Текст книги "Сюжет из подвала (СИ)"

«Немцы снова нас подставили!» Именно так сказала бы Джулия, ибо жила в неуклюжей и тесной сталинской келье.

– Пей, пей, пей, – приговаривала Джулия, заливая в рот Арины красное вино. – Если тебе будет мало, то у меня и коньячок припасен, – весело сказала Рыжая и указала на полку, где красовалась початая бутылка с коричневой жидкостью.

– Я вообще-то не пью, – заикнулась Арина и чуть не свалилась с шаткого табурета.

– Ты мне зубы не заговаривай! – огрызнулась Джулия. – Все бабы втихую прикладываются. Так что не будем нарушать традицию. Бутерброд съешь, – сказала Джулия и поставила перед Ариной завернутый в фирменную обертку Big Mac. Арина медленно откусила кусочек, немного подержала мякоть за щекой, а потом быстро-быстро начала есть расплывающуюся во рту жидкой кашицей "звезду" американского фаст фуда.

Подкрепившись, Арина оглядела кухню и пришла в ужас от размеров и убогости помещения. "Ну, прямо как на Старосельском кладбище", – подумала она и вздрогнула от неожиданно возникшей мысли. Высокие, стены устремлялись куда-то вверх, к бесконечно высокому потолку и, казалось, смыкались вокруг одиноко покачивающейся тусклой лампочки, бросавшей тени на отклеивающиеся голубоватые обои. Из стеклянных створок желтого бабушкиного буфета буквально вываливалась посуда, а крытый зеленой клеенкой стол, за которым сидели Арина и Джулия, покачивался при каждом прикосновении. Вдобавок это узкое вагонное купе было завалено книгами, журналами и какими-то исписанными корявым почерком бумагами, которые, видимо, представляли ценность для хозяйки. Эти предметы интеллекта валялись везде: на доходившем до самого верха стеллаже, на столе, в углу. Некоторые почему-то были собраны в аккуратные стопки. Только газовая плита советского разлива сверкала чистотой и белизной.

– Обожаю порядок, – серьезно сказала Джулия, закуривая очередную сигарету. Закатив темные глаза, она смачно вдохнула ядовитый дым и посмотрела на Арину. – Вижу, тебе у меня не нравится, – съязвила Джулия. – Что поделать? Я – не актриса. У меня нет бабок, чтобы покупать себе апартаменты. И потом я родилась здесь.

– Откуда вы знаете, что я – актриса? – удивилась Арина.

– Мы с дворником – большие друзья, и он мне все докладывает.

– И вы знаете, как меня зовут? – вздрогнула Арина.

– Да. Мадам Алейникова.

– Такая маленькая кухня, – пропела Арина, переводя разговор на другую тему.

– Да, маленькая, и ремонта не было уже лет 60. Так и живу среди оборванных проводов, закопченных потолков, да с бабкиной мебелью, – и Джулия показала пальцем на желтый бабушкин буфет. – Да ты стол-то не шатай! – предупредила Джулия. – Сломаешь, а он у меня единственный!

– Простите, – сказала Арина, – это все нервы...

– Да знаю я, о чем ты думаешь. Вот разбогатею немного, сделаю ремонт, куплю мебель и заживу, как нормальный человек.

– Здесь нельзя жить! – сказала Арина и заплакала.

– Чья бы мычала! Ты сама не живешь, ты существуешь, – отметила Джулия и снова затянулась дымом. – Хочешь сыру с колбасой? А то без закуски как-то не по-русски у нас с тобой получается.

Магическое словосочетание "сыр и колбаса", пробудило у Арины животный инстинкт, и ей нестерпимо захотелось есть.

– А яишенку можно у вас попросить? – тихо, словно нашкодивший ребенок, попросила Арина.

– Отчего же нет? – вставая, сказала, Джулия и резко плюхнула на стол недопитый бокал. Чувство гостеприимства одержало верх над желанием довести винный кайф до конца. Но не только эти соображения руководили Джулией. Рыжая ночная странница была охоча до душераздирающих историй, а ее цепкий ум и тонкая интуиция подсказывали ей, что сейчас она услышит нечто сенсационное, почти фантастическое, которое сладким бальзамом ужастиков будет щекотать ее нервы, а заодно и поможет в работе.

