Текст книги "Пророчество. Трилогия"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 75 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Глава 46

Беата

На второй день после моего возвращения к монастырю зарядил дождь. Причем не нормальный летний ливень, а какая–то осенняя хрень, не опадающая на землю каплями, а неподвижно висящая в воздухе. Температура воздуха тоже заметно упала, и, быстро промокнув насквозь, я уже к вечеру прокляла все что можно. Первую ночь я провела под здоровенной елью, зарывшись по макушку в многолетний ковер из опавшей хвои. К середине следующего дня моя постель превратилась в кашу – влажная взвесь, задуваемая пронизывающим до костей ветром в любую щель, добралась и до нее. Так что утро третьего дня я встретила в омерзительном настроении, не выспавшаяся и злая как последняя собака. Хотелось поесть, принять горячую ванну, переодеться в сухое и забраться в теплую постель под теплое одеяло. Окажись рядом еще и Щепкин, я бы вообще сошла с ума от счастья. Однако из этого списка не было ничего. Одно ожидание.

Если бы не прощальные слова Ольгерда: «Подожди немного! Я чувствую, что все сложится, как надо», я бы уже давно вернулась к этим наркоманам в рясах, и устроила бы там бемц. Однако в голосе брата звучала такая уверенность в своих предчувствиях, что я решила терпеть до последнего…

Вообще то, что происходило с Ольгердом в этом чертовом мире, меня здорово удивляло. Если к пророчествам Эола мы все давно привыкли и воспринимали их как должное, то прозрения брата меня слегка напрягали: именно здесь он научился мгновенно прозревать ближайшее будущее. И не только! Сидя на облюбованном дереве на опушке леса перед монастырем, я частенько вспоминала ту ночь, когда вынуждена была из него бежать, и пыталась анализировать причины, по которым я беспрекословно подчинилась отданному мне приказу: «Уходи в лес и жди». Зная свой склочный характер, я не могла понять, почему мне не пришло в голову хотя бы возмутиться! Вместо этого я молча кивнула, поставила ногу на его сцепленные пальцами ладони и, подкинутая мощными руками, оказалась на заборе монастыря. Один взгляд, брошенный на почему–то оказавшегося лежащим на земле брата, и я послушно спрыгнула в густую траву и рысцой понеслась куда–то в направлении чернеющего на фоне звездного неба леса. Да что говорить про его командный голос? Весь бой в темном коридоре я, как дура, боялась того, что его уже одурманили, и я не смогу до него добудиться, а оказалось, что эта дрянь на него вообще не подействовала! А весьма своевременные «провалы» в атаках моих противников, позволяющие мне их убивать, были всего–навсего его «братской» помощью!

– Ну, не должен был я махать мечами! – «объяснил» он мне по дороге к забору. – Мне ведь тут еще оставаться! Пришлось ограничиться толчками и подножками. Не понимаю, почему, но я совершенно уверен, что добраться до Иггера отсюда мне удастся намного быстрее, чем при любом другом раскладе…

И я поверила и в это… Точно так же, как Вовка, сваливший по его приказанию куда–то к черту на рога искать то, не знаю что…

Даже спустя несколько дней пребывания в полном одиночестве я нисколько не сомневалась в том, что Ольгерд опять окажется прав…

…Кавалькаду, показавшуюся из–за монастыря, я сначала приняла за охотничий отряд какого–нибудь местного дворянина. И только потом, увидев королевский герб на карете, выкатившейся на дорогу к столице, чуть не упала с дерева от удивления: оказывается, пока я моталась по лесу, избавляясь от преследующих меня Одержимых, монастырь лично посетил сам Иггер Второй Завоеватель! А сейчас нагло возвращался обратно! На всякий случай проверив, как ходят в ножнах мечи, я пересчитала сопровождающую путешествующего монарха свиту и поморщилась: такое количество вооруженных воинов я бы не одолела. Вот если бы рядом был Вов– ка со своей винтовкой – мы бы еще посмотрели, кто кого… Однако ни Щепкина, ни Семы, ни, на худой конец, банды дамочек баронессы Золиа рядом со мной не оказалось, поэтому оставалось кусать локти и хмуриться. Дождавшись, пока процессия поравняется с деревом, на котором я восседала, я принялась высматривать тушку его величества Иггера Второго в окне его кареты, решив, что если он окажется излишне беспечным, то так и быть, порадую его метательным клинком. Увы, за кружевными занавесками и рюшечками не было видно даже его туфли. А бросать нож наугад мне показалось идиотизмом.

