Текст книги "Русские толкования"

Автор книги: Вардан Айрапетян

На анекдот про девятых людей

В анекдоте АТ 1287 = Тм J2031 десятеро не могут досчитаться одного, они девяты люди,потому что каждый «себя-то в счет и не кладет», и только прохожий, посторонний сосчитывает их всех. Чтобы девяты людистали десятерыми, нужен одиннадцатый; здесь представлены все три типа фольклорных чисел, а именно неполное число, круглое, т. е. полное, и сверхполное. Этот анекдот про глупцов вчуже смешон, но ведь все мы такие дураки, это и притча о человечестве. Каждый сам для себя – инойпо отношению ко всем другим людям, а чтобы включить себя в счет, нам нужно увидеть себя со стороны, с точки зрения иногои для меня и для других.

Анекдот про девятых людей.Анекдот про глупых людей, которые не могут сосчитаться, сохранился по меньшей мере в шести русских записях. В сказке сборника Старая погудка на новый лад 1794—95 годов, скорее пересказе чем записи, сын ищет по свету людей умнее его матери, а находит еще глупее;

(1) потом лежала ему путь-дорога мимо лесочка, где, увидев несколько человек, сидящих в кружке и обедающих, подошел к ним и поклонясь сказал: «Хлеб да соль вам, добрые люди!» Они пригласили его к себе обедать. Прохожий, садясь подле них, рассуждал сам в себе, что нашел умных людей. И как только все пообедали, то мужики просили прохожего, чтобы он пересчитал их, все ли они тут. «Мы уже раз двадцать считались сами, – говорили крестьяне, – но всё одного не досчитались». Сие самого прохожего привело в удивление, и он спросил их: «Сколько вас было?» – «Нас из двора, батюшка, пошло десятеро, – отвечали мужики, – а теперь по нашему счету только осталось девятеро: и мы не можем домекнуться, кого из нас нет; кажется, по виду мы все, а по счету не все». Прохожий велел им при себе сделать счет, и который считал, тот себя никак в число не включал. Прохожий, засмеявшись глупости сих людей, перечел их, и они были сим довольны.

( Ск. ранн ., 51). Такая же составная сказка Лутонюшка, записанная в Тамбовской губернии, есть в собрании Афанасьева (НРС, 406). Найдя много разных глупцов, Лутоня повернул домой, к матери, и

(2) набрел на дороге на артель работников; сидят вместе да обедают. «Хлеб да соль!» – «Садись с нами». После обеда стали они считать, все ли налицо. Но сколько ни считали, всё одного не досчитываются. «Пожалуйста, добрый молодец, пересчитай нас; отпустил нас хозяин всего-навсего десять человек, а теперь сколько ни считаем – всё одного не хватает». – «Да вы этак никогда не досчитаетесь! Каждый из вас как станет считать, себя-то в счет и не кладет: полно хлопотать попусту, вы все налицо!» – «Спасибо, добрый человек!»

Отдельный вариант анекдота из Олонецкой губернии известен в пересказе ( Сл. олон ., с. 18, – в АТвс не учтен):

(3) Девяты люди(Заон.) дразнят обывателей с. Кузаранды в Заонежье. Причиной этой клички, по уверению крестьян, служит старинное предание: обыватели с. Кузаранды в количестве 10 человек отправились в путь; после какой-то переправы они вздумали проверить, все ли они налицо, но сколько ни считали, кто ни принимался считать, всех участвующих в путешествии оказывалось уже не 10, а 9 человек. Как погиб один из товарищей и кто он такой, они никак не могли припомнить и сильно горевали. Кто-то уже посторонний пересчитал их, нашел, что они все налицо, и объяснил им, что все считавшие забыли сосчитать самих себя.

В 1926 Н. Ончуков записал на Урале сказку Ваньцы, составную, где сменяются глупости одних и тех же глупцов.

(4) Отправилися в полё, вышли – гречуха расцвела белая. Они думали, что озеро.

– Давай купаться.

Их было десять человек. Разделись, покупались, вышли, оделись.

– Много ли нас?

– Было десять человек, надо посчитать.

Считали-считали, одного нет – сам себя не считат. Пересчитали, всё одного нет. Идет мужик.

– Вы чего, Ваньцы, считаете?

– А вот купались в озере, да человека не хватат, один, видно, утонул.

– А вас много ли было?

– А десять человек.

– Да ведь вас десять!

– Нет, одного нет.

Лежит говно коровье.

– А не верите, дак тычьте носами в говно, после дырочки пересчитам.

