Текст книги "Из воспоминаний жандарма"

Автор книги: Василий Новицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

IX
Революционное движение 1873–1877 гг. – Процесс 193-х

Весною 1873 года в России появились печатные воззвания, обращенные к народу и к интеллигентному классу, приглашавшие последний проводить в народных массах мысль о необходимости насильственно изменить государственный строй и призывающие народ к оружию для водворения истинной свободы, основанной на равенстве сословий и состояний.

Распространение социалистических учений и воззваний в народе производилось молодыми людьми обоего пола, переезжавшими из одного места в другое в качестве эмиссаров центрального кружка пропагандистов и принимавшими на себя в селах, на фабриках, заводах обязанности, представлявшие удобный случай к сближению с рабочим классом.

Движение в народ было фактически предпринято в начале 1874 года и продолжалось в последующие годы; в 1877 году это движение значительно ослабло, вследствие обнаружившейся положительной невосприимчивости народа к социалистическим учениям, что объясняли себе пропагандисты темнотою воззрений на их дело народной массы и несвоевременностью начатого ими предприятия. Это видимое ослабление устной и книжной пропаганды было однако ж лишь переходным состоянием к борьбе не с экономическим уже, а с государственным устройством. Направленные в Россию заграничные революционные издания внесли всецело в программу действий русской социально-революционной партии замыслы разрушительного характера, открытого нападения на правительственных лиц, ограбления почт и казначейств, освобождения арестованных насильственным путем, вооруженного сопротивления при обысках и арестах, насильственных расправ с товарищами, уличных демонстраций по поводу судебных приговоров.

Этими действиями партия предполагала произвести нравственное давление на общество и на должностных лиц для достижения своих целей, и когда ряд совершенных в 1878 и 1879 годах злодейств и убийств не поколебал правительственных лиц, на которых законом возложена обязанность обнаружения и преследования членов социально-революционной партии, то анархическая агитация, бросая все более и более из виду экономическое переустройство общества, сплотилась в организованный заговор против жизни государя императора.

Хотя активные действия партии, соответствовавшие новой программе убийств и разрушений, были проявлены в 1878–1879 и 1880 годах, но намерения перейти к подобному образу действий были несравненно ранее, а именно относятся к 1887 году. К сожалению высшие правительственные власти не допускали даже мысли о том, чтобы члены партии могли когда-либо перейти к фактическому осуществлению действительных своих замыслов, что я постараюсь доказать фактическими данными.

В 1875 году шефом жандармов генерал-адъютантом Потаповым я был командирован, как сказано выше, в помощь производившему в то время дознания по высочайшему повелению генерал-лейтенанту Слезкину, и на меня было возложено дополнение петербургских дознаний и связь их с дознаниями, возникшими в 26 губерниях, о преступной пропаганде, что дало мне возможность ознакомиться с мельчайшими подробностями дела, показаниями и вещественными доказательствами, в которых положительно указывалось решение партии противопоставить мерам правительства собственные меры устрашения, терроризировать правительство, пустив в ход пожары, синильную кислоту, нитроглицерин и револьвер, каковые вещества, а также и морфий и хлороформ, были найдены у некоторых. Жена поручика артиллерии Вера Рогачева[94]94
  Рогачева Вера Павловна (урожд. Карпова, по второму мужу Свитыч), судилась по процессу 193-х, оправдана, но выслана затем в Вологодскую губ. в начале 80-х годов добровольно последовала за мужем Дм. Мих. Рогачевым на Кару. Умерла в Якутске в 90-х годах.


[Закрыть] приобрела револьвер и собралась ехать в Петербург, говоря, что совершит что-то ужасное, явится к шефу жандармов и выстрелит в него. В марте или апреле месяце 1875 г. по случаю отсутствия из С.-Петербурга генерал-лейтенанта Слезкина я временно исправлял его должность и являлся каждодневно с докладом к исправлявшему в то время должность шефа жандармов генерал-адъютанту Мезенцову по случаю отъезда шефа жандармов г.-а. Потапова из С.-Петербурга для сопровождения государя императора в Крым; в одном из таких докладов я, между прочим, выразил, что действия пропаганды должны непременно рано или поздно обостриться и настолько, что могут угрожать даже жизни некоторых из высокопоставленных должностных лиц и при этом указал на г-жу Рогачеву и ее замыслы, а также на найденные при обысках ядовитые вещества.

Генерал-адъютант Мезенцов, видимо, не допускал этого образа действий со стороны агитаторов и приблизительно отвечал мне в таком смысле: «что власть шефа жандармов так еще велика, что особа шефа недосягаема, обаяние к жандармской власти так еще сильно, что эти намерения следует отнести к области фантазий и бабьим грезам, а не к действительности».

К сожалению, 4 августа 1878 года генерал-адъютанту Мезенцову пришлось испытать на себе действие социально-революционного кинжала.

Этот разговор с Мезенцовым никогда не изгладится в моей памяти.

Насколько с действиями русской социально-революционной партии мало были ознакомлены петербургские власти, приведу еще случай. В бытность мою в Петербурге в 1875 году мне пришлось иметь продолжительный разговор с начальником штаба корпуса жандармов генералом Никифораки[95]95
  Никифораки Антон Николаевич, ген.-майор.


[Закрыть], очень умным человеком, впоследствии бывшим начальником отд. соб. е. и. в. канцелярии, по делу ведения и обнаружения в России социалистической пропаганды. Из разговора этого я не мог не прийти к положительному заключению, что Петербург имеет самые смутные понятия об этом деле, и мне было Никифораки выражено, что не ошибаемся ли мы и «не ищем ли призрака преступления в воздухе». Тогда как летом 1873 г. деятельными агитаторами социально-революционной пропаганды в С.-Петербурге, каковыми являлись Кравчинский, Клеменс[96]96
  Клеменц Дмитрий Александрович (1848–1914). Будучи студентом Пб. ун-та. примкнул к кружку чайковцев. Впоследствии был одним из редакторов «Общины» и «Земли и Воли». В январе 1879 г. был арестован и сослан в административном порядке в Восточную Сибирь, где пробыл до 90-х годов. Живя в Сибири, много работал над изучением страны в области этнографии и географии. По возвращении из ссылки в Петербург работал по организации этнографического отдела Русского музея, а также служил в Этнографическом музее Академии Наук.


[Закрыть], Чайковский[97]97
  Чайковский Николай Васильевич (1850–1926). Видный член кружка чайковцев, названного по его имени. Деятельность Чайковского обратила внимание властей и ему пришлось скрыться за границу. Прожив несколько лет в Америке, в 1879 г. вернулся в Европу и обосновался в Лондоне, принимая участие в заграничн. отд. Красного Креста «Народной Воли» и в фонде Вольной русской прессы. В 1917 г. после Февральской революции вернулся в Россию и после Октябрьской революции стал вести активную борьбу против советской власти. В 1919 г. стоял во главе белогвардейского Северного правительства в Архангельске, потом жил в эмиграции.