А через пару минут моя физиономия расцвела в широчайшей улыбке: в самом конце процессии, среди десятка одетых в подобие ряс молодых парней, я заметила бесстрастное лицо Ольгерда! Мой брат, двигаясь словно сомнамбула, умудрялся смотреть прямо в моем направлении, показывая, что знает, где я прячусь. Довольно ухмыльнувшись, я с трудом дождалась, пока кортеж скроется за поворотом, и, спрыгнув с дерева, параллельно опушке двинулась вслед…

К моему удивлению, за световой день король со своей свитой проехали фантастически большое расстояние: километров десять. До ближайшего постоялого двора! И, судя по всему, собирались там заночевать! Обалдело прикинув, сколько времени они будут добираться до столицы, я пробралась на конюшню и удобно устроившись на сеновале, погрузилась в сон, логично рассудив, что если брату с его встроенным локатором потребуется моя помощь, то он найдет способ, как меня оповестить…

Проснулась я от восторженных воплей и раскатов пьяного хохота. Во дворе постоялого двора происходило что–то интересное. Выбравшись из копны сена, я осторожно проползла до здоровенного треугольного проема под самой крышей конюшни и с удивлением уставилась на открывшуюся передо мной картину.

На балконе второго этажа в окружении телохра– нителей и пары основательно поддатых дамочек явно не дворянского происхождения восседал король Иггер собственной персоной. Почему–то в легкомысленном халатике на голое тело. Судя по количеству валяющихся рядом с самодержцем кувшинов из–под вина, вечер для него начался довольно давно. И был в самом разгаре…

Прикинув возможность достать его метательным клинком прямо с того места, где лежала, я тяжело вздохнула и перевела взгляд ниже, на фигуры, выплясывающие около разожженного в самом центре двора костра. Труппа бродячих музыкантов, изображающая какую–то сценку из народного фольклора, старалась не за страх, а за совесть. Судя по количеству монет, поблескивающих у них под ногами, спектакль шел на ура. Очередная сценка, в финале которой один из акробатов смешно рухнул навзничь, «случайно» сорвав юбку со своей подружки, вызвала совершенно безумное улюлюканье и восторг у собравшейся во дворе публики.

– Как тебя зовут, красотка? – подняв руку и дождавшись тишины, пьяно спросил король.

– Мадди, Ваше Величество! – не особенно добросовестно прикрывая ладошкой срамное место, звонко отозвалась актриса.

– Выпьешь со мной винца?

– С удовольствием, Ваше Величество!

– Эй, кто–нибудь там! Подкиньте ее сюда! И побыстрее! – распорядился король. Через мгновение девушка, сверкая голым задом, взлетела на второй этаж и легко приземлилась прямо на перила.

– Как элегантно! – восхитился Иггер, уткнувшись взглядом прямо в низ ее живота. – Упасть не боишься?

– Я ничего не боюсь… – захихикала она и сделала сальто прямо на перилах.

– И я так когда–то мог! – пьяно икнув, похвалился король. – Причем прямо в доспехах и с оружием! Только вот на перилах не пробовал… Зато могу развалить человека от шеи и до бедра… Пополам! Одним ударом! Ты мне веришь?

– Конечно, государь! – девушка присела в реверансе, смешно оттопырив задницу. – Вы – самый великий король, который когда–нибудь рождался на свет! И это знают все!

