Текст книги "Сюжет из подвала (СИ)"
Автор книги: Варвара Иславская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Сколько стоит ваш букетик?
– Тысячу, – обнаглела тетка.
Арина не заметила, как достала тысячную купюру и протянула ее торговке.
Опомнилась она только, когда подходила ко второму подъезду, где ее уже ждал Лука, полностью переменивший свой вид. Одет он был в синюю телогрейку и добротные резиновые сапоги. Тщательно уложенные жиденькие волосы были ломки и чисты.
"Надо же", подумала Арина, "а он не дурен, и волосы у него красивые, светлые", – залюбовалась дворником Арина.
– Привет, весенний ландыш, – галантно поздоровался Лука и даже слегка шаркнул ножкой в резине.
– Что? – не поняла Арина.
– Посмотрите, что у вас в руках!
Как будто бы очнувшись от сна, Арина вдруг увидела, что держит обеими руками букетик белых ландышей. Пелена отрешенности растаяла, и она вспомнила сцену с черноглазой торговкой.
– Вот гадина! – выругалась Арина, подходя к Луке.
– Тебя что, Марька с рынка надула?
– Не то слово! – поморщилась Арина. – Я не заметила, как отдала целую штуку за этот веник. И где только она его отрыла?
– Наша Марька луну с неба достанет в безлунную ночь и впарит ее кому угодно, – веско заметил Лука. – А ландыши красивые... Ты их специально принесла?
– Нет, – ответила Арина, и ее личико исказила недовольная гримаска. – Я ничего не собиралась покупать. Просто цветы как-то необычно смотрелись на холодном ветру. Они словно говорили о весне. – И Арина начала оглядываться по сторонам, как будто бы что-то искала.
– Чего ты ищешь? – буркнул дворник.
– Мусорку, чтобы освободить руки.
– Не надо, не выбрасывай букет. Может, еще пригодится. Марька знает, что делает.
– Она что, цыганка?
– Откуда я знаю? На этом рынке стоит весь бывший СССР или как его теперь называют? Пойдемте, Арина Павловна, время не ждет. – И Лука жестом пригласил Арину следовать за ним. – Пойдемте, госпожа бывшая танцовщица, – сказал Лука, сделав акцент на слове "бывшая", но Арина не услышала колкости, а только натянула на голову капюшон и покорно пошла за дворником.
"Кто они все такие?", – снова и снова задавала себе вопрос Арина. "Играющий на аккордеоне дворник, черноглазая всезнающая Марька, рыжий риелтор по имени Алексей и чуть ли не популярная "Амалька", чьи концерты с того света ничуть не удивили Луку. "Ограбят и убьют меня эти призраки", – думала Арина, молча шествуя за Лукой. Его серая телогрейка мелькала в воздухе, а резиновые сапоги четко чеканили шаг, словно отстукивая секунды.
Остановившись у небольшой, ведущей вниз лестницы с яркими малиновыми перилами, Лука сказал:
– Вот мы и пришли.
– Это что, подвал? – спросила Арина.
– Вы что ступеньки не видите?– раздраженно спросил Лука.
– В нормальных домах двери в подвал находятся в подъездах, а не с внешней стороны, – заметила Арина.
– Ну, это в нормальных, – усмехнулся Лука. – И потом в нормальных домах привидения не живут. Милости просим, – и дворник жестом пригласил Арину спуститься по крутым неприветливым ступенькам.
Неожиданный порыв холодного ветра сорвал капюшон с головы Арины, грозя вырвать букет.
– Букет не урони! – напомнил дворник и громыхнул вниз по лестнице, а храбрая Арина скатилась вслед за ним, чуть не забодав головой изъеденную ржавчиной, железную дверь. – Не ушиблась? – вежливо осведомился Лука, зажигая фонарь и вставляя ключ в замочную скважину. Чирк! И ключ повернулся. Бряк! И дверь открылась.
– Следуй за мной и никуда не уходи, а то где тебя потом искать? – предупредил он.
Сжимая в руках букет, Арина смело шагнула в темноту.
Блики фонаря освещали части подвала, высвечивая то потемневший от времени цементный пол, то расположенные вдоль стен ржавые трубы, от которых тянулись обмотанные серыми тряпками и израненные вечной починкой стояки.
