Текст книги "Пророчество. Трилогия"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 75 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Глава 51

Капитан Шейр

…Шрам над коленом начал зудеть еще утром. Стараясь не тереть его в присутствии подчиненных, капитан Шейр постепенно погружался в пучину черной меланхолии. И было с чего: за шесть лет, прошедших с момента операции у Ренука, шрам давал о себе знать раза четыре. И каждый раз – перед очень крупными неприятностями. В семьдесят пятом [10]10
  1675 год по исчислению Рокха.


[Закрыть]из его отделения в часть вернулось только двое. Включая его самого. В семьдесят седьмом не выжил никто – если бы не невесть откуда оказавшийся в лесу охотник, то и самому Шейру настал бы конец: кровопотеря от четырех ранений доконала бы его за каких–нибудь пару часов. В семьдесят восьмом, вернувшись в роту после госпиталя, он первый раз прислушался к предчувствию и «отравился» на ужине в столовой. В результате самолет с двумя десятками его подчиненных улетел с аэродрома без него. А через двадцать минут возвращающемуся из санчасти тогда еще старшему лейтенанту Шейру сообщили, что в результате неисправности рулевых тяг пилоты транспортника не справились с управлением, и тяжеленная машина зацепилась крылом за вершину сопки, расположенной в километре от взлетной полосы. Не выжил никто.

Где–то через месяц Шейр получил капитана. И после попойки, посвященной этому событию, имел глупость рассказать о шраме единственному на тот момент другу, лейтенанту Орни Куоле. Все бы ничего – молчать Орни умел, – но очередной приступ зуда случился во время их совместного диверсионного выхода по тылам Магирона. Предчувствие не обмануло и на этот раз – разведгруппа попала в хорошо организованную засаду, и вырваться из ловушки удалось только троим. Но бред раненого лейтенанта не остался без внимания – с этого момента о колене капитана Шейра не узнал разве что генералитет…

– Господин капитан! Вас вызывает к себе подполковник Ло! – голос посыльного, раздавшийся от входа в палатку, заставил Шейра вздрогнуть: неприятности, о которых предупреждал зуд, не заставили себя ждать…

– …Итак, задача вам понятна? – оторвавшись от карты, поинтересовался новоявленный подполковник. – Как вы понимаете, я не стратег, так что план рейда разработаете сами. Но мне нужно, чтобы через неделю у меня было достаточно биоматериала и чтобы эти твари поняли, кто тут хозяин. Вопросы?

– Никак нет! – молодцевато гаркнул капитан, стараясь, чтобы в его взгляде не появилось обреченности: идти в недельный рейд по деревням аборигенов ему не хотелось совершенно! – Какое количество людей я могу взять?

– Думаю, человек пятьдесят… Хотя… Мне трудно сказать – я не специалист. Решайте сами. В принципе, если сочтете нужным, берите хоть всех своих отморозков – хуже не будет… Просто не забудьте доложить перед выходом, чтобы я знал, на кого тут можно рассчитывать… – задумчиво глядя куда–то сквозь стену палатки, пробормотал подполковник. – Ладно, можете идти, капитан… У меня еще много дел…

Глядя на довольные лица солдат, предвкушающих боевой выход, капитан никак не мог отделаться от ощущения, что видит их в последний раз. И хотя за четыре часа, проведенных за планированием операции, он почти убедил себя в том, что колено в этот раз ошиблось и никаких серьезных неприятностей не предвидится, трусливый внутренний голос все–таки нет–нет, да и давал о себе знать.

– Господин капитан! – голос капрала Зайнца, в обиходе откликающегося на кличку Затвор, заставил Шейра оторваться от грустных мыслей. – А как это «дать аборигенам почувствовать, кто тут хозяин»? Ребята спрашивают – курочек местных щупать, наверное, уже нужно? Ведь иначе они не поймут!

– Ну, если недолго и аккуратно, то я не против… – вздохнув, пробормотал капитан и вдруг заметил, как меняется лицо подчиненного: еще мгновение назад сияющая физиономия вдруг покрылась мертвенной бледностью, а во взгляде появился ничем не прикрытый страх!

– З–зудит? – глядя на его колено расширенными от ужаса глазами, Затвор зябко повел широченными плечами.