Перетыкались носами в говно, сосчитали – все Ваньцы.

(изданные только сейчас Завет, ск ., 71). Еще одна запись сделана в Литве в 1964, это сказочка Глупый сынок (Литов., с. 332) с признаками вырождения; здесь мальчик идет искать людей глупее не его матери, а его самого:

(5) Ишел-ишел, видит – десять человек стоят и плачут, за головы хватаются и думают, как жить на свете – не бедовать. Мальчик подходит и говорит:

– Что вы, друзьи, плачете?

– Одного товарища втеряли. Вчера было десять, а сегодня девять.

Считают-считают, не могут сосчитать. Мальчик сметил, что каждый других считает, а сам себя пропускает. Он и говорит:

– Я вам помогу.

– Ой-ой, если поможешь, сколько денег проси, все отдадим.

Мальчик всех их пересчитал.

– Ай, господи, все деньги тебе отдадим.

– А я не возьму. В Америке и то людям помогают.

Встретились девяты людии в Карелии 1980-ых как «насмешливое прозвище жителей д. Суйсарь Прионежского р-на», по отдаленному пересказу Л. Михайловой (ЯРФ, с. 119) оно

(6) связано с преданием о том, что на сарае одного из домов деревни десять мужчин шили лодку; желая проверить, сколько человек работает, считающий всякий раз находил девять человек, забывая о себе (в роли считающего побывал каждый из работающих, и результат счета был у всех одинаков).

Сюжет Десятеро без одного: каждый не присчитывает себя (глупцы решают, что один из них утонул) по указателям АТ (тип 1287) и Тм (мотив]2031) распространен от Индонезии до Великобритании. Его усвоила индийская философская школа ньяя, но без приходящего на помощь одиннадцатого (Бетти Хайман, Грани инд. мышл ., 4.1), такой же неполный вариант с десятью слепцами после переправы через бурную реку пересказывают слушатели Раджниша в Пуне. Сюжетные разновидности: Глупцы вдавливают свои носы в песок и потом считают ямки – Тм J031.1, кроме записи (4) сюда относится история Носы про жителей Мольса – датских пошехонцев ( Мудрые деяния , 8), тоже с коровьей лепешкой вместо песка; Тут десять лошадей, а когда садишься верхом, их почему-то всего девять – ]2031.2; Культурный герой разбросал кокосы по островам (о-ва Кука), но забыл тот, на котором стоял сам, поэтому их там нет – ]2031.3. В записи (4) счет мотивирован предыдущим анекдотом АТ 1290 = Тм J1821 Плавают в поле льна .

Собственная исключительность. Кажется, по виду мы всев записи (1): говоря о людях, мы естественно не имеем в видусебя; себя никак не могли припомнитьсчитавшие (3): «Как про кого говорят, себя не помнят» (ПРН, с. 620). «Имя свое всяк знает, а в лицо себя никто не помнит» (с. 308, ср. на с. 704), а в анекдоте как раз хотят узнать, все ли налицо(2)/(3). Вот в точности свидетельство мальчика шести с половиной лет: Я себя не вижу, а других вижу! Мне только счастье видеть других.«„Я-то один, а они-то все“, – думал я и – задумывался», признаётся «антигерой» Достоевского ( Записки из подполья , 2.1) и добавляет: «Из этого видно, что я был еще совсем мальчишка.» Сюда же насмешливые пословицы (ПРН, с. 733, и Р. нар. поcл ., с. 139) «Все равны бобры, один я соболек» и Всем по семь, а мне восемь.Эта собственная исключительность – «первичный факт человеческого сознания и человеческой жизни», говоря выражением М. Бахтина из его заметок о чужом слове (ср. там же «первичные реальности» – ЭСТ ₁с. 348сл.). Я иной, мы иные по отношению ко всем людям, другим для меня и чужим для нас. Есть пословица-тип Люди то, а мы другое,обобщающая множество пословиц (ППЗ, с. 94), ср. людской«чужой» (СРНГ 17, с. 244) или господское название слуги человек.Я, считающий, сам не в счет, понадобился прохожий(1), посторонний(3), иной, чтобы учесть нас всех: со стороны-то виднее; вот шутка (ПРН, с. 465, 624 и 850): Отойдем да поглядим, каково-то /хорошо ли мы сидим.Лишь потом мы включаем в людей себя – Ия такой же человекили Все мы люди, все человеки(с. 303), – и мне или нам противостоят уже не люди, а другие или чужие.

