Текст книги "Любовь начинается с постели (СИ)"
Автор книги: Варвара Атран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Ее смешок тяжелой поступью прошелся по натянутой струне моего душевного равновесия. Мне отчего-то захотелось влить ей в рот бокал с шампанским, который она так вальяжно перебирала в руках. Однако баловать себя этой мыслью у меня совершенно не было времени, ведь я собиралась его употребить на что-то более важное.
Прежде чем приступить к решительным действиям, мне нужно было вооружиться. Что я могла противопоставить тем длинноногим красавицам, которых судьба умышленно создала идеальными, чтобы мужчинам было отчетливо видно недостатки таких, как я? Что-то все-таки могла. Наглость, например. Не зря же ее зовут вторым счастьем. Вот и проверим.
Отвергнув все попытки присутствующих в этой женской бане девиц завязать со мной разговор, я поднялась в номер, чтобы внести некоторые изменения в свой заведомо скучный облик. Некоторые кардинальные изменения. Пора отказаться от образа монашки, потому что так мне никогда не выиграть у сексуальных обольстительниц, у которых притом годы бесценного опыта за плечами.
Когда я вернулась в зал ресторана, перемены в моей внешности заметили многие женщины, и их чрезмерное внимание не добавило мне уверенности, честно говоря. А потом я вспомнила, почему все это сейчас делаю, и вернула себе ускользающую решительность. Да пофиг вообще. Нам, татарам, все равно: что наступать – бежать, что отступать – бежать.
А потом у меня появился более мощный стимул. Войдя в тот самый отдельный зал, я увидела многих, но смотрела только на одного. В груди стало так тесно от переполнявшей меня злости, ладно, вру, от ревности стало еще теснее. Я буквально почувствовала, как мои глаза покрылись сетью капилляров при виде того, как около Радича вьются змеями аж три девицы, так ненавязчиво демонстрируя свои достоинства, так нагло заискивая перед его мужской природой.
Я приблизилась, откинув подальше свое смущение, в конце концов, этих говнюков я вижу в первый и последний раз. Развратно оголив бедро, с самым нескрываемым бесстыдством я уселась на колени Зореслава. Мой лукавый взгляд прошелся по всем участникам этой приватной мужской встречи, а потом членораздельно, но крайне льстивым тоном я произнесла:
– Господин Радич привез с собой собственный эскорт. Мы крайне благодарны принимающей стороне за эту особую заботу, которая оказалась для нас недоступной.
Со спокойным выражением на лице, будто все это было частью его плана, Зореслав поднялся с места и покорно отправился за мной. На ходу он бросил присутствующим что-то вроде благодарности за проведенный в их компании вечер, но особенно в подробности не вдавался. Я знала, все его внимание сейчас принадлежит мне и соблазнительно высокому разрезу на моем бедре.
Мы миновали людные места в полном молчании, но как только оказались наедине, действия Зореслава стали не такими сдержанными. Радич был пьян. И прилично пьян. Меня удивляло, как он мог так быстро напиться. Как он вообще позволил себе выпить лишнего, ведь это совершенно на него непохоже. Я нажала на кнопку вызова лифта и продолжила пялиться на покачивающегося на волнах алкогольной неги Радича. Он сделал движение навстречу, но я выставила ладонь вперед и, уперев ее ему в грудь, слегка подтолкнула к стене.
Зореслав улыбнулся и притянул меня к себе. От резкости этой пьяной манипуляции, а еще потому что не слишком привычно демонстрировать чудеса устойчивости на этих высоких шпильках, я неизбежно оказалась в его объятиях. В попытке освободиться я, точно муха в паутине, запуталась в сетях его объятий еще сильнее. Меня будто громом поразило, когда почувствовала его упирающееся в меня категоричное «желание».
– Что ты делаешь, Екатерина? – задал вопрос он, который больше походил на последнее предупреждение.
Я до конца собиралась делать вид, что не замечаю нечто твердое и большое, тесно примыкающее к моему животу.