Непонимающе посмотрев на капрала, капитан посмотрел на свою руку и… чуть не выругался вслух – задумавшись, он, оказывается, принялся тереть кулаком не желающий успокаиваться шрам.

– Иди, собирайся! – зарычал Шейр. – Построение через семнадцать минут! Только попробуй не успеть!

Капрала как ветром сдуло. А капитан схватился за голову: даже если бы он попробовал солгать, Затвор бы не поверил однозначно. А теперь слух об очередном предчувствии наверняка начал свое триумфальное шествие среди его подчиненных…

…Первые двое суток марша не происходило абсолютно ничего – двое бойцов из отделения разведки, двигающиеся в авангарде, старались вести роту по бездорожью, игнорируя любые тропы и удобные для передвижения склоны, – однако зуд не унимался ни на минуту. Злой как собака капитан то и дело ловил настороженные взгляды подчиненных и проклинал момент, когда не удержал свою собственную руку: ну что такого серьезного могло произойти с сотней вооруженных до зубов спецназовцев в мире, в котором самым опасным оружием до сих пор являлся арбалет? Даже если принять на веру озвученную подполковником Ло версию, что среди аборигенов скрываются несколько агентов Магирона, страшно не становилось: что такого могли противопоставить его солдатам эти жалкие беглецы? Однако на третий день капитан понял, что ошибается.

…Момента, когда сработал силок, капитан не видел – шел в середине строя и смотрел в сторону виднеющегося в просветах между деревьями склона, по которому скрытно передвигалось боевое охранение. Однако на дикий крик взлетевшего в воздух солдата среагировал так же, как и все – упал, перекатился в сторону и попытался понять, что произошло и где враг. Глухой удар о ствол здоровенного дерева – и крик тут же прервался. А через несколько секунд над приготовившимся к отражению атаки подразделением раздался дикий мат Затвора:

– …и что за скотина придумала эту хрень? – бесновался капрал, изучая место, откуда сорвался в полет его подчиненный. – Что разлеглись? Нет никого! Лемке! Оган! Снимите Роржека! Гляньте, что с ним! Вексен! Вы что там, ослепли, что ли? Как можно было не заметить эту петлю?

Вскочив на ноги и отряхнувшись от налипших на камуфляж иголок и прелых листьев, капитан растолкал сгрудившихся рядом с капралом солдат и присел возле тела попавшего в силок солдата. Роржек был без сознания: подхваченный разогнувшимся деревом, он пролетел по воздуху метров десять и с разгону влетел в ствол заранее подготовленного к приему жертвы исполина.

– …эти скоты специально утыкали дерево отточенными кольями! – никак не мог успокоиться капрал. – Если бы не броник, Роржеку бы настал конец!

– Что с ним? – кивнув в сторону первой жертвы рейда, поинтересовался капитан у санинструктора роты, как раз заканчивающего осмотр.

– Вывих бедра, растяжение связок правой ноги, сломана челюсть. Кроме того, один из кольев пробил щеку и выбил два зуба. Надорвано ухо. Сотрясение мозга… Вроде все. Ребра, думаю, целы…

– Понятно… – капитан еле сдержал рвущееся наружу проклятие и, кивнув возникшему рядом капралу, приказал:

– Выдели двоих. Пусть доставят его в лагерь. Я сказал ДВОИХ! – видя, что капрал пытается ему возразить, озверел капитан. – Остальные – вперед марш!!!

…Следующее происшествие не заставило себя долго ждать – рядовой Прении, только сменившийся с боевого охранения, имел глупость наступить на небольшой камень, который обошли все, кто шел перед ним. Вылетевшая из кустов стрела пробила ему бедро. Осмотрев рану, санинструктор весело похлопал раненого по плечу:

– А ты родился в рубашке, парень! Еще бы немного, и стрела бы пробила артерию!

Но, вытащив стрелу, улыбаться капрал перестал: наконечник стрелы, слабо соединенный с древком, остался глубоко в ране!

– Вырезать сможешь? – кривясь от боли, спросил Прении.

– Смочь – смогу, но на это уйдет часа три, не меньше! И ходить после операции ты не сможешь…

– Отставить операцию! – вмешался в разговор капитан. – До деревни аборигенов – двадцать минут ходу. Подождешь тут. Отправишься в лагерь вместе с пленными. Вопросы?

