Текст книги "Византийская ночь"

Автор книги: Василий Колташов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

4

Варвары не связали Амвра, но и не отпускали его больше чем на шаг. Пройдя через злополучные заросли кустарника, все пятеро углубились в лес. Рыва спросил у мальчика его имя. Спросил, кто он и чем занимается. Мальчик поведал, что он помощник пастуха и вырос в этих местах. Мизия была его домом. Здесь редко можно было встретить людей. Практически пустыми стояли многие построенные во времена Юстиниана крепости. Встречались заброшенные поселения и разрушенные города. Обитателей их унесли болезни, голод, мятежи и набеги варваров

На привале Рыва угостил ребенка соленой свининой, хлебом и вином, которое малыш нес пастухам. Один из молодых воинов дал мальчику кусок медовой лепешки. Пища развеяла страхи. Варвары не казались отныне пугающими. Амвр почувствовал, что больше не боится их, больше не думает, как в первые часы, убежать, выбрав момент. Теперь им двигало любопытство. Интересно было больше узнать, больше понять и запомнить. Варвары не выглядели злобными героями пастушеских сказок. Они даже казались малышу добрее обычных людей – тех, что он знал в своей жизни.

Идя по лесу, молодые воины все время шутили, подражали птицам. Передразнивали их. Амвр не понимал всего. Но каждый раз, поддаваясь общему настроению, он тоже начинал тихонько смеяться. Жители севера тыкали в него пальцами и улыбались. И все же ребенок ощущал себя пленником. Но страшнее этого была мысль о неминуемых побоях за «лживые басни» и «украденное вино». Никто ничего не прощал в этой жизни маленькому рабу.

Пересекая неглубокий овраг, путники заметили кабана. Воины мгновенно приготовили копья и дротики, но Рыва жестко пресек их охотничий порыв. Лишний шум и ненужные следы могли принести только неприятности. Отряд двинулся дальше.

Показывая дорогу, Амвр не прекращал тревожиться о том, что ждет его, когда он вернется. Как избежать наказания дома? Как объяснить, что действительно произошло? Неожиданно мальчик вспомнил случайно подслушанный разговор двух рабов приехавших из большого поместья на юге. Один из них подговаривал другого ночью бежать за Дунай. Малыш долго размышлял потом над тем, что услышал.

– Там за рекой нет никаких господ. Мы сможем свободно жить, без всяких унижений. Земли – бери, сколько хочешь, дичи столько, сколько сумеешь добыть. Нужно только найти возможность бежать и перебраться на другой берег, – шептал один из рабов настороженному собеседнику.

Возможно, из-за этого впечатления у Амвра не имелось мысли обмануть поймавших его людей. Они внушили ему ужас – но это было только вначале.

«Что же там за большой рекой? – рассуждал про себя мальчик. – Кто из пастухов сам видел лесных варваров? Кому известно, что там за жизнь? Кто бывал там и вернулся обратно? Почему так непохоже то, что я вижу, на то, что слышал? Почему те два раба хотели бежать именно за Дунай? Может быть, все не так уж страшно. Господь, защити меня! Спаси и сохрани!»

Главным среди варваров был рыжебородый Рыва. Погруженный в какие-то мысли, он всё время пресекал веселье в отряде. Малыш был по-прежнему насторожен, однако ему нравилось общество окружавших его людей. Грубоватые варвары не казались злыми или подлыми. Амвр был убежден: его не убьют, а отпустят, как обещали. Но что ждет его дальше? Побои, может быть неделя без куска хлеба?

Почти все время путники шли через сосновый лес покрывавший склон горы. Только раз за день они осторожно пересекли открытый участок. Отсюда была видна ферма Амвра. Мальчик никогда не смотрел в её сторону в пути, не оглядывался. Только услышав встревоженный голос одного из варваров, он повернул голову. Обернулись и остальные воины.

Внизу, далеко под горой горела ферма. Чёрный дым поднимался над постройками, пожираемыми оранжевыми всплесками. Рядом суетились какие-то люди. Они отгоняли скот. Может быть, это были пастухи? Подробностей нельзя было разглядеть. Амвр не почувствовал ничего. Только мелькнуло на миг сожаление, что пропал его недоделанный соломенный человечек. И ничего.

– Это твой дом? – спросил Рыва, глядя на юного пленника.

Амвр кивнул лохматой головой. Большая теплая рука легла на его плечо. Все молчали вокруг.