– А что? Жалеешь, что лишила тебя возможности попробовать тех уральских девиц?
Мы буквально ввалились в лифт. Радич снова стоял так близко, будто мы ввалились в переполненный лифт. Он протяжно, тяжело, разгоряченно выдохнул мне в ухо и произнес:
– Наоборот, безумно рад, что не пришлось искать оправданий своему отказу попробовать тех уральских девиц.
– Что так вдруг? Разве секс двух взрослых людей по обоюдному желанию сейчас является чем-то настолько предосудительным? – повторила я его слова, сказанные мне ранее.
– По обоюдному – нет, – тяжело подтвердил он, делаясь еще пьянее прямо на глазах.
В отличие от Радича, я была трезва как стекло, а потому не имела возможности так непринужденно болтать все то, что было на уме. По-прежнему делая вид, что мне совершенно и бесповоротно пофиг, я продолжила провоцировать пьяного Зореслава на те самые слова, которые очень хотела услышать моя эгоистичная женская душа:
– В чем проблема тогда? Там, в зале, ты единственный, кто пользовался исключительным успехом у тех девиц.
– Но я не видел ни одной, потому что смотрел в другую сторону, – откидывая голову на зеркальную стену лифта в поисках опоры, он сфокусировал на мне свой пристальный взгляд.
Ох, я чего вдруг так осмелела, размахивая красной тряпкой перед возбужденным быком?.. Мне бы, наоборот, в чувства его приводить, а я и привожу, но все больше в чувствительность. Нужно было сбавлять обороты, мне бы с этим как-то разобраться.
– В сторону спиртного, что ли? Поэтому ты так много выпил? – ворчала я, когда помогала Радичу зайти в его номер. – Давай, ложись спать. Завтра утром у нас самолет, господин директор.
– К черту самолет, – шатаясь, приговаривал он, пока шел к кровати. – Можем просто побыть здесь еще?
Я пыталась остаться на пороге, потому что в душе трусливо тряслась оказаться в менее безопасной зоне вражеской территории. Пятая точка подсказывала, что это был не просто страх, а предчувствие. Ну и, как подтверждение, уже в следующий миг Зореслав потянул меня за собой в непомерно огромные перины номера люкс. Не успела я испугаться еще больше, как порядочность этого мужчины укоризненно взглянула в сторону моей мнительности. Действия Зореслава не обличали ничего непристойного, он просто захватил меня в железные объятия и тотчас успокоился.
– Они добавили в мое вино что-то очень возбуждающее. Просто полежи со мной. Я ничего тебе не сделаю.
Про что-то очень возбуждающее я и так знала, по слишком уж откровенно выпирающему из его штанов намерению. Я дождалась, когда Зореслав немного ослабит хватку, затем освободилась из крайне замедленно реагирующих рук. Похоже, доза была безумная какая-то, если так накрыла этого здорового и крепкого мужчину. Размышляя над тем, законно ли это вообще, опаивать людей стимулирующими сексуальное влечение веществами, я еле-еле стащила с Радича пиджак и сняла обувь, а больше он мне ничего и не дал сделать. Уйти тоже. Несмотря на степень опьянения, Зореслав снова сделал меня заложницей своих объятий. Я не стала сопротивляться, надеясь, что сон свалит его рассудок быстрее, чем страсть распалит другой орган. Или я надеялась как раз таки на обратное?
– В тот день я да… я правда должен был жениться, – заплетающимся языком сказал он, пока я безропотно лежала к нему спиной. – Сейчас не так и важно, что не позволило этому произойти, но на тот момент, когда ты появилась в моей жизни, я уже был абсолютно свободным человеком. И раз уж ты добродушно разрешаешь мне объяснить, я повторю: я не тот, для которого секс с первой встречной является нормой.
– Все еще думает, что мне пятнадцать лет, что я верю в сказки… – закатив глаза, пробубнила я, но, как ни странно, Зореслав услышал.
Он сглотнул подгоняемое инстинктами возбуждение, нарочно пытаясь пробудить свое сознание разговорами. Я чувствовала, как тяжело ему в этот момент дается воздержание, и потому старалась исключить какие-либо движения, чтобы не дразнить его хищное состояние.
