Текст книги "Хейсар"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Вы что, хотите повторить?

– Я хочу научиться!

– Ваша милость, я для вас тяжеловат… – попробовал выкрутиться я. – Вы надорветесь…

Не тут-то было – баронесса подошла ко мне вплотную, встала на цыпочки и заглянула мне в глаза:

– Кро-о-ом? Я похожа на человека, который отвечает на добро злом?

– Нет, ваша милость!

– Тогда учи!

– Да, но вы – девушка, а я – мужчина…

– Я, баронесса Этерия Кейвази, прошу тебя, Мастер Меча Кром по прозвищу Меченый, взять меня в ученики! Мои кости – твое мясо!!! [32]32
  «Мои кости – твое мясо» – ритуальная фраза, обозначающая правовые границы того, что дозволено мастеру по отношению к ученику.


[Закрыть]

Девушка не шутила – ее взгляд был предельно серьезен, а положение тела идеально соответствовало каноническому!

– Леди Этерия, я Мастер не меча, а Чекана. И Посоха. Но…

– Я бы на твоем месте согласился… – донеслось от входной двери. – Причем с радостью…

Я повернулся на голос и сложился в поясном поклоне: на пороге тренировочного зала стоял Вейнарский Лев! И улыбался…

– Доброго дня, Неддар! Я так рада тебя видеть! – затараторила баронесса. – Представляешь, Кром чуть было не провел на мне потрясающий бросок, а теперь отказывается ему учить. И в ученики вот брать не хочет…

Я онемел: леди Этерия обратилась к королю на «ты», по имени и без его разрешения!!!

Грозно сдвинув брови к переносице, король посмотрел не на нее, а на меня:

– Это правда?

– Да, ваше величество… – обреченно ответил я. – Там один из захватов делается за ворот араллуха, а второй – за бедро…

– Покажи!

– Н-не понял, сир?

– Брось меня! – потребовал он и, не дожидаясь ответа, скинул с плеч плащ, расстегнул пояс и снял с него ножны с кинжалом и мечом. – Как и куда атаковать?

– Поступью Скального Великана! – подсказала баронесса. – Я била с правой ноги…

Неддар кивнул, скользнул ко мне, нанес требуемый удар и, оказавшись в захвате, попытался перескочить через подсекающую ногу. Я мысленно попрощался со своей буйной головушкой и добавил скорости опорной ноге короля…

…Замерев в ладони от пола, Вейнарский Лев восхищенно присвистнул. А когда я разжал руки и опустил его на пол, мигом оказался на ногах:

– Да… Ради такого броска и я бы пошел в ученики…

Потом заправил камзол, поправил пояс и улыбнулся:

– Мастер Меча Кром по прозвищу Меченый! Я, король Неддар второй Латирдан, даю тебе свое высочайшее разрешение взять в ученики мою невесту, баронессу Этерию Кейвази…

– Простите, сир, но я не могу… – справившись с удивлением, выдохнул я. – Дело в том, что я почти завершил свой Путь и в ближайшем будущем получу Темное Посмертие…

Король кивнул, прошел к подоконнику, сел и задумчиво посмотрел на меня:

– Что ты знаешь о клятве, которую дала Бастарзу Мэйнария д’Атерн?

– Только то, сир, что отказаться от нее невозможно… – мрачно буркнул я.

– Это тебя расстраивает?

– Да, ваше величество…

– Меня – тоже. Поэтому я захотел с тобой посоветоваться…

«Когда власть имущие начинают интересоваться твоими желаниями – беги… – любил говаривать Круча. – Ибо ничем хорошим это не закончится…»

Цитировать эту фразу королю было бы верхом глупости, поэтому я предпочел сделать вид, что потерял дар речи.

Неудачно – полюбовавшись на мое «удивленное» лицо, Вейнарский Лев отрицательно помотал головой:

– Я не собираюсь тебя обманывать. И использовать в своих целях – тоже. Просто опишу тебе сложившуюся ситуацию, а потом предложу выход. Если ты сочтешь его приемлемым – я сделаю все, чтобы вы с Мэйнарией об этом не пожалели. Не сочтешь – предоставлю вас вашей судьбе…

Особого выбора у меня не было, поэтому я согласился:

– Как скажете, сир!

