ. На территории несколько городов и имеется выход к океанскому побережью. И именно через порты этого княжества ведётся вся торговля с заокеанским народом манкари. Регулярная армия небольшая, в количестве всего полутысячи человек, своего военного флота нет, но имеется наёмная эскадра, которая за очень хорошую мзду охраняет торговые корабли под флагом Фертанга. На этом полезная информация исчерпывалась, а всё остальное я узнавал об этом княжестве путём наблюдения.
Половина встречающей наследника престола скромной делегации из сотни человек в цветастых халатах попадала на колени и стала Виллу Фертангу выкрикивать славу на своём родном наречии. Подобное раболепие я наблюдал впервые и был этому удивлён. Однако виду не подавал и воспринимал всё происходящее достаточно спокойно.
Нашего сотоварища княжича усадили в расписной паланкин, который немедленно окружила толпа сановников и спешенная охрана. Остальных гостей, то есть нас, разместили по два‑три человека в паланкинах попроще. Рабы‑здоровяки оторвали местное средство передвижения для богатых от мостовой и лёгкой рысцой без всякого видимого напряжения побежали по улицам города в гору, на которой стоял окружённый великолепными зелёными садами белоснежный дворец.
По покрытой гладким булыжником дороге мы поднимались всё выше и выше. Приоткрыв занавески паланкина, мы с Вираном Альерой с любопытством рассматривали город. Настроение было отличное, и уже через двадцать минут нас доставили во дворец. Местные слуги, чрезмерно много кланяющиеся, проводили нас через широкие, полные света, покрытые мраморными плитами тихие коридоры в помещение, где нам предстояло гостить. Все мы, кадеты «Крестича», оказались в огромной общей комнате класса люкс, из которой вели проходы в уютные спальни. Широкие кровати с пуховыми перинами. Роскошные диваны и множество ковров. Шкафы, наполненные самой разнообразной одеждой, часть из которой была нам по размеру. Столики из красного дерева, на которых стояли вазы с фруктами. Рядом – небольшой бассейн с прозрачной и постоянно подогретой водой. А помимо этого имелся бар с солидными запасами спиртного, в основном лёгкого вина.
Шик и блеск как он есть, особенно для меня, никогда не бывавшего во дворцах и не видевшего, как живут по‑настоящему богатые люди. Единственное, что меня смущало, – это вопрос: что обладатель всего этого богатства и жизненных благ Вилл Фертанг забыл в военном лицее? Ведь по‑хорошему, если рассуждать здраво, ему эта учёба не нужна, и он спокойно мог бы нанять себе самых лучших учителей и тренеров, которые бы натаскали его так, что он ни в чём не уступал бы выпускникам «Крестича».
Впрочем, мысли о выборе молодого Фертанга были очень быстро вытеснены другими впечатлениями и ощущением состояния вечного праздника, царящего во дворце Нумана Седьмого, которому мы были представлены в его покоях уже через час после нашего прибытия. Как есть, в армейской полевой униформе, мы прошли в тронный зал этого славного правителя. По дороге полюбовались мозаичными напольными картинами, изображавшими львов, борющихся с тиграми, и настенными гобеленами с батальными сценами. Коридоры и залы мелькали перед глазами, и вскоре мы оказались перед широким помостом, на котором возвышалось нечто невообразимое, настоящее ложе из драгоценных металлов, усыпанных сверкающими в отблесках света камнями, на котором восседали два надменных человека. Один, понятное дело, наследник, одетый как и мы. А второй – суровый полноватый темноволосый здоровяк около сорока лет в лёгком белом халате, наподобие банного, из‑под которого проглядывало смуглое загорелое тело. Это был сам правитель княжества Фертанг, как позже выяснилось, в своё время сместивший с трона своего старшего брата и с той поры уже двадцать лет управляющий родовым княжеством.
Нуман приподнялся, снова сел, широко улыбнулся и одарил нас несколькими добрыми словами. В ответ мы поклонились, поблагодарили князя за гостеприимство и отошли к придворным, которые расположились вдоль стен. Князь произнёс речь, в которой уведомил своих приближённых о том, что мы гости не только наследника, но и его личные. Сказано это было таким тоном, что вельможи взглянули на нас с видимым уважением, хотя наверняка как минимум половина из них подумала про нас что‑нибудь нехорошее.
На этом приём был окончен, и мы окунулись в сказку по мотивам «Тысячи и одной ночи».