– Ты можешь мне не верить, но я все равно скажу. Когда ты ворвалась за мной в мужской туалет, а потом еще стала читать нотации, – едва ли не на полуслове прервался Зореслав, чтобы снова усмирить необузданную мужскую энергию, он просто не хотел испортить момент, когда произносил эти слова, – я уже любил тебя. Я не понимал ни слова, что ты там кричала, но другое знал точно – что уже любил тебя. Ты первая спровоцировала меня, когда схватила за… Но я подумал, что такого если я поцелую эту женщину, ведь я ее люблю…
Я затвердела как камень, когда услышала бред находящегося в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. На какую-то долю секунды я испугалась того, что это все правда, и только потом поняла – еще больший страх вызвала мысль, что он солгал.
– Глупость какая, – насупилась я, делая вид, что не слышала этих признаний. Мне срочно потребовалась непробиваемая стена, чтобы, упаси Небо, не поверить его словам, чтобы, ради всего святого, не усомниться в его словах. – Прекрати нести пьяную чушь.
К моему удивлению и страху тоже, Радич ничего не ответил. По протяжному выдоху за спиной я поняла, что он находится на последней ступеньке терпения, и это джентльменское самообладание вынуждает его корчиться в агонии. Зореслав отстранился, а потом и вовсе сел, откинувшись спиной на обитое кожей высокое изголовье. Он закрыл глаза рукой, явно испытывая одновременно сладкие и болезненные муки возбуждения.
Если уж моя несанкционированная ревность лишила его удовольствия воспользоваться высококлассным эскортом, то теперь будет слишком жестоко действовать по принципу «сам не ам и другим не дам». Конечно, если бы не захотела, я даже близко не подошла бы к мужчине, что с момента нашей встречи приносил мне только проблемы. Сейчас, похоже, самое время честно признаться, что я лишь прикрываю свои низменные плотские желания какой-то сомнительно благородной миссией по спасению рядового Райана. Я наконец знаю правду, правду, на которую даже не надеялась, так что мне мешает, не взывая к совести и морали, пойти на поводу у собственных и его инстинктов? Пускай я сегодня абсолютно трезва, осталась ли вообще надобность в оправданиях собственных и его страстей?
Разорвав и без того бесстыжий разрез платья, под пристальным полыхающим взглядом я перекинула ногу через Зореслава и села сверху. Он до конца сопротивлялся участвовать в этом разврате, даже в таком состоянии памятуя о том, что наутро именно он один будет виноват в гнусной оргии. Меня не остановило его благородство. Я уже все решила. Мы в этот раз, кажется, поменялись местами, он – пьян, я трезва. Вот только было совершенно непонятно – в этой близости, кто из нас все-таки оказался жаднее. Да и зачем теперь ею, жадностью, мериться, когда б это время нам дано для другого…
Терпкий запах этого мужчины, всегда напоминающий мне аромат агарового дерева, такой дикий, такой пьянящий, такой великолепный… Так ли трезва я сегодня? Или это мое привычное состояние, когда он находится непозволительно близко?
Какова вероятность, что он не вспомнит все произошедшее этой ночью? Пусть она, вероятность, хотя бы будет…
Воспламеняясь близостью желанного мужчины, я прикрыла глаза и завладела его поцелуем…
Расширенная версия 18+
Зореслав укусил меня сзади за шею в тот самый момент, когда мы оба были на пике наслаждения. Я вскрикнула, но не от боли, ей я не придала никакого значения, потому что сейчас было что-то поважнее… После, за всю минувшую ночь, мы сделали это еще пять или шесть раз, вот только Зореслав все также находился под воздействием наркотика. Как только я подумала, что теперь меня ждет бесконечный марафон сексуальных утех, этот роковой мужчина крепко обнял сзади и размеренно задышал.
