Текст книги "Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…"

Автор книги: Василий Звягинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Всё так и есть, классика, – сообщил свой вывод Фёст. – Наши приятели собираются демонстрировать атаку с фронта и одновременно большей частью сил проникают в цех через ворота для узкоколейки и автомобильную аппарель. Прячась за фундаментами станков и прочим оборудованием, окружают наше заводоуправление. Минимум сорок человек. И всё. Тех из нас, кто окажется вне здания, рассчитывают перестрелять без проблем, у них подавляющий огневой перевес. Зачистив цех, окружат контору и – как пожелается. Могут предложить сдаться, могут сразу дом газовыми и боевыми гранатами закидать…

– Что, думаешь, они про подвалы не знают? – спросил Секонд.

– Могут и не знать, если среди наших чоповцев «кротов» не было.

– А если у них просто есть хорошие инженерные чертежи?

– Сильно сомневаюсь. Это ж не классическая спецоперация, это скорее – «побег на рывок» [33]33
  То есть спонтанно, без предварительной подготовки, под настроение или по внезапно сложившимся обстоятельствам.


[Закрыть], как блатные выражаются. Но нас это сейчас не волнует. Мы их развлекать «бегалками и стрелялками» не подряжались. Пошли по коридору до конца, через окна во двор и прямо в сторону ворот. Там нас меньше всего ждут. Выходим в тыл и фланг основной ударной группе, работаем парализаторами на полный радиус – и смываемся. Главное – нигде не высунуться зря. И уточните пеленги на Герту, если вдруг оторвёмся друг от друга…

Примерно так и получилось. Перебегая от угла к углу беспорядочно разбросанных корпусов, вполне бесшумно вышли на цель. Маленький, как у сотового телефона, экранчик на внутренней крышке портсигара сейчас работал вроде тепловизора, обозначая людей розоватыми точками на серо-зелёном фоне. Что значит инопланетная техника, даже сочетание цветов нечеловеческое. По-нашему, куда проще – белыми на чёрном, красными на белом или дымчатом.

Фёст пересчитал всех, кто попадал в сектор захвата. Тридцать три. Остальные не высвечиваются, далеко. Значит, и нам не опасны.

«Конечно, с таким оружием воевать куда приятнее, – подумал Вадим, вспоминая, как он подавлял внутреннюю дрожь нетерпения и, честно признаться, некоторого страха, ожидая, когда авангард моджахедской колонны дойдёт до намеченного ими с Тархановым рубежа. – Можно чувствовать себя Львом Толстым, доктором Швейцером и матерью Терезой в одном лице. Лишнего греха на душу не возьмём. Беда только, что у нас дальнобойность полсотни метров максимум, а противостоящие «толстовцы» все сплошь со стволами, что и на километр наповал кладут».

Секонда и Людмилу он не видел, но примерно представлял, где они могут находиться. Главное, чтобы никто не оказался в границах зоны поражения. Так на это и придумана автопеленгация в блок-универсалах. Он её включил. Картинка на экранчике сменилась. Вот засветка, обозначающая Людмилу, вот Секонда, а у самой рамки – и Герта виднеется.

Из-за облаков вышла луна. Теперь на открытое место соваться нельзя. Да это уже и неважно. Он изо всех сил размахнулся и швырнул гранату в сторону входа в контору. Метров на пятьдесят у него обычно получалось. Вот и сейчас примерно так же. Вспышка оранжево полыхнула в темноте. Задеть он никого не собирался, но внимание отвлёк всех «зубров» без исключения, а Вяземской и Секонду – сигнал.

Убивать ему никого не хотелось. Скорее всего, это ведь такие же, как он, солдаты. Приказали – пошёл. Куда и зачем – командир знает.

А насчёт политических убеждений – едва ли они вообще здесь у кого-то есть. Слава богу, не настоящая Гражданская, не «та, единственная», на которой мечтали умереть (и чтобы обязательно над ними склонились «комиссары в пыльных шлемах») старшие из поколения нынешних либералов и их отцы, биологические и духовные. Сейчас и у сторонников нынешнего Президента, и рядовых будущей армии «будущего» главы неизвестно какого государства нет личных поводов рвать друг другу глотки насмерть. Не считаясь ни с чем. Пока так, попытка банального южноамериканского «гольпе милитар» с последующим «пронунсиаменто» [34]34
  Дословно – «военный удар» + «провозглашение» нового диктатора ( исп.).


