Текст книги "Любовь начинается с постели (СИ)"
Автор книги: Варвара Атран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Глава 3
Естественно, после встречи с Софкой мне стало лучше. Нет, груз бесстыдства я с себя снять не могла, потому что по-прежнему была той, кто украл брачную ночь у невесты с ее неописуемо привлекательным мужчиной. Теперь, когда мы прояснили, что мужчина, которого я уложила в постель, это точно никакой не Софкин муж, я могла позволить себе чуть больше вольности. Память охотно отозвалась, хотя после такой дозы алкоголя, которая в тот день была в моей крови, ее даже самые невнятные потуги считались бы достижением из разряда фантастических.
Мне было сладко от поцелуя. Мне было терпко от этого настоящего мужского запаха, голова кружилась при каждом вдохе, а вдохи у меня были учащенные. Мне сейчас не хочется гадать над причинами, но хочется поддаться впечатлениям от их следствия. Я теперь могу не прятаться от воспоминаний и постараться возродить их в памяти решительно все… Каждую позу и крик. Конечно, подобные мысли не просто отвлекали, такие мысли меня буквально стащили с пути трудоголика в этот прекрасный воскресный день.
Я охотно сменила рабочий настрой на бездельнический, однако и развратным воспоминаниям не могла предаваться до бесконечности. Обрывки бурных сцен вселили в меня вдохновение, вкус которого я уже успела подзабыть. И только в этот момент я поняла, как долго, как глубоко спала и добровольно смотрела этот заунывный сон, который страшнее любого кошмара только тем, что слишком безмятежен, чтобы закончиться.
Рискуя свернуть на новый серпантин самобичевания, я вовремя остановилась и вышла из этого трамвая в никуда. Подсознательно мне сейчас отчего-то очень захотелось ни о чем таком глобальном не думать, а лучше вообще стать беззаботной сплетницей на пару часов. Место подобных перевоплощений я знала только одно, а потому послушно закрыла крышку ноутбука и отдел головного мозга, отвечающий за работу в нерабочее время, и прямой наводкой направилась в салон.
– Сегодня я хочу перемен! – скомандовала я прямо с порога скучающим в праздном безделье мастерам.
– Да иди ты! – присвистнула Маша, за все эти сто лет, что я стригусь у нее, впервые услышавшая от меня подобные революционные речи. – Отстрижем сегодня два сантиметра вместо полутора?
– И ты туда же… – заскулила я, понимая, что моя пресность – это всеобщее мнение. – Можем даже цвет поменять?
– Эй, девушка, вы кто? Куда вы дели ту скучную Катю Уварову? Заперли в дальнем чулане ее огромного дома? Ну надо же! Вот и славно! Не выпускайте ее в люди больше, пожалуйста. Вы мне нравитесь гораздо больше. Проходите-проходите.
– Мелирование? – вопросительно выгнула бровь я.
Машка пошла дальше и выгнула обе.
– Ты это, прекращай, что ли. Я уже не так молода для подобных потрясений.
– Посоветуй уже что-нибудь, хватит прикалываться.
– Слушай, не хочу я портить твои волосы осветлением, да и не уверена, что тебе сейчас образ ангелочка к лицу. Какая-то ты дикая для этого сегодня.
Слово «дикая» было сдобрено довольно выразительной мимикой и прозвучало как уголовная статья, но я уже приняла решение считать любую критику близких мне людей конструктивной, поэтому просто спросила:
– Кем же ты меня видишь, в таком случае?
Машка запустила пальцы в мои длинные волосы и тоном участника заговора произнесла:
– Роковой брюнеткой. Давай твою серую четверку на два тона затемним?
– Будет старить?
– Будет глаз не оторвать! – парировала она, набрасывая на меня пеньюар.
– А вот эта опция интересует, – одобрительно закивала я, давая зеленый свет ее идее.
Через два часа я встала из кресла в новом образе, хотя ничего радикально мы не поменяли. Идеально прямые темные волосы действительно добавили мне сексуальности. Черты лица стали строже, что ли. Моя самооценка впервые за эти годы приподняла голову из той кучи дерьма, в которую я ее долго и методично погружала.