Затушив в консервной банке сигарету, Джулия подошла к холодильнику "Юрюзань" и открыла дверцу.

– Да-с, – молвила она. – У меня не очень-то разживешься. – Но яйца есть, а маслице придется разбавить водичкой. – И Джулия показала Арине заляпанную жирными пятнами пластиковую бутылку, на дне которой одиноко сияли желтые пятна.

Чиркнув спичкой, Джулия включила газ и бухнула на конфорку черную от копоти сковородку, видимо, доставшуюся ей от прабабушки. Потом она налила из стоящего на столе графина какой-то мутной воды и, похлопывая по донцу пластиковую бутылку, стала выливать драгоценные остатки масла на сковородку, которая тут же аппетитно зашипела и забулькала. Не глядя, Джулия стала вытаскивать яйца из холодильника и, шумно разбивая их о край сковородки, выливала в шипящую масло-воду.

– Ты когда-нибудь ела жареные яйца? – серьезно спросила Джулия.

– Не а, – тупо ответила Арина.

– Славная вещь – блаженно закатив глаза, промурлыкала Джулия и посмотрела Арину. От нее не ускользнул напряженный взгляд ночной гостьи. – Не бойся, не отравлю, – пообещала Джулия и бухнула на стол извлеченную из недр холодильника тарелку с кусками сыра и розовыми ломтиками докторской колбасы. – Ешь! – повелительно сказала Джулия, села перед Ариной и начала внимательно ее изучать, как будто бы хотела запомнить ее, лицо, жесты, угадать желания и настроения. Поймав на себе этот пристальный взгляд, Арина задалась вопросом, но сразу отбросила его, ибо истощенный страхом организм требовал восполнения утраченных сил. Никогда в своей жизни она еще не испытывала такого животного чувства голода, который был сильнее страха, неизвестности и этой рыжей, похожей на кошку, соседки с иностранным именем Джулия.

Из-за своей профессии Арина пуще смерти боялась набрать лишние килограммы, и посему всегда перекладывала гастрономические радости в самую дальнюю часть сознания. Она давила в себе голод всего одной конфеткой, кусочком сахара или небольшой горсткой сухофруктов. Но сейчас подлые мозги вытолкнули наружу задавленные желания. Глядя на грубо нарезанные ломти, Арина нервно сглатывала слюну и ощущала животную радость хищника, который видит последние конвульсии своей жертвы и через секунду утолит свой голод. Видел бы сейчас Арину ее бывший муж, который считал, что она ест меньше, чем их попугай по кличке Борька! Накладывая колбасу поверх сыра, Арина закусывала эту смесь несвежим, почти черствым хлебом, а потом запивала мутной водицей из графина, которая не хило отдавала самогоном.

Тем временем неожиданно протрезвевшая Джулия закурила очередную сигарету и снова стала наблюдать за своей гостьей. Незаметно она поставила перед Ариной глубокую тарелку с "жареными яйцами", которые хоть и отдавали немного гарью, но были съедены Ариной все, до последнего. В довершении трапезы она собрала коркой хлеба вязкий желтый соус, положила размокший мякиш в рот и, немного подчавкивая, прожевала его. "Нечего ему пропадать здесь, такому вкусному", – подумала Арина и облизнулась, словно сытая кошка. Подкрепившись, она впервые посмотрела на Джулию. Рыжеволосая тетка, заколов свои пакли, сидела с белой салфеткой на коленях и, изредка поглядывая на Арину, аккуратными движениями резала по кусочку сдобренное копотью бело-желтое месиво и немного манерно отправляла пищу в рот.

– Простите меня, – поперхнувшись, сказала Арина. – Я просто очень проголодалась. Вообще-то я знаю, как вести себя за столом.

– Не бери в голову, подружка, – несколько развязно сказала Джулия, – здесь некого боятся, все свои.

– Кого вы имеете в виду? – опять испугалась Арина и нервно отбросила со лба упрямую прядку.