Неддар удовлетворенно кивнул, ласково улыбнулся баронессе Кейвази и снова уставился на меня:

– Итак, для начала – несколько слов о политике: недавний мятеж, унесший жизни тысяч жителей Вейнара, разделил дворянство на несколько лагерей. Первый и самый многочисленный – верные вассалы короны, деятельность которых в той или иной степени направлена на благо королевства. Второй лагерь – это недобитые сторонники покойного графа Варлана, а также их родственники, друзья и кредиторы. То есть люди, смысл жизни которых заключается в мести всем, кто имеет хоть какое-то отношение к крушению их планов, финансовым потерям и гибели их родных и близких. Третий лагерь – сомневающиеся. Те, которые будут сидеть в своих норах и трястись над тем, что у них есть… до того, пока не почувствуют силу или слабость моей десницы…

Я понимающе кивнул.

– За последний месяц стараниями сотрудников Тайной службы число тех, кто меня ненавидит, уменьшилось в несколько раз. И продолжило бы уменьшаться и дальше, если бы не решение Королевского Суда по делу о смерти братьев Уверашей: абсолютно законное решение судьи настолько сильно задело графа Ильмара и его многочисленную родню, что резко увеличило число моих недоброжелателей…

Я скрипнул зубами и изо всех сил сжал кулаки: кроме короля, все эти люди ненавидели и Мэйнарию д’Атерн, а я, дурень, согласился с ее объяснениями и отпустил ее во дворец в сопровождении жалкой пары хейсаров!!!

Следующая фраза Вейнарского Льва подлила масла в огонь:

– Вчера вечером я читал доклад одного из соглядатаев Тайной службы, служащего в доме Уверашей. Оказывается, граф Ильмар жаждет не только твоей смерти, но и смерти ряда лиц, не имевших к гибели его сыновей никакого отношения. В частности, Мэйнарии д’Атерн, графа Рендалла, Арзая из рода Уммар, Карваля из Голона и мэтра Регмара. Кстати, если бы мести жаждал он один, я бы не переживал – Ильмар достаточно прямолинеен и лишен фантазии. Увы, тем же самым желанием обуреваема и его супруга, леди Марзия Увераш. А она, по уверениям графа Грасса, способна на все что угодно…

– Мой отец утверждает то же самое… – вздохнула Этерия Кейвази.

– Тогда каждая минута нашего пребывания в этом доме, сир, подвергает опасности еще и барона Дамира с леди Этерией! – воскликнул я.

– Угу… – кивнул Латирдан. – Поэтому вы его покинете. В ближайшие день-два…

К моему удивлению, вместо того, чтобы сказать хотя бы слово о долге гостеприимства и связанных с ним обязательствах, баронесса Кейвази утвердительно кивнула и с обожанием посмотрела на короля!

Ее поведение настолько не вязалось с тем образом, который я успел составить себе за три дня пребывания в ее доме, что я криво усмехнулся и с издевкой повторил ее слова, сказанные мне перед началом тренировки: «почту за честь заслужить твою дружбу…» Естественно, про себя. А вслух сказал совсем другое:

– Хорошо, сир, покинем…

– Не торопись делать выводы… – почувствовав, что я помрачнел, хмыкнул король. – Я рассказал далеко не все…

Глава 3
Баронесса Мэйнария д’Атерн

Третий день второй десятины

первого травника.

…Нечесаные волосы, серебрящиеся сединой, серое, землистого цвета лицо, ввалившиеся скулы, тяжелые черные мешки под глазами и измученный взгляд воспаленных глаз – граф Грасс выглядел не могучим воином, а надломленным жизнью стариком. Нет, не выглядел – он им был: правая половина лица казалась какой-то неживой, уголок губ болезненно кривился, а пальцы десницы, выпустившие перо при моем появлении, мелко-мелко дрожали.

– Доброго дня, баронесса… – чуть подав корпус вперед, поздоровался Рендалл. – Простите, что не встаю – я неважно себя чувствую…

Я похолодела, толком не дослушав первое предложение: граф выговаривал слова невнятно и с такой натугой, как будто держал на плечах груженую телегу!

