Текст книги "Упражнения в третьем способе"

Автор книги: Василь Земляк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Но уже солнышко встает и жара начинается. И захотелось тут нашему

Колюне квасу. Все люди в деле на кабинах, а кого без вреда на побегушки можно послать? Ответ ясен.

– Петр Сергеевич! – говорит он замполиту,– берите ГАЗик, две фляги и мухой в город за квасом. Надо людей кваском попоить.

– Ме-е-е… Двух фляжек не хватит, наверное… е-еее…

– Вы не поняли. Две больших фляги. С кухни. И шустрей.

Замполит все же червонец свой на 80 литров пожалел. Часа через два привез всего одну канистру двадцатилитровую. Хорошо квас пошел.

В мировом же масштабе в это время как раз программа "Союз-Аполлон" воссияла. Один корабль уже по орбите шастал, а другой в этот день стартовать готовился. Не помню, который именно. И вот дядя Коля с посредниками-наблюдателями спиртик квасом запил и новую идею выдал.

Захотел он сам этот старт посмотреть и всему личному составу по ящику показать.

– Профессор! Там ваш телевизор, в общаге, живой?

– Живой, так точно.

– Петр Сергеевич, берите ГАЗик и привезите из общежития телевизор. Профессор, дай ему ключи!

Да запросто! Даже и самому интересно. Я к Вовке. Двухгад Володя, бог радиотехники, пару месяцев как к нам дослуживать прибыл. На кабину

"А" СВК-шником, треть нагрузки с меня сняв. Он-то телевизор, который мы с ним на пару в некондиции за полцены купили, как раз и реанимировал.

– Володь! Как думаешь, если сигнал через антенну РПК взять, потянет?

– Как нечего делать! Я пока РПКшную фишку из ЗИПа к запасной бухте припаяю. Кабелина-то не тот, но лучше иметь несогласованность на ящике, чем на антенне. Тогда пусть ППС еще и от нашего кабеля в общаге фишку оторвет. Только боюсь, не справится.

– Петр Сергеевич! – это шеф, – вы справитесь? А, ладно…

Вова! Езжай сам!

Привезли, застыковали. Ящик в двери будки на пол установили.

Высота как раз на уровне груди. Кормим от малого дизеля в 50 квт.

Кажет. Лучше даже, чем дома. Время к трансляции идет, а тут ветер фррр-ррр. У будки из-за антенн парусность очень приличная. И с незапитанными приводами она флюгером по ветру гуляет. Телевизор молотит, будка крутится то влево, то вправо. Солдатики по кругу за ней ходят, передачи смотрят, азимут двери ногами отслеживая.

Нормалек, только сигнал пропадает. Антенна на телецентр смотреть должна. Тем более та, которая с зеркалом. Я аншефу говорю.

– Мне вообще-то, конечно, кабина "У" не нужна. Я и сам могу будку на нужном азимуте держать. Там в блоке управления надо одну лампу выдернуть, привода будку равномерно вращать начнут.

Как только встанет куда надо, я ту лампу вставлю, а другую выдерну. Она и удержится мертво. Но 400 гц мне все равно нужны. От них все кормится. Значит одним малым дизелем не обойтись.

– Хр с ним со всем! Вставлять-выдергивать в другом месте будешь. Включить дизеля! Включить кабину "У"!

Вот так! Нет таких трудностей, которые бы не смогли одолеть эти самые…, ну вы понимаете. Старт наблюдали во всей красе. Потом ночь подошла и большой налет был. Часа на четыре. И две трети целей на наш дивизион. Повезло. Отработали нормально, даже фотоконтроль не дурил.

Случалось у шефа самодурство и безусловно полезное. На "точке" в свинарнике поголовье откармливалось. До десятка штук иногда. Под присмотром свинаря в ефрейторской должности старшего собаковода (о псах попозже). Товарных поросят в полк забирали и абзац. А шефуля, вишь ты, захотел личный состав к новому году парной свининкой накормить. Хоть среди воинов не меньше трети мусульман было, свинина пошла – будь здоров. От полковой мясной пайки на этот период отказались официально. В установленном порядке. Тут оно и началось.

Дежурю я оперативным на Центре, а с коммутатора меня Йонас, телефонист, зовет.

