Текст книги "История Ольги (СИ)"

Автор книги: Варвара Федченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– О, – воскликнул Артем. – Ты меня слушала? Я сказал, что очень сильно хочу тебя. Но если бы я знал, что твоя психика пережила такую травму, то я бы действовал совершенно по-другому. Сейчас мне ужасно неудобно, я корю себя за то, что не смог понять, что тебе нужна помощь.

– А ты тут при чем? – удивленно спросила я.

– Если бы я был кем-то другим, а не психологом с более чем 10-летним стажем работы с пациентами, пережившими подобные травмы, то спросу бы не было. Но я должен был понять! А ты должна была попробовать довериться мне, попытаться рассказать, что боишься, что тебе требуется помощь, – устало потер виски мужчина.

– Я не смогла. Я даже мысли не допускала о том, чтобы рассказать тебе. Боялась, что ты отвернешься от меня.

– Оля, я влюблен в тебя. И эти временные сложности никак не влияют на мои чувства к тебе.

– Временные?

– Конечно. Ты же хочешь полностью восстановиться?

– Очень хочу, – простонала я. – После последней неудачи с мужчиной я вообще решила больше ни с кем не знакомиться, не пытаться больше наладить отношения. И тут ты…. Я вчера ехала в такси, и проклинала себя, что проявила инициативу, что начала влюбляться…

Я запнулась. О своих чувствах Артему я еще не говорила. Он на секунду замер, потом стремительно притянул меня к себе, сжав в объятиях.

– Теперь вообще не может вопросов насчет будущего наших отношений. Я еще буквально минуту назад думал о том, чтобы провести с тобой пару сеансов терапии, помочь, но не думал оставаться рядом. Боялся, что ты будешь ассоциировать со мной неудачный опыт. Но сейчас…. Извини, но я займусь с тобой любовью! Чего бы нам это не стоило, – последние слова мужчина говорил со смехом.

Я тоже рассмеялась из-за его лихого вида и ребячества.

– Но только если ты не против?

– Я очень за! – горячо сказала я. – Хочу секса, хочу детей! Но я не представляю как…. Мне очень тяжело. Я искренне хочу, но у меня какой-то блок внутри. Когда я вспоминаю…

Артем прервал меня:

– Я не прошу тебя рассказывать о самом изнасиловании. Я вижу, что ты можешь рассказать все подробности, и что тебе не будет сложно. Это хороший результат терапии и, видимо, способность твоей психики к быстрому восстановлению. Но я честно тебе признаюсь – я не хочу знать. Здесь мой профессионализм дает сбой: я вижу в тебе уже свою женщину, а не пациента. При общении с пациентами я не персонализирую насильника, и не испытываю к нему никаких эмоций. Но сейчас… – мужчина сжал кулаки. – Меня начинает трясти от мыслей об этом человеке. И я благодарен твоему психологу, что она вывела тебя на уровень принятия и прощения. Что дальше? Начнем с банального. Что мне категорически нельзя делать? Уверен, что ты думала об этом, – мужчина прямо посмотрел мне в глаза.

– Думала, конечно. Не хочу никогда в жизни больше слышать грязные словечки, заменяющие нормальные названия половых органов…

Артем прервал меня:

– Например?

– Например…. Киска, щелочка, дырочка и прочее.

– Отлично! Меня самого от такого тошнит, – удовлетворенно кивнул

мужчина.

– Не называть меня «Олюшкой». Никогда.

– Без проблем.

– Меня нельзя связывать, или как-то ограничивать мои движения. И глаза закрывать. – Артем кивнул. – И…. Никаких поз, когда я не вижу твоего лица. Я хочу видеть, хочу…

– Хочешь контролировать. Я понял, это нормально.

– И еще: коротко стричь ногти на руках.

Я долго формулировала эту просьбу, она казалась мне самой странной, и я боялась, что мужчина начнет расспрашивать меня: зачем и почему. Но это был один из самых моих страшных снов: как длинные ногти царапают меня между ног. Артем не выказал никаких эмоций, подал мне свою руку, и спросил:

– Так нормально?

Я осмотрела большую мужскую кисть с длинными пальцами и аккуратными ногтями.

