Текст книги "Хиван (СИ)"

Автор книги: Василий Горобейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Группа взволнованных женщин, среди которых Иван узнал Радку, поспешила на стену. Забелин похромал следом.

– Радка, что случилось? Кто напал?

– Не знаю. Может быть шехали, может мудулы. Наверное, скот угнать хотят. Я боюсь, там Вахиб с лоода. Он еще совсем мальчик, недавно стал гашанкад45.

Иван припомнил, что одного из сегодняшних пастухов он, вроде бы, видел в первый вечер в тало, в семейной группе Хаббада. Очевидно этот Вахиб – один из пасынков чешки.

Пальба стихла, стрелки рассредоточились, но продолжили контролировать ситуацию через бойницы. Минут через сорок ворота открылись и пастухи стали загонять недовольно мекающих лоода. Видимо стрельба не испортила животным аппетит, и они не хотели идти в загоны раньше привычного времени. Следом за стадом вкатились два пикапа в сопровождении бойцов.

Весь койс высыпал на площадь. Малышня криками и тычками разгоняла овец по загонам. Женщины обступили машины. Кто-то зарыдал. Молодая девушка, одна из тех с кем Иван был вчера на полевых работах, побежала в дом и вернулась с ворчащей докторшей. К ним навстречу поспешили Радка и еще одна женщина постарше. Похоже, не обошлось без раненых и убитых.

Из группы воинов вытолкнули двух потрепанных парней, и в сопровождении конвоира отправили к жрецу. Тот стоял у входа в тало, по соседству с Иваном, так что у почетного пленника была возможность внимательно рассмотреть своих "коллег по несчастью". Молодые чернявые пацаны, лет по 17 – 18. От своего конвоира они отличались, пожалуй, только головным убором. Вместо привычного синего берета, пленники носили песчаного цвета бейсболки с вензелем над козырьком. Ну, еще и настроением, конечно. Один был довольно серьезно ранен в плечо. Второго основательно помяли при задержании. Он сильно прихрамывал, кривился на правый бок, левый глаз заплыл, а правый заливала, сочившаяся из-под бейсболки кровь. Руки пленников были стянуты за спиной пластиковыми наручниками.

После короткого допроса, пленников завели в дом, который Иван уже привык считать своим. Собрав проветривавшиеся шкуры, Забелин отправился следом. Пленники сидели прямо на голом полу, привалившись к стенке. Сесть удобнее мешали связанные руки.

– Вахад шакейнейса даксо, ина ей46! – зло прошипел раненый, едва завидев Ивана.

Проигнорировав недовольное бурчание пленных, Забелин поровну поделил шкуры. Из своей половины, отодвинув холодильник и стол, соорудил постель для себя и Жирха у противоположной стены. Аккуратно, стараясь не разбудить, перенес спящего медвежонка вместе с ватными штанами в изголовье постели. И только после этого обратил внимание на "сокамерников".

Раненный потерял сознание, и избитый напарник неуклюже пытался связанными руками перетащить его на кучу шкур, брошенных Иваном. Да, хреново дело. Ухаживать за этими горе вояками он не нанимался. Они, конечно, сами во всем виноваты: напали с целью грабежа, людей постреляли, у Радки, похоже, пасынка ранили. Нравы тут суровые, если за попытку побега ноги рубят, этих и вовсе могут вздернуть или пристрелить уже этим вечером. Но и оставить их вот так, как-то не по-человечески. Куда они в таком состоянии сбегут? Он вспомнил свои несбыточные планы побега. Тут и здоровому не так просто убежать.

Иван решительно разрезал стягивающие ленты наручников, расстелил шкуры и помог поудобнее уложить раненного пленника.

– Адигу маха аддон. Лакин адан хавийе. Йад тахай, коф калад47? – удивленно воззрился на Ивана избитый пленник.

– Не пойму я, что ты там болтаешь, – отмахнулся Забелин. – Ну ка, помоги лучше повязку снять. Рану нужно осмотреть у твоего подельника. А то он так и до суда не доживет.

– Ти руус?! – глаза пленника стали большими и очень испуганными.

