Текст книги "Аз воздам"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 15
Мерион Длинные руки

Добраться до столицы получилось без проблем – удостоверение сотрудника какого-то силового ведомства заставляло тормозящих нас милиционеров брать под козырек и даже мило улыбаться, к чему «продавцы полосатых палочек» не были приспособлены генетически. Даже тех, в чьих глазах после цифр, загоравшихся в окошечке радара, так и горело желание нагнуть водителя «Ауди» на сумму, в несколько раз превышающую их официальную зарплату. Однако ни один из тружеников волшебной палочки, заглянув в красную книжечку, так и не намекнул на ожидаемое за превышение скоростного режима вознаграждение. Что меня не могло не радовать – через каких-то одиннадцать часов после выезда из Туапсе я оказался в самом центре Москвы, на Тверской, рядом с памятником Юрию Долгорукому.

Проводив взглядом сорвавшегося с места лихача, я вздохнул, поежился от довольно холодного ветра, мигом пробравшего меня до костей, и вытащил из чехла телефон. Увы, особых новостей не было – Ольгерд не звонил, машина по сбору информации на Кормухина только начинала раскручиваться, и поэтому через двадцать секунд мне стало ясно, что разговор можно заканчивать. И начинать устраиваться в городе, к которому я уже один раз привыкал…

Короткая прогулка по вечернему городу до галереи «Актер» меня немного освежила и направила мои мысли в нужную сторону – в течение следующего часа я оделся по погоде, прикупил себе короткое осеннее пальто, пару костюмов, рубашки, белье и все то, без чего нормальный мужчина не выйдет из дома по утру. Потом вышел на улицу и, поймав такси, попросил довезти себя до ближайшего приличного отеля…

Таксист весело улыбнулся и поинтересовался, входит ли в число приличных, скажем, «Шератон Палас-отель», расположенный тут же, на Тверской-Ямской. Я пожал плечами и удивленный водила, бурча под нос что-то вроде «живут же люди», буквально через пять минут высадил меня перед центральным входом в не самую плохую гостиницу столицы…

С заселением проблем не возникло, и еще через полчаса я завалился в фиолетовое кресло в рабочей зоне гостиной и мрачно уставился в выключенный телевизор – мыслей о том, с чего начинать, у меня пока не было. Пришлось начать с ужина – благо «Гудман», в котором раньше готовили потрясающие свиные котлеты, был неподалеку, буквально в десяти минутах ходьбы пешком в сторону центра. Хоть и на другой стороне улицы…

– Дед! Привет! Говорят, ты в Москве? – Голос Ольгерда раздался в трубке в половине двенадцатого утра, когда я заканчивал утренний комплекс упражнений и планировал съездить в ближайший магазин компьютерной техники за ноутбуком.

– Да. Наконец-то вы появились… – обрадованно ответил я. – Я в гостинице в центре на Тверской. А вы?

– Сняли квартиру. На Студенческой. Давай, выселяйся оттуда и езжай к нам.

Парень говорил короткими, сухими фразами, и от его бесстрастности мне стало не по себе. Впрочем, его реакция была вполне предсказуемой – понять, как Маша оказалась у Кормухина, если я жив и здоров, было, наверное, просто невозможно…

– Хорошо. Через полчаса буду. Говори адрес… – попросил я и вытащил из внутреннего кармана висящего на стуле пиджака блокнот и ручку…

– Давай ты встретишься на Трубной с Беатой. Она будет забирать машину. Ты ее и подстрахуешь… Мы вчера немного намудрили… Часа тебе хватит?

– Вполне! – кинув взгляд на часы, буркнул я, пытаясь понять, что скрывается за словом «перемудрили»…

Почувствовав приближение Хвостика, я повернулся лицом к остановившейся неподалеку машине и поймал себя на том, что у меня отваливается челюсть, – из частного такси вылезла роскошная блондинка в белоснежной куртке, еле прикрывающей миниюбку, на нереально высоких каблуках и, ослепительно улыбнувшись что-то говорящему ей водиле, повернулась ко мне лицом. Утонув глазами в глубочайшем декольте, я поднял глаза только тогда, когда острый кулачок сестры Ольгерда врезался мне в солнечное сплетение:

– Ну, я это, я! Че уставился?

