Текст книги "Возвращение в гильдию (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– К тому же, если ты до сих пор не заметил, он вершинник, – с улыбкой добавил Мычка, – а мы не любим шуметь.

Прибавив шагу, вскоре нагнали проводника, пошли вровень. Себия осторожно произнесла:

– Мы встретили неподалеку охотника...

Юноша оживился, с восторгом произнес:

– Вам довелось пообщаться с Беркутом? Это один из наших лучших охотников. Даже не думал, что он охотится в этих местах. Здесь не много дичи. И что он вам рассказал? – он с ожиданием взглянул на девушку.

Вместо подземницы ответил Шестерня. Надсадно крякнув, пещерник тяжело обронил:

– К сожалению ничего.

Проводник кивнул, сказал, ничуть не удивившись:

– Бывает и такое. Беркут неразговорчив... – Но увидев выражение лица Шестерни, он вдруг побледнел, отчего и без того светлая кожа приняла мертвенный оттенок, прошептал чуть слышно: – Не может быть...

– Наши соболезнования, – Дерн дотронулся до плеча парня.

Тот дернулся, словно от удара, взглянул бешено, на его лице несколько мгновений читались сильнейшие подозрения, но рассудок взял верх, и юноша поник, произнес чуть слышно:

– Простите. На мгновение я подумал...

– Мы понимаем, – мягко произнесла Себия, – но то были не люди.

Проводник некоторое время шел погрузившись в себя, затем произнес чуть слышно:

– Значит правду говорят... Зверь вернулся.

– О чем ты? – заинтересовавшись, Шестерня догнал, пошел рядом.

– Никто не знает откуда, – начал рассказ юноша, – но раз в несколько десятилетий появляется Зверь. Он не боится охотников, его почти невозможно выследить... Черная тень возникающая за спиной посреди ночи. Раньше я не верил, считал россказнями выживших из ума стариков. Вершинники – лучшие охотники, нет зверя, которого мы не можем изловить. Но, если даже Беркут.. – он уронил голову на грудь, замолчал в раздумии.

– А что насчет Зверя? – напомнил Зола.

Парень встрепенулся, сказал нервно:

– Ничего. Через некоторое время он исчезает и все успокаивается. Говорят, что когда-то давно такого не было, но после великой битвы они стали появляться. – Он вдруг оживился, спросил взволнованно: – Вы выглядите непривычно, оружие, одежда... Возможно вы бывали, или хотя бы слышали, что происходит в низинах?

– А что там может происходить? – сбитый с толку, поинтересовался Дерн.

Проводник поднял голову, произнес, цитируя по памяти:

– Низины пропитаны ядом. Тварь ли, человек, попавшая в эти гиблые места вскоре умирает в страшных муках. С небес там падает черный пепел, а земля сожжена в пыль. По обломкам городов бродят чудовища, безжалостно истребляя уцелевших, а гниющие человеческие останки наполняют воздух ужасным смрадом... – он бледно улыбнулся, развел руками. – Конечно, это всего лишь легенды, но мы никогда не спускаемся ниже ледника. А кто уходит – не возвращается. Так что, возможно часть правды в этом есть.

Дерн с Золой переглянулись, маг чуть заметно покачал головой, предостерегая, и болотник отстраненно сказал:

– Мы не были в тех местах, но с удовольствием расскажем то, что слышали от других.

За разговором незаметно пролетело время. Солнце выкатилось из-за горизонта, согревая яркими лучами застывший лес, стало ощутимо теплее. Зола перестал дрожать, а Себия с Мычкой распустили плащи, в которые до того непрерывно кутались. Стали попадаться следы охотничьей деятельности, здесь на дереве стесана кора для растопки костра, а там присыпанный снегом шалаш, все чаще пересекали дорогу оставленные кожаными сапогами цепочки следов, а в непролазных сугробах то и дело мелькали узкие тропки.

После того, как свернули вслед за провожатым на одну из тропок, дело пошло быстрее. Крутой склон выровнялся, и теперь лишь незначительный подъем напоминал путникам, что они по-прежнему находятся в горах. Когда дело подошло к полудню, лес поредел, а вскоре и совсем прекратился, остались лишь отдельные деревья, словно бесстрашные разведчики, вышедшие из зеленой чащи, да так и замершие в нерешительности.

