Текст книги "Ярослав Мудрый - борьба за власть. Фальсификации в русских летописях и подлинная хроника событий (СИ)"

Автор книги: Василий Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5. Программа реабилитации. Канонизация. Почему Борис и Глеб?

Пункт второй – канонизация Бориса и Глеба.

Период второго княжения Изяслава характеризуется его прекрасными отношениями с православной церковью, близкими к идеальным. Оппонировавший ранее князю, Антоний уже окончательно уединился и не вмешивался больше ни в светскую, ни в церковную жизнь. Кругом были лояльные представители духовенства. Князь много жертвовал на церковь, строил храмы, постоянно общался и обсуждал разные вопросы с 'ближним церковным кругом'. Князь поддерживал во всем церковь, церковь во всем поддерживала его. В такой вот обстановке идиллии светской и духовной власти произошла канонизация первых русских святых, Бориса и Глеба.

Чьей инициативой была канонизация Бориса и Глеба? Думается, что если бы такую идею первым выдвинул кто-то из видных церковных деятелей, то церковные источники об этом хотя бы намекнули. Проще сказать о том, кто этого не делал. Вряд ли этот вопрос поднял Антоний, уединившийся в своей келье или пещере, и потерявший былое политическое влияние. Не мог эту идею выдвинуть и тогдашний глава православной Руси митрополит Георгий, т.к. по сообщению в летописи он хотя и поддержал канонизацию, но сомневался до последнего момента. Полагаю, идея принадлежала князю Изяславу. Или он сам выдвинул такую мысль, или кто-то из духовенства (Никон или Феодосий, например) ему 'подсказал', а потом и поддержал уже озвученную идею. А далее, после поддержки проекта большинством православных иерархов Руси, кампания по канонизации и стартовала. Так мне представляется развитие событий.

И сразу возникает резонный вопрос – а почему собственно именно Борис и Глеб? Почему святым не сделали Святослава Древлянского, третьего по счету убитого Ярославом брата? Ну, и конечно, почему Изяслав не продвинул на 'вакантное место' в пантеоне святых своего любимого дядю Святополка, также погибшего при своем последнем бегстве? Увы, им не повезло – против этих кандидатур категорически возражала православная церковь.

А на Святополка как раз был серьезный компромат. В 1014 г. (по всем датировкам, которые вызывают споры у историков, будут специальные главы с обоснованиями и аргументацией) князь Владимир раскрыл заговор, после чего посадил в тюрьму своего старшего сына Святополка, его жену – дочь польского короля (формально еще князя, королевский титул в Польше был введен с 1025 г.) Болеслава Храброго и духовника жены католического епископа Рейнберна. Рейнберн, кстати, до того, как вошел в свиту дочери Болеслава, подвизался в миссионерской сфере – он много сил потратил на крещение язычников южной Балтики. Православную церковь не волновали светские заговоры, а вот обвинение в попытке 'отвращения Руси от византийской веры' было нешуточным. Имелись подозрения, что Святополк намеревался перейти в католичество, а, скорее всего, действительно перешел и стал католиком. Продолжим мысль – значит следующим этапом он вполне мог (какие сомнения!) и всю Русь перевести из византийского христианского подданства в римское. Насколько реалистичны и правдивы такие обвинения? Объективность заставляет думать, что почти наверняка все это правда. Взгляните хотя бы на монету – сребреник Святополка, на ней изображен крест, но какой? Да это же явно католический крест, ничего похожего на традиционный православный крест не вижу! А что говорят по этому поводу наши летописи? Ничего не говорят, но это на самом деле ничего не означает и не должно вводить в заблуждение. Измена православию со стороны русских князей и перемена ими религии – это крайне болезненная тема для церкви и летописцев. Это непонятное 'табу', то, о чем стараются не говорить в летописях – проще обвинить в самых диких и немыслимых преступлениях, чем признать, что кто-то переменил или собирается переменить веру. Все записи (если они были), где сообщалось о подобных случаях на Руси в XI веке, просто были безжалостно 'вырезаны' переписчиками во времена Всеволода и Владимира Мономаха. В период времени с последних лет правления Владимира и вплоть до гибели Святополка католицизм как никогда активен был на 'русском направлении' и опасность для православия потерять всю Русь или западные княжества была реальной. Насколько благожелательно приняли при Владимире католическую миссию Бруно в 1008 году, и каким стало отношение к католицизму после окончательного 'воцарения' Ярослава в Киеве в 1019 г. – разница колоссальная! Всего за 10 лет пройдена дистанция от симпатии к братской христианской церкви до явной неприязни, страха и опасений. Официально католики и православные еще не разошлись по разные стороны 'баррикады', но фактически это уже произошло!