К «Я-то один, а они-то все»подпольного человека, когда он «был еще совсем мальчишка», любопытную параллель заметил Аарон Штейнберг ( Своб. Дост ., с. 88 сл.) в письме самого Достоевского А. Майкову от 9/21.10.1870: «–мы одни, а они-то все»,т. е. Россия и Европа. Сюда же «Я не мог мыслить о себе как о ничтожной твари, и хоть маленьким, но был богом.» – Флоренский в детстве ( Детям моим , 4), «Я это иное», Je est un autreшестнадцатилетнего Рембо из двух его «писем ясновидца» (13 и 15.5.1871, см. Письма ясн.) и не менее знаменитый «Единственный» Макса Штирнера.

Из Бахтина об отношении «я» – другие:

–я чувствует себя исключением, единственным я в мире (остальные все другие) и живет этим противопоставлением. Этим создается этическая сфера абсолютного неравенства я всем другим, вечного и абсолютного исключения я (оправданного исключения). – Большинство людей живет не своей исключительностью, а своей другостью. Исключительность материализуется и становится паразитической (эгоизм, честолюбие и т. п.).

– набросок К вопросам самосознания и самооценки – (БСС 5, с. 73); «Да, между мною и другими – для христианина бездна; деление происходит нацело: я и другие– Вне этого основного факта религии (уединение себя) ни одно религиозное явление необъяснимо.» – доклад Проблема обоснованного покоя в записи Л. Пумпянского (БФ, с. 235). Главной на эту тему осталась ранняя бахтинская работа Автор и герой .

Примеры на «Люди то, а мы другое»:«Кому клюковка, а нам тукманка», «Кому телята, а нам ребята», «Кому пироги да пышки, а нам желваки да шишки», «Кого / всех мимо, а меня в рыло», «Вам Бог дал, а нам посулил», «У людей долото / шило бреет, а у нас и бритва не берет», «Люди пировать, а мы горевать», «Кому веселье, а мне и полвеселья нет», «Ваши скачут/ пляшут, а наши плачут», «Люди пьют, так честь и хвала; а мы запьем – стыд да беда», «Все люди такие, только мы вот эдакие / мы сякие», «Чьи грехи закрыты, а наши все наружу», «Чужой талан скоро растет, а наш ни лезет ни ползет» (ПРН, с. 58, 62 сл. и 192 сл.).

Круглое число, неполное и сверхполное. Считающихся в анекдоте по всем шести источникам 10, заведомо круглое(К), полное число, но поскольку каждый из них самому себе иной, для каждого людей всего 9, неполное(К—1) число, а чтобы стать 10-ым, мне нужен иной для всех включая меня, 11-ый; 11 сверхполное(К + 1) число. Датских считающихся пошехонцев семеро (Мудрые деяния, 8), есть варианты с таким же круглым 12, относительно которого 11 уже неполное. Круглое число с его общезначимым прообразом – для 10 это пальцы рук, а пальцы в фольклоре связаны с детьми, – число всех членов ряда, всех частей целого, завершено и потому совершенно. Это оно служит единицей счета, получает особое, несоставное имя, например русское сорокили датское snes«20», считается счастливым. В волшебных сказках герой замыкает собою ряд как носитель полноты – целостности или же находится вне ряда как особенный, иной: герой не становится К-той жертвой сказочного «вредителя» (к этому термину Проппа см. М. Вайскопф в НЛО, № 24, с. 53–58) или забирает его К-тую дочь, а сам остается К-тым или даже К + 1-ым среди своих помощников. А неполное число выражает лишенность, ущербность, предзнаменует поражение и гибель вредителя. Например, в сказке НРС, 159 ( Марья Моревна ) кругом дома бабы-яги 12 шестов, на И по человечьей голове, только один незанятый; герой приходит к ней за конем и не лишается головы, наоборот, он добывает лучшего коня, а баба-яга его не догоняет и падает в огненную реку. Другой случай: купец нанимает героя копать золото на неприступной горе, оставляет его там на голодную смерть вслед за 99 нанятыми, но герой спасается и делает сотым самого купца (НРС, 243). И когда в предании Про Мамая безбожного (НРС, 317) Мамай посылает против русского посла «сильных, могучих богатырей тридцать человек без одного», уже этим сказано, кто кого побьет. Без круглого числа нет сказочной задачи на узнание с ее тождеством, то есть совпадением лиц во всём (волос в волос, голос в голос)кроме их мест. В одном варианте сказки Морской царь и Василиса Премудрая у морского царя 13 дочерей (НРС, 222), сверхполное число, а не круглое 12, 3 или 77 (НРС, 219, 220, 224 и 225, где и задача на узнание), Василиса Премудрая – 13-ая, и Иван-царевич не узнаёт по примете, а просто выбирает ее (из-за этого у морского царя оказывается без Василисы Премудрой круглое число дочерей вместо положенного ему неполного). В силу своего вхождения в один ряд все его члены однородны и могут отождествляться, ср. в Первоосновах теологии Прокла «Всякое множество тем или иным образом причастно единому.» «Если же многие причастны единому, они тождественны в отношении этого одного.» [12]12
  Перевод А. Лосева.