– Да, – серьезно ответила я. – Но даже если ты все это будешь соблюдать, не факт, что я смогу…. Да и я 10 лет занималась с психологом, мне не помогло, – печально прошептала я.

– Я буду с тобой не как психолог. Я буду мужчиной, который чуть больше знает о человеческой психике, чем остальные.

Я прислонилась к мужской груди, ощущая, как теплая рука гладит плечо. С Артемом было безопасно. Это то, что мне было нужно.

 Глава 8

В ту ночь я просто привыкала к близости мужчины.

Я проснулась от непривычного для меня ощущения: мужская рука лежала на моих ребрах. Я раньше никогда не спала с мужчиной. И, наверное, без сегодняшних слов Артема о том, что он себя прекрасно контролирует, и не решилась бы. Мне было, как бы это сказать, уютно, что ли. Он обнимал меня без сексуального подтекста, просто прижимая во сне. Я очень долго рассматривала мужское лицо. Артем безмятежно спал, грудь ровно поднималась от спокойного дыхания. Я положила ладошку на щеку мужчины. Погладила скулу, он смешно фыркнул, и сильнее притянул меня к себе. От этого неизвестного мне до сих пор ощущения мужской близости я заулыбалась. Во сне мужчина не казался страшным, и я поверила в успех задуманной нами авантюры.

Утром я проснулась от вкусного запаха, ползущего с кухни. Артем раскладывал приборы на стол, на сковороде была моя любимая глазунья, пахло свежезаваренным чаем. Я прижалась к груди мужчины, вдыхая такой приятный запах тела Артема. Он погладил меня по голове, погладил спину, как будто приручая, аккуратно знакомя со своими прикосновениями.

– Доброе утро! Ты такая милая, когда спишь. Я час не мог уйти, рассматривал тебя, – признался Артем.

– А я рассматривала тебя ночью.

– А я знаю, – серьезно ответила мужчина.

– Ты не спал? – я хлопнула Артема по плечу. – Как ты хорошо прикидываешься!

– Спал, пока ты не начала меня трогать, – рассмеялся мужчина. – Я очень чутко сплю.

– Нельзя трогать? – осторожно уточнила я.

– Можно. Нужно! Ты же сама понимаешь: чем быстрее ты привыкнешь к моему телу, моему присутствию, тем быстрее ты сможешь поверить в возможность близости со мной. Со знакомым мужчиной.

Я подняла голову, привстала на цыпочки, прижалась губами к губам мужчины. Он ласково ответил на мой поцелуи, затем посадил за стол. Положил яичницу на тарелку, и ушел в ванную. Я позавтракала (кстати, очень вкусно, хоть и просто!), накрасилась, оделась, постучала в дверь ванной.

– Артем?

– Ау, – отозвался мужчина. – Заходи, я бреюсь.

– Нет, я поехала на работу. Второй комплект ключей в верхнем ящике тумбочки, которая в коридоре.

– Ты торопишься? Подожди 10 минут, я тебя отвезу.

– Нет, я опаздываю уже. Спасибо за завтрак, очень вкусно!

Я почти дошла до двери, потом вернулась обратно, постучав снова.

– Тема! Останься сегодня опять, пожалуйста, – попросила я, впервые назвав его этим сокращенным вариантом имени.

– Хорошо, – мягко отозвался мужчина. – Я никуда и не собирался.

Я шла к метро и улыбалась. Артем – моя награда за годы страданий. Сказать, что я хочу секса, нельзя, так как, по сути, и не знала, что это такое. Я просто хотела быть как все. Все занимаются сексом – и мне надо. Лариса говорила, что это прекрасно. Почему я не рассказала Ларисе? Мы познакомились, когда я училась в 11 классе, а Лара уже в вузе. На какой-то дискотеке ко мне подбежала девушка с длинными черными волосами, струящимися по спине. Она вытянула меня на середину зала, зазывая танцевать. После дискотеки мы поехали всей компанией к Ларисе, только там узнав, что она старше нас, и уже учится в университете. Я, как обычно, надела мою маску позитивной девчонки, и Лариске эта маска понравилась. С этого момента она постоянно твердила, что я ее «позитивчик», и цеплялась за меня во время своих депрессий из-за очередной неудачной любви. И как признаться подруге, со временем ставшей лучшей, что твой позитив – маска? Что на самом деле ты самый печальный человек, душу которого терзают такие муки, что и представить сложно? За 10 лет я так и не смогла. После того, как мы стали по-настоящему близки друг другу, я все меньше хотела рассказывать подруге, что я «бракованная». Лара каждый раз, когда я расставалась с очередным парнем, искренне спрашивала «С этим-то что не так?». Пыталась найти мне пару, я всегда мягко отказывалась, ссылаясь на то, что не могу найти того самого, «своего человека». Думаете, это легко, врать другу? Я вам скажу: да, легко. Особенно, когда столько лет прикидываешься веселым клоуном, и уже свыкся в этой ролью.

