Текст книги "История Ольги (СИ)"

Автор книги: Варвара Федченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

 Глава 24

Утром я проснулась одна. В голое шумело, будто бы я перебрала с алкоголем. Стикер в ванной гласил: «Извини, не смог остаться – надо на работу. Как проснешься – позвони мне. Люблю тебя. И прости меня, что привез сюда этого мерзавца». Я аккуратно складывала все записки Артем – хотела помнить каждый миг, каждое мгновение, проведенное вместе.

Для начала я решила позвонить Ларисе – она не утаит подробностей вчерашнего вечера. Я не знаю, насколько долго я проспала в кабинете Артема, и мне было любопытно, как развивались события без моего участия. Подруга сразу же взяла трубку.

– Оля, ты как? – взволнованный голос Лары звонко отзывался в трубке.

– Да нормально я. Голова только болит.

– Я вчера так переволновалась! Думала с ума сойду. Оля, он тебе точно ничего не сделал?

– Не успел.

– Но урон ему ваша парочка знатный нанесла. И поделом!

– А можно про урон поподробнее?

– Ты ему палец чуть не откусила. А потом Артем его так избил, что я даже смотреть не смогла на него, пока его выносили. Крови столько… Меня там чуть не вырвало. Артем, с его вечным равнодушием, меня вообще поразил! Он с таким остервенением хлестал этого Сергея. Думали, живого места не останется.

Герман еще тоже…. Удивил меня. Я ему ору: «Останови его!», а он мне в ответ: «Не буду. Сам знает, когда пора остановиться». Представляешь? Какое у них доверие друг к другу!

– Ужас. С ним нормально все будет? Он что, не сопротивлялся?

– Тебе то какое дело? С каких пор ты судьбой насильников интересуешься? Одного случая мало… Извини! Извини меня, пожалуйста. Сама не знаю, что несу. Просто очень злая! Нормально все с ним. Сопротивлялся? – Лариса звонко рассмеялась. – Твоему Артему вообще невозможно сопротивление оказывать. Он его, извини, пожалуйста, так отмудохал, что у этого гада теперь никогда на девушку рука не поднимется. Герман звонил сегодня в больницу. Сказали, что кое-где, конечно, долго заживать будет, но жизни точно ничего не угрожает. Тетя Алла провела с Буйновым беседу, она с ним ездила в больницу. Сказала, что заявление он писать не будет. Он еще пообещал перед тобой и Артемом извиниться – говорит, не знал, что ты подруга Артема.

– Как будто это что-то меняет, – спокойно ответила я.

– Конечно, ты права. Неважно, чья ты подруга, в первую очередь, ты – женщина, которая имеет право выбора партнера. Я с тобой согласна! Но просто если бы он знал, что ты – невеста его начальника, то не полез бы. Да и ты хороша: почему Артему не сказала?

– Да как-то я привыкла сама по себе. Жаловаться, просить – совсем отвыкла.

– Привыкай! Привыкай доверять! Ладно, я побегу, у меня пара начинается. Заочка вышла. Кстати, – подруга придала голосу как можно менее беззаботный тон. – Мне Герман вчера предложение сделал. Событие вечера, конечно, омрачило мое радостное настроение. Но тем не менее… Я согласилась.

Я, после пары секунд шока, наконец-то, пришла в себя, и закричала в трубку:

– Ты серьезно?! Лариска! Я так рада за тебя! Вы – идеальная пара!

– Ой, спасибо, – жеманно произнесла подруга. – Я не ожидала. Честно не ожидала. Да еще при всех. Отец там, тетя… В общем, я чуть не разрыдалась от умиления. Так, всё, я побежала. А то сейчас студенты разбегутся.

– Пока, – я улыбнулась телефону.

Предложение… Герман и Лариса. Да сразу было ясно, что это серьезно и надолго. Но все ровно неожиданно.

Телефон снова ожил в моих руках.

– Доброе утро, любимая женщина!

– Привет, – с нежностью протянула я.

– Надеюсь, не разбудил. Не смог дождаться твоего звонка.