Вглядевшись в его лицо, я отметила, что его правое [33]33
  При остром поражении правой среднемозговой артерии наблюдается парез правой половины лица и левой половины тела.


[Закрыть]нижнее веко безжизненно опущено, и, догадавшись, что это значит, забыла про все нормы приличия:

– Ваша светлость, скажите, а голова у вас случайно не кружится?

Грасс шевельнул рукой так, как будто пытался от меня отмахнуться:

– Я просто слегка переутомился…

– Вы можете ответить на мой вопрос прямо? – взвыла я.

Он грозно нахмурил брови и нехотя кивнул:

– Кружится…

– А руки, ноги или лицо немеют?

– Немеет… Вся левая сторона… – криво усмехнулся он. – Мэтру Регмару я уже показывался…

– И что? – перепуганно поинтересовалась я.

– Он приволок мне кучу каких-то отваров и попытался запретить вставать с кровати…

– Ваша светлость, он прав: у вас, скорее всего…

– …удар! – закончил за меня Рендалл. – Я знаю. Но есть дела, которые не терпят отлагательств…

– Вы себя совсем не бережете… – поняв, что переубедить его невозможно, расстроенно выдохнула я, увидела очередную кривую усмешку на его лице и вспомнила о цели своего приезда: – Ваша светлость! Я должна попросить у вас прощения…

Грасс удивленно выгнул бровь. Вернее, попытался выгнуть, но вместе с бровью в движение пришла и вся левая половина лица. При этом правая осталась неподвижной, превратив его в жуткую маску:

– За что именно, леди?

– Вы пытались спасти мне жизнь. А я вас оскорбила!

Граф опустил взгляд и пожал плечами. То есть одним плечом – правым:

– Тебе не за что извиняться, дочка, – со стороны мое поведение смотрелось… низко…

Обращение на «ты» согрело мне душу. Но от чувства вины избавить не смогло:

– Ваша светлость, я…

– Ты дала слово. И сделала все, чтобы его сдержать…

– Но…

– Мэй! Извиняться должен я – за то, что не смог тебя уберечь…

Безумное, рвущее душу отчаяние, прозвучавшее в этих словах, раскаленной иглой вонзилось мне в сердце и заставило меня прозреть: нынешнее состояние графа Рендалла было результатом его переживаний ЗА МОЮ ЖИЗНЬ!!!

– Ваша светлость… – непослушными губами прошептала я и заплакала.

Увидев слезы на моих щеках, Грасс попытался вскочить на ноги и, внезапно побледнев, рухнул обратно, со всего размаху ударившись головой о спинку.

Я торопливо подхватила юбки, обежала стол и, упав на колени рядом с креслом графа, осторожно дотронулась до его руки:

– Как вы, ваша светлость? Совсем плохо, да?

Широченная, покрытая застарелыми мозолями ладонь тяжело оторвалась от подлокотника и ласково прикоснулась к моим волосам:

– Не бойся, дочка! Все хорошо… Прав…

…Полчаса, потребовавшиеся слугам, чтобы разыскать мэтра Регмара, показались мне Вечностью – я до дрожи в пальцах разминала запястья потерявшего сознание Грасса, каждые две минуты прикасалась к почти бесцветным венам на его шее, вслушивалась в их безумное биение [34]34
  Биение жил – местное название пульса.


[Закрыть]и безостановочно молила Богов не забирать его жизнь.

Боги колебались: раза три или четыре толчки крови становились такими слабыми, что я в ужасе начинала прислушиваться к его дыханию. К моей безумной радости, горячие молитвы все-таки были услышаны – минуты за две до появления королевского лекаря веки Рендалла дрогнули и он наконец пришел в себя.

– Ваша светлость, постарайтесь не шевелиться! Мэтр Регмар вот-вот будет здесь… – затараторила я. – Он даст вам какой-нибудь отвар…

– …и пустит кровь… Или добьет, чтобы не мучился… – едва шевеля губами, закончил Грасс. Потом посмотрел на меня мутным взглядом и скривил лицо в очередной гримасе: – Я что, терял сознание?