– Товарищ лейтенант! Там Анискин с замом по тылу ругается.

Хотите послушать?

Развернул я у воина наушник, к голове своей, тогда еще не лысой, приставил. Рычажок коммутатора на себя. Беседуют два полуполкана.

Жаль только, самый финал застал.

– Вы за это ответите, Николай Иванович!

– Отвечу. Отвечу. Я тебе так отвечу. Ты у меня сам свинарник драить будешь. Где в полку эта свинина? В столовой ее не видели, на семейный стол тоже не получали. Ты с восьми на восемнадцати на службе, а я круглые сутки. Гвнюк в теплом сортире. Я тебе отвечу…

И отключился. Вечером же приказал еще одного порося забить. И ничего. Обошлось.

Еще один случАй, чтобы уж "долить до краев". Однажды, когда ему шлея под хвост попала, аншеф жене своей трое суток ареста объявил.

Она у нас в ту пору сержантом-контрактницей числилась по телефонной части и даже на службу иногда выходила. Но не отсидела, однако.

А вот у комполка задурь чаще всего на офицеров выливалась. Он считал, отчасти и справедливо, что вздрюченный даже не по делу офицер гораздо лучше службу нести будет. И изощрялся в этом. Виктор

Алексеич, по прозвищу Папа, большой тому мастер был.

Прикатил он к нам однажды ни свет, ни заря, еще до подъема. В момент мой в оперативных. Сильно примчал разгоряченным. Ну, готовность сыграли, отвоевали, то, се… Рутина… Но что-то зуд у

Папы не прошел. В капонире ДКП, как положено, стол был с ГГС – громкоговорящей связью на полк. На столе динамик, в столешнице отверстие, оттуда кабель с микрофоном ДМШ на конце. Нажимаешь – и в

ДМШ говоришь. Отпускаешь – динамик слушаешь. Папа вокруг стола побегал-побегал, глазами посканировал, да ящик выдвижной на себя и рванул. И аж взвился.

– Эт-то что? Та-а-варищ лейтенант, это у вас что?!

Мне и самому интересно. Почти год на "Планшете", а ни разу этот ящик не открывал. Подошел, заглянул. Сказать по правде, было на что посмотреть. Ни на гражданке, ни на службе, ни до, ни после я такого не видывал. Представьте себе новогоднюю елочную гирлянду из спаянных радиодеталей вместо лампочек. Без всякого намека на монтажную плату.

Отдельные жгуты ведут к отверстиям на динамик и ДМШ. Вся гирлянда свернута кольцами и брошена в ящик стола. Ошалело, как будто раньше раз по двадцать за дежурство этого не делал, жму на кнопку ДМШ. Хлюп

– щелкает голое, без крышки корпуса, реле в гирлянде. Все работает, куда оно денется. Ишь ты, едрена кочерга! Вообще-то мы чаще ГГС из кабины "У" пользовались, но все равно – удивительное рядом! Папа тем временем продолжает наезд так, как будто первая батарея за эту ГГС отвечает. Как будто ей станции своей мало. Но в армии оправдываться

– дурной тон.

– Чем вы тут вообще занимаетесь, та-ва-рищ лей-те-нант? У вас ведь и образование, наверное, есть, а? Какое у вас образование?

Ага, а то ты не знаешь. Я очки снял, по столу их в сторону Папы толкнул. Слегка так. Потом рукой догнал, надел. Пальцем под переносицу поправил.

– Высшее, товарищ полковник! Я имел честь закончить физический факультет Московского ордена Ленина, ордена Трудового Красного знамени Государственного Университета имени Михайлы

Васильевича Ломоносова. С красным дипломом. Я, собственно говоря, товарищ полковник, радиофизик и сюда не просился.

Просто министр обороны меня у нашего министра одолжил на два года. Как ценный кадр, чтобы тут ЗРВ не зашились. Вот чем я здесь занимаюсь.

И Папа как-то сник. Свернул взбучку. Герман приказал потом Феде, командиру взвода управления:

– Заверни ты этот свой ящик на шурупы. А то еще какой-нибудь мдак его выдернет.

Майор Ю-в, начальник связи полка с Папой приехавший, который все это во всей красе наблюдал и, в конечном итоге, за ту самую ГГС как раз и отвечал, позже мне рассказывал. Всю, мол, обратную дорогу Папа пыхтел и ворчал.

