Текст книги "Сплошные радости"

Автор книги: Ванесса Фитч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Здесь можно было бы устроить музей ремесел, – прервала молчание старая учительница.

– Это моя территория, – возразил Веджворт. – И пока мы с Лесли живы, мы никого сюда не пустим.

– Но согласись, Батл, тебе ведь одиноко, ты бы больше был на людях.

– Чушь! Мне никто не нужен, кроме Лесли. Что она там так долго возится. – Батлу казалось, что отсутствие Эйбел слишком затянулось, что у Лесли участилось дыхание.

Дверь приоткрылась, и на пороге возникла Эйбел с дымящимися ведрами в руках.

– Ты слишком нетерпелив, Батл. Пусть остывает. – Она указала на ведра. – Я займусь уколами, а ты, – обратилась она к Батлу, – приготовь клизму. Речел, ты подержишь голову Лесли. Я буду делать внутривенные.

Все захлопотали. Батл постепенно успокоился и на удивление Речел беспрекословно выполнял указания Эйбел.

Через полтора часа, когда все процедуры были закончены, а старик собственноручно вымыл стойло Лесли, когда ему была постелена свежая подстилка, мул впервые за последние сутки встал на ноги и потянулся мордой к Эйбел, которая не ожидала ничего подобного и не успела отскочить. Но Лесли и не собирался делать ничего плохого. Он лизнул ей руку и с достоинством направился к дверям.

Батл, не верящий своим собственным глазам, смущенно отводя взгляд в сторону, заявил, что им с Лесли необходимо погулять.

– Ты переупрямил своего мула, Ричард, – вздохнула мисс Тимонс.

– А мы не на состязаниях, – парировал Веджворт, к которому после того, как миновала опасность, нависшая над его любимцем, вернулось его обычное состояние непримиримости, делавшее его в сущности почти невыносимым.

Но жители окрестностей Уилкс-Баррс давно смирились с его нравом. Ему прощалось все по двум причинам. Во-первых, старожилы помнили, каким он был в молодости. Не случайно смелый, решительный Ричард Веджворт получил прозвище Батл. Он не только мог постоять за себя, но и защитить более слабого. Ну а сильные находили в нем достойного противника. Прозвище к нему так приросло, что теперь лишь немногие помнили его настоящее имя. Мисс Тимонс была в их числе.

Вторым смягчающим обстоятельством служила череда трагических событий, обрушившихся на несчастного Веджворта.

Для Эйбел Батл был прежде всего отцом Джейка. Как бы он себя ни вел теперь, после гибели сына, она знала, что, утратив его, старик потерял все. Жизнь для него превратилась в бессмысленную смену дней, ночей. Несмотря на словесные перепалки, бесконечно грубые выходки свекра, Эйбел постоянно ощущала, что их объединяет нечто большее, чем даже кровные узы. Она не обижалась на старика. Вот и теперь, когда за Батлом закрылась дверь, она произнесла вслух то, что всегда первым приходило ей в голову в связи с очередным «наездом» Батла, а поскольку они случались каждый божий день, то и сентенция эта стала для Эйбел как бы нормой отношения к Веджворту.

– Он стар, слаб, болен. Но кто знает, какими будем мы в его возрасте...

– И все-таки ты его балуешь. По-твоему выходит, что ему все позволено, – возразила мисс Тимонс.

– Нет, нет. Он все прекрасно понимает, что скандалы – форма протеста в конечном счете.

– Против чего? – удивилась старая учительница.

– Он не может смириться с тремя вещами – своей немощью, старостью Лесли и моим отъездом.

– Ты окончательно решилась?

Эйбел задумалась. Последние сутки внесли существенные коррективы в ее планы. Странно, что она даже не вспомнила, не рассказала Десмонду о своем намерении покинуть эти места навсегда. Она неопределенно покачала головой, потом, улыбнувшись, призналась:

– Появились новые обстоятельства, боюсь, что они крупно изменят не только мои планы на ближайшее будущее.