Маше, похоже, самой безумно нравилось то, что она сделала с моими тускло-серыми волосами, придав им лоска и благородства. Улыбаясь до ушей, она смотрела вместе со мной на мое отражение в зеркале, а потом сказала:
– Сходи купи красную помаду.
– Красную?
– Поверь, будешь просто вамп!
И тут тоже она не ошиблась. Красная помада, на (мое) удивление, мне очень к лицу. Вот только с ней плохо сочеталась длина юбки – слишком консервативная. Строгий деловой дресс-код в нашей компании штука, конечно, нерушимая, но вполне терпящая некоторые послабления. Никто не возразит, если моя юбка станет выше колена еще на несколько сантиметров. С этими революционными мыслями (слава психотерапии четы Никоновых!) я достала из шкафа мини, которую купить смелости однажды все же набралась, а надеть нет.
Так, больше пока никаких перемен, а то сердце генерального не выдержит и даст импульс руке подписать квартальное депремирование. Я еще немного покрутилась перед зеркалом и с некой гордостью за себя отправилась на работу.
– Катюха, какая ты прям вау! – кричала шепотом Ольга, когда я вошла в приемную с бумагами на подпись. Оторвавшись от затирания большого пятна на своей белоснежной блузке, она принялась за остроумие: – Ты точно в Томск ездила, а не в Лос-Анджелес?
– Точно. Такое, думаю, я бы не перепутала, – пробормотала я, вспоминая о залах Б и В. Кивнув в сторону кабинета генерального, я спросила у секретаря: – Кто там?
– Говорят, инвестор крупный, – сказала она, бросая в ход все народные средства для устранения пятна. – Влад лично встречал. Они вроде как учились вместе.
– О, богатая стройка, значит, – выгнула брови я, понимая масштаб той ярмарки тщеславия, что творится за дверью кабинета. – Ладно, буду в отделе. Если не трудно, набери, когда гость уйдет?
– Катюш, а ты можешь выручить меня? – жалостливо смотрела то на меня, то на поднос Ольга. – Это пятно никуда не денется теперь даже после стирки, не могу появиться там в таком виде. Не отнесешь им кофе, пожа-а-алуйста!
– Вообще нефиг делать, – согласилась я помочь несчастной, забирая поднос со стола. – Только ты дверь мне открой, а то на ней все и оставлю со своей природной антиграцией.
– Мерси, моя спасительница! С меня сто грамм и булочка! – прошмыгнув к двери на световой скорости, проверещала она.
– Никаких сто грамм, – с закрытым ртом проворчала ей в ответ я и нацепила маску приветливой секретарши.
Когда я вошла в кабинет, тут же встретила удивленно-озадаченный взгляд босса, сидевшего лицом к двери. Я пожала плечами и состроила гримасу, приказывающую ничего не спрашивать. Звонкий стук моих каблуков привлек внимание генерального, который одарил меня более категоричным взглядом. И только гость остался то ли крайне пофигистичен, то ли слишком благороден, чтобы проявлять любопытство к вошедшему. Генеральный сверлил меня взглядом, а я могла обороняться лишь идиотской улыбочкой. Неловкая пауза была завершена Владом, и мужчины вновь вернулись к обсуждению, пока я пробиралась к столу. Тихонько шикнув, босс привлек мое внимание. Я повернула голову и увидела его реакцию на мое перевоплощение, о котором я напрочь забыла из-за патологической боязни генерального. Влад провел по мне заинтересованным взглядом и поднятым большим пальцем вверх выразил свое вполне однозначное мнение.