– Ценный он кадр, бл… Этого Профессора я когда-нибудь точно посажу. Слишком красиво он умеет говорить…

Да уж, посадишь тут… Мне сменивший потом Папу подполковник К-й объявил трое суток, и за дело, но и те отсидеть не пришлось. Не смогли от службы время для отсидки выкроить.

Кстати, о майоре Ю-ве. Есть на свете такие виды человеческой деятельности, как будто специально богом предназначенные для того, чтобы за них трюнделей получать. Например, водопровод. Или связь.

Пока они работают, никого не интересует, как это все происходит.

Будто все само собой получается. Зато уж как только что ломается, так тут про тебя и вспомнят. Чтобы изругать как следует, а когда все устранишь – еще добавить. Майор Ю-в вырос в одной части от сержанта до начальника связи. Остался на сверхсрочной, сдал экстерном за

ЯВЗРКУ, тогда еще без "В" в аббревиатуре. И потом еще гражданский

ВУЗ закончил. Причем даже не заочный, а вечерний. Конечно, у связистов поводок подлиннее, чем у офицеров огневых дивизионов, но философией позанимавшись, представляю, чего это ему стоило. Связь полковую Ю-в как свою фуражку знал. А характер имел хоть и житейски практичный, но зачуток дурковатый. И никого на должности своей не боялся. Папы приходили и уходили, а Ю-в оставался. Дело в том, что жена его, экономист с ЯМЗ, была кандидатом наук. В те времена правила были такие. Если жена военнослужащего имеет степень, то муж может выбирать место службы вблизи места работы жены. Надежный тыл делал Ю-ва неуязвимым. Про одну из стычек с комполка он так рассказывал.

– Папа на меня несет и несет… А я смотрю – у него на столе графин стоит, только руку протяни. Ну, думаю, еще минуту он на меня поорет и я его этим графином отоварю. Сил уже никаких нет терпеть. Вот сейчас. Тут я цап за сердце и за стенку цепляюсь.

И шепотом так – ой плохо мне, плохо. Папа сразу за телефон, в санчасть. Майору Ю-ву плохо, сюда срочно! Меня со второго этажа по лестнице бойцы под руки ведут, а я им – стоп, отпускай. Выздоровел я.

Ну что же. Это тоже способ.

Есть, кстати, и еще метод прекрасный, чтобы начальство с мысли сбить при его боевом настрое. Нам про него еще в стройотряде Борис

Абрамыч рассказал, мастер наш, в каком-то НИИ проектном найденный.

Не Березовский, но тоже голова. Мы Борю позже даже в шабашки вызывали, за отдельную плату наряды писать. Отличный способ, я его неоднократно применял и в армии и потом, на гражданке. Единственный его недостаток – надо паузу поймать в ругани начальства. И вот, когда оно вдохнуло, воздух набирая, тут ты и спрашиваешь, невинно так:

– Товарищ (к примеру) майор! Я вот думаю, а если пожар?

Замечательный вопрос. Всегда уместный, как пожар. Всегда неожиданный, как пожар. Показывающий, что та галиматья, которую несет начальник, занимает вас гораздо меньше, чем проблема возможного стихийного бедствия. Его можно задавать при ругани, при собственной критике почти любого проекта, а также и при ответе на критику. Если вопрос развивается, т.е. дальше говоришь типа, а у нас

(вас) там окна зарешечены или замок плохо открывается и т.п. и т.д. и вообще все, что в голову придет, то вероятность возвращения оппонента к начально излагаемой им мысли не более десяти процентов.

Если же не развиваешь, то процентов тридцать. А уж охоту начальника продолжать ругань снимает практически намертво. Как настоящий пожар.

Если кто-то вдруг мой опус до этого места дочитал, то очень советую попробовать при случае. Не пожалеете.

Папа не курил и мочевой пузырь имел из брони, наверное. Ну прямо не пузырь, а ракетный шар-баллон. И этой своей особенностью, видать, гордился и пользовался для выпендрежа. Один, всего лишь один раз, был я у него на занятиях, но впечатления остались неизгладимые.

Собрали нас с точек летюхов и старших человек пятнадцать. Папа объявил.