"Неужели вот такая же стонущая труба тянется ко мне в квартиру, за которую я заплатила немыслимые деньги? Как вообще можно так следить за зданием?" – возмутилась про себя Арина.
Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и она поняла, что находится в очень большом помещении, пол которого был неровный и спускался куда-то вниз.
– Мы что, идем в подземелье? – спросила Арина.
– Спроси у немцев, которые подарили нам этот дом. Я не знаю, почему они решили сделать из подвала подземелье со спуском.
– Не умеют у нас строить дома, – заметила Арина, вдыхая затхлый пещерный воздух.
– Не могу не согласиться с вами.
– Мы вообще куда идем? – задергалась Арина.
Вдруг Лука резко повернулся к ней, сверкнул глазами и грубо приказал:
– Следуй за мной!
Голова закружилась у Арины. Ей показалось, что Лука стал выше ростом, шире в плечах, а в глазах его сверкнули оловянные огоньки.
"Так я и знала. Они все повязаны между собой и втянули меня в жуткую историю. Только что им всем надо от меня? Наверняка, эта Амалия никакая не балерина, а женщина из плоти и крови, которая пугает людей и промышляет воровством или чем-нибудь похуже".
Луч фонаря осветил груды лежащего на полу мусора, обрывков одежды, ящиков, книг и разбитого стекла.
– Это что, общественная свалка? – спросила Арина, стараясь ничем не выдавать своего страха.
– Да, иногда я выгребаю отсюда кое-какие полезные вещи.
– Какие? – встрепенулась Арина.
– Всякие – туманно изрек Лука.
– Откуда здесь столько предметов? – спросила Арина.
– За 60 лет здесь перебывало много народу, и среди них были не только работники коммунальных служб.
– Кто же сюда ходил?
– Да все, кто сумел выпросить ключи. Уж больно всех тянет в подземелья.
Лука сел на перевернутый ящик и положил фонарик справа от себя. Подземелье наполнилось мерцающим светом, который высвечивал бледное лицо дворника, делая черты его лица смазанными и расплывчатыми. Позади него дрожала тень, похожая на бабочку с серыми крыльями. Тихо было. Лишь откуда-то издалека доносились раскатистые звуки подземки.
–Алейникова! – чуть слышным эхом раскатилось беззвучие.
Арина вздрогнула, резко повернулась, побежала, споткнулась о воздух и упала на колени.
Снова наступила тишина.
Арина закрыла глаза и на секунду провалилась в небытие. Ей представился розовый театр, белые колонны, звуки музыки, а потом безумствующая матросня, огонь, крики и... обожженные завалы, куски белых платьев с алыми разводами.
Послышались чуть слышные звуки вальса. Или это вода журчала в ржавых трубах?
Арина заплакала. По ее щекам потекли слезы, которые скатываясь на пол, прожигали насквозь холодный цемент и проникали в небытие. "Капля долбит камень не силой, а частым падением", – вдруг вспомнилось Арине. Она медленно открыла глаза и увидела то, чего так боялась и так хотела найти.
Перед ней лежали обгоревшие человеческие кости. Они застыли. В пируэте. Руки были подняты вверх, череп повернут в сторону, а слегка разомкнутые челюсти чуть-чуть улыбались. Никаких жутких гримас и признаков ужаса. Словно их усопшая хозяйка продолжала кружиться.
– Она словно танцует после смерти, – прошептала Арина.
– Да, – послышался позади голос незаметно подошедшего Луки.
– Ее надо отпеть и похоронить. Только вот как это сделать? Я готова заплатить любую сумму.
– Это не проблема, – просто ответил Лука.
– Вы что, уже этим занимались? – с опаской спросила Арина.
– Приходилось. Здесь недалеко есть кладбище с церковью. Настоятель храма, отец Василий – мой друг. Я договорюсь с ним, и мы похороним ее на старом погосте.
– Где? – переспросила Арина.
– В самом дальнем углу Пятницкого кладбища, где уже давно никого не хоронят. Вот там мы ей и выкопаем могилку.
– А как же все необходимые приготовления и согласования? Деньги?
– Предоставьте это дело мне и отцу Василию, – твердо сказал Лука. – Я позвоню ему сегодня, и ночью мы вынесем останки в церковь, там положим в гробик и, как истинные православные, похороним мученицу Амалию. – Лука захлюпал, и по его длинному носу покатилась крупная слеза. – Я позвоню вам завтра в полдень. Какой у вас телефон?