– Значит так…

– Мне не жаль, – сказал мальчик.

– Вот как? Странные у вас здесь порядки, – горько улыбнулся рыжебородый. – Ладно, пошли дальше. И тихо! Веселиться будем за Дунаем. Перун вас разорви[10]10
  Перун – славянский бог грозы, одновременно покровительствующий воинам.


[Закрыть]!

Последних слов малыш не смог разобрать.

5

Ночь казалась непроницаемой. Безлунная и холодная, она каждым пронизывающим ударом ветра напоминала о климате севера. Море было едва заметно. Только легкие звуки шипения волн, разбивавшихся о прибрежные камни, выдавали его близость.

В скалах почти у самой воды притаился человек. Закутанный в промокший плащ, он ждал. Прошло уже много часов с тех пор, как солнце скрылось вдали. Человек тревожно всматривался в темноту. Наконец он заметил слабый огонёк. Через некоторое время свет сделался ярче. Стало возможно разглядеть лодку и контур того, кто был в ней. Еще немного и звук вёсел донесся до ушей.

– Благородный Валент! Благородный Валент!– послышался невдалеке высокий молодой голос. Порывы ветра сносили его, разбивали слова.

– Это ты, Роман? – ответил дрожащий баритон из прибрежной темноты. Сердце Валента билось все чаще, а тело дрожало все сильней.

– Да, господин, я. Здесь острые камни. Боюсь за лодку. Я, наверное, не смогу подойти. Ты сумеешь добраться сюда, где лампа? Тут неглубоко!

Не отвечая, Валент спрыгнул в холодную воду и осторожно пошёл к лодке. Две горячих мозолистых ладони встретили его и помогли забраться внутрь. Посудина оказалась довольно большой. На дне её лежали какие-то мешки, два меча в ножнах и сухая одежда.

– Ну вот, – вздохнул с облегчением Валент, подняв черные брови. – Не зря я чтил богов в последнее время. Ты захватил мои книги, старый преданный друг?

– Да, – улыбнулся кудрявый черноволосый юноша, на вид которому было не более двадцати лет. – Я хорошо замотал их, но ларец пришлось бросить. Он не поместился бы в лодке.

– Знания, друг мой, могут перевернуть и не такой хлипкий корабль. Жаль сундука: он принадлежал еще деду. Ты помнишь, Роман какая там была чудная резьба?

– Переоденься, господин, – робко предложил Роман.

Поведение хозяина показалось ему наигранным. «Это от усталости и тревоги», – решил юноша. Нельзя было сказать, когда к господину вернется былой его сдержанный дух. Помочь мог только отдых и успокоение от всего пережитого в последние месяцы. «Как хорошо было бы увидеть его твердым как прежде, всегда знающим как поступить», – подумал Роман.

Покупая лодку, он узнал от длинного как жердь рыбака: лангобарды – германцы, обосновавшиеся на севере Италии, – намериваются захватить Рим. Герцог Сполето был уже настолько могуществен, что считал себя в силах владеть некогда великой столицей разрушенной империи Запада. Резиденция папы и сам папский престол вновь оказывали под угрозой. «Святой боже, помоги праведным отцам нашим и сохрани нетленной церковь – тело свое на земле!» – мысленно произнес юноша. Ни папа Бенидикт I, ни Византия не имела сил противостоять лангобардам. Попытка части италийской знати объединиться для защиты страны провалилась.

Роман не понимал, почему церковь и византийские власти так ополчились на его господина и тех, кто следовал за ним? Как могли римляне враждовать между собой, прибегая к неслыханному коварству? На всякий случай юноша решил ничего пока не говорить хозяину. Ему незачем было знать сомнений слуги или тревожных новостей. «Я скажу ему все, когда увижу, что он спокоен, как прежде», – твердо сказал себе парень. Решимость любой ценой спасти бывшего сенатора вновь ожила в его душе.

– Рад тебя видеть, Роман, – произнес Валент, натягивая сухую тунику. Шерсть приятно касалась его кожи, щекотала ее теплом. Он вздохнул: – Как же я вымерз за эти дни. Проклятье. Как вымерз и…

– Проголодался?

– Да, – нервно согласился беглец.

– Там есть вино с корицей и медом, хлеб и мясо кролика, – радостно предложил Роман. Улыбнулся с нежностью младенца.