– Рус, рус. А ты никак по-русски понимаешь?

– По-рууси плохо. Чуть-чуть. Но, ты, как тут?!

– Спасибо хорошо живу. Потом поболтаем, – Иван протянул ему бутылку холодного молока, сопровождая все свои слова максимально понятными жестами. – Подельника своего напои и к глазу приложи, а то совсем заплыл. Я за аптечкой.

На улице он довольно быстро нашел Марко.

– Привет. Ай нид аптечка, медицина бокс! – Для наглядности он продемонстрировал повязку на ноге.

Марко понятливо кивнул и вскоре вернулся с большой пластиковой коробкой, украшенной красным крестом.

– Do you need my help?48

– Сенькью, сам справлюсь.

Раненный пришел в себя и даже о чем-то спорил с напарником, который послушно держал полупустую бутылку прижатой к подбитому глазу. Увидев Ивана с аптечкой, он как-то сразу сник и замолчал. А подельник молодец, уже и повязку снял. Забелин решительно осмотрел рану. В общем и целом – не катастрофа: раневой канал сквозной, крупные сосуды не задеты. Но рана на выходе рваная, как от полуоболочечной пули. Тут бы товарища Розу с ее хирургической иглой. Но она своими раненными занята. Иван нашел тот самый вонючий антисептик и щедро полил рану, затем присыпал стрептоцидом и наложил плотную повязку. Пациент перенес все не слишком умелые манипуляции молча, хоть и прокусил до крови нижнюю губу.

– Подними руки, – обратился он ко второму пленнику.

Бесцеремонно задрав футболку, он осмотрел правый бок: обширная гематома и, похоже, сломано два ребра. Как там учили на курсах? Тугая повязка на выдохе, с креплением через шею. Получилось только со второй попытки. Пропальпировал ногу – просто сильный ушиб. Кости целы. Заменил уже нагревшуюся бутылку на замороженную питахайю.

– Как зовут, боец? – увидев непонимание на лице пациента, пояснил, ткнув в себя пальцем. – Я Иван. А ты?

– Магацайга Аскар, о магицисина вуху Даган49! – очень официальным тоном, представился пленник. Правда, серьезность картины сильно портила прижатая к глазу питахайя.

Иван улыбнулся.

– Слушай сюда, Аскар. Выходить из дома не советую. Очень вы их разозлили. Захочешь пить или есть, в холодильнике вода, молоко и фрукты. Разберешься. Медвежонка не трогать, ему еще час примерно спать. Не шуметь! Я на разведку, – Забелин, как мог, продублировал все жестами, дождался кивка и отправился посмотреть как дела у Радки.

Возле машин продолжалась суета, правда, гораздо более упорядоченная. Два паренька под присмотром пожилого мужика меняли бронепластины и стекла на обоих пикапах: своем и трофейном. Две девушки отмывали кровь в кузове и кабине. Рядом с колодцем лежало три тела. Возле двух, уложенных на какие-то подобия носилок, суетились родственники: обмывали, переодевали в чистую одежду. Никаких рыданий, все обыденно, по-деловому. Иван подошел поближе. Пацан лет семнадцати – один из пастухов, и старый знакомец – тощий напарник Каро, чье имя он так и не удосужился узнать. Третий труп остался лежать на земле не прибранным, возле головы валялась бейсболка с вязью.

Ага, значит это один из налетчиков. Ну, правильно стандартный экипаж пикапа – трое: водитель, пулеметчик и штурман (или командир?). Похоже, размен произошел не в нашу пользу. Забелин мысленно усмехнулся, ну вот, уже стал этих абреков на своих и чужих делить. Потом задумался. А ведь и правда – свои. Конечно, странные, дикие и непонятные. Бандиты и работорговцы, говорящие на тарабарском гортанном наречии и поклоняющиеся странным богам. Но ближе их у него никого нет в целом мире. Причем, пожалуй, не только в этом, но и в том. Накатившее воспоминание сжало обидой горло, глаза невольно увлажнились.