– Смотришься просто сногсшибательно… А волосы откуда? И куда делась твоя татуировка, никак не пойму?

– Парик, блин! И мейкап…

– Че? – не понял я.

– Блин, дома объясню… Ты что, Дед? Первый раз меня видишь? – разозлилась Беата. – Хорош на меня пялиться… План такой – я иду забирать машину. Она стоит вот там, где мельтешат милиционеры… Как только машина тронется с места, садись в эту тачку и езжай за ней… Напротив Петровского пассажа какая-то гостиница. Мы там припаркуемся, и я зайду внутрь. Через десять минут выйду, и тогда ты пересядешь ко мне, хорошо?

– Так, я не понял, когда ты научилась водить машину? – удивился я.

– Да не умею я… Мне и не надо пока… Просто жди, ладно? И не вмешивайся, если не будет совсем плохо… Блин, смотри в глаза, Дед! А то разозлюсь… – заметив, что мой взгляд то и дело соскальзывает на ее отсутствующую татуировку, зарычала девушка. – Ладно, я пошла… Близко не подходи…

– Командир, проезжай по Неглинке до поворота в сторону Петровки, ладно? Я пока прогуляюсь следом… – наклонившись к окошку ожидающей меня машины, попросил я.

Водитель, не отрывающий взгляда от задницы Хвостика, фланирующей по улице, сглотнул слюну и коротко кивнул. Я подергал себя за ус, пытаясь понять, КАК она собирается управлять автомобилем, и, так ничего не придумав, вразвалочку направился по Неглинке.

– …А эта скотина ужралась и была не в состоянии сесть за руль… Представьте себе, товарищ полковник, я волокла его на себе целых пять километров до гостиницы, а он мне даже спасибо не сказал… Муж, называется… И ни одна скотина не остановилась… – щебетала Беата, прижавшись грудью к красному, как помидор, милиционеру.

– Я не полковник! Я старший лейтенант… – попытался поправить не разбирающуюся в званиях женщину он, но заткнуть Хвостика, когда она этого не хочет, было невозможно:

– …А он мне говорит: «Забери машину, у меня голова раскалывается…» Еще бы она не раскалывалась, когда он выжрал полторы бутылки вискаря? А я, как дура, думала, что мы потанцуем на славу… Даже расплачивалась я… Представляете? Ну, разве это мужик? А как мне машину забирать, если я и водить-то ее не умею? «Что нибудь придумаешь…» – передразнила она неведомого мужа и сморщила носик.

Четверо милиционеров, вполуха слушающих ее рассказ, откровенно пожирали Беату глазами, благо посмотреть было на что – одна алая, как кровь, помада на ее губах бросалась в глаза за километр, не меньше… Не говоря уж о ее декольте…

Пока она ездила по ушам служителям порядка, я, не замедляя шага, оглядел площадь и задумался – судя по количеству контуров, нарисованных на асфальте между припаркованных машин, побоище ребята устроили знатное. А значит, люди Кормухина сидят прямо у них на хвосте… И забирать машину – форменный идиотизм…

– …Так может, вы мне поможете, товарищ офицер? Вы умеете водить машину? Я – нет! Путаюсь в педалях, потом здорово мешают каблуки и… еще… в какое зеркало не гляну – себя видно плохо… Они такие маленькие…

Милиционеры, давясь от сдерживаемого хохота, смотрели на Хвостика, как на классическую блондинку из анекдотов. И совершенно не обращали внимания на прохожих, благо, судя по всему, эксперты и следователи уехали с места происшествия уже достаточно давно.

– …Ну так если вы поможете мне довезти тачку до этой чертовой гостиницы, я буду вам очень благодарна. Она тут недалеко. Напротив Петровского пассажа.

