Текст книги "Византийская ночь"

Автор книги: Василий Колташов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

18

Гостей оказалось пятеро. Распахнув дверь, они вошли, ведя за собой дышащих паром коней. Рыва шагал впереди всех, показывая, где можно поставить, чем накормить и напоить животных. Он радушно шутил и смеялся.

Сена было вдоволь. Амвр приготовил его заранее, притащив вчера из большого стога. Месяц назад молодые воины ушли домой – на север. В землянке остались только Рыва и мальчик.

– Нужно дождаться последних людей, прежде чем тоже двинуться на север. Домой! – сказал однажды рыжебородый.

Мальчик не знал, что ждет его дальше. Он только догадывался, что маленький мир спрятанной в лесу землянки скоро сменит другой – большой мир.

Прибывшие с Рывой воины были отлично вооружены. На всех кроме одного, выделявшегося необычным выражением лица, были кольчуги. На поясе у каждого висел длинный меч. К седлам крепились щиты, луки, шлемы, копья, топоры и дротики. Амвр сразу догадался, что эти люди не могли быть простыми разведчиками. Весь вид их демонстрировал готовность к войне.

– Заходите! Заходите! – дружелюбно прорычал Рыва. – Амвр, подавай еду. Пришло время насыщать брюхо.

Гости расседлали лошадей и уверенно заполнили пространство, рассевшись по широким лавкам у огня. На ногах у них были сапоги, а не плетенная из коры обувь или кожаные башмаки. Сняв оружие и доспехи, они протягивали руки к огню, одновременно щурясь и отворачивая от него лица. Сняв уху, мальчик разжег пламя посильнее.

– Ну, и где же твоя рыба? – поинтересовался широкоплечий воин, у которого густые пряди свисли на лоб – Уплыла в Дунай?

– Ты я вижу самый голодный, Феодагат, раз не можешь дождаться, – ухмыльнулся Рыва, протягивая гостю глиняную миску с дымящимся супом.

– Он такой всегда! Но я еще хуже.

– Ты прожорливей своего коня! Сотворил же такого господь.

– Амвр, давай скорей, видишь какие они звери!

Мальчик и Рыва быстро наполнили наваристой ухой тарелки, раздав их гостям.

– Ты кормишь нас водой? – печально удивился один из воинов.

– Там в котле еще рыба.

– Где?

– В Дунае!

Гости покатились со смеху, но скоро затихли, шумно орудуя большими деревянными ложками. Амвр ел приятную, дурманящую сладостью уху прямо из миски. Большие глотки один за другим заполняли пустой с утра желудок ребенка. Было удивительно вкусно.

– Что хлеба совсем нет? Ничего! Ну, давай уже рыбы, дорогой хозяин.

– Сами берите! – сказал Рыва, ставя котел на середину.

– Это хорошо, это по-нашему, – промычал одобрительно седобородый воин.

– Прекрасно! Мед богов, а не суп, – похвалил кухню худощавый гость, приехавший без доспехов. – Кто приготовил это отличное блюдо?

– Ну, что я вам говорил! Похож он на гота? – весело фыркнул Феодагат. – Хоть переселяй тебя в Дакию, хоть не переселяй – ты все равно остаешься римлянином[38]38
  Дакия – так римляне называли земли лежавшие за Дунаем, где до начала II века существовало дакийское государство. Император Траян покорил его со своими легионами, превратив почти на сто лет в римскую провинцию. Племена готов отвоевали Дакию у Рима. Но в конце IV века их самих вытеснили из нее кочевники гунны. Траян – римский император с 98 по 117 годы.


[Закрыть].

Валент добродушно улыбнулся. Поиграл красивым перстнем на руке.

– Мальчик, это я его научил, – гордо произнес Рыва. – Он ушел с нами из-за реки, еще, когда было тепло. Хороший мальчишка.

Амвр поднял большие глаза из тарелки, где лежал его кусок осетра.

– Спасибо тебе хозяин и тебе, мальчик. Как твое имя?

– Я… Меня зовут Амвр.

– Странно, – удивился Валент. – Ты римлянин? Откуда ты?

– Из Фракии.