Мисс Тимонс внимательно слушала ее. Но Эйбел встала и пригласила ее в дом:

– Полагаю, Батлу мы больше не нужны. Нужно принять душ. Выпить чаю.

Женщины уютно расположились за овальным столом, стоявшим в кухне Эйбел, на котором в прозрачных чашках дымился янтарный ароматный чай.

– Вам с молоком? – обратилась Эйбел к своей гостье.

– Спасибо, нет, – задумчиво ответила та и в свою очередь спросила: – Ты представляешь, что будет со стариком, когда не станет Лесли?

– Вообразить невозможно.

– Вот я и говорю! Сейчас Батлом движет забота о муле. Все остальное – злоба, мстительность – средства защиты от реальности. Он сознательно культивирует их в себе.

– Что же делать, Речел?

– Как минимум позаботиться о рождественском подарке Батлу. Скажем, щенок или котенок, – посоветовала Эйбел умудренная опытом старая учительница.

Эйбел растерянно молчала. Она внезапно вспомнила свою мать. Как ни странно, они в чем-то схожи с Батлом. Да, оба одержимы. Ее мать была одержима ею... Каково ей было все эти годы? Чем заполнилась брешь, образовавшаяся после ее замужества.

Эйбел задумалась. Может, впервые в жизни она ощутила угрызения совести. Ведь именно она, любимая, обожаемая доченька, нанесла своим родителям удар, от которого они, как и Батл от своего, до сих пор не оправились. Чувство вины захлестнуло ее. На лице Эйбел появилось против ее воли выражение преступной пристыженности, которое не укрылось от острых глаз мисс Тимонс.

– Что с тобой, детка? – растерянно спросила она. – Я вовсе не хотела тебя напугать. И Батл должен будет как-то пережить. В конце концов, мул, может быть, еще год протянет.

Из глаз Эйбел хлынули слезы. В них было все: болезнь Стива, неясность их отношений, Батл и доживающий свой век Лесли, ощущение вины перед родителями. Она опустила голову на руки, лежащие на столе, и разрыдалась в голос.

Мисс Тимонс гладила ее вздрагивающие плечи, приговаривая:

– Успокойся! Тебе выдался трудный день. Все образуется, поверь мне...

Все-таки ничто не длится вечно: наконец рыдания перешли в отдельные всхлипывания, плечи и спина Эйбел больше не сотрясались. Она с усилием оторвала голову от рук и подняла ее. И перед мисс Тимонс предстала зареванная Эйбел.

– Все равно красивая, – сказала она, любуясь ярким светом, льющимся из глаз Эйбел.

– Простите, мисс Тимонс, – извинилась Эйбел, – мне неловко перед вами. Я не сумела сдержаться.

– А вот это лишнее, – строгим голосом прервала ее учительница. – Поплакать иногда полезно.

– Я знаю, что мне делать. Я приглашу моих родителей сюда на Рождество.

Лицо мисс Тимонс выразило крайнюю степень изумления.

– А... – потянула она звук, очевидно не зная, что сказать. Мисс Тимонс не могла уловить связи между их разговором о Батле и ее родителями. – Они ведь ни разу здесь не были, – нашлась она после некоторого молчания.

– Я сознательно держала их на расстоянии, за это мне нет, конечно же, прощения. Дело в том, что в детстве, юности я чувствовала себя чем-то вроде призовой лошадки, на которую были сделаны крупные ставки. Мне дали блестящее воспитание, меня готовили к оперной сцене, а я, если продолжить метафору, сошла с круга. Я не оправдала маминых чаяний...

– И что же теперь?

– Я подумала, что мои родители так же одиноки и несчастны, в сущности, как и Батл, несмотря на все сословные, социальные и прочие различия... Ведь они тоже потеряли дочь, в известном смысле конечно.

Мисс Тимонс помолчала.

– Знаешь, их приезд, может, ничего и не изменит.

– Да, это так, но постараюсь, чтобы они меня приняли такой, какая я есть. Ведь мне нужны они в той же степени, в какой я – им.