– Хорошо, друг! Я поем. Это просто пир! Что тебе дать?

– Спасибо, господин! Я не голоден.

Лодка медленно отошла от берега. Переодевшись и поев, Валент укрылся старым парусом и заснул. Старой шерстяной тряпкой он обмотал лысеющую голову, чтобы не мерзнуть. Море пахло солью и влагой. Ноги римлянина ныли от холода и усталости. Сил больше не оставалось. Валент хотел еще что-то сказать, но смог только с болью подумать: «Спи сладко отчизна! Та умерла, а просто хочу жить и мне теперь все равно, что тебя ждет. Пускай тебя разрывают на части ненасытные слуги императора, тупые святоши и варварские орды. Я сделал все, на что имел силы. Сердце мое сейчас раздавлено, но мой ум остается живым. С его помощью я восстановлю свой дух».

Волны качали лодку, а ветер подгонял ее в опасный путь.

Усталость и незажившие раны сделали свое дело. Почти двое суток Валент не открывал глаз. Ни звуки моря, ни голоса чаек не могли вырвать спящего из магически теплого мира. Ему снился кошмар, бесконечный, тревожный. Его преследовали, предавали, пытали в подземной тюрьме. Потом, заклеймили и приковали к веслу на дромоне[11]11
  Дромон – византийская галера, боевое гребное судно, имевшее экипаж от 100 до 300 человек (большинство составляли гребцы). Длина дромона варьировала от 30 до 50 метров.


[Закрыть]. Странное вмешательство богов спасло его. Разорвав небо и море, высшие силы пустили ко дну корабль, погубив всех преследователей.

– Христианские боги! Похоже, Морфей, повелевающий сновидениями, более сильный бог, чем Нептун, – прошептал Валент, пробудившись. Он всегда с насмешкой встречал сны. Не верил в их пророческую силу.

Ветер раздувал блестящие кудри кормчего. Беглец помахал ему рукой, сразу почувствовав холод. Собственное тело воняло грязью, солью и потом. Он поморщился.

– Что, господин? – крикнул парень.

– Доброго дня, друг мой!

Валент улыбнулся. Сказал себе мысленно: «Чары Морфея способны затянуть в пучину вечности кого угодно. Пусть он будет к нам милостив и дальше».

– Да, да! И тебе светлого утра, благородный Валент!

– Я ничего не пропустил?

– Нет. Попутный ветер, господин! – отозвался Роман. – Море спокойное, как и нужно. Все теперь будет хорошо.

Лодка шла под прямым парусом.

Юноша поступил на службу к родовитому римлянину семь лет назад и ни разу не пожалел, что судьба наградила его таким господином. Он часто говорил еретически, был зол на язык, участвовал в каких-то бесконечных интригах, но был внимателен и щедр с людьми. Уважая своего хозяина и приклоняясь перед его умом, Роман никогда не мог постичь того, что им движет. «Зачем он потерял все, что имел? Разве ему мало было земель и рабов? Теперь ведь ничего нет. Разве это разумно? Ведь папа наверняка принял бы его помощь, не будь господин так заносчив и подчинись он воли святой церкви», – рассуждал парень. Напряженность хозяина все еще беспокоила его.

– Это боги заботятся о нас. Оберегают, чтобы послать новые испытания. Суровыми они окажутся, как ты полагаешь?

– Не стоит глумиться над святым, благородный Валент. Бог един и милосерден, только наши грехи могут прогневить его. Господь слышит все и слова людские ему не безразличны.

«Иисус, защити этого человека, он не ведает, что говорит. Сохрани его господь и направь на истинный путь», – подумал Роман.

– Воздух такой холодный, что не хочется вставать. Сколько мы уже в пути? – сменил тему Валент. Глядя на встревоженное лицо слуги, он невольно подумал: «Римляне, потомки Ромула, что в ваших головах? Вы потеряли все. Ни разума, ни воли, достойной предков, вам не досталось».

– Двое суток, господин. Осталось не так много. Совсем скоро мы увидим берег. Только бы не испортилась погода. Иисус, только бы все было спокойно!

– Небо чистое. Ничего не случится. Можно даже не молиться: все будет спокойно, ничего дурного не произойдет. Разве ты сам так не говорил? Погоду я беру на себя.

– Пусть так и будет. Пройти нам осталось немного, – перекрестился Роман. Старый дух возвращался к хозяину. Это пугало и радовало одновременно.