– Да, мы его там захватили как проводника, – уточнил Рыва, – а потом он с нами остался. Все понимает. Был худой и дикий, как волчонок. Мы его так и назвали. Сейчас подобрел, откормил я его немного. Подрос он, крепкий будет парень, смышленый. Года не пройдет, как вымахает!

Валент скрестил руки на груди и снова спросил:

– Диоцез Фракии или провинция Фракия?

– Валент, чего ты пристал к мальчишке, дай ему поесть, – вмешался Феодагат. – Откуда он знает. Сам черт не разберет тебя с твоими диоцезами и префектурами[39]39
  Префектура – крупнейшая административная единица ранней Византийской империи. В каждую префектуру входило несколько диоцезов объединявших группу провинций.


[Закрыть]. Он же не консул, тебе. Сказал из Фракии, значит из Фракии[40]40
  Консул – в ранней Византии почетный титул, которым императоры часто удостаивал и самих себя.


[Закрыть].

– Я был пастухом, – робко сказал мальчик. – Помогал пастухам.

– Почему у тебя такое странное имя?

Амвр пожал плечами.

– Ты был рабом?

– Так родился…

– Никто не рождается рабом. Рабами нас делают другие. Это несправедливо чаще всего. Но когда человек сам считает себя рабом, тогда он этого и заслуживает. Только никогда иначе!

– Я больше никогда не буду… Я хочу быть охотником, воином.

– И не хочешь обратно в империю?

Ребенок замотал головой.

– Я тоже, – улыбнулся Валент, показав крепкие зубы. – Но знаешь, твое имя… Оно не подходит для свободного, тем более римлянина. Оно… Это ведь больше кличка?

– Что? – что удивился мальчик.

– Возможно, стоит его изменить. Хочешь, помогу тебе? Я ведь единственный твой соотечественник здесь.

Мальчик пожал плечами, по-прежнему глядя в глаза собеседнику.

– У тебя прямой взгляд, – заметил Валент, покусывая палец. – Ты не мог оставаться рабом всю жизнь. Бегство, это иногда путь к свободе. В нем нет ничего зазорного. Мы бежим, чтобы жить. Я тоже беглец.

– Ты?

– Да, – усмехнулся Валент. – Тебя стоило бы называть Амвросием Это старинное имя и оно подойдет. Согласен?

– Звучит красиво.

– Ну, так и бери его себе! У римлян есть древний обычай. Когда раба освобождают, ему дает имя хозяин. Свое имя чаще всего. Ты сбежал. Сам себя освободил, а значит сам себе хозяин. Выбрать новое имя – твое право. Меня можешь взять в крестные.

Мальчик улыбнулся, а глаза его засветились.

– Поешь еще, а то остынет, – сказал он серьезно.

– Теперь, когда мы закусили и согрелись, я хотел бы кое-что сказать, – обратился ко всем седобородый гот. – Готовы ли вы сменить шутки на серьезный разговор?

– Почему нет, Эрманрих?

– Хорошо. Тогда самое время. Что мы видели на том берегу, Рыва уже знает. Завтра он поведет воинов к городу князя. Нас четыре рода. Мы получили обещанную землю и даже больше. Дома построены. Наши старики, жены и дети в тепле. Они сыты. Бог сохранял нас в пути. Мы почти не потеряли скота и сумели даже кое-что заготовить в новых местах. Весной мы отправимся в поход и нужно знать, сколько воинов мы сумеем снарядить.

– Кто-то должен остаться и охранять поселения. Может быть даже треть мужчин.

– В этом нет нужды, – сказал Рыва. – В наших землях для защиты наверняка останется Всегорд. Даврит хочет иметь рядом с собой как можно больше всадников-готов. Мы соберем много пехоты, но кроме дружины у князя нет конницы.

– Даврит обещал мне начало над всеми готами, – сказал Феодагат. – Все знают меня. Я убедил многих оставить службу императору. Никто не был обманут.

– Мы доверяем тебе и знаем тебя, – твердо произнес Эрманрих. – Ты всегда все делал правильно. При разделе добычи ты справедлив, в бою храбр.