[Закрыть], Низовкин[98]98
  Низовкин Александр Васильевич, деятель пропаганды среди рабочих в Петербурге в первую половину 70-х годов. Затем – предатель. Судился по процессу 193-х, но был оправдан.


[Закрыть] и др., было произведено удачное сближение мастеровых патронного завода и рабочих близлежащих около С.-Петербурга фабрик и заводов; сближение было настолько сильное и открытое, что давало возможность сосредоточиваться рабочим в громадном числе; на этих сборищах распространялись в большом числе экземпляров брошюры преступного содержания, и Кравчинский во всеуслышание читал лекции баррикадно-революционного содержания; масса рабочих была на стороне агитаторов, которых не выдавала.

Это время преступной пропаганды среди мастеровых и фабричных и заводских рабочих, что было летом 1873 г., в среде пропагандистов того времени известно «за золотой век пропаганды». Брошюра «Слова верующего к народу» Кравчинским в десятках тысяч экземпляров раздавалась рабочим, которые собирались в толпы около «Киновея» вблизи Петербурга и были сближены настолько между собою, что выражали открыто готовность идти на баррикады в столицу.

Упомянутый Кравчинский Сергей, – отставной офицер артиллерии, убийца шефа жандармов Мезенцова 4 августа 1878 г. в С.-Петербурге, откуда бежал за границу, где был сотрудником иностранных газет; в последние годы своей жизни проживал в Лондоне, где 10 декабря 1895 г. был убит маневрировавшим железнодорожным поездом при проходе через рельсы запасных путей. Кравчинский, один из видных, энергичных политических деятелей, состоявший в близкой дружбе с отст. офицером артиллерии Рогачевым[99]99
  Рогачев Дмитрий Михайлович (1851–1884). По окончании артиллерийского училища служил до 1873 г. Выйдя в отставку в 1873 г. с чином поручика, поступил рабочим на Путиловский завод. В 1873 г. отправился с Кравчинским в Тверскую губ. для пропагандистской работы среди крестьян. После этого бурлачил на Волге, оттуда перебрался на Дон в Ростов, где жил среди босяцкой артели. Несколько раз во время своих странствований Рогачев был арестован, но всякий раз ему удавалось бежать, благодаря силе и ловкости. Наконец, в 1876 г. был арестован, судился по процессу 193-х и был приговорен к 10-ти годам каторжных работ. До октября 1880 г. содержался в Новоборисоглебской центральной тюрьме. На Кару прибыл в конце февраля 1882 г.


[Закрыть], о жене которого Вере Павловне Рогачевой упомянуто выше. Кравчинский и Рогачев вели совместно пропаганду среди крестьян и рабочих сначала в Тверской губернии, где они и были задержаны лесопильщиками и переданы в руки сельских властей, которые для препровождения их к местному становому приставу вручили под конвой двух сельчан, от коих они и бежали. Рогачев выдавался необычайною физическою силою, равняющеюся с воловьею. Задержан он был в 1883 году на Волге среди бурлаков, между которыми он вел пропаганду; в 1884 г. Рогачев казнен[100]100
  Указание Новицкого, что Дм. Рогачев казнен, ошибочно, так как Дм. Рогачев умер от воспаления легких в ссылке на Каре. Новицкий спутал Дм. Рогачева с его младшим братом Ник. Мих. Рогачевым (1856–1884), членом Центрального военного кружка «Народной Воли». Преданный Дегаевым, он был арестован в Москве в апреле 1883 г. и Пб. военным судом по процессу 14-ти был приговорен к смертной казни, приведенной к исполнению 10 октября 1884 г.


[Закрыть]. Один из привлеченных рассказывал мне, что Рогачев, находясь еще на свободе, в г. Саратове, по прибытии жандармов на обыск квартиры, в которой он находился, избег задержания, выскочив из окна квартиры во двор, где спрятался, погрузившись в ретирадное место; а после ухода жандармов из дома, вышел на глазах хозяина дома босой из ретирада, пробежал двор и, оторвав калитку с замком и железными засовами, бежал, скрывшись в городе у сообщников; причем Рогачев был не только без сапог, но даже без платья и белья, которые были испачканы нечистотами.

В таком же неведении, как Никифораки, оставалось все русское общество относительно пропаганды, через что являлось открытое порицание действий лиц, преследовавших пропагаторов как государственных преступников, что усиливало дух и веру в свое предприятие со стороны пропагандистов, принимавших неведение об их действиях общества за сочувствие последнего. Это, главным образом, до 1879 года, происходило оттого, что общество не было путем печати вовсе ознакомлено с делом пропаганды и ходом дел на суде; в газетах и журналах появлялись отдельные отрывки дел, политические процессы печатались настолько в сжатом виде, что факты почти извращались, а неполнота в глазах некомпетентных лиц отражалась неприданием делу не только политического, государственного значения, но даже уголовного характера. Вот почему общество так долго не откликалось на вызов правительства к солидарным действиям для пресечения злодейств. По нашему мнению политические процессы не должны были обрезываться для печати, стенографические отчеты обязательно должны целиком, без всяких пропусков, быть печатаны для всеобщего сведения. До 1879 года жандармские чины вынесли массу незаслуженных нареканий со стороны общества; сколько нужно было иметь нравственных сил, мужества, преданности делу правительства, чтобы бороться против общественного мнения вообще, печати в особенности. Приговор особого присутствия правительствующего сената для суждения дел о государственных преступлениях, состоявшийся октября 18 – января 23 1877/78 года, по делу о революционной пропаганде в империи, внес еще более в интеллигентный класс убеждение о привлечении к делу в качестве лиц обвиняемых – ни в чем неповинной молодежи, из которой некоторые лица содержались под стражей продолжительное время. Это обвинение всецело обрушилось на жандармский корпус, тогда как дознания по означенному делу были сданы в мае 1875 года в министерство юстиции, следовательно все действия жандармов были закончены с момента передачи дел министерству юстиции, которое и задержало дело производством предварительного следствия и постановкою его на суд. По обширности и сложности дела некоторые из обвиняемых, несмотря на их выдававшуюся преступную деятельность, доказанную фактически дознаниями, были оправданы сенатом и, возвратясь в места постоянного их жительства, открыто даже заявляли властям о продолжении ими начатого дела.