– Ты очень душевный и умный человек, Эйбел, а с годами ты станешь мудрой.

Эйбел улыбнулась собеседнице, впервые заметив, что у нее необыкновенные фиалковые глаза – глубокие, добрые и немного грустные.

– Мисс Тимонс, а вы когда-нибудь любили?

– Ну... разумеется.

– И не вышли за него замуж?

Взгляд мисс Тимонс подернулся печалью.

– Вторая мировая война положила конец всему.

– Его имя есть на памятнике погибшим во время войны?

– Да... Но мне кажется, мы с тобой засиделись.

Действительно было уже очень поздно. Эйбел проводила старую учительницу в спальню для гостей, а сама вернулась на кухню.

Несмотря на тяжелый, наполненный эмоциональными и физическими перегрузками день спать ей не хотелось.

Эйбел вымыла посуду, посидела за столом, подперев рукой щеку. Ей хотелось как следует обдумать, представить в ясном свете последние события, постараться спрогнозировать их развитие.

Но ничего у нее не получилось. Как только Эйбел вспомнила вчерашнюю ночь, отсветы огня из камина, пылающего страстью Стива, у нее закружилась голова, безумно захотелось оказаться в его объятиях, чтобы повторилось волшебство их первой ночи.

Эйбел ощутила, как напряглись ее груди, горячая волна окатила ее, по спине прошла дрожь. Она тряхнула головой, чтобы согнать наваждение, но не справилась с захватившим ее острым желанием. Стив ей нужен был сейчас, сию секунду.

Что же мне делать? – спросила она себя. Научись не задавать по крайней мере глупых вопросов, ответил ей ее собственный внутренний голос. А еще – нужно научиться владеть собой.

– Но что же мне делать? – Эйбел повторила свой вопрос вслух, понимая его абсолютную бессмысленность. – Кажется, сегодня мне не уснуть. Пойду-ка я к Джейку. Я давно с ним не общалась...

Эйбел надела куртку, открыла дверь и сразу же окунулась в морозную свежесть ночи. Все будет хорошо, вдруг подумалось ей.

Бодрящий воздух подействовал на нее отрезвляюще. Она присела на краешек могильной плиты, обхватила колени руками и подставила все еще разгоряченное лицо под легкое дуновение ветра, стараясь сосредоточить свое внимание на милых пустяках. Непременно нужно обновить гардероб. И не в супермаркете Уилкс-Баррса – закажу по каталогу. Пожалуй, попробую сменить и косметику...

Эйбел было приятно представлять себя в каких-то новых нарядах, мысленно менять прически, видеть себя в вечерних туалетах и дорогих украшениях.

После смерти Джейка эта важная для любой женщины часть жизни точно перестала существовать для Эйбел. Правда, она покупала какие-то вещи, старалась следить за собой, но не испытывала от всего этого большого удовольствия.

Пожалуй, впервые за последние годы в ней по-настоящему проснулся интерес к тряпкам, и ей стало хорошо.

– Спасибо, тебе, Джейк. Ты, как всегда, находишь самые верные решения, выводишь из душевного кризиса, спасаешь меня.

Эйбел была уверена, что муж незримо присутствует в ее жизни, оберегает ее. Она ни с кем и никогда не делилась этим, словно боялась нарушить какое-то условие, хотя, если честно, она толком и сама не понимала, как это происходит. Она никогда не была суеверной, не увлекалась время от времени возникающими модными оккультными течениями. Но она могла голову положить на плаху, что Джейк отведет от нее топор. Например, если бы Джейк не одобрил ее отношения к Стиву, ее выбор, она бы не знала покоя, ее замучила бы совесть. Любой свой поступок она сверяла с Джейком. И, если чувствовала в глубине души спокойную уверенность, твердо знала, что сделала верный шаг, который Джейк одобрил.