Не останавливаясь, проводник гордо произнес:

– А вот и наша деревня, как и говорил – совсем не далеко.

Вытянув шею, Шестерня выглянул из-за плеча юноши, сказал довольно:

– Над поселком дым.

– И что это значит? – в голосе подземницы послышалось подозрение.

Шестерня покосился на девушку, снисходительно объяснил:

– В домах топят печи, готовят пищу... Совсем скоро мы сможем вновь поесть горячего!

Прошли мимо стоящего на отшибе дома, круглое строение из толстых, плотно спаянных бревен, из дыры в крыше идет дымок, у крыльца возятся в снегу детишки. Вступили на некое подобие улицы, широкая дорога из плотно утоптанного снега, в беспорядке разбросанные домики, то здесь то там, прямо на снегу, лежат здоровенные мохнатые псы провожающие чужаков настороженным взглядом, редкие прохожие посматривают с интересом, некоторым проводник учтиво кивает, другим просто улыбается.

Дерн некоторое время присматривался к домам, спросил с любопытством:

– Я не вижу вокруг домов заборов, они столь низкие, что скрыты снегом, или...

Юноша обернулся, спросил с удивлением:

– Заборы... для чего?

Болотник озадаченно почесал в затылке, сказал задумчиво:

– И действительно, для чего?.. И с чего вдруг спросил... сам не знаю.

Парень указал на виднеющееся впереди продолговатое здание:

– Видите, во-он тот дом. Это харчевня. Ступайте туда, подкрепитесь. А я пока схожу к старейшинам, они наверняка захотят подробнее узнать, кто вы и откуда. – Он понурился, добавил чуть слышно: – Да и семье Беркута кто-то должен сообщить тяжелую весть...

Глядя, как парень уходит, сгорбившись, Мычка крикнул вслед:

– Ты тоже приходи. Возможно, нам понадобится помощь.

Проводник на мгновение обернулся, помахал рукой, и заспешил в глубину деревни.

– Ты уверен, что он нам пригодится? – Зола скептически покосился на Мычку, – больно зелен.

Мычка чуть нахмурился, сказал серьезно:

– Вершинники – народ осторожный, будет лучше, если кто-то сможет подтвердить наши добрые намерения перед старейшинами. Тем более, – он пристально взглянул на мага, – ты сам слышал, что тут думают о жизни на равнинах.

Зола раздраженно отмахнулся:

– Я уже не знаю, что и думать. Это какое-то повальное сумасшествие.

Шестерня шумно сглотнул, сказал недовольно:

– Не знаю, как у вас, а у меня уже живот подвело. Кто желает и дальше прохлаждаться, обсуждая местные байки, оставайтесь, остальные – за мной!

ГЛАВА 2

В помещении корчмы темно и дымно, затянутые бычьим пузырем окна пропускают лишь тусклые отблески, зато намного теплее, чем снаружи. В сложенном из плоских камней очаге жарко пылает огонь, на вертеле, распространяя одуряющий запах, поджаривается туша кабана, от которой юркий вершинник в засаленном фартуке то и дело отрезает подрумянившиеся куски.

Расположившись за крепким столом из толстых сосновых досок, путешественники наслаждались пищей. Сидящие по соседству охотники с одобрением кивали, глядя, с какой скоростью компания уничтожает подносимые корчмарем блюда.

Скрипнула разбухшая на морозе дверь, пригнув головы, в харчевню один за одним вошли трое вершинников, за ними скользнул уже знакомый проводник. Повернувшись вполоборота, Мычка смотрел, как юноша зашарил взглядом по залу, вглядываясь в сидящих за столами, увидев наемников, он что-то коротко сказал спутникам, и все четверо двинулись прямиком к столу, за которым пировали гости. Не отрывая глаз от приближающихся, Мычка произнес вполголоса:

– А вот и старейшины.

Проследив за взглядом Мычки, Шестерня оторопело произнес:

– Если это старейшины, то...

Заинтригованные, остальные начали крутить головами, но четверо мужчин уже стояли рядом. Проводник скороговоркой произнес:

– Это и есть те достойные путешественники, коих я встретил в лесу, – и отступил в сторону, замерев в почтении.