Все эти обстоятельства, вместе взятые, а также в виду особой склонности русского общества принимать государственных преступников за людей, протестующих против правительственного насилия во имя обеспечения прав личности, – имели громадное влияние на поднятие духа, мужества в деятелях социально-революционной среды. Общество долго не признавало русских революционных деятелей за людей глубокой нравственной испорченности, тогда как дела о них свидетельствовали о полнейшем неуважении личных прав человека и о полнейшем забвении чувства собственного достоинства, выражавшихся в убийствах товарищей, лишь заподозренных, в обмане отцов, соблазне девиц, ограблении, воровстве и обмане целых обществ неразвитых людей, под видом политических целей, тогда как они были предпринимаемы из личных видов и выгод, для улучшения собственного материального положения и средств. Это направление революционных деятелей, ворвавшихся в народную жизнь, к сожалению сказать, практичнее и скорее было понято народом, нежели интеллигентным классом. Общество долго не сознавало, что борьба с социалистами была поднята правительством за общество, так как социалисты требовали не политического, а экономического переворота в начале.

X
Революционное движение в 70-х годах в Киеве

Охарактеризовав вкратце общий ход социально-революционного движения в России вообще, я перейду к явлениям по этой части собственно в г. Киеве, который сделался питомником пропаганды, притоком и школою, из которой выходили убийцы, не только для г. Киева подготовлявшиеся, но и для других мест России, где нужно было осуществить злодейские замыслы. Киевская революционная партия первая проложила дорогу к убийствам, с политическими целями совершенным, и ни одного убийства и покушения на убийство не произошло в России, где бы киевские революционеры не были участниками.

Образованию в г. Киеве центра революционной деятельности социально-революционного движения и усилению их послужили следующие причины, давшие полную возможность не только сгруппироваться агитаторам движения, – но и сплотиться между собою в самой сильной степени в половине 1878 года:

1) безнаказанность лиц, привлекавшихся к дознаниям 1874–1877 гг.;

2) масса учащейся молодежи в Киеве, поддающейся влиянию, совращению и находящейся в периоде возраста, поддающегося наивысшей преступности вообще;

3) масса рабочего, ремесленного, фабричного люда, а также железнодорожных мастеровых и рабочих местного арсенала, представляющих готовый, восприимчивый элемент, по своему развитию, к политическому брожению;

4) народонаселения г. Киева, состоящее из народностей, враждебных друг другу: русские, малороссияне, поляки, евреи;

5) расположение самого города, растянутого на местности волнистой, гористой, дающей полную возможность к укрывательству всякого рода преступлений;

6) центр украинофильской партии с направлением противоположным русскому характеру и развитию, образовавшейся еще в начале 50-х годов.

Известная революционная деятельница Вера Фигнер в показаниях своих признавала самою сильною революционною организациею – киевскую, каковая местными усилиями была разрушена ко времени задержания Фигнер в 1883 году.

В сентябре 1873 года в г. Киеве возник киевский революционный кружок, носивший название «Коммуны». Этот кружок первоначально образовали: дворянин мекленбургшверинского герцогства, студент киевского университета Василий Фишер[101]101
  Фишер Василий Федорович, студент Мед. – Хир. академии, а затем Киевского ун-та. В 1874 г. был арестован и судился по процессу 193-х. По приговору суда сослан на поселение в вологодскую губ. с воспрещением заниматься фельдшерской практикой.


[Закрыть] 30 лет, дворянка Екатерина Брешковская[102]102
  Брешковская Екатерина Константиновка (урожд. Вериго), род. в 1848 г. Играла видную роль в революционном движении с 1873 г. Арестована в 1874 г. в Тульчине. Судилась по процессу 193-х и осуждена на 5-летнюю каторгу. Прибыла на Кару в декабре 1878 г. В 1879 г. каторга заменена поселением в Баргузине Забайк. обл., откуда летом 1880 г. бежала с тремя товарищами. Весной 1881 г. была арестована и осуждена на 4 года каторги. Прибыла вторично на Кару в 1882 г. В 1884 г. на поселении в Селенгинске Забайк. обл. В 1896 г. переехала в Европ. Россию и с образованием партии с.-р. примкнула к ней. С мая 1903 г. жила за границей, 22 сент. 1907 г. была арестована в Симбирске и заключена в Петропавловскую крепость. В 1910 г. сослана по суду в Сибирь. Февральская революция 1917 г. застала ее в Минусинске. После октябрьской революции вела активную борьбу с советской властью, участвуя в работах Самарского Учред. собрания. В настоящее время находится за границей.


[Закрыть] 33 лет, сестра последней Ольга Иванова[103]103
  Иванова Ольга Константиновна. Умерла до начала крупных арестов 70-х годов.


[Закрыть] 25 лет, дворянин, студент Бенецкий[104]104
  Бенецкий Василий Александрович. В 1874 г. арестован и судился по процессу 193-х, но был оправдан.


[Закрыть] 25 л., и студент из дворян земский фельдшер Судзиловский[105]105
  Судзиловский Николай Константинович. Род. в 1850 г. Будучи студентом V курса мед. фак-та киевского ун-та, отправился в Самарскую губ. для революционной пропаганды в народе. В 1874 г. эмигрировал за границу, в Румынии сдал экзамен на врача и жил под фамилией д-ра Ресселя, оказывая постоянную помощь русским революционерам. Перебравшись в Америку в Сан-Франциско, работал в качестве врача. Здесь он выдержал упорную борьбу с епископом Алеутским и Аляскинским Владимиром, разоблачая его деятельность. Будучи затем на Гавайских островах, принял там участие в первых политических выборах, был избран гавайским сенатором, а затем председателем сената. Во время русско-японской войны переехал в Японию и издавал там для русских военнопленных газету «Япония и Россия».


[Закрыть] 26 л., которые и жили в одной квартире; эти лица держались того убеждения, что, живя жизнью интеллигентных людей, они живут, в сущности, на счет народа, а потому и мечтали об устройстве жизни собственным трудом; некоторые предполагали осуществить эту мысль на устройстве фермы и затем на ведении в ней хозяйства на артельных началах, для чего и предпринята была поездка в Витебскую губернию к дворянке Филипп[106]106
  Филипп Александра Ильинична. Двоюродная сестра Е. Брешковской, получившая в наследство от дяди имение Горяны Полоцкого уезда Витебской губ.