[Закрыть]. По десятку жертв с каждой стороны, и очередная страница истории перевёрнута.

Это только через месяц-два маховик взаимной ненависти и реального противоборства начнёт раскручиваться всерьёз. Если мы позволим…

После взрыва включились все три парализатора, на полную мощь и на весь раствор луча.

Зрелище не слишком эффектное. Под пулемётами люди падают гораздо картиннее, само действо имеет вид эпический и трагический. А тут – словно все разом заснули, кто стоя, кто лёжа. Повалились на асфальт неэстетичными грудами. Только каски да автоматы загремели коротко. И всё.

– Внимание! – громко, так, что голос его донёсся без мегафона дальних стен цеха и внешней ограды, закричал Фёст. – Всем живым вооружённым людям предлагаю сдаться. Единственный выстрел – все будут уничтожены огнемётами. «Шмелей» на всех хватит.

Угроза была серьёзная. Тротиловый эквивалент выстрела у этой «шайтан-трубы» равнялся 122-миллиметровому артиллерийскому снаряду, объём разрушаемых объектов – до 80 куб. метров, если стрелять термобарической гранатой. Поэтому Вадим надеялся, что уцелевшие и сейчас затаившиеся боевики предпочтут не высовываться. Искать их поодиночке за многочисленными, часто хорошо экранирующими от луча тепловизора укрытиями не имело смысла.

Он побежал под прикрытием стены к воротам, уверенный, что друзья правильно поняли его экспромт и уже достигли выхода. Им до него было почти на сотню метров ближе.

Перебежал на другую сторону улицы, остановился под деревом, приводя в порядок дыхание. Возраст есть возраст, и рывок он сделал неслабый. Бывало, «восьмистоку» за две минуты ровно бегал, так то на стадионе, в трусах и шиповках, и в двадцать лет. Сейчас тяжело!

Из-за соседнего дерева появились Людмила с Секондом. Ну да, никак не привыкнет, локаторы же у всех.

Фёст вытер пот со лба рукавом.

– Видите – я же говорил. Все живы, и дело сделано…

– Ещё не совсем, – возразил Секонд. Он по-прежнему ощущал себя за линией фронта, на чужой территории, окончательно успокоится, когда домой вернётся. А Людмиле было всё равно где, если любимый рядом.

– Пошли дальше, Герта тоже волнуется, – сказал Фёст, заодно посетовав, что столько хорошего оружия бросить пришлось. – Если местные жители вовремя сориентируются и подсуетятся, добыча хорошая будет… «АК – сотки» в большой цене, а там и другого добра навалом.

– Главное – ко времени, – согласился Секонд.

Герта, увидев своих, тоже не скрыла облегчения.

– Едем, что ли? Куда?

Она уже окончательно освоилась в своей роли и в этом городе. Со шпаной справилась, с дэпээсниками без шороха справилась, вообразила, что и впредь не растеряется. В принципе, она была права, в этой России милиция подсознательно относится к женщинам за рулём не вполне всерьёз и почти всегда ведётсяна всякие приёмчики из репертуара анекдотических блондинок. Герта была как раз в стиле. Чуть посерьёзнее на вид, чем Вяземская «во всей красе», но она же видела, как глазки замаслились и губы раскатались при виде неё у «мента» с напарником.

– А чего это ты, госпожа подпоручик, босиком? – поинтересовался Фёст, садясь в мини-вэне на переднее сиденье, будто обрадовавшись возможности рассчитаться за недавнее панибратство баронессы. – Неужто ножки натёрла? Надо лучше обувь готовить перед выходом на задание. В былое время могли бы и за сознательное членовредительство наказать. Вроде как за самострел…

– Осмелюсь доложить, господин полковник, разулась исключительно в стремлении образцово выполнить задание. Вон там, извольте убедиться – ролики. Использовала для повышения скорости и маневра на улицах. Однако нажимать элементы управления автомобилем, именуемые в просторечии педалями, в них невозможно. Пришлось снять. В любую секунду готова надеть обувь, наилучшим образом обеспечивающую оптимальное выполнение очередного приказа…

– Вот, – грустно вздохнул Вадим. – Швейка в юбке нам только не хватало. Теперь имеем. Ох, доведёшь ты меня когда-нибудь. Боюсь, очень скоро. Ладно, заводи, поехали. Подвези к нашим машинам, а там поедем «союзников» искать. Увидишь «Патриот» № 593, мигни фарами и следуй за ним. Мы втроём, и Глазунова за нами пристроится.