[Закрыть](1 и 66); задача на узнание предполагает такую одинаковость и круглое число. А сверхполное число обозначает иного. Это один, единственный в своем роде, он же другой, отличный от всех (само слово инойобщего происхождения с один,праслав. *jьпъ(jъ): *еd-inъ),некто и никто. Иное двойственно, в нем сходятся крайности: 13 «несчастное число» (ПРН, с. 556), чертова дюжина,но недюжинныйчеловек, изрядный, а не рядовой, тоже ведь 13-ый, как Василиса Премудрая в одном случае или Иисус Христос над двенадцатью апостолами, caput omnium ipse tertius decimus,у Кассиодора (X. Майер и Р. Сунтруп, Сл. числ. знач ., стб. 647), вот и Набоков назвал один свой сборник Nabokov's Dozen : 13 Stories, а 5-лепестковый цветочек сирени – «счастье». О неполноте и сверхполноте ср. Ян Гонда, Избыт, недост .; к мифологии чисел см. В. Топоров, Числ. арх . и статью Числа в МНМ 2, ср. его же Число и текст .

Круглое число, например знакомые и значимые для нас с детства сказочные числа 3, 7, 12, 40 или «пальцевые» числа 5, 10 и 20, обязано своим названием кругу как ряду, за последним членом которого снова идет первый. Вот пословица про неделю, по-блатному круглую/круглуху: «Осьмой день что первый» ( Сл. блат ., с. 118, и ПРН, с. 556); в Сказке Набокова тринадцатая избранница героя оказалась первой, круг замкнулся. Правда, в представлении числа камешками, ср. латинское calculus«(счетный) камешек», 3 будет треугольным числом, но 10 = 1 + 2 + 3 + 4 тоже, как 4 и 9 будут квадратными, и тогда удобнее название «полное». Круглое число назначено приобщать счетное, множественное к единому, это оно служит единицейпри счете и становится основанием счисления (не наоборот, вопреки популярной брошюре С. Фомина Сист. счисл ., § 1 сл.). Будем различать считающее лицо, предмет счета – количество («сколько штук», предмет собственно счета) или величину («сколько раз», предмет измерения), единицу счета – круглое число, вырастающее в систему счисления, и итог – точное число, число как таковое. Единица не число, ведь (натуральное) число имеет дело со множественностью членов ряда, частей целого, а «Один раз /одновá не в счет» (ПРН, с. 549 и 556), единица способна обозначать само целое. И двойка не вполне число, иначе языкам не нужно было бы особое двойственное число в отличие от множественного и слово «оба» в отличие от слова «все». А судя по окончаниям русских форм 1 брат,2–3 – 4 братаи 5 итд. братьев,настоящие числа начинаются с 5. Нуль, 1 и 2 – эти числа, вернее нечисла, способны каждое по-своему обозначать иное, как ничто, как одно и как другое или двойственное, а 3 наименьшее круглое и просто наименьшее (натуральное) число. Об одном как целом см. В. Топоров, Числ. арх ., с. 18–20, и в МНМ 2, ст. Числа , с. 630; к 2–3 – 4 он же, Число и текст (1), с. 78–84, и Семант. четверичн ., с. 128–130; к числу 3 он же, Семант. троичн .

Круглое число и точное:почти что круг и точка (о круге см. хотя бы Топоров и М. Мейлах в МНМ 2, о точке есть статья Флоренского для словаря символов – ФСС 2, с. 574—90). Точное число определяется одним счетом, а круглое подчиняет себе счет, ср. круглый счет, округление,особенно большое – число «бессчетного» в противоположность «считанному». Большое число скорее круглое, точное число скорее малое, например кругл(еньк)ая сумма– много денег, а блатное кругленькаязначило «1000 рублей» ( Сл. блат ., с. 118) до очередной инфляции. От этого отталкивается Рабле: большие числа у него смехотворно точные, не округленные, заметил Бахтин, Творч. Рабле , с. 505—07/ 512—14. Так и в математике, по неожиданному признанию П. Рашевского:

Духу физики более соответствовала бы такая математическая теория целого числа, в которой числа, когда они становятся очень большими, приобретали бы в каком-то смысле «размытый вид», а не являлись строго определенными членами натурального ряда, как мы это себе представляем.

