Текст книги "Печенеги"

Автор книги: Василий Васильевский

Соавторы: Пётр Голубовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Кочевники у себя

Приступая к очерку жизни кочевников, их обычаев, мы должны предупредить, что обладаем для этого крайне скудным материалом… Нет никакой возможности проследить отличительные черты у печенегов, торков и половцев. Принимая их весьма близкими родственниками, мы не думаем, чтобы быт каждого из этих племен слишком рознился один от другого. Все они были тюрки, все вели кочевой образ жизни, а потому нравы и обычаи их должны быть общи. Они были принесены еще из прародины, из Средней Азии, и оставались неизменны. Культура новых соседей, конечно, действовала на наших кочевников, но влияние едва ли проникало далеко вглубь; оно скользило по поверхности, и только небольшие группы тюрков, поселившихся по городам, могли утрачивать свои основные национальные черты.

…В XI веке мы видим, что печенеги распадаются на тринадцать колен. Имена их менялись с переменой предводительствовавших ими князей. Это же деление мы находим и у половцев. Это видно из известий нашей летописи. Так, рассказывая о плене северских князей, она указывает что Игоря взяли Тарголовы, Святослава – Вобурчевичи, Владимира – Улашевичи. Иногда эти отдельные колена она называет чадью: Бостеева чадь, Чаргова чадь. Это подтверждается и позднейшим известием араба Новайри. Он знает одиннадцать половецких колен. Названия эти постоянно менялись вместе с князем. Колено носило название по имени князя, но наша летопись не знает перемены этих названий. Она знает княжеские тюркские роды, которые оставались, понятно, с теми же именами. Вобурчевичи, Чарговичи, собственно, значит: князья из рода такого-то…

Но вот что рассказывает нам Константин Багрянородный: «После смерти князей власть получают их двоюродные братья, потому что у них [печенегов] издревле имеет силу такой закон и обычай – не передавать достоинство сыновьям или братьям, чтобы князья довольствовались властью при жизни, а избирать детей их дядей или двоюродных братьев, чтобы власть не навсегда оставлялась в одном роде, но почесть передавать и боковым линиям; из чужого же рода никто [в это] не входит и не делается князем». Таким образом, выходит, что над коленом не могла властвовать одна семья; княжеское значение передавалось в семьи дядей или двоюродных братьев, но вместе с тем никто из чужого рода не мог быть выбран в князья. Следовательно, над каждым известным коленом власть оставалась всегда в одном роде, но переходила к членам разных его семей. Как будто у кочевников господствовали родовые порядки, но из этого же известия мы видим, что князем делался не всегда старший в роде, а власть переходит и к двоюродным племянникам, что при господстве родового быта невозможно, ибо тогда княжеское достоинство должно было переходить к старшему в роде.

Дело, выходит, происходило так. Когда умирал князь, то колено, над которым он правил, избирало себе нового по своему желанию из какой угодно семьи этого рода, лишь бы избранный приходился умершему двоюродным братом или двоюродным племянником. Чем больше семей было в данном роде, тем больше было лиц, стоявших к князю в требуемой степени родства, тем многочисленнее были претенденты на власть после его смерти. При таком порядке замещения князей их власть была очень невелика. Она сосредоточивалась в руках народного собрания, носившего название комента. Все важные дела решались на нем, как во время войны, так и во время мира. На этих собраниях власть князей являлась весьма незначительной [136]136
  Кедрин рассказывает, что печенеги, посланные императором в Малую Азию против турок-сельджуков, переправленные через море, у Митилены стали и собрали совет, на котором было решено возвратиться на Балканский полуостров. Бруно, ходивший с проповедью к печенегам, рассказывает, что на третий день по удалении от русской границы он и его спутники были схвачены печенегами и приведены к большой стоянке. Жизнь проповедникам была оставлена только до тех пор, пока весь народ, собранный вестниками, явится на общий совет. На совете князьям едва удалось спасти их жизнь. – Прим. авт.


[Закрыть].