К вечеру путешественники заметили слабую серую нить вдали. Они взялись за весла, помогая ветру, и были на берегу, когда солнце уже укрылось за горизонтом. Собранные ими ветки послужили пищей для костра, разожженного с помощью сухой серы.

Ночь прошла спокойно. Берег, очертание которого открылось с рассветом, оказался пустым. За песчаной полосой начинались камни. За ними шли редкие низкие деревья. Вдали был виден только лес.

6

После скудного завтрака, состоявшего лишь из хлеба с луком и пряного вина, Валент отправился осмотреть окрестности. Вернулся он через час. Ему удалось найти тропу, ведущую к проселочной дороге. Издалека римлянин заметил и несколько бедных повозок двигавшихся по ней к югу. Туда он и собирался направиться.

«Разорви все, наконец. Одному тебе будет легче. Может быть, мысли покинут тебя, уйдут воспоминания. Дорога по суше окажется сложней, но так ты скорей расстанешься с прошлым. А когда заживут раны, никакие силы не смогут тебя сдержать. Пусть только они заживут. Пусть только заживут», – шептал ему внутренний голос.

Небо сияло чистотой.

– Здесь мы расстанемся, Роман, – произнес Валент, положив руку на плечо слуги. Скулы господина напряглись. Дрогнула обрамлявшая их черная курчавая борода с редкой сединой.

От неожиданности юноша выронил ящерицу, с которой играл. Зеленое создание медленно поползло по песку, наслаждаясь теплом костра и не думая убегать. Удивленные глаза Романа впились в бледное лицо господина.

– Возьми этот кошелек. В нём тридцать восемь солидов[12]12
  Солид (лат. самородный) – византийская золотая монета весом 4,55 г.


[Закрыть]. Отдаю почти всё, что у меня есть. Себе я оставил только немного денег, чтобы добраться до Скупы. Там меня уже ждут. Книги я заберу с собой, остальное – тебе. Продав лодку, ты сможешь выручить еще немного. Нас обоих ждет долгое путешествие и много неизвестного впереди.

– Мы не вернемся в Италию, господин?

– Никогда. Слышишь, никогда. Я покидаю этот мир. Он сделался теперь смертельно опасным. Мой путь лежит за Дунай. Только там жизнь для меня не имеет столько риска. Дорога одна. Даже к франкам я не могу бежать[13]13
  Франки – германское племя, завоевавшее в V веке римскую Галлию и образовавшее на ее территории собственное коралевтсво.


[Закрыть].

– К варварам, господин?

Роман невольно представил лес с деревьями бесконечной высоты и злые, жестокие лица его обитателей. Они питаются сырым мясом, не знают семьи, они язычники и коварные воры. Они еще более свирепы, чем варвары, которых он видел на родине. В диких землях нет закона, нет порядка, нет ничего, кроме страха. Верная гибель ждет любого попавшего туда. Не даром этот суровый край породил столько жестоких народов, опустошивших и разрушивших великую империю.

Их глаза на мгновение встретились. Роман стряхнул с щеки песок и опустил взор. Валент поймал мысли слуги.

«Варвары грубы нравом, часто жестоки в своих нелепых обычаях. Но они такие же люди, как и мы, только проще и честней. Они не юлят как змеи, а говорят твердо. Они выполняют обещания, насколько я их знаю. В этом их притягательная сила и главная опасность. Разве они виновны, что мы довели свой мир до такого состояния, что он рухнул под ударами первых германских топоров? – сказал благородный римлянин одному себе. Он сам сейчас нуждался в могучей поддержке аргументов. Ничто не было известно ему наперед.

Некоторое время оба хранили молчание. Слушали треск раскаленных углей. Легкий ветерок разбрасывал по песку серый пепел. Проносясь над водой, кричали чайки.

– Да, старый друг… Наверное, это будет вечное изгнание. Иногда я думаю, что сам изгнал себя из этого распятого мира. Теперь я для тебя просто Валент. Выслушай меня до конца. Есть еще кое-что, о чем я бы хотел тебя попросить.

– Я слушаю, тебя благородный… – произнес юноша запинаясь.

Он вновь ощущал неуверенность господина, его растерянность и разбитость. «Пройдет ли это когда-нибудь? Обретет ли жизнь его смысл как прежде?»