– 636-1815. Запомните?
– Да. У вас хороший телефон, – улыбнулся Лука. – Прощай, Амалия, – сказал Лука и,
повернувшись лицом к печальному одру, поклонился и трижды перекрестился. Арина последовала его примеру.
Когда они вышли из подвала, то даже не заметили, что на улице моросил дождь. Противный. Мелкий. Жадно глотая воздух, которым их щедро одаривал грохочущий на все лады, неугомонный проспект Мира, они любовались неприветливым днем, а промозглая погода, казалось, очищала их от гнетущего подземелья.
Лука вытащил из кармана четвертинку, по привычке воровски оглянулся, видимо, в поисках любимой Дуси, смачно приложился, крякнул и сказал Арине.
– Итак, я вам позвоню, любезная Арина Павловна.
– Спасибо, вам, Лука. Вы – настоящий мужчина, – ответила Арина и направилась к своему подъезду.
"Что это было?" – лихорадочно думала Арины, открывая дверь своего подъезда. "Как могли там оказаться эти обгорелые кости? Кто их принес? Они не могли пролежать там шестьдесят лет!"
Глава 7
Прошел бестолковый день, и наступила не менее бестолковая ночь с назойливыми сновидениями и ежечасными просыпаниями.
В три часа ночи раздался дребезжащий звук телефонного звонка. Сонная рука Арины протянулась к тумбочке и взяла телефонную трубку.
– Кто это?
– Простите, Арина, это я – Алексей, – глухо представилась трубка.
– Вас очень плохо слышно, – сказала Арина и, поджав под себя ноги, села на кровати. – Где вы, на дне океана?
– Я в командировке, – снова раздался низкий раскатистый голос, который булькал, хлюпал и недоговаривал слова, словно кто-то нарочно мешал ему. – Вы были в подвале?
– Да, я очаровала этого неприступного Луку, и он провел меня в это жуткое подземелье. Я нашла Амалию. Ее обгорелые останки лежали прямо на цементном полу. Лука договориться со священником, и мы предадим ее земле на Старосельком кладбище. И больше ее душа не будет никого беспокоить.
– Спа-си-бо, Арина, – снова пробулькал голос и растаял в невидимых волнах эфира.
Утром Арина проснулась от неприятного гула, который доносился с улицы. Прислушавшись, она поняла, что это дул прощальный зимний ветер. Накинув теплую шаль, Арина подошла к окну и встретила белое, сверкающее утро. Ни одного темного облака, ни одной парящей снежинки. Лишь завывание холодного, северного ветра посреди московской суеты, которая поутихла перед напором леденящих порывов. Поднятые воротники, теплые шарфы и красные от холода руки. Казалось, что зима, чувствуя приближение весны, выпустила на волю всех своих безжалостных рыцарей льда. Преддверие весны... Неумолимая борьба тепла и стужи, хотя исход известен всем.
Налюбовавшись на прощальную картину уходящей зимы, Арина отправилась на кухню пить кофе. Горячий напиток с неизменной яичницей согрели ее, придали сил, настроили на умозрительный лад и включили аналитическую функцию мышления.
"Ну и что?" – подумала Арина. – Даже если эта Амалия и ходит по дому, то после погребения ее душа успокоится, и больше не будет тревожить меня. Я опять займусь своими делами, буду жить, как жила...", – размечталась Арина и снова впала в состояние легкой тоски вперемежку с нежеланием заняться чем-нибудь полезным.
Все валилось из рук Арины, а мысли мотало из стороны в сторону. Так прошел час, другой, потом навалился третий.
Ей давно хотелось подкрепиться, но чай надо было сначала заварить, картошку отварить, а за продуктами сбегать в магазин. Грязное белье кучей лежало в пластиковой корзине и с упреком смотрело на нерадивую хозяйку. Арина включила новости, но ничего не понимала из того, что говорила светловолосая девушка в строгом костюме.
– И почему они все так тарахтят? На поезд опаздывают? – раздраженно буркнула Арина и выключила телевизор. – И вообще чего я жду?
Раздался резкий звук телефонного звонка. Арина встрепенулась, потом напряглась, как струна и, схватив с тумбочки трубку, с силой прижала ее к уху. Ее пальцы побелели, а глаза-незабудки потемнели.
