Текст книги "Ужас Великой половины (СИ)"

Автор книги: Василиса Грунина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Горвельдская переправа

Путники не стали задерживаться в деревне дольше необходимого. Во-первых, Грэгора угнетало чувство вины перед убитой горем Луной, а во-вторых, начало сводить зубы от хвастливых рассказов Горна.

Поэтому они вежливо отказались от обещанной Сибором пирушки, предоставив местным устраивать торжество – поминки самостоятельно, и, наскоро перекусив, быстро упаковали заплечные сумки.

Вместе с небольшой суммой денег, собранной головой в качестве награды, за избавление деревни от топляка, они попросили небольшую плоскодонку. Путь до границы предстоял ещё не близкий и по течению сократился бы вдвое. Лодку им подарили и даже положили на дно небольшой свёрток с хлебом, солониной, сыром и прошлогодними яблоками.

После того, как всё было готово к отплытию, Грэгор, сопровождаемый группой любопытных и неизбежной стайкой ребятни, сходил за ворота и несколько раз оглушительно свистнул. Через пару минут вдалеке раздался ответный вой.

Увидев огромного воллога, спешившего через поле к хозяину, люди отпрянули и поспешили укрыться за своими заборами, поэтому отплывали друзья без лишних провожающих.

Тать отказался садиться в шаткое судёнышко, скептически его обнюхав, он чихнул и сел поодаль, выразительно глядя на Грэгора.

– Да, она тебя вряд ли выдержит, – принц откинул со лба светлую прядь и посмотрел на улыбающегося Иомира.

– Побежишь по берегу? – спросил тот у пса.

Воллог вильнул обрубком хвоста и потрусил через деревню.

– Одно дело уладили, – молодой человек шагнул в качающуюся на воде лодку и оттолкнулся веслом от мостков.

Течение подхватило их и повлекло за собой вдоль пологих берегов, буйно поросших молодой зеленью с крохотными головками серебрянок, робко колыхающихся на тоненьких ножках. От деревни к Горвельдской переправе бежала дорога, по которой возили на продажу нехитрый товар, она то и дело выныривала из травы и кустов, освещённая солнечными лучами, пробивавшимися через облака. На левом берегу спускался к самой воде лес.

На следующий день он обступил их со всех сторон, создавая ощущение, будто лодка плывёт сквозь живой тоннель. Чем дальше на юго-восток они двигались, тем гуще и ярче становилась зелень. Здесь лето уже почти вступило в свои права. Иногда кто-нибудь из путников брал вёсла, и сколько хватало желания, грёб, но большую часть времени судёнышко несло течением, уверенно и неторопливо.

Вечерами останавливались в укромных заводях, на прибрежных полянках, которые в изобилии мелькали по обеим сторонам реки или там, где хотя бы можно было пристать. Воллог встречал их, устало дыша, и непременно держа в зубах тушку какого-нибудь мелкого зверя. Потом он заваливался с добычей подле костра и долго хрустел, порыкивая от удовольствия .

Путники же, расслабляясь во время плавания, старались не терять формы, коротая вечера за тренировками. Принц показывал Иомиру новые приёмы и терпеливо заставлял их отрабатывать. Из него вышел на удивление терпеливый наставник.

После случая с топляком, Грэгор начал понимать, что новая жизнь постепенно, шаг за шагом, вытесняет собой старую. Случилось ли это благодаря тому, что свобода, которой Грэгору не хватало раньше, теперь окружала его повсюду, или тому, что реальность стала казаться удивительно простой и настоящей, он дышал полной грудью и начал больше думать о будущем, а не о прошлом.

Утром шестого дня пути по реке, Иомир увидел на холме за песчаным берегом одинокую ферму. Леса остались позади, и несколько домов стояли, окружённые огородами, за которыми простиралась укрытая туманом долина. Он разбудил друга, досыпавшего на корме, и предложил пополнить запасы еды. Вскоре они, оставив лодку под раскидистой ивой, поднялись к жилью.