10

Солнечный луч проник в спальню Эйбел сквозь неплотно задернутые занавески. Он скользнул по туалетному столику, поиграл на гранях хрустальных флаконов, отразился в огромном трюмо, потом подобрался к изголовью и решил отдохнуть на ресницах спящей женщины. Тотчас веки ее дрогнули, она открыла глаза и приподнялась. А шалун как ни в чем не бывало продолжил свое путешествие.

Эйбел какое-то время не двигалась. Наконец она поняла, что за окном раннее утро, что ей пора вставать, если она хочет успеть в Уилкс-Баррс к Морису Лайну.

Она спустила ноги на пол, потянулась, встряхнула головой, от чего ее волосы полыхнули золотом. Накинув бледно-желтый шелковый длинный халат, подошла к зеркалу, придирчиво оглядела себя, провела щеткой по волосам.

Эйбел обожала эти первые после сна минуты, когда заботы еще не переступили порог спальни. Именно в такие мгновения она ощущала всем своим существом радость бытия наперекор возможным козням, которые, в качестве сюрприза, приберег для нее наступающий день.

– А может, сегодня все сложится как раз отлично – рассуждала вслух Эйбел. – Отчего же ты вечно ждешь неприятности, – спрашивала оптимистка Эйбел свою визави в зеркале. – Надо подпитать кожу, слишком сухая, – нахмурила она брови, всматриваясь в свое отражение, – и сеточки у наружных уголков глаз... Что-то раньше я их не замечала...

Она еще немного постояла у зеркала и отправилась в ванную. Звонкая струя вырвалась из крана, возвестив Эйбел наступление дня. Она услышала еще какой-то звук, донесшийся из ее спальни, но решила, что ей показалось.

Вскоре ванна наполнилась чуть ли не до краев. Эйбел отлила в нее из пластиковой бутылочки немного жидкости болотно-ржавого цвета. И все пространство наполнилось непередаваемо свежим ароматом леса. Затем она взяла в руки какую-то коробочку, выложила лопаточкой из нее на ладонь белого цвета то ли мазь, то ли крем и осторожными мягкими движениями принялась втирать ее в кожу лица и тела. Мазь источала такой же запах, что и жидкость в пластиковой бутылочке.

Все эти настои, мази и кремы были изготовлены ее собственными руками. Эйбел знала в этом толк и умело пользовалась дарами флоры Аппалачей. Благодаря им кожа Эйбел всегда выглядела здоровой и молодой, что являлось предметом зависти Стаси, которая с недоумением спрашивала ее время от времени:

– Почему бы тебе не взять на продукты твоих трудов патенты? Ты ведь сидишь на сундуке с золотом.

Эйбел погрузилась в ванну и с наслаждением закрыла глаза. Она сегодня мало спала, отчего ощущала некоторую тяжесть. Но через пятнадцать минут все пройдет. Ее тело напитают целебные соки, усталость исчезнет, и она приступит к главному подбору трав, установлению пропорций, чтобы приготовить лекарства для Стива.

Она подумала, что ежедневные ванны, подобные той, что она принимает сейчас, тоже не помешают Стиву, ослабят головные боли. Он практически сразу почувствует облегчение, но ей непременно надо пообщаться со Стаси. Ей нужны результаты последних анализов.

Ровно через пятнадцать минут Эйбел вышла из ванной, благоухая свежестью. Ее тело, покрытое густым загаром, налилось ровным розовым цветом. Лицо излучало здоровье и радость жизни.

Войдя в спальню, она обнаружила сидящую в кресле Стаси. Стало быть, не показалось. Стаси ждет ее уже двадцать минут.

– Привет. Как хорошо, что ты здесь, я только что о тебе вспоминала. – Эйбел чмокнула подругу в щеку.

Стаси окинула ее мрачным взглядом и проворчала:

– Не вижу ничего хорошего, по крайней мере для тебя.

– Господи, что еще случилось?

– А ты не знаешь?

– Разумеется нет. Ты же видишь, что я еще не выходила из этой комнаты.

– Ты нарушила карантин!