Они тогда с Верным допоздна засиделись на кладбище у родительских могил. Не обращая внимания на моросящий дождь, он просил прощения у матери, что так и не смог приехать на похороны, сам тогда лежал в госпитале с обморожением. Ну и выпил, конечно, как без этого? Потом, возвращаясь домой, пару раз неудачно поскользнулся. Не спьяну, нет. Отвык за годы службы от деревенской темени и весенней распутицы, да еще и фонарик не взял. Ну и пса, конечно, перемазал, когда тот ему на помощь кинулся. Приперлись они домой мокрые и грязные. Хотел было тихонько пройти в свою комнату, где родился и вырос, взять полотенце да во что переодеться, и в баню, там со вчерашнего вода теплая должна была остаться. Но не дошел. В сенях встретил невестку и неожиданно узнал, что он и пьянь подзаборная, и дармоед, и мало того, что сам приперся к ним в дом незваным, так еще и псину свою блохастую притащил, нормальные собаки в будках спят да на цепи сидят, а он псину в хату тащит! Иван хотел было, просто обойти злобную бабу, что с дурой спорить, ну и оттолкнул слегка. Тут она вой и завела, что он в ее собственном доме руки распускает. На шум вышел брат....

Переночевали они с Верным в бане, обсушились, а наутро, не простясь, ушли в тайгу. Он даже в дом заходить не стал. Открыл окно своей спальни снаружи, да забрал нехитрый скарб, благо еще пацаном леску к оконному шпингалету приспособил, что бы незаметно с гулянок возвращаться. Вот и пригодилась.

– Не будь смурным. Они умерли как герои, хранили родину. Христос возьмет их на небо, – подошедшая чешка по-своему истолковала его влажные глаза.

– Да все нормально, Радка. Как там твой пасынок? Его не ранили?

– Ранили, но не тяжко. Две кульки ударили, одна в ногу, другая в грудь. Добре, бронежилет сохранил. Каро горше пришлось. Он был за волантом50. Кулька засохла до главы51. Доктор рекла, что он может утратить око.

Из дальнейших объяснений стало понятно, что напали на пастухов ближайшие соседи и, одновременно, заклятые враги – мудулы из общины Гиси. Во время патрулирования случайно увидели, что караван в город ушел, поняли, что в общине только один пикап остался, вот и решились напасть. Хотели машину отбить, ну и пленных взять для диё, если получиться. Все рассчитали, устроили засаду. Избитый пленник Аскар – снайпер, он залег на холме и убил Сато (вот как оказывается "тощего черта" звали), который стоял за пулеметом. Потом ранил Каро. Хотел убить, но толстое стекло, спасло водителю жизнь. Следом выкатился пикап нападающих, и пулеметчик стал стрелять по машине и пастухам. Одного убил, двоих ранил. У пастухов на открытой местности не было никаких шансов против пулемета в бронированном кузове.

А дальше все пошло не так как рассчитывали налетчики. Каро выжил и догадался направить машину под защиту стен. Бандиты из жадности сунулись туда же, но попали под перекрестный огонь из бойниц. Пулеметчика убили, а водителя ранили. Тот не струсил, залег под пикапом, и какое-то время продолжал отстреливаться. Сдался, только когда патроны кончились. А снайпера позже в степи поймали. Теперь их машина и оружие – военные трофеи, а за них самих мудулам придется диё платить. Вот уж точно: за шерстью пошли, да стрижены вернулись.

– Хиван! Хиван! – из дверей гостевого дома опасливо выглядывал Аскар.

– Прости, Радка, я побегу. Совсем заболтался, а там Жирх уже проснулся.

Так и оказалось. Медвежонок выбрался из импровизированного гнезда и, отчаянно хныкая, ползал по постели в поисках соски. Иван подхватил его на руки и занялся разогреванием молока.

– Аскар, давно Жирх проснулся?

– Табабараха! Ти рууска табабараха!

Иван обернулся к пленникам. Даган опять был без сознания, а может просто уснул. Оно и понятно, слабость, много крови потерял. А вот с его напарником все было не так просто. Он уже успел повторно заменить нагревшуюся птьахайю на остывшую бутылку, и теперь забился в угол, двумя руками прижимая бутылку к фингалу. Наверное, увидел трупы и испугался, решил Забелин.