– Князь сдержит обещание, – решительно сказал Рыва. – В будущую весну он даст под твое начало, Феодагат, восемь сотен готов. Две из них конных. Сколько поведешь в поход ты?

– Еще четыреста всадников с луками и дротиками, а также двести молодых пехотинцев. Но у нас немного кормов для лошадей. Об этом должны позаботиться вы.

– Так и будет. Сварог свидетель моим словам.

– Много ли нас пойдет за Дунай? – спросил широкоскулый гот.

– Все племена, с дружинами вождей во главе. Даврит поведет основные силы. Он хочет собрать под своей рукой двадцать тысяч воинов. Общее же число всех, кто пересечет великую реку невозможно определить. Ничто не сможет остановить нас.

– Это не похоже на обычный набег, – заметил Валент. – Византия вряд ли сумеет легко защитить себя в новой войне. Сейчас император борется с персами далеко на востоке. Граница ослаблена. Но даже если бы все отозванные в Азию войска были на месте, остановить такой поход почти немыслимо. Однако у империи есть страшное оружие – золото. Оно не раз выручало ее в самый трудный момент. Многие складывали оружие перед блеском монет.

– Война – это дело сильных, – нахмурился Рыва. – У нас хватит мужества справиться с врагом. Мы разобьем римлян. Не сомневайся!

– Пусть будет так, – ответил Валент, одновременно подумав: «Разве вы первые, кто приходит с мечом из-за Дуная? Это уже делали даки во времена Домициана, потом готы и гунны. Границы империи были незыблемы, пока она имела легионы, чтобы сражаться или золото, чтобы покупать мир»[41]41
  Домициан – римский император (81-96 год), во времена его правлении даки возглавляемые своим царем Децебалом перешли Дунай, разгромив два легиона.


[Закрыть].

– Не сладко придется тем, кто остался, – усмехнулся широкоскулый. – Не хотел бы я встретиться в бою с кем-то из своих знакомых.

– Они всегда могут присоединиться к нам.

– Да, особенно те, у кого я уводил девок, – сострил молодой голубоглазый гот.

– Думаю эти, перейдут к нам в первую очередь, чтобы только пустить тебе стрелу в спину. Не боишься?

– Я уже однажды вырвал у них сердца – сделаю это еще раз.

– Вот кто должен вести нас в поход, а не ты Феодагат! – воскликнул Эрманрих.

– В поход куда? К юбкам?

– Не сердись, старый пес. Ты же знаешь, как я тебя люблю!

– Жаль, только нет вина. Без него ложиться с тобой в постель страшно даже мне.

Сытые воины покатились со смеху.

Рыва подбросил в огонь трескучих еловых веток. Внимание его больше не занимала беседа. Он вспоминал дом, жену и двух дочерей, которых не видел с весны. Впереди была зима, а значит спокойная жизнь дома. Повернувшись к мальчику, рыжебородый склавин улыбнулся. Ребенок еще не спал, хотя усталость была написана на его лице.

– Хороший, мальчишка! – с грубоватой заботой произнес Рыва, погладив ребенка по взъерошенной голове. – Завтра поедешь с нами, а сейчас иди спать. Ну и имя тебе придумал этот римлянин, не выговорить. Не слушай эту болтовню, спи.

Накрывшись теплой овечьей шубой, маленький Амвросий уснул. Он устал за день. Как бы ему не хотелось послушать разговоры воинов, сил на это уже не осталось. Сон навалился на него с неожиданной силой. Голоса вокруг смолкли, а пламя померкло и растворилось в нежной теплоте. Мужчины еще долго говорили о чем-то, спорили, пели и смеялись. Но ребенок уже не слышал ничего. Он крепко спал.

Часть 2. Страна склавин
1

За окном было шумно. О чем-то спорили воины. Скрипели нагруженные повозки. Ругались женщины. Голосили собаки и кричали дети, играя в снегу.

Дом князя склавин стоял в центре большого городища, построенного на месте римской, а потом и готской крепости. Деревянное двухэтажное здание было выстроенное без всяких излишеств. Князь склавин – вождь союза племен живших за Дунаем – проводил в нем только зиму. Весной, лишь сходил снег, с дружиной он уходил в походы, обороняя земли склавин или разоряя города и села соседей.

