Текст книги "Лабиринт Факиров"

Автор книги: Варвара Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Разве я, трижды сбегавший из дома в кругосветное путешествие, из которого меня возвращали лишь чудом, могу запретить тебе уйти? – засмеялся Грегор, – твой брат спешил не для того, чтобы заковать несчастную невесту генерала Ариза в цепи, и передать ему в лапы, а для того, чтобы позаботиться о надёжном спутнике и защитнике. Увы, сам я не смогу сопровождать тебя, но с Востока с нами приплыл монах, идущий в Ли Руз, что близ Вечной Луны. Он владеет тайнами восточного боя, высок и крепок, не смотря на года. Более надёжной охраны я и пожелать не могу!

Марина не смогла ничего ответить, она бросилась на шею улыбающемуся брату.

– Встретимся на службе у королевы? – шепнул он, нежно погладив чёрные кудри младшей сестрёнки.

– Я запомню твои слова, – ответила Марина, отбежав от Грегора, – это обещание!

Молодой посол звонко захохотал, откинув голову, но быстро успокоился и вышел, хитро подмигнув своей сообщнице.

За ужином никто не придал значения волнению Арины, лишь Грегор поглядывал с беспокойством на сестру, боясь, что она сама себя выдаст. Но Ариз мало обращал внимания на невесту, а родители посчитали, что дочь нервничает перед выступлением.

Юная госпожа Свирель села за рояль, и спела простенькую песню о любви соловья к луне, ошиблась в словах несколько раз, но кроме брата этого никто не заметил.

«Будет мне петь за обедом. Вполне приятный голос, и болтать меньше будет. Да, так и сделаю, будет только петь», – думал в это время генерал.

–Я устала, позвольте уйти к себе? – Марина встала из-за рояля, и обратилась к сидящим за столом. Никто не возразил.

«Монах ждёт у калитки сада с конём, вещи с ним, главное суметь самой переодеться и незаметно уйти, – твердила про себя девушка, – прощай существование, здравствуй жизнь».

Серая фигура ждала в тени высаженных дубов, держа под уздцы двух мощных коней, нагруженных вещами, необходимыми в длительном путешествии. Марина приблизилась к своему Вепрю и повернулась к спутнику.

–Брат не сказал, как называть Вас.

Монах придержал стремя для беглянки и произнёс:

–Я отрёкся от имени, на Востоке меня прозвали Акараш, можете обращаться ко мне так. Не будем терять время, госпожа Свирель.

И он ловко вспрыгнул в седло гнедого коня, рядом с которым даже славящийся мощью, и крупными размерами Вепрь, казался небольшой лошадкой. И путь начался.

Во дворце маркизы Кселии гости только начали подъёзжать в каретах на званый ужин. Хозяйка приветствовала всех тёплой улыбкой, и поручала слугам усадить гостей на диваны так, что бы общество собиралось по интересам.

В зал вошла ослепительная дама лет тридцати, с пышной причёской, сложенной из белокурых кудрей и вплетённых в них живых цветов. Её лёгкое платье напоминало просторные хитоны, и приятно поражало глаз, среди пышных подолов, и неестественно узко затянутых корсетов. Маркиза Кселия, тех же лет, что и вошедшая, светловолосая и голубоглазая, как и гостья, просияла и устремилась к гостье.

– Сестра! Столько лет о тебе не было вестей! – негромко воскликнула она, и раскрыла веер, поскольку дышать от волнения ей стало нечем.

– Ксели, я безумно рада увидеть тебя столь же прекрасной, что и шесть лет назад, – улыбнулась сестра маркизы, – мы с супругом жили в Реции, на одном из островов. Путешественники редко пристают к тем гаваням, и передать письмо было не с кем. Но уединённая жизнь нам наскучила – и вот я здесь.

– Селина, – произнесла Кселия, усаживая сестру на диван, и опускаясь рядом, – расскажи же скорее, как ты жила, что видела?

– Милая, приходи к нам, покажем с моим маркизом Петром все диковинки, картины с пейзажами и прочтём наши мемуары, – взмахнула изящной ручкой путешественница, и с интересом огляделась, – лучше просвети, моя дорогая, что в свете изменилось.

