Текст книги "Миссия в Китае"

Автор книги: Василий Чуйков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Шаблонное применение в китайской армии современных методов ведения боя, без учета местности, подготовленности войск, главное, без подготовленности самого командного состава, свидетельствовало о том, что тактическая подготовка роты, взвода не отвечала современным требованиям ведения войны.

Современная групповая тактика была принята в китайской армии еще в начале 30-х годов. Однако в боевой обстановке часто применялась линейная тактика. Это особенно наглядно выразилось в боях в провинции Шаньси в мае 1941 г. и при обороне р. Хуанхэ. Китайские уставы в большинстве своем были переведены с иностранных, главным образом немецких и японских.

На тактических занятиях в моем присутствии применялось чрезвычайно много условностей. Значительная часть их не вызывалась тактической целесообразностью и вместо положительного превращалась в отрицательный фактор, создающий явно абсурдную тактическую обстановку. Например, по заданию руководства китайцы применили дымовую завесу. Дым пустили на переднем крае обороны, направление ветра было в сторону наступающего, дымовая завеса образовалась перед передним краем. Встал вопрос: кто ее применил? Китайское руководство ответило: дым пустил наступающий противник! С этим можно было бы согласиться: наступающему выгодно, прикрываясь дымом, без потерь подойти к переднему краю. Но каким образом дым пустили из района обороны, как мог «противник» попасть сюда? Получаю ответ: это «условно». Когда же нами было указано на нецелесообразность применения таких условностей, нашелся другой вариант оправдания этой нелепой затеи: «дым пустили для прикрытия отхода наших войск и перегруппировки внутри обороны». Последнее тоже не вызывалось обстановкой. Все это свидетельствовало о том, что комсостав китайской армии, начитавшись переводных уставов, где сказано о применении дыма, практически на занятиях в поле их не применял, а если и применял, то в таком же искаженном виде, как описано выше.

На следующий день дым применяли уже против наступающей стороны. Погода стояла тихая, дым, пущенный из шашки, шел столбом кверху. Возник вопрос: какая целесообразность применять дым в таких условиях?

Однако никто из присутствующих не обратил на это внимания. Я имел возможность лишний раз убедиться, насколько сильны были шаблоны в китайской армии: раз в задании есть дым, то его надо применять обязательно, хотя бы это было и во вред обучению.

Основными задачами смотров в любой армии являются, как известно, выявление недостатков боевой подготовки войск и перестройка на основе этих данных системы их подготовки. Ничего подобного не было в китайской армии. Смотр боевой подготовки здесь сводился к показухе, к поверхностному ознакомлению с частями. Боевое обучение в китайской армии находилось на низком уровне. Современные требования уставов применялись формально и по шаблону.

Для ведения наступательных действий против японцев в широких масштабах китайская армия была плохо подготовлена и имела мало огневых средств. Она могла проводить частные наступательные операции, да и то после долгой и тщательной подготовки. Могла бы успешно громить изолированные японские гарнизоны до дивизии включительно. Очень мешало бездорожье и недостаток транспортных средств для маневра. Активно же обороняться, используя выгоды пересеченной местности, эта армия была вполне способна. Для активной обороны средств и сил хватало, что и было затем доказано во время наступательных действий японской армии в 1941 г.

Политические разногласия между КПК и гоминьданом не могли не отражаться на взаимодействии их войск. Гоминьдановские генералы и офицеры в большинстве были выходцами из имущих классов. Они не спешили координировать свои боевые действия с коммунистическими войсками.

Не имея постоянной связи с КПК и ее войсками, я мог судить о политике Мао Цзэдуна только по реакции гоминьдановцев и поведению Чжоу Эньлая, находившегося в Чунцине, но он и люди из его окружения предпочитали отмалчиваться. Во всяком случае, я пришел к выводу, что Мао Цзэдун и его окружение не особенно стремились поддерживать боевые связи с войсками гоминьдана, проявляя большую заботу о накоплении сил для борьбы за власть в Китае.