– Алло! – дрожащим голосом спросила Арина.
– Это я, Лука.
– Какие новости?
– Все готово.
– Что все? – не поняла Арина.
– Мы с отцом Василием сделали все, что обещали. Все готово к погребению нашей Амалии.
– Так быстро? – удивилась Арина.
– А чего медлить-то? Тут дел-то раз плюнуть.
– Понятно...
– Значит-с, Арина Павловна, жду вас сегодня в три часа у ворот Пятницкого кладбища.
– Спасибо вам, Лука. Я приду, – выдавила Арина, да так и застыла, с трубкой в руках.
Мутная дрожь пробежала по ее телу, ойкнула в голове, замутила мысли. То был страх, страх неизвестности. Сыграв множество сказочных героинь в театре, не знала Арина, какая жуткая роль предстоит ей в жизни.
Глава 8
Застывшая ледяная вечность утра разразилась сильным снегопадом. Воздух загустел снежинками, и они стали падать наперегонки на разжиженную землю. Некоторые из них таяли прямо в воздухе, оставляя после себя дождь. Кап, кап, кап, словно говорили они на прощание.
По запорошенной снегом брусчатой мостовой шла облаченная в темный платок женщина. Она шла, опустив голову, как будто бы боялась быть узнанной. Высокие серебристые каблучки коротких сапожек, тихо позвякивая, отстукивали ее легкие шаги. Женщина свернула к рынку и, закрыв половину лица платком, стала кого-то искать. Скрежет, крики и гвалт этого средоточия жизни стихли, словно пережидали последнюю зимнюю бурю. Рынок молчал, ибо снег падал крупными хлопьями, не жалея никого. Только черноглазая цыганка Марька, видимо, решила стоять до конца и, накрыв свой капризный товар, зазывала покупателей своим сиплым голосом:
– Цветы! Цветы! Покупайте весенние цветы! – кричала она. Но ее слова уносили
пышные снежные хлопья.
Женщина в черном одеянии незаметно подошла к торговке.
– Мне букет весенних ландышей, – тихо попросила она.
Посмотрев на покупательницу, Марька почуяла что-то неладное и на всякий случай сказала:
– Да какие могут быть ландыши в марте!
– А вот такие! – И женщина, резко скинув с головы черный платок, в упор посмотрела на Марьку и в упор спросила.
– Не узнаешь, обманщица?
– Ой! – испугалась Марька и от страха еще плотнее закуталась в теплый платок.
– Мне нужны ландыши! – сказала женщина. – Не достанешь, пожалеешь!
– Да откуда же я вам их возьму?
– Откуда хочешь.
Марька что-то прикинула в уме, а потом деловито сказала:
– Подожди.
Пошарив под прилавком, она снова взглянула на женщину, опять о чем-то подумала и громко позвала:
– Вадик!
На ее зов к ней подошел маленький вежливый таджик с пушистыми изогнутыми дугами бровей и бронзовым смуглым лицом. Одет он был в легкую синюю курточку, а на голове у него красовалась вышитая тюбетейка. Видимо, его не пугала переменчивая московская погода, а может, он жил где-нибудь в подвале со своими соплеменниками, и его вещи сгрызли пронырливые мыши.
– Да, Марья Ивановна, – вежливо поклонился Марьке таджик.
– Ты, кажись, вчера тут продавал первые ландыши. Всю торговлю мне перебил.
– Так точно, Марья Ивановна.
– Все продал?
– Нет.
– Так скорее неси, что осталось.
– Слушаюсь, – поклонился таджик и исчез. Через минуту он вернулся с небольшим букетом белых ландышей.
– Это все, что у тебя осталось? – грозно прорычала Марька.
– Ой, не губите бедного таджика! – задрожал парень. – Больше нет ничего!
– Давай сюда букет, – примирительно сказал женщина в черном. Таджик захлопал темными ресницами, но не двинулся с места.
– Делай, что тебе говорят! – заорала Марька и выбежала из-за своего цветочного ларька. Ее глаза горели, челюсть тряслась от ярости, а рука уже поднялась, чтобы ударить непослушного гастарбайтера. Трясущийся от страха парень быстро сунул женщине в черном букет и пропал.