Но не всегда народ избирал вождей из княжеских родов. Бывали случаи, когда власть отдавалась людям незнатного происхождения, выдвинувшимся своими дарованиями, энергией. Таков, например, был Кеген… Он привлек на свою сторону несколько колен и открыто боролся против Тираха, бывшего родовым князем печенегов. Частая смена князей, их многочисленность, должны были производить постоянные волнения кочевников, вечную мелкую междоусобную войну [137]137
  Абульфеда говорит, что власть князей у печенегов была наследственна и переходила от отца к детям. Но более заслуживает доверия приведенное нами известие Константина Багрянородного, который ближе стоял к делу, как по месту, так и по времени. Вспомним, что Абульфеда жил в XIII-XIV вв. – Прим. авт.


[Закрыть].

Постоянная война с соседями, борьба дома делали кочевников с малолетства лихими воинами. Быстрота движений их была изумительна… Кочевник как бы родился на лошади. Лошадь возит тюрка на войну и кормит его. Она приучена к разным неожиданным быстрым движениям.

С криком и воем бросались тюрки в атаку. Регулярная неприятельская конница двигается на них. Тюрки тотчас поворачивают коней, несутся назад, осыпая неприятеля стрелами. Неприятель, расстроивший погоней свои ряды, продолжает их преследовать. Вдруг с боков и с тыла бросаются свежие отряды тюрков, и сабли, и арканы свистят над шеями неприятелей. Засада приготовлялась заранее. Иногда она состояла из двух отрядов, расположенных по обеим сторонам дороги, по которой и заманивали кочевники своих неприятелей. Все приходило в смятение, все сбивалось «в мяч», как выражается наша летопись [138]138
  «Повесть временных лет»: «Бонякъ же раздилися на 3 полкы, и сбиша угры в мячь…» – «Боняк же разделил своих на три полка, и сбили венгров в кучу…»


[Закрыть].

Кочевники имели особый строй. Наученные не из книг, а по обычаю своих отцов, как выражается Анна Комнина, они сзади первого строя ставили резервы. Первый строй состоял из отдельных отрядов, построенных клиньями. Между ними ставились телеги, занятые женами и детьми. Когда сражение не удавалось или пред тюрками были большие неприятельские силы, которых они не надеялись одолеть, они устраивали подвижные укрепления. Они ставили вкруг свои телеги, покрывали их бычачьими шкурами, сажали на них жен и детей и отбивали приступы. Трудно было разбить эти преграды; страшных потерь стоило разбить телеги и проникнуть в средину этого оригинального укрепления. Когда неприятель решался их осаждать, они видоизменяли несколько способ защиты: раздвигали немного телеги и делали между ними извилистые проходы. Часть тюрков занимала телеги. Из проходов выносились неожиданно их отряды, нападали на неприятеля и снова скрывались внутри круга.

Но мы видим, что они иногда делали и окопы, за которыми и отбивались от осаждавших их врагов. Этому искусству они, вероятно, научились у греков.

Вооружение степняка состояло из лука, колчана стрел, висящего на плече, сабли, аркана. Некоторые употребляли и копья. Луком они владели превосходно, убивая любую птицу налету. Как заимствование у них являются и шлемы. Меткости их стрельбы способствовала их дальнозоркость. Путешественник XII века, раввин Петахия [139]139
  Этот путешественник в 1170-1180 гг. проехал в Азию из Ре гене -бурга, через Польшу, Киев, Крым или Хазарию. Из Киева он плыл шесть дней по Днепру и затем вступил в землю Кедар. Кедариты раввина Петахии, очевидно, наши половцы, потому что в XII в. только они одни занимали степи у Днепра. – Прим. авт.


[Закрыть], утверждает, что половцы могли различать предметы, если дозволяла местность, на день пути. Никакое движение, стало быть, не могло укрыться от степняков. В своих движениях они не останавливались ни пред какими преградами. Для европейских войск нужен был мост или плоты. Европейская конница не всегда решалась броситься в реку. Тюрки переправлялись очень легко. Они брали десяток лошадиных или других шкур, сшивали ремнями их края. Этот мешок набивался сеном. Его привязывали к хвосту лошади. Тюрк садился на мешок, гнал лошадь в реку и благополучно являлся на другой ее стороне [140]140
  Другие путешественники говорят то же о татарах. Этот способ переправ был общекочевнический. – Прим. авт.