Валент снял с руки старинный перстень и протянул Роману. На золотом украшении в ярком камне была вырезана длинноволосая дева с опущенным копьем. Две латинских буквы скрещивались на нем, образуя узор, напоминавший облака.

– Ты, конечно, узнаешь этот перстень, что я унаследовал от отца. Посмотри на него ещё раз. Когда ты снова увидишь этот предмет, знай – мне нужна твоя помощь. Я не собираюсь умирать! Разве ты этого не понял?

Роман вздохнул и попробовал улыбнуться.

– Сейчас я прошу тебя только об одном. Поселись в Константинополе. Открой своё дело, как ты давно хотел. Займись тканями. Помню, что ты знаешь в них толк, и не раз спасал меня от ошибок.

– Бывало, – робко согласился юноша.

Он не чувствовал уверенности в своих силах, хотя прекрасно сознавал, что не лишен способностей. Все случившееся было неожиданным, странным, непонятным. Роман надеялся, что Валент пожелает переселиться на восток и оставит его у себя. Жизнь в крупном городе была бы лучшим решением. Юноша нашел бы себе подругу, не такую скверную, как в первый раз в Равенне, когда ленивая толстая торговка завлекла его в свою постель. Он, может быть, женился бы на ней. Все было бы иначе. Понять Валента молодой слуга не мог. Разве у господина больше нет денег? Разве у него совсем не осталось друзей?

– Вспомни, в Равенне я чуть было не купил гнилое платье? Как уверял меня хозяин! Он даже говорил, будто ткань доживет до второго пришествия. И какой убедительный бас был у этого проходимца. Ты удержал меня от ошибки.

– Семейную лавку получил мой брат, а мне…

Горечь наполнила сердце юноши. Но он не выругался, как вначале хотел, а лишь мысленно произнес: «Прости им господь мои обиды».

– Тебе не досталось ничего. Знаю. Теперь я и сам больше ничего не имею. В столице империи у меня нет никого. Но в Филипополе живет один ветеран. Он торгует чем-то на рынке. Зеленью, кажется. Когда устроишься, дай ему знать о себе. Найти его нетрудно. Он передаст мне твой привет. Его имя Тетрик.

– Мне все понятно, – печально произнес Роман. – Но почему нам не пойти вдвоем дальше вдоль берега? Разве безопасно путешествовать пешком по этим одичавшим землям? Здесь наверняка полно варварских шаек.

– Пусть так. Но здесь немного людей, а это для меня сейчас самое главное. Я пойду один. На море мы могли бы вскоре натолкнуться на римский корабль. Ты знаешь, что мне нечем ответить на вопросы врагов. Не разделяй, просто пойми. Таково мое решение.

Молодой слуга робко улыбнулся.

– Хорошо, – сказал он.

«Вот и прекрасно, мой мальчик», – с жалостью подумал Валент.

– Теперь дай мне тебя обнять, потому, что я не знаю, встретимся ли мы вновь. Не возвращайся на родину. Это дорого может обойтись. Много людей помнит, чьим слугой ты был. Верным, хорошим слугой. Восток ничем не хуже старого Рима. Чудо помогло нам вырваться, пускай чудеса охраняют нас и впредь. Ты ведь в них веришь?

Они обнялись. Валент вытащил из лодки мешок с книгами и один из мечей. На мгновение он задумался, а потом, повернувшись к Роману, сказал:

– Если человек, что придет к тебе от меня, будет с этим оружием, значит… Значит это мой последний привет, хотя я надеюсь еще пожить.

Лицо Романа сделалось совсем мрачным. Глаза покраснели от неволившихся слез. Юноша шмыгнул носом и попробовал улыбнуться.

– Не печалься, – твердо добавил Валент. – Все, думаю, отлично сложится. Просто в жизни приходится рисковать. Помни об этом и ничего больше. Удачи нам обоим, Роман! Константинополь понравится тебя. Это прекрасный город. Такой, каким когда-то был Рим. Пусть Фортуна закроет тебя своим крылом от любых бед[14]14
  Фортуна – богиня удачи.


[Закрыть]!