– Беда с этими чурками! – в сердцах пожаловалась Марька, но черная фигура женщины уже удалялась по дорожке, ведущей в сторону проспекта Мира.
– Эй, девушка, а деньги? – нагло крикнула Марька, но что-то вспомнив, мгновенно стихла. Она долго провожала взглядом темную фигурку, пока та не растворилась в падающем снеге.
– Все! – сказала вслух Арина, смахнула с потного лба волосы и...вышла из образа "дамы в черном". Ей было приятно снова почувствовать сладость скоморошества и ощутить дыхание публики, пусть даже и рыночной. На душе стало легче, как будто бы кто-то взял и снял постоянно давящую ее тяжесть. Сыграв этот, в общем-то, ненужный и претенциозный спектакль, Арина почувствовала некоторую уверенность в себе, и ее уже не так пугало предстоящая встреча с таинственным Лукой. Она сыграла. Сыграла хорошо. Только на рынке.
"И все-таки я окрутила я эту торговку и заставила ее плясать под мою дудку!" – подумала Арина и, посмотрев на букет, улыбнулась свисающим бахромой цветам, которые белой пеной струились из-под продолговатых зеленых листьев.
– Куда едем? – раздался откуда-то сбоку глуховатый мужской голос.
Арина повернула голову и увидела припаркованный белый Пежо, за рулем которого сидел молодой светловолосый парень в темных очках.
– На Старосельское кладбище.
– Так это же совсем рядом, – удивился парень, – хотя .... Садитесь, мигом домчу!
– Я не останусь в долгу. Поехали. – И Арина, словно бабочка, впорхнула на заднее сиденье.
Мельком взглянув на черное облачение Арины и плачущий букетик белых ландышей, парень строго сказал:
– Я не возьму лишнее.
Арина откинулась на спинку сиденья, расстегнула полушубок, смахнула с глаз упрямую прядку волос, посмотрела в окно и только сейчас заметила, что на улице шел снег.
"Надо же, а погоды я и не приметила, хотя и куталась в шарф".
– Приехали, – сказал парень и плавно затормозил на мокрой дороге.
– Спасибо, – ответила Арина и протянула ему три тысячи рублей.
– Но это много, – смутился парень.
– Берите, – отрезала Арина и выпорхнула из машины. Перед глазами маячило жерло подземного перехода. И вдруг замешкалась Арина, и огляделась, и обернулась, словно ища помощи. Но сгинул белый Пежо. Улица была пустынна. Проспект молчал. И Арине ничего не оставалось делать, как спуститься по ступенькам вниз, уйти под землю и через несколько минут вынырнуть на другой стороне.
Вдали замаячили ворота Пятницкого кладбища.
Около входа Арину уже ждал Лука, которого было не узнать. Приоделся дворник, расфуфырился. Из-под расфрантенной серой куртки виднелась белоснежная сорочка с черным галстуком. Брючки были выглажены, а коричневые туфли вычищены. Даже его подслеповатые глазенки были открыты и хитрыми лужицами смотрели на мир. Видно Дуська его постаралась на славу. В руках Лука держал связку красных свечей.
"А этот рыжий Алексей еще говорил, что наш дворник вредный! Отличный мужик, хоть и странный", – подумала Арина, подходя к Луке.
– Вы шикарно выглядите, Лука.
– Все для вас, Арина Павловна, – улыбнувшись беззубым ртом, ответил Лука и церемонно раскланялся. Однако время не ждет, Арина Павловна. Вы опоздали, а нам уже пора начинать нашу печальную церемонию. Следуйте за мной.
И Лука вошел в ворота. Пройдя метров двадцать, он свернул на боковую дорожку, которая уходила вглубь и извивалась между наплывающих друг на друга плит, оград, памятников, одиноких цветников и каменных крестов.
"До чего же наши кладбища отражают нашу жизнь", – подумала Арина, которая не любила подобные места, где время остановилось навсегда, и все живое казалось погруженным в глубокий сон. "Все вихляющее, невнятное, наступающее друг на друга и окруженное тайной, которую лишь избранные могут разгадать. И никто ничего не может понять".
Они долго петляли среди могил, и Арине уже начало казаться, что Лука заводит ее в лабиринт, откуда нет выхода.
"Да, жизнь у меня не сахар, но и здесь делать нечего", – сделала вывод Арина.