Я не намеревалась оставаться в его номере, а потому ушла еще до наступления рассвета. Убедившись, что Зореслав беспробудно спит, я осторожно освободилась из крепких мужских объятий. Как и в тот раз в отеле, я уходила первой. Хорошо, что сегодня у меня была возможность не только уйти незамеченной, но и замести следы своего присутствия. Нет, постель я, конечно, перестелить не смогу, Зореславу все же придется признать, что он кого-то трахнул этой ночью, но знать, кого, ему совершенно необязательно. Пусть помучается от моей маленькой мести.
Глава 6
Утром, когда он спустился, я уже заканчивала свой завтрак. По растерянному виду Радича я поняла, что вместо воспоминаний страстной ночи ему досталось огромное и скучное белое пятно. Бедолага, но все же так ему и надо. Хм, как интересно… Оказывается, можно сочувствовать и злорадствовать одновременно.
Даже если я испытывала сейчас совсем другие чувства, Зореславу совершенно не обязательно было об этом знать, и поэтому с самым невозмутимым видом я посмотрела на любовника то ли с жалостью, то ли с пренебрежением.
– Выглядишь эм… помятым, – правдоподобно строила ничего не знающую я. – Кофе?
Он жестом выразил согласие с моим любезным предложением и сел напротив. Я поставила перед Радичем чашку и налила в нее бодрящего напитка – самое то, что ему сейчас нужно, а то уж правда очень жалко выглядит.
– Ты вчера был очень похож на тех парней, которые несколько лет не пьют, а когда заканчивается время кодировки, заливают глаза до беспамятства, – весело констатировала я, закидывая в рот оливку.
Ну что за беззащитный мужчина… Даже огрызнуться не может на мои колкости, а ведь ему и без меня сейчас хреново.
– Ничего не помню с того момента, как ты увела меня из ресторана, – делая мучительный глоток кофе, будто и вовсе не кофе – расплавленного железа, покаялся Радич. – Что было потом?
– Я дотащила тебя до твоего номера и пошла спать. А что? – наивно взглянула на него я из-за чашки с кофе.
– Нет, ничего, – махнул рукой Радич, но по его лицу я поняла, что он не оставляет тщетные попытки вспомнить.
– Ты весело провел эту ночь? – злорадно улыбнулась я.
– Похоже, чересчур, – выдохнул он. – Ладно, лучше скажи, во сколько там у нас самолет?
– В час, – ответила я и поднялась с места, покончив с моим маленьким утренним пиром. Через столик от нас хлопотал светловолосый официант, которого я и окликнула. – Простите, не могли бы вы попросить кого-нибудь из персонала отеля принести аспирин в триста седьмой номер?
Молодой парнишка услужливо заверил, что все исполнит, и посеменил в подсобку. А я вернулась взглядом к своему беззащитному и потерянному спутнику. Видеть всегда холодного и уверенного в себе Радича в таком развенчанном состоянии становилось все труднее. Я уже не могла злорадствовать, все больше жалела его, однако ни за что не собиралась выдать себя. Зореслав вытер лицо ладонями и, протяжно выдохнув, поднялся.
– Поехали домой, пока ты не пристрастился к алкоголю, а через него и к иным развлечениям, – беззлобно подколола я и протянула Радичу его телефон, который он из-за своей рассеянности забыл на столе.
Почти безупречно выполнив свою миссию, наконец-то мы вернулись в Москву. Я чувствовала себя прекрасно, благодаря Радича не только за опыт в бизнесе, но и за прекрасную ночь. Не стану скрывать или лучше сказать – ни для кого не секрет, что секс в моей жизни случается гораздо реже, чем не случается, но с появлением в ней Зореслава он стал не только случаться, но и обретать некие формы.