– Нет, я давно встала. Уже с Ларой поговорила. Она мне о твоих вчерашних подвигах рассказала.

– Мда? – голос мужчины стал отстраненным.

– А если он заявление напишет? Ты думал, что это может привести к суду?

– Сначала я, конечно, действовал на эмоциях. Но на самом деле, все очевидно: есть твои свидетельские показания, есть запись с камеры. Там мало, что видно, но зато замечательно слышно каждое слово. Помимо этого, если

Герман даст Буйнову соответствующую негативную характеристику, то его больше вообще никуда не возьмут работать. В медицинскую организацию так точно. – После секундной паузы мужчина продолжил. – Оленька, прости меня! Я притащил его в этого город…

Я не дала договорить ему

– Ты то тут при чем?! Сергей – как мой тренер: хороший специалист и плохой человек. Знал бы, где упадешь – соломку бы постелил.

– Всё ровно, извини меня.

– Хорошо, извиняю. Хотя и не за что. Честно сказать, меня сейчас это вообще не интересует. Тема, как мне связаться с твоим отцом? Надеюсь, предложение о поездке к Саше еще в силе?

– Конечно, в силе. Он категорически отказался доверить это дело мне или Г ере. Он сам уже звонил пару раз. Давай я напишу ему адрес, и он сам приедет в центр опеки. Ты его там дождешься.

– Хорошо. Спасибо тебе, родной мой. Я благодарна вашей семье. Особенно за желание помочь Саше.

Я приехала раньше Александра Германовича, и слонялась по внутреннему двору. Наверное, если бы не ситуация с Подкорытовым, я бы тяжело переносила вторую попытку насилия в моей жизни. Но мысли о ребенке внушали мне силу. Лариновский степенно вышел из подъехавшей машины такси, и я кинулась к нему.

– Спасибо, что приехали!

– Тут и благодарить не за что. Это мой долг и как человека, и как врача, и как отца, в конце концов.

Я предупредила Ольгу Викторовну, что приеду с психологом. Она даже была рада, так как у них была острая нехватка кадров. Попросила ФИО моего психолога, и, видимо, посоветовавшись к коллегами, и посмотрев информацию о личности Лариновского-старшего, быстро согласилась. Медицинское освидетельствование мальчику уже провели. На теле мальчика врач зафиксировал множество синяков и кровоподтёков разной степени заживления.

Мы с Александром Германовичем зашли в комнату Саши. Он взволновано посмотрел на меня, и пододвинулся. Я сразу поняла его намек, и села рядом: мальчик прижался к моему боку. Я не знала, можно ли погладить его по голове, или обнять, поэтому просто в ответ поближе пододвинулась к худому детскому тельцу. Лариновский сел на стул напротив.

– Здравствуй, Саша.

– Здравствуйте.

– Меня зовут деда Саша, я твой тезка. Я отец Ольги Сергеевны. Не родной отец, названный, – он подмигнул мне. – Она мне рассказывала про тебя.

– А что рассказывала? – настороженно спросил мальчик.

– Про то, как ты хорошо плаваешь, и про то, как получил 1 разряд.

Занял первое место на соревнованиях. Какой ты смелый мужчина. Настоящий боец.

Я почувствовала, как плечики мальчика расправились.

– Давай отпустим Ольгу Сергеевну? – мужчина посмотрел на меня. – У нас тут мужской разговор будет.

Саша кивнул. Я вышла из комнаты, прижавшись ухом к двери. К сожалению, никаких звуков до меня не долетало. Зато долетели крики и ругань, доносящиеся из коридора. Я выглянула из-за угла, и увидела, как мужчина в форме тащит какую-то женщину по коридору. Из двери выглянула Ольга Викторовна.

– Ольга Сергеевна, можно вас? – она кивнула на полицейского. – Это Подкорытова.