– Я тебя умоляю, не смеши меня! – раздраженно воскликнула Эйбел. – Я не собиралась этого делать, поверь. Я бы оттуда не ушла и без всякого карантина, если бы меня не вырвал, в буквальном смысле слова, Батл. Лесли вчера было плохо. Разве ты не знаешь? Ты ведь была у Стива...

– Была. Но его тоже нет дома.

– Как это?

– Уехал, видите ли, оформлять заказ на мебель. Оставил записку.

– Да, он говорил, что уже потратил на оформление дома кучу денег. У него работал художник по дизайну...

– А мне что прикажете делать? Я как последняя дура чуть свет лечу, упрашиваю срочно сделать анализы, мчусь как бешеная собака к этому Десмонду, а там никого: ни Ромео, ни Джульетты...

– А детей увезла в школу мисс Тимонс. Она ночевала сегодня у меня.

– А что случилось с Лесли?

– По-моему, Батл его обкормил. Ты же знаешь, что он готов скормить этому мулу все продовольственные запасы штата Пенсильвания. Да и возраст у Лесли почти Мафусаилов.

– Я не хотела бы быть на твоем месте, когда это случится, – откликнулась Стаси, ухватив суть проблемы.

– Вот, вот! Мисс Тимонс говорит то же самое. Советует на Рождество подарить Батлу какую-нибудь живность... Я с удовольствием присмотрю кого-то, но не слишком верю, что это поможет.

Женщины замолчали.

Эйбел удивляло, что Стаси ничего не говорит о результатах исследования крови Стива. И ведет себя как-то непривычно! Всегда оживленная, бойкая медсестра, любимица всего населения их довольно обширного округа, сама на себя не похожа. Конечно, дело не в карантине.

– Пойдем завтракать, – пригласила хозяйка свою раннюю гостью.

– Мне не хочется, – ответила та, поднимаясь с кресла. – Впрочем, от кофе не откажусь.

Молча усевшись за стол, Стаси предоставила Эйбел хлопотать на кухне, чего раньше тоже не было. Она всегда предлагала подруге свою помощь.

Наконец Эйбел не вытерпела:

– Ты скажешь, может быть, что произошло на самом деле, кроме того, что мы нарушили твой дурацкий карантин.

Стаси порылась в своей сумочке и вытащила конверт.

– Не знаю, имею ли я право говорить, то есть с медицинской точки зрения я не должна, но вместе с тем мы – подруги. И мне кажется, что... – Она запнулась. – В общем...

– Стаси, да скажи ты ради Бога, не томи душу, – вскричала Эйбел. – Если речь идет о здоровье, вернее, болезни Стива, то я в курсе. И как раз хотела обсудить с тобой кое-что.

Стаси мгновенно ожила:

– Ты в курсе? Он тебе признался? Что же ты мне морочишь голову этим чертовым ишаком?

– Мулом, – поправила ее Эйбел, обрадованная тем, что перед ней прежняя Стаси.

– По мне все едино. Слушай, давай все-таки поговорим о Десмонде. – Лицо Стаси посерьезнело. – У меня сегодня много вызовов, еще занятие для молодых матерей. Мне непременно нужно повидаться со Стивом. Док Коул выписал ему кое-какие лекарства и через месяц велел пройти обследования.

– А что за лекарства? – спросила Эйбел.

Стаси показала рецепты.

– Понятно, антибиотики, но одно другому не помешает. А можно взглянуть на заключение лаборатории?

Стаси открыла конверт и вытащила из него листок.

– Видишь, лейкоциты в крови, где-то очаг воспаления.

– У него опухоль головного мозга, – глухим голосом уточнила Эйбел. – Вот посмотри...

Она показала медсестре документ, в котором было зафиксировано заболевание Стива. Эйбел не опасалась, что тайна Десмонда станет достоянием всей округи. В этом смысле Стаси была надежна, как швейцарский банк.

– Да, но ведь нигде не сказано, что она злокачественная, – заметила Стаси, внимательно прочитавшая медицинское заключение.