На работе коллеги отметили мое хорошее настроение, дети тоже почувствовали особую атмосферу на тренировке. Самая непоседливая девочка даже спросила «Ольга Сергеевна, а что за дядя был на соревнованиях?», имея в виду Артема. Я ответила, что это мой друг, на что девочка смешно подмигнула мне. Что бы понимала, сопля!

Во время обеда пришло сообщение от Артема: «Сходим сегодня в театр? «Ромео и Джульетта»?» Это один из моих самых любимых спектаклей в нашем театре драмы. Я, конечно же, согласилась. Вечером вышла из бассейна, и не нашла взглядом привычную черную машину Германа. Откуда-то сбоку появился Артем, повел меня к незнакомому темно-синему автомобилю.

– Это чья машина? – спросила я, указывая на машину.

– Купил сегодня, – спокойно ответил мужчина, будто бы говорил про покупку булки хлеба. Кивая на здание бассейна, спросил, – Есть, где переодеться?

– Зачем?

Мужчина посмотрел на наручные часы.

– Иначе мы не успеем. Я взял твое платье.

– Да, давай, – в театр опаздывать не хотелось.

Я забрала пакет с платьем, зашла в свой кабинет. Хм, хитрый Артем. Платье было то самое, в котором он меня впервые увидел. В том самом ресторане, где праздновала день рождение наша с Парой знакомая. В пакете лежали колготки и туфли. Я чуть не расплакалась от осознания того, что мужчина задумался о том, что женщине нужны колготки. Быстро оделась, и выбежала из здания бассейна. Артем открыл пассажирскую дверь, усаживая меня. В театр мы успели как раз вовремя, перед третьим звонком.

Спектакль был как никогда хорош, и это зависело не от игры актеров – она, как всегда, была безупречна. Это зависело от меня – я как будто бы ощущала новый статус: рядом со мной был мужчина! Мой мужчина!

После спектакля мы заехали в кафе, я выпила безалкогольный коктейль, мужчина – кофе. Дома Артема аккуратно поцеловал меня и засел на кухне с компьютером. Я заглянула на кухню: мужчина сосредоточенно печатал.

Вернулась в гостиную, пощелкала по каналам, выключила телевизор. Достала книгу, но сосредоточиться на сюжете не смогла. Еще раз заглянула на кухню.

– Оля, я вижу тебя, – не отрывая взгляд от экрана, сказал мужчина.

– Мне непривычно, – призналась я, садясь напротив Артема. – Непривычно, что в доме еще кто-то есть. Тем более мужчина.

– Я почти закончил. Скоро приду к тебе.

Время тянулось медленно, я успела прочитать пару глав, посмотрела новости. Внимание привлекли только спортивные новости – лицо Джессики, моей подруги, мелькнуло на экране. Я улыбнулась, рассматривая девушку, размахивающую букетом и целующую медаль. Первенство страны. Я сама себе кивала, удовлетворенная формой Джесс: она технично прошла 200-метровую дистанцию брассом. Я настолько засмотрелась на подругу, что не услышала, как вошел Артем.

– Ты не хочешь вернуться в спорт?

Я вздрогнула, оборачиваясь на мужчину.

– Моя подруга, – я указала на экран. – Джессика, золото взяла. Я и так в спорте, Артем. Просто по другую сторону.

– Я имел в виду снова выступать самой.