И сёстры оглядели присутствующих. Взоры одинаковых миндалевидных голубых глаз скользнули по старым знакомым. Приятное лицо Селины оживилось любопытством, красиво очерченные губы приоткрылись. Кселия, наоборот, сосредоточенно нахмурила высокий лоб, и приложила изящный пальчик к щеке.

– Всё то же общество, – заключила хозяйка ужина, – разве с дочерью виконта Чистера ты не знакома… но ДМарина не самая любопытная собеседница.

– Ах! – Селина дотронулась до плеча сестры, и указала на молодого человека в красном камзоле с длинными чёрными кудрями, собранными на затылке в хвост. Он вошёл, и раскланивался с присутствующими, – кто этот юноша?

– Всего пару лет в обществе, граф Жорж, – пояснила маркиза Кселия и добавила шепотом, прикрыв лицо веером, – о нём ходят легенды, говорят о его родстве с демонами.

Селина с ужасом взглянула на статного гостя, галантно целовавшего руку Дарины. Маркиза многозначительно кивнула и продолжила:

– Одинаково мил со всеми, за дамами не влачится, как это делают барон Шердик или юный маркиз Лисант, но ни разу не ушёл с бала или ужина один. Девушки летят к нему как бабочки на огонь, не смотря на то, что после говорят о графе ужасные вещи. Не могу объяснить никак иначе – магия.

– В его тёмно-синих глазах можно утонуть, – вздохнула маркиза Селина, – на нём точно какое-то колдовство.

– Баронесса Лидия приглашала знатока, мага-алхимика, но тот не увидел в молодом человеке ни капли магического, и чар на него не наложено. Разве что проклят пару раз, но не смертельно и неумело, видимо обиженными дамами.

– А может, и не колдовство вовсе? – пожала точёными плечиками Селина, – просто на фоне всех присутствующих граф чертовски привлекателен. Даже у моего драгоценного Петра не такая яркая внешность.

Маркиза Кселия перевела взгляд с сестры на гостей и увидела приближающегося к ним супруга Селины. Высокий и широкоплечий, он привлекал к себе взгляды, не смотря на седину в чёрных волосах, рассыпавшихся по плечам. Взгляд его угольных глаз прожигал каждого насквозь, гости невольно расступались, и смотрели ему вслед, испуганные, но восхищённые. К резким уверенным движениям маркиза шли и его тонкий орлиный нос с трепещущими ноздрями, и тонкие, почти прямые губы, и тонкая чёрная борода с нитями седины, придающая ещё большее сходство в пернатым хищником.

– Твой Пётр по-прежнему неотразим, – возразила Кселия, – граф Жорж на его фоне совсем незаметен, посмотри – всё внимание направлено на твоего супруга.

– Поменьше бы на него смотрели. – пробормотала Селина. Сестра понимающе подмигнула:

– Ревнуешь?

Ответить маркиза Селина не успела, её муж галантно поклонился дамам, и высказал своё почтение хозяйке званого ужина. Он сел в кресло напротив, и завязалась обычная светская беседа. За окнами синева перерастала в черноту, и в зале прибавили свет.

В лесу же, в тени елей и берёз, белеющих во тьме, мрак казался материальным.

– Акараш, уже ночь, пора остановиться на ночлег! – взмолилась Марина.

– Дитя моё, всего лишь поздний вечер, – не согласился монах, – в это время у знатных господ только начинаются званые ужины и пиры. Вы и сам бывали на балах, когда за окнами опускается мрак, слуги вносят дополнительные свечи… в лесу нет слуг и музыки, единственное различие.

«А ещё нет стен, гостей и мягких диванов, в которые можно опуститься после танца, – мысленно добавила Марина, – и слуги не подносят напитки и кушанья».

Во тьме раздался мягкий смешок монаха:

– На Востоке меня научили улавливать мысли. Я стараюсь не использовать это умение, но вы излишне эмоциональны.

– Акараш, научите меня! – оживилась девушка.

– Когда доставлю Вас в монастырь Вечной Луны, можно будет поговорить и об уроках. – уклончиво ответил загадочный спутник. Юная Свирель вздохнула, когда ещё они доберутся до монастыря?

– Так когда мы остановимся? – спросила Марина.