– Никак нет, господин капитан! – хором ответили оба.

Однако пленных захватить не удалось: деревня была пуста! В домах царил жуткий бардак. Казалось, что жителей деревеньки заставили покинуть свои дома чуть ли не пинками. Как иначе можно было объяснить тот факт, что практически все ценные вещи так и остались на своих местах? Пушнина, довольно много оружия, какие–то немудреные украшения – все словно ждало возвращения тех, кому принадлежало. Там же, в деревне, отряд лишился еще семи человек – троих убило и четверых тяжело ранило установленными местными жителями ловушками. Если бы не внимательность солдат, жертв было бы гораздо больше – практически в каждом доме «гостей» ждала какая–нибудь мерзость. Проваливающиеся в подпол с кольями полы. Падающие с чердака копья. Настороженные арбалеты. Но самой гадкой из них капитану показалась ловушка со столом. Сидя на завалинке возле крайнего дома и глядя, как санинструктор оказывает раненым первую помощь, Шейр в который раз пытался понять, как же его угораздило пойти в рейд, заранее зная, что добром он не закончится.

– Это ж надо такое придумать, капитан! – голос капрала Зайнца заставил Шейра поморщиться и вспомнить эту чертову ловушку.

…Четверка солдат влетела в дом практически по учебнику – будь внутри защитники, у них бы не было ни одного шанса на сопротивление. Однако в здоровенной комнате, занимающей добрую половину избы, не оказалось ни одной живой души. Стараясь не прикасаться ни к чему подозрительному, солдаты быстро обыскали все места, где могли прятаться люди, и через несколько минут собрались вместе, чтобы немного передохнуть. Если верить их рассказам, то кто–то даже уселся на стол, стоящий посередине комнаты – кроме увесистого кошелька, забытого жильцами, на нем ничего не было.

Решив, что остальные дома зачистят и без них, солдаты от безделья решили посмотреть, что за монеты считают тут за деньги, и высыпали содержимое кошеля на стол. Две серебряные монетки тут же нашли своих владельцев, а килограммов десять меди они, ухохатываясь, скинули на пол. Потом в каком–то из соседних домов раздался дикий вопль попавшего в ловушку солдата, и «отдыхающие» решили, что за безделье им может и влететь.

Однако стоило слезть со стола, как он, уже не уравновешенный монетами, мгновенно перевернулся на бок, вращаясь вокруг дальних от входа ножек, петлями прикрепленных к полу. И из–под тоненького матерчатого половика, постеленного около него, в воздух взметнулся металлический прут с закрепленными на нем клинками. Распоротые бедра и страшные раны в паху заработали сразу трое, а рванувшийся наружу четвертый, вместо того чтобы нагнуться под тоненькой занавеской, ее «не заметил». Стальная проволока, натянутая на уровне шеи, не оставила ему ни одного шанса…

– Капитан! Вы меня слышите? Я говорю, что, для того, чтобы все это придумать, надо быть редким скотом, не правда ли?

…Следующие три деревни тоже оказались покинутыми. Понаблюдав за ними через приборы ночного видения, Шейр так и не дал команду на их проверку – терять людей в ловушках ему что–то не улыбалось. А у пятой аборигены снова проявили свой гнусный нрав.

– Капитан! Тут кто–то есть! – шепот выдвинувшихся к околице разведчиков, раздавшийся в гарнитуре, заставил Шейра мстительно ухмыльнуться: теперь, обнаружив место, где прячутся эти чертовы людишки, он и его люди смогут отомстить за потерянных товарищей и за пережитый за эти дни страх.

– Второе и третье отделения! Начинаем движение! Первое и четвертое – прикрываем! – скомандовал он и, приподнявшись на локтях, высунулся из–под нависающей над головой еловой лапы. Капелька росы, упавшая ему прямо на нос, заставила поменять положение и опереться на отставленный в сторону локоть левой руки. Смахнув капельку с носа, капитан уперся ладонью в траву и приподнялся – пора было менять наблюдательный пункт. Однако резкая боль в правом запястье и резкий рывок в сторону, чуть не оставивший его без руки, заставил Шейра взвыть от боли. А через мгновение, зависнув где–то между небом и землей, капитан понял, что попал: судя по ощущениям в плече прихваченной силком руки, там был как минимум вывих. Потерянная при рывке гарнитура валялась где–то там, внизу, а звать на помощь в момент, когда его люди только начали выдвигаться на исходные позиции, было идиотизмом.