Вероятнее всего и Святослав Древлянский был 'забракован' из-за подозрений в излишней симпатии к католицизму, пусть в отношении его и не было таких серьезных доказательств, как против Святополка. У Святослава мать была чешкой, супруга – венгеркой, связи с Западной Европой и соседним Туровским княжеством были достаточно тесными, условия для проникновения католицизма были. По этой причине Святослав был у православной церкви 'оставлен в подозрении' и не рассматривался, как кандидат в святые страстотерпцы.

Таким образом, Борис и Глеб оказались единственными кандидатами на роль святых, невинно убитых, князей, но и эти кандидатуры проходили непросто. Русские источники пишут о 'сомнениях' в церковной среде, но дипломатично не говорят о том, в чем эти сомнения состояли. Убежден, что все сомнения как раз и касались исключительно верности православию.

Глава 6. Канонизация (продолжение). О православной верности Бориса и его отца Владимира.

Что мы имеем по православной верности Бориса? В летописях, естественно, он преподносится, как истинный христианин, а вот в Эймундовой саге (Прядь об Эймунде) мы неожиданно встречаем любопытную информацию.

Эймунд говорит о Борисе Ярославу:– 'И слышал я, что похоже на то, что он отступится от христианства, и собирается он поделить страну между этими злыми народами, если ему удастся отнять у вас Гардарики.'

Можно ли верить сообщению, что Борис собрался отказаться от христианства? Не будь еще одного косвенного подтверждения из другого независимого источника, то я бы, пожалуй, не поверил или поверил бы процентов на 30. Сейчас я склонен доверять этой информации минимум на 70%.

Единственное, чему я в этом сообщении саги абсолютно точно не верю, так это в то, что такую информацию Ярослав узнал от Эймунда. Бьюсь об заклад, что Эймунд эту новость узнал одним из последних, когда все вокруг об этом говорили! Ох, уж это безудержное хвастовство и возвеличивание героя скандинавскими скальдами! Если герой поймал маленькую рыбку, то будут петь, что он поймал огромного сома! Но вот в том факте, что какая-то рыба была действительно поймана, вы можете абсолютно не сомневаться – тут ни за что не соврут! Такой вот менталитет – жуткая смесь хвастовства и дотошной правдивости!

Если сообщение саги правдиво, то на какую веру мог изменить христианство Борис? Ответ очевиден – все на 'поверхности', мать – булгарка (мусульманка) и ближние соседи Ростовского княжества на востоке тоже мусульмане (не считая язычников).

И добавляют уверенности арабские источники. Ал-Марвази пишет про русов:

'Случилось у них так, что приняли они христианство в 300/912– 13 году. А когда стали христианами, притупила вера их мечи, закрылись перед ними двери добычи, и принесло им [это] вред и крах. Стало недоставать им средств к жизни, и захотели они [обратиться] в ислам, чтобы возможными стали для них война и борьба и [чтобы] вернуться к привычкам, которые были у них. Направили послов к правителю Хорезма, группой в 4 человека из [числа] приближенных царя. У них [есть] независимый царь, [который] называет сам себя и титулуется буладмир, как называют царя тюрков хакан, а царя булгар – б.т.л.ту. Прибыли послы их в Хорезм, выполнили свою миссию, [получив] разъяснение от хорезмшаха, так что захотели в ислам. Послал к ним [хорезмшах учителей], чтобы научить их закону ислама и обратить в ислам.'