– Я привык заниматься без перерывов.

И поехал. Час проходит, другой… Уже и третий к концу движется.

Папа говорит хоть бы что. Людям курить хочется. Я тогда еще не курил, но зато радиатор, чувствую, греться начинает. И не у меня одного. Смотрю, Серега (вот блин, вроде так его звали?) руку поднимает.

– Чего тебе?

– Лейтенант такой-то. Разрешите выйти в туалет!

– Я же сказал. Я ПРИВЫК ЗАНИМАТЬСЯ БЕЗ ПЕ-РЕ-РЫ-ВОВ!

И продолжил. Серега, тоже двухгад, на полгода раньше меня призванный, был субъектом в полку известным. О нем многие слышали, но мало кто видел. А из проверяющих – так и вообще никто. Хоть

Серега и службу нес на КП нашего "придворного", между прочим, при корпусе полка, где разных начальников бывали тучи. Так лихо он себя поставил потому, что служить бородатым пришел. Ему приказ – сбрить!

Он вопрос – на каком основании? Вы мне в Уставе это место найдите!

Там сказано про аккуратность, а борода у меня ухоженная. Так и не смогли его одолеть. Потому, чтобы у проверяющих и посредников всяких лишних вопросов не возникало, Серегу с его раздражающим фактором и задвигали с глаз долой. В дальний закуток. Ну вот, продолжу, Папа еще минут сорок несет, но его уже почти никто и не слушает. Шланги горят. Тут Серега и встал без команды.

– Товарищ полковник! Вот я сейчас к вам подойду и на вас помочусь. Делайте потом со мной что хотите. Но одно я вам точно могу сказать. Всю жизнь после этого вас будут звать обоссанным полковником!

Эх, и крутых ребят выпускал иногда Московский энергетический институт! Делов-то. Сереге всего месяца три до ДМБ оставалось. Папа без комментариев объявил перерыв.

Было еще, конечно, и самодурство не парируемое. Причем в одном частном виде никто толком даже не мог сказать чье. Но стабильное.

Где-то на вышестоящих КП. Может в корпусе, а может и в округе. Как только по телевизору начинался интересный фильм, все мы следили за таймером. Ловили минуты с 20-й по 25-ю. В двух случаях на каждые три интересного телепоказа в этот интервал сверху объявлялась готовность полным. Не длинная, так – часок поупражняться. Чтобы закончить как раз к программе "Время". Ладно, дивизионы – тут люди военные, с них спрос короткий. Но мы этой готовностью на десяток верст вокруг и гражданским людям фильмы интересные смотреть не давали. Станция кругового обзора (СРЦ) в метровом диапазоне волн молотит. Моща сигнала приличная, в телевизоры пролезает, как нечего делать. Шесть оборотов в минуту. Поди-ка посмотри кино, когда у тебя каждые десять секунд изображение и звук улетают секунды на три. Сначала слабый сбой, потом сильный, потом опять слабый. Правый боковой лепесток диаграммы направленности, основной, левый… Уж на нас местные и жаловались, и просили… Но мы-то что сделаем? Любопытно, что ни на футбол, ни на хоккей готовности ни разу не было. Ну, конечно, если учений не считать. Видать придурок тот болельщиком не был. А то бы и здесь чучу отчубучил.

Тему о дури и самодурстве можно до бесконечности продолжать.

Начальство корпусное я обойду. Дури от него особой я не видал, трижды всего и сталкивался, в не очень приятных для себя обстоятельствах. Об этом попозже. А сейчас, чтобы завершить на высокой ноте, сразу о главкоме. Главкомом ПВО в то время был маршал

Батицкий. Тот самый, который Берии будто бы лично привел приговор в исполнение. В паре с Москаленко. Но вдобавок являлся этот Батицкий крестным отцом нашего "Планшета". Я еще застал служивым того прапора, что свидетелем крещения был. Когда зенитные войска переводили со ствольной артиллерии на ракетную, дивизионы стали отводить подальше от города с уменьшением их плотности и количества.

Ну, еще бы. С-75 с ее зоной поражения была обалденным шагом вперед.

Для "Планшета" хорошее место было подобрано. Горочка, песочек… Но принесло тут в корпус Батицкого, тогда еще, вроде, командующего МО

ПВО. И решил он рекогносцировку на местности провести. В самую-то распутицу. Поглядеть своими глазами, где да что. Поехали к предполагаемой позиции, а по пути у него машина и застряла.