– Да…

– Плохо…

Я согласно кивнула и шмыгнула носом.

– Не плачь, а то личико опухнет. И перестанет привлекать мужчин… – грустно пошутил Грасс.

– Да и Двуликий с ними, с мужчинами! – в сердцах воскликнула я. – Главное, чтобы вы побыстрее встали на ноги!

– А вот этого пока делать не надо!!! – рявкнул знакомый голос, и в кабинет ворвался лекарь его величества.

…В покои графа Грасса меня не впустили – не успели широченные двери, за которыми скрылись носилки с его телом, захлопнуться перед моим носом, как за спиной раздался тихий голос мэтра Регмара:

– Ваша милость, вам лучше идти к себе…

– Я должна быть рядом с его светлостью!!! – воскликнула я.

– Какой в этом смысл? – удивился он. – Вы же видели, каким количеством отвара алотты [35]35
  Отвар алотты – местное снотворное.


[Закрыть]я его напоил?

– Мэтр! Этот приступ… он… из-за меня, – опустив взгляд, призналась я. – И удар, скорее всего, тоже…

Лекарь прищурился, задумчиво подергал себя за бородку и хрустнул костяшками пальцев:

– Вполне возможно…

– Да не «возможно», а точно!!! Он переживал за меня!!! Переживал, понимаете? А я…

– А вы переживаете за него…

– Регмар!!!

– Вы хотите сказать, что я ошибся и что вы рассчитывали его добить?

– Да как вы смеете!!! – заорала я. – Я приехала извиниться!!!

– Я так и понял… – кивнул он. – А теперь, когда вы выполнили свой долг, позвольте мне выполнить мой.

– Я должна…

– Нет!!! – рявкнул он. – Если вы действительножелаете графу добра, то постарайтесь не показываться ему на глаза до полного выздоровления.

…К каретному двору я шла как в тумане – не замечала приветствий попадавшихся навстречу дворян, не слышала их возмущенных шепотков за спиной и с запозданием реагировала на подсказки следующих за мной телохранителей. Почему? Да потому, что их «вправо», «влево» и «вперед» ОТДАЛЯЛИ меня от человека, оказавшегося на Грани из-за меня! Что самое обидное, я не могла даже пообещать себе вымолить прощение Грасса после того, как он выздоровеет: клятва, данная Богу-Воину, превратила меня в пушинку, влекомую ветром чужого Предопределения, и лишила даже намека на свободу воли. А количество оставшихся Крому Шагов превращало возможность увидеть Рендалла еще хотя бы раз в нечто неосуществимое…

…Подсказки закончились. Довольно скоро. То ли потому, что хейсарам надоела моя запоздалая реакция, то ли потому, что они решили дать мне возможность подумать. Где меня мотало – не скажу, потому что не помню: через некоторое время я пришла в себя у распахнутого настежь окна, выходящего к Лабиринту.

Кое-как стряхнув с себя оцепенение, я растерянно вгляделась в хитросплетения кизильника и барбариса, повернулась, чтобы поинтересоваться у хейсаров, в каком месте дворца мы находимся, и услышала ворчание, донесшееся сквозь «стену» ближайшего кабинета [36]36
  Кабинет – элемент ландшафтного дизайна, группа декоративных кустов и деревьев, расположенных по периметру.


[Закрыть]:

– …а то закончишь как Этерия Кейвази!

Слышать имя баронессы в таком контексте мне еще не приходилось, поэтому я оперлась руками о подоконник и превратилась в слух.

– Маменька, я просто высказала свое мнение. Один-единственный раз!

– Сколько раз тебе повторять – мужчины любят не умных, а дур! Дур, понимаешь?! Хлопай ресницами, красней, пори чушь! Делай что угодно, но всегда, слышишь, всегда соглашайся со всем, что они говорят!!!

– Но ведь леди Этерия поразила короля Неддара не чем-нибудь, а своим умом!

– И чего она добилась? – презрительно фыркнула «маменька». – Жалкой десятины [37]37
  Десятина – десять дней.


[Закрыть]в его постели? Презрения высшего света? Или клейма «бывшей»?