– Сядь ко мне на колено, красотка! И выпей вина! – расправив плечи, приказал Иггер. – А вы там… продолжайте… Кайпин! Кинь ребятам золотой! Нет… Два! Заслужили… И п–принеси нам вина… Два к–кубка…

Речь монарха становилась все менее связной. Дождавшись, пока рядом с ним возникнет слуга с подносом, он удивленно посмотрел на него и возмущенно спросил:

– А где Скорпион? Я же просил его вроде?

– Я тут, Ваше Величество! – слегка уязвленным голосом буркнул глава Тайного Двора, и сделал шаг из ниши, в которой стоял до этого.

– А, друг мой… Вот ты где… Я тебя потерял… Давай выпьем за здоровье этой храброй девочки… Где твой кубок, дружище?

– Мадди! Ты когда–нибудь слышала про Скорпиона? Так вот он собственной персоной! Барон Кайпин! Моя правая рука! О, девочка моя, какие у тебя красивые ножки… Эй, вы там!!! Кто так работает мечом? Это вы так копируете Одержимых? Ревзай! Помоги ребятам! Пусть история выглядит реальнее! Пошли пару новеньких – пусть поработают мечами… А мы повеселимся…

В свете факелов гримасу, промелькнувшую на лице барона, трудно было разглядеть, но мне показалось, что он не в восторге от приказа короля. Однако, свесившись с балкона, он сделал какой–то знак, и через мгновение на площадку перед костром вышли четверо монахов. И закрутились в тренировочном бою.

Видимо, видеть такое зрелище народу выпадало не часто, так как все, кто был в этот момент во дворе, пооткрывали рты и уставились на расплывающихся от скорости бойцов. Даже Иггер, отставив в сторону колено с восседающей на нем девицей, уперся грудью в перила и свесил голову вниз. Выпада Ольгерда, стоящего под балконом, я не увидела. Впрочем, как и все остальные. Просто в какой–то момент из затылка короля на мгновение показалось и тут же пропало острие его клинка. Практически одновременно с этим обмяк и стал заваливаться назад стоящий рядом с братом Маат…

Звон упавшего из рук Иггера кубка словно сдвинул замершую картину с места: дико завизжала Мадди, Скорпион, облившись вином, грязно выругался и с места прыгнул во двор, стоящие за спиной монарха Одержимые превратились в размытые тени и тоже ринулись вниз…

Уйдя в джуше , я с трудом нашла силуэт брата и рванулась было ему на помощь. Но опоздала: мимоходом располосовав нескольких пытавшихся остановить его монахов, он перескочил через забор постоялого двора и пропал в темноте.

– Взять его!!! – дикий вопль Скорпиона резанул по ушам, и я еле успела удержаться от прыжка во двор: барон Кайпин, отправив за Ольгердом всех имеющихся в наличии телохранителей, огромными скачками несся в сторону конюшни.

Дождавшись, пока он оседлает коня и вскочит в седло, я, взявшись левой рукой за балку, поддерживающую крышу, подгадала момент и, свесившись головой вниз, аккуратно полоснула ножом по горлу проезжающего к выходу Скорпиона…

Глава 47

Вовка Щепкин

Смотреть на копошение в лагере урлийцев было бы забавно, если бы я не понимал смысла выполняемых ими работ: и солдаты, и согнанные на место завала пленники, безостановочно взмахивая шанцевым инструментом, пытались докопаться до заваленного лавиной портала. Вернее, места, где он обычно появлялся. Учитывая нездоровый комсомольский энтузиазм, проявляемый иномирянами, в ближайшие пару дней их цель должна была быть достигнута, а значит, все мои телодвижения с ледником строевым шагом шли коту под хвост. Удлинить процесс раскопок я, конечно, мог: позиция для прицельной стрельбы по их офицерам была просто бесподобная, однако особенно долго развлекаться мне бы не дали: армейская машина урлийцев выглядела гораздо более жизнеспособной, чем та, в которой воспитывали меня. В общем, настроение у меня было, мягко выражаясь, так себе. Великий план Вовки Щепкина накрылся медным тазом. Да, я и до взрыва на леднике понимал, что шансов на то, что лавина уничтожит весь лагерь, не очень много. Но рельеф долины внес в мои задумки солидные коррективы: по большому счету снежная масса задела лагерь самым краешком, повалив все, что было можно, ударной волной и кое–как завалив портал. Теперь у меня не было ни гранат, ни подходящего объема снега или камня, ни новых идей…

– Слышь, Глаз! Отвлечься от шоу можешь? Минут на десять? – голос Оливии оторвал меня от грустных мыслей, и заставил себя повернуться к ней лицом.