– Ты это, не переживай так. Все будет хорошо. Завтра ваши аксакалы приедут, диё заплатят и вас домой заберут, – он, наконец, сунул соску удовлетворенно зачавкавшему медвежонку. – Дома тебе, конечно, достанется на орехи, ну так, ты сам виноват. Нечего по живым людям стрелять! У нас бы тебе за такие делишки лет пятнадцать вкатали, а тут все денежной компенсацией обойдется....

Пытаясь успокоить "сокамерника", Иван старался говорить спокойным, уверенным голосом. Если даже ни черта не поймет, то хоть интонация успокоит. А то вон глазки пучит, точно призрака увидел. Как бы с перепугу чего ни учудил.

От невеселых размышлений Забелина отвлекла товарищ Роза, которая наконец-то нашла время для пленных.

– Похозяйничал? – доктор заметила развязанные руки и свежие бинты. – Ну рассказывай, зачем увечного так замотал.

– У него справа два ребра, похоже, сломано.

Роза проверила плотность бинтования, попутно о чем-то расспрашивая Аскара на хави. Тот сбивчиво отвечал, периодически косясь на Ивана.

– Молодец, все правильно сделал, – похвалила русского пленника Роза. – Но, на будущее, для холодного компресса в аптечке специальный пакет есть. Смотри. Открываешь, надламываешь и фиксируешь на пораженном участке. Вот так.

– Товарищ Роза, а что там с Каро? Глаз цел?

– Цел. Повезло ему, череп крепкий оказался, да стекло помогло, – доктор покачала головой. – Так, а со вторым что?

– Ранение сквозное, выходное отверстие рваное. Обработал антисептиком и давящую повязку наложил. Зашить бы, да боюсь, снова кровотечение откроется, а он и так много крови потерял.

– Ну, это легко исправить. На, прокипяти инструмент, коллега.

Пока Иван выполнял поручение, старушка разбудила Дагана и, расспросив на своем гортанном языке, сняла повязку. Дождалась окончания стерилизации и вкатила пациенту в вену целых три порции лекарств. Мудул сразу порозовел и обмяк.

– Не хочешь сам зашить? – доктор, обернулась к Ивану, и заодно вручила пару таблеток. – Выпей, это что бы нога ни болела.

– Нет, что вы. Я не врач. Это так, курсы доврачебной помощи на службе проходил.

– Жаль. Мне ученик нужен. Умру, кто этих дураков зашивать будет? Пойдешь в ученики, Хиван?

– Какой из меня ученик? Меня завтра роханам продадут. Я же ценный пленник – табабараха хиванка.

– Может и не продадут. Этот бандит-неудачник очень интересную сказку про тебя рассказал, – товарищ Роза задумалась. – Если останешься в койсе, пойдешь в ученики?

Иван тоже задумался. Он уже как-то смирился с необходимостью смены "хозяев". И даже определенные надежды питал в связи с переездом. Все-таки раханы искали именно дрессировщика, а это именно то, что он любит и умеет делать. Если отбросить мысль о себе как о товаре, то вообще получалось очень симпатично – считай, получил приглашение на работу по специальности за рубежом. А вместо этого придется поселиться в этом диком средневековье, пасти лоода, отбиваться от рапторов и бандитов, штопать раны и лечить насморк....

– Простите товарищ Роза, но нет. Не мое это. Раны шить – это еще куда ни шло. Полезный навык, может пригодиться. А вот лечить насморки да поносы – это не мое. Мне вообще с животными лучше, чем с людьми, – честно признался Забелин.

Последние слова он говорил уже в спину уходящей докторше. Обиделась. Ну, уж лучше так, чем брехать попусту.

Пленники, накачанные успокоительным и обезболивающим, мирно спали в одном углу. Сытый медвежонок посапывал в другом. Иван принял лекарство и сам собрался было подремать, но помешал Марко.

– Andiamo a! Guarda come i pagani bruceranno i morti52.