Этим же вечером наши гостевые покои навестил Вилл Фертанг, и они наполнились музыкантами и прекрасными танцовщицами из малого, так сказать, вспомогательного княжеского гарема. Вино полилось рекой. И веселье было такое, какого я никогда не наблюдал, даже в своей прежней жизни, когда являлся Лёхой Киреевым. Шутки, смех и истории про лицей. Множество деликатесов и разнообразных кушаний. Мелодичное звучание струнных инструментов, напоминающих испанские гитары. Полуобнажённые загорелые женские тела, извивающиеся в свете «вечных светильников». Это было нечто невообразимое. А ночь! О‑о‑о, это было что‑то неописуемое! Настоящая феерия страсти с красивой женщиной, которая с фантазией и превеликим мастерством утолила первые плотские потребности Уркварта Ройхо. И чего уж тут смущаться, даже меня, землянина, который что‑то в своей жизни видел и Камасутру почитывал с применением на практике, она кое‑чему научила.
Потом было утро и наши ошарашенные счастливые лица. А затем конная охота на зайцев, в полях за городом. Возвращение во дворец и снова гулянка с красивыми и готовыми оказать нам любые услуги женщинами. Далее океанский пляж с белоснежным песком и рыбалка, вечерний пир и новая девушка. Посещение весёлой ярмарки в одной из близлежащих деревушек и опять лёгкое вино, разговоры о жизни и перспективах, прекрасное настроение и очередная ночь страсти с профессионалкой. Сплошной круговорот развлечений и удовольствий. Сладкий плен, в который мы попали на три недели и покидать который не хотелось.
И так продолжалось до сегодняшней ночи, когда я проснулся от странных звуков, которых в моей спальне не должно было быть. Кто‑то всхлипывал. Оторвав голову от подушки, я оглядел полумрак помещения и заметил, что у окошка, выходящего в сад, из которого в спальню потоком лился лунный свет, сидит девушка, с которой сегодня я делил постель. Красивая стройная брюнетка девятнадцати лет с отличными формами, страстная и весьма крикливая во время оргазма, почему‑то уткнулась лицом в колени и тихонько плакала.
«Что такое? – подумал я. – Может, я её чем‑то обидел? Вроде бы нет. Всё было по взаимному согласию, без насилия и извращений, хороший секс, и только. У неё наверняка по работе, а у меня по желанию».
Бесшумно встав с кровати, я подошёл к девушке, имени которой не знал, и спросил:
– Что случилось?
Она резко вскочила, рукавом полупрозрачного платья, больше напоминавшего ночную рубашку из магазина эротического белья, вытерла слёзы, поклонилась, опустила голову и ответила:
– Простите, господин, мне соринка в глаз попала, вот я и заплакала.
Я приподнял её подбородок, посмотрел в глаза, которые в свете луны сверкали, словно два драгоценных камушка, и покачал головой:
– Не ври мне. Ты плакала из‑за меня?
– Нет‑нет, благородный господин, вы здесь ни при чём, – быстро проговорила она, запнулась и добавила: – Дело в моей семье, за которую я сильно переживаю.
– Пойдём. – Я взял её за тонкую изящную ладонь, подвёл к диванчику, усадил, сел рядом и спросил: – Как тебя зовут?
– Юсти.
– Расскажи подробней, что случилось?
– А зачем вам это, господин?
– Интересно знать, как у вас люди живут. И может, я смогу тебе помочь. Ведь одни люди должны помогать другим?
– Не знаю…
Она в недоумении посмотрела на меня, и я подумал, что сморозил глупость. Я нахожусь в настоящем феодальном государстве, и мне повезло оказаться в теле аристократа, бедного и бездомного, конечно, который кайфует за чужой счёт, но всё‑таки дворянина. А она – рабыня, может, потомственная, с детства приученная к тому, что вся её жизнь должна быть посвящена беспрекословному выполнению приказов своего господина, который подкладывает её под гостей. И ладно мы, кадеты, молодые и неуродливые парни, но ведь наверняка клиентура у девушки самая разная, и жизнь Юсти имеет некую тёмную сторону, краешек которой я только что увидел. Так что, с её точки зрения, только что я казал нечто очень и очень странное. И чтобы не делать на этом акцент, я немного повысил голос и повторил свои слова:
– Говори, что случилось.