Буладмир – это Владимир, с этим, по-моему, почти никто не спорит. Обратите особое внимание, что в этом тексте нигде не утверждается, что князь Владимир перешел в ислам, а говорится о том, что он только намерен это сделать! То же самое излагается и в саге относительно Бориса – то есть он намерен сменить веру, но еще этого не сделал. Неслучайное совпадение!

Борис – это любимый сын Владимира. Большинство историков полагают, что конфликт Владимира с его старшими сыновьями Святополком и Ярославом вызван был тем, что Владимир намеревался после смерти оставить киевский престол младшему и любимому сыну Борису. Мне не нравится здесь слово 'намеревался'. Почему намеревался? Да он фактически при жизни уже это осуществил, сделал, так сказать, это фактом, Status Quo. Борис был уже при жизни Владимира его соправителем, лично управлял 'вооруженными силами'. Чего хочет Владимир, того же хочет и Борис, и наоборот. Одна политика на двоих. Владимир настолько слился в любви к своему сыну, что стал с ним 'единым целым'. Поэтому, если Владимир задумал принять ислам, то это он сделал бы только вместе с сыном Борисом. Значит не случайное совпадение сообщения саги и Ал-Марвази! Теперь о датах. 'Сообщение Эймунда' о намерении Бориса поменять веру можно датировать однозначно летом (июнь-август) 1017 г., т.е. совсем незадолго до его убийства (см. главу 'О датировках событий в Саге об Эймунде'). Методом исключения можно вычислить, что Владимир опять же никак не мог прийти к идее о переходе в ислам раньше осени 1014 г. Наиболее вероятным (и очевидным для меня) представляется следующий сценарий событий:

1) в 1014 г. Владимир официально объявляет Бориса своим соправителем и наследником,

2) к осени 1014 г. на Руси организуются 2 разных заговора – пользуясь недовольством Святополка и Ярослава, враги Руси пытаются их использовать в своих целях, обещая им всяческую поддержку в борьбе с Владимиром, 'суля золотые горы' – Рим делает ставку на Святополка (католический заговор), Константинополь подталкивает на конфликт с отцом Ярослава (православный заговор),

3) взбешенный ролью христианской церкви в заговорах, Владимир задумывается о переходе в ислам и отправляет посольство в Хорезм (не раньше конца 1014 г., а скорее всего в первой половине 1015 г), 'учителя ислама' прибыли в Киев вероятно или перед смертью Владимира, или уже после нее. Очередная религиозная революция, запланированная Владимиром, просто не успела произойти.

Необходимо правда заметить, что в так называемых булгарских летописях ('Джагфар Тарихы') говорится о том, что Владимир принял мусульманство от булгар, но, естественно, на подобную информацию неприлично ориентироваться – как хорошо известно, булгарские летописи – это откровенная фальшивка.

Вам не кажется странным, что супернасыщенные событиями последние годы жизни Владимира почти совсем не освещены в наших летописях? Многое мы узнаем только из зарубежных источников. Что, летописцы куда-то подевались, или 'забастовали'? А может много неудобного для православной церкви и последующих правителей было в летописях того периода, что пришлось это все просто 'вырезать' огромными кусками – никакая коррекция бы не помогла? Представляете, сколько 'компромата' там было и на Владимира, и на Ярослава, и на Святополка, и на Бориса – на все семейство!