Ни черта не понятно, но идти надо, ишь как испанец руками машет.

Во внутреннем дворе уже собралась вся община. Ворота открыты, на стенах удвоенная охрана. Оба пикапа патрулируют на удалении. Не успели пленники присоединиться, как процессия двинулась за ворота. Возглавляли шествие жрец со старейшинами. За ними молодые парни несли трое носилок с убитыми. Метрах в трехстах, напротив ворот, посреди выровненной площадки, носилки с покойниками поставили на кучу то ли угля, то ли торфа, судя по запаху, пропитанного чем-то нефтесодержащим, обложили ветками и подожгли. Церемония прощания свелась к тому, что родственники по очереди подходили к погребальному костру, произносили краткую речь и, срезав прядь волос, бросали ее в огонь.

А потом была тризна в тало, практически не отличимая от праздничного ужина в честь пленения Ивана. Разве что вместо "баранины" угощали шаурмой с тушенным мясом ламы. Такая же шаурма стала первым завтраком Ивана в новом Мире. Накатили воспоминания, да еще и нога от долгого стояния снова разнылась, поэтому, захватив пару порций для пленных, Забелин по-тихому свалил спать.

10. День пятый.

Утро нового дня выдалось довольно спокойным. Проснулся, умылся, принес воды, сделал зарядку, покормил Жирха и пленников. Последние проснулись поздно, посвежевшими, но очень голодными. А там и Румпет прибежала, принесла горячую молочную кашу и обалденно вкусные чебуреки. Кашу Иван, вспомнив местную традицию – есть из одного котла, съел сам, а вот чебуреками поделился с мудулами. Румпет все это время крутилась поблизости, откровенно заигрывая с Забелиным и крайне холодно отвечая на вопросы Аскара. Даган с утра был крайне смурной и, хотя и не отказывался от угощений, но сидел молча и поглядывал на русского со смесью опаски и ненависти. Дикий какой-то. Вроде ничего плохого ему не делал, разве только храпел ночью, да и то вряд ли.

Потом пришла товарищ Роза. Румпет сразу убежала. А докторша, перевязав вначале рану Забелину, под пристальным наблюдением пленников, скормила ему лекарства, и лишь затем приступила к осмотру бандитов. Причем перевязывать их пришлось Ивану. Вот же упертая баба, похоже, от идеи заполучить ученика, она так просто не откажется!

Поговорить с врачом удалось только на медицинские темы. Так что из новостей узнал только, что раненые идут на поправку. С Радкой, которая забежала чуть позже и принесла молока и фруктов, поговорить тоже толком не получилось. Она сегодня могла говорить только о том, какой ее Вахиб молодец, как он стойко перенес ранение и как Хаббад будет им гордиться. С ее слов получалось, что пасынок единолично перестрелял всех бандитов, которых было никак не меньше двух десятков!

А потом их и вовсе оставили в покое. Иван, чтобы не сидеть в обществе испугано шарахающихся от него пленников, взял на руки медвежонка и отправился с ним побродить по лагерю. Чем вызвал бурный восторг у детишек и недовольство у жреца, чей урок он невольно сорвал. Хотя недовольство было больше показным. Жрец и сам был не прочь составить компанию своим ученикам, но статус не позволял, и он усиленно хмурил брови, грозно покрикивал, но не прогонял. Жирх проснулся от шума, но капризничать не стал. Наоборот, с любопытством крутил носиком и пошире раскрывал слезящиеся глазки.

Потом детишек оттеснила молодежь постарше. Не удержавшись, подошли несколько взрослых женщин и даже пара мужчин. Толпа зевак росла, работа встала. Так что Иван решил от греха подальше унести своего питомца в дом. Разбалованный вниманием медвежонок долго не хотел засыпать, но, получив внеочередную порцию молока, быстро сомлел. Оставлять Жирха наедине с мутными бандитами, которые, несмотря на доброе отношение к ним "сокамерника", поглядывали с плохо скрываемым страхом и открытой неприязнью, не хотелось. Подумав, Иван взялся заполнять заветную тетрадку, подаренную Радкой, свежими наблюдениями.