Нашли машины, рассадили девушек по три в каждый «Самшит», оружие спрятали под сиденья. Все были веселы, возбуждены, делились впечатлениями. Темникова, пока они перекуривали перед тем, как ехать, – уж очень больно все истомились воздержанием, и нервов ушло немерено, – спросила в своём обычном стиле:

– Что, господа полковники, заработали скромные девушки по крестику в петлицу? Пока мы с вами запанибрата, ответьте уж. Страх как хочется на балу с «Георгием» покрасоваться. А?

Склонила головку к плечу, глазки в землю и носочком кроссовки асфальт ковыряет.

Секонд хотел поставить её на место, чтоб потом хуже не было, но Фёст был настроен благодушно.

– Что от меня зависит – сделаю. Здесь для всех по ордену у Президента выбью, а у себя – к Вадиму Петровичу обращайтесь.

По городу, слава богу, проехали спокойно. Гаишникам и вообще городской милиции было не до проблем уличного движения, у них сейчас в верхах начинались тектонические толчки, отчётливо ощущаемые «на земле». Так кошки и прочая специализированная живность реагирует на приближающееся землетрясение. Более серьёзные силовые структуры, наверное, пока не имели достаточно сил (простите за каламбур), чтобы перекрывать городские магистрали патрулями или вводить комендантский час. Армия пока в игру не вводилась (или не вступала) вообще. Одним словом – нормальная ретроспектива – «ночь накануне введения ГКЧП». Все к чему-то готовятся, и никто не предпринимает действительно необходимых и неотложных действий. Согласно поговорке, все пока ещё «запрягали», а «быстро ехать» собирались несколько позже.

Секонд поехал на своём «Самшите» с Темниковой и ещё двумя «печенежками», довольный, что те – девушки достаточно скромные и Арина при них воздержится от заигрываний. Фёст с Людмилой остались вдвоём.

– Теперь, значит, вот что у нас выходит, – говорил Вадим. – Доберёмся до места, чтоб не сглазить, камрад Хворостов подтянет туда свою армию, если сумеет, и будет у нас, допустим, полторы сотни штыков, из них наших – шестнадцать. Предстоит прояснить обстановку окончательно, устранить все неясности и шероховатости, и если сложится – начинать действовать. Я свяжусь со всеми, на кого могу рассчитывать, станет ясно – что имеем в натуре. Но пока мы в меньшинстве, а это всегда нехорошо. Помнишь, что Наполеон говорил? «Большие батальоны всегда правы». Сейчас батальон полковника намного побольше нашего. Что из этого следует?

– Это ты у меня спрашиваешь? – удивилась Вяземская. Ей сейчас выше своего уровня размышлять не хотелось.

– Да нет, скорее, вслух рассуждаю. Мы «Леонова» с морпехами на «Валгаллу» отпустили. Не поторопились, как думаешь?

– Хочешь вернуть?

– Да я бы вернул. Только ну вот совершенно поперёк горла снова блоком переход открывать. Мне Левашов говорил – от него континуум трясёт куда резче, чем если СПВ пользоваться… Каждый раз – как на снежный мост над пропастью выходить. Раз прошёл, два прошёл, а там раз – и аут!

В эти дебри Людмила предпочитала не забираться. Она знала, что, стань она после школы координатором, ей долго-долго вообще не разрешалось бы использовать эту функцию блок-универсала. А если старшие решили, что им можно, так пусть сами и думают.

– Но выбора у нас всё равно нет, как у Корнилова под Екатеринодаром, – продолжил Фёст. – Так что предлагаю рискнуть. Хотя самому страшно, честно признаюсь. Провалимся к чёртовой матери в мезозой какой-нибудь… Правда, девчата с нами, так что скучно не будет…

– Я тебе покажу веселье, – безэмоционально, просто к сведению, сказала девушка.