Километров пять не доехали. Толкали ее, толкали, дергали, дергали…

Нет вперед дороги. Маршал пождал-пождал, на все это посмотрел и выдал – тогда вот прямо здесь дивизион и ставьте! Как приказал, так и разместили. С одной стороны хорошо – край большой деревни. И асфальт потом положили "по наказу избирателей депутату Верховного

Совета, первой женщине-космонавту, полковнику В. Терешковой ". От города не далеко и автобусы через деревню раз по семь за день. С другой стороны – в капониры по весне вода подтекала, не очень, правда, глубоко. От горочки же той, что раньше под "точку" планировалась, мы угол закрытия поимели при работе по низколетящим целям. Слепой участок в секторе шириной градусов в пятнадцать, с высот ниже таких-то. Почти на директрисе наиболее вероятного появления противника. Зашел низколетящий за горочку и пропал. Один только "местник" на экранах. Но кого это волновало, коль сам маршал позицию выбрал?

Ну вот. С высоко стоящими покончено. Пора вспомнить о тех, кто ближе.

Замполиты. В отношении замов детально и до меня разобрались.

Лучший маринист нашего времени, капдва Александр Покровский разобрался. И наиболее коротким, доходчивым и итоговым я считаю у него следующий эпизод.

"Как-то наш зам вошел в центральный и сказал:

– Вы знаете, товарищ командир, сейчас самый большой конкурс в политическое училище, по семнадцать человек на одно место.

– Конечно! – заерзал в кресле Янычар. – Каждый хочет иметь свой кусок хлеба с маслом и ни хрена не делать."

Так оно и было. За "пышками" замполиты шли наравне с командирами.

Даже впереди на полшага. За "шишками" командир отправлялся один. Я пересекался всего с пятью замполитами. Четверо из них оказались редкими суками. А пятый – "ни богу свечка, ни черту кочерга".

Безвредным был. Счастье-то какое! Это был как раз наш Петр Сергеич, он же ППС от инициалов и близости к аббревиатуре парт-полит-работа.

Иногда его даже ППРом так и звали. Солдаты же за глаза звали ППСа

Чебурашкой.

ППС ни по семнадцать, ни даже по два в конкурсе в училище не поступал. Он его вообще не заканчивал. Однако кусок свой хлеба с маслом зацепил, не делая ничего полезного. Он ухитрился дослужить до майора, имея в багаже просто 10 классов и еще курсы какие-то. Как он это сделал, трудно сказать. Знаю, что начал из военных комсомольцев.

А дальше, видимо, просто не высовывался, сидя на "точке". Нет, не знаю как. Туда ведь тоже еще впрыгнуть надо. Дело в том, что ППС был еще и на редкость тормозным. Мало-мальски серьезную бумагу составить было для него целой проблемой. Если новую, с пустого листа. А уж подготовка отчетно-выборного комсомольского собрания – это вообще, кровь и пот. Выручало его то, что он просто брал свой архив и, копируя, готовил конспекты и даже выступления активистов. Учение

Маркса всесильно, потому что оно вечно! Чего же его обновлять? Так говорили мы, переправляя даты в конспектах. Я так и вообще – в конспектах своих предшественников. Некогда нам ерундой всякой заниматься. Даже как-то жалко было ППСа, когда он подписку на военно-партийную прессу распространял согласно спущенной из полка разнарядке. У офицеров он занятий не вел, а вот у солдат – как положено. В графике с комбатами, как и полагалось по распорядку.

Ведь прямо такой замполит перегруженный человек, что непременно надо с ним в упряжку комбатов загонять. Чтобы они от безделья не распустились. Те воины, из продвинутых – были и такие, которые еще как-то вслушивались в то, что он нес на занятиях, иногда рассказывали мне о залепонах Чебурашки в оценке текущих событий в стране и за рубежом. Не могли сдержаться. Единственное, чего он требовал, "чтобы отскакивало от зубов" – это перечислить страны НАТО и страны Варшавского договора. А показать их на карте – ну просто гарантированная отличная оценка. Выше этого он редко цеплял. Может потому, что и для него самого это был потолок. Дикцию ППС имел совершенно не командирскую, а какую-то мее-мекающую. И частенько происходили с ним анекдотические случаи.