– Это меня и обнадеживает. Я сейчас еду в аптеку к Морису Лайну. Я знаю несколько рецептов, по которым можно изготовить отвары, способные притормозить рост опухоли, если она... Все необходимые травы у меня есть. Надеюсь, Лайн подскажет, что из них эффективнее. Может быть, что-то еще посоветует... Я верю в целебную силу трав.

– Ну, ты опять в своей стихии. Тебе Батла мало! Тебе не травы собирать, а работать Службой спасения.

– Ну слава Богу! – засмеялась Эйбел. – Теперь ты прежняя Стаси, такая, какую я знаю. Давай пить кофе, он, кажется, совсем остыл.

Неожиданно на кухне появился Батл.

– Послушай, Эйбел, свари, пожалуйста, еще для Лесли такое же питье, как вчера. Ты же видела, как ему помогло.

Эйбел широко распахнула свои и без того огромные глаза. Что это с ним? Свекор никогда к ней так вежливо не обращался. Видимо, Лесли действительно недолго осталось.

– Конечно, я приготовлю отвар, – с готовностью откликнулась она, – но скажи на милость, зачем ты его обкармливаешь. Его старый желудок не в состоянии переварить такое количество пищи.

– Не учи меня, женщина, – возразил Батл. – Во-первых, мул не раскормлен, значит, он ест столько, сколько ему надо, а во-вторых, он все время тянется к кормушке. Я же его не заставляю насильно.

– Да у него старческий маразм – он ничего не помнит, вообще ничего, даже что только что ел, потому что утратил чувство насыщения, – попыталась объяснить Стаси.

Но старый упрямец стоял на своем:

– Если ты медсестра, то думаешь, что знаешь, как мне ходить за моим мулом?

– Садись завтракать Батл, – пригласила Эйбел свекра.

– Я ел уже. И у меня нет времени слушать ваше кудахтанье.

Батл, прихрамывая, зашагал к выходу.

– Он сильно сдал за последнее время, – заметила Стаси.

– Да. К сожалению, он отказывается принимать не только твои лекарства, но и мои.

– Ну, мне пора, спасибо за завтрак... – Стаси вышла из-за стола, подхватила свой чемоданчик. – Вечером созвонимся...

– Непременно, – ответила Эйбел. – Позволь мне не провожать тебя. У меня времени в обрез...

Стаси махнула ей на прощание.

Через минуту Эйбел услышала шум отъезжающей машины. Она включила электрический бак, чтобы вскипятить воду для Лесли. И пошла наверх одеваться.

Оформление заказа заняло у Стива не слишком много времени. Заказ был сделан раньше. Но поскольку он был крупным, владелец мебельного салона хотел еще раз пройтись по списку, чтобы не дай Бог ничего не упустить.

– С вашим возвращением в родные края, мистер Десмонд, у нас прибавилось работы, – приветливо улыбаясь, вышел ему навстречу хозяин магазина. – Судя по этому заказу, вы построили настоящий дворец.

– Люблю, чтобы все было капитально, – ответил Стив, пожимая протянутую руку. – Что ж, приступим?

Когда все детали были уточнены, речь зашла о сроках выполнения заказа.

– Я хотел, чтобы все было закончено к приезду моей тетушки Молли, другими словами к Рождеству, – выразил он свое пожелание.

– Что ж, нам придется поднапрячься. Но вы не волнуйтесь, мы успеем к этому сроку.

– Я хотел бы, чтобы рояль привезли раньше. Когда ваша фирма сможет приступить к внутреннему убранству дома?

– В сущности, практически все готово. Я сегодня самолично еще раз проверю. Думаю, что с завтрашнего дня мы начнем оборудовать ваш дом.

– Что ж, по рукам, – заключил довольный Стив.

Он вышел из салона. Раскурил сигару, раздумывая, не забыл ли что-то важное из того, что собирался сделать в городе. Вытащил из внутреннего кармана куртки список дел и просмотрел его. Увидел слово «поликлиника» и решительными шагами направился к розоватому зданию, где размещалась не только городская поликлиника, но и местная больница.