– Ну, она все-таки была его фавориткой. А все остальные – нет!

– Она БЫЛА!!! Была, а теперь – в опале! И уже никогда не вернется ко двору…

– Ну да… Вы правы… И все равно – она очень умная.

«Маменька» аж задохнулась от возмущения:

– Умная? Дура она! Причем полная: я сегодня беседовала с мэтром Фитцко, и он сказал, что за все время своего пребывания рядом с королем Этерия Кейвази не смогла раскрутить его ни на одно платье!!!

– Как это?

– А вот так: все, что ей шилось, оплачивал барон Дамир. Из своего кошеля!

«Опала? Какая опала?» – запоздало удивилась я. Потом поняла, что о таких вещах просто так не судачат, и сорвалась с места: леди Этерии требовалось участие. И чем быстрее – тем лучше…

…К тому времени, когда мне подали карету, мои мысли снова вернулись к графу Грассу. Поэтому, забравшись внутрь, я села не на заднее, а на переднее сиденье и, слегка сдвинув занавески, уставилась на окна Западного Крыла.

Когда карета легонько качнулась и начала набирать ход, я прикрыла глаза и попыталась представить себе, как граф Рендалл просыпается, встает, выглядывает в окно, видит отъезжающую карету с гербом баронов Кейвази и машет мне рукой.

Увы, получилось совсем не так, как я хотела, – сначала перед моим внутренним взором возникло его изможденное лицо, потом – тоненькие, едва видимые жилки на шее и покрытая темными пятнышками кожа рук.

«Он выздоровеет! Обязательно выздоровеет!» – мысленно затараторила я и почувствовала, что снова плачу…

…Досмотр кареты перед выездом в город занял считаные мгновения: десятник королевской стражи, заглянувший внутрь, тактично сделал вид, что не заметил моего зареванного лица, быстренько закрыл дверь и тут же приказал открыть ворота.

Я криво усмехнулась и уставилась на кованую решетку с гербом Латирданов, постепенно уменьшающуюся в размерах. А через минуту, когда карета свернула на Дворцовую, задвинула занавеску и откинулась на спинку сиденья – демонстрировать досужим прохожим свое опухшее лицо у меня не было никакого желания…

…Ржание лошадей, резкий толчок в спину, щелчок кнута и раздавшаяся за всем этим площадная брань вырвали меня из состояния забытья и заставили прислушаться к происходящему на улице.

– …Убирайся с дороги, ты, прыщавый недоносок!!! – орал кучер. – А то перетяну еще раз!!!

– Да я тя, морда слюнявая, ща в землю по уши вобью!!!

– Разуй глаза, паскуда, а потом глянь на запятки: ща хейсары выйдут из себя и поотломают тебе обе вбивалки!

Я нахмурилась, потянулась к занавеске и окаменела – во внутренней стенке кареты, чуть ниже уровня моих глаз, вдруг возник хвостовик арбалетного болта!!!

Треск проламываемого дерева, дикие крики, лязг стали и прервавшийся на первой же ноте рев сигнального рожка я услышала потом. Когда сообразила, что в карету стреляли!

Выпрямилась… шарахнулась головой о еще один хвостовик и похолодела – второй болт, пущенный на том же уровне, торчал там, где должна была находиться моя шея!!!

Я закусила губу, осторожно выглянула на улицу и застыла. Увидев окровавленный клинок в руке несущегося к карете мужчины…

Глава 4
Кром Меченый

Третий день второй десятины первого травника.

…К часу оленя [38]38
  Час оленя – с 2 до 3 часов дня.


[Закрыть]куафер Тайной службы превратил десятника Хедрена по прозвищу Сломанный Рог во второго меня. Шрам от ожога, цвет волос, бороды и усов, оттенок загара и даже морщины на его лице выглядели так, как будто были моими! Я смотрел в лицо своего двойника, как в зеркало, и пытался представить себе, как он будет выглядеть в движении.

Видимо, король Неддар думал о том же самом – стоило куаферу сорвать с Хедрена простыню, покрытую пятнами краски и усыпанную обрезками волос, как он приказал мне пройтись к камину и обратно.