– Эту ночь придётся ехать. – прозвучало в ответ. Беглянка вздохнула ещё раз, но ничего не сказала. Она стала вспоминать музыку, что играла в прошлую среду на балу у маркизы Кселии.

Та же музыка звучала и на званом ужине. Молодой граф стоял, окружённый дамами, и юными девами, и молча слушал их. Видно было, что он не покидает их общество лишь из вежливости, зная, что вот-вот можно будет расходиться, поблагодарив хозяйку вечера. Жорж уже пригласил интересных и необходимых для деловых переговоров людей на бал в своём доме, и собирался покинуть шумное общество сразу после четы Зарилл, всегда уходивших первыми.

Наконец, внимание девушек привлекла маркиза Селина, рассказывающая о Реции, и о своём диковинном наряде. Жорж, оставшись в одиночестве, подозвал слугу, и попросил бокал вина. Напиток оказался хорош, и юноша блаженно закрыл глаза, слушая тихую музыку, наполненную лёгким гудением голосов.

– Граф, – у его плеча раздался тихий юный голос, – правда ли, что у вас в доме есть целый зал охотничьих трофеев?

– Такой зал есть у каждого охотника, часто не один. – сухо кивнул молодой человек.

– Вы могли бы показать мне его? – спросил всё тот же голос. Граф даже не удосужился посмотреть на собеседницу.

– Приходите послезавтра на бал, я всегда открываю мой маленький музей для гостей.

– Я хочу увидеть сегодня. – девушка не отставала.

– Сегодняшний день на исходе, не лучшее время для визитов. – отрезал граф, давая понять, что разговор окончен, и видеть у себя дома он никого не желает.

– У вас ведь есть слуги, которые могут зажечь свечи и я всё увижу даже ночью. – собеседница была непонятлива, или ловко прикинулась таковой.

– Уходить в ночь, с мужчиной? Ещё вчера это считалось неприличным. Мода изменилась? – граф, наконец, повернул голову, и посмотрел на обладательницу тихого голоса. Это была ДМарина.

– Кто заметит? Вы уходите слишком рано, пока исчезающих гостей никто не считает. – выдохнула дочь виконта.

– Прекрасно, – кивнул граф, – идите, выразите признательность маркизе, я буду ждать вас у выхода.

Подождав, когда ДМарина сольётся с толпой пышно одетых дам, Жорж скользнул к мужскому обществу.

– Виконт Чистер, – юноша приблизился к полноватому пожилому мужчине в белоснежном парике, – Ваша дочь хотела бы взглянуть на мой охотничий зал. Убедите её, что это лучше сделать на балу, чем ехать в мой дом сейчас же.

И, коротко поклонившись, пока отец Дарины не успел опомниться, граф скользнул на открытый балкон, где печально смотрела на зарождающиеся в вязкой синеве неба звёзды, прекрасная баронесса Вероника. За право поднять её платок с земли не раз вспыхивали дуэли, её зелёные глаза и огненно красные волосы воспевались в поэмах…

– Не помешаю? – осведомился Жорж. Дама молча покачала головой, и улыбнулась. Граф кивнул, и отошел к стене, что бы из зала его не было видно.

– Что же Вы отходите от меня столь далеко? – вопросительно изогнула бровь уязвлённая красавица, – неужели находите неприятным такое общество?

– Не хотел отвлекать. – коротко ответил юноша.

– Мужчины никогда от меня не пятятся, – в пространство сказала Вероника, и лёгким прикосновением поправила причёску, – неужели я недостаточно красива, чтобы любой дворянин не возжелал развлечь скучающую девушку?

– Я ненавязчив, – пояснил граф, – полагаю, что ваши мечты о звёздах намного занятнее моих разговоров.

– Может быть, – промурлыкала Вероника, а может я бы предпочла прогулку с вами по саду.

– Послезавтра на балу я смогу уделить вам внимание. Надеюсь, мой сад никого не разочарует. – Жорж собрался поклониться, и уйти с балкона, но баронесса оказалась рядом и прошептала:

– Я не смогу столько ждать, просто не терпится увидеть ваш сад.

– Неужели? – синие глаза насмешливо прищурились, но лицо графа осталось серьёзным, – Вы так хорошо видите во тьме?

– Уйдёмте с ужина, так хорошо прогуляться в ночи! – Вероника взяла собеседника за руку.