Помню, как Попкович, который вообще-то редко на кого повышал голос, кричал на ППСа, приехав к нам в выходной:

– Вы самый безответственный ответственный!

Ответственный – это старший офицер, назначавшийся на выходные или праздники для дополнительного, кроме дежурного, присмотра за дивизионом. В дни "ответственности" Чебурашки солдаты находили особые способы развлечений. Одним из любимых был такой. Выходной все же, сидят воины в беседке-курилке, один упражняется на гармошке. И при появлении ППСа на плацу гармонистом мгновенно находилась и начинала звучать мелодия в такт и ритм Петиным движениям. Подыгрыш этакий. Иногда получалось исключительно забавно. Пантомима, блин.

Потом этот прием еще и развитие получил.

Ученья у нас уж минимум раз в месяц точно случались и это не считая еженедельных тренировок-слаживаний и прочих готовностей с работой по реальным целям. От замполитов и вообще проку мало, а во время боевой работы их ненужность ну просто глаз резала. Что там замполиту делать? Выпуск пары боевых листков организовать? Именно организовать, потому что по правилам, спущенным ГлавПУром, боевой листок должны писать бойцы-активисты, а не замполит вовсе. А где его вешать? В казарме никого, кабины нештатной дрянью украшать не положено… Разве что на Центре – пусть посредники отметят. Вон, пусть "секретчик" напишет на специальном для листков бланке, а зам вывесит.

Вообще-то, я так думаю, в Генштабе или еще там где-то на верху, расписание боевых мест не дураки ваяли. Полагаю, они рассуждали примерно так. В огневом дивизионе по штату мирного времени тринадцать офицеров. Двенадцать "в мыле", люди на расхват, один зам

"весь в белом"? Это не есть гут. Надо и ему боевое место найти. Но какое? Пулемет замполиту таскать, вот бы кости размял! ГлаПУ не позволит. На ПТОР, откуда ракеты идут, когда с пусковых комплект расстрелян? Можно, конечно… Но вдруг он с кран-балкой не справится? Пять кнопок все-таки. Шмякнет ракетой о полуприцеп, хлопот не оберешься. На "шестерку"? И людей потравит, и сооружение кислотой зальет – этот сможет, они такие. Нет, тем более нельзя.

Куда же тогда? И нашли они заму должность стреляющего. Четвертого в очереди, вслед за комдивом, НШ и комбатом-один. На случай если, скажем, десант на дивизион выбросят. Вот, к примеру, вырежет спецназ без стрельбы весь Центр, а матчасть вдруг нетронутой оставит. Тут замполит из берлоги вылезет – и к ВИКО на место стреляющего. Без наводчика и операторов РС. Как политрук Брежнев у пулемета на реке

Тетерев. Во всякой жизни есть место подвигу! Хорошее место! И почет заму и вреда он не нанесет.

Да уж. Рассказывали такой случай. Нашего корпуса дивизион, костромского, вроде, полка в Ашулуке госстрельбы сдавал. Так положено – аттестация раз в три года. Вот при самой той работе зам с глаз всех долой в кабине "РВ" и обосновался. Откуда дизелями и генераторами управление идет. По межкабинной громкой все слышно, цель уже в зоне поражения. А ведь хочется глянуть, как красотуля наша, вся в перышках, стартанет. Зам дверь кабины и приоткрыл. Пуск!

С-75 не "трехсотка". Примитив. У ракеты пороховик прямо на "пушке" срабатывает. Трух-пжжж, от газоотражателя пусковой огонь и пыль. Зам от двери отпрянул, споткнулся и ухватился, зажмурившись, за то, что под руку попалось. И, на общую дивизиона невезуху, было это "то" рукоятью включения центрального распределительного щита. Короче, вырубил зам станцию во время полета ракеты. Вот это – круто. Не то, что у нашего Чебурашки.

Честно скажу, за выносным индикатором кругового обзора – ВИКО я

ППСа и разу не видел. Да и что ему там делать? "Правила стрельбы", какую цель как обслужить – 102 страницы. Разве такое Пете одолеть?