– Тебя и меня – удивилась Джулия. – Если хочешь, то можем позвать третьего. У меня и водочка есть, и шампусик.

– Что? – не поняла Арина.

– Шампанское! – раздраженно ответила Рыжая и, пошарив рукой под столом, хлопнула на клеенку зеленую коническую бутылку с серебристой крышкой. Не обращая внимания на Арину, она начала неумело сковыривать длинными ногтями крученую сеточку проволоки, которой была закупорена бутылка. – Блин! – выругалась Джулия, но не над своим бессилием, а больше из-за того, что не могла с изящным шиком открыть шампанское.

– Позвольте мне, – улыбаясь, предложила свои услуги Арина.

– Валяй, – немного смущенно сказала Джулия и как-то вся внутренне сжалась, как будто бы боялась...разоблачения.

Арина легко справилась с тем, чего не могла сделать Джулия. Гибкими, привыкшими к движениям пальчиками, она легко сняла проволоку и вытащила пробку. "Странно", – подумала она, – "пьет, как лошадь, а бутылку открыть не может". Но ее подозрения рассеялись в мутном, прокуренном воздухе крошки-кухни, где серый дым, поднимаясь к грязному потолку, кружился мутными клубами вокруг висевшей на длинном шнуре лампочки. У Арины немного болела голова, а выпитое вино сделало ее тупой и бесчувственной, словно остановившейся в замкнутом пространства своего "я". Поэтому заметив некоторые странности в поведении Джулии, она не придала им значения. Ей хотелось одного – выговориться, а Джулия, похоже, поняла это задолго до того, как затащила Арину в свою берлогу.

– Итак, – несколько церемонно спросила Джулия, – какие у нас проблемы?

Арина начала что-то мямлить, но никак не могла собраться с мыслями, а может, как многие, не знала с чего начать. И потом в нее закралось сверлящее сомнение, а стоит этой полуночнице рассказывать истории из серии "ах, меня задолбали призраки"? И поверит ли она ей. Глазища-то у нее какие! Сверлят, как буравчики, будто бы хотят вывернуть наизнанку ее нутро.

– На, добавь шампусика, – спокойно сказала Джулия и протянула Арине бокал с искрящимися пузырьками. Арина отупело уставилась на эти пузырьки и стала считать их.

– Пей, тебе говорят! – сверкнула глазами Джулия.

Словно загипнотизированная, Арина осушила бокал и...вернулась на землю, а вернее за покрытый потертой клеенкой стол, в крохотной кухоньке, крохоткой квартирки рыжеволосой Джулии. Теперь все казалось Арине приветливым и уютным, включая саму хозяйку, которая незаметно, исподтишка заставила Арину говорить.

Прошла винная остолбенелость, размяк деревянный язык, исчезли возводимые человеком преграды, эти оковы мозга, именуемые логобоязнью. И Арина стала говорить. Рассказывала она долго, сбивчиво, то и дело, перескакивая с одной темы на другую и в страхе переспрашивая, успевает ли Джулия понять ход ее мыслей, но Рыжая только кивала в ответ. Было видно, что она не упускает ничего из сказанного Ариной. Периодически хозяйка подливала Арине горючего, чтобы не заглох ее словесный двигатель.

– Амалия Яхонтова...– повторила Джулия, щуря свои темные глаза. – Я ничего не знаю о ней, хотя всегда интересовалась искусством танца. Тебя кстати я тоже не знаю, – не слишком-то вежливо добавила она. – Но мир мертвых существует, хотим мы этого или не хотим. А незаконченные в прошлом дела мучают людей даже после их смерти. Священники не одобряют подобных контактов и считают их порождением тьмы.

– Не все священнослужители таковы, – возразила Арина. – Отец Василий при мне отпел выгоревшие дотла кости Амалии, а потом голубенький квадратный гробик с ее останками опустили в землю. – И Арина заплакала навзрыд пьяными слезами от жалости к Амалии, к себе, ко всем на свете.

– Ладно, не плачь, – раздраженно сказала Джулия, запахивая красный халат, который распахнулся, обнажая сшитую из грубого льна, ночную рубашку, из-под которой торчали острые ключицы. – Ты уверена, что отец Василий священник?