– Нет, я уже стара для этого, – без смеха ответила я. – Я упустила много времени. Мне не вернуться в прежнюю форму. Есть такая известная советская пловчиха, Лина Качюшите. Она рассказывала, что в сборной СССР был такой тест: нужно было проплыть 10 раз по 200 метров вольным стилем, при этом уложиться в определенный временной промежуток, и плюсом улучшать показатель на каждом отрезке. Так вот, в 15 лет я могла повторить это. А сейчас – даже половину не осилю. В большой спорт мне не вернуться. Техника никуда не делась, а вот скорость и маневренность – увы. Да я и не стремлюсь.

– Как там Подкорытов? – с улыбкой спросил мужчина.

– Я зову его «моя любовь». Хотя там больше страданий, чем любви, – рассмеялась я. – У него большое спортивное будущее, если он не убьется раньше времени. Он вообще не может контролировать свои передвижения.

Гиперактивность плюс любопытство. На каждой тренировке то носом пол клюнет, то с тумбы свалится. Вечно с травмами и синяками.

– У тебя глаза горят, когда ты про учеников рассказываешь, – умилился Артем.

– Я очень люблю детей. И своих особенно.

– Что стало с твоим тренером? – мужчина резко перевел разговор.

– Он повесился до суда. В камере.

– В голосе как будто бы чувствуется жалость. Сам повесился?

– Папа считает, что ему помогли. Он был очень известным и в Союзе, и в современной России тренером. А после его смерти скандал быстро затих. Насчет жалости… Я все еще зла на него, но простила. За это время в моей памяти восстановились все хорошие воспоминания: мое трудное, но счастливое спортивное детство, юность в разъездах, я благодаря спорту видела полмира. Он был лучшим тренером! Мне и 10 % от его мастерства педагога не достичь: он с этим родился. Он был хорошим спортивным наставником, но плохим человеком… Я простила его. Но вот тактильные воспоминания остались… Мне очень хочется попробовать… Ну, секс, – смущенно протянула я. – Но я очень сомневаюсь, что смогу выбить из головы память о его прикосновениях.

– Как происходили твои предыдущие попытки? Я ни на чем не настаиваю. Если ты не хочешь – можешь не говорить.

– За годы терапии я стала очень откровенным человеком, да и скрывать мне нечего. Тем более от тебя. Я мастер спорта по поцелуям, – грустно улыбнулась я. – Потому что я максимально долго оттягиваю переход к близости.

Я долго вообще не могла себе позволить даже думать о сексе. Но со временем даже стала предпринимать попытки. Три были удачными: дело дошло до обнажения, и даже легкой прелюдии. Потом на меня накатывала истерика, или паника, или все вместе, и я сбегала или пыталась тактично выпроводить парня. Кстати, да, это всегда были парни. Все моего возраста или чуть постарше. Ты – мой самый взрослый партнер, – я сказала это, и напрягалась, вдруг Артем обидится. – Хотя, всего 12 лет. Не так уж и много.

– Как раз это важно. Я пережил время бездумной страсти, «секса ради секса». Да и сам секс как просто акт меня не интересовал никогда. Мне хотелось и хочется какого-то подтекста, какой-то тайны для двоих.

– А почему ты один?

– Я не один. И никогда не был один – рядом постоянно были женщины. Я всех их вспоминаю с благодарностью и нежностью. Но ни одна не смогла задержаться надолго, или я не смог удержать. Они уходили – я отпускал. Здесь нет никакой тайны, не нужно искать подвох. Просто иногда я думаю, что где-то у каждого человека ест идеальная пара. Кто-то ее находит, а кто-то остается не со своей половиной. Это не романтика, и не сказка. Просто мои мысли.

– А звучит романтично. Ты считаешь, что твоя пара – я?

– Пока не знаю. Но мне бы этого хотелось.

– Расскажи мне какую-нибудь тайну про себя.

– У меня нет тайн.

– Ну, что-то такое, о чем я не знаю.

– Ну что ж…. Тогда лучше покажу, – с этим словами мужчина начала расстегивать пуговицы на рубашке.

Я нервно улыбнулась, и опустила глаза.

– Нет-нет, – поспешно выдал Артем. – Никакого сексуального подтекста. Это скорее асексуально.

– Как моя пижамка? – попыталась разрядить атмосферу я, напоминая про детские рисунки на моей пижаме.