ППС свое место знал, на боевую работу не рвался. На очередных ученьях затеяли как-то маневр ракетами. Чтоб из нашего дивизиона в другой ракету подать. Учебную, конечно, пустую. Но с контролем времени. Меж дивизионами, если по дорогам считать, километров 60 наберется. Маневр ночью, как водится. Колонна из трех. ГАЗик командирский, ТЗМка – ЗИЛ-157 с ракетой на полуприцепе, сзади еще одна машина прикрытия. Все как полагается. ППСа старшим колонны назначили. Мишка, командир стартового взвода – на ТЗМке, сзади кто-то из прапоров. Это не считая водителей. Мобил тогда не было.

Радиостанции, Р-105– анекдот полный. Насмешка над связью. Хоть и габаритами с системный блок. Три километра, больше не тянут. И еще одно место было, верстах в шести в направлении города. Там шоссе на бугорок выныривало. Последняя точка связи. Это все знали. Дальше – тишина. Выехала на нее колонна, отворковалась и пропала. Час уж как должна доехать по всем нормам, а нет ее. Нету! Оттуда ГАЗик навстречу. Едут, наконец. Мишка потом так рассказывал:

– Катим мы через город. Куда это, гляжу, ППСа черт несет?

Потом только понял, когда к шоссе вышли. ГАЗик вместо Данилова на Рыбинск рулит. Хотел, было посигналить, а потом думаю, я, что ли старший? Мое дело маленькое. Да и интересно, чем кончится. Километров 20 так прокатили, потом Петя остановился и говорит – мее-ее, что-то не туда мы заехали. Главное, когда мы прибыли, в конце концов, хотел я доложить что, мол, так и так – поломка случилась. Но Чебурашка – ме-е-е, да мы вот с дороги сбились – еще раньше, на шоссе, встречающему посреднику объяснил. Старший хров.

Что до Евгения, водилы командирского ГАЗика, так тому все вообще было до фонаря. Он по городу чаще всех ездил и с самого начала знал, что зам его не туда гонит. Но дембель не приблизится от того, что он быстрее доедет. И любопытство его тоже взяло, такое же, как и у Мишки.

Кончилось, однако, стандартно. Замполит оказался не причем, и трюнделя все Михаилу отломились. И за опоздание и за плутание.

Потому что, мол, ракету именно он буксировал. Значит он во всем и виноват. Шишек у Мишки и без того хватало – собственных, заслуженных, а тут ни за что. Обиделся он, больше всего на бестолковый язык замов. Как человек на фантазии гораздый, только в город вырвался – пластинку купил. В казарму ее отдал, воинам, на радиоузел. И теперь, стоило замполиту заступить в выходной ответственным и появиться на плацу, как уже вместо гармони из динамиков раздавалось нежное:

…Теперь я Чебурашка

И каждая дворняжка

При встрече сразу

Мне лапу подает..

Это удивительно, но замполит опять шагал в такт!

Однажды Евгений поздним вечером со стеклом разбитым прикатил. У

69-го ГАЗика стекло из двух половинок было, вот правую он и расколол. Женька, как и положено водителю командирской машины язык за зубами держать умел. Но его прапор-автотехник достал, потому эта история гласность и обрела.

Воспользовавшись тем, что жена с детьми у него к родне отъехала, аншеф решил в кабаке костями тряхнуть. А Чебурашку с собой для компании взял. Отгуляли они, барышень сняли и помчали по городу не знамо куда. Пое-едем, красотки, ката-а-аться! Шеф с дамами сзади

(у военного варианта сиденья задние по бокам), ППС рядом с водилой.

На "Свободе", узкой, надо отметить, улице, хоть и Бродвее местном,

ГАЗик подрезал кто-то. Женька по тормозам – тык, Петя в стекло – пум! Стекло – хрясь! Все воины потом гордились – ай да тыква у нашего замполита! Даже и царапин не заметно.

Я тоже грешен. В дежурство по дивизиону с субботы на воскресенье пришел в казарму ППС-ответственный. Уже сильно после отбоя. Где-то после нуля часов. Доложил я ему в тишине не громко так – олл коррект, мин херц! А Пете впало спящих пересчитать. Тут я обиделся даже. После отбоя я еще и из казармы не выходил, куда они денутся? А считать не так-то просто. В дивизионе было 50-55 воинов. Двое в дежурной смене, семь в карауле. Дневальный у тумбочки. Остальные в это время лежать должны и залег-то не плотный по койкам. Не подряд.