На мгновение стало чертовски приятно от осознания, что он, пусть и в шутку, но впервые с момента нашего знакомства отпустил в мою сторону взгляд заинтересовавшегося самца. Однако сейчас было не самое подходящее для торжества время. Отложив свои восторги на потом, я вновь сосредоточилась на том, чтобы привлекать как можно меньше внимания и притом ничего не расплескать. Будто выиграв олимпийский забег с препятствиями, я довольно выдохнула и поставила поднос на стол рядом с гостем. Снова не теряя концентрации, я составила чашку ближе к представителю партнерской компании. Взглянуть на него у меня даже мысли не возникло. Уже достижение, что на него не пролила. Я обошла гостя и передала вторую чашку генеральному. Остался только Влад. Ну тут легче легкого.
Толстая линия прочерка в графе «Удача» мелькнула в сознании, когда я подняла глаза на одноклассника Влада. А кто-то еще утешал меня не путать судьбу с простой неудачей. Нет, уверена, тут как раз никакой путаницы.
Когда я выяснила, что Софкин муж – это не тот, с кем я переспала в день ее свадьбы, мне абсолютно точно показалось, что судьба начала возвращать мне долги за прошлые подзатыльники. Да, конечно, спасибо большое за то, что это все же был не Андрей, но маленький вопрос: а это обязательно должен быть он?
– Уварова! – почти прорычал генеральный, пока я стояла в оцепенении. – Что ты делаешь⁈
Злобный рык как ничто имел способность вернуть меня в реальность даже из ада. Я слегка вздрогнула от неожиданного пробуждения и быстро переключила внимание на директора.
– Просто. Сядь. На место, – членораздельно произнес он тоном, который обычно предшествует квартальному депремированию. Самообладание, пусть и с трудом, но вернулось к нему, тогда он обратился к гостю: – Зореслав, Екатерина Уварова, заместитель начальника инвестиционного отдела. Я упоминал о ней.
Довольный взгляд зеленых глаз переместился на меня. Нет, ни одной эмоцией он не выдал того, что мы «знакомы», но меня это не утешало нисколько. Особенно когда в моей памяти всплыли решительно все воспоминания, среди которых не было ни одного приличного.
– Ну вот и познакомились, – спокойно ответил тот, и только мы вдвоем понимали истинный смысл этой фразы.
Вместо ответа, на который я сейчас была неспособна, просто коротко кивнула и села рядом с Владом. Теперь ему меня было видно очень хорошо, а мне его бесстыжие глаза еще лучше.
– Катрин, я косвенно посвящал тебя в проект, – на деловом наречии затараторил босс, передавая бумагу за бумагой для ознакомления, – здесь вся необходимая отчетность по СтройАльянсу за последние два года, плюс выписки. Пусть отдел подготовит сопроводительные документы, возьми это на контроль.
Как бы сейчас тяжело или стыдно ни было, с этим я могу разобраться потом. В данный момент важно сосредоточиться на работе, чем я хладнокровно (нет) занялась.
– Господин Радич, я подготовлю список недостающих документов, которые необходимо вложить в портфель, не могли бы вы дать контакты вашего секретаря или помощника, я свяжусь с ними по этому вопросу.
– Нет нужды. Вы можете обращаться ко мне напрямую по любым вопросам, – спокойно ответил он и протянул свою визитку.
Чертов любовник! Что он себе возомнил вообще? Думает, что может вот так колоть меня этим злосчастным сексом по пьяни, когда только вздумается⁈ Самое обидное, что ведь и правда может…
– Хорошо, – с самым невозмутимым видом произнесла я. – Владислав Сергеевич, я могу идти?
– Да-да, назначь исполнителей на проект, и начните уже сегодня.
– Уварова! – снова прогорланил майор, отчего я непроизвольно вытянулась по струнке, едва не выронив поднос. – Где носит Ольгу?
– Там форс-мажор произошел.
– Чтоб я тебя больше не видел с этим подносом! Позоришь только перед людьми.
– Прошу прощения, Леонид Дмитриевич, – едва сдерживая истерический смех, пробормотала я и украдкой посмотрела на Влада, он тоже улыбался причудливости старика. – Вернусь к работе.
* * *
Выйдя за дверь кабинета, я постепенно начала осознавать то, что произошло, а еще свои перспективы. Конечно, в горячке удивления первая мысль, которая меня посетила, это увольнение. Немного поостыв и оценив обстановку, где нервничаю из-за произошедшего, похоже, только я, мне стало проще мыслить конструктивно.