Старейшины стояли молча, придирчиво осматривая наемников, а те, в свою очередь, пользуясь моментом, приглядывались к хозяевам местных земель. Трое старейшин, словно братья, одинаково рослые, широкие в плечах вершинники, у всех выбеленные сединой волосы и испещренные морщинами лица, но голубые глаза глядят не по-стариковски цепко, а под отделанным мехом доспехами угадываются могучие мышцы.

– Меня зовут Лунь, – величаво молвил первый, судя по сплошь седым волосам, наиболее старый и опытный, – а это мои братья – Чалый и Варг, полагаю, нам есть о чем поговорить, – легко придвинув тяжелую сосновую лавку, он мягко присел за стол, остальные молча присоединились. Проводник осторожно примостился на краешке скамьи, замер, стараясь стать, как можно менее заметным.

По молчаливому согласию, слово взял Зола, пригладив волосы, он степенно произнес:

– Приветствуем вас, старейшины. Мы идем издалека, наша одежда износилась, а ноги гудят от усталости. Нам нужна передышка.

Шестерня было скис, предвкушая длинный утомительный разговор, но, сидящий по правую руку от Луня, Варг, по всей видимости, не отличающийся большим терпением, угрожающе упер кулаки в стол, произнес сурово:

– Нам сказали, вы видели Зверя.

Зола качнул головой, ответил мирно, но Себия заметила, как в глубине зрачков мага вспыхнули опасные искры:

– Мы видели многое, возможно, гораздо больше, чем иные из твоих опытных охотников. И мы с удовольствием поведаем вам об этом, стоит лишь правильно сформулировать вопрос.

Брови Варга сдвинулись, а ноздри начали раздуваться, он угрожающе привстал, но тяжелая рука старшего брата легла на плечо, с силой вдавила в стул. Выдержав паузу, Лунь примирительно произнес:

– Не принимайте близко к сердцу, уважаемые, вы принесли дурные вести и многих это сильно огорчит.

– Не будем лукавить, – звонко произнес Чалый, его аристократическое лицо напряглось, а лоб прорезали глубокие морщины, – намного больше, чем ваши путешествия, нас интересует Зверь, но это не означает, что мы не выслушаем и все прочее, что вы посчитаете нужным рассказать, прежде... чем позволим вам остановиться в наших владениях.

Зола понимающе кивнул, мельком оглядел товарищей, предостерегая от необдуманных слов, неторопливо произнес:

– Прежде чем приступить к описанию последних событий, я немного углублюсь в прошлое...

Краем уха прислушиваясь к витиеватым словесам мага, Себия искоса посматривала на старейшин. Младшие братья реагировали бурно, эмоции сменялись одна за одной, но лицо старшего оставалось нейтральным, словно глиняная маска, лишь глаза жили своей отдельной жизнью, перемещаясь по лицам наемников, порой, надолго задерживаясь на ком-то одном. Когда взгляд Луня обращался к ней, Себия беззаботно улыбалась, делая вид, что увлечена сладкой наливкой, но едва пронзительные голубые глаза сдвигались в сторону, улыбка проходила сама собой, а взгляд вновь обращался к молчаливым слушателям.

Когда Зола закончил, воцарилось продолжительное молчание. Мычка хотел уточнить кое-какие детали, которые, как ему показалось, братья-старейшины поняли несколько превратно, но он промолчал, чувствуя, что в эти мгновения решается нечто большее, чем вопрос остановки в деревне.

Скрипнула лавка, Лунь встал, следом за ним поднялись и браться. Замешкавшись, вскочил проводник, очнувшись от навеянных рассказом видений. Лунь коротко кивнул, прощаясь, все также степенно произнес:

– Нам нужно посовещаться. О решении вы узнаете... вскоре, – он удалился, сопровождаемый братьями. Вслед за ними выскочил и юноша.

Отхлебнув из деревянной чарки хмельного напитка, Зола поинтересовался:

– Что скажете, соратники?

Шестерня сказал уважительно:

– Суровые ребята, но справедливые.

Дерн покачал головой, сказал, глядя на пещерника:

– Что-то мне подсказывает, что с этими "ребятами" мы здесь долго не задержимся.