Даврит отвернулся от слюдяного окна. Медленной раскачивающейся походкой он подошел к стене, как раз к тому месту, где висел его щит. Круглый красиво обитый серебром щит притягивал князя. В бою он всегда был рядом. Нередко спасал жизнь. Дощатый пол скрипнул под красными сапогами. Большие горячие ладони Даврита ласково прикоснулись к изящному предмету. Улыбка украсила широкое, бородатое, с кривым горбатым носом лицо. «Как идет тебе новая обивка, старый брат. Скоро, совсем скоро я доверю тебе свое сердце. Береги меня, как я берегу тебя!» – подумал князь и его голубые, немного раскосые глаза блеснули как у хищного зверя. Потом он повернулся. Горделиво поднял густоволосую голову. Обратился к собравшимся приближенным:

– Братья мои! Большой отряд готов присоединился к нам. От гуннов весной придет пять сотен воинов. Многие крепости на Дунае почти пусты. Речной флот римлян в плохом состоянии. Он не сможет нам серьезно навредить. Дорога открыта. Все – добрые вести!

В просторном бревенчатом зале приближенные князя слушали молчаливо.

– Как сойдет лед, и зазеленеют травы – мы должны быть готовы. Почти все племена перейдут рубеж. Под мою руку собрались союзники. Мы не будем одни в походе. Перун нас защитит. Перун даст нам победу!

– Добро! – ответили дружные голоса.

– Одно, друге, меня тревожит. Союзный вет все еще не решил объединить силы[42]42
  На древнем языке славян «вет» означал совет – народное собрание для обсуждения общих дел рода, племени или племенного союза. Князь говорил о вете племенного союза единственно способного решать все вопросы.


[Закрыть]. Лишь два племени, карпане и смоляне обещали дать под мою руку четверть своих воинов и припасы, что я попросил.

Даврит расправил широкие плечи. Четыре десятка глаз смотрели на него. Ожидали последних слов. Седые вожди хранили покой на своих лицах. Густобородые начальники племенных дружин слушали с тревогой. Князь еще раз оглядел тех, кому доверял, на кого мог положиться в самом нелегком деле. Лавки у стен были полны. Не привыкшие к утонченной роскоши северные люди оделись сегодня с грубоватым варварским блеском. «Мы возьмем много добычи. Об этом вы думаете сейчас? Или вас беспокоит тоже, что меня?» – метнулось в его уме. Суровые молчаливые лица ничего не ответили. Князь улыбнулся. Качнул гордой головой.

– Остальные… Их нужно убедить. Они должны понять, наконец, что без единого вождя и без большого единого войска все новые поселения на римской земле окажутся под угрозой. Император не потерпит нас мирных: он захочет видеть нас лишь своими рабами. Так уже было с готами и другими народами. Вет нужно убедить. Об этом я вас прошу, братья, – закончил Даврит. Сел в расписное дубовое кресло.

– Да, князь! Все сделаем! – ответили сильные голоса. – Время есть, потолкуем. Все дружины пойдут с тобой!

– Спасибо, друге. Какие вести, Всегорд? Ты хотел – говори.

Невысокий крепкоплечий человек справа от князя встал. Сделал два шага вперед. Он был полноват, широколиц, с низким морщинистым лбом. Серые глаза его двигались быстро, но не избегали встречных взглядов.

– Прибыло посольство от кагана[43]43
  Каган – титул наследственного правителя Аварского каганата; высший титул в кочевой иерархии, имевший тюркское происхождение, хан ханов.


[Закрыть].

– Что от нас нужно аварам, Всегорд?

Руки полноватого мужа невольно поправили у пояса штаны под просторной зеленой рубахой. Лицо сделалось напряженным.

– Не знаю, князь! Посол Баяна желает без промедлений говорить с тобой. О чем – молчит. Приехал он только вчера под ночь. Мы приняли его со всем положенным почтением, предоставили все что могли. Теперь, не дожидаясь, он требует встречи.

– Чего так? Не много ли хочет? Может и правда срочное дело у посла? Почему зимой явился, нас не уведомив?