В свою очередь Чан Кайши и его окружение верили в «антикоминтерновский пакт» [37]37
  «Антикоминтерновекий пакт» между Германией и Японией был подписан 25 ноября 1936 г.


[Закрыть], считая нападение Германии и Японии на Советский Союз вопросом времени. По их мнению, Япония в этом случае ослабила бы давление на Китай, что развязало бы им руки для борьбы с коммунистами. Я считал, что вражда между гоминьданом ж КПК будет усиливаться. А пока главные события развертывались в Европе, та и другая стороны занимали выжидательную позицию, накапливая силы для предстоящей борьбы за власть.

* * *

…Чунцин, временная столица Китая, расположен на гористом, левом берегу Янцзы, у впадения в нее р. Цзялинцзян. Долина Янцзы в этом месте замыкается со всех сторон горами. Дорог к городу вело немного, а мостов не было совершенно.

Меня поразили прежде всего грязь и множество крыс даже в самом центре города. Идешь по улице днем и видишь, как они десятками перебегают мимо твоих ног. Ни кошки, ни собаки им нипочем.

На главных улицах более или менее современные дома в три – пять этажей сочетаются со стоящими рядом лачугами, в которых живут, работают, торгуют китайцы. Трамваев нет, автомобилей мало – разных марок из разных стран. Основное средство передвижения для большинства трудового населения – собственные ноги; высшие чиновники и богатеи предпочитали автомашины, но не везде на них можно проехать, так как многие улицы соединялись лестничными переходами, по которым даже рикша не в состоянии пробежать. Поэтому кроме автомобилей и рикш существовал еще один вид транспорта – паланкины.

Каких-либо крупных промышленных объектов в городе и окрестностях не было; почти все, что производилось, делалось руками или при помощи ручной механизации. Вся энергетика Чунцина базировалась на одной маломощной электростанции, которая еще кое-как обеспечивала освещение города и работу водопровода.

Средний уровень жизни рабочих, служащих и мелких чиновников был настолько низким, что даже чиновники после работы в учреждениях, приходя домой, переодевались, брали напрокат коляску или паланкин и обслуживали богатую публику, работая рикшами или носильщиками.

Чан Кайши выступал как блюститель нравов. Он издал приказ о закрытии публичных домов и других увеселительных заведений. Их официально закрыли, но вместо них появилось множество подпольных.

Под страхом смертной казни Чан Кайши приказал прекратить курение опиума, но вы могли встретить на улице лежащих опиумокурильщиков, которые в экстазе в ясный солнечный день считали звезды на небе. Улицы были заполнены нищими, прокаженными и калеками, протягивавшими руки за подаянием.

В 1940–1941 гг. японцы очень часто бомбили Чунцин и всегда объявляли, что уничтожают там военные объекты. Но за мое присутствие в Китае в 1941–1942 гг. военное министерство и генеральный штаб Китая ни разу не подверглись бомбежке. Не думаю, чтобы японцы считали эти учреждения невоенными объектами. Тут было что-то другое.

Японские бомбардировки тяжело отражались на жителях Чунцина. Население каждый раз несло материальные убытки: разрушались дома, гибло личное имущество. Больше всего страдали беднота и средние слои населения. Состоятельная часть все свои ценности успела вывезти в пригородные районы. Бомбежки оказывали гнетущее воздействие на моральное состояние людей.

Во время воздушных налетов почти все рабочие и служащие укрывались в крупных бомбоубежищах, а высшая знать на автомашинах выезжала за город. Вся жизнь в городе прекращалась, электростанция спускала из котлов пары, водопровод выключался.

После бомбежек и особенно после повреждения электроснабжения для всех жителей города наступали трудные дни: прекращались освещение и подача воды. В работу вступали носильщики, которые на коромыслах по два ведра таскали воду, черпая ее из Янцзы.