– «Мариотт», что ли? – хмыкнул один из ментов. – так до него не пять километров!

– Ой, а скока? Больше? Я так запарилась тащить свою пьянь? А до свадьбы говорил, что не пьет практически… Тоже мне, мачо… – повернувшись грудью к догадливому милиционеру, Беата захлопала накрашенными ресницами и прикоснулась пальчиком к жетону на его груди:

– Ой, а это у вас орден? Или медаль?

– Ну, типа того… – Обалдевший от близости таких роскошных форм сержант облизнул пересохшие губы и с трудом поймал ускользающую от него мысль: – Тут рядом, девушка! Две минуты ехать… Метров восемьсот…

– Ой, а я думала больше… Ну, так вы мне поможете перегнать туда машинку? А то я все тут соберу… Вот тут права мужа, паспорт машины, страховка и еще куча всякой хрени… И ключи… – выронив из рук сумочку, из которой повываливались документы вперемешку с косметикой, Беата покраснела, присела на корточки, отчего и без того короткая юбка задралась до самых трусиков, и расстроенно прикусила губу:

– Ой, я такая неловкая… Правильно Вадик говорит, дура я криворукая…

Старлей, первым догадавшийся ей помочь, уставился под подол ее юбчонки, не глядя сгребая в сумочку выпавшее из нее богатство…

– Вы документы-то гляньте, товарищ полковник! Ой, кстати, а вы мне телефончик не дадите? А то у меня нет ни одного знакомого полковника… – очаровательно покраснев, добавила Беата. – Вдруг что понадобится?

– Я уже посмотрел… – хрипло пробормотал он, помогая ей встать и ненароком прижимая Хвостика к себе… – Ну, где там ваша машина? А телефон дам, конечно…

– Вау, вы такой сильный! И галантный! Настоящий офицер! – Беата, на мгновение прильнув к своему «спасителю», чмокнула его в небритую щеку и, вцепившись в его плечо, поволокла расплывшегося в дурацкой улыбке мента в сторону Звонарского переулка. – Вон, черная такая… А вы такой управлять сможете? Ой, че это я говорю-то? – «испугалась» собственной дурости Хвостик. – Вас же в милиции учат водить все, что движется?

– Угу… – донеслось до меня издалека, и я понял, что ее безумный план сработал…

– Какая телка… – вполголоса хмыкнул расстроенно глядящий вслед Беате сержант. – Кто-то, блин, с такими бабами куролесит, пока мы тут херней занимаемся…

Глава 16
Геннадий Соломин

Добираться до квартиры, снятой Глазом и его отмороженной компанией, пришлось своим ходом. И не заходя в метро – светиться перед камерами никому не хотелось. Поэтому, разделившись, ребята разбежались по переулкам, договорившись встретиться около дома пиццы на Дорогомиловке. Сменив несколько частников и поколесив по вечерней Москве, я добрался до места сбора минут через сорок. И оказался первым – никого из ребят еще не было. Прогуляв по улице минут десять, я, наконец, увидел, как из притормозившей неподалеку машины выпрыгивает Вовка с женой, и быстрым шагом направился к ним:

– Блин, ну вы даете… Зачем было валить их насмерть? Ну, поломать кого, люлей навешать – я бы еще понял… А так – я просто хренею без баяна…

– Да, в общем, мы думали, что это за нами… – пожала плечами Беата. – А то, что это твои дела, я лично поняла не сразу… И перестала бить насмерть. Но… била не я одна.

– Соловей. Ребят не учили бить вполсилы. – хмыкнул Глаз. – Это у нас есть правила бесконтактного карате, да и контактное, в общем-то, весьма отличается от реального боя не на жизнь, а на смерть. А они выросли там, где идет война… И соответственно…

– Щепа, ты бредишь… – поморщился я. – Где это у нас идет такая война, что люди не умеют тормозить удары? Я видел, как бил Угги. Вернее, сам результат – вы чертовски быстро двигаетесь, киборги, блин… Свернутые шеи, проломленные кадыки, переносицы, вбитые в мозг… Вас надо в Кащенко!