Чтобы успокоить себя и рыдающую на плече удачи совесть, мне пришлось сформировать список аргументов, которые в несмолкающих внутренних дебатах стали бы не то железным оправданием, не то жалким утешением.
Во-первых, настоящие профессионалы своего дела никогда не будут тащить личное в офис. Ведь да же? Во-вторых, то, что произошло, явно носило характер экспромта, и никто заранее такое не планировал. Вина, бесспорно, есть, но она лежит на нас поровну, и вообще, разве за это преступление наказывают? Особенно, если по обоюдному согласию… В-третьих, все ведь было не так и плохо, ну, если судить объективно и, если я, конечно, вспомнила все. В память о чудесном переп… времяпрепровождении можно же поступить как взрослые люди, сделав вид, что ничего не произошло?
Вот так из этого списка оправданий содеянному мною в ту ночь, я выработала самую логичную и наименее болезненную, на мой взгляд, тактику дальнейших взаимоотношений с господином Радичем. Чем скорее я привыкну к мысли, что этого мужчины никогда не было в моей постели или меня в его, тем легче мне дастся работа с ним на долгие месяцы. Поправочка: продуктивная работа на долгие месяцы. Так что мой КПД теперь напрямую зависел от умения ввести собственную совесть в летаргический сон.
Так началось искупление моего греха перед богом брака, чьи заветы мы с бутылкой текилы со всем неслыханным кощунством нарушили. Период адаптации давался мне проще, чем я ожидала. Спасибо Владу за то, что нещадно завалил работой, отчего мой эмоциональный диапазон, в среднем по больнице, оставался как у Буратино. Поэтому даже если бы Зореслав Радич оказался подлецом, а им он, кстати, не оказался, то я стоически приняла бы любой его самый неджентльменский поступок.
К счастью, он ни разу не стремился хоть как-то обличить нашу с ним разовую, но такую порочную связь. Ни взглядом, ни словом он не подал окружающим и намека на то, что между нами когда-то что-то было вне этого офиса. Лишь в те недолгие и нечастые минуты, когда мы оставались наедине, Зореслав мог позволить себе задержаться на мне взглядом. Да пусть бы и смотрел, но то, что он при этом всегда молчал, раздражало, нервировало. Это его молчание давалось моему самообладанию тяжелее, чем самая яростная ссора.
Шло время, и я смирилась даже с этим содержательным молчанием. Вот почему человек на вершине эволюции – после нас только тараканы могут похвастаться такой исключительной способностью адаптироваться к неблагоприятным изменениям окружающей среды. Тут, конечно, справедливо заметить, что и я сама к вопросу выживания подошла основательно. Я не хотела прятать истинные чувства и тревоги, я намеревалась их вообще не испытывать, а потому моим спасением стало то, что раньше считала проклятьем. Возглавив рейтинг выживаемости в условиях крайнего стресса, я делала то, что умею лучше всего, – пахала как проклятая. Не было ни одного проекта, которым бы я не занималась от отчаяния, нарочно пытаясь оставить в работе все силы и способность думать и таким образом не предоставляя себе даже шанса, мгновения для самоедства. И вот, спустя месяц методичной дрессуры, я стала эталоном пофигизма, даже по моим венам текло чистое, неразбавленное самообладание.
После серьезной подготовки и определения стратегии для инвестиционной деятельности СтройКапитала мы провели довольно длительные переговоры. В целом, владельца компании устроило наше предложение, и с минимальными корректировками со своей стороны Зореслав Радич поставил подпись под многомиллионным договором.
В рамках этого торжественного события у нас был назначен ужин в ресторане, куда пригласили всех действующих лиц проекта. Я не смогла найти ни одного стоящего предлога, чтобы пропустить это светское и совершенно бесполезное для меня мероприятие, а потому пришлось покорно идти на эту пытку.