Лука остановился в самом дальнем углу кладбища у полуразрушенной стены, где вкривь и вкось стояли надгробия с каменными крестами и плитами с неразборчивыми надписями.
– Все. Мы пришли, – сказал Лука.
– Это и есть старый погост? – спросила Арина.
– Да, здесь уже давно никого не хоронят, а старые могилы отец Василий запрещает трогать. А вот, кстати, и он сам собственной персоной. Только почему-то один. – Здрасьте, отец Василий, – поздоровался Лука и отвесил сердечный поклон подошедшему молодому священнику в длинной черной рясе. В руках он держал золотистое паникадило и молитвослов.
– Здравствуй, Лука, – поздоровался отец Василий с дворником и дружески пожал ему руку.
– Здравствуйте, – обратился он к Арине и, улыбнувшись молодыми озорными газами, спросил. – Почему так накрашены, матушка?
– Она актриса! – возвышенно изрек Лука и поднял в воздух длинный указательный палец.
– Простите, – выдавила из себя Арина, но отец Василий уже переключился на другие, более насущные дела.
– Куда же они подевались? – посетовал священник. – Слава Богу! Вот они, легки на помине!
К старому погосту, не спеша, подошли двое рабочих в синей спецодежде, легко неся на плечах небольшой, похожий на коробку гробик, обитый голубоватой материей. Крышку украшал небольшой букет из искусственных цветов.
– Ставьте сюда, – указал отец Василий на небольшое пространство рядом с чьей-то заброшенной могильной плитой. Рабочие осторожно поставили гроб на указанное место и молча стали ждать дальнейших указаний священника, но тот теперь разговаривал с Ариной.
– Вы приходитесь родственницей усопшей?
– Нет, я ее коллега, – запинаясь, ответила Арина.
– Очень хорошо, что вы так относитесь к вашим старым коллегам, – улыбнулся священник, подчеркнув слово "старый".
Арина не поняла его и начала оправдываться.
– Понимаете, так получилось, что меня попросили разыскать останки танцовщицы Амалии Яхонтовой, и я не смогла отказать. Она сгорела заживо в 1918 году во время спектакля...
На этом месте Арина осеклась. Она не могла рассказать священнику историю о своих видениях, снах и страхах, но отец Василий, кажется, обо всем догадывался.
– Не удивляйтесь форме последнего пристанища останков бедной Амалии. Я был в подвале вашего дома и все видел. Мы не стали тревожить ее кости и оставили их в том же положении, в котором они были.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Арина.
– Могилку мы ей вырыли рядом вот с этой заброшенной плитой.
Арина посмотрела и в первый раз заметила, что рядом с уже упомянутой серой плитой, словно черная воронка, зияла неглубокая яма.
– Спасибо вам, отец Василий, – поблагодарила Арина и хотела поцеловать руку священника, но тут вспомнила, что у нее были подкрашены губы. Батюшка усмехнулся и сказал:
– Тогда начнем. А вы откройте крышку, – обратился он к рабочим.
Рабочие сняли крышку, поставили на землю, и отошли в сторону.
Неприятный холодок пробежал по хрупкому телу Арины. Она боялась взглянуть на останки, а вернее на то, что доказывало реальность ее подвальных приключений и навязчивых галлюцинаций.
Не бойтесь, Арина Павловна, – сказал Лука и обнял Арину за плечи. – Посмотрите, не бойтесь.
И посмотрела Арина и увидела белую ткань, сквозь которую темными контурами вырисовывалась изогнутая нога, одетая в атласную туфельку. И крутилась эта нога во всполохах пламени, и не может она остановиться до сих пор...
Будто бы камень упал с души Арины, и она тихо заплакала.
– Не плачьте. Арина Павловна, – ласково сказал Лука. – Вот, держите свечечку. – И в руки Арины впорхнул красный зажженный огонек. Двое рабочих, опустив головы, тоже стояли со свечками, отдавая дань безвинно погибшей от рук бандитов Амалии Яхонтовой.
Арина не заметила, как отец Василий начал заупокойную службу, которая продолжалась два часа. Певучие молитвы, горящие свечи и пропитанный теплом воздух успокоили мятежную душу Арины Алейниковой.
– Все, – сказал отец Василий. – Закрывайте гроб и опускайте могилу.
Отдав свечные огарки Луке, рабочие закрыли крышку и осторожно опустили гроб.