Ферма казалась зажиточной. Перед домом ходили куры и гуси, неподалёку паслась пара коров, а из небольшого сарая доносилось фырканье лошади. Однако хозяев удалось найти не сразу. Только когда Грэгор, устав кричать, громко постучал сапогом в дверь, она тихонько приоткрылась и оттуда показалась аккуратная детская головка. Девочка смерила незнакомцев осторожным, хмурым взглядом и осведомилась.

– Вы кто?

– Мы по реке плыли, и ваш дом увидели, – ответил Иомир.

– А откуда плыли? – малышка осмелела и вышла за порог.

– Из Грандира, – нарочито серьёзно ответил мужчина.

Принц не выдержал и расхохотался.

– Чего смеёшься? – тут же спросила девочка.

– Уж больно ты суровая для своих лет,– он сорвал колокольчик и протянул его собеседнице.

– Я уже большая, – она развернулась, собираясь убежать назад в дом.

– Постой! – Иомир схватил девочку за руку и тут же отпустил, – Тебя как зовут?

– Ивея.

– А где твои родители?

– Мамка на дальнем огороде, а отец по делам ушёл, – она деловито махнула в сторону долины.

– Ты мамку не позовёшь? А то мы хотели у вас еды купить, – Иомир присел на корточки, чтобы стать одного роста с Ивеей.

Она кивнула и резво убежала за дом.

Через пару минут к путникам вышла женщина, удивительно похожая на свою дочку. Она улыбалась и поправляла сбившиеся волосы.

Ирата, гостеприимно пригласила их в дом и предложила дождаться мужа. Она угостила путников горячим душистым напитком с цветочным мёдом, после чего извинилась и убежала дальше заниматься хозяйством, предоставив друзей самим себе. Чтобы как-то скоротать время, Грэгор вызвался наколоть дров, а Иомир принялся мастерить для Ивеи куклу. Девочка не отходила от него ни на шаг.

Хозяин дома вернулся только в сумерках. Он оказался таким же приветливым и радушным, как и его жена, а вот неулыбчивый, настороженный парень лет пятнадцати, его сын, нравом больше походил на свою сестру. Когда все обитатели фермы собрались за большим столом и стали расспрашивать путников об их дороге, Грэгор рассказал про первую встречу с Ивеей, и Дульг, развеселившись, заметил, что Иомиру придётся теперь на ней жениться.

В этот момент принц не поверил своим глазам: высокий, статный мужчина, сидящий во главе стола, заливаясь весёлым смехом, призрачно мерцал в свете неверного пламени свечей. Он то исчезал, всего на мгновение, то появлялся вновь, так что гостю с трудом удалось побороть искушение схватить его за руку. Дульг оказался Ульвом. Поймав растерянные и удивлённые взгляды друзей, он засмеялся ещё сильнее и с удовольствием рассказал, как его семья оказалась в Грандире. Как он встретил Ирату и решил остаться, став, наверное, единственным ульфом на всю страну. Маленькая Ивея родилась под стать матери, а вот Стольн пошёл в отца. Никто из них не знал, почему вышло именно так.

В доме Дульга царила невообразимо лёгкая, доверительная атмосфера. Пробыв здесь всего день, Грэгор готов был поклясться, что скоро начнёт мерцать так же, как и почтенный глава семейства. А в сочетании с добрым вином и вкусной едой, чувства, переполнившие принца, заставили его наплевать на кособокую легенду, придуманную для жителей злополучной деревни. Иомир и не подумал останавливать друга, когда тот стал выкладывать всю их историю вместе с планами, догадавшись промолчать, хотя бы, о своём происхождении. На него странное обаяние жителей фермы подействовало ничуть не меньше.

Впоследствии, Грэгор не раз пожалел о своей болтливости, которая разрушила царившую в семье Дульга с Иратой идиллию.

После сытного ужина засиделись далеко за полночь. Гостям отвели комнату, обустроенную для Ивеи. Она была не очень большой, но имела огромное окно, выходящее на восток, и утром их разбудил яркий солнечный свет.

После завтрака купили еды и, уложив её в лодку, сердечно попрощались с хозяевами. Стольна нигде не было видно, однако, маленькая Ивея долго стояла на берегу глядя вслед уплывающему Иомиру.