Девушка всхлипнула и начала рассказ, и лучше бы я его не слышал, так как после этого весь мой отдых пошёл насмарку.
Оказалось, что я был прав: Юсти действительно потомственная рабыня, и четыре года назад, в возрасте четырнадцати лет её продали в гарем князя, и как сложилась судьба наложницы, совершенно понятно. Она служила господам и жила своей, как ей казалось, совершенно обычной жизнью. А вот её родные, мать, отец и три младших сестры, остались в поместье рядом со Свальдуном, и иногда родственники могли навещать Юсти. И пока был жив старый хозяин, господин Урака, у них тоже всё шло своим чередом. Но неделю назад Урака, человек преклонного возраста, скончался, а его наследники нуждаются в деньгах и собираются выставить всё имущество старика, движимое и недвижимое, на продажу. Завтра на окраине города состоится торг и, скорее всего, рабов скупят прибывшие из‑за океана краснокожие манкари. Об этом наложница узнала незадолго до того, как отправилась развлекать гостей наследника престола. И после того, как я заснул, она выбралась из постели, подошла к окну, подумала о том, что больше никогда не увидит близких, и заплакала. А тут я услышал её всхлипы и проснулся.
Девушка замолчала, а я задал себе несколько вопросов. Можно ли помочь этой рабыне? Надо ли это делать? Почему манкари покупают на имперской земле людей, если это официально запрещено? И знает ли об этом князь Нуман?
Ответы на первые два вопроса очень простые. Можно попробовать помочь Юсти, причём разными способами, самый простой из которых – это обратиться к Виллу Фертангу. Но я приехал и уехал. Девушку забрать с собой я не смогу, да и не хочу, потому что она мне никто. А моё вмешательство в жизнь Юсти навлечёт на наложницу неприятности, потому что станет известно – рабыня пожаловалась на свою жизнь кому‑то кроме господина. И после этого её, скорее всего, засекут насмерть. Это дело принципа, так как движимое имущество не должно быть чем‑то недовольно. Значит, если и помогать наложнице, то самому выкупить её близких и дать им свободу, а денег у меня кот наплакал, всего лишь девять иллиров, и тратить их на помощь совершенно чужим для меня людям было бы огромной глупостью. Итог размышлений – я держусь от этого дела в стороне. Всем рабам на огромной территории империи Оствер не поможешь, и не надо лезть со своим уставом и нормами морали в чужой монастырь.
– Печальная история, – я посмотрел на девушку, – но помочь я тебе не смогу. – Она покорно кивнула, и я добавил: – Ты можешь уйти.
Юсти встала, вновь кивнула и, неслышно ступая по коврам, удалилась, а я уже думал над следующими вопросами. Для чего и в каких количествах манкари покупают имперских рабов и знает ли об этом князь? Нуман Седьмой Счастливчик показался мне человеком неглупым, так что наверняка он в курсе всего происходящего, а поскольку дело происходит открыто и вблизи телепорта, то про это знают и истинные правители империи – великие герцоги. Так что открывать глаза на творящиеся здесь безобразия никому не надо. Однако для чего везти людей через океан, мне было не очень понятно, и я этим заинтересовался, да и на самих краснокожих людей хотелось бы посмотреть. А то за девятнадцать дней отдыха кроме мест для развлечений, дворца и центральной городской площади ничего в княжестве не видел, хотя задумок на отпуск имелось много. Поэтому я решил прокатиться по Свальдуну, навестить рынок живого товара, вблизи посмотреть на процесс купли‑продажи людей и на самих покупателей.
Решено – сделано. Продремав в одиночестве несколько часов, утром я покинул спальню и оказался в гостевой. Здесь я позавтракал с однокурсниками, которые лениво ковыряли в своих тарелках, и объявил, что отправляюсь в город. Меня никто не отговаривал. Все собирались на соколиную охоту, и это было гораздо интересней прогулки по Свальдуну. Хотя верный товарищ Виран Альера меня в одиночестве не оставил и после недолгих колебаний тоже решил проехаться по столице княжества Фертанг.
Мы перерыли гардероб и надели самые неприметные костюмы местной знати – лёгкие серые рубашки из шёлка и такие же брюки. Дополнив наряд армейскими беретами и перевязями, на которых висели наши клинки – у меня корт, а у Альеры ирут, – были готовы к выезду в город. На княжеской конюшне мы взяли лошадей и в сопровождении двух слуг, которые держались в пятидесяти метрах позади нас, направились в Свальдун.