[Закрыть]… Но по большей части кочевники для своих набегов выбирали зимнее время, когда реки покрывались льдом, и тогда являлись целыми массами.

Главное богатство степняка – стада. Они доставляли ему пищу, питье, кожи для палатки, для одежды, составляли главный его товар. При передвижениях своих они гнали за собой и стада. Припомним, как черные клобуки [141]141
  Черные клобуки – общее название тюркских вассалов киевских князей, расселенных в Поросье начиная с конца XI в. Были важной военной силой и активно участвовали в русских междоусобицах.


[Закрыть] явились с ними под Киевом. Летопись при каждом удачном походе русских извещает, что они «взяша тогда скоты и овце и кони и вельблуды». Мы видим тут те роды животных, которых разводили половцы: рогатый скот, овец, коней; находим и верблюдов из степей Средней Азии.

Большие перекочевки совершались с переменою времен года. «Земля кипчаков, – рассказывает Ибн аль-Атир, – богата пастбищами зимою и летом; в ней есть места, прохладные летом, богатые пастбищами; есть места, теплые зимою, также изобилующие пастбищами, – это степи на берегу моря». Когда наступал летний зной, степь была выжжена солнцем, и кочевники со своими стадами подвигались к северу; на зиму толпились по берегам моря. Тяжко приходилось степнякам в суровые зимы. Много скота гибло; трудно было существовать в переносных палатках. Глубокие снега мешали движению. «И бысть же тогда (в 1204 году) зима люта, – отмечает Воскресенская летопись, – и бысть половцем тягота велика».

Скот был главным товаром у кочевника. Лошади, например, отправлялись в Индию; в одном караване их бывало до шести тысяч; иногда более, иногда менее. Если кочевнику нужно было выкупиться из плена, он пригонял скот. Но вот хан половецкий Бельдюзь предлагал (в 1103 году) за свое освобождение «злато и сребро, и коне и скот». Откуда же у степняка золото и серебро? Он доставал его в своих набегах грабежом; он брал иногда большие выкупы за пленных; наконец, он вел торговлю. Еще о печенегах арабы рассказывают, что они богаты; что у них есть вьючный скот, стада, утварь из золота и серебра, оружие, пояса, богато украшенные и знамена. Богатая добыча доставалась русским князьям, когда они грабили половецкие кочевья. Доставались им золото, паволоки, оксамиты [142]142
  Паволока – род парчи. Оксамит, аксамит, – плотная ворсистая, часто узорчатая ткань из шелка и золотой или серебряной нити. В расширительном смысле – любая драгоценная ткань.


[Закрыть]; серебряные древки знамен; орьтмами, и япончами, одеждами и узорочьями половецкими русские иногда мосты мостили и топкие места заваливали [143]143
  «Слово о полку Игореве»: «Орьтмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотом и грязивым местом, и всякими узорочьи половецкыми». – «Покрывалами, и плащами, и одеждами, и всякими нарядами половецкими стали мосты мостить по болотам и топям».


[Закрыть]. В числе добычи бывали и рабы.

Еще в X веке печенеги были посредниками в торговле греков с Русью, Хазарией и Зихией [144]144
  Название Черкессии в Средние века.


[Закрыть]. Они заключали условия с херсонитами и служили им проводниками в торговых поездках и сами привозили им товары. Но дорого стоили эти их услуги. Когда посланник греческий желал проникнуть в землю печенегов, то прежде всего он посылал к ним и требовал в Херсон заложников и проводников. Сейчас же начиналось требование подарков. Заложники, оставляемые в Херсоне, просили подарков для себя и своих жен за то, что оставались сидеть; проводники требовали их за труды свои и своих лошадей. Отделавшись тут, посол двигался к кочевникам. Но лишь только он являлся в их стране, входил с ними в переговоры, они прежде всего требовали императорских подарков. Дары требовались не только для воинов, но для их жен и даже родителей. Наконец посол удовлетворил всех, сделал дело, за которым приехал и возвращается назад. Но в Херсоне он снова должен был заплатить своим провожатым за труды их и их лошадей. Этим интересным сообщением мы обязаны императору Константину Багрянородному. Очевидно, такого рода отношения сохранились и в то время, когда степи занимали половцы. Невольно припоминаются при этом требования, делавшиеся московским князьям со стороны крымских ханов. «Карачей своих я написал с братьею и детьми, – пишет Саип-Гирей [145]145
  Саип-Гирей, Сахиб I Герай (1501 – 1551) – хан Казани в 1521-1524 гг. и Крыма в 1532-1551 гг. Основатель Бахчисарая.