Примерно в полдень на улице поднялся переполох. Иван решил было, что это соплеменники Аскара решили отбить своих, но это вернулся торговый караван. Весь койс высыпал на встречу. Охи, вздохи, плач и радостный смех, бурный обмен новостями.... И все это на чертовом тарабарском хави, который Забелин не понимал. И от того вдруг остро почувствовал себя абсолютно чужим на этом празднике жизни. Даже если выучит их язык, он все равно не сможет понять, а тем более разделить их радости и переживания. Вот скажите, чему так радуется здоровяк Хаббад? Его сына вчера тяжело ранили и чудом не убили, а он сияет от счастья!

И вообще, у них вчера двух родственников убили, молодых парней, а они весело смеются и хвастаются подарками да обновками. В родном Пашково, случись не дай бог что-нибудь подобное, бабы бы не один день белугой ревели. А мужики подпили бы на поминках да отправились мстить супостату. Нет. Не правильно это как-то. Не по-нашему. И нечего ласковым к себе отношением обольщаться. Эта доброта сродни той, какую справная хозяйка к племенному бычку питает. Кормит, ласкает, телок водит, но срок придет, она его под нож без грамма сожаления пустит. А вот напади он на них сейчас, угони машину и ударься в бега, так они же искренне возмущаться будут: чего этому неблагодарному Хивану не хватало?

Причем они-то ладно – пусть возмущаются. Плюнуть и растереть. А вот со своей совестью как договориться? Поедом съест, если он без веского повода злом на добро ответит. Уж лучше к раханам в плен. Там хотя бы все ясно будет. Либо они наниматели, а он наемный работник за плату занимающийся дрессурой какого-то хищника (кстати, интересно какого?), либо они хозяева – он раб, а значит, может не стесняться в выборе средств для своего побега. Вот только понять бы куда бежать, а для этого нужно больше узнать об этом мире. А ведь для этого годиться любой источник!

Иван решительно направился назад в дом.

– Аскар, расскажи мне о мудулах.

Познания пленного в русском языке оказались не лучше, чем у Забелина в английском. Но Иван был настойчив, и где с помощью слов, где жестов, а где и рисунков, наконец, смог понять, что у них всего два койса. Причем родная для пленников община гиси, расположенная вверх по течению реки, бедная и маленькая. Зато их родичи вейша, живущие в горах на юго-западе, богатые и многочисленные. Раньше они много рабов продавали соседям: чехов, поляков, словаков, болгар, хорватов. У них по соседству два бункера, куда эти ребята проваливались из своего Мира. Но в прошлом году братья славяне, наконец, объединились и стали устраивать постоянные посты у бункеров, а заодно минировать подходы. После того как гиси потеряли кучу бойцов и три машины, до них наконец дошло, что надо искать другие способы заработка. Но ничего умней, чем заняться гоп-стопом на дороге, они не придумали. Только оказалось, что оставшихся двух машин для этого маловато. Вот они и решили еще одну раздобыть у заклятых соседей-врагов. Результат, как говорится, на лицо!

Аскар даже примитивную карту нарисовал, на которой обозначил бункеры и два славянских поселка. Вот только толку от нее было мало. Со стороны степи все проходы были тщательно заминированы, а по дороге на север упрешься в хавийский город Хавадле. На юге по трассе тоже никак не миновать другой хавийский город Суук. Конечно, про способы проникнуть на территорию славянских общин бандит рассказывал не с целью помочь Ивану. Просто пытался оправдать свой провальный налет. Мол, иного выбора не было, в курятник лисе ну никак не пробраться! А горы, города и дорогу так и вовсе нанес в качестве ориентиров.