Река Янцзы с виду представляла красно-желтую массу, по которой сплошь и рядом плыли трупы животных, а иногда и людей. Конечно, такую воду без хлорирования и кипячения употреблять в пищу было нельзя. Надо кипятить, а на чем? Где взять топливо? Эти проблемы стояли перед каждой семьей.

Японцы бомбили город систематически, в различное время суток при благоприятной летной погоде. Как правило, большинство убежищ не имело вентиляции, света, скамеек. Люди часами простаивали на ногах, не имея возможности сесть. Многие убежища не имели дверей. Разрыв бомбы в непосредственной близости от них влек за собой человеческие жертвы. Были случаи, когда зажигательные бомбы поджигали находящиеся рядом здания и люди погибали от удушья и сильной жары. Вопиющий случай массовой гибели людей произошел во время ночного налета японской авиации 5 июня 1941 г. В убежище тоннельного типа, рассчитанное на 2500 человек, в ту ночь набилось свыше 5000 человек. Убежище не имело ни вентиляции, ни света. Воздушная тревога продолжалась около четырех часов. Люди вскоре стали задыхаться от недостатка воздуха. Их попытки выйти наружу пресекались дежурившими у входа полицейскими. Когда требования выйти на воздух стали все более настойчивыми, полицейские заперли дверь на замок и ушли. В результате все находившиеся в убежище люди погибли от удушья. Массовая гибель 5 июня вызвала огромное возмущение населения. Чан Кайши ограничился издевательским приказом о формальном снятии с занимаемых должностей ответственных за состояние убежищ начальника чунцинского гарнизона Лю Ши и мэра города, но одновременно оставил их при исполнении служебных обязанностей.

На моральное состояние населения также влияли произвол и грубость властей. Чунцинские власти в целях разгрузки города на период летних бомбардировок от лишнего населения производили принудительное выселение лиц, чье пребывание в городе не было вызвано необходимостью. Выселение производилось грубыми методами. Случалось даже, что дети, вернувшись из школы, не находили своих родителей, которые за это время были принудительно погружены в автомашины и вывезены. Имели место трагические случаи. В мае во время принудительной погрузки людей в лодки для отправления по реке между полицией и выселяемыми произошло столкновение, во время которого лодка перевернулась, многие утонули.

Затянувшаяся война тяжелым бременем ложилась на плечи трудящихся, вызывая озлобление против произвола властей и их неспособности успешно решать насущные проблемы.

В остальных районах Китая бремя войны было не легче, Например, в провинции Суйюань (там стояли войска генерала Фу Цзои) летом 1941 г. сложилось трудное положение с продовольствием. В связи с запрещением открытой продажи зерна крестьяне сокращали посевные площади. В частях Фу Цзои солдаты в течение нескольких недель не получали рис, питались чумизой. В ходе боев в восточном Чжэцзяне крестьяне оставались без крова, их грабили и японские и китайские солдаты. Последствия не замедлили сказаться: население уже в меньшем количестве уходило из районов, занятых оккупантами. Жители районов Нинбо, Шаосина, Фэнхуа, захваченных японцами, в ряде случаев не проявляли активности в поддержке китайских войск, наоборот, поддерживали создание марионеточных органов власти. Крестьяне в неоккупированных районах Чжэцзяна прятали хлеб. Купить на месте рис для армии по сходной цене было почти невозможно. Рабочие и служащие проявляли недовольство дороговизной, особенно высокими ценами на рис.

Общее положение в стране не могло не отражаться на состоянии армии. Предметом постоянных дум и разговоров солдат являлись тяжелые материальные условия, в которых жили семьи военнослужащих.

В первые годы войны рядовой, младший и средний состав был настроен наиболее непримиримо к японской агрессии, их патриотизм имел огромное значение для хода войны. Наоборот, значительная часть высшего генералитета китайской армии была настроена пораженчески или страдала «японобоязнью». В результате имел место ряд измен генералов (например, Хань Фуцюя, Ши Юсаня и др.).