[Закрыть] Иоанну IV, – а кроме этих наших уланов и князей написал еще по человеку от каждого рода, сто двадцать четыре человека, которые при нас, да Калгиных пятьдесят человек: пятьдесят человек немного, вели дать им поминки – и земля твоя в покое будет, и самому тебе не кручинно будет» [146]146
  С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Т.VI, гл. 2. – Прим. авт.


[Закрыть].

…Роскошная жизнь половецких ханов являлась вполне естественной. Должно быть, она была уж очень заманчива, если венгерские вельможи стали подражать им и вызвали целую бурю со стороны католического духовенства Венгрии.

Вообще же в жизни кочевник был весьма неприхотлив. Главным образом его пища состояла из мяса, молока, проса. Мы не знаем, сеялось ли просо самими кочевниками. Может быть, это был единственный продукт их собственного земледельческого труда. Просо бросалось в кипящую воду. Затем, изрезав мясо на кусочки, клали в этот отвар.

Иногда же мясное кушанье приготовлялось гораздо проще. Брали кусок сырого мяса, клали его под седло лошади и гоняли ее до тех пор, пока не вспотеет, а лежащий под седлом кусок не сделается горячим. В таком виде они употребляют его в пищу. Вероятно, как лакомство был рис, сваренный в молоке, и сыр.

Сделав удачный набег, нагрузив свою добычу на лошадь, степняк возвращался в свою ставку и праздновал удачу предприятия. В этом случае первое место занимал кумыс. Любили кочевники выпить, и кумыс действовал на них опьяняюще. Пили они кумыс; раздавались в это время звуки их незамысловатых музыкальных инструментов, и пелись песни, прославлявшие их героев, их знаменитых ханов, старого Шаруканя, и Буса [147]147
  «Слово о полку Игореве»: «Се бо готския красныя девы въспеша на брезе синему морю, звоня рускымъ златомъ, поють время Бусово, лелеютъ месть Шароканю». – «Вот уже готские красные девы запели на берегу синего моря, позванивая русским золотом, поют они о времени Бусовом, лелеют месть за Шарукана». Очевидно, это были песни половецкие, перешедшие к азовским готам, которые тогда были покорены половцами и находились с ними в тесных отношениях. – Прим. авт.


[Закрыть], и Боняка, и его сына Севенча Боняковича, и знаменитого Кончака. И сильно действовали эти песни старины на тюрка, возбуждали его на новые подвиги, воспламеняли его любовь к свободным безграничным степям. Тяжело иногда приходилось половцам, и тогда-то песни имели ободряющее влияние… Благодаря близким сношениям Руси с половцами песни половецкие переходили и к русским.

Вообще постоянная борьба нисколько не уничтожала дружественных отношений между двумя народами. Торговля не прекращалась….Кочевники совершенно отделяли войну и торговлю и, сознавая ее выгоды, ничем не препятствовали ей. Это сообщение нашей летописи стоит в полном согласии с известием арабского писателя Ибн аль-Атира, который утверждает, что при половцах велась обширная торговля… Интересное сообщение делает по этому поводу Аль-Бекри о печенегах: когда к ним являются иностранцы, или бежавшие из плена в Константинополе, или другие, то они дают им на выбор: или остаться у них на равных правах и, если желают, выбрать себе жену, или предлагают проводить их на место жительства.