– Не знаю, – надул толстые губы под горбатым носом Всегорд. – Не нравятся мне авары и нынешний посол их тоже. Он надменен, непочтителен, не как гость держится, а как хозяин. Дружелюбия в нем не чую. Не успел он в дом войти, уже гнева моего просит. Говорит, коней моих лучше кормите и пришлите вина да женщин на двор. Я все сделал. Я терпеливый. Князь, ты знаешь. Все перемелю, чтобы только вражда не проросла, но…

– Договаривай, – нахмурил густые брови Даврит.

– Он не привез подарков. У моих людей всюду глаза. Все знают, все слушают. Один из проводников поведал: ничего кроме припасов для себя у посла нет. Золота – нет, серебра – нет. Даров великих не имеют, а про малые не знаю. Есть рабыни для забав. Это все.

– Странно. Так в гости не ходят. Неужто брат мой Баян решил ругаться с нами? Чего хочет? Что посоветуешь, Боз? – обратился князь к рослому беловолосому человеку.

– Принимай посла в обед. За богатым столом. Так все и узнаем.

– Ты как считаешь, Всегорд?

– Вначале выслушай. Угостить медом сумеем, одарить успеем, словом согреть – не велика наука[44]44
  Медом называли сладкий алкогольный напиток славян делавшийся на основе меда.


[Закрыть]. Пускай сперва скажут, потом с нами за стол садятся. Ты покажешь им силу: дружина похвалится, готы подоспеют. Потом пировать станем. Пусть посол видит, люди у нас есть. За столом дело и закончим.

– Что думаете, друге?

– Тепло надо аваров принять, но сперва выслушать, – почесав затылок, сказал седоволосый вождь. – Ссоры нам ни к чему. Раньше поговорим, раньше проводим.

– Ели про поход знают? – спросил чернобровый юноша в серой рубахе, отчаянный в схватках не по годам.

– Успокоим. По их же наущению каждый год за Дунай ходим. Каждый год собираемся. Кто знает, когда повезет? – сощурил князь хитрые глаза. – Подготовь все к пиру Всегорд. Скажи послу: жду его с радостью. Пускай немедля идут. Поговорим. Воинов моих встретим и к столу с дорогим гостем.

2

Посол чинно вступил в зал. За ним гурьбой следовало с десяток аваров в ярких парчовых одеждах, с черными волосами и смуглыми лицами. От них несло дорогими благовониями и въевшимся в кожу запахом конского пота.

– Таяг, – тихо сказал Всегорд князю. Зашептал быстро: – Любимец кагана. Баян, говорят, подарил ему за верность десять прекрасных жен. Рассказывают: в походе на германские земли он своей рукой изрубил тысячу пленных, которым отказали в выкупе. В решающей битве той войны он принес кагану победу. Всю ночь накануне Таяг беспокоил во главе конных лучников лагерь врага. Измотал их. Там и сын его был, Туман. Ты его в деле видел.

– Ну. Дальше что было?

– Утром Баян с латной конницей опрокинул противника, а Таяг отрезал врагу пути для бегства. Многих убил, а еще больше взял. Важного человека прислал к нам каган.

Даврит потянулся в расписном кресле. Прижал подбородок груди, глядя сурово. «Таяг», – мысленно произнес он не раз слышанное имя.

Посланник кагана остановился, выпятив грудь. Голова его отвесила легкий поклон. Даврит приветливо улыбнулся. Песочное лицо Таяга ничего не выражало. Пустыми казались черные глаза. Только щеки посла круглились от надменной улыбки. Всем, покоем и жестом, Таяг говорил: могущественный повелитель прислал меня.

– Рад видеть тебя благородный и славный Таяг. Твои подвиги поражают, а имя твое навеки сохранит земля. Надеюсь, дорога через горы не утомила тебя, а пища и сон были хорошими.

Толмач гунн бегло перевел слова князя.

– Здравствуй князь, – ответил любимец кагана. – Дорога, слава вечным духам, была доброй. Белый ветер не терзал нас в пути. Мы прибыли к тебе через край антов.

– Как здоровье брата моего Баяна?

– Великий правитель всех земель под небом здоров. Здоровы его дети и жены. С важным делом он прислал меня к тебе, вождь. Пусть лишние уши удалятся.