– Да, конечно. Когда спотыкаясь о могильные плиты, я, наконец, добралась до церкви, я увидела в окне его силуэт в ореоле мерцающих свеч.

– Ты уверена, что это был он?

– Нет, – засомневалась Арина и начала ерзать на жестком табурете. Она снова почувствовала себя неуютно. – Но он сказал, что время от времени хоронит на старом погосте чьи-то найденные останки. Что за дом! – И Арина в ужасе обхватила голову руками.

– Я знаю этот дом лучше, чем ты, потому что родилась в этой подлой квартире.

– И поэтому по ночам блуждаете по коридорам? – наивно спросила Арина, чем вызвала некоторое недовольство хозяйки. Джулия поджала губы, глаза ее забегали, пальцы зацарапали по клеенке, грозя прорвать и без того ветхую ткань. Она явно не знала, что сказать и лихорадочно искала ответ на детский вопрос Арины. Вдруг она вскинула глаза и спросила:

– А ты знаешь, что такое демонология?

– Вообще-то я много читаю...

– Значит, не знаешь и не то читаешь, – резко перешла в наступление Джулия. – Это наука о падших ангелах, которую изучают в специализированных заведениях. И не дай Бог, если кто-нибудь из них будет преследовать тебя или подселится в твою квартиру или душу.

– Ой! – испугалась Арина, – а я об этом и не подумала!

– Видимо, "думать" – не самое сильное твое свойство. Хотя это понятно. Все мозги ушли в ноги.

В кухне-крошке зашевелилось пространство, накатываясь то светом, то тенью. Арина с Джулией машинально оглянулись и увидели, что за давно немытым оконным стеклом покачивался старый фонарь.

– Опять этот промозглый северный ветер. Зима спорит с весной, как будто бы не знает исхода, – усмехнулась Джулия.

– Вы на что намекаете? – спросила Арина, отрываясь от своих мыслей.

– Понимай, как знаешь, но люди, похоже, зеркально отражают нашу матушку-природу. Что человек, что стихия. Одно и то же. Точно такие же отношения. И вечно какое-то упрямство вместе с нежеланием принимать то, что очевидно.

– А я кто, весна или зима? – в упор спросила Арина.

– Ты – межсезонье.

– Что?

– Обыкновенное межсезонье, которое рано или поздно закончится.

"А эта алкоголица умна, как змея", – подумала Арина. "Только что делает она здесь, в тесной немытой кухне с отклеивающимися обоями и хромым столом?"

– Говоришь, что Амалия не закончила танец, а ее вдохновение зависло в воздухе? – цинично заметила Джулия.

– Да.

– Так тебе оно передалось? Ты готова снова танцевать?

– Нет, – честно ответила Арина. – Мне уже тридцать четыре года, и я уже никогда не смогу прийти в форму.

– А как же этот огненный пируэт? – съехидничала Джулия и вперила в Арину свои тарелки так, что та отвела глаза. Отпив немного шампанского, Джулия снова пробуравила взглядом потерпевшую и сказала. – Мадам, ваши глаза-незабудки превратились в черные тюльпаны.

– Да, я неудачница и признаю это. Но я никому не позволю издеваться над тем, что дорого мне!

–Только не надо пафоса, – мягко сказала Джулия и погладила Арину по руке.

Арина резко отдернула руку и заявила:

– Больше мне нечего делать у вас, – заявила Арина и сделала попытку встать, но Джулия жестом удержала ее.

– Постой, ведь ты не договорила? Тебя что-то мучает, и ты явно это скрываешь! Говори, не держи это в себе! – с жаром сказал Рыжая, и Арина поверила ей. Она снова села на табурет и была готова продолжать этот бессмысленный, по ее мнению, разговор.

– Я хотела спросить вас о двух людях, – с осторожностью спросила Арина.

– Спрашивай!

– Вы помните ту часть моей истории, где на памятнике я увидела фотографию этого риелтора Алексея?