– Ну да, расскажи тебе про то, где и как они росли, ты нас именно туда и упечешь… – грустно погладив жену по коротким волосам, криво улыбнулся Вован. – Поверь, это еще были цветочки. Будь у кого из них что-нибудь колющее-режущее – ты бы неделю спать не смог…

– Ну, спать, я, положим, смог бы по-любому… – начал было я, но тут подъехала еще одна машина.

– О, вот и Олег с Угги… – развеселился Глаз. – Привет, лягушки-путешественницы… как там, в Отрадном? Лето?

– Эрика еще нет? – не обращая внимания на болтовню друга, поинтересовался Коренев. – Как бы он не потерялся…

– Звякни ему на мобилу! – врезав себя по лбу, расхохотался Щепкин. – Вот лохи-то… совсем отвыкли от цивилизации…

– Ч-черт… надо же… – посмотрев на него совершенно дурными глазами, Олег вытащил из кармана телефон: – Алло, Эрик! Ты где? Ну, спроси у водителя… Крылатские холмы? М-да… ладно, ждем… Не так далеко, в принципе…

– Во, лоха-то катают… Как в Подольск-то не завезли… – веселился Глаз. – Водила попался разбитной…

– Оп-па… Блин, Кириллову надо звякнуть… – прикрыв ему рот широченной, как лопата, ладонью, вполголоса сказал Коренев. – Если наши оторвались от преследования при переходе, то они ему точно позвонят… Черт, хоть бы он не сменил номер…

– Алло, Михаила Вениаминовича можно услышать? Здравствуйте, это Коренев… Простите за поздний звонок… – Услышав голос собеседника, Олег явно обрадовался.

– Что? Как так? И… Марк Иванович? А-а-а… сын? – По мере того, как невидимый собеседник вводил в курс интересующего его вопроса, на лице Коренева сначала пропала улыбка, а потом заиграла такая злая ухмылка, что мне стало немного не по себе…

– Ясно… Его номер не подскажете? – изменившимся от еле сдерживаемого бешенства голосом попросил он. – Так, запомнил… Я вам еще позвоню, ладно? Большое спасибо… До свидания…

– Ну, что там, Ольгерд? – вцепившись в руку брата, спросила Беата.

– Ольгерд? – не понял я. – Или Олег?

– Их ждали на переходе… Дед с Самирчиком отбился и ушел. Машу взяли. И ее, кажется, ранило…

– Как это: Дед – и ушел? – ошалело спросили все присутствующие.

– Сам не понял… Он в Москве уже. Кириллов помог… Ребенок – у друзей Миши где-то в Европе. Его вряд ли найдут… Утром позвоню Деду и все узнаю…

– А почему не сейчас? – спросил Эрик.

– За себя не ручаюсь… Злой как собака…

– Видимо, не было другого выхода… – буркнул Вовка. – Молчу, молчу, молчу…

– Ладно, пошли домой. Думаю, Сема должен быть уже там. И, небось, издергался уже… – сменила тему Беата. – Кстати, Гена, ты не хочешь нам рассказать, что там у тебя за проблемы?

– Да, в общем, не у меня… есть у нас в районе деятели, которые считают себя крутыми… – принялся я за рассказ…

… – Уродов надо мочить! – выслушав мое повествование, хихикнул Глаз. – Вот ребята и постарались…

– М-да… Отвык я от всего этого… – Олег, открывая дверь в подъезд, чуть не оторвал закрепленную на соплях ручку и злобно пнул ни в чем не повинную створку ногой. – Скотов тут немерено…

– Думаю, от тебя не отстанут… Ладно, хоть это и не вписывается в наши планы, но этот вопрос придется решать… Кстати, твой человечек в ментовке не сложит два и два? Ты интересовался этим самым Макриным, после того как он оказался в больнице… Потом кто-то положил его людей… Тенденция однако… – хохотнул Щепкин.