– Они не поверили ни одному нашему слову, – уверенно произнесла Себия. Отвечая на невысказанный вопрос в глазах Золы, добавила: – По крайней мере, я бы точно не поверила. Сам подумай, пришли непонятно кто, неизвестно откуда, одеты как попало, несут околесицу. И... я согласна с Дерном, мы здесь ненадолго.

Взоры обратились на Мычку, что отмалчивался, глядя в тарелку, но прежде чем вершинник успел хоть что-то сказать, хлопнула входная дверь, вместе с порцией холодного воздуха в корчму вошел уже знакомый юноша. Подойдя к столу, проводник рухнул на лавку, подперев голову руками, некоторое время тупо смотрел перед собой, затем горько произнес:

– Мне очень жаль, но... с заходом солнца вы должны уйти.

– Правда странно? – саркастически вопросил болотник. – И ведь никто не ожидал...

Да демон с ними, – Зола разрубил ребром ладони воздух, – уйдем, чай не впервой. Вот только нужно приобрести теплую одежду, или... – он насмешливо взглянул на проводника, – торговать нам тоже нельзя?

На юношу было больно смотреть, мучимый чувством вины, он то краснел, то бледнел, несколько раз порывался вскочить, но всякий раз сдерживался, затем вдруг успокоился, поднял глаза на наемников, сказал твердо:

– Я пригласил вас, рассчитывая, что и остальные будут рады, но... – он тяжело вздохнул, развел руками, – старейшины сказали свое слово. И хотя их воля неоспорима, это не снимает с меня ответственности. – Проводник решительно встал, произнес негромко, так, чтобы не услышали сидящий неподалеку охотники: – Следуйте за мной.

Дождавшись пока юноша покинет корчму, наемники неторопливо собрались и по-очереди вышли следом. Выходя последним, Мычка на прощание обернулся, успев перехватить несколько пристальных взглядов. Сделав вид, что не заметил повышенного внимания, он затворил дверь.

Проводник провел их почти через все село. Остановившись напротив добротного дома из толстых бревен, такого же круглого, как и остальные, только раза в полтора больше, юноша постучал в дверь, отступил на пару шагов, терпеливо ожидая.

Дверь распахнулась без скрипа. На пороге возникла стройная девушка, русые волосы тяжелыми косами ниспадают на плечи, покрасневшие глаза чуть припухли, на щеках блестят, быстро высыхая на холодном ветру, мокрые дорожки, на опечаленном лице отразилось удивление, окинув гостей долгим взглядом, девушка произнесла:

– Вы – те, что нашли моего мужа, вернее... то, что от него осталось. Не думала, что Зяблик решится привести вас.

Мычка наклонил голову, учтиво произнес:

– Мы услышали крик в ночи, и что есть сил поспешили на помощь, но... пришли слишком поздно. – Глядя, как лицо вдовы исказилось болью, а в глазах начала скапливаться влага, он поспешно добавил: – Мы подняли его тело наверх, сделав недоступным для лесных хищников.

Вершинница кивнула, с трудом сдерживая слезы произнесла:

– Я благодарна вам. Заходите в дом, я угощу вас чем смогу.

Взглянув на клонящееся к закату солнце, Мычка поспешно произнес:

– Мы благодарны тебе, но очень спешим, и не имеем даже свободного мгновения,

– Тогда чего вы хотите? – удивилась девушка.

Вместо Мычки ответил проводник:

– Им нужна теплая одежда и кое-какое оружие. Я знаю, у вас с Беркутом большие запасы, и... – он потупился, произнес через силу, – я прошу тебя дать им все, что понадобиться, в счет моего долга.

Не отвечая, девушка соступила на землю, пошла вокруг дома к заснеженным коробам пристроек. Зяблик неуверенно двинулся за ней, позвав жестом спутников. Сняв замок, вершинница рывком распахнула дверь, повернувшись к гостям, произнесла мертвым голосом:

– Выбирайте, что больше понравиться. Без Беркута это все уже не имеет значения.