Крепкая плоскодонка почему-то значительно просела, и некоторое время путники усердно искали течь, обнаружить которую им так и не удалось.

Русло реки, постепенно сужавшееся всю неделю, минувшую со дня отплытия друзей, понемногу стало расширяться и внезапно, к вечеру седьмого дня, раздалось, открывая глазам необъятный простор.

По левому берегу потянулись каменистые плато, переходящие на горизонте в плоскогорья. А впереди, словно изысканный браслет, перекинулся через Траэдин мраморный мост с узорчатой аркадой.

– Горвельдская переправа, – указал вперёд Грэгор.

– Впечатляет... Точно место из древних легенд... – Иомир восхищённо замолчал, не зная как подобрать слова, – кто строил мост?

– Гномы Горн– Нерида, – принц махнул рукой на восток, – их немало живёт в Горвельде, поэтому, как не жаль, но его придётся пройти быстро. У гномов отличная связь между собой и новости разлетаются мгновенно. Вполне возможно, что твой побег не забыли.

Глаза Иомира потемнели.

– Как они это делают? – спросил он, берясь за вёсла.

– У них есть вестники, – Грэгор усмехнулся, – давай лучше я буду грести.

Они осторожно стали меняться местами. Уже садясь на скамью, принц потерял равновесие и завалился назад. И тут произошло то, чего путники никак не могли ожидать. Раздался жалобный стон. Но даже не это заставило Грэгора мгновенно прийти в боевую готовность, а то, что спина, вопреки всем законом вселенной так и не достигла дна лодки. Он словно бы повис в воздухе, ощущая, тем не менее, под собой живое существо.

Молодой мужчина молниеносно перевернулся и опёрся о преграду всем весом. Она сразу же поддалась, и жалобный стон раздался во второй раз.

Тогда он принялся ощупывать пустоту под собой и, спустя несколько мгновений, выругался.

– Что это? – Иомир настороженно замер, наблюдая за действиями друга широко раскрытыми глазами.

– Достань одеяло из заплечного мешка, – Грэгор протянул одну руку, уперев другую так, будто держит невидимого противника.

Встряхнув протянутый спутником рулон шерстяной ткани, он расправил его и, отстранившись, накинул на неведомое существо.

Накидка обозначила хрупкую человеческую фигуру, которая даже не пыталась вырываться или нападать.

– Я догадываюсь, кто ты, – обратился Грэгор к незнакомцу, – но, будь добр, назови себя сам.

Некоторое время в лодке царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь сопением из под одеяла.

– Это я, Стольн.

– Я так и думал, – принц отпустил паренька, издав длинный утомлённый вздох.

– Я не понимаю, одеяло – то почему не исчезло? – Иомир задал первый вопрос, который пришёл ему в голову.

– Что, правда? Это единственное, что тебя интересует, – Грэгор взялся за весла и направил судёнышко к берегу, – оно ещё не пропиталось энергией ульфа.

– Постойте, зачем вы к берегу гребёте? – Стольн рванул вперёд и схватил мужчину за руку.

– Тебя высаживать, – принц даже не заметил мёртвой хватки подростка.

– Не надо! Я с вами хочу пойти, Ужас Великой Половины увидеть и вообще...– он замялся и закончил фразу горестным сопением.

– Подрастёшь, пойдёшь куда хочешь, – лодка зашуршала по песку, – вылезай.

– Отец меня не отпустит, он ничего кроме своей фермы не видит и хочет, чтобы я таким же был, – Стольн стоял неподвижно, надеясь, видимо, этим отменить приказ Грэгора.

– Там, куда мы идём, ты и дня живым не продержишься, – мужчина взвалил брыкающееся одеяло на плечо и отнёс на берег.

– Всё равно я за вами пойду! – молодой ульф подождал, пока Грэгор отвернётся, и скинул одеяло.

– Сообразительный, – невольно рассмеялся Иомир.

Грэгор наградил его тяжёлым взглядом.

– Хорош смеяться, он такой обузой станет – что потом взвоешь.