[Закрыть], двоюродной сестре Брешковской; затем цель поездки изменилась и уступила место желанию воспользоваться доходом с имения или капиталом, по продаже оного, на народное дело, почему и советовалось Брешковской взять доверенность от Филипп на продажу имения, продав оное, купить взамен меньшее имение для Филипп, а остальными деньгами воспользоваться для устройства артели; однако же план этот не удался, эти лица, прожив на счет Филипп и проездив в разные места и в С.-Петербург, к марту месяцу 1874 г. вернулись в Киев. Фишер объяснял в показании, что образ их действий по отношению к Филипп был «грязною проделкою» и признавал, что хотел надуть Филипп. Брешковская от Филипп ездила в Петербург, где вошла в сношения с местными агитаторами. Затем весною 1874 года все вернулись в Киев, и уже в это время «Киевская Коммуна» окончательно получила характер революционного кружка, число членов которого увеличилось поступлением в него многих местных жителей, а также приехавших из С.-Петербурга агитаторов. В числе последних были: жена поручика артиллерии Рогачева, неокончившие курса Каблиц[107]107
  Каблиц (Юзов) Иосиф Иванович (1848–1893). Играл большую роль в народническом движении. Вначале бакунист, впоследствии перешедший к правому крылу легального народничества. Учился в киевском ун-те, курса не окончил. Был привлечен к процессу 193-х, бежал за границу и по возвращении в Россию несколько лет жил нелегально в России. После издания своей книги об «Основах народничества» (1882) получил возможность легализироваться и писать под своим настоящим именем. Продолжением этой работы была другая книга «Интеллигенция и народ в общественной жизни России» (1885 г.).


[Закрыть], Тетельман[108]108
  Тетельман Лазарь Абович. Приехал в Киев из Петербурга с целью организовать помощь заключенным в киевской тюрьме. Будучи арестован, заболел в тюрьме, после чего был освобожден и 25 ноября 1877 г. умер.


[Закрыть], Чернышев[109]109
  Чернышев Иван Яковлевич. Был товарищем Каблица по Киевскому ун-ту и входил в его кружок. Во время арестов членов кружка успел скрыться за границу, в Цюрих. Был лавристом, но по возвращении из-за границы стал бакунистом.


[Закрыть], студент-технолог Стронский[110]110
  Стронский Николай Яковлевич. Умер в Петербурге в тюрьме в 1875–1876 гг.


[Закрыть], дворянин Дробышевский[111]111
  Дробыш-Дробышевский Алексей Алексеевич. Студент Пб. ун-та и член пб. революционного кружка. В 1873 г. приехал в Киев и поселился в «Коммуне». Ходил в народ вместе с Гориновичем. Когда начались аресты 1874 г., Д. был отправлен в Борзенский уезд, дер. Плиски, предупредить Трезвинского и Ходько об угрожавших им арестах. На обратном пути в Киев был арестован и отправлен в Нежин, где содержался при полиции. Там Д. завязал сношения со Смирновым, арестованным за неимение вида на жительство, и предложил последнему вступить в число членов «Киевской революционной организации». Когда Смирнов согласился, Д. дал ему письма к Чернышеву, Бенецкому и др. Смирнов обманул доверие Д., передал письма властям и тем способствовал разгрому «Киевской коммуны». Судился по процессу 193-х. Приговорен к ссылке в отдаленные губернии кроме сибирских. После кратковременного ареста в марте 1878 г., во время стачки рабочих на новой бумагопрядильне, скрылся.


[Закрыть], студент-технолог Фрост[112]112
  Фрост Константин. Входил в кружок С. Ковалика. Умер до начала крупных арестов.


[Закрыть], а из местных киевских членами коммуны состояли: студенты университета Дебагорий-Мокриевич[113]113
  Дебагорий-Мокриевич Владимир Карпович (1848–1926). Учился в Киевском ун-те. В 1873 г. будучи в Швейцарии, сблизился с Бакуниным, по возвращении в Россию сделался убежденным пропагандистом. Осенью 1873 г. поселился в «Киевской коммуне». Во время арестов пропагандистов, судившихся впоследствии по делу 193-х, Д.-М. удалось скрыться за границу. Вскоре возвратился в Киев, но, разыскиваемый полицией, вынужден был перейти на нелегальное положение. 11 февр. 1879 г. арестован в Киеве и по приговору киевского военно-окруж. суда осужден на 14 лет и 10 мес. каторжных работ. По дороге на каторгу около Иркутска ему удалось бежать в Москву, куда прибыл в февр. 1881 г., а затем Швейцарию. Здесь отрешился от прежних народнических взглядов, сделавшись конституционалистом. Принимал участие в журнале «Самоуправление» (1887–1888 гг.), а также в 1889 г. вместе с В. Бурцевым выпустил три номера «Свободной России». Написал «Воспоминания».


[Закрыть], Левенталь – два брата[114]114
  Братья Левенталь Найхман и Лейзер, входили в кружок киевских чайковцев. В 1874 г. эмигрировали за границу.


[Закрыть], Аксельрод[115]115
  Аксельрод Павел Борисович (1850–1928). Поступив в 1872 г. в Киевский ун-т, с осени того же года завязал сношения с рабочими, ведя среди них революционную пропаганду. Был членом кружка чайковцев в Киеве. В 1874 г. летом во время арестов бежал за границу. Сотрудничал в органе бакунистов «Работник», после этого был одним из основателей и редакторов «Общины» (1878). В 1879 г. вернулся в Россию и примкнул к «Черному Переделу». В 1883 г. совместно с Дейчем, Плехановым и Засулич основал группу «Освобождение труда». Находясь за границей, знакомит Западную Европу через иностранную прессу с русским революционным движением. В 1890 г. после основания газеты «Искра» и журнала «Заря» принимает участие в редакционной работе обоих изданий. На втором съезде РСДРП Аксельрод занял позицию меньшинства и стал главным теоретиком в области тактики меньшевиков. Вернулся в 1917 г. в Россию, но вскоре уехал и умер эмигрантом, одним из ожесточеннейших противников Советской России.


[Закрыть], Лурье[116]116
  Лурье Семен, род. в 1853 г. В 1873–1874 гг. студент Киевского ун-та и секретарь киевского кружка чайковцев. Арестован 6 авг. 1874 г. После 1½-годичного заключения бежал при содействии Л. Дейча из тюрьмы и уехал за границу. Окончил университет в Генуе. Умер в начале 1890-х годов в Швейцарии.


[Закрыть], дочери врача Каминер[117]117
  Каминер Надежда Исааковна, вместе с сестрой Августиной входила в киевский кружок чайковцев. В 1874 г. бежала из Киева за границу, скрываясь от преследования по делу о распространении революционных книг; жена П. Б. Аксельрода. Каминер Исаак Абрамович служил земским врачом в дер. Танаевке, Нежинского уезда, Черниговской губ.