– Хорошо, о ствол не долбануло… – криво усмехнулся капитан и, извернувшись, выхватил из ножен клинок. – И силок не на ноге. Можно будет нормально приземлиться… Так… Терпи, солдат… Сейчас еще один рывок, небольшой полет, и ты будешь в порядке. Ну… почти в порядке… – дотягиваясь лезвием до веревки, пробормотал он и полетел куда–то вниз…

– Мама! – Хруст, раздавшийся откуда–то из–под бронежилета, заставил Шейра замереть на месте. – Мне показалось… Правда? Да, точно… показалось… – стараясь удержать на месте трясущийся подбородок, пробормотал капитан, и тут его полоснула жуткая, ни с чем не сравнимая боль где–то внутри тела…

– Так! Где мой фонарик? – мгновенно забыв обо всем, что происходило вокруг, прошептал он и, выхватив продолговатый цилиндр, дотронулся до сенсора активации.

– Лучше бы я этого не видел…

Несколько коротких копий с заточенными наконечниками, выхваченные светом фонаря, выглядывали между ветвей окружающего его со всех сторон куста какой–то местной ягоды, терпеливо дожидаясь падающей сверху жертвы…

– Я наткнулся на такое же? – боясь пошевелиться, Шейр скосил взгляд себе под ноги и взвыл от нового приступа боли…

– Капитан!!! – в громком шепоте, раздавшемся откуда–то из–за спины, звучала паника и, как ни странно, какое–то облегчение. – У вас все в порядке? Ой!!! Как это вы так?!

– Что там, Мошир? – собравшись с силами, спросил капитан.

– Одно копье… Нет, два… В вас, господин капитан… Больно?

– Нет, приятно!!! – рявкнул Шейр и закашлялся. А через мгновение его рот наполнился невесть откуда взявшейся кровью. Бросив взгляд на высоту торчащих рядом копий, капитан примерил их к себе и левой, здоровой рукой потянулся за пистолетом…

Глава 52

Беата

Рожа старшего пастуха мне не понравилась сразу. С момента, как я увидела взгляд, который он бросил на Рыжика. А когда он, заметив, наконец, что женщина среди нас не одна, принялся по–хамски разглядывать мои выдающиеся достопримечательности, я поняла, что не уделить ему немножечко своего внимания мне не удастся – заслужил. А стоило ему открыть рот и выдать первую же фразу, как все сразу встало на свои места:

– Как я вижу, Джамшер–без–имени, ты никак не хочешь успокоиться? Все тащишь и тащишь к нам этих никчемных долинников? Надеюсь, хоть эти не претендуют на место вождя твоего клана?

– Как я понимаю, этот доблестный воин – тот самый Лиен Кривое Копыто, воин, во время Большой Войны получивший достойнейшее поручение крутить хвосты овечкам? – перебив пытающегося что–то сказать Джамшера, подала голос я. – Воин, которого обидела Оливия Дыхание Смерти?

– Я – Лиен Удар Копытом! – взбесился воин. – И…

– Рот закрой! – голос Ольгерда, прозвучавший у меня над ухом, вдруг вызвал что–то вроде спазма, и я почувствовала, что не могу говорить! Вообще!

Судя по растерянному выражению лица Вепря, негромкий приказ брата подействовал и на него.

– Забирай своих людей и веди стадо туда, куда тебе поручили! Бегом!!! – очередной приказ Ольгерда заставил воина сорваться с места и метнуться к медленно передвигающемуся по склону стаду, возле которого стояли четверо молодых горцев.

Смотреть на то, как они мечутся среди блеющего моря совершенно не желающих ломиться вверх по склону овец было бы даже забавно, если бы не дурацкое ощущение того, что меня заткнули!

– Будильник! Веди дальше… – Мой братец, шлепнув меня пониже спины, сделал первый шаг, а потом остановился, повернулся ко мне и удивленно поинтересовался: – Хвостик! Ты, случаем, не заболела? Что молчишь–то? Спой, светик, не стыдись! Давно блатных мы песен не слыхали!