– Послушай, тебе с нами правда трудно будет, такой поход на твои силы не рассчитан, – он выпрыгнул из лодки и поднял с земли шерстяной отрез, – мы и сами-то не уверены, что справимся.

– Я не буду обузой! Я смогу шпионить, если надо, – голос, звучавший теперь из пустоты, наполнился гордостью.

– И что нам делать? – спросил Грэгор, вслушиваясь в окружающие звуки .

Иомир пожал плечами.

– Либо назад плыть, либо вперёд.

Молодой человек скривился, словно от зубной боли, ему совершенно не хотелось грести целый день против течения.

– Ладно, скоро будет темнеть, – он без удовольствия оглядел открытый все ветрам берег, покрытый шелестящей травой, – попробуем здесь заночевать?

– Если повезёт, то гномов мы ночью не увидим, – Иомир с опаской посмотрел на мерцающий в вечерних сумерках мост и отправился затаскивать лодку.

Воллог вынырнул из ниоткуда, когда путники уже сели ужинать. Стольн по-прежнему не проявлялся, толи боясь гнева Грэгора, толи переживая, что его свяжут и отправят домой силком. Зато Тать прекрасно чувствовал его запах, прижавшись к земле, он ощерился в пустоту и гортанно порыкивал.

– Тебя-то я и ждал, – принц погладил пса по взъерошенному загривку, – приведи ка того невидимку, только больно ему не делай.

Тать осторожно подобрал задние лапы для прыжка и сиганул к берегу. Раздался истошный крик и воллог остановился возле перевёрнутой лодки, один борт которой на мгновение поднялся и опустился, укрывая Стольна.

Пёс лениво скребанул землю и улёгся рядом с плоскодонкой сторожить.

– Вот и умничка, не давай ему вылезти, – Грэгор растянулся на земле и, оставив решение проблемы до утра, протяжно зевнул.

Ночь прошла спокойно. Мост оставался пустынным, его тёмный силуэт отражался в Траэдине, усыпанный мириадами звёзд.

Молодой ульф, по всей видимости, так и не сделал ни одной попытки покинуть своё укрытие. Когда небо, готовое разродиться утренним светом, на востоке начало сереть, воллог лежал на том самом же месте.

Проснувшись раньше обычного, Грэгор, проклиная холодный, влажный воздух, скинул одеяло и направился к воде привести себя в порядок и приласкать пса. Не успел он сделать и пару шагов, как взглянув по сторонам, с ужасом обнаружил, что за всей неразберихой вчерашнего вечера они с Иомиром то ли не заметили дорогу, спешившую к мосту совсем рядом, то ли по усталости не придали ей значения.

Постаравшись успокоиться и унять острое чувство тревоги, которое пульсирующими нитями начало расползаться от солнечного сплетения к кончикам пальцев, принц некоторое время просто стоял, всматриваясь в пустынный пейзаж. Затем, словно опомнившись, стремительно кинулся к другу.

Подхватив с земли миску и котелок с остатками ужина, он несколько раз ударил один о другой над его ухом и резко пнул ногой в плечо, заставляя болезненно поморщиться.

– За что? – Иомир приподнялся на локте, отчаянно пытаясь проморгаться со сна.

– Интересно, почему вчера мы не разбили лагерь прямо на дороге? Зачем было размениваться по пустякам? – Грэгор метался по поляне, поднимая и бросая в сумку вещи.

– Что ты несёшь? – мужчине передалась тревога принца, и он, всё ещё не понимая, что происходит, принялся быстро складывать одеяло.

– Дорога! – почти проорал Грэгор и, выпрямившись, сделал красноречивый жест в сторону утоптанной копытами и колёсами ленты, убегающей в даль.

– Ах ты ж! – движения Иомира стали более резкими и осмысленными.

– Как тебе удалось выжить с таким зорким взглядом, скажи на милость?

– Иди ты! – Иомира кольнула обида, – Мы за всю дорогу никого не встретили, воллог рядом всё время, я немного расслабился.

– Да уж, – Грэгор запихнул в сумку мешочек с крупой и, наспех оглядев поляну, развернулся к Татю, – Не давай ульфу вылезти, пока мы не отойдём подальше, понял?