Брови Даврита опустились. Шепот волной пробежал за его спиной, где стояли близкие люди: друзья, родственники, военноначальники, племенные вожди и князья. Никто не смел называть так главу союза склавин. Никто не дозволялось приказывать ему.

– Будь спокоен, князь, – прошептал Всегорд, глядя, как нервозно теребит князь золотую цепь на груди. – Давай послушаем дорогого гостя.

– Здесь, посол, я всем доверяю. Без друзей я дел не вершу.

– Знаю, что власть твоя не безгранична.

– Скажи, зачем прислал тебя брат мой каган.

– Небом решено, князь, что миром правит только один человек. И солнце, и ветер, и огонь, и все народы вселенной слушают его. Видишь ленты в моих волосах? Голубая – знак света. Черная – символ подземной тьмы. Белая – добро. Красная – огонь. Синяя – море. Желтая – богатство. Серая – камень. Зеленая – бесконечность. Коричневая – все живое на земле. Все силы мироздания склоняются перед каганом. Он власть и все стихии.

Приближенные князя недовольно зашептались.

– Я привез тебе доброе слово кагана, мудрого правителя и великого воина. Он дарит тебе, слуге своему, четырех наложниц. Одну с черными волосами, другую – с белыми, третью – с рыжими, четвертую – с русыми. Мужчины не касалась их. Великий повелитель взял этих прекрасные дары в походах совершенных в четыре стороны света. Небо благословенно! Каган добр к тебе.

Зубы Даврита заскрежетали от гнева. «Так то ты говоришь со мной, как равный с равным, как любимый слуга господина с другим слугой его!» – мелькнуло молнией в голове распаленного князя.

– Опасно серчать, – прошептал Боз. – Авары не шутка. Они одним только колдовством могут создавать тьму днем и день ночью. Их войско велико, а стрелы смертельны. Прояви терпение. Мы все слушаем. Все молчим.

Авары вытолкнули вперед четырех нагих женщин с покрытыми шелком головами. Таяг легким движением сорвал покрывала с пленниц. Они были прекрасны. Точеные юные тела притягивали взгляд, а нежные черты останавливали дыхание. С опущенными глазами стояли женщины в ожидании. Руки их небыли связаны, но неволя уже коснулась печалью лиц чарующих пленниц.

– Посол, – начал Даврит, подавляя гнев. – Дар достойный. Не раз вместе с аварами мы ходили в походы. Не раз вместе делили тяготы войны. Не единожды сражались плечом к плечу с Византией. Вместе добывали богатство и славу, вместе пировали и приносили жертвы богам. Что еще просил передать мне каган?

– Пусть род твой не угаснет, – надменно ответил Таяг, поправляя парчовый халат. – Такова воля нашего справедливого повелителя. Пусть женщины родят тебе сыновей.

– Ничего не понимаю, – шепнул князю Боз. – Может на место его поставить, а не ласкать сладкими речами? Может…

– Дело не хитрое, – усмехнулся Даврит. Прервал друга жестом. – Без советчиков справимся. Но у нас тоже есть подарки.

Князь подал знак рукой. Дружинники вывели женщин. Внесли в зал тяжелый резной ларец. Посол повернул голову, а правитель склавин встал и направился на встречу гостю.

– Это оружие, – произнес он, открывая ларец и вынимая меч в великолепных, усыпанных яркими камнями ножнах. – Византийский полководец потерял его, еще не успев обнажить. Здесь еще…

– Каган много брал такого оружия, – надменно ответил посол, не меняясь в лице. – Я принимаю дары и хочу продолжить говорить.

Даврит умолк. Опустил меч. Гнев переполнял его, выступал багровыми пятнами. Князь был готов в любой момент броситься на заносчивого посла. Только взгляд Всегорда помогал еще терпению брать верх над яростью. «Погоди, авар! Я снесу пока!» – кричали горящие глаза князя. Пряча их, он развернулся молнией. Направился к своему креслу. Все смотрели на него. Ожидали что будет. Князь сел. Взгляд его был также спокоен, как и лицо. Но растоптанный волей гнев не погас. Он тлел в большом сердце готовый вспыхнуть вновь. Только Всегорд знал: новой ярости уже не сдержать.