[Закрыть], слушательница акушерских курсов Коленкина[118]118
  Коленкина Мария Александровна, по мужу Богородская, род. в 1850 г. Училась на акушерских курсах в Киеве. Занималась пропагандой среди крестьянства. Избежав ареста, не была привлечена к процессу 193-х. Одно время принадлежала к кружку Дебагория-Мокриевича. Намеревалась убить тов. обер-прокурора уголовного кассац. деп-та Сената В. А. Желиховского, обвинителя по процессу 193-х, поехала к нему, но он ее не принял. В октябре 1878 г. была арестована вместе с А. Малиновской, под фамилией М. И. Федоровой, оказав вооруженное сопротивление. Судилась в процессе Веймара и приговорена к каторжным работам на 10 лет. Прибыла на Кару в феврале 1881 г., а в 1886 г. отправлена на поселение в Иркутскую губернию.


[Закрыть], дворяне Ильясевич[119]119
  Ильясевич Василий. Во время арестов 1874 г. не был привлечен к процессу 193-х из-за обнаружившейся психической болезни.


[Закрыть] и Волкенштейн[120]120
  Волкенштейн Алексей Алексеевич. Врач, муж Людмилы Александровны Волкенштейн. Будучи студентом Киевского ун-та, близко стоял к киевским кружкам лавристов, но затем постепенно отдалился от революционной деятельности. Привлеченный по процессу 193-х, был оправдан. После освобождения своей жены из Шлиссельбургской крепости в 1896 г. отправился с ней на Сахалин.


[Закрыть], сын священника Яков Стефанович[121]121
  Стефанович Яков Васильевич (1853–1915). Будучи студентом Киевского ун-та, скрылся вследствие грозившего ему ареста из-за сношения с Жебуневым и перешел на нелегальное положение. Зимой 1875 г. С. познакомился в Киеве с Чигиринскими крестьянами и решил принять участие в Чигиринских волнениях (см. в тексте о Чигиринском деле). Составил от имени царя «тайную грамоту», в которой призывал крестьян собраться тайно от властей, составить «тайную дружину». Явившись в качестве «государева комиссара» под именем Дмитрия Найды, занялся организацией «тайной дружины». Правительство через доносы узнало о существовании среди крестьян революционной организации. Были произведены массовые аресты крестьян, а 3 сент. 1877 г. в дер. Талалаевке был задержан и С. с Дейчем и Бохановским. Посаженные в киевскую тюрьму, они все трое бежали в мае 1878 г. при помощи М. Фроленко. Будучи принят в «Землю и Волю», он после распадения последней примкнул к «Черному Переделу», а после 1 марта 1881 г. примкнул к «Народной Воле». Арестован в Москве в 1882 г., был приговорен по процессу 17-ти в 1883 г. к каторжным работам на 8 лет. С 1883 по 1890 г. пробыл на Каре, после чего ушел на поселение в Якутскую область. В 1906 г. издал «Дневник Карийца». В 1915 г. умер у себя на родине.


[Закрыть], почетные граждане Ларионов[122]122
  Ларионов Петр Федорович, бывший юнкер. Судился по процессу 193-х. Сослан в Тобольскую губернию с лишением всех прав и преимуществ. Умер в Тюмени 11 сент. 1878 г.


[Закрыть] и Горинович[123]123
  Горинович Николай Елисеевич, бывший юнкер. Осенью 1874 г. был арестован. На допросе дал откровенные показания, получил благодаря этому свободу, через год после освобождения явился в Елисаветград. Появление Г. сочтено было опасным для революционной организации и его решено было убить. Исполнение приговора было поручено Л. Дейчу и В. Малинке. Но Горинович остался жив, будучи изуродованным.


[Закрыть], дочь чиновника Польгейм[124]124
  Польгейм Идалия Осиповна, попала в число членов «Киевской коммуны» случайно. Ее встретил в лесу П. Б. Аксельрод. Из рассказа П. выяснилось, что она ушла от родителей вследствие расхождения во взглядах. По предложению Аксельрода П. отправилась с ним в «Коммуну», где и поселилась. Судилась по процессу 193-х, но была оправдана. Обвинения обитателей «Киевской коммуны» в безнравственном поведении главным образом основаны на показаниях П.


[Закрыть], сельский учитель Трезвинский[125]125
  Трезвинский Иван Дмитриевич, сельский учитель в селе Плиски Борзенского уезда; имел сношения через Дробыш-Дробышевского с «киевской коммуной», а также с одесскими пропагандистами. Судился по процессу 193-х и по приговору суда подлежал гласному надзору полиции на 3 года. Умер в дек. 1878 г.


[Закрыть].

Брешковская, Фишер, Бенецкий и Судзиловский принадлежали к кружку с момента его возникновения. Принимали участие в кружке – дворянин, председатель мглинского мирового Съезда, Сергей Ковалик[126]126
  Ковалик Сергей Филиппович (1846–1926). В 1869 г. окончил Киевский ун-т. В 1871 г. избран мировым судьей. Не получив утверждения в должности председателя съезда, К. в том же году уехал в Пб. и с осени 1873 г. всецело отдался революционному движению. Завязав сношения с Ф. Лермонтовым, Ковалик по его предложению уехал в конце 1873 г. в Швейцарию к М. Бакунину. В начале 1874 г. организовал один кружок в Пб., а другой в Харькове. В мае 1874 г. был арестован. Судился по процессу 193-х и был приговорен к 10 годам каторжных работ. В 1898 г. ему разрешено было возвратиться в Европ. Россию.


[Закрыть] 31 года, и еврей Рабинович[127]127
  Рабинович Моисей Абрамович. Входил в пб. кружок Ф. Лермонтова, по поручению которого ездил в 1873 г. в Киев для устройства книжной агентуры. Участник процесса 193-х. Выдал властям главных участников процесса. По приговору суда сослан в Иркутскую губернию на 2 года. Заболев психически, в июне 1880 г. был помещен в Иркутскую больницу, а в 1881 г. в Казанскую лечебницу для душевнобольных.


[Закрыть].

Киевский кружок держался идей Бакунина, изложенных в книге «Государственность и анархия», т. е. отрицания всякой формы государственного правления, всякого авторитета собственности и семейного союза; кружок имел целью посредством социально-революционной пропаганды в народе возбудить народ к восстанию, ниспровергнуть путем революции верховную власть и водворить анархию; в кружке проповедовалось – произвести переворот в политическом и социальном строе России, который бы сопровождался перерезанием чиновников и зажиточных людей.