Прошел. Остановился. Почесал подбородок. И с интересом уставился на десятника.

Воин усмехнулся, о-о-очень знакомо поскреб щетину и перетек ко мне:

– Сними-ка с пояса чекан…

Я снял. Протянул ему. И ошалело хмыкнул: повесив его на пояс, Сломанный Рог не только сдвинул его в сторону моимжестом, но и идеально изобразил МОЕ удивление! Потом снова снял его с пояса и протянул мне:

– Спасибо…

– Похоже… – ухмыльнулся король. – Даже очень…

Десятник отрицательно помотал головой:

– Чтобы стало действительно похоже, сир, мне нужно походить за Кромом еще часа полтора-два…

– Походишь… Столько, сколько ну…

В этот момент дверь в комнату вылетела наружу и на пороге возник мрачный, как грозовая туча, Арзай Белая Смерть:

– Ашер [39]39
  Ашер – старший брат ( хейсарск.).


[Закрыть]?!

Неддар Латирдан, оказавшийся за спинкой собственного кресла чуть ли не раньше, чем заскрипели петли, вложил выхваченный клинок обратно в ножны и вопросительно мотнул головой:

– Чего?

Начальник Тайной службы внимательно оглядел всех присутствующих в комнате людей, задержал взгляд на чекане, висящем у меня на поясе, неодобрительно хмыкнул и хмуро пробормотал:

– Я опоздал: Карваль из Голона ужеубит…

Вейнарский Лев нехорошо прищурился:

– Когда?! Где?! Кем?!

– Вчера ночью, ашер… В Черной Слободе, в домике, в котором он обычно встречался со своей сестрой… Кем – пока не знаю… – Арзай Белая Смерть снова покосился на меня и криво усмехнулся: – Все подозреваемые провели эту ночь в своих особняках…

Неддар с хрустом сжал кулаки:

– Как его убили?

– Сначала вырвали язык, потом отрубили конечности и дали истечь кровью…

– То есть устроили ему укороченную Декаду Воздаяния? – взбеленился король.

– Да, ашер… А перед этим ссильничали и лишили жизни леди Ивицу…

Неддар вцепился в спинку кресла так, что побелели пальцы:

– Что ж… Тем хуже для них…

Хейсар склонил голову – мол, хуже-то хуже, а человека уже не воскресишь – и тихонечко добавил:

– Это еще не все, ашер: графа Рендалла хватил еще один удар…

…Бесконечная прогулка с двумя тенями – с десятником Хедреном и куафером короля – вымотала меня больше, чем тренировочный бой такой же продолжительности с постоянно меняющимися противниками. И не из-за дотошности «двойника», безостановочно требовавшего изобразить то или иное движение или жест, а потому, что, пока он слонялся за мной, я не мог выйти во двор. Ибо, по уверениям Арзая Белой Смерти, за особняком Кейвази должно было вестись наблюдение!

Показывать наблюдателям двух Бездушных в мои планы не входило, поэтому я послушно выполнял самые безумные требования своего двойника. И терпеливо ждал, пока куафер внесет очередное дополнение в созданный им образ.

Слава Двуликому, любое мучение когда-либо заканчивается – через какое-то время мой мучитель пришел к выводу, что увидел все, что хотел. И откланялся. Куафер, естественно, тоже, а я, чуть было не подскочив на месте от радости, понесся во двор.

Увидев выражение моего лица, воины, дежурившие у ворот, отрицательно помотали головами. И на всякий случай открыли калитку.

Я, конечно же, вышел на улицу, посмотрел в сторону Дворцовой и… понял, что стоять и ждать не в состоянии. Вздохнул, поудобнее перехватил посох и, постепенно ускоряясь, рванул вверх по улице.

Вид несущегося сломя голову Бездушного пугал прохожих до икоты. А псов, охраняющих ближайшие особняки, заставлял заливаться лаем.

К моменту, когда я добежал до конца кованой ограды с гербами баронов Олдарров, заливалась вся Белая Слобода. Причем так громко, что заглушала перестук копыт. Из-за этого на перекрестке Алой и Копейного переулка я чуть было не влетел под копыта угольно-черного омманца [40]40
  Омманец – порода лошадей.