– Скажи мне, посол, та девушка с русыми волосами – откуда вы привели ее? Не из земель ли просян, что этой осенью опустели от набегов? Не среди ли наших племен взяли авары эту добычу, посол?

Щеки Таяга дернулись. Глаза сделались уже.

– Люди, князь, такой же плод земли, как и трава. Одни увядают, другие вырастают. Трава зря цветет, если кони не сыты ей. Мы пасем своих лошадей на богатых пастбищах, где зелень сочная и вода чистая. Луна свидетель,– в указующем жесте авар поднял руку, – все боги видели, добыча, что берем мы, не под твоей властью.

– Хорошо ли это!? – поднял голос Даврит. – Моих же собратьев, моих по богам, по вере и крови, мне же дарите.

– Князь, ты не властен над племенами. Они избирают тебя. Ни просяне, ни горане, ни ливичи, или другие племена не служат тебе. Ты только вождь над ними, когда сами они желают того, но не более. Есть их воля – ты ведешь в поход их дружны. Не желают они, и ты не заставишь их. Ссоры с соседями затевают они без тебя и не ты в ответе за дерзость племен. Поэтому мудрый каган и не винит тебя. Просяне сами напали на мирные стада наши, ища наживы.

– По-другому было! – вмешался Боз.

– Князь, мои слова есть слава кагана. Простой дружинник не смеет перебивать посланника. Великий владыка повелел мне передать тебе всю правду, если ты спросишь.

Даврит кивнул головой, делая знак Бозу не встревать больше. Тот, хмурясь, отступил. Затерялся среди приближенных князя. Ярость искажала лицо бывалого воина. Он сам был из просян.

– Не доброе чую! Будем на стороже! – прошептал Всегорд. – Перун нам поможет. На то надеюсь.

Князь снова кивнул. Никто не видел, что происходило у него внутри.

– Пусть женщины подарят тебе много удовольствий. Но я привез и другой дар нашего повелителя.

Даврит побледнел.

– Слушаю, – справляясь с собой, произнес он.

Посол вынул из-за пояса золотой продолговатый предмет. Он поднял его над головой и показал присутствующим.

– Это знак, которым каган награждает тебя. Властвуя над всеми землями под небом, он владычествует и над лесами склавин. Поля склавин – поля кагана. Добыча склавин в походе – собственность кагана. Власть эта безраздельна. Но могучий повелитель признает тебя как наместника своего над склавинами и хочет, чтобы ежегодно все склавинские племена давали ему десятую часть хлеба, скота и всего что ни родит земля или вода, или небо. От взятой в походе добычи склавины обязаны отдавать отныне половину. Каган знает: весной будет новый набег на Византию. Если ты или люди твои не исполнят волю его…

Гунн переводчик говорил также размеренно, как и посол. Казалось, будто все произносит один голос Таяга.

Руки Даврита собрались на груди, разрывая рубаху. Пальцы напряглись. Кровь стучала в висках ударами аварских походных барабанов. Князь заметил, что у его людей руки давно лежат на рукоятках мечей. Лица приобрели неестественные оттенки. Слуги кагана тоже были наготове. Они приблизились к посланцу своего повелителя и внимательно следили за тем, как поведут себя князь и его люди.

– Послушай, Таяг! – грубо остановил посла князь. Не мог он принять оскорбительной милости. Не приняли бы ее боевые братья его, друзья, старейшины и князья племен. – Не будет дани! Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашею землею, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи.

– Не будет дани! Земля наша не для аваров! – заголосили вожди и старейшины, гостившие в городище [45]45
  Старейшины входили в совет старейшин, возглавлявший племя. Каждый старейшина являлся главой рода. Рода объединяли общины. Помимо старейшин, племена имели князей или военных вождей, обладавших властью во время войны и имевших свои дружины.


[Закрыть]. – Попробуй, возьми! Без голов уйдете!

– Слышал, посол!? – резко прервал гул князь склавин. – Слышал!? Мы сами дани берем!