После событий в Екатеринбурге я уже не могла строить из себя раскаивающуюся грешницу, но теперь и надобности особой в этой лживой исповеди не было. Когда Радич прояснил вопрос со своей женитьбой, моя совесть капитулировала далеко за границы сознания, что, собственно, и позволило мне не только смело вспоминать об удовольствии нашей первой ночи, но и испытать его вновь. Главное, чтобы вспоминать могла только я, потому что если эти воспоминания откроются Радичу, то мои омрачаться надобностью оправданий и, возможно, еще какими-то последствиями. Ведь именно я настояла на том, чтобы все произошедшее в ночь Софкиной свадьбы осталось в прошлом, объявив таким образом Зореславу о своей абсолютной незаинтересованности в каких-либо – длительных или мимолетных – отношениях с ним, а тут вдруг бац и, чем дальше в глаз, тем больше бревен…
В общем, пока все шло хорошо и впервые не мимо меня, я и думать забыла о Радиче. Что радовало не меньше – он обо мне тоже. Всю следующую неделю Зореслав был занят делами, которые не касались инвестиционных проектов. Максимум нашего общения сводился к редкой деловой переписке посредством электронной почты. Он сбросил мне материалы и предложения от компаний, с которыми мы провели встречи, и на этом все. Тайминги по подготовке отчетов позволяли мне не встречаться с ним еще пару недель, что вполне меня устраивало.
Все, о чем я могла думать, помимо работы, конечно, так это о Владе. Как бы я ни противилась раньше, но не смогла отказаться от своих чувств к нему. По этой ли причине, или еще по какой другой, но Влад теперь для меня стал еще привлекательнее. Возможно, из-за своей скорой женитьбы, а, может, из-за нашей недельной разлуки, но я, выйдя в понедельник на работу, будто бы влюбилась в него заново. Мир засиял розовыми оттенками вновь. Мне, на фоне моей воспрянувшей духом влюбленности, стало видеться невообразимое прежде.
Всякий раз, находясь рядом с Владом, по телу бежали мурашки, а если он невзначай меня касался, то становилось трудно дышать от возникающего напряжения. Я зареклась отрезать всякую связь с этим мужчиной, а в итоге только продвинулась в своих чувствах к нему. Теперь тихого обожания мне стало мало, и я возомнила, что могу желать этого недоступного мужчину? Без сомнений, тут явно сказалось влияние Радича на мою самооценку. Что я вообще себе возомнила? Пару раз перепихнулась с пьяным мужиком, так теперь осмелела замахиваться на лучшее⁈
Поначалу голова раскалывалась от постоянного гула жарких споров между моими внутренними ангелом и демоном, но постепенно я все же склонилась на сторону второго. Чуть позже я поняла, почему смелость взяла верх над совестью, и виной тому был сам Влад. Сперва мне казалось, что это мне только казалось, но с каждым днем все больше я стала доверять своим наблюдениям. Влад заинтересовался мной.
Кто бы что ни говорил, мол, это мечты или иллюзии, и это точно тот случай, когда принимают желаемое за действительное, особенно в моей ситуации, где объект обожания одной ногой в загсе, но я была уверена, что наконец-то привлекла его внимание как женщина. У меня для таких выводов имелись все основания, потому что за минувшие два года Велесов никогда не демонстрировал подобное в мою сторону. Даже калькулятор на моем столе относился ко мне нежнее, чем мой роковой босс. И вот теперь его взгляды стали чуть дольше задерживаться на мне, и они совершенно точно не были пустыми, они явно со всей осознанностью фокусировались на мне. Мы виделись чаще, а когда не виделись, он просто приходил в мой кабинет и под видом анализа какого-нибудь проекта склонялся над моим ноутбуком. Изучая графики и схемы, он словно бы не нарочно касался дыханием моих волос, а его бархатный голос приобретал ноты интимности, даже когда он говорил о чем-то таком сухом и бесчувственном, как годовой финансовый отчет.
Нет, все это определенно не было плодом моего воображения. Прежде я бы хотела замечать за ним подобные признаки внимания, но их попросту не было. Однако теперь я знала: Влад точно переменился ко мне. И теперь самым важным было найти еще немного смелости, чтобы помочь его желаниям достичь моих надежд.