Средством для осуществления своего идеала анархии кружок первоначально признавал пропаганду в народе революционных идей. Для успешного хода дела кружком были приобретены: крестьянские костюмы, географические карты юго-западных губерний, книги революционного содержания, доставлявшиеся из-за границы контрабандистами, фальшивые паспорта, печати; для письменных сношений между собою члены кружка имели шифр. Денежные средства «коммуны» были ограничены, на удовлетворение потребностей ежедневной жизни деньги собирались с лиц, живших в «коммуне», причем каждый вносил сколько мог; отправившихся в народ снабжали деньгами Дебагорий-Мокриевич, Стронский и Бенецкий, один из состоятельных членов кружка, поддерживавший средства кружка деньгами и провизиею в натуре; сверх того кружок получал денежные средства и из С.-Петербурга в количестве, доходившем до 500 рублей, и несмотря на это кружок сильно нуждался в средствах. Для добывания их не останавливались ни перед чем. Ложные обещания, вымогательства, обманы были в полном ходу, а также намерения поступить в почтальоны с целью ограбления почты. Идалии Польгейм, как красивой женщине, предлагали и настаивали на том, чтобы она поступила в любовницы к старику-помещику, с тем, чтобы обобрать его, отравить, а деньги доставить в пользу кружка. Из квартиры состоятельного члена кружка Ильясевича, в отсутствии его, были унесены все вещи и не возвращены. Члены кружка носили особые прозвища ласкательного характера, но несмотря на это мир и согласие нарушались крепкими ссорами и драками; в общих квартирах все спали вповалку, две-три пары мужчин и женщин, между которыми были девицы; это был вертеп разврата, грязи и нечистоты. К осени 1874 года, когда началось преследование членов кружка и большинство их было заарестовано, то в «Коммуне» проявилось большое возбуждение, было решено прибегнуть к террору. Рогачева запаслась револьвером, [который] предназначала пустить в дело против шефа жандармов в С.-Петербурге. Хотя эти преступные замыслы и не были приведены тогда в исполнение, но дальнейший образ действий успевших скрыться от преследования агитаторов доказал, на какие страшные злодеяния они способны: 11 июня 1876 года в г. Одессе на конной площади, вблизи вокзала был найден с пробитою головою Горинович, облитый серною кислотою, с запискою: «Такова участь шпиона». У Гориновича вытекли глаза, отвалились сожженные кислотою нос и ухо. Вопреки ожиданиям он находится и поныне в живых. Зверская расправа с Гориновичем, заподозренным лишь в шпионстве, чего в действительности не было, совершена членами киевского революционного кружка: сыном свящ. Яковом Стефановичем, евреем – бежавшим солдатом Дейч[128]128
  Дейч Лев Григорьевич. Род. 1855 г. Будучи вольноопределяющимся Херсонского полка в Киеве, в 1876 г. принимал участие в освобождении из тюрьмы студента Лурье, покушении на Гориновича, Чигиринском деле (см. примеч. 116, 121, 123). Примкнул в 1879 г. к «Черному Переделу». В 1883 г. вместе с другими основал группу «Освобождение Труда». В марте 1884 г. случайно был арестован в Германии в Фрейбурге и выдан русскому правительству под условием судить его как уголовного за покушение на убийство Гориновича. Одесским военно-окруж. судом в 1884 г. приговорен к 13 годам и 10 мес. каторги. Отбывал наказание на Каре, куда прибыл в 1885 г. В 1897 г. на поселении в Сретенске. В 1901 г. бежал из Благовещенска, примкнул к «Искре», после второго съезда меньшевик. В 1917 г. редактировал вместе с Г. В. Плехановым газету «Единство».


[Закрыть], сыном кандидата Давиденко[129]129
  Давиденко Иосиф Яковлевич (1856–1879), студент Пб. ун-та. Будучи гимназистом был заключен в тюрьму за хранение нелегальной литературы. В 1876 г. снова привлечен к следствию по делу о покушении на Гориновича и пропаганде в Екатеринославе. Затем его разыскивали по Чигиринскому делу, но он успел бежать в Одессу, перейдя на нелегальное положение. В 1879 г. был предан одесскому военно-окруж. суду по делу Чубарова и Лизогуба и приговорен к смертной казни. Повешен 10 августа 1879 г.


[Закрыть] и неокончившим курс Костюриным[130]130
  Костюрин Виктор Федорович (Алеша Попович) (1853–1919), студент Новороссийского ун-та, принадлежал к кружку Волхонского, затем присоединился к киевскому кружку Дебагория-Мокриевича. В 1877 г. был арестован, но бежал из одесского губ. жанд. управления при помощи М. Фроленко. Вскоре был вновь арестован в Херсоне. Судился по делу 193-х и по делу о покушении на Н. Гориновича. Одесским военно-окруж. судом 3 дек. 1879 г. приговорен к 10 годам каторги.


[Закрыть] и Малинкою[131]131
  Малинка Виктор Алексеевич (1853–1879). Учился в Киевском ун-те. Входил в кружок Дебагория-Мокриевича. Принимал участие вместе с Л. Дейчем в покушении на Гориновича. Был арестован в Полтаве, предан одесскому военно-окруж. суду, 3 дек. приговорен к смертной казни и повешен 7 дек.


[Закрыть] (последние трое осуждены в Одессе).

Покушение на убийство Гориновича заслужило полнейшее одобрение именующими себя русскими революционерами.

Такова общая характеристика киевского революционного кружка, его целей, нравов, принципов, его воодушевлявших, и деятельности в период 1873–1877 годов.

Фактическое проявление деятельности киевского кружка было в означенные годы – устная пропаганда в среде народа, заводских и фабричных рабочих, распространение преступных изданий между ними, для чего члены бродили по губернии в простонародных костюмах с фальшивыми паспортами и поступали на работы, во время производства которых и вели пропаганду. На берегу реки Днепра около Киева собирались до 300 человек рабочих, слушавших лекции и примкнувших сочувственно к кружку.

1877 год был годом затишья в революционной среде.

В 1878 году революционеры, по освобождении лиц, привлеченных к процессу о 193-х, уже перешли к активным действиям, убийствам и ознаменовали деятельность свою следующими, выдававшимися из ряда обыкновенных преступлений злодействами, в которых почин и непосредственное участие принадлежат всецело киевским революционным деятелям.

1 февраля 1878 года в г. Ростове на Дону, был зверски убит, или скорее застрелен на улице города солдатский сын Аким Никонов; дознанием было установлено, что главными виновниками этого убийства, совершенного с политической целью, было два лица, именовавшиеся Иваном Петровичем и Генрихом Карловичем, но кто именно они были и где находятся – обнаружено не было дознанием, произведенным в месте совершения преступления, т. е. в Ростове. Обстоятельства к обнаружению этих убийц, принадлежавших к киевской революционной партии, были следующие: некто Иван Петрович, приехав в Ростов и проживая там еще до убийства Никонова, называл себя слесарем, и говорил, что он поступит на завод Фронштейна; когда же убийство Никонова совершилось, то вскоре было получено письмо, на заводе Фронштейна, из Киева со штемпелем 8 февраля на имя Ивана Петровича, а так как такого имени на заводе не оказалось и не было ранее в течение 2-х лет, то весьма основательно было предположено, что это письмо было адресовано именно убийце Никонова, имевшему в виду поступить на завод, а потому письмо было вскрыто и препровождено в Киев к предместнику моему г. М. Павлову[132]132
  Павлов Александр Спиридонович. ген.-майор, начальник киевского жандармского управления.