– Дрожи склавин! В болотах не спрячешься! Еще никто не сумел победить великого Баяна! Земля превращается в пепел под копытами наших коней. Наши стрелы закрывают небо. Никто не в силах сдержать нас. Добром не хотите служить кагану – силой рабами станете!

Посол вынул из-за пояса другой золотой предмет и продолжал более сдержано:

– Это знак великого Баяна, повелителя всех земель под облаками. Всякий человек обязан стоять перед ним на коленях. Такова воля неба. Такова воля Баяна. Опустись на колени князь! И каган будет считать это знаком…

– Послушай меня, Таяг! – заорал Даврит, вставая и наполовину вынимая меч.

– Ты знаешь, как могуществен повелитель. Ты знаешь, что сам император Константинополя упал перед ним на колени, прося пощады и мира. Византия платит нам дань. На колени, князь! Будь благоразумен, не гневи кагана! Я надену на тебя знак власти…

Свита посла и разъяренные склавины стояли уже близко друг к другу. Оружие обнажилось.

Даврит больше не управлял собой.

– Собака! Грязная, вонючая собака! – орал он. – Кто позволил тебе так говорить со мной, гнилой пес!

– Одумайся, князь! Одумайся! Ты ведь не всесилен!

– Мой меч тебе все объяснит, собака! Попробуй его поставить на колени!

– Крови! Такую дань мы хотим! – орали склавины.

– Моча лошадей! Выродки! Шакалы! Дети рабов! – смешивались разноязычные голоса.

– Ты хочешь смерти, Даврит! – кричал Таяг, отступая под защиту своих людей. – Твою шкуру каган постелет в своем шатре, а из черепа сделает чашу. Не шути! Змеи будут забавляться в твоих кишках!

– Пусть вас утащат под землю черви! – отвечал Даврит. – Встань на колени сам, грязный пастух! Встань или я снесу тебе башку! Слышишь меня!?

– Ты заплатишь, навозный гад! Мышь, жрущая птичий помет! Ты изведал милость кагана, но не знаешь каков его гнев! Баян не простит!

– Убейте всех! Смерть! Перун, защити! Убивайте их! Убивайте травоедов!

– Вы все будете рабами! Боги помогите нам! Режьте этих псов, воины!

– Смерть коротконогим! Убивайте их!

Бешенство охватило всех. Даже хладнокровный Всегорд более не обладал собой. Голоса и металлические звуки ударов смешались со стонами раненных и умирающих. Даврит одним взмахом разрубил вставшего у него на пути авара, но несколько склавин рухнули рядом под ударом мечей кочевников. Князь должен был отступить. Под ногами он почувствовал кровь.

– Режьте этих свиней! Каган наградит каждого за собачий скальп[46]46
  В отличие от других тюркских племен, авары не отрезали головы побежденных, а забирали только их скальпы. Из черепов побежденных врагов они любили делать чаши для пиров.


[Закрыть]. Убейте князя! Убейте! Я сам вырежу ему глаза, а потом надругаюсь над его женами и детьми! За скальп Даврита Баян наградит вас!

– Выпустите им кровь! – орал что было сил Даврит, снова прорубаясь к послу. – Насытим Чернобога!

Один из склавин попытался выйти из схватки и подбежать к окну, но ловкий удар кочевника свалил его замертво. Свалка была звучной. Однако дружинники, спавшие в ближайших домах, не могли все слышать и прийти на помощь. Шанс ускользнуть с боем у аваров оставался.

– Убейте всех! Смерть вонючим тварям!

Князь сделал еще один шаг вперед. Спасаясь от удара кочевника, под ногами Даврита прополз раненый Боз. Кровь была уже всюду. Через шум ударов и выкриков, князь склавин услышал, как барабанит в закрытую дверь стража.

– Ломайте! – прокричал он, нанося новый удар.

– Держись, князь!

Еще мгновение и Даврит увидел, как под топором молодого воина рухнул посол кагана. Голова Таяга была разрублена пополам. Князь собрал все оставшиеся силы и закричал:

– Добивайте! Всех добивайте! Пировать будем здесь, на крови этих выродков!

Вскоре, прижатые к запертой двери, были сражены последние авары.