Разумеется, любое измерение производится лишь с какой-то степенью точности, и та «идеальная точность», которую предлагает математика в понятии вещественного числа, физику не требуется.

–  Догм. нат . (с. 244 сл.). Круглое число – число глубокое, но неточное (точность и глубину различает Бахтин, К методологии гуманитарных наук ), оно назначено приобщать предмет счета к значимому прообразу, например в пословице «Бог любит троицу» (ПРН, с. 556) – три как наименьшее круглое число. А точное число, будь то целое или нецелое, направлено только на свой предмет, без всякой оглядки. Уточняя круглое число, мы теряем его прообраз; округляя точное, теряем его предмет. Точное число – «разовое», его повторение еще где-нибудь это случайное совпадение, а круглое число устойчиво, постоянно. Круглые числа праздничные, точные будничные. Устойчивое круглое число памятно и памятливо, оно хранит в своей глубине прообраз, чью значимость оно сообщает всё новым предметам; точное число забывчиво.

Почти, почитай, почéсть—словесный округлитель неполного. Ср. без малого, чуть / едва (ли) не, Чуть-чуть не считается, о-коло, не в счет, с лишним, слишком.

К 29 богатырям Мамая,которых побивает русский посол (НРС, 317): фольклорист Т. Новичкова поспешила опровергнуть этот пример гибельности неполного числа своим мнением, будто «случайно попавшая в сказку о Мамае былинная формула „тридцать молодцев без одного“– в былинах – имеет прямо противоположный смысл, характеризуя дружину богатырей (обычно с продолжением: сам Илья, Садко или Вольга „во тридцатыих“)» – Числа был ., с. 144, к 29 дружинникам см. А. Гиппиус в Жив. ст ., 1997, № 3, с. 21–23, – и даже не заметила, что продолжение в скобках говорит в мою пользу. Вот былина про Василия Буслаева из Сб. Кирши Дан . (л. 14 об. – 16 об.), где тоже

 
Собиралися – соходилися
Тридцать мóлодцов без единова,
Он сам, Василей, тридцатой стал.
 

Герой с дружиной сильнее мужиков новгородских, но без него, без К-того и первого, дружина побить их не смогла; только когда Василий пришел молодцам на выручку, мужики покорились. И Повела девка(помощница) Василья со дружиною на тот на широкий двор,| привела-та их к зелену вину,| а сели оне, молодцы, во единой круг– здесь 30 человек уже наглядно круглое число. А 30 без одного, носителя полноты, это дурная множественность. Так и девяты люди.О «круглом числе минус один» ср. Ян Гонда, Триады в Веде, с. 16, прим. 61; Избыт, недост., с. 31 сл. / 339 сл. с прим. 83.

Порядковое число. В сказочной задаче на узнание все равны, все как один: нет своих собственных лиц, имен, мест, нет порядка, только количество. Нет и собственных (неусловных) номеров, то есть порядковых чисел, ср. порядковый номер,только круглое количественное число. Естественное имя номера – порядковое числительное, например трамвай номер пятый,но теперь уже привыкли говорить номер пять.

К сверхполному числу– диалектные косой десяток«11», «очень много» или косая дюжина«13», ср. чертова дюжина,и лишний двадцать/тридцать«21» или «31» (СРНГ 15, с. 64 сл.; 17, с. 92). А вот строфа из Дактилей Ходасевича со сверхполным числом:

 
Был мой отец шестипалым. Бывало, в сороку-ворону
       Станем играть вечерком, сев на любимый диван.
Вот, на отцовской руке старательно я загибаю
       Пальцы один за другим – пять. А шестой – это я.
Шестеро было детей. И вправду: он тяжкой работой
       Тех пятерых прокормил – только меня не успел.
 