– Не свяжет. Даже если его будут к этому принуждать… – уверенно сказал я. – Парень два года пытался посадить урода, который изнасиловал дочку его приятеля. И не смог – тот откупился. Теперь от слова «насильник» или «педофил» его просто колбасит. Была бы его воля – он бы их стрелял на месте… Нормальный мужик…

– Ясно. Будем надеяться, что с этой стороны нам ничего не угрожает…

– Ребят, я маму предупрежу, что не приеду, ладно? – отставая от идущих по лестнице ребят, попросил я. – Кстати, лифт есть… Че вы пешком-то ломанулись?

– Звони, конечно… Да тут недалеко… каких-то шесть этажей…

Беата, Ремезов и незнакомый мне седой здоровяк появились в квартире около двенадцати. К этому времени я успел выспаться, размяться и поработать в паре с согласившимся на спарринг только после получасовых уговоров Щепкиным. Как оказалось, нежелание немного попинать друг друга было вызвано совсем не тем, что он вышел из формы. А желанием поберечь мое самолюбие! За прошедшее с момента последней нашей встречи время он стал раза в два жестче и быстрее! С первой секунды боя я чувствовал себя мышонком в лапах объевшегося кота – мои жалкие попытки атаковать пресекались настолько легко и непринужденно, что я, несмотря на взыгравшее самолюбие, вынужден был признать себя проигравшим. И начать терроризировать Глаза на предмет выяснения тренера, который его всему этому научил. Как ни странно, его ответ меня не удивил – при всем уважении к бывшему сослуживцу, Олег (или все-таки Ольгерд?) смотрелся намного опаснее. Но домогаться до Коренева я не решился – сидящий в Интернете парень, мягко выражаясь, все еще был не в духе…

– А вот и мы! – раздалось в прихожей, когда я уже решил смотаться домой. – Тачка у подъезда. Дед – рядом… Ольгерд… Там не было вариантов… Или Маша, или Самирчик… – затараторила Беата. – Так что будем ее вытаскивать…

– Привет, Дед! – голоса бросившихся в прихожую ребят заставили меня выйти из кухни, где я пытался заварить себе чай.

Могучий старик выглядел немного потерянным. Поздоровавшись со всеми, он угрюмо кивнул Олегу в сторону двери в ванную и, зайдя с ним внутрь, прикрыл за собой дверь…

– Может, мне пойти погулять? – на всякий случай спросил я у стоящего рядом Вовки.

– Нет, не стоит… Ща разберутся, и все будет путем… А появляться дома тебе пока не стоит…

– Блин, а в спальне поговорить нельзя было? – вполголоса поинтересовалась Беата. – Я хотела умыться… А то похожа демоны знают на кого…

– Ну, в общем, и я знаю… – тут же подколол супругу Щепкин. – Классическая тупая блондинка из анекдотов… По совместительству – труженица подворотен и проспектов…

Удара разъяренной девушки я не увидел ВООБЩЕ! И реакции Глаза – тоже. Он просто возник на стене метрах в пяти от меня и тихонько сполз на пол…

– Ой, блин, перестаралась… – испуганно всплеснув руками, Беата метнулась к мужу.

– Это я дошутился… – хрипло пробурчал пытающийся вдохнуть Вовка, потирая правой рукой грудь. – Прости, милая…

– Это ты меня прости… – покрывая лицо Щепкина поцелуями, испуганно пробормотала она. – Тебе больно?

– Как может быть больно от твоих поцелуев? – сделав квадратные глаза, хихикнул он. – Ради них я готов получать такие удары раз в десять минут…

– Гад! – заулыбалась девушка. – Поможешь мне переодеться? А то меня достал этот пояс, который тут почему-то называют юбкой…

– Глазу повезло. Успел ускориться и принять удар нормально… – провожая взглядом влюбленную парочку, улыбнулся Эрик. – Иначе бы Хвостик сломала бы ему грудину…

– А почему Хвостик? – наконец-то задал я интересующий вопрос.