И еще. Не задумывались ни разу, а почему первыми святыми стали какие-то Борис и Глеб, а не равноапостольный креститель Руси Владимир? А ведь его долго не хотели канонизировать! С чего бы это? Ведь за крещение целой страны церковь все старые грехи сразу списывает. Вот в том то и дело, что 'старые' грехи действительно списали, но у Владимира появились новые 'грехи', о которых просто нельзя говорить, настолько они неприятны для церкви, и пришлось долго ждать, когда эти грехи забудутся.

Глава 7. Канонизация (продолжение). О Глебе. Куда направлялся Глеб? Лекция по дорожной инфраструктуре Руси. Об Илье Муромце.

Итак, в отношении Бориса обнаружен 'исламский след'. А какие подозрения могли быть по поводу Глеба?

Во-первых, тот же 'исламский след' – мать одна, как и у Бориса – булгарыня, княжество на востоке Руси по соседству с мусульманскими государствами, дружен с Борисом (по версии 'Жития'), но это спорный вопрос. Судя по всему, во время войны между Борисом и Ярославом, начавшейся после смерти Владимира, Глеб, как и почти все остальные русские князья (Святополк сидел в темнице почти до конца 2016 г.) соблюдал вооруженный нейтралитет.

Во-вторых, вновь появляется католический след. Исходя из данных Саги об Эймунде, Борис был убит в августе-сентябре 1017 г., Глеб соответственно был убит позже – уже в 1018 г (в мае-начале июня по моим подсчетам). И убит Глеб был потому, что примкнул к создаваемой в то время 'антиярославской' коалиции Болеслав Храбрый – Святополк – Святослав Древлянский – Глеб Муромский. И это не фантазии – это можно легко вычислить!

Простой вопрос – куда направлялся Глеб, когда его убили? По лживым, откорректированным летописям князь Глеб направлялся из Мурома в Киев к Святополку (Святополк в момент реального убийства Глеба находился в Польше). А вот место убийства слабые в географии фальсификаторы поменять не сообразили! В летописях сказано, что убит был Глеб после того, как миновал Смоленск, на Днепре, ниже города по течению реки! Это очень важный момент, позволяющий точно назвать район, куда стремился попасть Глеб!

Все, даже несильные в географии, сразу заметили, что Смоленск совсем не по пути для того, чтобы из Мурома добираться до Киева – Смоленск от Мурома на западе находится, а Киев – на юго-западе. Крюк при таком маршруте получается достаточно внушительный, но 'спасатели' фальсифицированных летописей быстро придумали объяснение – дескать, тогда на Руси не было дорог, и добираться приходилось в обход по рекам. Эта версия, у человека, имеющего представление о торгово-транспортных путях Руси в XI веке, может вызвать в лучшем случае иронию. Прямо скажем – это заведомая ложь. Прочитаю короткую лекцию (пусть это и уход ненадолго в сторону от темы) по транспортной инфраструктуре Руси.

На самом деле уже при князе Владимире на Руси возникла целая сеть транспортных путей – дорог, которые даже относительно обустраивались примитивной инфраструктурой. Вдоль этих торговых путей быстро выросли новые крупные города (то есть, вначале были дороги, а уже на них появлялись новые города, а не наоборот).

Что касается Мурома и Киева, то между ними был не один короткий путь, а целых два.

Один путь – речной. Описываю маршрут: от Мурома вверх по Оке до устья Жиздры, затем вверх по Жиздре до самых ее верховьев, дальше волок до реки Болвы, затем по Болве до Десны, далее по Десне через Новгород-Северский, затем в низовьях Десны через Чернигов, и, наконец, Днепр и Киев.

Второй путь – водно-пеший (или пеший). Это более популярный и более знаменитый путь через Курск. Для удобства обзовем его 'курским трактом'. Маршрут его таков: от Мурома вверх по Оке до самого ее истока, затем только наземным транспортом на юг до р. Сохна, и потом вдоль берега реки спускаемся вниз по течению до р. Снова, и далее вниз по Снове до р. Тускарь и уже по ней добираемся до самого Курска. А уже от Курска по желанию можно было дальше двигаться либо по рекам на лодках, либо по дороге вдоль берега пешком или на лошадях: река Сейм, затем Десна, вновь через Чернигов, Днепр и Киев.