Я зашла в кабинет следом за Ольгой Викторовной. Мать Подкорытова оказалось совсем молодой женщиной. Но как она выглядела… Юность выдавали только молодежный сленг и одежда. Лицо ее уже было обезображено алкоголем: опухшее, с синяками под глазами. Оказалось, что ей всего лишь 25 лет. Она родила Сашу от одноклассника, погибшего пару лет назад в уличной драке. Воспитание ребенка легло на бабушку. Женщина была пьяна. Омерзительно смеялась, икала, и просила «ничего не говорить про сына». Полицейский спросил, где в данный момент находится мальчик, на что она ответила «надеюсь, что сдох». Я не выдержала, и буквально выскочила из ставшего тесным кабинета.

Разговоры (Александра Германовича и Саши, матери Саши с полицейским и сотрудниками службы опеки) длились уже около получаса. Я просто шаталась по коридору, наматывая себя. Открылась дверь комнаты Саши, и Лариновский позвал меня. Я села около Саши, который был в хорошем расположении духа, и даже подмигивал отцу Германа. Они явно плодотворно поговорили, и настроение ребенка улучшилось. Но в одно мгновение переменилось: я проследила за взглядом Саши, и увидела, как по коридору вели его пьяную мать. Мальчик зажмурился и обхватил мою талию своими детскими ручками, пряча лицо за моей спиной. Я тут же подхватила его, пересадив к себе на колени, обхватила руками, спрятав его от всего мира. Саша прошептал мне на ухо:

– Я не хочу домой.

– Я тебя не отдам, – твердо ответила я.

Александр Германович внимательно посмотрел на нас, и чему-то кивнул, как бы соглашаясь сам с собой. Я ласково погладила ребенка по спине, ощущая, как каждое мое движение он воспринимает с благодарностью. Мальчик истосковался по физической близости: по материнской ласке, по простому человеческому проявлению чувств. Лариновский остался еще о чем-то поговорить с мальчиком, а я пошла в кабинет к Ольге Викторовне. Она устало опустила голову, потирая виски, и не заметила моего появления.

– И что теперь? – просто спросила я.

– Теперь? – она как будто бы очнулась. – Теперь мы будем подавать документы на лишение родительских прав. Пока мы можем только ограничить родительские права. Суд будет на нашей стороне: тут и жестокое обращение с ребенком, и умышленное причинение вреда здоровью ребенка, и алкогольная зависимость. Знаете, что она сказала? Сказала, что ушла из дома, закрыв мальчика на ключ, чтобы он умер от голода. Она не ожидала, что он выберется из квартиры. И сейчас мадам Подкорытова очень зла, что ребенок жив. И знаете что? Это уже уголовное дело. И я буду до конца бороться, чтобы Саша ее больше не увидел!

– Я хочу усыновить его, – быстро выдала я.

Ольга Викторовна смерила меня взглядом.

– Извините, а вам сколько лет? Вы же ровесницы с его матерью. Замужем ли вы? Есть ли у вас своя жилплощадь? Достаточно ли вы зарабатываете? И главное – готовы ли вы взвалить на себя ответственность за чужого ребенка, который перенес такую травму?

– Я сама перенесла травму… – я помолчала. – А насчет всего остального: я по всем параметрам подхожу, уверяю вас.

– Подумайте, Ольга Сергеевна. А Саша все ровно пока останется в госучреждении. Да и после решения суда о лишении родительских прав усыновить ребенка можно только через полгода.

– А побыстрее никак нельзя?

– Единственный вариант, если его мать в нотариальной конторе подпишет специальный документ – ее согласие на усыновление. Тогда и родительских прав можно не лишать. Но это вам лучше с юристом обсудить. Не торопитесь вы, обдумайте все.

Я вылетела из кабинета, добежала до комнаты Саши, и порывисто прижала ребенка к груди.

– Не передумал как-нибудь приехать ко мне в гости?

Мальчик со смущенной улыбкой покачал головой.

Александр Г ерманович поехал со мной. Я пригласила его на чай.

Мужчина, конечно же, разгадал мое стремление разузнать, о чем они так долго разговаривали с Сашей.