– Да в детстве она мечтала тренироваться вместе с Ольгердом. Моталась следом с утра и до вечера. Но ее не брали. Так Беата пробиралась к тренировочной площадке и подсматривала за воинами, а потом тренировалась с чем попало. В общем, тогда к ней и прилипло это прозвище…

– М-да, удар у нее поставлен… – не смог не признать я. – Далеко не женский…

Эрик посмотрел на меня, как на идиота:

– Да из нашей компании с ней справится только Ольгерд и Дед. И те с трудом…

– Не может быть… – Представляя себе Беату, дерущуюся против того же Угги, я с сомнением посмотрел на Эрика. – А Угги?

– Угги умрет через пару секунд… От силы… – вполне серьезно ответил он. – А я – и того быстрее…

– Синтия Ротрок? – все еще не веря, хмыкнул я.

– А кто это?

– Ученица Чака Норриса…

– А он кто? – пожав плечами, спросил парень.

– Как, и про него не слышал? – ошалело спросил я. – А каким стилем карате вы занимаетесь?

– Что такое «карате»? А, блин, это же ваша школа рукопашного боя! – хихикнул Эрик. – Не, мы занимаемся чем-то вроде вашего «Кендо». Работаем на мечах…

– Историческое фехтование?

– Ну, типа того… Ладно, пошли в комнату, что мы тут стоим? – наконец, сообразил он и первым вышел из прихожей в гостиную…

Глава 17
Ольга

Выражение лица Гриши, коротающего время за столиком перед маленькой кафешкой на рю де Риволи, заставило Ольгу прибавить шаг. Гарри, удивленно прервав повествование на полуслове, рванулся вдогонку и, увидев выражение ее лица, встревоженно спросил:

– Что-то произошло?

– Судя по всему, да… Видимо, звонил папа… Сейчас, подожди две минуты, ладно?

– Включи телефон, Ольга! – не дожидаясь, пока я подойду вплотную, пробурчал мой бессменный телохранитель. – Тебе отец набирал раз двадцать. Дозвониться, естественно, не смог. Как обычно, вышел из себя. Я сказал, что ты на процедурах в косметическом салоне, а я жду в машине под окнами.

– Спасибо! С меня причитается… Все правильно сделал… Это ерунда… – облегченно выдохнула девушка. – Отболтаюсь… Не впервой… А что у тебя лицо какое-то кислое?

– Это еще не все… В понедельник в Лондон прилетают еще два человека. Помощники, бля… Обоих ты знаешь… Болдин и Ахметов…

– Так, секундочку! – перебила его девушка. – Прилетают ЗАЧЕМ?

– Тебя охранять… Там у них какие-то непонятки в Москве… Решили, что тебе одного меня не хватит…

– Блин… Только этого не хватало… – схватилась за голову Ольга. – Все мои планы – коту под хвост… А то, что один из них Балда, – вообще жопа… ненавижу!!! Так, а насколько они к нам?

– А хрен его знает… Пока ситуевину не разрулят… Твой батя ничего про это не сказал… Приказал их встретить сначала… Я выкрутился. Сказал, что у тебя лекции, а оставить тебя одну в свете этих событий я не могу…

– Умница… – хмыкнула девушка. – Пусть прут своим ходом, падлы… А где они будут жить? Надеюсь, не у меня в квартире?

– Увы, у тебя… У меня теперь приказ – не отходить от тебя ни на шаг…

Лицо Ольги пошло красными пятнами:

– Только этого мне и не хватало… Сука Балда опять руки распускать начнет… И под соусом того, что от меня нельзя отходить ни на шаг, будет врываться в спальню, в женские туалеты, раздевалки… Убила бы…

– Может, снова отцу пожалуешься? – попытался успокоить чуть не плачущую девушку Григорий.