(3) – здесь фольклорные пальцы-дети, причем маленький лишний мизинец(4) это «я»-иной. Всё как одно тоже иное по отношению ко множественному всему (к различию между единым целым и множественным всем см. Цел. расчлен.Топорова, с. 218), поэтому сказочный герой может сохранять свое значениеК-того, носителя полноты, и будучи К + 1-ым. Это как в древнеиндийских текстах целое из К частей может считаться за К + 1-ое. Например, в Шатапатха-брахмане не раз сказано, что есть 33 бога, а творец всего сущего Праджапати – 34-ый; по толкованию Гонды «Это значит, что он как тридцать четвертый не только превосходит, но и охватывает тридцатитрехчастную целостность, составленную другими богами–» – Триады в Веде , с. 8, ср. на с. 117 сл. и его же Числа Прадж.Так что и круглое число и сверхполное подобны единице в своей способности обозначать целое.

Включение иного во всё.Все и иной, или еще один, всё и иное. Всего без иного нет, как нет правила без исключения, но есть включение, приобщение иного, отраженное в схеме натурального ряда п → п +1, то есть К → К + 1. Малый ряд рано или поздно оказывается неполным: находится дополняющий его иной, включаемый в счет и делающийся рядовым. Ряд растет, круглое число становится всё круглее (К + 1 = К'). Но большинство математиков под давлением «догмата натурального ряда» (П. Рашевский, Догм, нат .) готовы переходить к следующему натуральному числу слишком последовательно, до бесконечности. Безудержное, не признающее смысловых границ обобщение приводит в основаниях математики к противоречиям. Вот одно из них – парадокс Рассела в шутливой передаче. Деревенский парикмахер по указу должен брить всех тех и только тех мужчин деревни, которые не бреются сами. А кто будет брить парикмахера? Спрашивающий не находит непротиворечивого ответа. Тогда он решает, что указ нелеп, отменяет его и впредь таких указов силится не допустить; отсюда расселовская теория типов и другие средства. Но не указ сам по себе виноват, а спрашивающий математик, включивший иного во всех. Вопрос математика не возникнет при «исключающей интерпретации переменных» по Яакко Хинтикке ( Тождество ), при гуманитарном возврате к меньшему ряду и восстановлении в правах иного. – «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится всё-всё.» – так, повторив па iti па iti«„не“, „не“» Брихадараньяка-упанишады, описал Набоков (Дар, 5) чувство иного и стремление, тягу к нему. Флоренский: «Святой – это прежде всего „ не“.» ( Освящение реальности в БТ 17, с. 149), то есть прежде всего иной. И в Беседах Эпиктета (1.9.4): «–если кто понял устроение мироздания и постиг, что самое великое, самое главное и самое всеобъемлющее среди всего это система, состоящая из людей и бога–» [13]13
  Перевод Г. Тароняна


[Закрыть], а бог у Эпиктета – «иной», ăλλος,(1.25.13, 30.1, 2.5.22, 3.1.43, 3.13, 13.13 и 4.1.103).

Всё и иное.Все такие-то и «вненаходимый» (Бахтин) им иной, всё такое-то и внеположное ему иное – единичное исключение из общего правила. «Нет правила без исключения», В семье не без урода(ПРН, с. 849 и 725, ср. на с. 388), иное всегда найдется; Семен Франк: «Подлинный состав нашего знания есть всегда: „всё такое-то —и ещечто-то иное, неизвестное“ —» –  Непостижимое (1.1). Это иное в игральных картах представлено джокером, шутом, который заменяет любую карту. Вот несколько выражений типа К+ 1 или К+ 1-ый. Центральный хозяйственный магазин в Ереване был назван по-русски 1000 мелочей,а по-армянски 1000 и тi manruk«1000 и одна мелочь»; второе сильнее, то есть врет сильнее: армянская вывеска обещает нам всё-всё, как русская, и сверх того иное. Похоже усилило пословицу «В Москве всё найдешь, кроме птичьего молока», после насмешливого «Говорят, (что) в Москве кур доят» (ПРН, с. 331, и РПП, с. 247), название московских конфет и торта Птичье молоко(не так в Кулин. сл.В. Похлебкина, с. 343), еще ср. вагон и маленькая тележкаили двадцать раз'с разом«очень много». Двадцать первый/ одиннадцатый палецэто мужской член ( Завет., с. 490 и 498): «Бог и пальцев на руке не уравнял», по принципу индивидуации, но «В кулаке все пальцы равны», их не видать (ПРН, с. 856 и 849), но Сравнил хуй с пальцем! – т. е. иное несравнимо с рядовым. Сказочное тридесятое царствоза тридевятью землями,явно иное, предполагает счет не десятками, как девяты люди,а девятками, то есть устойчиво круглое 9, и магический множитель 3, ср. триблагийили треклятый;поэтому в формуле за тридевять земель, в тридесятое царство/государствоза 27, не точным, а усиленным круглым числом, следует сверхполное 30. Формула в тридевятом царстве, в тридесятом государстве,должно быть, вторична. И еще античная квинтэссенция– пятая после земли, воды, воздуха и огня, иная сущность, эфир. Есть и выражения типа К + 2, см. «Один» и «два» Гонды, с.46 сл.; 2 может обозначать иное как двойственное. – Но у математиков фольклорная идея иного вырождается в «одноэлементное множество» и, отдельно, в «пустое» – подмножество любого множества. «Множество всех множеств», без иного.