– Твоя пижамка очень сексуальная, – рассмеялся Артем.

Мужчина снял рубашку, и повернулся ко мне спиной. Я заворожено протянула руку, и дотронулась до кожи: на всю спину, с переходом на руки и ребра, была покрыта большой цветной татуировкой, изображавшей дракона. Я провела ладонью по спине, и тут же отдернула руку.

– Мне не больно, – глухо сказал мужчина.

– Что… что это? – запнувшись, спросила я.

– Шрамы.

Я вернула руку: начала вести ладонью от плеча по лопаткам и до поясницы. И через каждый сантиметр я натыкалась на выпуклости, неровности кожи. Кое-где шрамы были очень большими, один из них шел горизонтально по ребру, полностью повторяя его контур. Кое-какие были крошечными, как будто оставленными маленькими гвоздиком.

– Откуда они?

– А вот это и есть тайна. Я расскажу тебе, если пообещаешь мне две вещи.

– Обещаю, – быстро ответила я.

Артем глухо рассмеялся.

– Даже не спрашивая, какие? – я кивнула. – Ты пообещаешь мне не жалеть меня и не плакать. Второе – ты пообещаешь мне приложить максимум усилий для того, что преодолеть свой страх, и будешь делать все то, что я посчитаю нужным для этого сделать.

– Хорошо, – второе условие немного пугало, но отступать было некуда.

– В 1998 году мы с Герой сели в ненужное время в ненужный вагон метро. На последней станции в вагоне взорвалась бомба. Погибло 12 человек, все в вагоне получили осколочные ранения. Бомба была самодельной, начиненной гвоздями, болтами, мелкими обрезками листового металла. Я стоял ближе к тому краю, где был взрыв, и падая, частично накрыл собой Геру. Это спасло лица и головы. У меня пострадала спина и задняя часть ног, у Г еры – плечо и бедра. После многих месяцев реабилитации нам сказали, что шрамы останутся навсегда, и даже много сеансов и химической, и лазерной обработки не помогут. Тогда мы вместе, где-то через два года, пошли в татусалон, и полностью перекрыли все следы татуировками. Это был акт братской солидарности и подросткового максимализма. Сейчас я бы вряд ли стал такое делать.

Я сглотнула. Конечно, мне хотелось пожалеть его… Но ему это было не нужно.

– Почему дракон? – спонтанно выдала я. – В греческой культуре дракон – символ террора и агрессии…

– Да, а во всех азиатских – мудрости. Сейчас для меня все это уже не имеет значение. Но тогда, в юности, мне хотелось какого-то символизма, и я решил смешать идею греческого террора с мыслью о мудром всепрощении. Молодость, – с улыбкой констатировал мужчина.

– И как вы после этого жили? Это же страшно. Как потом в метро спускаться?

– Жили не очень. Но не из-за страха. Точнее из-за него, конечно, но метро и толпы мы боялись меньше, чем опять оказаться в ситуации беспомощности. Скорые ехали долго, люди умирали от кровотечений, не дожидаясь приезда врачей. Мы вдвоем пытались хоть как-то помогать всем пострадавшим, при этом сами еле стояли. Гера еще ничего, а я не обращал внимания на то, что по спине что-то горячее струится. Мне казалось, что пот. Всё-таки зима была, а после взрыва там обшивка загорелась, и вообще душно было. Уже потом оказалась, что слишком много крови потерял, пару месяцев в больнице. Но страшнее было просыпаться, когда первая мысль – я мог пережать тому мужику вену, и он бы выжил. Я мог бы снять майку, и заткнуть ею место оторванной кисти, и женщина потеряла бы меньше крови. В общем, я очень боялся еще раз оказаться в такой ситуации… Я боялся, что не смогу снова кого-то спасти, кому-то помочь.

– Это похоже на тайну, – тихо ответила я, поглаживая мужскую спину. – И сейчас боишься?

– Боюсь, – просто и откровенно сказал Артем. – Я хочу тебе помочь. Я знаю, как это делать с точки зрения кабинетного психолога. А сейчас я в полевой обстановке, – мужчина ухмыльнулся. – И для меня это тоже испытание.