– Оля, я вам сразу скажу: я категорически «за». Вы – смелый, ответственный, сильный человек. Но вам не справится без мужчины. Это я говорю лично про вас! Есть и такие женщины, которые и без мужской помощи смогут, но вам… Вам нужен Артем.

– Я знаю. Я поговорю с ним.

– Поговорите. У него в центре есть толковый юрист. Он поможет вам разобраться с правовыми вопросами оформления. Помимо этого, не смотря на то, что я вчера сказал о «широком профиле» своих сыновей, они высококлассные специалисты. И Артем очень хорошо знает детскую психологию. Он мог быть вам помочь с адаптацией ребенка в новых условиях, – мужчина на минуту замолчал, отпивая горячий чай. – Я применил несколько методик. Что я могу сказать…

Отмечу важные моменты: он не привязан к матери. Его воспитала бабушка, именно ее он воспринимал, как мать. И именно по ней он очень сильно тоскует. А родную маму он больше видит, как старшую сестру. Она очень рано его родила, получается, что в 15 лет. Она и сама не мыслит себя матерью. Второй важный момент: мальчик очень привязан к вам. Любые ассоциативные ряды с материнской заботой вяжутся у него сначала с бабушкой, потом с вами. Он видит вас любящей, женственной, ласковой. То есть именно те качества, которые соответствуют матери. Другой вопрос, готовы ли вы? Вы – юная девушка, своих детей у вас нет. Вы всего на год старше его родной матери.

– Я готова! – горячо ответила я.

– Другого ответа я и не ожидал, – с улыбкой ответил Лариновский.

Речь мужчины прервал звук открывающейся двери. Артем вернулся домой. Я с нежностью посмотрела на мужчину – на любимого, родного человека.

С которым предстоял трудный разговор.

Глава 25

Отец Артема уехал в гостиницу: завтра они с тетей Аллой улетали домой, в Санкт-Петербург. Александр Германович нежно попрощался со мной, шепнув на ухо рекомендацию: не задерживать разговор об усыновлении.

– Тема, – я не знала, как будет тактичнее начать. – Я хочу…

– Усыновить мальчика, – закончил за меня мужчина.

– Это так очевидно?

– Для меня да. Я хочу, чтобы очень серьезно обдумала это решение. Оля, – Артем сжал мое плечо. – Оленька моя, общаться с чужими детьми на работе по паре часов в день, и постоянно находиться рядом с чужим ребенком дома – разные вещи.

– Я понимаю. Я же не ребенок.

– Неребенок, – ласково передразнил Артем. – Ты читала правила усыновления?

– Нет пока, – честно призналась я.

– Во-первых, с 10-летнего возраста ребенок имеет право согласиться на усыновление или отказаться. Ты уверена, что Саша хочет с тобой жить? Во-вторых, предпочтение отдаются семейным парам, то есть официально зарегистрированным.

Я заулыбалась.

– Нет, Оля, это не предложение. Давай посерьезнее. Я хочу, чтобы ты понимала: это навсегда.

– Я все понимаю.

Мы около часа обсуждали все моменты, связанные с усыновлением. Было приятно слышать от любимого мужчины, что он готов разделить со мной всё, в том числе это решение и эту ответственность. Именно «разделить», а не «поддержать» меня.

Ночью я проснулась от четкого осознания: хочу закрепить результат, который мы достигали в этой комнате практически месяц.

Я вышла из спальни, Артем под светом напольной лампы разбирал какие-то документы. Я искренне поражалась работоспособности этого человека, любовно рассматривая сосредоточенное лицо: Артем на секунду нахмурился, перевернул страницу и еще раз перечитал. Потом поднял на меня взгляд, и тут же опустил его на наручные часы.

– Я почти закончил… – мужчина собрал документы в папку. – Иди сюда.