[Закрыть] для установления почерка, но почерк тогда установлен не был, а письмо возвращено в Ростов, откуда вместе с законченным дознанием поступило в министерство юстиции. Затем в октябре 1878 г. дело это препровождено было киевскому губернскому прокурору в виду кажущегося тождества примет Ивана Петровича с одним из деятелей по чигиринскому делу. Губернский прокурор дело это препроводил мне. Когда дело было рассмотрено в подробностях при вверенном мне управлении, то было замечено, что находящаяся в конце письма фраза: «сестры твои здоровы, у Саши ребенок умер», может повести за собою открытие убийцы, то есть, вдумываясь в эту фразу можно было прийти к заключению, что у убийцы Ивана Петровича в Киеве (письмо было из Киева) есть сестры, что одну из них зовут Александрою, что у нее умер ребенок перед написанием письма. При этом было обращено внимание на то, что письмо было писано женщиною, находящеюся в очень близких отношениях с убийцей, так как письмо было на «ты». С этой стороны и были начаты розыски в Киеве. Прежде всего были затребованы из киевской консистории сведения обо всех умерших детях в Киеве с 1 января по 8 февраля 1878 г. – по день написания письма. Из доставленных таким образом сведений о 164 умерших детях было обращено внимание на матерей с именами Александра, а из числа последних на тех, кто имеет братьев и сестер; таким образом расследование установило, что у дворянки Александры Ивичевич (девица) есть родная и двоюродная сестра, с которой она проживала в Киеве, что у нее есть два брата Иван и Игнат Ивичевич[133]133
  Ивичевич Иван. Входил в «Южно-российский рабочий союз» Заславского в Одессе, а затем член кружка В. Осинского и киевского исполнительного комитета. Вместе с Осинским участвовал в покушении на тов. прокурора Котляревского. На квартире у Ив. Ивичевича в Киеве (в д. Коссоровской по Жилянской ул.) произошло 11 февр. вооруженное сопротивление. Во время перестрелки с жандармами Ив. Ивичевич был тяжело ранен. Умер в больнице 19 февр. 1879 г. Ивичевич Игнат. Входил в «Южно-российский рабочий союз» Заславского в Одессе, а затем член кружка Осинского и Киевского исполнит. комитета. Был арестован при вооруженном сопротивлении вместе со своим братом Иваном на квартире последнего 11 февр. 1879 г. Раненый смертельно во время перестрелки с жандармами умер 16 февр. 1879 г.
  Обращаем внимание читателей, что историю с письмом, благодаря которому была установлена личность убийцы Никонова Ив. Ивановича, Новицкий на стр. 216–217 передает несколько иначе: там говорится не о смерти, а о рождении ребенка.


[Закрыть], и что первый именовался слесарем, что у Александры Ивичевич умер сын Евгений 31 января, погребенный 1 Февраля 1878 года. Такое совпадение усилило энергию в розысках в Киеве – и дальнейшими расспросами было установлено, что Иван Ивичевич именно ездил в Ростов в период убийства Никонова и что он подходил вполне под приметы именовавшегося Иваном Петровичем; любовная связь Ивичевича была обнаружена с девицей Евгениею Калиновской, с которой был на «ты», а письмо и было подписано начальною буквою имени Калиновской, то есть буквою Е.; добыт был почерк Калиновской и сличен экспертами, которые признали тождество ее почерка с почерком письма, полученного в Ростове на имя Ивана Петровича; после чего уже не могло быть сомнения, что Иван Ивичевич был убийцею Никонова. Иван Ивичевич 11 февраля 1879 г. при взятии в г. Киеве тайной типографии участвовал в вооруженном сопротивлении, получил три раны в грудь и через несколько дней умер в больнице от нанесенных ему ран. Этот же Ивичевич участвовал и в деле покушения на жизнь товарища прокурора Котляревского в Киеве. Сообщником Ивичевича по убийству Никонова был тоже киевский революционный деятель прусский подданный Людвиг Брантнер[134]134
  Брантнер Людвиг. Принадлежал к Харьковскому революционному кружку. Во время вооруженного сопротивления в Киеве 11 февр. 1879 г. на Жилянской улице Брантнер получил две раны – одну в поясницу, а другую в руку. По приговору Киевского военно-окружного суда повешен 14 мая 1879 г.


[Закрыть], живший в Ростове под именем Генриха Карловича. Брантнер также участвовал в вооруженном сопротивлении 11 февраля 1879 г. при взятии тайной типографии, получил три раны, был излечен от ран и повешен 14 мая 1879 г. в Киеве.

23 февраля 1878 года в ночь было произведено покушение на жизнь товарища прокурора Котляревского[135]135
  Котляревский Михаил Михайлович, тит. советник, тов. киевского губернского прокурора.


[Закрыть]. Г. Котляревский с братом и женою возвращались из театра и подойдя к подъезду дома, находящегося в центре г. Киева, были встречены тремя неизвестными лицами, которые в упор стреляли около подъезда из револьверов, но благодаря случайности, неумению владеть револьверами и темноте – никого не убили и не ранили. Участниками в этом деле были: сын генерал-майора, не окончивший курса в корпусе путей сообщения Валериан Осинский[136]136
  Осинский Валериан Андреевич (1853–1879). Учился в Пб. ин-те путей сообщения. Оставив институт, уехал в Екатеринославскую губернию, поступил секретарем земской управы, затем в Ростов на службу в городской думе. В 1875 г. вступил в кружок лавристов, в 1876 г. примкнул к «Земле и Воле», где явился провозгласителем новых террористических тенденций, действовал в Киеве от имени Исполнительного комитета, организовал освобождение из тюрьмы Стефановича и его товарищей, с Ив. Ивичевичем и др. совершил нападение на тов. прокурора Котляревского. 24 янв. 1879 г. был арестован, предан вместе с товарищами киевскому военно-окруж. суду и 14 мая повешен. На стр. 102 Новицкий ошибочно приписывает Осинскому участие в убийстве Мезенцева и авторство «брошюры» «Смерть за смерть». Автором последней был убивший Мезенцева Кравчинский.