Следуя православному обычаю, Лука и Арина отдали последнюю дань Амалии, бросив в ее могилку по горстке земли. Рабочие быстро начали забрасывать яму раскисшей от тепла землей. И вот свежий холмик уже покрывали редкие снежинки.
– Пусть земля ей будет пухом, – тихо сказал Лука.
– Да успокоится твоя душа, Амалия, – шепнула Арина.
– Все, – сказал отец Василий. – Мы все сделали, как полагается, и можем жить со спокойной совестью. К сожалению, мне пора.
– До свидания, отец Василий. Я даже не знаю, как вас благодарить, – опустив глаза, сказала Арина.
– Да никак, – несколько развязно ответил Лука. – Для нас это обычное дело.
– Что вы имеете в виду? – со страхом спросила Арина.
– Не бойтесь, Арина Павловна, – успокоил ее священник. – Просто мы уже не раз хоронили здесь случайно найденные останки людей.
– А как же разрешения и всякие согласования? – спросила Арина.
– Приходится обходить их стороной, – снова встрял Лука.
– Значит, вы знаете об этом подвале? – спросила Арина.
– Дело не в подвале, – безнадежно вздохнул священник. – До встречи.
– До свидания, – вместе сказали Лука с Ариной и поклонились священнику.
Дождавшись, когда отец Василий уйдет вместе с рабочими, Лука вытащил из-за пазухи белый сверток и протянул его Арине.
– Держите, это вам.
– Что это такое?
– Дома посмотрите. Уже седьмой час. Пора по домам.
– Знаете, вы идите, а я еще побуду здесь.
– А вот это я вам не советую, – веско заметил Лука.
– Я ничего не боюсь. Просто мне хочется побыть с ней наедине. – Ой! – вдруг вскрикнула Арина. Большущая снежинка упала на ее щеку и мгновенно растаяла, превратившись в крупную слезу. Словно по команде, снегопад прекратился, и небо засияло скупыми розоватыми бликами ушедшего за облака солнца.
– Будто бы зима прошла, – рассмеялась Арина и вытерла щеку. На ее душе стало легко и спокойно, как в детстве. – До свидания, Лука, – сказала Арина.
Глава 9
Спокойная, умиротворенная, преисполненная мыслью о совершенном добром деле, Арина решила еще немного побыть с Амалией, ибо ее образ воплощал для Арины то, что она тщетно пыталась забыть. Надежду. Мечту вернуться назад в жизнь. Теперь Амалия ушла в небытие, и Арине только оставалось вспоминать об ушедшей подруге.
"Хорошо ли тебе лежать здесь у чужой могилы, Амалия?", – мысленно спросила Арина. – Я сделала все, что могла, и мне грустно расставаться с тобой".
Неожиданно взгляд Арины упал на соседнюю потрескавшуюся от времени могильную плиту, которой, наверное, было сто лет.
– Кто же лежит рядом с тобой? – вслух спросила Арина и, сняв перчатку, вытерла рукой фотографию и наполовину стертую надпись. Вглядываясь в нечеткие буквы, Арина прочла:
"АЛЕКСЕЙ ИЛЛАРИОНОВИЧ ЯХОНТОВ
ПОРУЧИК ЛЕЙБ-ГВАРДИИ
КАВАЛЕРИЙСКОГО ПОЛКА
1889-1923"
Потом Арина рассмотрела хорошо сохранившуюся фотографию.
С памятника на нее смотрели озорные глаза риелтора Алексея.
– А-а! – заорала Арина так, что удобно примостившиеся на голых ветках вороны, с карканьем взметнулись в темнеющее небо. С вытаращенными от ужаса глазами Арина развернулась, рванула вперед и, не разбирая дороги, побежала через кладбище. А вслед ей каркали жирные, кладбищенские вороны.
– Вперед! Вперед! – шептала пересохшими губами Арина, спотыкаясь о выступающие углы могильных плит, разрывая одежду о ржавые прутья оград, падая, вставая и вновь продолжая бежать от одолевших ее призраков, от ужаса непонятностей, которыми она была окружена в старом доме на проспекте Мира, где ей так хотелось навсегда уйти от жизни.