Татуировка мне нравилась, она была красочной, впечатляюще объемной. Если мужчина напрягался, то бугрившиеся мышцы «оживляли» дракона, и он будто бы двигался. Но мне не нравилось, что скрыто за этим рисунком: боль, страх, отчаяние, ощущение бессилия. Я прижалась щекой к мордашке дракона, которая находилась на левой лопатке, прикладывая ладони к ребрам. Левая рука ощутила, как сильно бьется сердце мужчины. Моего мужчины.

Глава 9

Вторая, третья, четвертая ночи (и так неделю) совместного сна шли уже как по маслу. Я попросила Артема снять футболку, и спать только в белье. Когда мужчина раздевался, я не стала отводить глаз и с удовольствием рассматривала мужское тело. Я смотрела не как на своего партнера (эта мысль медленно уплотнялась в моем мозге), а как на образчик прекрасной мужской фигуры. Правильные пропорции: мощные плечи, узкие бедра, подтянутый живот, развитая мускулатура. У дракона был длинный хвост: он спускался со спины на ягодицы, и на заднюю поверхность бедра, голени, и заканчивался почти на пятке левой ноги. Я с таким любопытством рассматривала мужчину, что он ради меня повернулся спиной, чтобы я не вывернула себе шею. Я сидела на кровати в футболке Артема, которая так вкусно пахла им, и в трусиках. Если встать, то она закрывала мои ноги до середины бедра, но пока я вертелась, рассматривая мужчину, ее край приподнялся, оголив мое белье нежно-розового цвета. Я проследила за взглядом мужчины, брошенным на розовую полоску между моих ног, и плотно свела бедра, натягивая футболку на колени. Артем ухмыльнулся. Я подняла глаза, еще раз пробежавшись взглядом по его телу, задержавшись в районе паха – мужчина не был возбужден. Это меня как-то внутренне успокоило, и я прижалась к легшему рядом Артему, погладив его по груди. Сегодня я уже сама ластилась к мужчине. Он обнял меня за плечо, притягивая к себе, поцеловал в лоб. «Эээ, – пронеслось у меня в голове. – Целовать то меня можно!». И сама потянулась к губам Артема.

Он сначала отвечал вяло, как бы сдерживая себя. Потом вошел во вкус, осознав, что я сама хочу этого. Поцелуй становился все более страстным, рука Артема, державшая меня за талию, спустилась ниже, погладив ягодицы: футболка задралась, и периодически мужская рука обжигала прикосновением кожу бедер, соскальзывая с ткани трусиков. Я легла поудобнее, чуть-чуть поменяв свое положение, и прижалась к выступавшему через ткань боксеров напряженному члену. Неконтролируемо отодвинулась. Просто рефлекторно. Артем остановил поцелуй, продолжая поглаживать мои бедра, и спокойно заговорил.

– Я не могу это контролировать. Ты меня возбуждаешь, это нормально. Для тебя это должно означать только одно: что я хочу тебя. И всё. Ты не должна этого бояться. Тебе ничего не угрожает.

– Я знаю, – тихо ответила я. – Это как рефлекс. Сразу хочется как-то отгородиться.

– Думай о том, что эрекция – это знак моей к тебе симпатии. Мне нравится твое тело, мне нравится ощущать твою нежную кожу, – мужчина нарисовал узор на бедре. – Мне нравится, как ты целуешься. Мне нравится твой запах. – Артем сделал паузу, давая мне подумать о сказанном. – При этом я себя прекрасно чувствую, мне ничего не мешает, мне не хочется принуждать тебя и навязывать тебе что-то. Мне просто самому приятно ощущать, что ты вызываешь у меня такую реакцию.

– Это приятно слышать, – промурлыкала я, утыкаясь носом в шею мужчины.

– Тогда сделай над собой усилие – не пытайся отгородиться.

Я медлила пару секунд, Артем меня не торопил. Я пододвинулась обратно, ощутив, как эрегированный член уперся мне в бедро. Сначала я думала «Ну, ничего страшного, потерплю», но потом резко сказала сама себе «Причем здесь «потерплю»? Надо, наоборот, попытаться насладиться тем, что я нравлюсь такому мужчине». И после этого меня как будто бы отпустило. До сих пор, каждый раз ощущая, что у парня стоит, единственной моей мыслью было: «Он хочет меня трахнуть!», а сейчас я думала «Я ему нравлюсь». Не то, чтобы я до этого отрицала возможность того, что нравлюсь мужчинам и без перспективы секса, просто эту мысль нужно было поселить в моей голове.