– Как вы настойчивы, – юноша поднёс белоснежную руку к губам, и нежно поцеловал, – бесстрашны. Хотите прогуляться после заката по саду с тем, кто в родстве с демонами?

– Всё глупость. – воскликнула очаровательница и, улыбнувшись, послала кокетливый взгляд из под ресниц.

– Тогда я сражён вашей смелостью, – усмехнулся граф, – а красотой был ослеплён в тот миг, что вышел на балкон. Наивный, думал, что здесь темно.

И, взяв баронессу под руку, он вывел её в зал. Распрощавшись со знакомыми, и поблагодарив маркизу Кселию, пара села в карету графа, и чёрные кони понесли их в дом, о котором в высшем свете ходили легенды и сплетни.

А кони одиноких путников, едущих через лес, шли медленно, и уныло фыркали. Лошади утомились, и желали спать. Марина дремала, уткнувшись носом в гриву верного Вепря. Лишь монах по-прежнему прямо сидел в седле.

– Акараш? – девушка подняла голову, – расскажите о ваших странствиях? Или я усну, и упаду с коня.

– Надо увидеть то, что видел я, иначе представить это невозможно. – отозвался проводник.

– Может быть, я смогу? – робко предположила Свирель.

– Лучше поведаю о том, что знают во всём мире. – спокойно ответил её спутник.

– О монастырях? – спросила беглянка.

– Они не везде есть, – покачал головой Акараш, – единственное, что появляется во всех странах нашего мира – Лабиринт Факиров.

Марина ахнула:

– Вы видели его?

– Видел, – кивнул её собеседник, – это удивительное место и описать я его вам не смогу. Зато открою маленькую тайну о том, как можно найти Лабиринт.

– Он же в недрах вулкана на запретном материке!

– Верно, за тысячи лет он всё глубже уходит в недра нашей планеты. Лабиринт Факиров – загадочное скальное образование. Вокруг бушует раскалённая лава, а под его сводами царит приятная прохлада. Моё путешествие на Восток началось с желания стать учеником Факиров, постичь их тайны. Лишь познакомившись с культурой и обычаями Восточных стран, я, очарованный Востоком, остался там на годы, забыв об изначальной цели своего путешествия, и в Лабиринт Факиров попал по воле случая.

– Значит, и я могу прийти к ним? – изумилась девушка.

– Любой, – кивнул Акараш, и добавил загадочно, – к ним может прийти любой, главное увидеть жителей. Иногда слышать недостаточно.

– И всё же, расскажите о Востоке. – повторила просьбу Марина. Монах вздохнул, и сдался:

– Что же, правителям ещё при жизни строят громадные склепы в виде пирамид, их боги выглядят как люди со звериными головами…

И юная Свирель заснула, и снились ей многочисленные божества, общающиеся со жрецами и могущественным правителем, что после смерти сам становится богом.

Не спал в этот час граф Жорж, он подавал руку баронессе Веронике, выходящей из его кареты, подобрав пышный подол розового платья, усыпанного жемчугами. Взяв своего спутника под руку, она ощутила неприятную дрожь, когда в глубине сада увидела чёрный силуэт здания, в окнах которого не было заметно ни единого огня. Зачем она сюда приехала?

Громадный дом отбрасывал тень от яркого лунного света, на гигантский роскошный сад. Дурманил запах белых пушистых роз, стрекотали кузнечики.

– Луна сегодня славная, вы увидите мой сад во всём великолепии. – сказал граф.

– Пройдёмте в дом. – взмолилась Вероника.

– Осмелюсь напомнить, что вы хотели совершить прогулку.

– Вы невыносимы!

– Проводить вас домой? Карета ждёт. – мгновенно отреагировал Жорж.

– Неужели не угостите замёрзшую девушку чашечкой горячего чая? – красавица невинно похлопала густыми ресницами. Юноша накинул ей на плечи свой камзол, и повёл в дом, но останавливаясь перед каждым любопытным цветочным экземпляром, говоря о его удивительных свойствах.

– Обратите внимание, – тоном лектора вещал он, – фенус-электрозиум. Прикосновение к лепесткам поражает ударом тока.