[Закрыть].

Всадник – совсем молоденький парнишка в цветах д’Ожей, – заметив метнувшуюся к нему тень, попытался перетянуть ее хлыстом. Как мне кажется, по привычке, ибо, когда я проскользнул между крупом его скакуна и мордой каурой кобылки его спутника и понесся дальше, довольно громко икнул:

– В-воха, это кто, Меченый?

– Он самый, ваша светлость! Грят, остановился в особняке у барона Дамира…

– Спаси меня Вседержитель… – потрясенно выдохнул парнишка и, кажется, добавил что-то еще, но в этот момент я увидел, что из-за высоченной стены замка баронов Эддиеров выворачивает знакомая карета, запряженная четверкой ослепительно-белых жеребцов, и забыл про его существование…

…Карета приближалась медленнее, чем я хотел. Но все-таки приближалась, и я перешел на шаг. А потом улыбнулся – мои страхи оказались беспочвенными: леди Мэйнарии удалось съездить во дворец и обратно без всяких проблем.

Через несколько мгновений, когда кучер взмахнул поводьями, подстегивая лошадей, я сообразил, что останавливать карету ради меня вассалы барона Дамира, скорее всего, не будут, и замедлил шаг. Потом остановился и похолодел: вместо цветов рода Кейвази кучер оказался облачен в доспехи королевской стражи!!!

Сглотнул… Шагнул вперед… Вгляделся в силуэт мужчины, стоящего на запятках, и понял, что это – не хейсар!

Тем временем карета набрала ход и приняла чуть-чуть левее. Так, как будто кучер собирался с шиком вписаться в правый поворот…

«Похищают…» – понял я и вышел из себя…

…Удар плечом в круп правой выносной [41]41
  Выносная – лошадь, припряженная впереди коренника постромками и тянущая карету вперед.


[Закрыть]опрокинул ее на землю. Рывок за постромки ее соседки заставил коренных упереться в землю всеми четырьмя копытами и испуганно заржать. И заодно стряхнул на землю изготовившегося к бою похитителя.

– Убью!!! – заревел я, торопливо произнес фразу, дарующую Благословение Двуликого, и рванулся в атаку…

…Кучер, упавший под ноги лошадям, старательно старался изобразить труп. Поэтому я метнулся за его сообщниками, которые ни с того ни с сего попытались дать деру. Догнал. Правого. Почти. И… остановился – прыгать через забор, оставляя Мэй одну, было глупостью. Метнул вдогонку нож. Промахнулся. И побежал обратно, сообразив, что только что краем глаза видел окровавленную занавеску, висящую в лишенном двери дверном проеме!

Добежал… Вскочил на подножку… Трясущейся рукой отодвинул полуоторванную тряпку и, уходя от удара в лицо, со всего размаха треснулся головой о дверную петлю. Вскинул руку, перехватил тоненькую белую кисть с зажатым в ней арбалетным болтом и… рухнул на колени:

– Живая!!!

– Кром!!! – взвыла баронесса, выронила свое оружие и повисла у меня на шее.

– Мэй! Леди Мэйнария!! – затараторил я. – Мы на улице!!!

– Плевать! Ты – рядом!! Теперь я от тебя ни на шаг…

…Это были не просто слова: минуты через полторы, когда она с грехом пополам объяснила, что я чуть не убил королевских стражников, которые вызвались отвезти ее домой, мне пришлось извиняться, не вылезая из кареты. И передавать весомое дополнение к извинению – кошель леди Мэйнарии – тоже.

Кстати, расспросить ее о том, что с ней произошло, я не смог – стоило мне открыть рот и задать вопрос, как она начинала мелко-мелко дрожать и вжималась в меня так, как будто я пытался выбросить ее на улицу!

Когда карета въехала в предупредительно распахнутые ворота и оказалась в кольце из вассалов барона Дамира, Мэй все-таки взяла себя в руки. И, разгладив окровавленное платье, вслед за мной выбралась наружу.