– Да, и более, как два часа тому назад он вместе со своей благоверной Амалией удостоил тебя своим посещением, – сказала Джулия, и в ее голосе снова прозвучали ехидные нотки. Арина почувствовала, что к ее горлу подкатывает ком обиды. Джулия опять насмехалась над ней, ее рот искривился, а лицо приняло хищное выражение. "Зря я ей доверилась", – раздосадовалась Арина.

– Да, они пришли поблагодарить меня, но я так и не поняла, подталкивал ли меня риелтор Алексей к нужным действиям или нет. Если это правда, то я, Арина Алейникова, была марионеткой в руках кукловодов с того света. – И Арина в отчаянии закрыла лицо руками.

– Ну и что из того? – вставая, спросила Джулия.

– А то, что это все было как во сне, кошмарном сне, и я уже не могу отличить, где сон, а где явь.

Джулия подошла к Арине, села на стол, взяла Арину за руки и в упор посмотрела на нее.

– Риэлтор Алексей на словах просил тебя хоронить Амалию?

– Кажется, нет, но это само собой разумеется,– усиленно вспоминая что-то, ответила Арина.

– "ДАЙТЕ МНЕ КООРДИНАТЫ ВАШЕГО ДВОРНИКА. НАДЕЮСЬ, ОН НЕ ЗОЛУШКА И НЕ ЖИВЕТ В КАМОРКЕ ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ? – напомнила Джулия. – Так, кажется, ты сказала?

– Да, – призналась Арина.

– Значит, ты сама вызвалась идти в подвал?

– Да.

– Далее Лука спросил тебя: "ВЫ ХОТИТЕ ЗАХОРОНИТЬ ЭТИ НЕСУЩЕСТВУЮЩИЕ ОСТАНКИ?

– Верно, – вконец запуталась Арина.

– А что ты ответила?

– Я ответила "Да".

– Значит, ты снова проявила инициативу! – И Джулия самодовольно усмехнулась. – Потом после вашего романтического путешествия по катакомбам, Яхонтов позвонил тебе ночью, да?

– Да, – кивнула головой Арина, чувствуя себя, как на допросе.

– Ты сказала, что его голос звучал глухо, как из подземелья, а слова раскатывались гулким эхом.

– Да, верно.

– Он просил тебя хоронить Амалию?

– Нет, но это само собой разумеется.

– Он просил тебя хоронить Амалию? – повысив голос, повторила вопрос Джулия.

– Нет, – неуверенно ответила Арина. Это я сказала ему, что "ЛУКА ДОГОВОРИТЬСЯ СО СВЯЩЕННИКОМ, И МЫ ПРЕДАДИМ ЕЕ ТЕЛО ЗЕМЛЕ..."

– Таким образом, идея была целиком твоя и этого бывшего музыканта Луки.

– Он что был музыкантом?! – удивилась Арина.

– Профессиональным.

– А так похож на дворника, – в свою очередь съязвила Арина и чуть не показала язык этой Джулии. – Говорили, что поможете мне, а сами допрашиваете, словно детектив.

Джулия внимательно посмотрела Арину, отпустила ее руки, слезла со стола и вернулась на свое место.

– Еще при жизни моей мамы он окончил музыкальное училище и, кажется, подавал надежды. Но потом по молодости и по глупости связался с фарцовщиками и сел на нары. Благородные были ребята! Обеспечивали нас дефицитом. В советские времена то, что сейчас зовется бизнесом, раньше считалось криминалом. Выйдя из тюрьмы, Лука смог устроиться только дворником в нашем доме, где находят приют все, кому не лень.

– Вы на меня намекаете? – слегка повысила голос Арина.

– И на тебя тоже, мадам Алейникова. – А Лука... Что взять с этого Луки? Сидит себе, да давит басы своей гармошки, а потом шляется по подвалам в поисках раритетов!

– В вас есть хоть что-то святое? – возмутилась Арина.

– А как же! – ответила Джулия. – Например, твоя история. – Джулия снова встала, подошла к Арине и склонилась над ней. Ее горящие темные глаза буквально пронзали Арину, а жаркое дыхание обдавало огнем. – Что, Алейникова, так и будешь познавать демонологию и заниматься бесогонством? – в упор спросила Джулия.