– Наконец-то! – выдохнула Арина, увидев, что стоит позади церкви, в окнах которой мелькали тени и горели свечи. "Не иначе как там идет служба", – подумала она. Ей даже показалось, что среди темных силуэтов людей она увидела отца Василия. Немного успокоившись, Арина оглянулась и поняла, что от страха долго и бестолково кружила по всему кладбищу. "А ведь там стена была почти разрушена", – вспомнила Арина. "И я вполне могла перелезть через нее".
Обогнув церковь, Арина вышла на аллею и направилась к выходу. Не оборачиваясь, она доковыляла до обочины проспекта Мира, свернула направо, проделала несколько шагов и тут только поняла, что сломала каблук, изодрала шаль и полушубок. Руки ее сжимали завернутый в пакет, "подарок" Луки. "Может, лучше не открывать и выбросить, пока не поздно", – подумала Арина. Но с женским любопытством бороться бесполезно и, поддавшись искушению, Арина открыла пакет.
– Ой! – слабо вскрикнула она, увидев, что в пакете лежат 200-граммовая бутылка коньяка и спелое красное яблоко.
– Милый, милый Лука, ты просто провидец, – прошептала Арина и припала к бутылочке. Упс! И шмякнулось пустое стекло об асфальт. Хрясть! И надкусила Арина яблочко, и прожевала, и проглотила по кусочкам. И поплыл мир перед глазами девушки в драном полушубке, и далеким показался ей сгинувший в вечность день.
"Побежать бы сейчас босой по снегу", – размечталась Арина и стала стягивать с себя осиротевшие без каблуков сапоги, но вдруг прозрела и остановилась. Тупо глянув в воздух, она выпрямилась, оправилась и похромала вперед к дому. Пятницкое кладбище, невнятный дворник Лука и таинственный риелтор Алексей вместе со своим усопшим двойником казались ей прокрученной кинолентой, которая сделав свое дело, свернулась черной змейкой в круглую бобину и затихла.
Хром, Хром, хром, стучали шажки Арины.
И исчез в наступившей ночи проспект Мира, пробежали мокрые асфальтовые дорожки, завернулись в темные дворы, и вот стоит Арина перед дверью в свой подъезд. Стоит и воровато озирается, словно во тьме притаился кто-то. Нет. Почудилось. Прошло. И вот она уже поднимается по лестнице на третий этаж. Голова болит, коленки ноют, ноги заплетаются на ровном месте и не хотят идти.
Крытую кожей персиковую дверь Арина встретила, как еще одну подругу. Ведь через какой-то момент она скроет ее от докучливых глаз мира видимого и невидимого.
И снова "хлоп"! Персиковая дверь закрылась.
И стоит Арина в гостиной своей новой квартиры.
– Ух! – вырвался у Арины вздох облегчения, и, совершенно размякшая, она села прямо на пол. "Больше никто не потревожит меня", – подумала Арина. "Амалия обрела покой, а этот Алексей вовсе не Алексей, а какой-то..." Она не успела договорить последнее слово и вырубилась.
Но недолго отдыхала Арина. Резкий хлопок соседней двери разбудил ее. Часы пробили один раз, возвестив о глубокой ночи.
"Значит, я несколько часов кружила по кладбищу!" – подумала Арина, с трудом поднялась и похромала в ванную. Раздевшись, она с омерзением бросила в угол изодранные лохмотья и мельком глянула на свое отражение. Арина даже отшатнулась: волосы были всклокочены, царапина рассекала бледную щеку, а тело ныло. Вдобавок на бедре переливался всеми цветами радуги огромный синяк.
– Да, Арина Павловна, – вы совсем разучились работать, если у вас от быстрого бега болит все тело! – сказала она вслух. – Но ничего, мы еще покажем себя!
Кто такие были "мы" Арина не уточнила, а вместо этого быстро перелезла через бортик ванны и включила душ. Теплая вода успокоила ее, и она, смеясь, стала ловить ртом прозрачные струйки. Напившись и смыв с себя страхи и хлопоты, Арина вылезла из ванны и стала чистить всклокоченные перышки. И вот в отражении зеркала уже стояла прежняя Арина с падающей на одну сторону прядкой темных волос, длинной тонкой шеей и выступающими ключицами, которые прикрывало тонкое кружево белой сорочки. Если бы не рассекающая щеку царапина, то ее прямо сейчас можно было выпускать на сцену в роли Сильфиды или какой-нибудь феи.