В 1941 г. в низовом и среднем звене китайской армии начали появляться настроения усталости, потери веры в победу, неверия в способность главного командования довести войну до успешного конца.

В основе этих настроений лежали пассивная тактика ведения войны, избранная правящими кругами гоминьдана, тяжелое материальное положение как всей страны в целом, так и армии. Отсутствие за все время войны крупных побед китайской армии и, наоборот, значительные успехи, одержанные японцами, также поколебали стойкость китайских войск. Появился целый ряд симптомов разложения китайской армии. Участились случаи дезертирства, воровства, продажи патронов и т. п.

Однако, несмотря на проявления усталости, потерю некоторой частью солдат и офицеров веры в конечную победу, настроения разочарованности в связи с тяжелым материальным положением на фронте и в тылу, боеспособность армии в целом не была подорвана. Об этом свидетельствовало отсутствие массовых случаев перехода на сторону противника, выступлений солдат против офицеров, отказов идти в бой. Даже те представители среднего офицерства, которые жили в крайне тяжелых материальных условиях и которые теряли уверенность в способность главного командования умелыми действиями закончить войну, продолжали оставаться сторонниками решительных методов окончания войны, т. е. перехода в наступление – в противовес генералитету, который придерживался оборонительной тактики.

Чан Кайши выжидает

С конца 1938 г., после захвата Уханя и Гуанчжоу, японцы фактически прекратили широкие наступательные операции, за исключением мелких действий и отражения контратак китайцев. Некоторые наши советники уверяли, что в конце 1938 г. японцы выдохлись и у них нет сил для дальнейшего продвижения в глубь Китая. Конечно, китайский фронт сковал крупные силы японцев. Однако в этом состояла только одна из причин приостановки японского наступления. В 1938–1939 гг. агрессивные акции японской военщины на оз. Хасан и в районе Халхин-Гола потребовали от японцев немалых сил и средств. В эти же годы на западе, в Европе, развертывалась гитлеровская агрессия. Прекратив широкие наступательные действия в Китае, японцы приступили к освоению захваченных районов и, по-видимому, готовили армию и военную промышленность к большой войне.

Все наступательные операции гоминьдановских войск, проводившиеся под руководством Чан Кайши и его командующих фронтами в 1939–1940 гг., потерпели неудачу. Особенно наглядным примером слабого управления войсками гоминьдановскими военачальниками является провал операции, предпринятой китайцами в конце декабря 1939 г. на Янцзы против 116-й пехотной дивизии японцев, которая занимала фронт обороны около 250 км. Против одной этой дивизии, растянутой на таком широком фронте, со стороны китайцев было сосредоточено 12 дивизий.

На оперативном совещании, проведенном лично Чан Кайши 22–28 октября 1939 г., войскам 3, 9 и 5-го районов было дано указание ударами с севера и юга разбить японские части, выйти на Янцзы в ее среднем течении, прервать по ней сообщение и тем самым изолировать уханьскую группу японцев.

Наиболее ответственная роль в этой операции выпала 3-му и 9-му районам, войска которых наносили удар с юга. Оба эти района на широком фронте выходили на Янцзы, изолировали уханьскую группу и, истощая ее резервы, тем самым способствовали нанесению главного удара войсками 5-го района с севера на Ухань.

Замысел операции был продуман неплохо. Упрекнуть кого-либо в слабом понимании оперативного искусства было нельзя. Но из опыта военной истории мы знали, что хорошая стратегия и оперативное искусство требуют хорошо отработанной тактики и, главное, организации взаимодействия всех войск, принимающих участие в сражении. На разборе действий войск 3-го района я и хочу остановиться.