Дорога была лёгкая, куда ехать, мы уже знали, так что спокойно спустились с горы и уверенно направились в северо‑восточную часть города. И пока ехали, мы с Альерой разговорились.
– Хорошо отдыхаем, – заметил я.
– Неплохо, – флегматично заметил Виран.
– Мне даже как‑то неловко. Вилл нас кормит и поит, обеспечивает одеждой, развлечениями и женщинами, а мы словно приживалы и нахлебники.
Альера посмотрел на меня и неодобрительно покачал головой:
– Ты чего, дружище, в самом деле не понимаешь, что мы уже оплатили свой отдых?
– Как оплатили?! – удивился я.
– Ну, ты даёшь, граф Уркварт Ройхо. – Альера засмеялся. – Порой ты выглядишь очень умным и события на пару ходов вперёд предугадываешь, а иной раз – словно дитя малое, прописных истин не знаешь и ведёшь себя как идеалист, который только вчера на свет родился.
– Объяснись.
– Запросто. Ты спишь с женщинами, которые могут родить от тебя бастарда с хорошей кровью. А поскольку это ребёнок рабыни, то он обязан будет подчиняться своему господину, пусть не как раб, всё же он наполовину аристократ, но хотя бы как слуга. И когда в нём проснутся способности к общению с дольним миром, даже самые минимальные, есть вариант сделать из него верного себе мага, которого можно использовать в личных интересах, или предложить его одной из магических школ, не бесплатно, разумеется. Поверь, Уркварт, это очень хорошие деньги. У меня отец три года назад всего двоих детишек продал, которых наш дядя в деревне нагулял, и на эти деньги замок отремонтировал.
– Да как же так?! – Я остановил коня и со злобой оглянулся на дворец позади. – Нас что, используют как быков‑производителей?!
– Спокойно, дружище. – Альера перегнулся с седла и хлопнул ладонью меня по плечу. – Не надо суеты. Поехали дальше.
Мы продолжили путь, и я сказал:
– Я не знал, что так всё случится, а иначе не поехал бы в гости. Почему ты мне ничего не сказал?
– Думал, ты всё знаешь. У тебя есть фамильный браслет, – он кивнул на мою левую руку, где висел серебряный оберег с руной «Справедливость», – и он, помимо охраны твоего тела и разума от магических атак, следит за тем, чтобы не было нежелательных детей вне брака, и оберегает тебя от плохих болезней, передаваемых половым путём. Вот я и решил, что ты на него расчёт делаешь.
При этих словах Альеры мне вспомнилось, как девушки во дворце пару раз просили меня снять браслет, но я отказывался, и они отставали.
«Да уж, снова не всё так просто, как оно кажется на первый взгляд», – подумал я и спросил Вирана:
– Не знаешь, как браслет работает на безопасный секс?
– Без понятия. Просто у тебя оберег очень старый, явно староимперская работа, а не новодел. У древних магов и дворян с этим было строго: что ни амулет или талисман, так не только для защиты, но и для здоровья.
– Ясно. А что насчёт тебя и остальных наших сокурсников?
– Мне‑то что? Я соображаю, что делаю, и себя под контролем держу, а с другими на эту тему не разговаривал, но думаю, что они в курсе того, что в нашем отдыхе имеется второе дно.
– Как же Фертанг мог до такого додуматься?
– Нечего тут думать. Это стандартная практика. И если ты не в курсе, то Нуман Седьмой именно так на свет и появился. Он сын рабыни и Нумана Пятого. Ему улыбнулась удача, и когда он к власти шёл, то был неразборчив в средствах и жесток к своим врагам, так что стал князем. А если бы ему не повезло, то сейчас бы этот князь отрабатывал заплаченные за него деньги в одной из магических школ, на потоке заряжая накопители энергии. – Виран посмотрел на меня и улыбнулся. – Не переживай ты так. Ведь всем хорошо. Мы отдохнули. Фертанг показал, какой он гостеприимный хозяин и хороший товарищ, и даже смущался, когда в лицее про женщин разговор шёл. Его отец через девять месяцев получит трёх‑четырёх карапузов с хорошим потенциалом, то есть не зря на нас потратился. А наложницы, которые родят бастардов, будут иметь возможность обрести относительную свободу, и на старости их, уже утративших красоту и здоровье, не сошлют убирать навоз в свинарниках, а скорее всего оставят жить во дворце и прислуживать на кухне. Разницу чуешь?