Раньше я никогда не игнорировала корпоративы, считая их отличной и едва ли не единственной возможностью сблизиться с Владом, который на работе на меня смотрел исключительно сквозь призму порядочного босса. Спустя время я поняла, что и попойки не принесут желаемого результата. Не то чтобы я плохо старалась или что-то такое, я вообще не старалась, но втайне надеялась, что градус алкоголя смягчит его черствое сердце, и Влад наконец дрогнет под действием моего обаяния. Не дрогнул, таким темпом уж скорее бы содрогнулся. Вот так я признала, что достигла дна в поисках самооценки, когда начала надеяться, что алкоголь станет мне союзником. Ужас. Как я могла до такого вообще докатиться?..
Ожидаемо, мероприятие для меня выдалось скучным и затянутым. Усталость, которой я щедро пичкала себя последний месяц, давала о себе знать. Хорошо хоть, что я отказалась от спиртного в этот вечер, имея для этого минимум две причины. Первую я уже озвучила – даже капля алкоголя сейчас могла бы сбить меня с ног. А вторая такова: прежде чем свалиться, я вполне успела бы начудить. Тьфу-тьфу-тьфу. Уберите и вот эти конфеты с ликером!
– А что насчет тебя? Почему вдруг ты стал таким скрытным? – подпирая висок указательным пальцем, спросил Влад, когда за столиком нас осталось только трое.
Зореслав задал другу детства немой вопрос, на который Влад ответил, будто ничего вообще проще не было:
– Поговаривают, ты женился.
Зря я все же похоронила этот вечер и на его надгробии преждевременно написала эпитафию скуке. Когда босс начал эту больше многих интересующую меня тему, я стала молчать еще старательнее, казалось, даже вспотела от усердия. Сейчас все мои усилия были направлены на слуховую деятельность. Как же мне хотелось услышать истинную и полную историю того дня. Зореслав даже не глянул в мою сторону, но и ни одним мускулом не показал свое смущение или нежелание рассказывать.
– Скучная история, – словно лишь приличия ради отмахнулся он.
– Да брось, с тобой не могло произойти скучной истории, которая притом еще и связана с самым важным событием в жизни человека, – парировал Влад под мои мысленные похвалы за его настойчивость.
Даже прямой вызов не стал поводом для смущения Радича. Напротив, собеседник сделался еще более раскрепощенным, когда вдруг произнес:
– Ладно, раскусил. Когда я уже должен был выйти к гостям и поприветствовать их на своей свадьбе, случилось нечто такое, что необратимо повлияло на дальнейшие события.
– Тебе бы триллеры писать, ты нас нарочно интригуешь?
Взгляд зеленых глаз переместился на меня, и по их самоуверенному, смеющемуся выражению я поняла, что ничем хорошим для меня этот откровенный разговор не закончится. На миг мне вдруг показалось, что месть была отличным стимулом его прежде терпеливому молчанию.
– Меня остановили. Одна привлекательная брюнетка. Она ворвалась за мной в мужской туалет и была такой убедительной, что я не устоял.
– Шутишь⁈ – с явным недоверием произнес Влад, для которого, в отличие от меня, интрига еще не умерла.
– Нет, – искренне ответил тот. – Я правда ушел с ней в тот вечер.
– Слышишь, Катрин, не одна ты чудишь на свадьбах! – посмеялся надо мной босс, даже не догадываясь, что этой фразой унес рай из-под моих ног. Радич коротко глянул на меня ничего не значащим взглядом и снова вернул его другу. Влад не унимался: – А как же твоя жена?
Услышать ответ мне не удалось.
– Простите, – окликнул меня администратор с крайне виноватым видом, – не могли бы вы уделить мне пять минут.
– Да, конечно, – пожав плечами на немой вопрос босса, ответила сотруднику ресторана я.
На самом интересном надо было меня выдернуть. Ну и кто потом мне перескажет, во сколько Зореслав оценивает ущерб, нанесенный мною его только что состоявшемуся браку?..