Помните былинного Илью Муромца? Так вот именно по этому 'курскому тракту' он и добирался из Мурома в Киев к самому князю Владимиру! Хотите ассоциаций? Илья Муромец – 'курский тракт', по которому ехал наш богатырь – знаменитые своим пением курские соловьи – Соловей-разбойник... Думаете случайное совпадение? Как бы не так! Взгляните: трасса 'курского тракта' проходит через курские леса вдоль берега реки Снова и пересекает, впадающую в эту реку, речку Смородинная. А что говорится в былине? Что сидел Соловей-разбойник у дороги (которых, по мнению некоторых 'липовых' историков, не было) около реки Смородина и грабил проезжающих путников! Вот вам реальное совпадение былины и реально существовавшей в то время дороги. Убежден, что был и реальный Илья Муромец, превращенный эпосом в былинного богатыря, и самый обыкновенный разбойник Соловей-Разбойник, базировавшийся в районе современного села Нижнесмородино Курской области (можно считать его основателем села), и затем превращенный народными певцами в сказочного злодея. А вот часто встречающаяся версия, что Соловей-Разбойник жил в брянских лесах – это более поздняя выдумка. Взгляните, где Муром, где Чернигов, где Киев, где Брянск. Из Мурома через Брянск на Киев пешей дороги не было в те времена (только речной путь) – не по пути, да, и честно говоря, как раз Брянский регион был действительно бездорожной областью во времена Владимира.

Вернемся к вопросу 'куда направлялся Глеб?' Выяснили, что сомнительно, чтобы он ехал в Киев. Поскольку Глеб проплыл мимо поворота на Смоленский волок (волок выше по течению Днепра города Смоленска), то можно исключить еще два направления – на Новгород и Полоцк, т.е. все дороги на север и северо-запад уже перекрыты. Остается практически единственный и очевидный вариант, идеально отвечающий выбранному Глебом маршруту – это река Припять. Конечная точка маршрута Глеба должна быть только на Припяти! А что это означает? В низовьях Припяти расположено княжество Святослава Древлянского, чуть выше по течению – Туровское княжество (сам Святополк, князь туровский, находился в Польше в это время, как я уже говорил), а дальше и Польша недалеко. Так куда? К Святославу, в Туров или в Польшу? Что делать в Турове без его хозяина? Польша далеко, да и никаких связей с поляками и вообще с Западной Европой, по-моему, у Глеба не было. Убежден, что именно к своему брату Святославу Древлянскому направлялся князь муромский Глеб. Формировалась 'антиярославская' коалиция и Глеб решил к ней примкнуть. Болеслав Храбрый наконец-то заключил мир с императором Генрихом, и теперь мог уже переключиться на Ярослава. Он спешно формировал армию и должен был выступить в самое ближайшее время. Его тесть Святополк с частью своей дружины находился при нем. Другая часть дружины Святополка оставалась в Туровско-Волынских землях под управлением верных людей для защиты от Ярослава. Как я понимаю, план действий 'антиярославской' коалиции был примерно такой: Глеб идет с дружиной к Святославу в Древлянское княжество, и они затем вместе ждут подхода главных сил во главе с Болеславом и Святополком. Увы, план провалился! Разведка Ярослава всегда заслуживала самых высочайших похвал, поистине работала фантастически бесподобно и профессионально – не устаю восхищаться – как он успевал всегда все узнать вовремя и провести спецоперации! И здесь Ярослав сработал в лучшем стиле Наполеона – стремительно разбил дружины Глеба и Святослава поодиночке еще до того, как основные силы коалиции во главе с Болеславом Храбрым вышли за пределы польской границы.