Постоянные военные предприятия, а вместе с ними и опасности заставляют искать себе верных друзей. Для взаимной помощи заключались побратимства. Они заключались не только среди степняков но, вероятно, побратимами являлись степняк и иностранец, какой-нибудь гость, бравший себе проводников из половцев. Особенно часты должны были случаться побратимства между половцами и русскими. Вот как совершался самый обряд заключения побратимства. Половец прокалывает себе палец иглой и выступавшую кровь дает сосать тому, кого он избирает себе в постоянные спутники и друзья, после чего сосавший кровь своего товарища становится для него как бы собственною его кровью и телом. Иногда употреблялся и другой обряд. Желающие вступить в побратимство наполняли напитком медный сосуд, имеющий подобие человеческого лица, пили из него оба, собирающийся в путь и его сопутник, и после этого уже никогда не изменяли друг другу.

О религии наших кочевников мы ничего не можем сказать. Дошедшие до нас известия весьма отрывочны, и нет прочных оснований верить им. Абульфеда рассказывает, что половцы занимались астрологией и верили во влияние небесных светил на человека; что они обожали звезды. Никита Хониат утверждает, что половцы приносили пленников в жертву своим богам. Абульфеда же говорит, что печенеги сжигают своих мертвых и пленных иностранцев. А Рубрук сообщает, что половцы хоронили своих мертвецов, насыпали над прахом курган и на нем ставили статую лицом к востоку, держащую у пояса чашу; богатым делают пирамиды, то есть остроконечные дома; а иногда он видел большие башни из обожженного кирпича; в некоторых местах каменные дома, хотя камней здесь и нет [148]148
  То, что сообщает Рубрук далее, дает повод думать, что он видел кельтские постройки. – Прим. авт.


[Закрыть]. Есть известие, что князья погребались с несколькими живыми рабами и лошадьми.

Ничего мы не можем сказать и об их семейном быте. Из нашей летописи узнаем, что браки у них могли совершаться в довольно близком родстве. Так, можно было жениться на мачехе и ятрови [149]149
  Жена брата.


[Закрыть].

Нельзя сомневаться в том, что постоянные близкие сношения с соседними народами давали возможность проникать к нашим кочевникам различным религиям и исповеданиям, которые приобретали последователей.

Оставим черных клобуков. Очевидно, живя в Поросье, составляя часть Юрьевской епархии, они находились под неусыпными попечениями духовенства, старавшегося просветить их. Мы не будем говорить о тех случаях, когда печенеги или половцы принимали христианство в силу чисто политических причин. Можно предполагать, что и у себя в степи некоторые из степняков делались христианами. Попытки к распространению среди них христианской религии мы видим в начале XI века со стороны католических миссионеров. Один из них, Бруно, пробыл у печенегов пять месяцев. Если верить его письму, печенеги обещали будто бы быть христианами, если русский князь не будет их трогать; в противном случае грозили отречься от этой веры. Бруно возвратился к князю и передал ему условия печенегов. Князь будто бы согласился и дал печенегам в заложники своего сына, который и был вместе с новопоставленным епископом помещен в центр земли Печенежской. О дальнейшей судьбе этого епископства мы ничего не знаем.

Но нет никакого основания предполагать, чтобы русское духовенство не действовало и с своей стороны. Впрочем, этот вопрос покрыт мраком: нет никаких данных ни за, ни против. Что были случаи крещения половцев, видно из Кириковых вопрошаний [150]150
  «Вопрошание Кириково» – памятник древнерусской литера туры. Представляет собой длинный список вопросов и ответов. Предполагаемый автор – Кирик Новгородец (1110 – не ранее 1156/1158) – доместик Антониева монастыря в Новгороде.


[Закрыть]. Там, между прочим, находим такое правило: «Молитвы над оглашенными так творить: болгарину, половцу или чудину – 40 дней поста до крещения, и из церкви пусть выходит как оглашенный…» Может быть, пример Игоря Святославича, имевшего в кочевьях половецких священника, совершавшего службы, не был единственный. Припомним родственные связи половецких ханов с русскими князьями. Весьма возможно, что благодаря таким близким отношениям среди половцев находились желающие принять христианство и действительно принимали. Ипатьевская летопись говорит, что великий князь половецкий Бастий крестился в 1223 году, явившись просить помощи у русских против татар. Если Бастий действовал тут под влиянием страха, то у нас есть примеры принятия христианства другими ханами, когда не действовали подобные побуждения. Так, по известию Никоновской летописи, в 1132 году в Рязани принял христианство князь половецкий Амурат, в 1168 году в Киеве – князь Айдар…