Я, покраснев от злости, попыталась выдавить что–нибудь поязвительнее и не смогла!

– Ну! Скажи хоть словечко!

– Фу… Что за фигня, а? Рот открыть не могла! Что это за новая фишка? – возмутилась я, как только смогла заговорить. – Отработал командный голос?

– Не понял? – Ольгерд удивленно посмотрел мне в глаза и пожал плечами. – Что ты имеешь в виду?

– Твое «рот закрой» заткнуло не только его, но и меня! Что за свинство, а? Ха! Посмотри на молодежь! – заметив, что Рыжик тычет себе пальцем в рот, я вдруг расхохоталась: – На них тоже подействовало! Прикольно!

– И что мне им теперь сказать? – Ольгерд слегка растерялся. Потом посерьезнел, на несколько мгновений словно ушел в себя и, потемнев взглядом, рявкнул: – Все, рты можно открыть… Да, блин! Расслабьтесь! Что пасти–то раззявили?

Захлопнув открытый по приказу рот, я от души врезала брату в живот. Вернее, от души размахнулась и, естественно, не попала – он слегка сдвинулся в сторону и растерянно посмотрел на меня:

– Это что–то новое… Видимо, от Маата набрался… Или на меня как–то не так подействовало его «воспитание духа»? Блин, надо будет разобраться…

– Чур, не на мне! – хихикнула я, а потом, задумавшись, добавила: – Ну вот, опять тебе досталось все самое интересное… Я тоже так хочу! Ух, я бы зарулила! И вообще, тебе не кажется, что про это самое «воспитание» можно было бы и рассказать?

– Я пока сам не разобрался… – кивком головы приказав продолжать путь, пробормотал Ольгерд на элионском. – То, что во мне что–то изменилось – чувствую. А вот что именно – пока не понял. И меня это здорово беспокоит. Который день ломаю голову…

– Ладно, не грузись ты так… – потрепав его по шевелюре, я усмехнулась и перевела разговор на другую интересующую меня тему: – Вот почему, когда я тянусь тебя приласкать, ты не уворачиваешься? Движения–то те же!

– Так в них нет агрессии… – «объяснил» мой, уже ушедший в себя братец. – Зачем от них уворачиваться?

Воинов, прячущихся в густых зарослях на той стороне небольшой горной речушки, я почувствовала намного позже Ольгерда. Но все равно издалека – окажись они врагами, вряд ли кто из них смог бы сделать нам какую–нибудь бяку. Хотя… выстрел из длинного лука я, пожалуй, могла бы и прозевать. А вот брат бы точно почувствовал – выбравшись на опушку леса с нашей стороны реки, он демонстративно сложил руки на груди и, кивнув Будильнику в сторону ближайшего воина, поинтересовался:

– И долго они будут прятаться? Как я понимаю, это твои соплеменники?

Парень ехидно ухмыльнулся, скинул с плеча рюкзак и, повернувшись к лесу, громко произнес:

– Самой темной ночи, воины!

– Самой темной ночи, Джамшер Утренняя Заря! – возникший среди деревьев горец, в отличие от Копыта, не имел никаких претензий к нашим проводникам и явно не собирался с ними конфликтовать. – Кто это с тобой, Ворон?

– Жена вождя Вовки Броска Змеи Беата и его названный брат, великий вождь Аниора Ольгерд Коррин! – гордо ответил мальчишка.

– Самой темной ночи вам, чужеземцы! – бесстрастно обратился к нам воин. – Да будет ваше пребывание на нашей земле мирным…

– Благодарю тебя… – Ольгерд сделал паузу, давая горцу время представиться.

– Геор Волчий Хвост! – гордо подбоченился воин. – Можете идти за мной…

– Великий Вождь Вовка Бросок Змеи в лагере? – стараясь не заржать, поинтересовалась я.

– Он – в Доме Совета. Освободится к вечеру… Я провожу вас к Эрику Солнечному Зайчику и его супруге, Оливии Дыханию Смерти… – высокопарно ответил дозорный и, дождавшись, пока мы переправимся через реку, скрылся среди деревьев.