Пёс медленно поднял голову и, вздохнув, опустил её обратно на лапы.

– Идём.

Они почти бегом пересекли дорогу и постарались, насколько это было возможно, не слишком удаляясь от реки, углубиться в поля, где их должна была надёжно укрыть трава, стоявшая выше человеческого роста.

Идти было трудно. К полудню солнце начало припекать совсем по– летнему, трава цеплялась за одежду и царапала кожу, не позволяя, кроме всего прочего, видеть, что происходит впереди. Под ногами то и дело возникали ямы, ухабы и пригорки, различить которые загодя не представлялось возможным. Поэтому то один, то другой из друзей оступался, подворачивал ногу или останавливался, чтобы перевести дух. Обилие слепней приводило в тихое отчаяние. Чувство опасности отступило, внимание невольно притупилось и, получив резкий тычок под рёбра, Грэгор даже не сразу осознал, что их всё-таки ожидали у переправы.

Получив ещё один удар, он упал на землю и почувствовал, как кто-то заламывает ему руки за спину. Со всех сторон доносились низкие хрипловатые голоса гномов, а через минуту на голову ему надели плотный мешок из грубой ткани и приложили к затылку какой-то обжигающе-холодный предмет. Мысли начали расплываться и бывший принц отключился.

***

Очнулся Грэгор всё от того же ощущения обжигающе-холодного металла на затылке. Подождав, пока комната не перестанет расплываться и медленно вращаться, он, наконец, рассмотрел сидящего перед ним в кожаном кресле дородного гнома, в простой одежде, но с большим круглым медальоном, изображающим кирку и лопату на груди. Гном внимательно разглядывал его в ответ, не произнося ни слова. Помещение, в котором оказался беглец, оказалось почти пустой комнатой с каменными стенами, на которых были закреплены несколько подсвечников, и массивным столом в центре. По обе стороны от Грэгора стояли стражники, закованные в лучшую гномскую броню. Это подтвердило его догадки, что незнакомец на другом конце стола не просто случайный десятник или мелкий смотритель, а довольно крупная персона. Мысленно выругавшись, Грэгор попробовал пошевелить руками за спиной, что вызвало только резкую вспышку боли в онемевших кистях.

– Итак, – наконец прервал молчание собеседник, – куда шли? Зачем?

– К родне в Коррию, – В душе принца мелькнула надежда, что незнакомец может и не знать кто они такие.

– А почему полями, – усмехнулся в густую бороду гном.

– Решили, что так безопаснее, – парировал Грэгор, – мало ли что.

– Ну да, ну да, – гном хитро сощурился, – ты ещё начни петь, что вы крестьяне и за себя постоять не можете.

Грэгор открыл рот, на ходу стараясь придумать разумный ответ, но собеседник жестом заставил его замолчать.

– Разреши представиться, – незнакомец похлопал медальон на груди, – Бренир, двоюродный брат владыки Алмина.

Бывший наследник мысленно охнул. Надежда на чудесное избавление угасла в нём окончательно, уступив место равнодушной усталости.

Увидев перемену в настроении пленника, гном кивнул и, откинувшись на спинку кресла, продолжил.

– Я прибыл в Горвельд по делам Горн-Нерида и, как оказалось, выбрал очень удачное время, – он довольно хлопнул себя мясистой ладонью по колену, – ночной патруль заметил костёр и отрядил ребят проверить кто вы такие. Обыскали лагерь и вас заодно. Как на вещички твои глянули да на руке у твоего друга клеймо заметили – сразу мне вестник и отправили. А уж я, не будь дурак, приказал вас у моста отловить. Теперь вот вижу, что не зря! -Бренир от переизбытка эмоций поднялся со своего места и принялся расхаживать вдоль стола, – Кхе-кхе, опальный наследный принц Грандира собственной персоной!

– Что нас ждёт? – перебил словоохотливого гнома Грэгор, уставившись в потолок.

– Ну, – Бренир остановился и несколько раз перекатил свой немалый вес с пятки на носок и обратно, – дружка твоего вернут на рудники, а вот что с тобой делать, я пока думаю.