Я села на колени к мужчине, притянув его голову к своей груди. Он рисовал какие-то узоры на моем бедре, но со временем прикосновения стали все более и более откровенными. Рука подняла край ночной рубашки, и сжала бедро. В ответ я начала целовать теплые, мужские губы, ощущая, как пальцы Артема спускают лямку с моего плеча. Оголившаяся грудь сразу же покрылась мурашками: и от мужского взгляда, который до сих пор немного смущал, и от прохладного воздуха. Ее тут же накрыла ладонь Артема, согревая. Поцелуи становились все более страстными, и у меня начала приятно кружиться голова. Каждое прикосновение Артема к ставшей очень чувствительной коже отдавалось судорогой внизу живота. Голубая ночная рубашка полетела куда-то за диван. Я нетерпеливо потянула вверх ткань футболки, и Артем, на секунду оторвавшись от моих губ, снял ее. Я с наслаждением провела ладошками по мужской груди и прессу. Мне нравилось осознавать, что это под этим спокойствием прячется сила, которую мой мужчина использует только в случае острой необходимости. Как вчера с Сергеем. Я посмотрела на перемотанную правую руку, но Артем поднял мой подбородок, отвлекая от этих мыслей, и начал нежно целовать шею. Перешел к ключицам, и, наконец, губы коснулись сосков. Я ждала этого волнующего момента: мне всегда было приятно думать о том, что женская грудь вызывает столько эмоций у мужчины. Артем глухо застонал, втягивая в рот напряженный сосок. Я мягко потерлась пахом о его бедра, ощущая через тонкую ткань эрегированный член. Мне нравилось об этом думать: я вызываю такую реакцию. Я еще ничего не сделала, а мужчина уже хотел меня. Артем поднял меня на ноги, спуская по бедрам кружевную ткань трусиков, и прочертил губами след от ребер до лобка. Я непроизвольно подалась бедрами к мужчине, ловя каждую его ласку. Он мягко отодвинул меня, и, встав, приподнял меня, принуждая обхватить его талию ногами. Сделал пару шагов, но как будто бы передумал идти дальше – вжал меня в стену. Я сразу же вспомнила, как такое уже было: в нашу первую ночь, когда я испугалась. Мужчина так же прижал меня, но из-за паники я тогда не смогла ощутить то, что ощущала сейчас: его силу (он держал меня так, будто я вешу вдвое меньше своего настоящего веса), настойчивость рук (плотно прижимавших меня к мужскому телу), его эрекцию (я чувствовала ее даже сквозь ткань брюк), мужское предвкушение (тяжелое дыхание, перемежающееся с глухими стонами), и, главное, свое желание. Желание, которое пульсировало внизу живота, заставляло болезненно сжиматься внутренние мышцы, учащало сердцебиение, призывало плотнее обхватывать мужчину ногами.

Артем сильнее вжался в мои раздвинутые ноги, и нетерпеливо сделал пару движений вперед, имитирую половой акт. Я простонала что-то невнятное ему в рот, и он даже лучше меня самой понял, что пора переходить к следующему этапу. Мужчина занес меня в спальню, аккуратно положив на прохладную простынь. Контраст горячего мужского тела и холодной ткани заставил меня порывисто прижаться к Артему. Он аккуратно освободился от моих объятий лишь для того, чтобы быстро стянуть брюки, которые стали совершенно лишними.

Я закрыла глаза, на секунду сосредоточилась на своих мыслях, и поняла, что хочу кое-что попробовать. Было немного страшно, но даже тот факт, что я об этом задумалась, говорил о многом. Пока Артем опускал линию поцелуев от груди до лобка, я еще раздумывала, но как только его язык коснулся клитора, я четко поняла: я хочу именно так.

– Артем, – хриплым голосом начала я. – Я хочу в другой позе.

Мужчина ласково провел губами по внутренней стороне бедра, и не

отрываясь от меня, спросил, в какой позе. Я на секунду замялась, но потом подумала, что от этого человека мне уже совершенно нечего скрывать. Пусть он знает все мои желания.

Я хочу научиться доверять. Это то, чего не хватало нашим отношениям. И пусть выбранный мной способ покажется странным или кому-то покажется легким, но для меня реализация этого желания – большой шаг вперед.

– Хочу… Чтобы ты сзади.