Артем мягко притянул меня еще ближе к себе, и теперь я чувствовала даже легкое подрагивание члена. Это было так…. Так интимно. И совсем не противно. Мне как будто доверили тайну, дали посмотреть на жизнь мужчины изнутри. От этого волнения сердце заскакало. Артем остановился.

– Тебе страшно? Тяжело дышать?

– Нет, – призналась я. – Просто волнительно.

– Тебя возбуждают поцелуи?

– Да, мне нравится.

– Нет, я имел в виду физически. Смазка вьщеляется?

– О, ну вроде да.

– Ты не уверена?

– Уверена. Физически со мной все нормально. Я регулярно посещаю врача. И несколько раз была у сексолога.

– И?

– Сказала, что нарушения полового поведения нет. Хотя у нас с ней доверительных отношений не сложилось…

Артем удивленно приподнял бровь.

– А что? Есть отклонения? – испуганно спросила я.

– Ну, то, что ты боишься члена – это не норма. До теракта я планировал стать сексологом. Хотя в дальнейшем мне часто приходилось сталкиваться с сексуальными девиациями.

– Я – девиация?

– Нет, конечно, – рассмеялся мужчина. – У тебя последствия стресса. И когда ты, точнее мы, их преодолеем, то ты еще смеяться будешь, вспоминая свои страхи. После первого оргазма тебе покажется, что все, что было до него, происходило не с тобой.

– Ты такой самоуверенный, – в ответ засмеялась я.

– Потом повторишь мне это, – ответил мужчина, целуя меня. – Сними трусики. – Я медлила. – Я не буду тебя трогать.

Я неловко покрутилась под одеялом, стягивая белье. Смущала ли меня нагота? Я много лет светилась перед сотнями людей, камерами, тренерами, другими участниками в купальнике. Я проходила десятки медкомиссий, членами которых, конечно, были женщины, но тем не менее – я не стеснялась раздеваться. Но сейчас было иначе – это мужчина, и он смотрит по-другому. Однако, Артем, как и обещал, он не притронулся ко мне. В последующие ночи я сама инициировала свое обнажение: однажды даже показательно стянула белье, глядя в глаза мужчине, на что он удовлетворительно кивнул. Он будто бы приручал меня, и показывал своим поведением, что мне нечего ни стесняться, ни бояться.

Когда я проснулась утром, Артема уже не было дома. На зеркале в ванной бы приклеен стикер «Уехал на встречу с будущим бухгалтером центра. Потом собеседования. Встретимся вечером. Целую!». Я оторвала бумажку, погладила ее пальчиком и положила в верхний ящик своего письменного стола – для истории. На работу ехать было не нужно: сегодня в бассейне санитарный день. Я решила сделать генеральную уборку. К 3 часам дня я уже пожалела о своем смелом решении – убирать еще много, а сил уже нет. Но мой характер подразумевал соблюдение следующего правила: либо все и сразу, либо вообще ничего. Только секс был исключением…

Вечером Артем вернулся в идеально чисто вылизанную квартиру. Но, как типичный мужчина, не заметил никаких изменений. Была заказана пицца, так как я готовить не умею, а Артем устал. Он успел за день провести пару-тройку собеседований, и взять двух человек на работу. Оба были приезжими, и сейчас нужно было решить вопрос с арендой для них жилья.

– А ты собираешься искать квартиру? – аккуратно спросила я.

– Да, я сегодня заезжал в пару мест, предложенных риелтором, – спокойно ответил мужчина, набирая кому-то сообщение на телефоне.

– А ты, – я запнулась. – А ты не хотел бы остаться у меня?

Артем, не отвлекаясь от телефона, ответил.

– Пока никуда не собираюсь. Я на будущее смотрю квартиру, не для съема, а для покупки.

– Ммм, – как можно более равнодушно протянула я, внутренне радуясь, что пока Артем собирается остаться со мной.

– Что будем сегодня делать? – надуманно спокойно спросила я.