– А ну как мой светлейший братец узнает, что вы якшались с изгоем? – саркастично предположил пленник, – вы же состоите в числе лучших обитателей Великой половины!

– Если я тебя прирежу, он мне простит эту вольность, я думаю, – не остался в долгу собеседник, – однако, – продолжил он после некоторой паузы, – я бы хотел извлечь из нашего знакомства больше выгоды.

– О! Разумеется, – Грэгор тряхнул головой, – только вот нынче не больно-то много с меня можно выручить.

– Ты не в курсе последних событий, сынок, – голос Бренира смягчился, – За твою доставку коррийскому владыке дают кругленькую сумму золотом.

Принца слово бы окатили холодной водой. До него, вдруг, дошло осознание того факта, что став изгоем, он не перестал быть участником 'большой игры' . Свои планы на него были у Цастина и Высшие знают кого ещё. Кровь Теолина не позволит наследнику остаться в стороне живым или мёртвым. Грэгор вздохнул, успокаивая сумбурную волну эмоций, порождённую неприятной мыслью, что размышляя о новой жизни и стараясь отгородиться от воспоминаний, он опять не сумел разглядеть картины целиком.

Гном истолковал вздох пленника по-своему.

– Да, пока за тебя готовы платить, волноваться не о чем, – он задумчиво кивнул и, пожевав губы, скомандовал застывшим в ожидании приказа воинам, – Отведите пока в камеру.

На затылок Грэгора снова легла обжигающе холодная бляха, и сознание растворилось в темноте.

Глава 8

Стольн

Стольн уже не знал как повернуться. Спина болела нещадно, да что там! Ему начинало казаться, что всё тело давно превратилось в одну ноющую, затёкшую и свербящую субстанцию, которую как не уложи – всё будет неудобно.

Под лодкой пахло землёй и сырой древесиной. Ульф переполз поближе к левому борту и в тысячный раз прислушался к тому, что происходит за пределами его ненадёжного укрытия. Размеренного дыхания воллога больше слышно не было. Уже битый час юноша пытался убедить себя тихонько приподнять край плоскодонки и проверить ушёл ли жуткий сторож. В конце концов, он пришёл к выводу, что делать это нужно резко и неожиданно для самого себя. Сделав несколько глубоких вдохов, Стольн вытянул дрожащие руки, и в глаза ему ударил яркий солнечный свет. Зверя не было.

Всё ещё не веря, увиденному, ульф приподнял лодку повыше и лишь убедившись, что не слышит ни единого звука, кроме треска и щебетания пичуг, осторожно выбрался наружу, где, замерев на месте, внимательно огляделся вокруг и, наконец, расслабился.

Стоянка была пустой. Юноша размял онемевшие конечности и со злостью пустил по реке цепочку кругов, бросив камень. Вернуться домой было бы совсем не трудно. Только вот заново становиться добровольным затворником он не хотел. Отец будет читать лекции о видах на урожай, способах ухода за морковью и десятках разных видов насекомых, которые способны 'оставить их без портков'. Мать опять станет опекать от всего на свете и относиться так, будто он только ходить научился. И все будут делать вид, что стать фермером – единственное о чём он мечтает.

С другой стороны ему было страшно. Очень страшно. Если ручной воллог едва не заставил его проститься с жизнью, то, что будет с ним в Ужасе Великой Половины, Стольн даже подумать боялся.

Ульф подобрал с земли ещё один камень и отправил его вслед за первым. Чем больше он успокаивался, тем легче ему было направить мысли в нужное русло.

Кому какое дело? Он уже давно не ребёнок, и никто не смеет ему приказывать что делать! Он станет сильным, заслужит уважение. И эти двое так просто от него не отделаются, если ушли, то он их как-нибудь уж догонит.

Решив таким образом, юноша развернулся и отправился в сторону дороги.

***

Найти следы Иомира и Грегора для Стольна не составило труда. Высокая трава, примятая мужчинами, была ещё раз проторена воллогом, который бежал за ними по запаху. О том, насколько велики его шансы повстречаться с древним псом в открытом поле, ульф старался не думать.