Глава 4
Под завершение вечера ко мне подошел администратор и, очень долго извиняясь за произошедшее, наконец-то сообщил, зачем помешал узнать концовку этого бразильского сериала. Мы остановились перед солидно одетым мужчиной лет шестидесяти, который, кажется, нас и ждал. Позади него над маленьким мальчиком суетливо хлопотала женщина примерно тех же лет, что и мужчина. Было видно по всему, что они пришли вместе. В руках женщины была бутылка воды и салфетки, она то и дело обеспокоенно интересовалась у малыша, как он себя чувствует.
Я непонимающе уставилась на незнакомца. Опережая мой вопрос, наладить мосты коммуникации вызвался сотрудник ресторана:
– Госпожа Уварова, это Юрий Сергеевич Малахов.
– Здравствуйте, – кивнула я, вс еще не понимая причину нашего знакомства.
– На самом деле мы собирались сами извиниться за произошедшее, но господин Малахов настоял… – виноватым голосом начал администратор.
– Спасибо, Андрей, дальше давай я сам, – без тени высокомерия обратился к сотруднику ресторана мужчина. Его взгляд переместился на меня, тогда он продолжил: – Госпожа Уварова, дело в том, что моему внуку стало плохо. И когда мы уже собирались домой, так вышло, что он неумышленно испортил ваш плащ.
Боже, он так долго готовился это сказать, что я успела придумать и развить в своем сознании десять самых эпичных версий под стать настроению и ситуации с признаниями Зореслава Радича. А все оказалось куда прозаичнее.
– Если можно, просто Екатерина, – растерянно произнесла я, потому что не знала, что еще мне сказать из-за абсурдности и неловкости этого момента. – Сейчас с вашим внуком все в порядке?
– Сейчас ему получше, но нам все равно нужно в больницу. Катя, не могли бы вы дать мне номер своего телефона, мы с супругой, – он указал в сторону элегантной женщины с ребенком, и она приветливо улыбнулась мне, – хотели бы компенсировать вам неудобства из-за этого случая.
– Юрий Сергеевич, верно? Все в порядке, вам следует сейчас позаботиться о своем внуке. Не волнуйтесь по поводу моего плаща, никакой компенсации я не возьму, потому что химчистка вполне способна решить эту небольшую проблему, – мягко сказала я, чтобы у собеседника сложилось стоическое убеждение, что обиды на них я не держу.
– Нет-нет, ни в коем случае, я настаиваю, – запротестовал он и протянул мне свою визитку. – Прошу вас, тогда вы мне наберите, в противном случае, я буду чувствовать себя виноватым.
Мне искренне стало жаль этого благородного и честного мужчину, а потому я приняла его карточку. Только после того, как он добился от меня обещания позвонить, они наконец смогли уехать в больницу.
Конечно, я не собиралась выполнять свое обещание. Дождавшись, когда семья скроется за дверью ресторана, я просто порвала визитку и выбросила в урну.
– Извините, – обратилась я к послушно стоящему позади администратору, – могу я забрать свой плащ?
– Я попросил одну из наших сотрудниц отправить его в химчистку, – не меняя извиняющегося тона, ответил молодой человек. – Не могли бы вы только оставить нам адрес доставки и контактный телефон, все остальное организуем мы сами. И, разумеется, услуги химчистки мы возьмем на себя.
Я просто смирилась с тем обстоятельством, что кто-то в этот вечер просто обязан был продемонстрировать мне свое искреннее благородство и позволила администратору сделать так, как он задумал.
Не сказать, чтобы вся эта ситуация с плащом расстроила меня, больше было ненужной возни, но возвращаться на торжество мне почему-то совсем расхотелось. Я зашла в уборную просто для того, чтобы побыть немного наедине с собой, а потом вызвала себе такси и, прилагая крайне волевое решение, пошла попрощаться с присутствующими.
Повезло, что за столиком были только Влад и директор, Радича в поле зрения не оказалось. Сославшись на незавершенную работу, от генерального я получила милостивое разрешение уйти домой и, пока он не передумал, быстро направилась к выходу.