– Да. Только не понимаю, почему с наложницами мы кувыркаемся, а не какие‑нибудь дворянчики, готовые за иллир на всё, что угодно?
– А всё просто. Ты никогда не интересовался разведением животных?
– Как‑то не доводилось. Но понимаю, к чему ты клонишь. Порода?
– Конечно. Одно дело – брать захудалого конька, чтобы кобылку покрыть, а другое – сильного, яростного и мощного боевого жеребца, от которого будет хороший приплод. Это что касается лошадей, а если мы говорим о людях, то у кого самая сильная кровь, которую несложно к себе приблизить? Кого легко втёмную сыграть, чтобы они особо ни о чём не задумывались? Понятное дело, что это кадеты военных лицеев, которые пока мало о чём задумываются. Однако имеют характер, силу воли и связь с дольним миром, благодаря которой они переносят все невзгоды немного легче своих обычных сверстников.
– Ты это от брата узнал?
– От него самого, да и отец кое‑что рассказывал.
– Ясно, – пробурчал я, нахмурился и замолчал.
Вскоре, проехав через очень грязный и запущенный нищенский квартал, где оборванные люди лежали чуть ли не в сточных канавах, мы въехали на рынок рабов, огромное поле, покрытое каменными плитами, в центре которого находился большой помост. На этом сооружении у стола с важным видом стоял мордастый пожилой мужчина с деревянным молотком в руках. Позади помоста находились загоны, закрытые высоким и плотным забором от глаз покупателей – четырёх десятков хорошо одетых мужчин и женщин.
Альера и я спрыгнули с лошадей, дождались княжеских слуг, передали им животных и присоединились к покупателям. Виран спросил:
– Слушай, Уркварт, а чего мы сюда припёрлись?
– Хочу на сам процесс торговли людьми посмотреть и на краснокожих купцов взглянуть.
– Чего на рабов смотреть? Всё равно денег нет, и слуги нам не скоро понадобятся. А большинство манкари наверняка в порту.
– Нет. Давай полчасика постоим, а потом в порт, а то я ведь кроме своего севера, Йонара, лицея и княжеского дворца и не видел‑то ничего.
– Ладно, как скажешь, только нет в продаже рабов ничего интересного.
По какой‑то причине торги не начинались, видимо, продавцы ждали основных покупателей, краснокожих заокеанских торговцев. Они наконец объявились спустя пятнадцать минут. Пять человек, широкоплечие и высокие мужчины в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, с длинными чёрными волосами, зачёсанными назад и сколотыми на затылке костяными белыми гребнями. Одеты они были в кожаные штаны и безрукавки, под которыми виднелись крашенные в цвет морской волны льняные рубахи. Из оружия торговцы имели при себе узкие мечи, чуть длиннее моего корта и покороче ирута. Лица и внешняя сторона рук у манкари в самом деле были красного цвета. Это для меня было удивительным, и я с интересом рассматривал заокеанцев. И видимо, с моей стороны это являлось бестактностью, поскольку один из купцов поймал мой взгляд и попытался заставить меня отвернуться. Но я такую игру знал, был в ней сильнее и выдержал это маленькое испытание. А манкари, злобно пробурчав на своем языке какое‑то ругательство, сплюнул на камень под ногами и сосредоточил всё свое внимание на помосте.
– По‑моему, он тебя оскорбил, – прошептал Альера.
– Начхать! – ответил я. – Будет реальное слово – ответит, а пока его нет, нам с тобой неприятности не нужны.
Тем временем началась продажа рабов. Аукционист дал команду крепким парням, стоящим рядом с помостом, и они вывели первых людей – семь юношей, наших ровесников, в мягких кожаных наручниках и кандалах на ногах.
– Внимание, господа! – радостным тоном объявил мордастый аукционист. – Сегодня продаётся движимое имущество благородного господина Ураки. И торги открываются его личными музыкантами и певцами, которые услаждали слух своего хозяина до самой его кончины, а теперь могут развлекать вас. А если вы останетесь недовольны музыкальными и певческими талантами этих прекрасных мальчиков, то они окупят расходы на себя хорошим трудом в поле. Стартовая цена за всех пятнадцать иллиров.