Спустя несколько часов он вышел на некое подобие поляны от которой в сторону дороги отходила широкая полоса лежащей травы. Дальше толстые стебли стояли нетронутыми. Вспомнив, утренний разговор, который друзья вели перед уходом, Стольн решил, что их всё-таки схватили.

Сердце мальчика заходило ходуном. Желание проявить себя отчаянно боролось в нём со страхом перед тысячей разных опасностей, настоящих и мнимых. Замерев на минуту, он почувствовал злость на самого себя и, набрав полную грудь воздуха, решительно направился в сторону моста.

Дорога до Горвельда была ульфу хорошо знакома. Он много раз бывал здесь с отцом и даже торговал на местном рынке, но сейчас мальчика не покидало чувство, будто каждый встречный смотрит только на него и видит его насквозь. Поэтому, даже понимая, что никто его заметить не может, Стольн по широкой дуге обходил патрули и торопливо уступал дорогу прохожим.

Большие деревянные ворота, распахнутые настежь, стали для юноши волшебным рубежом. Как только он миновал зевающего во всю глотку десятника, лениво ворошащего содержимое фермерской телеги, и ступил на каменную мостовую главной улицы, бегущей через весь город и перетекающей затем в дорогу на Горн-Нерид, его нутро словно бы отпустила чья-то стальная рука. Вокруг было так много народу, что даже Стольну было тяжело себе представить ,будто каждый интересуется деревенским пареньком. А уж побродив немного и освоившись среди сотен различных звуков и запахов, он успокоился окончательно и не проявлялся в зримом мире только благодаря сильному возбуждению перед тем, что ему предстояло сделать.

Большую часть дня Стольн провёл на городской площади, где располагался огромный по его меркам рынок. Переходя от прилавка к прилавку, слушая разговоры стражников, горожан и приезжих, он надеялся, что рано или поздно услышит что-нибудь полезное. Однако пересуды главным образом вертелись вокруг недавнего изгнания сына Теолина из Грандира, пугающих тварей, ползущих с Драконьего хребта и более мелких новостей.

Ближе к вечеру Стольном овладела апатия, он чувствовал себя усталым и разбитым, живот сводило от голода, и, не удержавшись, мальчик взял с прилавка, на который уже долго поглядывал, пирог с капустой.

Укрывшись за тюками с тряпьём, он подождал немного, чтобы тот исчез из зримого мира и отправился обедать к фонтану, украшающему центр площади. Там, примостившись на прогретых солнцем камнях, ульф с блаженством вытянул ноги и не спеша принялся за еду. От воды веяло прохладой, струйки бойко журчали и прыгали, то и дело осыпаясь на лице и одежде мелкой моросью. Было так хорошо и спокойно, что дабы случайно не выдать себя, юноше пришлось детально представить что будет, если торговка увидит свой пирог, исчезнувший несколько минут назад в его руках.

В ту минуту, когда фантазия Стольна рисовала картину прилюдной порки, рядом с ним на каменный парапет опустились два воина из городской стражи.

Один утомлённо обводил взглядом площадь, другой, перегнувшись через край фонтана, зачерпывал воду руками и утолял жажду.

– Скоро смена закончится, – спустя некоторое время заговорил первый.

– Угу.

– Меня завтра с людьми Бренина отправляют в Иль-Табун, перевозить одного из тех двоих, которых мы вчера у моста взяли, – после небольшой паузы возобновил диалог он, – говорят, что это сам принц Грэгор.

– Ага, сам король Теолин, – утирая губы рукавом, отозвался напарник.

– Да чтоб я сдох! Сам его клинок видел и перстень с родовым гербом.

– Интересная история, – второй присвистнул, – как же его занесло-то к нам?

– Почём я знаю...Он же теперь изгой.

– А другой кто?

– Беглый рудокоп, – мужчина коротко хохотнул, – нечего сказать – компания.

– И где их Бренин держит?

– Да кто ж его знает?.. может и в Золотой чаше, у него же амулеты есть, приложил к затылку, и готово!