Итак, я считаю, что Глеб вступил в 'антиярославскую' коалицию, где роли 'главных скрипок' играли католик Болеслав и 'прокатолически' настроенный Святополк. Возможно, этот факт немного настораживал церковников, и может быть по этой причине они 'сомневались'.

Как бы то ни было, все препятствия на пути канонизации были постепенно устранены. 2 мая 1072 года в Киеве состоялось торжественное перенесение мощей Бориса и Глеба в новую каменную церковь, специально построенную Изяславом для такого случая. В церемонии участвовали все три Ярославича (Изяслав, Святослав и Всеволод), киевский митрополит Георгий, другие архиереи и киевское духовенство. С этого момента, или чуть позже, Борис и Глеб превратились в официальных святых 'всея Руси'. Второй пункт своей программы Изяслав выполнил. Однако эта же канонизация одновременно заложила и страшную 'бомбу' для всех Ярославичей и правящей династии Рюриковичей, но об этом мы поговорим позже.

Глава 8. О летописцах на Руси и о летописи Никона. 'Бомба замедленного действия'.

Пункт третий – летопись, свод Никона.

Что собой представляли летописцы и летописание на Руси? Самым неверным из всех возможных является представление о том, что летописец – это монах, который сидит в своей келье и независимо от всех излагает на бумаге-пергаменте все что происходит или происходило абсолютно беспристрастно и правдиво. Вот как раз этого на Руси никогда не было, ни одна летопись не была написана по такому принципу. Не могло быть никакой независимости и беспристрастности ни у одного летописца – у такого писателя живо отобрали бы перо и пергамент и посадили бы в монастырский 'карцер'. Летопись – это заказ, заказ конкретного князя, который за 'правильное' отображение в летописи его самого и его предков платит монастырю большие деньги. Задача летописца – восхвалять князя, возвеличивая его и преувеличивая все его реальные и мнимые достижения и подвиги. А вот если князь (или его предки) совершал неблаговидные поступки с точки зрения христианской морали, или, не дай бог, преступления, то его нужно 'отмазывать' всеми силами и вину желательно 'спихнуть' на кого-то другого. Так что летописцы не брезговали и откровенной клеветой и порой 'зеркально' переворачивали всю картину, ложь и правда, добро и зло менялись местами. Ну, и, естественно, всегда при этом в летописи учитывались интересы церкви. Ничего, ущемляющего интересы князя или церкви, летописи позволить себе не могли. Скажи мне, для какого князя сделана летопись, и я скажу, что там будет написано! Классический пример из более поздних времен. Куликовская битва. Дмитрий Донской в 'московских' летописях описан как великий герой. В летописях северо-западной Руси героями битвы соответственно становятся их собственные князья, а Дмитрий Донской изображен как 'трусливый заяц', спрятавшийся и дрожащий от страха в овраге под деревьями. Делайте выводы!

Переходим, собственно, к летописи, к 'своду Никона 1073 г.', а, точнее, сейчас нас интересует только его малая часть, описывающая события примерно с 1013 по 1019 годы. Заказчик известен – Изяслав, подрядная организация тоже – Киево-Печерский монастырь, знаем и ответственного исполнителя – это Никон. Что может быть написано в 'произяславской' летописи о тех событиях, когда Изяслав еще не родился? Исходя из положительного отношения Изяслава к Святополку, убежден, что, по крайней мере, никакой клеветы и ложных обвинений в адрес своего дяди Изяслав не допустил бы! Никаких обвинений Святополка в убийстве Бориса, Глеба и Святослава Древлянского в тексте Никона не было, уверен на 100%. Мне кажется, можно догадаться, как хотел Изяслав, чтобы описывались эти события, в чем состоял его 'заказ' на изложение истории. Подсказка содержится в уже процитированной из летописи характеристике Изяслава. В кратком, скудном списке изложенных достоинств Изяслава особо выделяется фраза 'любил правду, ненавидел ложь'. Повышенная тяга к справедливости, может быть какая-то болезненная и чрезмерная (хотя может ли быть справедливость чрезмерной, это спорный философский вопрос) – это отличительная особенность Изяслава, проявляющаяся во многих его поступках в течение всей его жизни. Даже недруги Изяслава не могут оспаривать стремление его к справедливости, оспаривается только его адекватность при ее осуществлении – Изяслав в своем усердии нередко заходил дальше, чем следовало. Эмоционально Изяслав очень резко реагировал на обман, интриги, на все, что по его понятиям было 'нечестно', приходил от этого в гнев, а в гневе можно и переусердствовать. Вот такой 'маньяк справедливости' (прошу мои слова оценивать как шутку и юмор) заказал Никону летопись. Убежден, что в беседах Изяслава с Никоном по поводу летописи, слова 'правда' и 'справедливость' звучали многократно. Заказ был – писать правду! Считаю, что события, произошедшие во времена от Владимира до Ярослава, Никоном описывались в правдивом ключе, включая рассказ об убийстве Бориса, Глеба и Святослава Древлянского – ложь появилась потом.