В просторном холе царил полумрак. Пришёл угрюмый слуга с подсвечником на три свечи:

–Прошу, господа. – и пошёл первым, освещая дорогу. Наконец тёмный коридор осветился, и показалась столовая, где горели все свечи. Другой слуга снял с плеч баронессы камзол Жоржа, и бесшумно исчез во тьме, за одной из открытых дверей зала. Граф усадил Веронику за длинный стол, и слуга мгновенно налил горячего чая в поставленную перед девушкой чашку.

– У вас всё как волшебству, – с восхищением огляделась баронесса, – признайтесь во владении магией.

–Я разочарую вас, – возразил юноша, – просто хорошо знающие своё дело слуги.

– Вы не романтик. – вздохнула Вероника, отпив из невесомой чашки восточной работы.

– Я охотник, а значит жестокий убийца, как мне однажды сказал наставник. Гублю жизни невинных созданий ради забавы. – спокойно пояснил граф.

– С вами невозможно общаться. – девушка поставила чашечку на блюдце.

– И не стоит этого делать, – Жорж улыбнулся, – можете в любой миг покинуть логово жуткого человека.

– А если останусь? – кажется, гостья забыла про напиток стоящий на столе. Хозяину дома не принесли даже чашки, он сидел на стуле в пол оборота, и наблюдал за баронессой. Но неясно было, что он о ней думает.

–Я прикажу затопить в гостевой комнате, – кивнул владелец особняка, – предпочитаете жёлтые или голубые тона?

– Что за цвет, например, в вашей спальне? – поинтересовалась Вероника.

– У меня нет спальни, я ночую на диване в кабинете, и стены там зелёные. – усмехнулся Жорж.

– Я устала, просто не выдержу пути домой, – девушка картинно приложила на миг тыльную сторону ладони ко лбу, – а ваш дом так мрачен, не покидайте меня.

– Как же вы это себе представляете? – граф пристально посмотрел на гостью, – я должен не спать, и стоять стражем под дверью спальни?

– Лучше в спальне, – заметила красавица, – покажите мне жёлтую.

Юноша молча встал, и подал даме руку.

Они шли по неосвещённым коридорам без окон, пересекали помещения, в окна которых лился лунный свет и, наконец, Жорж остановился у ряда массивных дверей. Он открыл первую, пропуская гостью вперёд.

Комнату освещала сквозь громадные окна луна. Всё казалось серым, но возникший из потайной двери в стене слуга зажёг свечи, быстро затопил камин, и бесшумно исчез. Мгновенно стал ясно различим жёлтый цвет шелковых обоев на стенах, покрывала массивной высокой кровати, и обивки двух величественных кресел. На полу растянулась шкура бурого медведя.

– Спокойной ночи. – поклонился граф, и собрался выйти. В спальню вошла служанка, готовая переодеть гостью в принесённую ночную рубашку из жёлтого шёлка.

– Вы не останетесь? – обратилась Вероника к Жоржу.

– Я планировал немного поработать.

– Останьтесь, – потребовала баронесса, – и пусть она уйдёт.

Служанка исчезла, а граф сел в кресло, и закинул ногу на ногу:

– Что дальше?

– Вы так спокойны, моя красота ничего для вас не значит? – удивилась девушка.

–Она значит слишком многое для вас. – усмехнулся хозяин дома.

– И вы не поцелуете меня? – гостья прищурилась.

– Возможно, если вы подойдёте слишком близко, я не устою перед искушением, – хмыкнул граф, – но сидеть в столь удобном кресле – искушение большее.

– А так? – Вероника оказалась совсем рядом с юношей.

– Пожалуй, мне пора заняться делами. – Жорж медленно поднялся из жёлтого кресла, и, поцеловав даме руку, удалился во тьму коридора.

Раздосадованная баронесса топнула изящной ножкой. Появилась служанка.

Луна поднялась над вершинами деревьев, и лес теней лёг под копыта лошадям. Если бы Марина видела, то испугалась, но беглянка спала. Монах по-прежнему ехал с прямой спиной, казалось, во сне и отдыхе он не нуждается. Вепрь послушно шагал рядом с его мощным конём. Внезапно между деревьев что-то всколыхнулось, будто ветер задел поставленную вертикально водную гладь. Всадник, знакомый с премудростями Факиров узнал странствующий портал, и направил своего коня меж стволов. Конь его спутницы послушно прошёл с ним, не выказав ни малейшего удивления. Пейзаж мгновенно изменился, но кони не испугались, и спокойно продолжили путь, а монах довольно улыбнулся.