Мы не знаем, в силу ли подражательности или по своему христианскому исповеданию некоторые ханы носили христианские имена. Встречаются, например, Данило Кобякович, Юрий Кончакович, Глеб Тириевич, Роман Кзич. Но попадаются с христианскими именами и простые тюрки, не княжеских родов. Таков Василий, явившийся из степей в 1147 году на помощь Святославу Ольговичу. Интересна легенда «О пленном половчине», показывающая, как отражались религиозные верования русских на половцах. Был у одного киевлянина пленный половец. Содержался он в оковах. Долго хозяин ждал выкупа, наконец предложил половцу выпустить его с тем, что он заплатит ему выкуп, возвратившись в свои кочевья. Поручителем за себя кочевник согласился взять св. Николая. Освободившись из плена, степняк забыл об обещании. Однажды ему явился св. Николай и напомнил о своем поручительстве, пригрозив бедой. Но это напоминание прошло бесследно. Поехал однажды половец в поле. Вдруг явился святой угодник, стащил его с коня и, тряся, сказал: «Не говорил ли я тебе, окаянный: повези выкуп тому христианину, так как ты дан мне на поруки, а ты скоро забудь мои слова; еще раз тебе говорю: пожалей сам себя, повези выкуп если забудешь, увидишь, что тебе от меня будет!» Несколько дней спустя был съезд князей и вельмож половецких. Приехал и наш половец. Вдруг среди собрания невидимая сила стащила его с коня и начала бить, причем слышался голос: «Говорил я тебе, окаянный, повези выкуп!» Устрашенный половец, оправившись от наказания, взял два табуна лошадей и направился в Киев. Он сначала пришел в церковь и пожертвовал небольшое стадо в ее пользу; потом внес выкуп своему хозяину… Другая легенда рассказывает нам о принятии христианства и даже о вступлении половцев в монашество в Киево-Печерском монастыре вследствие чуда одного святого, который был некоторое время у них в плену и чудесным образом оказался освобожден.

Рядом с русскими на поле просвещения кочевников истинами христианской религии трудились и католические миссионеры. Хотя по документам видно, что деятельность их в степях относится к XIII веку, но возможно, что они ходили в землю Половецкую и раньше. Не известно, насколько успешно шло дело их проповеди в южнорусских степях, но половцы, поселившиеся в Венгрии, делались христианами.

Но рядом с христианскими действовали и другие влияния. Когда печенеги явились в Европу, то столкнулись с хазарами, у которых свободно существовали иудаизм, мусульманство, христианство и язычество. И мусульмане, и иудеи не преминули, конечно, подействовать на новый народ. Кроме того, постоянные сношения со Средней Азией, с странами, в которых исповедовался ислам, могли повести к распространению его и среди кочевников. До нас дошло известие Аль-Бекри; оно не может быть принято во всей своей силе, но показывает, что попытки проповеди ислама среди кочевников предпринимались. Он рассказывает, что после 400 года хиджры (1009-1010 годы) к печенегам прибыл мусульманский проповедник. Многие, в числе 12000, уверовали. Остальные начали укорять их. Началась междоусобная война. Неофиты одолели, и остатки побежденных также приняли ислам. Половцы, вероятно, также не избежали стараний соседей обратить их в мусульманство. Такими близкими соседями были болгары на Волге, еще с X века сделавшиеся мусульманами… Гиббон [151]151
  Эдуард Гиббон (1737—1794) – английский историк.


[Закрыть] говорит, что б ольшая часть куман (половцев) были язычники и только немногие были мусульмане. Иудаизм, кажется, имел среди них также своих последователей. Так, Плано Карпини [152]152
  Джованни Плано Карпини (ок. 1182—1252) – итальянский монах-францисканец, первым из европейцев посетил Монгольскую империю.


[Закрыть] в числе подданных татар указывает куманов-брутахов, исповедующих иудейскую религию.