[Закрыть], повешенный в 1879 году в Киеве; мещанин Медведев[137]137
  Медведев Алексей Федорович (Фомин), род. в 1852 г. служил почтальоном, затем конторщиком. 1 июня 1879 г. участвовал в попытке освобождения Войнаральского. 2 июня был арестован, предан Харьковскому военно-окруж. суду, приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Содержался в каторжных тюрьмах, в Петропавловской крепости и на Кape. По манифесту 1891 г. был отправлен на поселение в Читу.


[Закрыть], осужденный в каторжные работы в Харькове под именем Фомина, и вышеупомянутый Иван Ивичевич, умерший от ран до суда.

25 мая 1878 года, в 11 часов вечера также в центре города Киева, был ранен в бок кинжалом адъютант киевского губернского жандармского управления штабс-капитан барон Гейкинг[138]138
  Гейкинг Густав Эдуардович. Умер 29 мая 1878 г.


[Закрыть], который через несколько дней от полученной раны умер в страшных мучениях.

Убийца, несмотря на то, что Гейкинг шел вместе с чиновником Вощининым, подкрался сзади и воткнул кинжал в бок. Убийца был схвачен солдатским сыном Федоровым, но вырвавшись от него, выстрелил в упор, причем промахнулся; преследовавший убийцу полицейский был ранен сначала в руку, а затем в ногу и вследствие полученной раны свалился и не мог преследовать далее; затем убийца, бежавший по Внуковскому бульвару, был схвачен рабочим Виленским, которого убил наповал выстрелом в грудь и затем скрылся, по собранным сведениям впоследствии, в квартире сына священника, студента новороссийского университета Сергея Диковского[139]139
  Диковский Сергей Дорофеевич. Род. в 1857 г., учился в Новороссийском ун-те. Арестован в 1880 г. в Киеве и судился по процессу М. Попова, Иг. Иванова и др. Был приговорен к каторжным работам на 20 лет. После манифеста в 1892 г. выехал на поселение в Якутскую обл., а оттуда в 1898 г. в Иркутскую губ.


[Закрыть], осужденного в каторжные работы киевским судом в 1880 году, и проживал у Диковского. Убийцею барона Гейкинга был студент медико-хирургической академии, носивший прозвище и именовавшийся Голопупенко[140]140
  Убийство бар. Гейкинга совершил 25 мая 1878 г. Попко Григорий Анфимович (1852–1885), студент Новороссийского ун-та. Сблизившись с организатором Южно-российского союза Заславским, становится деятельным его помощником. По приезде в Киев вошел в кружок Осинского. В авг. 1878 г. был арестован в Одессе в одной из пивных. Одесским военно-окруж. судом в 1879 г. был приговорен к бессрочной каторге и отправлен на Кару.


[Закрыть]. Его настоящая фамилия не обнаружена и он не разыскан, но принадлежал к киевскому кружку.

После убийства Никонова, барона Гейкинга и покушения на жизнь тов. прокурора Котляревского в Киеве распространялись прокламации с извещением об этих совершенных делах и на этих печатных прокламациях были приложены красные печати исполнительного комитета русской социально-революционной партии, с изображением топора, револьвера и кинжала накрест сложенных.

27 марта 1878 года были наклеены в значительном числе экземпляров по всему городу Киеву объявления исполнительного комитета по поводу покушения на жизнь г. Котляревского и заключали объяснения от имени социалистов-революционеров мотивов этого покушения, полное оправдание лиц, совершивших таковое, и угрозы возобновить попытку, если Котляревский не оставит своей деятельности, а также и угрозы, обращенные к барону Гейкингу; угрозы эти перешли в действительность 25 мая 1878 г.

27 марта 1878 г. на месте расклеений этих объявлений в г. Киеве были задержаны дворянин волынский, католик, Владислав Избицкий 25 лет, студент киевского университета, и двоюродный брат его дворянин Генрих Избицкий, 26 лет[141]141
  Избицкие Владислав Иосифович и Генрих Людвигович. По пути на каторгу Владислав И. бежал, но погиб в дороге.


[Закрыть], воспитывавшийся в белозерковском реальном училище, но курса не окончивший; при задержании Избицкие оказали вооруженное сопротивление, но были все-таки заарестованы. Владислав Избицкий пытался бежать из тюрьмы вместе с Беверлеем[142]142
  Беверлей Николай, студент, член кружка И. М. Ковальского. Арестован по подозрению в участии в покушении на тов. прокурора Котляревского в 1878 г. Убит при попытке побега из Киевской тюрьмы 29 авг. 1878 г.


[Закрыть], и уже успели выбраться за тюремную ограду, но, быв замеченными часовыми, первый пойман, второй выстрелом часового убит на месте. Найденное при обыске у Вышнякова письмо от Владислава Избицкого в высшей степени характеризует как его личность, так и рекомендуемую им программу действий; в этом письме Избицкий, между прочим, рассуждает о способах подготовки народа к вооруженному восстанию, а также о плане организации, и в основу проектируемой организации вводит следующие положения: во-первых, самое многостороннее разделение труда, во-вторых, организация в организации, и в-третьих, непосредственное наблюдение всех интеллигентов за ходом всех дел и по возможности большее их участие в делах; затем говорит, что успешность дела зависит от умелой эксплоатации всевозможных способностей членов, следовательно главное внимание, как он говорит, должно быть обращено на отыскание каждому подходящего дела, как то: организатора, пропагандиста, агитатора, уестествителя, ушкуйника, притонодержателя, разведчиков etc. Организация в организации, т. е. общая организация должна служить источником или почвою, на которой могут самостоятельно развиваться так называемые социальные организации, представители которых собираются как для обсуждения вопросов, так и для отчетности в своих действиях. Участники-интеллигенты разделяются на две категории: сельских непосредственных и городских посредственных, роль которых снабжать организацию всем необходимым, как требуемыми вещами, так и людьми… По мере того как организация разрастается по соседним деревням, город доставляет новых интеллигентов. Проживать они могут в качестве кабатчиков, лавочников, работников, мастеровых, одним словом обращать внимание на то, чтобы не навлечь подозрения начальства. Во втором письме Избицкий дает совет распропагандировать несколько офицеров посредством женщин теми средствами, о которых автор письма, по его словам, подробно сообщил одной знакомой, и сомневается только, согласится ли она принять в этом участие.

8 мая 1879 года Владислав и Генрих Избицкие киевским военным судом приговорены к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы, первый в рудниках на 15 лет, а второй в крепостях на 10 лет; Генриху Избицкому суд ходатайствовал о смягчении наказания и о назначении ему лишения прав и ссылки на поселение в Сибирь, в не столь отдаленные места, каковой приговор и утвержден генерал-губернатором.