Артем ухмыльнулся, пробормотав что-то про то, что он «тоже хочет». Потом внимательно посмотрел на меня.

– Мы с тобой изначально договаривались, что не будем выбирать позы, в которых ты меня не видишь, и не можешь контролировать.

– Я помню… Я подумала, что поза, когда ты полностью контролируешь ситуацию, поможет мне полностью перестать бояться секса. Не хочу никаких табу. Я хочу полностью доверять тебе. Во всем! – я прижалась к Артему. – Я знаю, что ты не причинишь мне боли. К тому же, – я застенчиво опустила глаза. – Такая поза кажется мне очень интимной…

Мужчина довольно улыбнулся, и подарил мне очень нежный поцелуй. В нем было всё, но самое главное – мужчина понимал меня.

Я ощутила на себя тяжесть мужского тела, и только на секунду напряглась, когда почувствовала, как головка мягко скользит во влагалище. Но в этот раз я больше наслаждалась моментом, чем рефлексировала. Мне просто нравилось это чувство соединения, нравилось ощущать неторопливые движения мужчины, его губы, еле касавшиеся моих. Пару минут я прислушивалась к себе, пропуская много важного. Но как только я, как-то по наитию, обхватила мужские бедра ногами, я почувствовала, как напряглись внутренние мышцы, и мужчина глухо застонал, ускоряя темп. Это мимолетное действие как будто помогло мне проснуться, и в полной мере ощутить всё то, что между нами происходило. Я прислушалась к дыханию Артема, провела по его напряженной спине ладонью, зарылась пальцами в густые светло-русые волосы, потянувшись к мужским губам.

Артем ответил на поцелуй, отвлекая меня от своих манипуляций. Он аккуратно вышел из меня, и заглянул в глаза, видимо, ища там признаки страха. Коих не оказалось. Я хотела попробовать все. Все, чего лишала саму себя все эти годы. Мужчина приподнялся на локте, давая возможность мне самой выбрать положение. Я смущенно заулыбалась, перевернулась на живот, и максимально медленно, в попытке сделать это эротично, села на колени. Затем, под одобрительный стон мужчины, прижалась грудью к подушке, оттопырив попку, слегка покачала бедрами. Артем хрипло рассмеялся, погладив мои ягодицы. Мне было совершенно не страшно находиться в таком положении, хоть я и не видела мужчину. Раньше такое снилось в ужасных снах, но теперь мне искренне хотелось почувствовать, какого это: полностью довериться партнеру.

Руки Артема легли на мои бедра, ласково погладили их, и с силой притянули к себе, мягко насаживая на нетерпеливо подрагивающий член. Я не смогла сдержать вздоха: это были совершенно иные ощущения. Все было как-то теснее и жарче. Без подсказок мужчины я сильнее прогнулась в пояснице, чем вызвала его стон, и почувствовала, как его рука тут же легла на поясницу. Спустя пару минут я сама начала прижиматься к Артему, насаживаясь на упругий пенис. И уже знакомое чувство трепыхания, волнения, подрагивания внизу живота гнало меня: я хотела испытать оргазм не от петтинга, а от полноценного секса. Артем властно притянул мои бедра к себе, и буквально несколько десятков секунд с невероятной скоростью вбивался в меня. Этого остервенелого желания войти до конца, полностью обладать мной, хватило для моей разрядки. Я обессиленно застонала, ощущая, как мужчина догоняет меня, делая последние движения. В тот момент я просто улыбалась. Самой себе. И неожиданно для себя провела кончиком языка по верхним зубам. «Перенимаю привычки», – пронесло в моей голове.

Позже ночью, когда я пошла попить воды на кухню, заметила, что мы забыли выключить свет в гостиной. Я наклонилась к выключателю, увидев, что Артем и ноутбук оставил включенным. Поводила мышкой, оживляя экран. Там был открыт сайт «Вопросы усыновления и попечительства», вкладка «Сбор нужных документов». Я до слез умилилась. Значит, он одобряет моё желание, и готов действительно разделить со мной всё, что нас ожидает на пути к его осуществлению.