Первым в пристройку деловито зашел Шестерня, внутри тут же зашуршало. Остальные вошли за ним, стараясь не встречаться взглядами с потухшими глазами вдовы. Зяблик остался снаружи, переминаясь с ноги на ногу, он терпеливо ждал. Когда наемники вышли, кутаясь в теплые тулупы и полушубки, вершинница печально кивнула, сказала с глубокой грустью:

– Что ж, удачного вам пути. Надеюсь, этот скромный дар поможет вам пережить тяготы путешествия.

Она отвернулась, чтобы закрыть замок, но руки не слушались, дрожащие пальцы то и дело промахивались ключом мимо скважины, пока, наконец, глухо не щелкнуло. Повернувшись вновь, девушка с удивлением воззрилась на пещерника, подступившего к ней вплотную. Глядя вершиннице в глаза Шестерня произнес:

– У нас говорят – горе проходит, жизнь продолжается. Будет трудно, но ты справишься – Он взял безвольную кисть девушки, вложил в ладонь крупный кроваво-красный камень: – Возьми, это застывшая кровь гор, она поможет пережить несчастье.

Наемники уходили, а погруженная в печаль вершинница еще долго смотрела им вслед. Ненадолго обернувшись, Зола мельком глянул назад, спросил, покосившись на Шестерню:

– Не жалко камня?

Шестерня не ответил, лишь плотнее запахнулся в тулуп и ускорил шаг, будто старался убежать от каких-то тяжелых мыслей.

Послышался топот, их догнал запыхавшийся Зяблик, поравнявшись, пошел рядом, указывая кратчайший путь к выходу из села. Когда последний домик остался далеко за спиной, проводник остановился, сказал, обращаясь ко всем сразу:

– Дальше, через перевал, располагается другое село, а за ним еще несколько. Рад бы проводить, да много дел. Возможно, когда-нибудь, доведется встретиться вновь, – взмахнув на прощание рукой, он заспешил обратно, скользя по багровеющему в заходящих лучах солнца снегу.

Тропинка сузилась, но продолжала оставаться утоптанной, так что двигались споро. Мычка оглядывался все чаще, напряженно прислушиваясь, и поглядывая то на стремительно скатывающееся за горизонт солнце, то на петляющую за спиной нить дороги, при этом все больше ускоряя шаг, так что запыхавшийся Зола под конец сказал зло:

– Мне кажется, или ты решил загнать нас на смерть?

Мычка сдавленно произнес:

– Нужно найти подходящее место. У меня очень нехорошее предчувствие.

– Место для ночлега? – Дерн покосился на вершинника.

– Скорее для боя, – ответила за вершинника Себия. – После того, как эти старейшины ушли, на нас стали очень нехорошо коситься.

Шестерня, всю дорогу путающийся в длинных полах тулупа, и от того запыхавшийся не меньше мага, произнес отдуваясь:

–А по мне, так вы с Мычкой чересчур подозрительные. Отличная корчма, серьезные мужики, а то, что кто-то косо глянул, так мы не девки, чтобы нам улыбаться, – покосившись на подземницу, поправился, – не все девки...

Густой кустарник, через который продирались последние несколько десятков шагов, разом отступил, впереди открылась округлая полянка, наполовину погруженная в черные тени от высоких деревьев. Шестерня открыл и закрыл рот, Дерн хмыкнул, а Себия прищелкнула языком. Поперек поляны, выстроившись рядком, стояли хмурые вершинники, сжимая в руках длинные луки.

ГЛАВА 3

Прищуренные глаза холодно всматриваются в вышедших из леса, стройные тела напряжены в ожидании боя. Миг, и руки взметнулись, выхватывая из колчанов стрелы, заскрипели сгибаемые дуги луков, тонкие острия нацелились в растерянных путешественников. Короткое злое гудение, словно кто-то с размаху ударил палкой по гнезду диких ос, и вот тонкие древки уже несутся навстречу цели: недолгие мгновения полета, распарывающие воздух блестящие росчерки металла и тонкий вой приближающейся смерти.