– А что, думаешь, удастся моногамию сохранить при раскладе четырнадцать – два? Тут ведь даже не во мне вопрос? – продолжил поддразнивать невесту Фёст.

– Замолчи, мне эта тема неприятна…

– Всё-всё, молчу. А вообще, рискнуть согласна?

– Если считаешь, что другого варианта нет…

– Я – не вижу.

– Тогда селекторное совещание устроим.

Он включил блок, вызвал Секонда и Герту, сообщил о своей идее.

– А нам, ваше высокоблагородие, что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валило… – ляпнула Герта.

– Слушай, ты где этой ерунды набралась, причём – последнее время? – удивился Секонд. – Раньше себя приличнее вела…

– Мятлев! – сказал Фёст и поднял указательный палец. – Гулял с девушкой по Москве и учил всяким генеральским глупостям.

– Это точно, – поддакнул Секонд. – Я вообще давно не встречал умных генералов. Это как при эпидемии, только наоборот. Из всей исходной массы подпоручиков и корнетов до «беспросветности» доживают только самые стойкие особи…

– Интеллект и личная порядочность условием выживания не являются.

– Скорее наоборот…

Герте пришлось всё это выслушать молча. Веселится начальство после пережитого, ну и пусть его.

Фёсту снова захотелось курить. У него от стрессов какие-то эндорфины в организме выгорали, и только никотин их быстро восстанавливал.

Одной рукой придерживая руль, достал сигарету, щёлкнул зажигалкой. Затянулся два раза подряд. Не закрывая портсигара, сказал:

– Ну, держитесь, славяне, у кого за что есть. Вызываю Воронцова…

Глава пятая

Как показалось Фёсту, Воронцов был почти не удивлён, когда получил пробивший три (или несколько больше) слоя реальностей вызов по блок-универсалу. Ему пришлось, оторвавшись от ужина с Натальей, поспешить в рубку и включить стационарную СПВ, с большим трудом адаптированную Левашовым и Лихаревым для синхронной и синфазной работы с аггрианскими приборами. Теперь считалось, что канал, открытый с помощью тщательно отлаженной и постоянно контролируемой всей мощью Главного судового компьютера установки СПВ обеспечивает более чем восьмидесятипроцентную надёжность и безопасность. А с автономно используемыми блоками – одни неприятности. Минимум два раза – у Ирины с Берестиным и у Сильвии с Новиковым «хроноперелёты» закончились чуть-чуть удачнее, чем последний полёт Валерия Чкалова [35]35
  См. роман «Одиссей покидает Итаку» и «Вихри Валгаллы».


[Закрыть]. Едва не потерялись друзья «в дали времён, в пыли веков» [36]36
  См. роман «Вихри Валгаллы».


[Закрыть].

Сам Дмитрий приводил такую аналогию: «Морю, естественно, всё равно, на чём ты там плаваешь. Есть даже мнение, что чем теоретически непотопляемей суда, тем чаще они гибнут от штормов и гораздо менее предсказуемых обстоятельств. Пример – «Титаник». Как известно, в процентном отношении число гибнущих в море кораблей за последнюю тысячу лет не уменьшилось ни на йоту. И всё же я предпочту выйти в штормовое море на толковом, оснащённом всем необходимым спасательном буксире, нежели на средневековом драккаре. При всей его романтичности и реальной мореходности».

– И что там у вас опять случилось? – осведомился Воронцов, мгновенно заметив, что попросивший о встрече Фёст сидит не в своём кабинете, а в движущемся с приличной скоростью автомобиле. С ним рядом – Люда Вяземская, любимая питомица Натальи. С ней он вежливейшим образом раскланялся, обменялся улыбками. – Катаетесь где-то по ночам, вместо того чтобы предаваться честно заслуженному отдыху. И с автоматами. Тебе, Люда, совсем не идёт. Излагай, Вадим…

Вадим изложил.