Забелин искренне порадовался за братьев славян, которые, наконец, дали укорот наглым хавикам. Он даже начал планировать побег на угнанном пикапе. Доехать до минных полей, бросить машину и пешочком по речке вверх. Маловероятно, что они мины под воду ставить будут. Горная речка очень запросто эти мины замоет, а то и подорвет какой-нибудь подмытой корягой. Вот только обрадуются ли ему эти дальние родственнички, или на всякий случай демократично поставят к стенке, как носителя враждебной идеологии. Как там Радка сказала: "фашисты и коммунисты у нас заказаны". Сам Иван себя естественно ни к тем, ни к другим не относил, но вспомнил разговор с одноклассником, уехавшим жить в Киев по окончании школы. Тот зачем-то приехал на встречу класса и испортил всем настроение, обвинив оставшихся в России одноклассников во всех смертных грехах: москали, ватники, фашисты, оккупанты, террористы! И столько злобы в нем было, что, наверное, будь его власть, всех к стенке бы поставил. А так, просто вылил на них ушат грязи и ненависти и поехал в Магаданскую область на заработки, золото мыть.

Проснулся Жирх и потребовал свою порцию еды и внимания. Иван как раз заканчивал кормление медвежонка, когда в дом без стука ввалился крупный бородач в бейсболке. Встав в дверях, он сходу начал отчитывать неудавшихся налетчиков. Те вяло отбрехивались. Поделом. Забелин решил не мешаться при семейных разборках и, прихватив питомца, не спеша направился к выходу.

– Простите, пропустите меня, пожалуйста, – максимально вежливо обратился он к загородившему проход гостю.

В ответ бородач неожиданно оттолкнул Ивана и что-то зло сказав, плюнул ему под ноги.

– Хамишь? – удивился Забелин.

Он поудобнее переложил Жирха на сгиб левой руки, а правой, пока по-прежнему вежливо, попытался отстранить хамоватого гостя, чем окончательно вывел хавика из себя. Схватив левой рукой Ивана за грудки, он резко махнул правой рукой и выщелкнул лезвие, выскочившего из рукава, складишка. Брызгая слюной в лицо, чем-то не угодившего ему русского, он стал угрожающе крутить ножичком перед его лицом.

– Сам напросился, – улыбнулся Иван.

Не обращая внимания на ножичек и не переставая улыбаться, он вывернул наглецу кисть, одновременно сместившись вправо и в бок. Затем крутанул руку вверх, продолжая выворачивать кисть, и резко подсек бородача под колени. Не успев понять, что случилось, гость оказался стоящим на коленях и почти уткнувшимся лбом, в им же заплеванный, пол. То ли от боли, то ли от испуга, хавик заверещал испуганным зайцем.

На шум дверь распахнулась, и вся неприглядная картина предстала перед весьма взыскательным жюри. Иван успел заметить весь цвет "своего" койса, включая старейшин, и пять незнакомых хавийя, судя по бейсболкам, сородичей Арсана. Пожав плечами, он выпустил "жертву" и неторопливо шагнул за порог. Почувствовав движение за спиной, резко качнулся корпусом влево. Вполне ожидаемо перехватил руку с ножом и, выкручивая ее по часовой стрелке, придал неугомонному хаму дополнительное ускорение. Не ожидавший такой подлости бородач перелетел через бедро Забелина и со всей дури шлепнулся на спину, чувствительно приложившись затылком о ботинок одного из зрителей. Иван зафиксировал напавшего, наступив ему на подмышку и продолжая удерживать руку с ножом. Затем, так и не выпустив Жирха, и не перестав улыбаться, он отобрал ножик, который оказался закреплен под рукавом на резинке. Перерезал резинку и с легким поклоном передал трофей своему убару, наконец отпустив агрессивного гостя.

Все это заняло считанные секунды. И только когда Забелин со скромным, но независимым видом, прислонился к косяку, зрители пришли в движение. Соплеменники помогли подняться поверженному гостю. А местный жрец, осмотрев Ивана на предмет порезов, удовлетворенно кивнул и с гордым видом направился в тало. Следом потянулись и остальные зрители. Рядом с Забелиным осталась только товарищ Роза.

– Значить, ты не только лечить умеешь. Напомни, что ты говорил о своей службе?

– Так ничего и не говорил. Никто ведь не спрашивал.

– Считай, что я спросила. Где служил?

– На востоке, на границе, кинологом.

– В пограничной страже на границе с Японской империей?

– Ну, можно и так сказать. Хотя у нас Япония никакая не империя.