Вот только эта миссия оказалась не из простых. Легкодоступной, по всей видимости, я могла быть лишь для Радича. Этот коварный мужчина уже дважды затащил меня в койку, ничего для этого не предпринимая. Но вести себя так с Владом – значит предать святость той любви, которую я хранила к нему все это время, а потому я продолжила робко наблюдать за тем, как сокращается расстояние между нами и сокращается ли оно…
К слову, о Радиче. И не только о нем, к слову. На пару со своей то ли вечной невестой, то ли неудавшейся женой они испортили мое романтическое настроение, в котором я пребывала всю неделю, в два счета. Не объявляясь всю неделю, Радич посетил нас в пятницу. Нет, его появление меня не удивило, но присутствие Миры стало сюрпризом. Пока большие дядьки обсуждали серьезные дела, Мира предпочла «наслаждаться» моим обществом. Жаль, что я слишком поздно поняла причину…
– Екатерина, – сплюнула она с языка мое имя как что-то прокисшее, – слышала, ты в этой поездке преуспела…
Я ничего не ответила, потому что тон, которым она подавала эту похвалу, не обещал мне ничего хорошего. Мира, похоже, не очень и рассчитывала на открытый диалог, а потому абсолютно не была требовательной к ответам на свои вопросы. Она уперла в меня ледяной взгляд и продолжила, явно считая, что может со мной разговаривать в таком ключе.
– Конечно, я не о переговорах, – внесла некую ясность в понимание мной этой тщательно вынашиваемой ею интриги.
Картинка сложилась быстро, когда я поняла, что вижу перед собой ревнивую женщину. Разумеется, она не должна получить желаемое, по крайней мере не так быстро, как запланировала.
– А о чем же вы тогда? – задала прямой вопрос я, чтобы вывести ее на реакцию.
Мне не нравилось, что сейчас только я злюсь, а она чувствует себя хозяйкой положения. И поэтому я поставила себе цель взбесить ее сильнее, чем она меня. Возомнила, что может смотреть на меня свысока по каким-то причинам.
– О готовности выслужиться своему клиенту, ах, прости, клиенту твоей компании, – нарочно говоря двусмысленно, подводила к сути она.
– Выбирая нашу компанию в качестве проводника в мир инвестиций, господин Радич был весьма требователен в данном пункте.
– Ах, вот она, клиентоориентированность в чистом виде! Только одного я все же не пойму, отчего тогда в его постель подкладывают второсортных дам? – на последнем слове она сделала особый акцент, намекая, похоже, на мой далеко не стандартный для эскорта возраст.
– Мира Игоревна, мне кажется, что я не совсем тот собеседник для выбранной вами темы, – нисколько не собиралась съезжать я.
– Правда? А вот мне кажется, что самый подходящий. Это ведь ты на фото?
Она буквально вдавила мне в лицо свой телефон с кадром, сделанным с камеры наблюдения в отеле, в котором мы жили во время нашего пребывания в Екатеринбурге. Что ж, вышли мы не очень удачно, зато разрез на моем платье компенсировал отсутствие эффекта постановочного фото. А эта Джессика Флетчер (кто понял, тот понял) провела тщательное расследование. Радовало только то, что в номере таких камер не было, в противном случае, она бы сунула мне в лицо более пикантные снимки. Как бы там ни было, но даже наличие подобной странной фотографии, где я веду почти мертвого Радича в номер, еще не доказывало то, что я убийца. Исходя из этих соображений, я и продолжила строить из себя дуру.
– Не могли бы вы объяснить, что мы ищем на этой фотографии?
– Ну не знаю. Возможно, твою совесть?
От моей наглости ее брови пересекли лоб и уперлись в эффектно уложенную набок челку. Прекрасно. Похоже, с поставленной задачей я справляюсь более чем.
– Не заметила, что обронила ее, – сказала я и сделала вид, что внимательно изучаю фото.
– Наверное, потому что ты была слишком увлечена чужим мужчиной, – теряя терпение, Мира наконец-то бросила обвинение, пускай и облекла его в форму предположения.