– Ну и что? Пока всё нормально. Ваше счастье, что они сразу в квартиру не ломанулись. Интересно, кстати, а как бы это в натуре выглядело – попытка взлома межвременного барьера штатным оснащением типового пожарного щита? Утёрлись бы и ушли или решились весь подъезд разнести, долбая стены, полы и потолки направленными кумулятивными взрывами?

– Не могу знать, Дмитрий Сергеевич, – ответил Фёст. Ему и самому затронутая тема была интересна, но отчего-то не сейчас. Но, бывало, он, коротая частые и долгие одинокие вечера и ночи в многочисленных комнатах жутковатой, если не кривить душой, квартиры, ничуть не лучшей, чем булгаковская на Большой Садовой, и сам не раз задумывался: имеет ли данное пристанище свойства того созданного Богом камня, который он сам не может поднять? Как, к примеру, квартира будет выглядеть, если рванёт над Москвой мегатонная бомба? Останется ли висеть над радиоактивной пустыней странное кирпичное сооружение с человеком внутри или всё же превратится в пыль и пар, а квартира продолжит существование в любой из остальных бесчисленных реальностей?

– Вы бы поручили, господин адмирал, роботу, обученному хронофизике, рассмотреть этот вопрос как в научном, так и в теологическом аксепте. Нас же сейчас интересует только сугубая эмпирика. Дело вот в чём…

Он, как Шура Балаганов, «монотонно, но довольно толково» изложил события целых суток в одной реальности и нескольких часов в другой. И доложил, что сам по поводу всего этого думает.

– Знаешь, по-моему – ничего странного, – беспечно ответил Воронцов. – И твой майор, и этот Хворостов – они на самом деле растерялись, как плохой штурман в тумане. И на вас ставку готовы сделать, и остерегаются всего на свете: подставы, провокации, прямой измены любого из своих людей. Ты ж такие вещи должен понимать. Люди создали что-то вроде подпольной организации, исходя из общности биографий и принципиального неприятия текущего положения дел. Создали, не совсем понимая зачем.

Профессионально, да и на генетическом уровне, они таким, как ты, всем, разбогатевшим и поднявшимся в девяностые, доверять не могут и не хотят. Для них, строго говоря, вообще нет сейчас подходящей экологической ниши. Как у Махно в Гражданскую. Выбирая из двух зол, на этот раз «белые» им вроде бы предпочтительнее. Но если и вы подведёте, то выжившим одна дорога – к уголовникам. Ты правильно просчитал – такие, как твой Борис Иванович, за тридцать тысяч рублей зарплаты всю оставшуюся жизнь новым «хозяевам жизни» кланяться не станут. Так и вас он пока согласен воспринимать только в силу общности прошлых биографий. Ваша сегодняшняя «совместная победа» ничего принципиально не изменила. Поэтому не нервничай, если в ближайшее время случится очередное выяснение отношений, и очень может быть, что разговор выйдет на повышенных тонах…

– Спасибо, Дмитрий Сергеевич, – вмешалась Людмила, – мы это тоже понимаем. Но что реально делать?

Людмилу с первых дней «реабилитации» на «Валгалле» всегда удивляла способность адмирала, при полном вроде бы отсутствии всяких экстрасенсорных талантов, очень чётко воспринимать окружающую обстановку, делать далеко идущие выводы и принимать единственно верные решения. Без всяких искусственно создаваемых мыслеформ. Левашов то ли в шутку, то ли всерьёз сказал, что Дмитрий – их последняя надежда. Когда вдруг откажут все, условно говоря, компьютеры и калькуляторы, он окажется единственным человеком, умеющим перемножать в уме трёхзначные числа, извлекать кубические корни и помнящим наизусть таблицу логарифмов.

– Очень может быть, – смеялся Воронцов. – Какой же из меня штурман, если навигационные таблицы помнить не буду и девиацию компа́са не смогу голыми руками уничтожить? Но я ещё и артиллерийские таблицы стрельбы от 76-мм и до 203-х тоже помню. И гадать на них умею. Девушкам – на женихов, мужикам – на шанс выскочить из классической «вилки».

Сейчас он спросил:

– Тебе от меня что нужно – благословение или «Леонов» с разведчиками?