Подготовка к операции началась 1 ноября 1939 г. 11 ноября командующий районом генерал Гу Чжутун принял решение: главный удар нанести 86-й и 10-й армиями на фронте Датун – Туйчжи – Утянпу с целью выхода на этом участке на р. Янцзы. Вся артиллерия использовалась на главном направлении. Справа ударная группа обеспечивалась 50-й армией, слева – 21-й армией (в китайскую армию в то время, как правило, входили три пехотные дивизии).

С целью отвлечения внимания противника от направления главного удара было решено провести вспомогательную операцию в двух направлениях – нанкинском и наньчанском.

Основная операция разделялась на три этапа:

1) сосредоточение войск и занятие исходного положения;

2) наступление и выход на южный берег Янцзы;

3) закрепление на южном берегу и перерыв сообщения противника по реке артиллерийским огнем и минным заграждением.

Для выполнения этого решения в войсках 86-й армии были проведены ряд занятий и сборов, на которых отрабатывались вопросы наступления и репетировались приемы действий войск. Со штабами армии и дивизий, участвовавших в операции, были проведены совещания и занятия по управлению боем.

В то же время войска 86-й и 10-й армий не знали, какие части японцев и в каком количестве находятся перед ними, так как разведку противника они не вели. Разведывательные данные, получаемые через местных жителей, были путаные, преувеличенные во много раз. Наблюдение за противником не велось. На переднем крае, в первых траншеях позиций китайских войск, оставались отдельные часовые, а роты и взводы отводились в тыл на 1–2 км.

Все же по скудным данным разведки было установлено, что 138, 133 и 120-й пехотные полки 116-й пехотной дивизии занимали вытянутый в ниточку фронт шириной около 250 км и, кроме вторых эшелонов этих полков, резервов не имели. Ближайший резерв (около полка) находился в Нанкине и мог маневрировать между Нанкином и Ханьжоу. Авиация японцев в эти дни бездействовала, за исключением ведения разведки одиночными самолетами.

На основании данных рекогносцировки 9 декабря было принято решение о наступлении.

Главный удар наносила 86-я армия (10, 16 и 67-я пехотные дивизии). Ей была придана артиллерия в составе 57 мелкокалиберных орудий, 13 горных, 8 полевых и 6 тяжелых (150 мм). Этой армии ставилась ближайшая задача – выход на фронт Тунфу – Маотан – Гуанцэн с последующим выходом на южный берег Янцзы.

Войска 10-й армии (79, 146 и 190-я пехотные дивизии) наносили удар на фронте Индяфэй – Утянпу с задачей выхода также на южный берег Янцзы в районе Чэнцзяхоу.

В оперативном резерве у командующего районом оставались две дивизии – 40-я пд в районе Тайпина и 52-я пд в районе Нинто.

Эту операцию обеспечивали: справа – 50-я армия, которая двумя дивизиями должна была наступать на фронте Тунлин – Датун, слева (на фронте Утянпу – Хуко) – 21-я армия.

К 10 декабря все приказы войскам были отданы. Наступление было назначено на 16 декабря.

Казалось, все идет по плану и операция сулит успех. Соотношение сил на этом участке фронта было таким:

Японцы

Винтовок – около 8000

Ручных пулеметов – 584

Станковых пулеметов -160

Орудий горных – 12 – 15

Китайцы

Винтовок – 34 000

Ручных пулеметов -2000

Станковых пулеметов – 600

Орудий – 155 (всех калибров)

Из этих данных видно, что китайцы имели превосходство по всем видам оружия более чем в 4 раза.

Вечером 14 декабря командующий районом генерал Гу Чжутун отдал приказ войскам начать наступление 16 декабря, в 3 часа утра. Все были уверены, что войска 3-го района с успехом выполнят свою задачу. Требовалось только решительно действовать.