Лошади бесшумно переступали копытами по хвое, лес спал, и был спокоен. Ночная свежесть сменилась лёгким теплом утра, а небо на восходе поголубело и фиолетовые длинные облака осветились снизу розоватым.

– Просыпайтесь, скоро солнце встанет. – Акараш положил руку на плечо своей спутнице, и девушка, сонно хлопая глазами, огляделась. Лес вокруг поредел, ели и берёзы перемежались с лиственным кустарником, а впереди простиралось поле.

– Я никогда здесь не была. – призналась Свирель.

– Мы в охотничьих угодьях графа Орвеля, – сказал монах, – он позволяет пересекать его владения тем, кто не охотится, и не разводит костров.

В отдалении прозвучал охотничий рог. Марина испуганно встрепенулась, и закрутилась в седле, озираясь.

– Следует поторопиться. – Акараш пришпорил коня, девушка последовала его примеру.

Пение рога приближалось, почувствовалось колебание земли.

– Их так много? – удивилась Марина.

– Нет, – голос монаха дрогнул, – гонят большого зверя, кажется не одного.

Кони перешли в галоп, но что-то громадное и опасное неслось на них ещё быстрее. То, что сметает и топчет, жестокая звериная сила. И утомившиеся за ночной переход кони не могли от этого убежать.

Из леса вылетели трое кабанов, и первый мощный зверь смёл Вепря, подняв его на бивни. Конь взвыл и заржал, копытами молотя тушу дикой свиньи, но лесной разъярённый гигант не чувствовал боли, и с остервенением всаживал в мягкое брюхо смертоносные клыки.

Два зверя поменьше врезались в коня монаха, и сбили с ног. Акараш попытался встать, но на коня вскочил кабан, и своим весом окончательно придавил мужчину. Второй монстр вспорол клыками брюхо чёрного красавца, и с визгом бросился на своего сородича, копыта которого соскользнули с окровавленного крупа, и обрушились на голову и плечи Акараша. Хрустнули кости, трава окрасилась алым, а кабаны, не замечая, продолжили растирать в пыль всадника и коня, устроив бой.

Вепрь из последних сил совершил прыжок, и опрокинул противника. Марина в ужасе вцепилась в верного коня, и боялась представить, что будет, если она упадёт. Гибель своего спутника девушка ещё не видела.

Приблизились звуки охоты, завизжал пронзённый копьём кабан, хлынула кровь из перерезанной глотки. Лесное чудовище, атаковавшее коня юной Свирель ощетинилось стрелами и арбалетными болтами, но из последних сил нападало на лошадь. Потерявший много крови Вепрь пошатнулся, и издав тяжкий стон, упал, придавив свою хозяйку. Марина закричала, увидев совсем близко окровавленную морду кабана, но охотник на сером в яблоках коне разрубил зверя мечом. Кабан захрипел, и навалился на тушу коня. В предсмертной агонии он ударил клыками тело девушки.

Вероника очнулась, разбуженная лучами утреннего солнца и обнаружила, что графа в доме нет. Баронесса позвала служанку, и велела помочь одеться.

– Где ваш хозяин? – требовательно спросила красавица.

– Господин ещё до рассвета отбыл на охоту. Велел заложить карету для вас. – ответила служанка. Вероника почувствовала, как вскипает злость на бросившего её одну в пустом доме графа. Слуги за общество не считались.

– Подать завтрак? – учтиво осведомилась прислуга.

– Карету, – отрезала гостья, – я желаю уехать, и как можно скорее.

Вероника в сопровождении служанки вышла в сад, и спешно дошла до кареты. Кучер помог ей сесть, и занял своё место на козлах. Едва экипаж скрылся за поворотом аллеи, к воротам подъехал граф со своими товарищами-охотниками в окружении собак. Юноша с трудом придерживал одной рукой неизвестную ему окровавленную девушку, пребывавшую без сознания.

– Привезут кабанов – туши на кухни, накрыть стол для господ, и накормить лёгкими блюдами, – распорядился Жорж, и передал слуге раненую, – девушку в мои покои, и срочно пригласить врача.