Артем, как назло отправил сообщение и отложил телефон, глядя мне в глаза. Доля ирония читалась во взгляде.

– Ну, не смотри так на меня… – смутилась я.

– А что ты подразумевала, когда задавала этот вопрос? – с ухмылкой спросил мужчина.

– Ты понял меня, – настаивала я. – Скажи, что мне сделать.

– Оля, не торопись, – спокойно сказал Артем, – я боюсь, что если перейти к более активным действиям, ты опять зажмешься, испугаешься, а во второй раз доверия заслужить труднее.

Пицца из нашей любимой с Ларой пиццерии, как всегда, была божественной. Кстати, с Ларисой мы несколько раз разговаривали на неделе, но разговоры были скомканными и быстрыми, мы обе слишком увлеклись своими мужчинами. Лариса, конечно, каждый раз требовала объяснить, что произошло той ночью, я отвечала, что «мы просто поругались», а сейчас помирились, и у нас все ладненько. По интонации подруги я понимала, что она не верит, но большего пока не могла ей предложить.

Ночью Артем мягко, но настойчиво стянул с меня майку. Соски напряглись от взгляда и прохладного воздуха. Мужчина нежно обвел пальцем ареол, погладил большим пальцем сосок, наклонился, и втянул его в рот. Горячий язык подразнил болезненно напрягшийся сосок, вторую грудь сжала мужская рука. Эти действия были медленными, аккуратными, бережливыми. Я смотрела на мужчину, и не могла отвести взгляд. Большая ладонь полностью скрывала мою миниатюрную грудку, губы порхали над второй. Зрелище завораживало: Артем так самозабвенно ласкал меня, не требуя ничего взамен. Я осторожно погладила его по голове, откидываясь назад, и зарылась пальцами в густые волосы мужчины. Губы опустились ниже, целуя живот. Но напряжения я никакого не испытала, так как знала, что дальше мужчина не пойдет. Он и правда вернулся к груди, нежно целуя каждую, переходя на шею, и в итоге достиг моих губ, и я очень страстно ответила на поцелуй. Артем на секунду замер, прислушиваясь к моим действиям, и нехотя оторвался от моих губ.

– Дальше попробуем?

Я кивнула, Артем опустил руку с груди на животик, мягко покружил вокруг пупка, чуть сильнее сжимая бока. Я в ответ погладила мужскую спину – я ни разу сама не пробовала ласкать мужчину, это было ново и необычно. Мышцы на спине Артема двигались под моими руками, а зубы еле ощутимо прикусили мой сосок, и я застонала.

– Я стонала? – ошарашено шепотом спросила я.

– Ммм, – утвердительно промурчал мужчина.

Я стонала! Наверное, впервые в жизни искренне! Не прикидываясь, не изображая удовольствие для партнера, а просто потому, что мне было приятно. Я была полностью расслаблена, не испытывала страха, и, наконец-то, смогла получить удовольствие от таких простых ласк, которые раньше вызывали у меня приступ паники. Но мое спокойствие длилось недолго: как только рука мужчины скользнула на лобок, сразу же включился блок. Дыхание перехватило. Артем тут же остановился, почувствовав перемену моего настроения. И сразу же отодвинулся. Я благодарно кивнула ему, прижав руки к груди.

– Оля, вдох-выдох, – хрипло сказал мужчина.

– Нет, нормально, – мягко ответила я. – Сейчас не так сильно.

– Если хочешь, можешь одеться.

– Я не стесняюсь, – я опустила глаза на прижатые к груди руки. – Просто дыхание выравниваю. Мне понравилось, – тихо сказал я.

– Я почувствовал. Наверное, надо сменить тактику, – серьезным голосом ответил мужчина, откидываясь на подушки.

– И какой будет тактика? – с интересом спросила я.

– И какой будет тактика? – с интересом спросила я.

– Покажи мне себя.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты сняла трусики, и раздвинула свои красивые длинные ноги, – безо всякого стеснения сказал Артем.

– А это не слишком…? Стыдно?

– Абсолютно нормально. Я хочу, чтобы ты поняла, что в этом нет ничего постыдного. Я не буду тебя трогать.

– Но будешь смотреть? – с интересом спросила я.

– Естественно, а иначе какой смысл? – улыбнулся мужчина.