Очень вовремя приложение прислало оповещение, что мое такси подъезжает, поэтому, не страшась прохлады сентябрьского вечера, я сразу вышла на улицу. Вышла и пожалела. Теперь было понятно, куда исчез Зореслав. В течение всего вечера его телефон звонил много раз, но лишь редкие звонки получали ответ.
Голос Радича в шуме московских пробок был почти неразличим, но, как и всегда, его звучание было до бесстыдства бархатным и соблазнительным. Увидев меня, Зореслав не прервал свой разговор, но это не мешало ему неотрывно смотреть в мою сторону. Его занятость телефонным звонком позволила мне уйти по-английски бесцеремонно, чему я очень обрадовалась. Так, мы мстительно обменялись бестактностью. А я снова приложила все силы, делая вид, что нас ничего не связывает, вот только это никак не помешало мне чувствовать каждой клеточкой кожи этот наглый, самонадеянный взгляд.
Мое ожидание затягивалось, и спустя минуту, другую, третью мой красивый финт уже больше отдавал жалостью. Ко всему прочему, вечерняя сырость предательски заставляла дрожать в этом чертовом легком платье. Я старалась делать вид гордой и неприступной до самого конца, пока в итоге Зореслав не объявил открыто, что давным-давно все понял. Только бы я подумала, что стыд добьет меня быстрее, чем холод, как избавилась от обоих. Это произошло в тот момент, когда на мои плечи бережно опустился пиджак. Обжигая теплом своего владельца, он стал доказательством того, что только я все это время думала о мести.
Я обернулась с намерением поблагодарить, но у его уха все еще находился телефон. Одними губами я произнесла спасибо и села в такси.
Вот не хотела же смотреть, зарекалась, что горб вырастет, если посмотрю, но все равно сделала это. И раз уж меня сейчас никто не слышит, то ни к чему притворяться монашкой… Я разозлилась? Разозлилась, потому что этот герой-любовник не бросил печальный взгляд в мою сторону, не остался смотреть исчезающему за поворотом такси, и даже просто не удостоил крохой своего внимания? Да, я разозлилась, когда Радич преспокойно повернулся и, продолжая свой разговор, направился обратно ко входу в ресторан. Что за несносный мужчина? Только я о нем начинаю думать чуть лучше, как он делает что-то такое, что снова возвращает мою неприязнь к нему. И пока я злилась на любовника за разрушение моих надежд, в голову пришел один вполне логичный вопрос: а какого черта я вообще хочу, чтобы он оказался положительным персонажем?
Он женат. Разве мне недостаточно того, что я уже сотворила? Меня не предупреждали, что, оступившись однажды с пути праведника, я необратимо, без права на прощение подвергнусь деформации, пока не превращусь в отпетую злодейку. Неужели ж я мало раскаивалась, посыпая голову пеплом от сожженной в ту ночь надежды попасть в рай после смерти? Прямиком из крематория, еще тепленький, этот пепел, по всем признакам, стал символом только моего позора, но не раскаяния…
Не бывать такому! Если уж прошлый позор мне не смыть, то хотя бы новых я избежать в состоянии, только нужно еще настырнее следовать плану тотального игнора нашей былой близости. В тот вечер в ресторане мне не удалось услышать подробностей о свадьбе Зореслава, не получилось узнать о них и позже, но так даже лучше, потому что у моей нервной системы уже барахлит иммунитет к очередным потрясениям. Пусть лучше что-то останется недосказанным, так есть шанс, что эта история для меня завершится быстрее.
Неделя выдалась убийственно тяжелая. Начался сезон простуд и вирусов, поэтому выживали сильнейшие. Эти же сильнейшие пахали за себя и того (больного) парня. Отдел потерял почти половину сотрудников, у работы были те же показатели, но только в сторону увеличения. К четвергу началась та стадия рабочей недели, когда нужно сосредоточиться на том, чтобы не сдохнуть. Потому что смерть – это то, что никогда не согласует руководство.