Он спрыгнул с рыжего коня, и подошел к друзьям:

–Идите в столовую, я присоединюсь к вам позже.

Возбуждённые молодые люди, покрытые брызгами запёкшейся кабаньей крови, направились в дом, а сам граф вскочил на лошадь, и помчался по аллее к выходу из своего парка.

Жорж проскакал галопом до границы своих владений, и спешился у небольшой избушки похоронного мастера.

– Дугалас! – крикнул молодой человек под окнами.

– Зачем поднимать такой шум? – дверь со скрипом растворилась, и вышел кругленький пожилой человек. Абсолютно лысый, но с окладистой седой бородой. Его небольшие глаза излучали радость, – топот копыт твоего коня слышен издалека!

– На опушке кабан задавил человека. Через час, не больше, его доставят в мой дом… – начал граф.

– Я понял, надеюсь не будешь мне объяснять, что его стоит заколотить в ящик, и закопать на кладбище? Это моя работа. Тридцать золотых. – засмеялся Дугалас.

– Спасибо, вот за что тебя люблю! – улыбнулся Жорж, – никаких лишних вопросов.

– Родным сообщать? – поинтересовался похоронный мастер, – или уже знают?

– Это монах, на него вылетели вепри, – смутился юный охотник, – мы ничего о нём не знаем. Возможно, расскажет его спутница, если выживет.

– Ничего, так даже лучше, – рассудил «шарик», – для родных он ещё жив. Хотя, странные эти монахи, смерть для них значит совершенно иное.

И махнув рукой, Дугалас закрыл скрипучую дверь. Граф немного постоял у крыльца лачуги, вздохнул, и отправился в обратный путь.

Юноша влетел в холл, и свернул на боковую лестницу, освещаемую солнечными лучами сквозь гигантское окно в три лестничных марша. Терзаемый неприятными мыслями, он взлетел на второй этаж, и вошёл в свои покои, миновав расположенные анфиладой малую гостиную и кабинет. Орвель стремительным шагом ворвался в спальню. На просторной кровати с балдахином, поддерживаемым тёмными витыми опорами из бронзы, под пышными складками тёмно-зелёного шёлка, бледнело среди многочисленных зелёных подушек бескровное девичье лицо.

– Что с ней? – встревоженно спросил Жорж у складывающего свои инструменты врача-мага.

– Ничего страшного, на удивление, – ответил высокий сухощавый доктор, – переломов нет, были незначительные трещины, их я убрал сразу. Раны глубокие, колудуй – не колдуй, заживать будет долго и болезненно. Я смогу залечить их только через неделю. Пока что я бы рекомендовал покой, как можно меньше движения, и никаких переживаний.

– Кто она? Вещи уже доставили? – поблагодарив врача, граф переключился на слугу.

– Платья богатые, украшений нет, только печать и кольцо с гербом семьи Свирель.

– Свирель? Я о них не слышал. – нахмурился Жорж.

– Фамилия северная. – невозмутимо отозвался слуга, и с поклоном вышел.

Глава 4

Проснувшись, Богдан увидел спящую Настю. Она положила голову на стул, и прислонилась спиной к ножке стола. Телепат пошевелился, и зашипел от боли. Девушка открыла глаза, и внимательно посмотрела на знакомого.

– Извини, – избитый герой, морщась, приподнялся на локте, – не хотел разбудить, просто боль страшная.

– Тебе как-то можно помочь? – сочувствующе спросила Настя, – может поблизости есть посёлок с доктором?

– Далеко, – отмахнулся блондин, и снова лёг, – и тебе нельзя уходить. Потеряешься или ещё хуже неприятности найдёшь.

– Надо воды принести, – Стася поднялась на ноги, и огляделась, – только в чём?

– В коридоре мне загораживало путь ведро. Я его ещё очень долго огибал ползком. – задумался Богдан, – кажется, даже не дырявое. Знал бы, заглянул!

Ася кивнула, и выбежала из комнаты. Через пару секунд в отдалении что-то загрохотало. Юноша закрыл глаза, и подумал, что лучше умереть от голода и жажды, чем с замиранием сердца ожидать предсмертных криков столь невезучей особы. Спустя некоторое время под окнами раздался бодрый голос:

– Богданчик, ты яблоки сможешь есть?