Иное и рост.В схеме К → К + 1 отражен постепенный рост ряда за счет иного, а рост, возрастание-нарастание, идет снизу вверх. Иное это вырост, нарост, прирост, например гномон– угольник или нечетное число, который/-ое в сложении с квадратом или с квадратным числом дает больший квадрат, но это и знамя(: γν'ωμων), часто красное, развевающееся наверху, на древке (к инакости знамени-знака см. В. Топоров, Случай *ĜEN- ). Еще примеры: загадка про сосульку «Что вверх корнем» или «вниз вершиной растет?» ( Заг ., 501 и 504), предполагающая направленность роста вверх, пословица Стоя растешь вдвое(ПРН, с. 515, и СВРЯ, ст. Вдвое)и эпитет дерева, дурака и мужского члена стоеросовый«здоровенный», выражения высокая/ превосходная степень, идти в гору, сойти /свести на нет.Лестница с ее ступенями (Бытие, 28.12 сл. – лестница Иакова), четки(: считать-читать-почитать)и лéстовка«кожаные четки староверов» (: лестница),их молитвенное перевирание как духовный подъем, «подъем» у А. Мейера ( Религия и культура и Заметки о смысле мистерии , здесь же о ритме, – МФС, с. 31 слл. и 105 слл.), «восхождение» и «нисхождение» у Вяч. Иванова ( Символика эстетических начал ), сюда же Топоров, «Стоять», и А. Сыркин, Спуст. возн . Роствверх на месте и движениевперед по пути – таково противопоставление. Смысловой переход «поднимать(ся)» > «двигать(ся)» в части продолжений праслав. *dvigali(О. Трубачев в ЭССЯ 5, с. 168), должно быть, переход именно от роста к движению. Это как Илья Муромец сидел сиднем («Сидень сидит, а всё растет» – ПРН, с. 304), рос дураком до тридцати лет, а потом вышел в путь, на по-двиги.А путь, судя по загадкам про дорогу «Когда свет зародился, тогда дуб повалился и теперь лежит» и «Лежит брус на всю Русь, а станет – до неба достанет» ( Заг ., 2700 и 2719), это лежачее бревно, упавшее мировое дерево.

Пример на «чертову дюжину».Дурацкое включение иного при представлении людей шариками дало в осложненном варианте анекдота Тм J2031.1 из Швейцарии (по А. Кристенсену, Мудрые деяния, с. 182) «чертову дюжину»: Двенадцать человек, которые не могут досчитаться одного из своих, по совету постороннего считаются при помощи шариков: каждый кладет по шарику, но посторонний тоже, так что на этот раз получается не 11, а 13; они решают, что тут замешан нечистый.

Тяга к иному.Набоков о футбольном вратаре, последнем и первом в команде из 11 игроков:

Как иной рождается гусаром, так я родился голкипером. В России и вообще на континенте, особенно в Италии и в Испании, доблестное искусство вратаря искони окружено ореолом особого романтизма. В его одинокости и независимости есть что-то байроническое. На знаменитого голкипера, идущего по улице, глазеют дети и девушки. Он соперничает с матадором и с гонщиком в загадочном обаянии. Он носит собственную форму; его вольного образца светер, фуражка, толстозабинтованные колени, перчатки, торчащие из заднего кармана трусиков, резко отделяют его от десяти остальных одинаково-полосатых членов команды. Он белая ворона, он железная маска, он последний защитник.

( Другие берега , 12.3). Оборотная сторона тяги к иному как единственно своему у Набокова – отвращение к тому, что этот писатель «потусторонности» обзывал пошлостью.Так и Бердяев в Самопознании о своей «тоске по трансцендентному» с «отталкиванием от обыденности». Но нет ничего обыкновеннее тяги к иному. Каждый рождается иным и потому нуждается в ином; все мы девяты люди.Согласно Жаку Маритену ( Ответственность художника , 3.1) человек есть «животное, питающееся трансцендентным».