Я огляделся по сторонам, убедился, что ей ничего не угрожает, и качнулся к «кучеру», который как раз начал рассказывать о происшествии:

– …Не знаю! Услышали рев сигнального рога, добежали до Дворцовой, а там – ваша карета и трупы…

– Расскажу… Все… Когда выкупаюсь… – прикоснувшись к моему локтю, шепотом пообещала баронесса и нервно вытерла правую ладонь о платье.

Что скрывается за этим жестом, я знал, как никто другой. Поэтому вцепился в руку первого попавшегося слуги и рявкнул:

– В покои леди Мэйнарии – бочку для омовений! Живо!!!

Парень поклонился и исчез.

– Спасибо… – одними губами сказала баронесса, потом вскинула голову и царственно поплыла к белойлестнице…

…С каждым шагом вверх по ступеням она становилась все увереннее и увереннее в себе, а когда мы поднялись на третий этаж и столкнулись со спешащей нам навстречу леди Этерией, участливо прикоснулась к плечу хозяйки особняка и грустно улыбнулась:

– Ты только не переживай, ладно? Он передумает, обязательно передумает! И вы снова будете вместе!

Баронесса Кейвази растерянно захлопала глазами:

– Кто передумает? Ты о чем, Мэй?

– Его величество! Мало ли – не выспался, разозлился на кого-то, плохо себя чувствовал…

Хозяйка особняка недоумевающе посмотрела на меня, а потом расхохоталась до слез:

– Мэй, ты о Неддаре, что ли?

– Ну да…

– Отец дал согласие! Свадьба – в начале третьего жолтеня [42]42
  Жолтень – осень. В нем три месяца по четыре десятины.


[Закрыть]… А слухи об опале – лишь способ уберечь меня от покушений и интриг…

– Слухи? Ты… уверена?

– Конечно: прежде, чем приказать Арзаю их распространять, Неддар посоветовался со мной!

– Здорово… Я за тебя так рада! – улыбнулась баронесса д’Атерн и… как будто погасла – сгорбила плечи, закусила губу и снова принялась тереть правую ладонь о платье.

Этерия Кейвази помрачнела, потом увидела пятна крови на ее платье и срывающимся голосом спросила:

– Мэй! Тебя ранили?!

– Нет… Переволновалась… Ничего страшного – часик посижу в бочке с горячей водой, лягу спать пораньше – и к утру приду в себя…

– К утру? – эхом переспросила леди Этерия и, закусив губу, посмотрела на меня.

Я пожал плечами – мол, пока Мэй не отойдет от покушения, мы никуда не поедем. И на всякий случай набычился.

Девушка понимающе кивнула и ласково прикоснулась к руке баронессы д’Атерн:

– Можно я с тобой посижу?

Мэй отрицательно помотала головой:

– Прости, но я бы хотела побыть одна…

…Когда водонос приволок последнее ведро с кипятком и вышел из купальни, Мэй собственноручно подперла входную дверь стулом и повернулась ко мне спиной:

– Расшнуруй корсет, пожалуйста!

– Что?

Она порывисто развернулась на месте и хрипло выдохнула:

– Я… только что… убила… человека…

– Ты защищала свою жизнь! – воскликнул я. – И сделала это только единожды [43]43
  Кром решил, что Мэй переживает из-за будущего Посмертия. Ибо она верила во Вседержителя, а Изумрудная Скрижаль гласит следующее: «Тот, кто отворил кровь единожды, подобен скакуну, вступившему на тонкий лед: любое движение, кроме шага назад, – суть путь в Небытие! Тот, кто отворит кровь дважды и более, воистину проклят. Он никогда не найдет пути к Вседержителю…»


[Закрыть]…

– Ты меня не понял: я воткнула болт ему в глаз… Глаз лопнул и потек по лицу… Я вижу это до сих пор… Даже сейчас, когда смотрю на тебя…

– Твою руку направлял Бог-Воин… – глухо буркнул я. – И меру воздаяния для нападавшего тоже выбирал он! Значит, тот, кого ты убила, получил именно то, что заслужил!

– Да, наверное… Но чтобы перестать это видеть, мне нужно время… И твоя помощь…

Я закрыл глаза и кивнул:

– Помогу. Всем, чем смогу.

– Тогда расшнуруй корсет…