Деревня, или, если точнее, что–то вроде временного лагеря клана Каменного Вепря, располагалась прямо в чаще леса! Двигаясь за Волчьим Хвостом, я тихо дурела от количества шалашей, покрытых звериными шкурами, прячущихся между деревьями.

Как ни странно, воинов в палаточном лагере было немного. Зато те, которые попадались нам навстречу, ревниво посматривали на широченные плечи моего брата, почти не обращая на меня внимания. Зато женщины, оценив стать Ольгерда, тут же переводили взгляды на меня и сразу же начинали тарахтеть, усиленно перемывая мне кости.

Прислушиваться к их разговорам, увы, не получалось – вопли следующих за нами по пятам детей перебивали все что можно и нельзя, поэтому мне пришлось умерить свое любопытство. А когда мы добрались до палатки Зайчика и его супруги, мне стало не до них.

– Ура!!! Ольгерд! – метнувшаяся от очередного шалаша Оливия повисла на шее у слегка обалдевшего от такого приема брата и звонко чмокнула его в небритую щеку. – Ну, как сходили? Все путем? А то мы тут уже тихо дуреем без вас! Привет, Хвостик! – метнувшись ко мне, девчонка вцепилась в меня так, как будто я собиралась немедленно куда–нибудь свалить, и принялась меня трясти: – Ну, где же вы были так долго–то?

– Пиво пили… – буркнул Ольгерд и улыбнулся. – Привет, Эрик!

– Привет, Косой! Говорят, у вас тут суперские кликухи раздают? – путая аниорский и русский, поинтересовалась я. – Что для этого надо сотворить? И кстати, где мой Прыжок Червяка? Хочу взглянуть в его бесстыжие зенки!

– В сауне… С соседкой Манькой Большие Сиськи! – громким шепотом сообщила мне Оливия. – Обсуждает вопросы межпланетных отношений…

Я схватилась за сердце и рухнула навзничь:

– Как он мог! Изменник! Я так и знала…

– Что именно, милая? – Руки, подхватившие меня в падении, пахли дымом, жареным мясом и чем–то таким родным и знакомым, что мне мигом расхотелось шутить. Вскочив на ноги, я повисла на шее у мужа, уткнулась носом в отворот его куртки и зажмурилась. От нахлынувшего на меня ощущения безграничного, ни с чем не сравнимого счастья.

– Привет, бродяга! А нам сказали, что ты на совете… – хохотнул Ольгерд, врезав Щепкину ладонью по плечу так, что у меня чуть не оторвалась голова.

– Какой на фиг совет, если вы вернулись? – подхватывая меня на руки, рассмеялся Великий Вождь, и первым вошел в шалаш…

…Следующие несколько часов я тихо млела, свернувшись калачиком на коленях у мужа и вполуха слушая его рассказы о долине Серого песка и расположившихся там иномирянах. У брата, сидящего рядом с Эриком, все сильнее и сильнее портилось настроение, а мне было хорошо и спокойно настолько, что все проблемы, которые обрисовывал мой благоверный, казались мелкими и абсолютно не важными.

– Слышь, красуля! Ты что, заболела? – вдруг перестав поглаживать мою спину, ехидно поинтересовался Глаз. – Или решила стать идеальной женой? Как там, в анекдоте? Лежать и молча?

Я потерлась затылком о его руку и молча кивнула: говорить не было ни сил, ни желания.

– Охренеть… Даже не знаю, нравится мне это или нет… А как же «Я мстю, и мстя моя страшна»?

– Слышь, Вождь! – кинув взгляд на слегка сдвинутую в сторону шкуру, загораживающую вход, буркнула я. – Там, на улице, уже вечер. И если ты посмеешь мне заявить, что, став местным олигархом, не заимел собственную палатку, я посчитаю тебя олигофреном, потом задушу и… заставлю всех присутствующих ночевать на улице!

– О как… – судя по голосу, Вовка слегка покраснел.

– А ты думал… – поддержала меня Оливия. – Это тебе не задницей вертеть перед местными красотками! Тут все гораздо серьезнее…

– Второй шалаш, конечно, есть… – Рука мужа скользнула мне под куртку, и его шаловливые пальчики вдруг пробежались по моей пояснице. – Но мы еще так много чего не обсудили…

– Они подождут… – хрипло пробормотала я. – А то я за себя не ручаюсь…