– Неужто самураи своего императора свергли? – в голосе Розы прорезались восторженные нотки.

– Вообще то, нет. Не свергли, но он там практически никакой власти не имеет. Да и самой империи давно уже нет, только острова и остались.

– Ну и ладно. Эта Япония теперь далеко, а вот оскорбленный тобой убар мудулов, он тут, рядом. Ты теперь его личный враг. Из-за чего все получилось?

– Сам не пойму, – пожал плечами Забелин. – Я просто выйти хотел, что бы их крики не слушать, а он за грудки, да за нож. Бешенный какой-то!

– Сказка среди хавийя ходит про злого русского-оборотня Биликоу53. Детей им пугают. Вот пацаны тебя за него и приняли, а Шибан хотел им доказать, что ты обычный человек. Но, похоже, сильно ошибся, – Роза призадумалась. – Ты погуляй пока. Каро проведай или Радку навести. Не нужно, что бы тебя сейчас мудулы видели. Как совет кончится, я тебя сама найду.

Ни к Радке, ни к Каро Иван не пошел, а навестил Марко. Поговорить ожидаемо не получилось, хотя пытались оба. Зато карту благодаря испанцу удалось дополнить весьма существенно. Появилось морское побережье. Новые дороги, городки, но самое главное – появилась Цитадель. Именно туда ведут все дороги. Именно там живут аяанле – хозяева здешнего Мира.

Засиделись до темноты. Можно было бы и дольше, но Жирх потребовал молока. Кстати, никто Ивана не искал. Чужие машины уже уехали, так что, Забелин смело отправился в отведенное ему жилище. Пленников не было, зато была большая корзина с вкусняшками, а в холодильнике – кувшин со свежим молоком.

Поужинали. Забелин запер дверь – хватит ему на сегодня приключений, и завалился спать.

11. День шестой.

Утром первой пришла Радка. Ее просто распирало от эмоций и новостей.

– Ахой, Иван! Дякую! Добре того бастарда потрестан54!

Выяснилось, что этот наглый бородач – бывший хозяин чешки. Теплых чувств она к нему точно не питала, так что Забелин имел возможность познакомиться с богатством чешского ругательного.

– Шкода, что ты ему главу не оторвал!

Следующая новость была более актуальной. Получилось, что мудулы, пришли к выводу, что Иван приехал, ни много ни мало, как официальный посол русской общины. И теперь, заключив союз с "неверными", мурусы уничтожат бедных и несчастных мудулов, как до этого злые руусы уничтожили шехальский койс Вараби! А все попытки сказать правду, только еще больше укрепили гостей в наличии тайного союза. Все бы ничего, мало ли что там недруги себе нафантазировали, но вот тот испуг, который они даже не пытались скрыть, совету очень понравился. До Ивана мудулы с русскими почти не сталкивались, а все слухи считали детскими страшилками. Но то, как безоружный Забелин атаковал раптора, а затем одной рукой победил и унизил сильнейшего воина клана, заставило всерьез задуматься, что выгодней: отдать табабараха раханам или использовать его для заключения реального союза с русской общиной?

Другое дело, что союз предстояло заключать с чужаками. Такого еще не было. Между собой хавия хоть и резались нещадно, но определенные правила всегда соблюдали: женщины, дети, старики и священники оставались неприкосновенны. Оно и понятно, несмотря на вражду, многие кланы повязаны брачными узами. А опыт их мира говорит, что "варвары" правил войны не соблюдают, соответственно и в их отношении миндальничать не стоит. Если союзники нарушат неписаные правила, то ответственность ляжет на все их племя. А это может привести к полноценной гражданской войне на истребление.

В общем, палка о двух концах. Решение может принять только эмир по согласованию с гурти55 племени. Так что теперь Ивану в ближайшее время предстоит встретиться со старейшинами других общин Гугундабэ56, а после и с самим эмиром.

После Радки пришла Рупет, и Иван похвалил себя за предусмотрительность. Похоже, не закрой он дверь на ночь, утром рисковал проснуться женатым человеком. И только приход докторши, спас Забелина от изнасилования.