– Догадливый вы, Дмитрий Сергеевич…

– А то! Я этой команде ни программу снимать, ни разоружаться и переодеваться не велел. Прямо сейчас и десантируются. Только не перестреляйте там друг друга под горячую руку. Координаты называй…

– Да вот прямо на сигнал одного из блоков. Людмилы, пожалуй. Но тут, думаю, всё получится и обойдётся. Я вас ещё об одной вещи спросить хотел.

– Какие проблемы?

– Знаете, лучше я сначала с первой разберусь, тогда к основной вернёмся. Часа через два, если уложимся.

– Договорились. Буду ждать. Я бы вас подстраховал, но, сам понимаешь, чем дольше канал открыт, тем больше неконтролируемых нарушений причинности. Вам же Левашов толковал…

– Да знаем, знаем. Отключайтесь, и сами управимся.

– Ты что ещё придумал? – спросила Вяземская, когда рамка «двустороннего окна» погасла. Вообще, «окна» в рассуждении потрясения основ мироздания были намного безопаснее полноценных дверей.

– Я же сказал – потом. Так, мысль мелькнула, нужно ещё обмозговать, прежде чем зря трепаться…

Кавалькада из «Патриота», мини-вэна и четырёх «Самшитов» в сопровождении двух милицейских «Ниссанов» с мигалками, словно кортеж Президента (теперь уже почти бывшего), проскочила тоже удивительно просторный без машин Ленинский проспект. Стационарный пост ГАИ на пересечении с МКАД не обратил на них внимания, занятый тщательной проверкой въезжающих в город машин. Вот на этих полосах вытянулась почти километровая пробка. Кроме штатных машин ГАИ и ДПС Фёст заметил несколько БТР-80, в шахматном порядке расставленных по обочине.

– Интересно, они опасаются, что из области двинутся верные властям войска? – слегка удивилась Людмила. – Так даже обычная стрелковая рота такой заслон опрокинет не глядя.

– Да как сказать. Через наш заслон господа заговорщики к президентской даче так и не прорвались. Тем более я уже разъяснял – пока что не война. Вполне возможно, на посту присутствуют некие эмиссары или комиссары с серьёзной бумагой от министра обороны или командующего округом. Запрещён, мол, въезд в Москву вооружённым силам до особого распоряжения, и точка. Не каждый лейтенант или капитан решится вот так сразу настоящие боевые действия против своих открывать…

– Здесь-то не война, – вдруг опять включился Секонд в селекторную связь. Ему вдруг захотелось, и возможность по пути появилась поговорить на темы большой, причём не здешней политики. – А у нас – на пороге. Англичане прямо на рожон лезут. Государь объявил «угрожаемый период», на флотах – «готовность номер один». Я с деталями не успел ознакомиться. В Атлантике их крейсерский отряд с нашими сцепился. Вроде бы эскадра адмирала Дукельского сумела захватить один крейсер англичан…

– Редкий случай, – прищёлкнул языком Фёст, – кроме сражения у мыса Сарыч в Басмановской реальности, я и не припомню, чтобы «лаймы» сдавались.

– Да просто некому было, – ответил Секонд. – В нашей реальности они вообще сто лет не воевали, в вашей японцы их долбали авиацией, топили и как зовут не спрашивали. А здесь вот случилось. Чекменёв мне успел сообщить, что Император оченьинтересуется, что у нас прямо сейчас с «Крестом». И я его понимаю – если появится возможность на нашу сторону доставить хоть сотню авиационных противокорабельных ракет – он такую уверенность почувствует…

– Ещё бы! Я бы тоже почувствовал… – согласился Фёст.

– Но весь фокус вот в чём. Тоже от Чекменёва информация – в том «деле при Мадейре» наша милая компания засветилась!

– То есть как? Вельяминова с девчонками? – поразилась Людмила.

– Якобы адмирал Дукельский или его флаг-капитан по разведке сообщил – пленные в один голос утверждают, что вывели из строя крейсер и устранили его комсостав вполне посторонние нашему флоту люди, и в их числе – несколько девушек или женщин, причём особо подчёркнуто – «крайне, даже чрезмерно привлекательной наружности». Вопросы есть?

– У меня один – кой чёрт их туда занёс? Белый Крым и английский крейсер в Атлантике веком позже – довольно далеко отстоящие «шверпункты», – спросил Фёст.