– Могу, конечно… Пора завтракать, что ли?

– Все бы тебе пожрать… – ухмыльнулся восседающий поодаль Эрик. – А вот подумать – некогда… Оливия разговорила «языка». Мы не все понимаем – нужен твой могучий интеллект. Мне кажется, вырисовываются интересные перспективы…

…Пленный, захваченный на подступах к лагерю, отзывался на имя Игорь. Или Егор? Минут через сорок художественного допроса – для того, чтобы уяснить смысл некоторых понятий, мне снова пришлось рисовать, – я начал понимать, что Эрик имел в виду. И слегка напрягся: безусловно, стащить или уничтожить все имеющиеся в лагере образцы биологического оружия было бы круто, но… малейшая ошибка в обращении с контейнерами могла выйти боком не только нам, но и всей цивилизации планеты. Да и стремно было как–то. Лично мне не улыбалось носиться по горам, увешанным склянками с всякой дрянью, готовой превратить в кисель все, на что попадет хоть один миллиграмм.

А вот Игорь Меддир был готов на все: как я понял, он был не урлийцем, а ученым другой страны, вынужденным трудиться на благо своего врага под угрозой убийства близких. И после чего–то ужасного, приключившегося с его женой, жаждал мести. Причем как можно более кровавой. И чем дальше я его слушал, тем больше мне хотелось свалить на Элион, Землю или еще куда, лишь бы не оставаться в одном мире с этим сбрендившим фанатиком. В общем, выслушав все доводы пленного, я загрузился по самое небалуйся, и приказал отвести его к остальным. А сам изобразил Чапаева…

Умная мысля родилась в муках. На сытый желудок после ужина. Быстренько просмотрев рисунки, сделанные по объяснениям пленного, я первый раз за день улыбнулся и кивком подозвал к себе пытающуюся убрать с импровизированного стола Оливию:

– Кажется, придумал! Рискованно, но… есть маза, что прокатит… Только шевелиться надо сегодня, иначе будет поздно… Скажи Громодзиле – пусть уберет всех пленных, кроме Умника. Но сначала пусть снимет с них шмотье. Шапокляку и Грому должно подойти… Как стемнеет – выходим… А я пока еще немного потерроризирую химика… Надо кое–что уточнить…

– Хорошо… – Оливия, не став расспрашивать меня о сути моей идеи, вприпрыжку унеслась вниз по склону. А я задумчиво посмотрел в другую сторону. На лагерь урлийцев, уже почти докопавшихся до цели…

…Добраться до остовов поваленных лавиной палаток удалось без особого труда: со стороны горы еще не было ни караульных вышек, ни заграждения, ни минных полей. Часовых на вышках, заступивших в караул, я снял через пятнадцать минут после ухода разводящего, так что увидеть процесс проникновения нашего маленького отряда на территорию охраняемого объекта было просто некому.

У места раскопок было шумно: гудели генераторы, орали офицеры, как обычно, требующие «хватать больше, кидать дальше», лязгали шестерни ленточных транспортеров. Там же сияли прожектора, освещая здоровенную яму, в которой суетились вымотанные тяжелым рабочим днем люди. Зато по периметру лагеря можно было провести танковую колонну – ни света, ни патрулей, ни слоняющихся без дела прохожих. Метров пятьсот до исследовательской зоны мы прошли минут за десять. А вот перед поваленными столбами с колючкой пришлось притормозить: между остовами палаток размеренно двигалось аж два патруля. По четыре человека в каждом. Немного почесав репу, я разделил отряд на три неравные части: себя с Эриком, Оливию и трех аборигенов с пленным. А потом минут пятнадцать просчитывал маршруты, пытаясь прикинуть места для будущих засад…