– А толку с того? В прошлом году уже пыталась… Что мне сказали, помнишь? Что я – очень впечатлительная и все выдумываю…

– Пожалуй, у меня есть одна идейка по поводу этого самого Болдина… – хитро посмотрев на подопечную, пробормотал бодигард. – С вероятностью процентов в девяносто пять я его от тебя уберу… И, быть может, удастся спровадить и Ахметова…

– Гришечка! Уберешь Балду – с меня премия… Пять тысяч фунтов хватит?

– Угу…

– Выкладывай, что придумал…

– Не, я сначала все проверю… – хмыкнул расплывшийся в довольной улыбке мужчина, – а потом скажу, что ты должна будешь сделать…

– Ну-у-у…. – заныла девушка, умирая от любопытства. – Мне же интересно…

– Я просто докажу твоему папе, что Болдин к тебе действительно пристает… Тогда его отзовут домой, и, скорее всего, в сопровождении Ахметова…

– Ну да! Ильяс же не знает языка, Оксфорда, толку от него одного. Если тебе сопровождать Балду… – сообразила Ольга и вытащила из сумочки телефон. – Ха, прикольно… Ладно, я все поняла… Включаю трубку… Ты, наверное, давай за нами… Чтобы, если позвонит папа, мог что-нибудь сказать в трубку…

Отец позвонил минут через двадцать, когда Ольга с порядком расстроенным ее рассказом Гарри уже перебралась на другую сторону Сены и неспешно фланировала по бульвару Сен-Жермен. Заскочив в первый попавшийся магазин, чтобы отец не услышал, каким потоком идут машины, Ольга минут десять выслушивала порядком поднадоевшие ей ценные указания, «согласилась» с необходимостью увеличения ее охраны и, наконец, попрощавшись с немного успокоенным родителем, облегченно вздохнула – до понедельника было еще два дня, и прожить их надо было так, чтобы потом не было больно за бесцельно проведенное время…

– Гарри! Милый! Думаю, до вечера папа звонить не будет… Так что я в полном… ну, почти полном… – ехидно улыбнувшись, поправилась девушка, – твоем распоряжении… Что будем делать?

– Ну, мне бы хотелось заняться своим любимым делом… – галантно поцеловав ей ручку, обрадовался парень. – Любоваться тобой… Ты готова перемерить сотню-другую платьев?

– Ого… Ну, пожалуй, да… – хмыкнула Ольга.

– Тогда ловим такси, возвращаемся к машине и едем по магазинам… – распахивая перед ней дверь магазина, заключил Хоуп. – А на вечер я подготовил развлекательную программу… Кстати, надеюсь, твой бодигард приступает к несению дежурства по усиленной программе не сегодня?

Ольга хихикнула и отрицательно замотала головой:

– Только после прилета остальных. А если ему удастся задуманное, то вскоре они отправятся обратно… И на какое-то время мы снова сможем проводить время наедине… Гриша! Мы сейчас по магазинам… Вот тебе триста евро… Найди, чем заняться… Если что – звони на телефон Гарри… В отель я приеду… но когда – не знаю… В общем, за меня не беспокойся, ладно?

– Поосторожнее там, ладно? – пожал плечами телохранитель и тут же испарился…

…Остановившись на пороге своего номера, Ольга с трудом удержала равновесие, вцепившись руками в плечо стоящего рядом Гарри:

– Милый, ты же не хочешь, чтобы я чувствовала себя продажной женщиной, правда? – хриплым голосом пробормотала она, продолжая начатый чуть раньше разговор и еле сдерживаясь, чтобы не потащить вожделенного мужчину к кровати. – Ты – лучший мужчина на свете… Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой… Я… вся дрожу… Н-но…ну не могу я так… патриархальное воспитание, черт бы его побрал… Иногда мне так хочется быть такой, как большинство женщин, которые меня окружают, и смотреть на этот вопрос проще… Я… я тебя люблю… – густо покраснев, прошептала она после короткой паузы. – Пойми меня, пожалуйста… И не мучай, ладно? Ты меня хоть чуточку понимаешь?

– Пожалуй, да… – выдавил из себя парень.