– И я о том же. Значит, что-то у них пошло совсем не так. И не туда. Могу предположить – вот одно из следствий наших забав с вечностью. Совершенно тот вариант, о котором Ницше писал: «Если ты слишком пристально всматриваешься в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя…»

– А что с нашими? Все целы? – Людмилу судьбы подруг интересовали куда больше «вельтполити́к» [37]37
  «Мировая политика» по-немецки.


[Закрыть].

– Вот этой информацией со мной никто не поделился. Но поскольку их самих никто не видел, а источник – только слухи, могу предположить, что после своего очередного безбашенного подвига (у Императора на них скоро крестов не хватит) они опять куда-то делись.Меня весьма утешает тот факт, что кроме Уварова и Басманова при девушках находится профессор Удолин со своей бригадой некромантов. Возможно, это они там чего-то переколдовали, и дела пошли наперекосяк.Надеюсь, скоро узнаем. Возможно, в ближайшие часы.

О том, что к группе Уварова присоединилась экстренно вызванная по предложению Басманова Сильвия, Секонд не знал. А если бы знал, то трудно сказать, прибавило бы это им с Фёстом спокойствия или наоборот.

На Киевском шоссе головная машина резко прибавила скорость до сотни, и за ней вся колонна, растягивая интервалы.

При таком режиме движения квалифицированная слежка маловероятна, разве что беспилотниками. Да и в случае с заводом Фёст склонялся к мысли, что их вообще не выслеживали и не преследовали, сразу ждали на месте, заранее зная, когда и в каком составе его группа там появится. Сколько-то боевиков могло подъехать и позже, для усиления. Но засада там сидела с того самого момента, когда у Хворостова возникла идея лично пообщаться с представителем «Чёрной метки». А она могла возникнуть сразу после «представления», что устроила Людмила на Триумфальной и в Каретном Ряду, под непосредственным наблюдением, из первого ряда партера, Эдуарда и Григория – мужиков, похоже, стоящих в иерархии «тесного кружка друзей» полковника Хворостова повыше простодушного Бориса Ивановича.

Так всё постепенно выстраивалось. Если б побольше времени заняла дорога, пазл в голове Фёста успел бы сложиться целиком. А то и ехали недолго, и девушки с Секондом отвлекали своими разговорами на близкую им тему участия Уварова с пятёркой валькирий в какой-то совсем новой операции. Они вплотную приблизились к мысли, что смысл задания был как раз в этой антианглийской акции, а остальное – Крым, Катранджи – только прикрытие. Почему и Людмилу с Гертой из неё вывели в самый последний момент. А что сам Секонд в эти «тайны мадридского двора» оказался не посвящён, так на то, наверное, прошла команда с самого верха. Ляхов-второй даже вспомнил, что Тарханов показался ему… Ну, не совсем в своей тарелке.

К облегчению Фёста, которому абстрактные гипотезы, высказываемые с азартом и напором, мешали думать, магистральная дорога наконец закончилась. Для них. Само-то Киевское шоссе продолжало разматываться, вперёд и вперёд, до того самого, ныне иностранного города, куда язык доводит в тех случаях, когда не успел довести до Шлиссельбурга или Магадана.

Машины с мигалками развернулись и ещё быстрее, чем ехали сюда, рванули обратно в столицу. Там у всех этой ночью дела найдутся.

В известном месте «Патриот» Хворостова свернул на узкую асфальтовую дорогу, ведущую в весьма обширный и запущенный Ульяновский лесопарк, вполне достаточный по площади, чтобы там надёжно затерялся целый мотострелковый полк. Несколько человек из его чоповцев высадились перед длинным и еле-еле выдерживающим вес машин мостиком через сильно заболоченный, трудно проходимый даже вброд ручей. Застава на всякий случай, совсем «на всякий», потому что милицейские передали по рации, что и на обратном пути до самой Москвы ничего подозрительного, особенно грузовиков, способных доставить значительное количество боеспособных преследователей, замечено не было.