Оливия отработала на пять с плюсом: все четыре урлийца, получив по клинку в горло, повалились на землю и даже не квакнули. А вот у меня с Эриком немножечко не задалось: то ли Эрик подзабыл язык жестов, то ли я объяснял как–то не так, но, в итоге, цели мы поделили по–идиотски. Срубив обоих своих солдат, я, все еще находясь в состоянии джуше , оглянулся на остальных, и на мгновение оцепенел: Эрик, убив одного своего, добивал падающий после моего удара труп. А не охваченный нашим вниманием солдат как раз открывал рот, чтобы заорать. Слава богу, стоял он недалеко – мне удалось дотянуться до его челюсти кулаком. До того, как он изобразил паровозный свисток на Казанском вокзале. Но ощущение того, что мы чуть было не облажались, осталось…

…Хранилище этой чертовой хрени располагалось в такой же палатке, как и лаборатории: в процессе поиска мы заглянули штук в пять, и у меня была возможность осмотреть имеющееся в них оборудование. Откровенно говоря, никакой разницы я не заметил – в мешанине из битого стекла, дурно пахнущих жидкостей и изуродованных приборов мог бы разобраться, наверное, только хороший специалист. Каким я, как себе не льсти, не являлся. Стараясь не дышать как можно дольше, я с опаской двигался за Егором, вслед за ним обреченно заглядывал в очередную палатку и с чувством облегчения выбирался из нее на свежий воздух.

Ряд небольших, но очень массивных сейфов, занимающих добрую половину хранилища, до схода лавины, видимо, находился под сигнализацией – сноп оборванных проводов, торчащих из их задних стенок, выглядел весьма впечатляюще. Но за неполные сутки, прошедшие с момента катастрофы, восстановить систему безопасности, видимо, не успели. Что лично меня здорово обрадовало. Умник, присев на корточки около ближайшего сейфа, быстренько подобрал подходящий ключ и, совершенно бесстрашно засунув руки в открывшийся перед ним проем, достал оттуда матово поблескивающий в свете моего мини–фонарика цилиндр.

– Штамм двадцать пять—семнадцать. Редкая гадость. Надо уничтожить, и как можно скорее… – громким шепотом произнес пленник. – Вон там, в углу, специальное устройство, в котором мы уничтожали не обладающие нужными свойствами образцы. Только вот на него надо подать напряжение… Аварийный генератор должен быть на улице… Давайте быстренько запихнем первую партию в камеру, и я постараюсь завести генератор…

Несмотря на то, что Умник был абсолютно уверен в безопасности контейнеров, я крайне неохотно брал в руки каждый передаваемый мне образец. И с облегчением вздохнул, когда последний цилиндр занял место в хрени, названия которой я так и не запомнил. Вытерев рукавом вспотевший лоб, я перевел дыхание и нахмурился: как мне показалось, одна из колб технично перекочевала за пазуху нашему высоколобому пленнику!

– Слышь, Игорь! Или как тебя там! – схватив его за шиворот, зарычал я. – Засунь контейнер в агрегат! Что вылупился? Тот, который ты заныкал! Или я за себя не ручаюсь…

– Меня зовут Иор! А он абсолютно безвреден! – пленник упал на колени и с мольбою в глазах уставился на меня. – Мне нужен хоть какой–то аргумент, чтобы отомстить за мою жену!

– Какой на фиг аргумент! – озверел я. – Что будет, если он разобьется?

– Контейнер сделан из высокопрочного сплава чего–то там с чем–то… – залопотал Умник. – Ничего с ним не случится… Этот штамм действует только на того, кому вводится в кровь… А симптомы – как у искомого нами вещества… Возьмите сами… Просто у меня есть мысль, как его использовать!!!