'Бомбой замедленного действия' стала канонизация Бориса и Глеба. С одной стороны правящая династия в лице всех троих Ярославичей вроде бы выиграла – их близкие родственники (дяди) признаны святыми. Святослав, князь Черниговский, в чье княжество вошло Муромское княжество Глеба, теперь мог считать себя прямым наследником святого князя Глеба. Соответственно, Всеволод, князь Переяславский, к которому отошло Ростовское княжество Бориса, получил собственного святого покровителя в лице Бориса. Но все эти преимущества уничтожал один вопрос и ответ на него: – 'А кто убил Бориса и Глеба? Ярослав!!!' Тогда получается, что Ярославичи являются сыновьями убийцы русских святых князей, а это страшный удар по престижу каждого и всей династии! Сколько угодно можно убивать обычных князей, включая своих родственников (это привычное дело для Руси той эпохи), но только не святых!

Вот о чем не подумал Изяслав, затевая канонизацию. А вопрос стал 'ребром' уже вскоре после того, как Борис и Глеб стали святыми по статусу. Надо же писать теперь жития святых, а если написать там правду, которая уже написана в летописи Никона, о том, что они убиты по заказу Ярослава, то это будет катастрофа! Что делать? Отменять канонизацию? Лгать в житиях о настоящем убийце или нет? Вот тут Изяслав понял, что он сам себя загнал в безвыходное положение. Как поступить он не знал, поэтому принял простое решение – оттягивать принятие решения 'до бесконечности'. 'Житие Бориса и Глеба' при жизни Изяслава так и не было написано. 'Житие' было написано после 1088 г. (после смерти Никона), т.к. трудно представить, чтобы Никон разрешил 'уничтожать ложью' свой собственный летописный труд. Показательно, что житие следующего святого (Феодосия Печерского) Нестор написал раньше, чем 'Житие Бориса и Глеба', еще при жизни Никона. Известно, что у игумена Киево-Печерского монастыря Никона был конфликт с официальными церковными властями Руси в период княжения Всеволода. Подозреваю, что вопрос о Борисе и Глебе, был в этом конфликте одним из ключевых, если не самым ключевым – 'Житие Бориса и Глеба' не писалось в монастыре, потому что Никон не давал 'добро' на замену реального убийцы Ярослава на 'мнимого' преступника Святополка. Не позволял он также и 'корректировать' свои летописи. Со смертью Никона в 1088 г. последний 'огонек' изяславовской 'гласности' угас, исчез последний очаг сопротивления. Игуменом стал Иоанн, человек преданный душой и телом новому властителю Всеволоду, а затем и его сыну Владимиру Мономаху. Кончилось честное летописание – началась 'махровая' корректировка (фальсификация, прямыми словами) летописного свода Никона, то чего боялся и не хотел Никон, все же свершилось!