Стражники покинули насиженное место и ленивым шагом отправились обходить рынок. Звуки их голосов постепенно удалялись от Стольна, который, забыл дышать. Внутри ульфа всё ликовало. Его дом посетил сам кронпринц! Он держал его за руку, разговаривал с ним! И не важно, изгой Грэгор или нет. Для Стольна такие мелочи роли не играли.

Встав с парапета, юноша от переизбытка эмоций торопливо прошёлся взад – вперёд. 'Что делать? Что же теперь делать?', – словно городской набат звучало в его голове. Когда отступила первая волна возбуждения и к ульфу вернулась способность трезво размышлять, он стал перебирать в голове все имеющиеся у него факты:

' Грэгора повезут в Иль-Табун. Завтра. Он лежит без сознания, ведь его 'отключили' амулетом. Если я украду амулет и...нет, сейчас это будет слишком опасно, ЕМУ не справиться со всеми людьми наместника и гномами Бренина, я сделаю только хуже, – Стольн остановился и принялся тереть себе лоб, уставившись невидящим взором на пыльный жёлтый цветок, пробившийся между камней мостовой. – Мне нужна помощь, а помочь мне может только...Воллог! Он где-то затаился и стражники об этом не знают. Значит, мне нужно украсть амулет и вернуть принца к жизни по дороге, так у нас будет шанс, – мальчик едва не подпрыгнул от жажды действия, но быстро сник, вспомнив об Иомире. – Его повезут на рудники, – ульф напряг память, пытаясь выудить из неё школьные уроки порядка Великой Половины. – В Горн-Нериде расположены лучшие рудники гномов, там не держат заключённых Грандира. А держат их? Тум-турум-турум...в Горн-Филиде! Он где-то у Туманной гавани, севернее столицы. Значит, до большого тракта пленников повезут вместе!' Стольн издал победный клич, из-за которого добрая половина рынка начала озираться по сторонам и, едва не присев от полученного эффекта, мальчик отправился искать Золотую чашу.

***

Гостиница, упомянутая стражниками, давала приют наиболее богатым и влиятельным лицам, оказавшимся в Горвельде, и представляла, по сути, небольшой квартал, обнесённый, вопреки всем городским правилам, высоким частоколом. Территория хорошо охранялась и чтобы проникнуть внутрь, минуя ворота, на которых висел амулет, изображающий драконий глаз, предназначенный для 'снятия покровов', ульфу пришлось прибегнуть к хитрости. Он уже порядком устал от водоворота эмоций, закрутившего голову, и прилагать много усилий для того, чтобы успокоиться и проявиться в зримом мире ему не пришлось. Достаточно было наконец 'плюнуть' на всё и расслабиться.

Юноша примостился на другой стороне улицы и приготовился к длительному ожиданию, однако события начали разворачиваться быстрее, словно дожидались исключительно того, чтобы он наметил план.

Из калитки вышла миниатюрная женщина средних лет и, увидев Стольна, махнула ему рукой, подзывая к себе. Он торопливо поднялся с мостовой.

– Бегом, отнеси записку госпоже ювелиру. Потом возвращайся – покормлю. Спросят, скажи, что к Лозе, – она передала ульфу желтоватый листок, сложенный пополам.

Мальчик опрометью кинулся вдоль по улице. Дом ювелирши располагался чрез пару кварталов, и найти его оказалось нетрудно. Гораздо сложней было добиться того, чтобы очень курносая женщина в огромных, постоянно сползающих очках, обратила на него внимание и подставила боковой карман чёрного фартука под руку с посланием. Буркнув что-то нечленораздельное, Стольн выбежал вон.

Вернувшись назад, он спокойно миновал охранников, которые лишь мельком глянули в его сторону, и юркнул мимо амбара ко входу в гостиницу, где виднелись ещё две фигуры с оружием. Выдумывать повод разволноваться Стольну долго не пришлось, когда он вошёл в поле зрения скучающих воинов, один из которых, как показалось ульфу, смотрел прямо сквозь его живот, сердце юноши едва не выпрыгнуло из грудной клетки. Однако удача не подвела и на сей раз. 'Снятия покровов' тут не было, и мальчик крадучись прошмыгнул внутрь злополучной Золотой чаши.