– Я понесу… – Эрик выхватил контейнер из рук Игоря и аккуратно спрятал в рюкзак. – Потом расскажешь… Давай, заводи машинку! И побыстрее…

…Как ни странно, на звук заработавшего генератора не среагировала ни одна падла, а за следующие десять минут, потребовавшиеся для того, чтобы уничтожить содержимое контейнеров, я чуть не поседел: мимо палатки друг за другом прошагали два подразделения, по моим прикидкам, насчитывающие человек по пятьдесят каждое! В общем, к моменту, когда Умник доложил, что уничтожение образцов закончено, по моей спине текли струйки пота с небольшой ручеек величиной…

– Все, что я обещал – сделано… – подойдя ко мне вплотную, буркнул Иор. – Теперь я хотел бы увидеть своих сыновей. Я надеюсь, вы сдержите слово?

Глава 48

Эмис Ло

«Окно» появилось точно по расписанию. Глядя на черное марево, медленно прорисовывающееся в центре ангара, доктор Ло в который раз пытался понять, кто или что создало эти переходы между безум– но далекими друг от друга мирами. И немножечко завидовал возможностям, доступным этому самому «чему–то». Ведь для того, чтобы построить такой портал, прежде всего надо было уметь находить обитаемые или пригодные для заселения миры, иметь возможность доставлять туда оборудование «своим ходом», а значит, летать между звездами на сверхсветовых скоростях. Ну или иметь возможность, не улетая со своей планеты, как–то прокалывать пространство в поисках искомых миров.

«Наша мышиная возня с каким–то там штаммом казалась бы им такой ерундой…» – успел подумать доктор, прежде чем из открывшегося Окна на него хлынул поток грязной воды.

Осмотрев свой новый, но уже безнадежно испорченный мундир, новоявленный подполковник грязно выругался. Сначала потому, что на его триумфальном возвращении можно было ставить крест, а потом – сообразив, что на той стороне Окна воде было взяться неоткуда!

– Эй, вы! – рявкнул он группе обалдело уставившихся на небольшой водопад солдат. – Оденьте костюмы высшей защиты и марш туда на разведку! На одевание – две минуты! Время пошло!

Смотреть на побледневшие лица солдат было бы смешно, если бы не мысль о том, что Окно могло открыться не туда и забросить пытавшегося шагнуть в него первым доктора непонятно куда. В мир, где могло не быть пригодной для дыхания атмосферы, в толщу океана… Да мало ли вариантов для бесславной смерти?

«Спешка хороша при ловле блох… – мрачно подумал Эмис. – Пожалуй, рановато мы тут расслабились».

Тем временем поток, извергающийся из Окна, постепенно иссяк, и к моменту, когда доктор вздрогнул от очередной мысли о том, что стоит провести всесторонние анализы жидкости из иного мира – она может нести в себе опасный для цивилизации Рокха биологический материал, – превратился в слабый ручеек.

На всякий случай отойдя в дальний конец ангара, доктор Ло приготовился было послать кого–нибудь за переносным диагностическим центром, как из Окна появилась донельзя грязная физиономия, в которой Эмис с трудом узнал лейтенанта Моглена.

– Докопались! – радостно засиял офицер. – Ура!

– Лейтенант! Ко мне! – не понимая причины для его радости, рявкнул Эмис. И быстрым шагом пошел ему навстречу…

…Слушая рассказ Моглена, доктор все больше и больше мрачнел: все, что произошло там, в лагере, за какие–то четыре дня его отсутствия, казалось кошмарным сном! Лавина, доставшая до лагеря, – он строился с учетом рельефа долины. Какое–то слишком своевременное появление аборигенов, вооруженных стрелковым оружием и убийство ими часовых на вышках и патрулей в лабораторной зоне. Пропажа профессора Иора Меддира, и, самое страшное, уничтожение последним всех синтезированных за последние месяцы штаммов! Это была катастрофа! Посмотрев на кобуру с наградным оружием, доктор мрачно ухмыльнулся: по лучшим традициям Урлии, узнав о таком развитии событий, он должен был застрелиться. Раз пять, как минимум…

– …и стрелковая ячейка, расположенная на высоте 34–11–7, тоже оказалась уничтоженной… – рассказывал лейтенант. – Преследование уходящего отряда противника оказалось затруднено плохим знанием местности, примитивными, но очень действенными ловушками, устроенными им на всем пути своего отхода, и все увеличивающимся количеством раненых…

– Так, не понял? Что за ловушки и откуда взялись раненые в преследующем аборигенов отряде? – еле сдерживая бешенство, перебил офицера Эмис.