Наступление началось 16 декабря, в 4 часа утра, без артиллерийской подготовки. Вместо решительного удара четырьмя полками, как это планировалось, командиры 10-й и 16-й пехотных дивизий ввели в бой по одной-две роте, а затем вводили дополнительные силы. В 7 часов утра артиллерия открыла наконец огонь, и к 7.30 оборона противника была прорвана, были заняты важные тактические пункты и высоты. Артиллерия противника (восемь орудий) пыталась открыть огонь, но была быстро подавлена.

На правом фланге 10-й пехотной дивизии представилась возможность развить успех в глубину и продвинуться до Янцзы. Командиру дивизии был дан соответствующий приказ, Но он его не выполнил, мотивируя это отсутствием связи с 50-й армией и возможностью контратаки со стороны японцев. Между тем перед фронтом этой дивизии находился только один взвод японцев. В то же время из 50-й армии сообщили, что она успешно наступает и просит оказать ей поддержку артиллерией. Поддержка артиллерией была дана, но, как потом выяснилось, 50-я армия в наступление не переходила.

В итоге дня боя на правом фланге 86-й армии был осуществлен прорыв, но развить его в глубину не удалось из-за нерешительности командования и ложных донесений. 10-я армия для наступления выделила только один батальон, тот занял ряд высот, но дальше наступать не стал, поскольку вся армия продолжала стоять на месте.

На второй день в сражении продолжали участвовать только две дивизии (10-я и 16-я), которые имели некоторый успех, но развить его вводом свежих сил никто не решился. 10-я и 50-я армии продолжали бездействовать и ложно доносили о боевых действиях, которых не вели.

18 декабря японцы сняли свои части с не атакованных китайцами участков и произвели частные контратаки. Над полем боя появились 22 самолета противника.

Вечером 18 декабря командование районом отдало приказ: «19 декабря войскам укрепить занятый рубеж и улучшить свое положение, с утра 20 декабря ввести в прорыв свежие 67-ю и 40-ю пехотные дивизии». Во исполнение этого приказа 67-я и 40-я пехотные дивизии выступили из своих районов для выполнения поставленной задачи.

19 декабря, т. е. на четвертый день операции, части 10-й и 16-й пехотных дивизий выполняли поставленные им задачи, отбивали контратаки японцев. 67-я и 40-я пехотные дивизии китайцев подходили к полю боя.

В 13.30 19 декабря последовал новый приказ: «Прекратить наступление, перейти к обороне, 67-ю и 40-ю пехотные дивизии в бой не вводить». К вечеру создалось следующее положение: 10-я и 16-я пехотные дивизии в первой линии отражали контратаки японцев, за ними в затылок стояли 67-я и 40-я пехотные дивизии китайцев.

Наступательная операция войск 3-го района была прекращена. Этим не замедлили воспользоваться японцы, стянув к месту боев отдельные подразделения той же 116-й пехотной дивизии. С утра 20 декабря при поддержке девяти самолетов около полка пехоты противника перешло в контратаку. Китайские войска отошли на старый рубеж, занимаемый до наступления.

21 и 22 декабря прошли спокойно. Японцы продолжали стягивать подразделения 116-й пехотной дивизии к месту боя и 23-го силой до двух пехотных полков перешли в наступление, стараясь сбить китайцев с занимаемых позиций. Контратакой 67-й пехотной дивизии китайцев атака противника захлебнулась с большими для него потерями.

Утром 24 декабря командующий районом принял решение контратаковать силами пяти дивизий. Такая контратака против двух полков японцев могла принести большие результаты. Но в 15.30 того же дня приказ был отменен. Войскам было приказано занять оборону позади рубежа, занимаемого до начала наступления 16 декабря.

В результате из восьми дивизий ударной группы 86-й и 10-й армий в наступлении участвовали только две дивизии – 10-я и 16-я. Остальные бездействовали или ложно доносили об участии в наступлении и даже о своих успехах.

Может быть, и не стоило с точки зрения военного искусства подвергать разбору и анализу эту неудачную операцию. Однако она была типична как пример ведения войны гоминьдановскими генералами. С этим пришлось столкнуться и мне в период пребывания в Китае.