Воздух загустел, опоясав отряд призрачной полусферой. Стиснув зубы, Зола вскинул перед собой обе руки, заставив на мгновение замереть ощетинившийся остриями рой. За доли мгновения, что он удерживал барьер, отряд успел перегруппироваться. Сорвав с плеча лук, Мычка метнулся влево, рука замелькала, выхватывая из колчана стрелы, угрожающе загудела тугая тетива. Себия ушла вправо, глубоко завязнув в сугробе, но в безумном прыжке вырвалась из предательского снега, понеслась вперед, двигаясь каким-то невероятным, рваным шагом, непрерывно сбивая прицел противнику. Шестерня перехватил щит на руку, и, отступив на шаг, прикрыл мага, а Дерн, уперевшись Золе в спину, взревел с натугой, и с все увеличивающейся скоростью побежал, толкая перед собой товарищей, словно живой щит.

Воздушный барьер испарился, стрелы забарабанили по щиту. Наблюдая за приближающимися, как по волшебству, лицами врагов, Шестерня потянулся за секирой. Вершинники рассредоточились, пропуская несущееся навстречу таран, но тот вдруг рассыпался на три фигуры, что, не останавливаясь, кинулись в бой. Взвыли шипастые шары, превращаясь в размытый диск, замелькало тяжелое лезвие секиры, по глазам резанула вспышка огнешара.

На истоптанный снег брызнули капли дымящейся крови, выжигая в белом покрывале глубокие ямки. Отбросив бесполезный на близкой дистанции лук, Мычка увернулся от выпада одного из вершинников, перекатившись через голову, подхватил лежащий на снегу меч, выпавший из ослабевшей руки воина, что сидел тут же, держась за пробитую стрелой шею, и, хищно оскалившись, кинулся в гущу битвы.

Неподалеку, словно молния, мелькала подземница. Пользуясь сумраком, Себия, отлично видевшая в темноте, стремительно исчезала из-под казавшихся неминуемыми смертельных ударов, возникая то сбоку, то сзади, нежно касалась кривым лезвием кинжала открытых шей врагов, после чего из ран фонтаном выплескивалась кровь, а только что исполненные ярости боя мужчины резко бледнели и замедленно оседали на землю.

Шестерня с уханьем взмахивал секирой, пока не опрокинулся от ловкой подножки, но даже лежа на спине, размахивал всеми конечностями, словно гиганский жук, не давая врагам ударить по уязвимым местам, пока Зола, заметив плачевное положение пещерника, не метнул огнешар в наседающих на Шестерню вершинников, превратив обоих в пылающие факелы.

Мычка несколько раз уворачивался от кистеня разошедшегося болотника, в пылу боя не разбирающего вершинников один от другого, едва поднявшегося Шестерню вновь уронили, а Зола, уставший щуриться, сотворил в качестве подсветки огромный огнешар, на мгновение ослепив всех участников боя, включая себя.

В какой-то момент оказалось, что кроме наемников на поляне больше никого нет, лишь остывающие тела под ногами. Глядя, как подземница деловито перерезает горло недобитым, Зола скривился, спросил с сарказмом:

– Может все же стоит кого-то оставить в живых?

– Зачем? – искренне удивилась Себия.

Маг нахмурился, ответил желчно:

– Узнать, кто они, и для чего напали.

– А не все ли тебе равно? – поинтересовался преступивший к мародерству Шестерня.

– Мне нет, – Зола сверкнул глазами на пещерника, – на тот случай, если за поворотом нас ждет еще такая же команда.

– Да пожалуйста, – девушка вытерла кинжал об одежду мертвеца, спрятала в ножны, – вон, возле тебя лежит, притворяется. Хочешь узнать – ударь огнешаром, чтобы нога обуглилась, ну, или рука. В общем, чтоб не умер сразу, но появилось желание общаться.

Прежде, чем маг решил, каким именно из предложенных подземницей способов он хочет расспросить раненого, Дерн подошел к вершиннику, на которого указала Себия. Еще совсем молодой парень, зажимая глубокую рану в боку, с ужасом смотрел на наемников, его била крупная дрожь. Нагнувшись ближе, так что бы раненый видел только его, болотник сказал задумчиво:

– Мои друзья очень хотят узнать, кто вы и что здесь делаете? Если ответишь, я попытаюсь тебя излечить.

С трудом ворочая языком, сказалась потеря крови, юноша произнес:

– Нас послали уничтожить тех, кто привел зверя. Жаль, не удалось... – Он закашлялся, выплевывая сгустки крови, сжигая остатки сил, выкрикнул враждебно: – но за нами придут другие, и вас остановят...