– Вы меня точно с кем-то путаете. В тот вечер я никуда от господина Радича не отходила. Или вы сейчас о нем говорили⁈ – последнюю фразу я произнесла интонацией полного непонимания, кое со всей галантностью проводило мою собеседницу в последнюю стадию самообладания. Нужно было добивать, и тогда я произнесла: – Но, Мира Игоревна, разве господин Радич не свободный мужчина?
– Да ты ж грязная подстилка! – сквозь зубы выдавила она, презирая меня всем своим видом. – Он мой муж!
В этот момент вошел и сам Радич. Похоже, Зореслав слышал эмоциональные выпады Миры, потому что взгляд его был крайне обозленным, и он даже не пытался вернуть присущее ему спокойствие. Мне нужно было убегать, чтобы не нарваться на «тройничок». С Мирой у нас еще будет время выяснить отношения, но не при Зореславе. Его присутствие и участие может выдать мою правду о нашей ночи в Екатеринбурге. Только этого мне теперь не хватало.
– Тогда не следует ли вам говорить все это своему мужу, а не мне? – пожала плечами я, выказывая абсолютное и вполне естественное непонимание. – Если однажды окажется, что вы ошибочно назвали меня теми словами, то можете не заморачиваться с извинениями – от таких, как вы, чего-то подобного все равно никто никогда не ждет.
Оставляя Миру на второй тайм, но уже с Радичем, я вернулась к работе. Конечно, ни о какой работе я думать не могла, но не потому что мне устроила выволочку какая-то бывшая. Меня пугало то, что если Радич вытрясет из нее признание, то он вполне может перехватить ее идею и обратиться к камерам наблюдения отеля, чтобы выяснить, с кем спал в ту ночь. Ну а дальше… А дальше будет очень неловко. Снова.
Вывод один: чем рьянее я пытаюсь исправить ошибки, тем больше их совершаю. Может, пора уже перестать следовать Третьему Правилу Волшебника* и понять наконец, если страсть правит разумом, то ничего хорошего от этого не жди?
Следуя новой философии, я закинула страсти, а вместе с ними и мысли в… далеко, в общем, и на этом энтузиазме очень продуктивно поработала. Мой анализ автомобильного рынка для одного из давних клиентов нашей компании только-только был завершен, когда раздался звонок офисного телефона. На дисплее высветился номер секретаря. Поднимая трубку, я уже подсознательно чувствовала, что ничего хорошего не услышу.
– Да, Оль, – тяжело выдыхая, ответила я.
Зато у этой вечно беззаботной девушки настроение было приподнятым. Она весело проверещала в трубку:
– Радич только что вышел от босса и Влада, а теперь угадай, где он⁈
– Наверное, в аду, учитывая сколько раз я его проклинала… – закатила глаза я, собирая бумаги для завтрашней встречи.
– А вот и нет! – по-детски радуясь тому, что я не угадала, воскликнула Ольга. А ведь я ее выручала… Вот он пример черной неблагодарности: писать Богу кляузы на ангела-хранителя пером из его же собственного крыла. – Он идет к вам в отдел!
– Оль, а можно в следующий раз меньше ненужной информации, чтобы я успела придумать, как избежать нежелательной встречи, – недовольно произнесла я, думая, в какой бы теперь угол податься.
Не успела я поворчать, как на пороге отдела уже стоял Радич. Он был вежлив и дружелюбен с сотрудниками, пробираясь к моему кабинету, и как только вошел, сразу всучил мне папку с документацией. Моя приветливость сразу после встречи с Мирой взяла отпуск, а потому все, что я могла предложить на его лучезарную улыбку – это не очень тщательно скрываемое недовольство.
– Господин Радич, когда владелец такой огромной компании, как СтройАльянс, тратит свое бесценное время на доставку документов, солнцу становится очень некомфортно вставать на востоке.
Он усмехнулся и ответил:
– Вообще-то, я по делу. Попросил Влада, но он не обладает таким преданным клиенту сердцем, поэтому легко передал мои заботы в твои руки, вместо того чтобы самому ими заняться.