– Да хранит тебя бог, Валент! Ты лучший человек, которого я встречал, хотя и не веришь ни во что…

Поднимаясь на песчаный холм, Валент помахал рукой бывшему слуге. Что-то внутри него сжалось. Расставание с Романом превратилось на мгновение в прощание с далеким домом. «Прощай Италия, – подумал он. – На веки прощай и будь проклята мной, как прокляли тебя боги». Валент поправил съехавший с плеча тяжелый мешок, где кроме книг была лишь сухая лепешка и фляга воды. Его крепкие ноги сделали новый шаг. Он не оглянулся. Не только Роман, все, оставленное позади, смотрело ему вслед.

7

В пути Валент повстречал женщину. Не разгибаясь, она собирала какие-то травы на душистом пригорке. Ласточки кружились над землей, хватая клювами встревоженных насекомых. Их голоса разрезали тишину пустынной в этих местах природы.

– Доброго дня! – сказал Валент, сходя с проселочной дороги.

– И тебе доброго дня, путник! – ответила женщина, разогнувшись и показав морщинистое загорелое лицо. Черные с проседью волосы были небрежно собраны в хвост, а синяки под глазами выдавали недостаток сна.

– Далеко еще до Скодры?

– До Скодры? О, путник, тебе еще много недель предстоит пройти. Иисус и все святые тебе в помощь. Разве отсюда туда можно добраться? Это ведь так далеко! Никогда там не была, – вздохнула женщина, утирая со лба пот.

– Мне говорили, что если идти этим путем, то получится быстрей. На старой римской дороге небезопасно.

– Не безопасно!? – засмеялась женщина, показав плохие зубы. – Вижу, тебе есть что терять. Вот мой муж простой рыбак и нам нечего бояться, хоть у нас и пятеро детей.

«Не рискую ли я сейчас, едва вступив на эту проклятую землю,– вцепилась в Валента упрямая мысль. – Сколько еще странников прошло здесь сегодня? Сколько проходит каждый день? Посмотри на дорогу. Наверняка, путник здесь такая же редкость, как быстрые ноги у черепахи».

Большие глаза женщины глядели на него с любопытством. Он неловко улыбнулся, отгоняя от себя тревогу.

– Разве в империи жизнь стала счастливей?

– Да где ты видишь здесь империю, добрый человек! Разве только это называется так. С тех пор как в наших краях побывало столько племен, никакого римского следа не осталось. Мы да еще пара семей – вот все кто тут живут. Лишь изредка проходят на север солдаты. Но от них можно просто спрятаться. Все что им требуется, они забирают и без нас. Гораздо опасней кочевники, а с варварами, что поселились вон там за холмами, мы живем дружно. Чего им нас обижать?

«Если бы ты жил в такой глуши, сам, наверняка, выкладывал бы все первому встречному лишь бы поговорить», – подсказал ему здравый смысл.

– Помочь тебе чем?

– Спасибо, добрая женщина! Мое имя Валент. Рад буду тебя отблагодарить, если ты пустишь меня переночевать. Я беден, но у меня есть немного еды. Мы разделим ее поровну.

– Как не пустить такого красавца! – захихикала женщина. – Да еще когда муж в море. Подожди, я уже почти собрала траву для обеда.

– Как твое имя? – спросил римлянин, когда, неся корзину с листьями одуванчиков, они размеренно шли по каменистой земле.

– Юлия, – ответила она, как-то по девичьи улыбнувшись.

Мальчик лет десяти встретил женщину у порога глинобитной хижины радостным визгом. Из-за двери низкой хибарки показалось несколько розовощеких малышей с длинными русыми волосами. Они тоже завизжали, бросившись к матери.

– Все в отца, – похвасталась хозяйка. – Муж у меня крепкий, светлый. Но ты ко мне ночью не лезь. Побью. Тепеорику я не изменю, хоть он и взял меня силой.

– Обещаю, – мягко ответил Валент.

Вихрем пронеслись в мыслях Юлии воспоминания далеких лет. Банда римских дезертиров ворвалась в небольшую иллирийскую деревню. Среди оставивших службу воинов был и ее будущий муж. Солдаты вламывались в бедные хижины, разыскивая, чем поживиться. Все горело вокруг и тонуло в истошных криках, когда сильный варвар сорвал с земли юную девушку. Мгновение и он перебросил ее через седло, смотав руки ремнем. Не только овец и коз захватил Теперик в этот вечер. Ночью он овладел юной добычей, а на другой день вместе с несколькими товарищами оставил отряд.

– Ты я вижу человек неплохой, – некрасиво от скромности улыбнулась Юлия, когда гость выложил то немногое, что у него было.