Глядя в застывшие глаза вершинника, Зола проворчал:

– Сумасшедшие люди, сумасшедший мир. Готовы убить первых встречных лишь потому, что это совпало с некими неясными предзнаменованиями.

– Не люди – вершинники, – поправил Мычка.

Маг отмахнулся:

– Какая разница? Бородатые коротышки, зеленые здоровяки..., а ума – что у тех, что у других.

– Это что ты имел в виду? – нахмурился пещерник.

Не обращая внимания на Шестерню, Зола в раздражении прошелся по поляне, переступая трупы, спросил, возведя очи к потемневшему небу:

– Вот скажите мне, чего ради они поперлись за нами следом, напали, хотели убить?..

Дерн произнес примиряюще:

– Старейшинам не нужна смута. Вот они и попытались оградить свою деревню, а заодно и прочих от ненужных свидетелей.

Мычка покачал головой, сказал, глядя на убитых:

– Значит они не пощадят и Зяблика...

Дерн кивнул:

– И не только. Жена убитого охотника тоже лишний недовольный.

– Может вернуться? – осторожно предложила Себия. – Помочь людям с чересчур заботливыми вождями, да и себя обезопасить на будущее?

Зола, что после слов болотника как-то разом сник, пробормотал чуть слышно:

– Нет. Они действительно заботливые. Лучше убить пятерых чужаков, чем поселить в сердцах людей страх и недоверие. На их месте, я... поступил бы также.

Шестерня поморщился, сказал с досадой:

– Все это очень интересно, но давайте поговорим позже, а сейчас разденем убитых, пока не задубели. У меня тулуп держится на честном слове, а им одежда без надобности.

Взятая у вдовы Беркута теплая одежда висела лохмотьями не только на Шестерне, изрубленная во время схватки. Понимая правоту пещерника, скрепя сердце, приступили к неприятному делу. Когда, спустя недолгое время, наемники удалились, на освещаемой бледными отблесками огнешара поляне остались лишь застывшие фигуры раздетых мертвецов.

– Как, однако, странно складывается жизнь, – произнесла Себия, глядя в мерцающее пламя ночного костра, – еще совсем недавно я была знатной персоной, девушкой на выданье, любимой дочерью начальника городской стражи, а сейчас... словно покинувшая родные места бездомная бродяжка, бреду неизвестно куда, без всякой цели, с такими же оторванными от жизни попутчиками.

– Э, нет, – сказал Шестерня, с ленцой жуя шмат копченого мяса. – Не знаю, у кого как, а у меня есть четкая цель.

– Очень интересно, – сонно откликнулся Зола, – что за цель у нашего пещерника.

– Как вернемся, – Шестерня мечтательно уставился в испещренное звездами небо, – я, пожалуй, завершу с работой наемника, приобрету домик на отшибе, заведу хозяйство, там, коз разных, овец, и буду жить в свое удовольствие.

Мычка насмешливо покосился на товарища, спросил с любопытством:

– Полагаешь, по возвращении нам вручат по стаду овец?

Шестерня покачал головой, одновременно похлопав по укутанным в теплый полушубок бокам, сказал удовлетворенно:

– Здесь достаточно, чтобы хватило на безбедную старость.

Дерн с удивлением поинтересовался:

– Имеешь в виду нажранное сало?

– Смейтесь, смейтесь, – не обиделся пещерник, – поговорим, когда будете между заказами забегать, на мое житье любоваться. – Он расстегнул полушубок, с кряхтеньем запустил руку под пояс и осторожно, опасаясь рассыпать, выставил ладонь, где, переливаясь всем цветами радуги, блеснули крупные камни, добавил довольно: – И это далеко не все.

Все разом перестали скалиться, неверяще уставившись на богатство. Прокашлявшись, Зола спросил чуть охрипшим голосом:

– И где угораздило?

– Так в приснопамятных катакомбах, – расплылся в улыбке Шестерня, – там какой-то отнорок попался, с парой-тройкой сундуков. Один еще оказался взломал.

– Постой, постой, – прервал Шестерню побледневший Мычка, – это не там, где небольшая комната с ровными стенами?..