– Ну, во–первых, у них был снайпер! Эта скотина стреляла в колени, и теперь у нас там восемь калек, которых гарантированно комиссуют! – с ненавистью в голосе прошипел офицер. – Во–вторых, они использовали гранаты, похищенные у погибших патрулей, довольно необычным способом: вместо того, чтобы бросать их в наступающего врага, как предписывают все учебники по тактике, эти уроды привязывали к стопорным защелкам тоненькую веревку, протягивали ее поперек тропы или под подвижными камнями, и, человек, зацепивший ее хоть чем–нибудь, вызывал взрыв! За четыре часа преследования отряд потерял восемнадцать человек ранеными и шестерых – убитыми! Подполковник Гелон считает, что аборигены не могут так уверенно обращаться с современным оружием, а значит, там работают агенты Магирона. По его мнению, профессор Меддир – тоже агент, работавший под прикрытием. И его саботаж, проявленный при работе над «Ухмылкой», и уход из лагеря при первой же возможности, и уничтожение рабочего материала – звенья одной цепочки…

– Так, давай шевелиться… – посмотрев на циферблат наручных часов, доктор Ло вздрогнул: до закрытия окна оставалось чуть больше двух минут. А оставаться на Рокхе еще четыре дня в свете последних событий ему совершенно не улыбалось.

…Выбравшись со дна котлована, образованного подтаявшими ледяными глыбами, здоровенными камнями и спрессованным снегом, доктор Ло остановился на его краю и тяжело вздохнул: исследовательский городок практически перестал существовать.

Безусловно, люди подполковника Гелона не зря ели свой хлеб: основная масса палаток либо уже стояла, либо ждала своей очереди, аккуратно сложенная на месте, где их планировалось ставить. Работало даже пяток генераторов. Однако на месте бывших лабораторий и доброй половины бараков для захваченных в плен аборигенов разлилось озеро из талой воды. Отсутствовало две трети караульных вышек.

Со стороны склона, с которого сошла лавина, в лагерь можно было зайти без особых проблем – там не осталось ни проволочных заграждений, ни минных полей, ни датчиков движения. Кроме того, лавина погребла под собой склады, расположенные около Окна, со всем оборудованием, включая ленточные транспортеры, погрузчики и лебедки. Где–то там же, под камнями и тающим снегом, оказались погребенными и строительные материалы, и детали вертолета, и основная масса продовольствия, оружия и боеприпасов…

Подполковника Гелона, идущего к нему строевым шагом, доктор заметил не сразу – пытался подсчитать время, необходимое для восстановления всего утерянного из–за этой катастрофы. А, заметив, озверел еще больше: чертов служака вырядился в парадный мундир, привел его в относительный порядок и явно готовился совершить ритуальное самоубийство! Естественно, после доклада – на его левой руке, прижатой к груди, лежала папка с документами…

– Разрешите обратиться, господин… подполковник? – заметив новые знаки различия, Гелон слегка замешкался.

– Подполковник! Вам не кажется, что бросать Родину в такой тяжелый час будет преступлением? – перебил его Ло. – Значит, по–вашему, всем тут надо застрелиться, а потом хоть трава не расти? А кто будет все восстанавливать? Кто отловит этого паршивого магиронца Меддира? Кто обеспечит оставшихся ученых биологическим материалом? Я? Ваше желание уйти из жизни красиво – не более чем трусость! Слово «долг» вам ни о чем не говорит? Вы же принимали присягу, подполковник! Вам напомнить ее слова? Или вспомните сами?