В общем, благодаря приемам выживания в экстремальных условиях, до совершенства отрепетированным за эти два года, к пятнице я еще дышала, хотя ни на что другое у меня уже не было сил, даже глаз не дергался. Встав из-за стола к обеду, я буквально заставила себя сделать перерыв, потому что перед глазами у меня уже цифры даже не двоились – посылали на фиг. Я дала себе обещание, что сегодня обязательно пообедаю и точно чем-то более полезным, чем чашка двойного американо без сахара. Только я уже собиралась спуститься в буфет, как помощница сообщила о гостье, разыскивающей меня.
Несмотря на абсолютную безжизненность моего организма, добитого работой, я, оказывается, еще способна была испытывать эмоции. Очень удивилась увидеть ту самую женщину из ресторана, чей внук испачкал мой плащ. И раз уж я все равно намеревалась уйти на перерыв, то была совсем не против ее приглашения на обед в кафешку в соседнем здании.
Мы устроились за столиком, который был дальше всех от входа, потому что мне безумно хотелось тишины и комфорта, а потом наконец познакомились. Гостья вручила мне пакет из дорогого бутика с новым и очень стильным плащом. Эльвира Борисовна не дала ни одному звуку, слетавшему с моих уст, стать возражением и настоятельно попросила принять ее извинения в виде этого подарка. Мне ничего другого не оставалось, кроме как покориться, испытывая искреннюю благодарность.
Эльвира Борисовна оказалась очень живой и остроумной женщиной, а потому наше общение сразу обрело дружеский формат. К моему удивлению, она буквально вдохнула в меня жизнь, которую я так старательно транжирила на работе всю неделю. В этой легкой беседе даже мой аппетит отбросил скромность, и я впервые за последние несколько дней наелась от души.
– Как вы меня нашли? – все еще удивлялась появлению в офисе супруги Малахова.
Элегантная женщина улыбнулась глазами и дружелюбно ответила:
– Мне пришлось допросить администратора ресторана, чтобы узнать о тебе хоть что-то. Он оказался очень порядочным работником и не согласился дать мне контактную информацию, кроме названия компании, которая в тот вечер отмечала корпоративное мероприятие. Дальше было нетрудно.
– Если честно, вы меня удивили. Ведь эта ситуация попросту не стоила всех затраченных усилий. Мне теперь кажется, что это был не плащ вовсе, а королевская порфира как минимум. И хотя я сейчас перед вами всячески красуюсь своей скромностью, в душе очень благодарна за то, что в этом мире есть такие люди, как вы и ваш супруг.
– Юра всегда был таким, – рассмеялась она на мое откровение. – Мой покойный отец о нем говорил так: «Даже если вы снимете с него шкуру, ничего, кроме чести, вы там не найдете».
– Отличная характеристика, – посмеялась и я.
– И, главное, очень точная, – добавила она. Оглядевшись по сторонам в поисках официанта, Эльмира Борисовна продолжила: – Как ты добралась в тот вечер до дома, все было в порядке?
– Даже если бы захотела замерзнуть, не смогла бы, – вспоминая сцену в ожидании такси, ответила я. – Коллега одолжил свой пиджак, а домой я добиралась на такси, так что, как видите, ни одного шанса ощутить холод сентябрьских вечеров.
– Юра сказал, что ваша фирма достаточно известная в Москве, какую должность ты занимаешь?
– Я заместитель начальника инвестиционного отдела, – с заслуженной каторжным трудом в течение последних двух лет гордостью ответила я.
– Такая молодая и такая успешная. Умница, так держать! – похвалила Эльмира Борисовна, будто нисколько не удивившись. – Я до встречи с Юрочкой такая же была, только работу и видела. Мой отец в 80-е владел чулочной фабрикой в Подмосковье. Не представляешь, сколько у меня с ней связано прекрасных воспоминаний! Прошло уже очень много лет, но я по-прежнему считаю, что женщина никогда не должна бросаться из крайности в крайность. Много работать – плохо, а не работать – еще хуже. Да, семья, быт, дети – все это прекрасно, но не ценой твоего второго я.