– Ну да, – не обратив внимания на изменившееся лицо товарища, весело отмахнулся пещерник, – вроде того. Так вот, я, не будь дураком, подумал – а не вскрыть ли мне их, на всякий случай?..

– И что же дальше? – напряженно поинтересовалась Себия.

– Ну и вскрыл. А там они и оказались, камни эти. Еще какие-то монеты были, но я торопился шибко, вот и...

Мычка с Себией переглянулись, девушка чуть заметно улыбнулась, а вершинник развел руками, словно говоря – пещерник, он пещерник и есть, драгоценности отыщет даже там, где другие нашли лишь грязь.

Разговор затих сам собой, и вскоре только потрескивание костра да далекий волчий вой нарушали тишину заснеженного леса.

Пробудились от громкого восклицания Себии. Мычка вскочил, мгновенно переходя от полной расслабленности к состоянию боевой готовности, но... в растерянности замер. Мир изменился, исчезли деревья, кусты, пропало даже небо, все вокруг, словно перенесенное из удивительного сна, сменило цвет, подернувшись белой пеленой, а по поляне, визжа словно малолетняя девчушка, прыгала подземница, загребая и тут же разбрасывая целые охапки рыхлого, свежевыпавшего снега.

Рядом, отплевываясь от забившего рот снега, выглянул Зола, узрев веселящуюся подземницу, досадливо сплюнул. Одновременно зашевелились пара небольших сугробов, превратившись в Шестерню с Дерном.

Подхватившись, вчетвером быстро убрали навалившийся слой снега, и вскоре на выстуженных углях уже плясало веселое пламя. Протягивая озябшие руки к костру, Дерн поинтересовался:

– Как будем определять направление в такой снегопад?

– А зачем нам его определять? – пожал плечами пещерник, – куда пойдем, туда и выйдем.

– А если мы выйдем обратно к колодцу? – насмешливо поинтересовалась подошедшая подземница.

– Меня волнует другое, – хмуро произнес Мычка, – как бы нам с этим снегопадом не забрести на ледник.

– А что ледник? – Зола порылся в мешке, вытащил кусочек мяса, протянул к огню, согревая. – Быстрее попадем на ледник, быстрее вернемся. Ты же сам не далее, чем вчера говорил, что ледники спускаются вниз.

– Попадем на ледник – умрем, – зловеще произнес вершинник, – это вам не по пещерам прогуливаться.

Закончили завтрак в молчании. Споро собрали вещи, и, затушив огонь, двинулись следом за Мычкой. Прежде, чем выбрать направление, вершинник несколько раз обошел поляну, затем долго к чему-то прислушивался, и, наконец, стал срезать кору с ближайшей сосны. Когда, потеряв терпение, Зола уже собрался выругаться, Мычка кивнул и уверенно засеменил в снежную мглу, что, на взгляд мага, ничем не отличалась от точно такой же мглы на другой стороне поляны, о чем он и не преминул высказаться в особо едкой форме, но, поскольку, вершинник уже скрылся, а вместе с ним исчезли и остальные, Зола лишь поджал губы, и, подавив раздражение, двинулся следом.

Снег валил, не переставая. Мир погрузился в белое марево. На расстоянии уже пары шагов предметы угадывались с трудом, а дальше все исчезало, растворяясь в молочной дымке. Чтобы не потеряться, наемники шли почти касаясь друг друга, раз за разом устраивая перекличку, чтобы вовремя вернуться, если кто-то отстанет или потеряется.

Порой из белесого марева выныривал занесенный снегом куст, или мимо проплывал темный ствол дерева, после чего путники вновь проваливались в белое безмолвие, когда казалось, что привычный мир растворился, и они навсегда затерялись в бесконечном снегопаде.

Несколько раз останавливались, устраивая короткий привал, не разводя костра, перекусывали вяленым мясом и двигались дальше. Озябнув, Шестерня попытался было поискать валежник, но едва сунулся в сторону, как тут же увяз в снегу по пояс, и больше не пытался заниматься изысканиями. Из всей группы положительные эмоции испытывала лишь подземница, с лица Себии не сходила улыбка, она то и дело зачерпывала целые охапки снега, и, с любопытством вглядываясь в хрупкие лучики снежинок, делилась открытиями со спутниками.