Святой и бог.«Святой – это прежде всего „ не“» Флоренского значит, что святость вид инакости, ср. «das Ganz andere», священное по Рудольфу Отто. От инакости святого его связь с красным цветом и с ростом (см. Святость 1 Топорова, с. 441 слл.) – как у дурака, и между ними юродивый, «святой дурак»; к «эксцентричности» юродивого см. Сыркин, Спуст, возн ., 3. А «система из людей и бога», τò σξστŋμα τò `εζ àνθρ'ωπων καì θεον (Арриан, Беседы Эпиктета , 1.9.4), соответствует русской формуле мир да Бог,«выражающей идею высшего согласия, гармонии, равновесия, блага (характерно, что с этой формулой, между прочим, обращаются с поздравлением к новобрачным)» – Топоров, Мир и воля , с. 44. Перед Богом все равны,друзья и враги, свои и чужие, я и другие: Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех,т. е. печется, или Всяк за своих стоит, а один Бог за всехили Всяк про себя, а Господь про всех(ПРН, с. 39, 35 и 610).

Заморышек.Включение иного в число, мена типа числом происходит в сказке про Заморышка (НРС, 105). Вот начало сказки:

Жил-был старик да старуха; детей у них не было. Уж чего они ни делали, как ни молились Богу, а старуха всё не рожала. Раз пошел старик в лес за грибами; попадается ему дорогою старый дед. «Я знаю, – говорит, – что у тебя на мыслях; ты всё об детях думаешь. Поди-ка по деревне, собери с каждого двора по яичку и посади на те яйца клушку; что будет, сам увидишь!» Старик воротился в деревню; в ихней деревне был сорок один двор; вот он обошел все дворы, собрал с каждого по яичку и посадил клушку на сорок одно яйцо. Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха, – а из тех яичек народились мальчики; сорок крепких, здоровеньких, а один не удался – хил да слаб! Стал старик давать мальчикам имена; всем дал, а последнему не достало имени. «Ну, – говорит, – будь же ты Заморышек!»

Здесь, как в анекдоте про девятых людей,две точки зрения, со стороны в «ихней» деревне 41 двор, но для самого старика, «обошедшего все дворы», кроме своего, их 40, заведомо круглое число. Из своего-то, заведомо сверхполного 41-ого яйца – приходит догадка – и родился у старика со старухой неудачный мальчик по прозванию Заморышек: свое-иное не в счет и безымянно. «Сорок молодцев в поле возятся, а Заморышек дома управляется», но дальше этот Заморышек по-богатырски ловит морскую кобылицу, которая пожрала один из 40 смётанных его братьями стогов сена. Он пригоняет домой 41 жеребенка кобылицы, ее награду, и говорит: «Здорóво, братцы! Теперь у всех у нас», т. е. у каждого, «по коню есть; поедемте невест себе искать.» Отроду иной, герой впервые сам через попарное соотнесение «всех нас» с морскими конями вошел в число. Именно однородные, составившие круглое число братья способны долго искать по белому свету 41 невесту от одной матери (однородных невест) и заехать за тридевять земельк бабе-яге, у которой как раз 41 дочь. Братья справляют свадьбу, ночью баба-яга пытается их погубить, а губит своих дочерей, головы дочерей попадают на спицы – число не названо – кругом стены (палаты бабы-яги обведены стеной) вместо голов братьев. Круглость числа, необходимую в пути, ведь «В дороге и отец сыну товарищ», то есть должен помогать (ПРН, с. 275, 775 и 834) как брат, как равный, тем более необходимую за три девятью землями, в ином месте, сообщили братьям кони, а поддерживают эту нестойкую круглость 41 столб у ворот бабы-яги, 41 ее дочь и столько же, наверно, спиц кругомстены. Сперва спиц не было, был 41 железный столб у ворот и братья привязали к столбам коней, но когда дело дошло до голов, появились железные же спицы, числом 41, если это бывшие столбы. Такие переделки на ходу встречаются в сказках, а слово кругомподтверждает, что спиц столько; 41 внутри сказки круглоечисло, поэтому 40 неполное. Случай с шестами, спицами или тычинками для голов у дома вредителя, как и задача на узнание, требует круглого числа (чтобы самих жертв было К—1, положенное вредителю неполное число), и его круглость наглядно сказывается в расположении спиц вокруг дома. Устойчивый тип числа похож на главное значение слова, неустойчивый на неглавное: 41 сверхполное взято готовым, а 41 круглое сложилось внутри сказки, там оно и остается.