Вместо активных боевых действий против японцев Чан Кайши старался сберечь свою армию как для борьбы с прогрессивными силами, так и для того, чтобы возвыситься над другими милитаристами. Среди гоминьдановской верхушки, особенно среди генералитета, не было согласия и взаимодействия. Каждый стремился сохранить свои войска, особенно оружие, без которых он не имел бы веса. Власть Чан Кайши над высшим генералитетом, особенно над командующими районами, была непрочной. Он, несомненно, боялся, что каждый из них мог переметнуться на сторону японцев по примеру Ван Цзинвэя.

Достоверно известно, что еще в ноябре 1937 г. между Чан Кайши и японцами велись тайные переговоры о мире. Известно также, что в 1939–1940 гг. Гитлер через своих представителей в Китае рекомендовал Чан Кайши прекратить военные действия на условиях: японские войска отводятся на север; Маньчжоу-го сохраняется как независимое государство; возобновляется экономическая деятельность Японии в Китае; в Шанхае, Гуанчжоу и Амое создаются японские сеттльменты.

Думаю, что такое предложение было согласовано с японцами. Выполнение этих условий чрезвычайно усилило бы позиции Японии в экономике Китая и одновременно развязало бы руки японской военщине для агрессивных действий в любом направлении: на севере – против Советского Союза и на юге – против западных держав.

Чан Кайши после долгого раздумья ответил Гитлеру, что он согласен начать переговоры о мире с японцами при следующих условиях: Япония должна отвести свои войска из Китая; Гитлер должен гарантировать, что Япония на определенном отрезке времени не попытается вновь начать военные действия против Китая.

Условия японцев, которые предлагались через Гитлера, Чан Кайши принять не мог, боясь потерять престиж главы правительства и восстановить против себя большинство китайского народа. Японцы также не особенно шли на уступки, считая, что режим Чан Кайши долго не продержится. Они, несомненно, учитывали политические и военные разногласия между КПК и гоминьданом. Возможно, они знали о подготовке Чан Кайши к вооруженному конфликту с 18-й армейской группой, о готовившемся предательском ударе по Новой 4-й армии.

Настроения пассивности в борьбе с Японией особенно усилились у Чан Кайши в 1940 г. в связи с поражением Англии и Франции в Европе, а также втягиванием США в европейскую войну. Военная помощь этих держав Китаю, и без того мизерная, почти вовсе прекратилась. Не желая обострять отношения с Японией, США до поры до времени также воздерживались от оказания реальной помощи Китаю и вместе с Англией и Францией проводили политику «дальневосточного Мюнхена», которая лишь поощряла агрессора.

В 1940 г., накануне моего приезда в Китай, Чан Кайши был на распутье. Он боялся КПК и ее возросших вооруженных сил, в то же время он получал очень незначительную помощь от западных держав. Пойти на капитуляцию перед Японией означало потерять поддержку большинства китайского народа и стать предателем. Кроме того, японцы уже имели в Маньчжурии Пу И [38]38
  Пу И (1906–1967) – последний император (девиз правления Сюаньтун) маньчжурской династии Цин, правившей Китаем с середины XVII в. и свергнутой в период революции 1911–1913 гг.
  В последующие годы был на содержании различных милитаристских клик. В 1932 г. после оккупации Японией Северо-Восточного Китая Пу И был провозглашен японцами «верховным правителем», а затем и императором марионеточного государства Маньчжоу-го.


[Закрыть]и в Центральном Китае Ван Цзинвэя, на которых они сделали ставку. Будучи ярым антикоммунистом, Чан Кайши рассчитывал, что в борьбе с силами КПК он найдет поддержку всех империалистических держав, в том числе и Японии. Начавшаяся вторая мировая война не сулила скорого окончания. Это также заставило Чан Кайши занять выжидательную позицию. Поэтому в 1940 г. он и не думал проводить активные военные действия против Японии, а сосредоточил все свое внимание на подготовке к борьбе с КПК и ее вооруженными силами.