«Зубы мне никто не выбивал, – ответил телепат, – можешь всё, что найдёшь закидывать в окно».

– Я не попаду в тебя? – испугалась Настасья.

«Сложно предсказать, но постарайся промазать, когда будешь в меня целиться».

Молодое яблоко упало рядом со столом, и Богдан с облегчением вздохнул. И зря, увесистая груша врезалась в висок, заставив взвыть.

– Прости! – Настя попыталась подпрыгнуть, и заглянуть в окно, но у неё не получилось, – ты жив?

«Пока ещё дышу, – прозвучало в её голове, – но ещё парочка подобных снарядов, и ты меня добьешь».

Девушка посмотрела на яблоко в своей руке, и отбросила, решив прийти за фруктами позже. Покалечить художника ей не хотелось. Она подняла деревянное ведёрко, и подошла к ручью. Набирать воду оказалось неудобно, но Анастасия справилась, и побрела обратно к дверям в стене. Богдана она застала поедающим ту самую, едва не убившую его, грушу.

– Знаешь, – заговорил он, дирижируя над головой огрызком, едва Ася вошла, – я придумал на тебя злиться, груша очень вкусная.

– Сам сможешь пить? – Настасья поставила рядом с раненным товарищем ведро, – пойду за грушами.

– И яблоками! – поспешил уточнить телепат.

«Смертельно больной воин, ка-ак же!» – ехидно подумала вышедшая в коридор девушка из другого мира.

«Если ты не вернёшься, я умру, – вмешался в её мысли Богдан, – от душевных мук, и от телесных страданий».

Выйдя из мрачного коридора, Ася огляделась в поисках того, что могло бы сыграть роль корзины. Но у заброшенного театра не разбивали костры отдыхающие и отчаянные искатели приключений, не оставляли после себя гор мусора весело пирующие студенты. Этот мир ещё был чист.

И девушка стала складывать спелые яблоки и груши в подол платья, выбирая фрукты без повреждений, стараясь не испачкать наряд. Впервые Настя пожалела, что не выбрала в магазине платье в пол, в тот подол яблок поместилось бы гораздо больше.

– На какие только изобретения голод и нежелание много раз выходить в сад не толкают человека. – встретил появление Стаси телепат. Он по-прежнему лежал на полу, и смотрел в сторону двери, боясь лишний раз пошевелиться. Девушка прошла вдоль стен и, приблизившись к столу, стала выкладывать найденное в саду. Богдан даже не пытался повернуть голову в её сторону, только когда он услышал хруст разгрызаемого яблока, блондин подал голос:

– А накормить несчастного калеку?

– Тебе грушу или яблоко? – спросила Ася. Молодой человек задумался, и с трудом повернулся лицом к Насте:

– Груши мягче, но я люблю яблоки. – и он, рыча и ругаясь, сумел сесть, и навалился спиной на ножку стола.

– Не стоило тебе уходить из дома, художник. – вздохнула Настя. Телепат не согласился:

– Ты же ничего обо мне не знаешь, как можно делать выводы?

– Может, ты мне расскажешь? – предложила девушка, – об этом мире, о себе…

– Ну, слушай, – ухмыльнулся Богдан, – чего только не делал ради взгляда прекрасных глаз, но сказителем быть до сих пор не приходилось.

– Не думала я, что ты такой… – Анастасия задумчиво посмотрела в окно, пытаясь найти слово, – жаждущий внимания дам.

– Я очень влюбчивый, – легко признался юноша, – разве ты ещё не заметила? Я же с первых секунд знакомства уже без ума от тебя. Всё ещё ждёшь подробностей из прошлого? Тогда слушай, развлеку тебя историей своей жизни.

Город мой похож на настоящий лабиринт. Однажды войдя – заблудишься, и останешься в нём жить. Так многие и остались. Я не шучу!

Родился я в дворянской семье, отец – доблестный генерал Лейн, и мои старшие братья с детства его адъютанты. А я проявил склонность к рисованию, и лет в восемь отправили меня родители в подмастерья знакомому художнику, живущему на другом конце лабиринта. Наверное, чтобы пореже видеть неудавшегося отрока.