– Ты – настоящий мужчина… – облизнув пересохшие губы, благодарно улыбнулась девушка и, неожиданно для себя самой, притянула к себе Гарри и впилась ему в губы в жарком, страстном поцелуе… Оторваться оказалось нереально тяжело… Ругая себя в душе последними словами, Ольга с трудом разомкнула объятья умирающего от желания парня и отодвинула его от себя: – Я сейчас сойду с ума… Хватит, ну пожалуйста! Не могу больше… Иди к себе, ладно? Мне надо принять холодный душ и успокоиться… Ну… дай мне хоть десять минут прийти в себя, ладно?

– Десять минут… Не больше… Нет… я зайду к тебе минут через двадцать, ладно?

– Почему так долго? – приподнявшись на цыпочки и заглядывая в глаза возлюбленного, удивленно спросила девушка. – Я тебе надоела, да?

– Нет, дорогая… Увидишь! – сделав шаг назад, Хоуп помахал рукой стоящей в дверях девушке и быстрым шагом направился к лестнице. В сторону, противоположную его номеру…

– Ты молодечик, Олька! Какая же ты молодечик! – захлопнув двери, на русском пропела девушка и, сбросив с себя платье, отправилась в ванную. Успокоиться действительно стоило, так как близость симпатичного парня после пары бутылок хорошего шампанского и зажигательных танцев на дискотеке буквально сводила с ума…

Включив холодную воду, девушка, не давая себе опомниться, влезла под душ и закусила губу, чтобы не заорать. А потом, увидев себя в зеркале, расхохоталась в голос – мокрые волосы, потеки туши на лице, кожа, покрытая мурашками и… так и не снятый кружевной бюстгальтер смотрелись просто потрясающе…

– Гарри бы упал в обморок! – добавив теплой воды и смывая с лица потеки, хихикнула девушка. – Я его спасла… Держись, подруга! Ты на верном пути… «Еще немного, еще чуть-чуть, последний бой, он трудный самый… – намыливаясь, пропела она… – А я в Россию… Нет, не хочу!!! Мине бы в Оксфорд… Мне лучше тама!!! – закончила она строки известной песни и согнулась от хохота…

Сушить волосы было лень. Кроме того, холодные капельки, стекающие с них на разгоряченную кожу, чуточку, но отвлекали ее от греховных мыслей. Накинув на себя халат, Ольга задумчиво покрутилась перед зеркалом, потом вздохнула и все-таки схватилась за фен – в ее состоянии встречать Хоупа в одном халатике было уж слишком рискованно. Надо было одеваться, и чем быстрее – тем лучше: двадцать минут, на которые отлучился Гарри, должны были вот-вот закончиться. Кое-как приведя в порядок прическу, девушка метнулась в спальню, влезла в чемодан, выкопала из его недр новый комплект белья, платье, подаренное мамой на день рождения и принялась одеваться… К моменту, когда раздался тихий, но требовательный стук в дверь, она была практически готова… Разве что в одной босоножке…

– Да, дорогой? – распахивая дверь настежь, томным голосом спросила она и ахнула – букет в руках сияющего Гарри смотрелся совершенно потрясающе!

– Это ты мне? За что? – захлопав ресницами, спросила она через минуту…

– За то, что ты проговорилась… – улыбнулся Хоуп, и, вручая ей цветы, просочился в номер.

– Не поняла? – нахмурилась Ольга.

– Ты сказала, что меня любишь… Это правда? – испытующе глядя на нее, поинтересовался Гарри.

Покраснеть удалось, вспомнив, что она врет.

– Д-да, милый…

– Я был счастлив услышать эти слова… – Гарри встал на одно колено, вытащил из кармана красную бархатную коробочку и торжественным голосом, как обычно, ломая язык на фамилии, произнес:

– Ольга Кормукхина! Я прошу тебя выйти за меня замуж! Это кольцо, правда, не обручальное – я не готовился к этому событию, и уже слишком поздно, – но… я тебя люблю…