– Сейчас я отварю одуванчиков. Хлеба мы не видели очень давно, а на одной рыбе не проживешь. Скажи, путник, а из каких ты мест?

– Из Италии.

– Мой муж воевал там много лет назад, уж не знаю за кого. Тогда императором был еще, кажется… Как же его звали?

– Юстиниан.

– Бог послал его в наказание людям. Он, кажется, говорил за кого воевал. Это…

Она попыталась вспомнить, но не смогла.

– Войн теперь много.

– Да, одни войны! Житья нет! Три раза наш урожай снимали солдаты, а мы голодали потом всю зиму. Кого поймали, с собой увели. Числимся мы у них как подданные, а налогов не платим. Вот император и послал воинов наводить разбой. Так и в прошлом году. Сколько я не молилась – ничего. А муж мой говорит: «Чего ты женщина молишься, убивать их надо как собак!» Прав он что ли? Вот в Италии как сейчас люди живут?

– Все погибло. Народу живется плохо. Поля заросли, сады одичали. Виноградники выжжены. Сколько людей унес голод и умертвили болезни не сосчитать. Проще сказать сколько выжило.

Путник посмотрел на просевшую от старости соломенную крышу. Невдалеке зеленели на огороде молодые тыквы. Шелестела листва высоких тополей. Ветки покачивались. Поддавались дувшему с моря ветру.

Хозяйка с грустью вздохнула, помешивая в котле кипящее варево из травы. Дети собрались вокруг гостя. Слушали его непонятные слова и жадно глотали запах еды. На столе из грубых досок была разложена сухая рыба и стояла глиняная посуда.

«Всюду одно. Раньше ты хотела найти родных, вернутся в свое селение? Даже думала сбежать от мужа, которым сильный мужчина стал по своей воле, не спросив ни отца, ни бога. Но куда тебе было идти, да и он – куда он мог деться, когда ему тоже ничего не осталось. Защити нас господь, уж мы останемся здесь», – сказала она себе.

– Старые рода исчезли. Богатая земля стала нищей. Ее больше некому обрабатывать. В Риме сидят святые отцы, но город похож на выгребную яму. Старые города в руинах, а всюду варвары или, хуже того, императорские солдаты. Чиновники жмут с землепашца последнюю кровь, а благородная старая знать опозорила себя страхом и пресмыкательством.

Валент старался говорить на понятном женщине языке, но свежие раны переживаний сбивали его, перемешивали мысли.

– Да где теперь этот Рим!? Моя бабка рассказывала, что было время, когда весь мир назывался римским, а люди жили богато и сыто. Даже рабам нечего было желать. Им каждый день давали хлеб и вино. Теперь только и мыслей, не умереть с голоду и не дать детей превратить в рабов. Мы тут хоть и не всегда сыты, но зато сами по себе, без хозяев.

Валент вздохнул. Он знал, как все было на деле. В народных рассказах беды прошлого редко сохранялись подолгу. Люди всегда искали рай на земле, располагая его в прошлом или в далекой неведомой стране. Народ в годы могущества Рима не был ни сыт, ни счастлив. Валент знал это как никто другой.

– Мама! Мама! – наперебой закричали голодные дети.

Женщина облизнула потрескавшиеся губы.

– Готово. Помоги мне взять котел, – сказала она.

Он поднялся с бревенчатой лавки. Они сняли закопченный котел с очага. Поставили его на песчаную землю. Орудуя большой деревянной ложкой, Юлия вынула отваренные листья и разложила их по глиняным мискам.

«Посмотри, во что превратилась жизнь людей», – прошептал ему разум. Грудь сдавило холодными тесками.

Горьковатая трава насытила пустые животы. Толкаясь локтями, дети боролись за куски необычного яства, что принес с собой гость. Сухая лепешка казалась им чудом, попробовать которое вновь предстояло не скоро. Мать строго следила, за тем, чтобы все получили поровну. Она то раздавала крепкие подзатыльники, то поднимала голос, примешивая к именам святых, дьявола и грубую брань. Валент ограничился только отварной травой и соленой рыбой, от сухости до боли раздиравшей рот.

Ночь прошла тихо. Утром странник вновь отправился в путь. На столе он оставил серебряный кератий[15]15
  Кератий – византийская серебряная монета, 1/24 золотой монеты (номисмы, солида).


[Закрыть]. Задерживаться гость не мог. Дорога обещала быть трудной.