Некая пожилая женщина предложила семнадцать, ещё один покупатель обозначил двадцать, а третий, кто‑то из манкари, двадцать три. Его цену никто не перебил. Гулкий удар деревянного молотка, и труппа была продана заокеанцам.
После музыкантов‑певцов на помост вывели работников. За ними женщин. Далее детей и стариков. Снова крепких мужчин и опять женщин. Только за один час было продано примерно триста пятьдесят человек, и всех, за исключением двух кузнецов и двух столяров, купили краснокожие.
В общем, я увидел всё, что хотел, и мы с Вираном решили проехаться по городу и посмотреть его достопримечательности. Но покинуть рынок тихо и спокойно нам не дали, так как путь к лошадям оказался перекрыт тремя манкари. Мы попытались их обойти. Но один из них, кажется, тот самый, который мерялся со мной взглядом, сапогом подкинул в нашу сторону комок грязи, упавший на мою ногу. Увидев результат своей шутки, он громко рассмеялся и сказал на языке империи:
– Щенок! Как ты смеешь смотреть в глаза высшего существа?
Я спокойно повернулся к краснокожим заокеанским гражданам, которые вели себя на нашей территории как у себя дома, и поинтересовался:
– Дуэль, или струсишь?
– Кто?! Я?! Да тебе конец! – запальчиво выкрикнул манкари.
– Значит, бой один на один?
– А может быть, два на два? – подавшись вперёд, добавил Альера.
– Так даже интересней! – отозвался ещё один из торговцев. – Принимаю вызов второго сопляка.
Прерывая нашу увлекательную перепалку, появился патруль, который вызвали слуги из дворца, – три стражника, обычные тюфяки, не чета йонарцам, и офицер, надо сказать, по виду вполне профессиональный вояка.
– Что происходит? – спросил воин князя Нумана.
– Да вот, – усмехнулся я, кивнув на манкари, – краснорожие уроды на драку нарвались. И сейчас мы их прикончим.
– Что?! – Манкари схватились за клинки.
– Тихо! – остановил всех офицер и, дождавшись, пока шум вокруг него утихнет, сказал: – Дуэли в княжестве Фертанг разрешены. Но они происходят только на главном армейском ристалище по чётным дням под присмотром судей города Свальдуна, офицеров княжеской армии и жрецов Ярина Воина. Это закон. Поэтому сегодня бой между вами невозможен, а завтра вы будете иметь возможность убить один другого любым интересным для вас способом. Вам всё ясно, господа?
– Да, – кивок с моей стороны.
– Да, – точно такой же от Альеры.
От манкари недовольное бурчание. И офицер говорит:
– Расходитесь, господа, и не делайте глупостей. Свои разногласия разрешите завтра. Всё!
– Пошли, Уркварт. – Виран потянул меня за рукав.
Мы направились к лошадям и уже через несколько минут ехали по городу. На душе было муторно и как‑то неуютно. Слишком много на меня сегодня свалилось. Наложница со своей жалостливой историей. Мелкий и меркантильный расчёт сокурсника Вилла Фертанга и его отца. Продажа рабов и ссора с манкари. Плохой день, даже, можно сказать, поганый. И, глядя на нищих калек, которые копались в мусорных ямах в поисках еды, и вдыхая зловоние рыбного рынка, который находился неподалеку, я представлял, как вернусь в великолепие княжеского дворца и садов вокруг него, и не был этому рад.
– О чём задумался, Уркварт? – видя моё паршивое настроение, спросил Альера. – Наверное, про бой мыслишки крутишь? Может, сомневаешься в своих силах? Так не беспокойся, мы сильнее манкари, у одного одышка сильная, а у другого ладони беленькие, без мозолей, это сразу видно.
– Нет. – Я покачал головой. – Краснокожих прикончим, в этом сомнений нет. Они бойцы ниже среднего, это я тоже сразу оценил, так что справимся. Просто дом и родичей вспомнил.
В этот момент мне действительно вспомнился дом. Родной город, набережная, пляж, ярко освещённые улицы, уютная городская квартира со всеми удобствами и родители. Как они там сейчас поживают? Наверное, встречают старшего сына, который приехал со службы, и растят других своих детей. И конечно же они знать не знают, что слепок Алексея Киреева в теле другого человека пытается выжить в новом для себя мире. И им неизвестно, что я постоянно сталкиваюсь с предательством, двуличием и обманом, а завтра выйду на ристалище и стану насмерть драться против заморского купца, которого намерен убить.