Да Фёст с Секондом и не думали, что прямо сейчас за ними будет отряжена погоня. Некому её организовывать, все, кто мог что-то решать и связно доложить о последних событиях «наверх», – лежат кучей на полу своего мини-вэна. То, что имеется ещё одна группа специалистов, дублирующая работу именно этих, – маловероятно. При всём их интересе к Ляхову и его друзьям – не до того сейчас в штабе мятежников. И без этого они должны пребывать в состоянии, близком к истерическому. Слишком уж сразу всё пошло наперекосяк: как только не удалось захватить Людмилу с Журналистом. Дальше – по нарастающей. Приличные потери при безрезультатном штурме президентской дачи, попавший в плен генерал Стацюк, разгром на заводе…

Очень всё у них плохо. А если вообразить, что каким-то образом они в курсе «Мальтийского креста» – сейчас настроение в руководстве «Фороса» весьма сравнимо с тем, что творилось в Москве 16 октября трижды пресловутого сорок первого года. Кто-то собирается воевать до последнего, кто-то начинает задумываться об эвакуации, переходящей в паническое бегство, причём вместе с нажитым непосильным трудом имуществом, а кто-то наверняка надеется только на подход «дальневосточных и сибирских дивизий». Гитлер в похожей ситуации ждал прорыва к Берлину армии генерала Венка.

И в то же время, если руководствоваться беспристрастным анализом и сохранять ледяное спокойствие полководца, безусловно верящего в свой талант и умение управлять «стратегией чуда», – с мятежом ещё ничего фатального не случилось. Да, несколько темпов проиграно, но «большие батальоны» на нашей стороне. Пусть у Президента суетятся и изображают эффектные выпады несколько десятков непревзойдённых специалистов. «Три мамелюка смогут победить десяток призывников-драгун. Тысяча драгун всегда изрубит сотню мамелюков» [38]38
  Значительно адаптированная к текущим обстоятельствам формула Наполеона.


[Закрыть]. Все ставки уже выиграны. На руках – каре тузов с джокером. Соответственно, флешь-рояля у противника не может быть по определению…

Вообще-то может, конечно, если туза заменить вторым джокером. Но и в этом случае «покер» [39]39
  «Покер» как раз и есть каре тузов с джокером, отчего и название игры, как «преферанс» – и игра, и почти невероятная комбинация из трёх старших карт по всем мастям.


[Закрыть]выигрывает. А если у партнёра всё же флешь-рояль, но с тузом и двумяджокерами? Здесь уже возникает коллизия, аналогичная «большим батальонам». У кого шандал [40]40
  Шандал ( перс.) – большой настольный подсвечник, с помощью которого в XVIII–XIX веках решались споры между игроками и шулерами.


[Закрыть]тяжелее. Иным способом доказать, чьи здесь настоящиепятый туз и третий джокер – крайне сложно.

С асфальта съехали на грейдер, покрутились так, что любой потеряет ориентировку, а на экран «джипиэс» просто противно смотреть. В.И. Ленин советовал захватывать почту и телеграф, но веком спустя – удобнее базы сотовых операторов и ретрансляторы спутниковой связи. Простой рационалист их отключит, а умный человекперенастроит так, что на любой запрос будет выдаваться день рождения двоюродной бабушки и цены на дрова в Якутске при царе Алексее Михайловиче.

Остановились на поляне, вполне сказочной, окружённой елями в два обхвата. И избушка присутствовала, правда, без куриных ног и двухэтажная. От обилия людей и машин перед домом сразу стало тесно.

Сначала из «Патриота» высыпали бойцы, приехавшие с Хворостовым, затем девушки вперемешку с чоповцами из четырёх «Самшитов», их туда набилось столько, что впору было вспомнить знакомые только людям старшего поколения консервы «Частик мелкий нерядовой укладки в томатном соусе». Ценителям «Сёмги по-византийски» и лобстеров такой продукт на своём столе представить трудно. Пока! А дальше по-всякому может повернуться.

Да по опушкам поляны успело обозначиться не меньше трёх десятков человек с оружием. Определить, сколько на самом деле, – света фар не хватало.

Фёст с Людмилой из своего пикапа сошли на густую траву последними. Демонстративно оставив в мини-вэне оружие. Впрочем, все, кому нужно, знали, что и без стволов напоказ «гости», до сих проявившие себя верными союзниками, способны на очень многое.