В казарме темно, лишь ночное освещение у двери. Ладно, думаю, посчитаем. Петя считает, я считаю. Закончили, я и называю цифру на одного меньшую. Считаем по новой, тут ППС сам сбился. Мне-то что, ночь длинная. Минут двадцать попересчитывали, тут я и говорю, мол, вроде Козлова нет на месте. Стали Козла персонально искать, не будя личного состава (я Чебурашке койку его не показывал) и нашли наконец. Словом, зам от меня где-то через час ушел весь арифметикой этой измордованный.

Козлова, стартовой батареи бойца-водителя и гармониста того самого, я тогда неспроста назвал. Недели за три до этого, в выходной как раз, пропал он у меня. На поверке был, а после я его не видел что-то. И в койке нет. А тут комбат зашел, он был ответственным.

– Так и так, – докладываю, – ищу Козла. Остальные в наличии.

Владимир Владимирыч сразу взбодрился.

– Вот, – говорит, – ППС меня, весной еще, по такому же делу поднимал ночью, сейчас я ему тоже подъем организую.

Посоветуюсь с политорганом, куда это его кореш мог деться.

– Петр Сергеич! – звонит заму, – тут у нас Козлова на месте нет. Вы не знаете, куда он обычно на блдки ходит?

– Э-ме-е… В "Мо-олот", наве-е-рное.

Ага, ну конечно. Хоть бы за окно глянул. Мокро все кругом, чтобы по восемь верст в самоход бегать..

– Петр Сергеевич, уж вы зайдите сюда. Вдруг дело серьезное?

И пришлось ППСу из теплой постели вылезать и в казарму шлепать. К тому времени я Козла уже нашел. В автопарке, в кабине спящего. Он после отбоя постираться хотел и пошел в парк за подменкой. Тут дождичек небольшой, воин в кабине и прилег. Всех и дел-то, но ППС по ночному воздуху сотню метров прогулялся. Между прочим, замечу – не всегда так легко, как в тот раз с Козлом, кончалось.

Теперь самое место о комбате рассказать. Когда я с расформированного "Певуна" на "Планшет" перебираться готовился,

Гордеич, мой прежний, уже оформлявший пенсию комбат сказал:

– К хорошему ты, парень, командиру попадаешь. К золотому мужику. Вот только невезун ему…

И рассказал чуток. Комбат, из Одинцова нашего подмосковного родом, горьковское училище закончил по С-25. ("Двадцать пятая", первая в стране зенитно-ракетная система, под руководством Берии-юниора созданная, исключительно в ближнем Подмосковье размещалась. Это для нее кольцевые дороги -"бетонки" те самые созданы.) Служит Володя лейтенантом под Москвой, все нормально, но следующего звания ему что-то не дают. Все его однокашники старшего получили, а он нет.

Целый год один ответ – представление ушло. И стал тогда

Владим-Владимыч скандалить и демонстрации устраивать (не могу себе его в этом качестве представить, прямо скажу). Кончилось тем, что звание дали, но подале от Москвы отодвинули. На развертываемые в ту пору 75-ки. А потом, сколько ВВ рапортов не писал с просьбой о разрешении в академию поступить, зарубали их. Много от этого армия потеряла, на мой взгляд.

К ВВ даже прозвища не липли. Он сам ими награждал и очень метко.

Исключительно на своем месте был человек и на гораздо более высоких местах таким бы стал. Владимир Владимирович руководил своим делом

… как-то, даже слово подходящее трудно подобрать… Ну, вроде, как

Лужков Москвой, даже лучше. Сочно руководил, что ли. Весело как-то.

И умно. И без дури. И так, что не выполнить было невозможно, потому что что-то за этим чувствовалось такое… Комбат в условиях неполной информации мгновенно выдавал решение, которое потом оказывалось одним из лучших возможных. Даже диву приходилось даваться, как и когда он все "боковые" обстоятельства прокрутил. Это понимали все – и солдаты и офицеры. И начальство. Роман Семеныч, скажем, ВВ ставил всегда на клетку, по крайней мере, впереди аншефа.