Между прочим, такой же политики накопления сил для последующей борьбы за власть с гоминьданом придерживался и Мао Цзэдун. В то же время он и его сторонники в руководстве КПК не могли не понимать, что избранная ими пассивная тактика в борьбе с японцами не увеличивает их силы, а ведет к их сокращению. Стабилизировав фронт против гоминьдановских армий, японцы провозгласили лозунги: «Тыл важнее фронта!», «Очищение тыла важнее, чем наступление!», «Использовать ресурсы занятых районов!» – и повели широкие боевые операции против партизанских районов, контролируемых КПК.

Напрасно советские военные советники разрабатывали и предлагали планы разгрома той или иной японской группировки. Чан Кайши и его ближайшие помощники одобряли эти планы, но проводить их в жизнь не думали, занятые подготовкой борьбы с КПК и ее вооруженными силами.

Не имея свободных сухопутных войск для расширения территориальных захватов в Китае и начав подготовку к большой войне, японцы в 1940 г. массированными ударами своей авиации по Чунцину стремились подорвать сопротивление Чан Кайши, заставить его пойти на кабальный мир. В то же время японская авиация совершенно перестала наносить удары по Особому району, занимаемому войсками КПК.

Могли ли японцы в 1939–1940 гг. продолжать наступательные операции против китайской армии? За этим вопросом следует другой: какова была бы цель дальнейшего захвата китайской территории, если к этому времени уже были захвачены основные промышленные центры страны, морские порты и в руках Чан Кайши оставались лишь две грунтовые дороги, связывающие Китай с внешним миром: на юге – от Куньмина на Рангун и на северо-западе – от Ланьчжоу на Алма-Ату? Чтобы перехватить эти две коммуникации, японцам нужно было ввести в Китай еще десяток дивизий, оставив у себя в тылу сотни тысяч партизан. Расширяющаяся война в Европе толкала и Японию на путь выжидания, заставляла держать главные силы, как экономические, людские, так и военные, в повышенной готовности.

* * *

В начале второй мировой войны Англия и Франция, сосредоточив основные силы в Европе для защиты от гитлеровского вторжения, неизбежно ослабили оборону своих колониальных владений в бассейне Тихого океана. Стараясь удержать свои владения на востоке, правительства Великобритании и Франции начали проводить соглашательскую политику, стремясь удовлетворить захватнические цели Японии за счет СССР и Китая. Серьезной уступкой со стороны англичан было подписание послом Великобритании в Токио Р. Крэйги соглашения (июль 1939 г.), в котором английское правительство официально признавало «законность» агрессии японской военщины на территории Китая. В июне 1940 г. правительства Англии и Франции передали Японии китайское серебро на сумму 40 млн. долл., находившееся на хранении в английском и французском консульствах в Тяньцзине. Вслед за тем английское правительство подписало соглашение с Японией о закрытии дороги Бирма – Китай, предусматривающее запрещение транзита через Бирму военных материалов. Наконец, в августе 1940 г. по требованию японского правительства Англия вывела свои военные отряды из Пекина, Шанхая и Тяньцзиня. Но все эти уступки западных держав только подогревали аппетиты японской военщины.

В связи с поражением Бельгии и Голландии и капитуляцией Франции в Японии активизировались сторонники экспансии на юг, мечтавшие прибрать к рукам, что было плохо защищено. Крупным шагом японской агрессии в этом направлении явилась оккупация в сентябре 1940 г. северной части французского Индокитая, богатого каучуком, цинком, оловом, другим промышленным сырьем, а также рисом. К этому времени японская военщина уже захватила острова Хайнань и Спратли, которые могли стать хорошим трамплином для дальнейшей экспансии на юг.