– Я не смог выполнить свой долг… – глухо пробормотал Гелон. – Посмотрите вокруг…

– Вижу! И что дальше? Плакать? У нас есть цель: создать оружие, способное стереть Магирон с лица нашей планеты. И мы ее добьемся. Чего бы это нам не стоило! Так что хватит комплексовать! Принимайтесь за работу! Есть палатка, в которую я могу вселиться?

– Так точно!

– Ведите! Надо распланировать ближайшие мероприятия. Ваш доклад я просмотрю в процессе… И выбросьте из головы эту ерунду… Вы меня поняли?

– Так точно, господин подполковник!

– Вот и хорошо… А теперь перейдем к делу: когда мы сможем запустить лаборатории?

– Технически – послезавтра. Но реально они заработают не раньше, чем через восемь—двенадцать дней. Практически все, что необходимо для ведения исследований, погребено под нашими ногами. Значит, в следующее открытие Окна мы сможем заказать необходимые нам реактивы, а через восемь дней, получив их, приступить к работе.

– Ясно. Что с персоналом?

– Профессор Меддир исчез. Уничтожив все рабочие материалы. Как мне кажется, за время пребывания в лагере ему удалось завербовать лейтенанта Когена и получить на руки оригиналы или дубликаты ключей к Хранилищу. Кстати, тело лейтенанта найдено за пределами лагеря. Убит ударом камня в голову. На первый взгляд, зацепило краешком лавины. Однако есть вероятность инсценировки – ведь ключей при нем не обнаружено…

– Так… – мрачно пробормотал Эмис. – Начальника секретного отдела – ко мне. После совещания… Поехали дальше. Что по личному составу армейских подразделений?

– Сорок семь погибших. Девяносто три – ранено. Остальные – в порядке. По моему приказу пересмотрен порядок патрулирования, ведутся работы по восстановлению разрушенного лавиной периметра. Снайперские посты комплектуются из расчета пяти боевых единиц вместо двух, и их число удвоено. Для обеспечения изменения режима несения службы необходимо увеличение контингента вдвое. Кроме того, двадцать восемь раненых необходимо отправить на Рокх – в местных условиях поставить их на ноги не представляется возможным. Кстати, у нас серьезная проблема с биологическим материалом: в настоящий момент пригодно для исследований всего четверо аборигенов… Для увеличения их количества тоже нужны солдаты…

– Понятно… – вздохнул доктор Ло. – Что с лагерем для высшего командного состава?

– Он не пострадал. Личный состав, осуществлявший его охрану, несет службу в том же режиме – усилить караулы и там пока, к сожалению, нет возможности…

– Хоть это радует. А теперь подробно о тех, кто совершил нападение. Я не понимаю одного: если нам противостоят эти немытые животные, то как они так быстро осваивают современное вооружение? Если же среди них есть выходцы с Рокха, то, значит, наша контрразведка где–то допустила просчет. Агенты Магирона, каким–то образом внедренные в наш контингент, пользуясь неразберихой первых дней, покинули территорию лагеря и пытаются установить контакт с аборигенами, для того, чтобы саботировать наши исследования. Только я не понимаю, кто и как…

– Я об этом думал. Вариантов не так много. Первый, и самый вероятный. Один или два агента находились в подразделении, преследовавших тех, кто совершил нападение на снайперскую пару лейтенанта Лантца. Если вы помните, то двадцать одно тело нашли на леднике. Тринадцать погибло при обвале. Но… – тут подполковник сделал паузу и тяжело вздохнул, – при поисковых работах обнаружили только восемь тел! Итого, чисто гипотетически, магиронцев не может быть больше шести. Второй вариант – то, что кто–то ушел в первые дни, – мне кажется практически нереальным: на каждом построении командиры подразделений проверяют количество личного состава. И не могли не доложить о том, что кого–то не хватает…

– Логично… – согласился Эмис. – Ладно, считаем, что их – шестеро. Допустим, что общий язык с местными они уже нашли. Значит, скорее всего, они находятся в ближайших к нам деревнях аборигенов и готовят их воинов к мероприятиям по дальнейшей дестабилизации работы в исследовательских лабораториях. Вы с этим согласны, подполковник?