– А еще я не осуждаю работу начальства, – злобно зыркнула на наглеца я, намекая, что не собираюсь поддерживать драгоценного клиента в его порицании моего руководителя. Папку с документами из его рук я все же приняла. – Чем могу помочь, господин Радич?
– Посмотришь по дороге? – указал взглядом он на папку в моих руках.
– И куда мы едем?
– На одну очень познавательную беседу с не менее интересным человеком.
– А можно задать всего один вопрос?
– Конечно. Но лучше не один, так мой шанс на диалог с тобой будет выше.
– В твоей большой компании не нашлось ни одного человека, которому ты мог бы поручить сопровождать тебя? – спросила я, когда поняла, что отделаться от него все равно не выйдет.
– Мне нужен тот, кто сможет взвесить мои риски на месте.
Я была связана контрактом, поэтому не могла не подчиниться. Быстро закинув вещи в сумку, я оставила указания отделу и пошла к выходу. Всем своим видом я демонстрировала шедшему позади Зореславу, как не хочу оставаться с ним наедине после этой глупой сцены ревности от его несостоявшейся жены, но он и не думал о милосердии.
Постепенно я провалилась в свои мечтания, что даже забыла о присутствии Радича. Накидывая на плечи пальто, я все так же пребывала в глубоких размышлениях, а потому действовала машинально. Я запустила руку в волосы, чтобы вытащить их из-под воротника, получилось не очень изящно, потому что пришлось снимать шарф, в слоях которого и запутались волосы. Напомнив о своем присутствии, Зореслав помог мне справиться с непослушными складками одежды. Покончив с джентльменской миссией, он не торопился убирать руку. В тот же миг его пальцы едва коснулись моей шеи. Я резко обернулась от неожиданности.
– Что ты делаешь? – недовольно спросила я и одарила Зореслава испепеляющим взглядом.
Однако, казалось, мой выпад только улучшил его настроение. Было видно, как он едва может сдержать свою довольную улыбочку. Надеюсь, он сейчас видит и то, как мне трудно сдержаться и не врезать по его веселой физиономии.
Пока мы ехали в лифте, на его лице застыло довольное выражение. Черт бы побрал эти тесные зеркальные кабинки. Меня злило, что он играет со мной, будто нарочно намекает.
Нет, он же не мог ничего вспомнить?.. Или мог?
Я пристально вгляделась в его бесстыжие глаза и не нашла в них ничего, кроме вопроса, чем это я занимаюсь. Раздался сигнал лифта, и двери открылись на нужном нам, цокольном, этаже. Не удостоив Радича и коротким взглядом, я пошла к его машине.
– Ты едешь подписывать контракт, не позаботившись о рисках? – мои брови медленно поползли наверх, когда я просмотрела цифры.
– Ну не настолько я отчаянный, – посмеялся Радич. Почти сразу он посерьезнел и добавил: – У меня не особо есть выбор в данной ситуации. Просто просчитай, сколько я потеряю.
– А если слишком много, то ты откажешься от контракта?
– Нет.
Я машинально протянула руку, чтобы проверить, нет ли у Радича жара, но он перехватил мою ее и сжал в своей. Попытка освободиться не увенчалась успехом. Я отвернулась к окну и замолчала. Так мы ехали какое-то время.
– Что тебе сказала Мира? – спросил он, прерывая молчание.
– Зачем господину Радичу утруждать себя глупыми женскими разговорами, – глядя в окно, замаскировала свой совет под риторический вопрос я.
– Возможно, мне только показалось, но я тоже был в это замешан.
– Одного не могу понять, чего вы не проясните все это между собой? – еще холоднее бросила я, заводясь от того, что эти двое втягивают меня в свои разборки.
– Нам нечего прояснять, – твердо ответил Зореслав.
– Если у женщины остаются иллюзии или сомнения касательно своего положения в жизни мужчины, но мужчина при этом считает иначе, не значит ли это, что есть неясности? Мира ведет себя именно так, – спокойно объяснила я, чувствуя некое родство наших с ней душ из-за схожей проблемы – безответная любовь.