Доктор Коул был на месте. И Стив с удовлетворением отметил, что ему сегодня все удается. Ему понравилось, что голова человека в белом халате, сидящего по другую сторону стола, поблескивает сединой. Он опасался, что лечащим врачом окажется какой-нибудь самодовольный юнец, изображающий из себя всемогущего провидца... Еще хуже, если бы он вообще наткнулся на женщину...

У Стива совсем поднялось настроение. Он назвал себя и по тому, что доктор кивнул ему головой, как хорошо знакомому пациенту, понял, что тот в курсе его дел.

– Результаты анализов и назначения я отправил вам с медсестрой, но вы правильно сделали, что пришли, потому что, на мой взгляд, следует еще кое-что дообследовать. Причину вашей болезни я пока назвать не могу.

Такое прямое, без уверток, начало беседы пришлось Десмонду по душе.

– Я тоже буду с вами честным. Видите ли, док, я знаю, что со мной. Вот посмотрите. – И он разложил перед Коулом свои бумаги.

Тот принялся их внимательно изучать.

– Но под нож я не пойду, – добавил Десмонд, чтобы сразу поставить все точки над «и».

– Значит, опухоль возникла после черепно-мозговой травмы? – уточнил врач.

Стив утвердительно кивнул головой.

– Если бы знать, сколько мне осталось...

Доктор, прищурив глаза, изучающе посмотрел на Десмонда.

– Поверь старому доку, сынок, этого тебе никто не скажет, – с сожалением вздохнул он, – но всегда есть надежда. Ты вернулся домой, а дома, как говорится, и стены помогают. Опять же у нас целебный климат. А лекарства, которые я тебе прописал, все-таки принимай. Там посмотрим...

Несмотря на то что доктор не сказал ничего утешительного, Стив вышел от него в хорошем настроении. Вернувшись на парковку, нашел свой грузовик... Прежде, чем вернуться домой, он должен еще заехать в супермаркет, чтобы пополнить запасы провизии.

День клонился к вечеру, когда Стаси Краевски, закончив все свои дела, вырулила на дорогу, ведущую к усадьбе Десмонда. Еще издали она увидела могучую фигуру Стива, поправляющего изгородь. Она оставила машину на дороге и подошла к нему.

Он выпрямился, его губы раздвинулись в широкой улыбке.

– Рад тебя видеть, Стаси. Прости, что не дождался утром. У меня было срочное дело в городе.

– Может быть, и прощу, если будешь хорошо себя вести.

– Что ты имеешь в виду?

– Подержи-ка это и узнаешь...

Стив принял из ее рук довольно увесистый чемоданчик, с которым медсестра практически не расставалась.

– Однако, – он взвесил его на руках, – как ты таскаешь такую тяжесть?

– Привычка, друг мой. С тебя причитается. Я по дороге заехала сначала в аптеку и выкупила твои лекарства, а затем к Эйбел. Она просила передать тебе это. – Стаси протянула Стиву бутылку, наполненную темной жидкостью. – Для ежедневных ванн. Но лучше принимать их утром. Очень бодрят. По себе знаю.

– Ты давно видела Эйбел?

Стаси заметила, что в его глазах зажегся огонечек, не имеющий никакого отношения к их разговору.

– Пятнадцать минут назад. Она вся в хлопотах. Привезли ящики. Она упаковывает свои коллекции...

– Зачем?

– Чтобы отправить в Нью-Йорк. Разве она тебе не говорила...

Стаси поняла по реакции Стива, что он ничего не знает о планах Эйбел. Она замолчала, боясь сказать лишнее. Но было уже поздно.

– Нет. Я ничего не знаю...

– Она отправляет свои гербарии...

– Зачем Эйбел это делает? – По смущению, которое Стаси не смогла скрыть, Стив догадался, что речь идет о чем-то очень важном, что каким-то образом отразится и на нем, и на их отношениях с Эйбел. – Я ведь вижу по твоим глазам, что тебе все известно...

Стаси упрямо вскинула подбородок.

– Вот что, мистер, я в чужие дела никогда не вмешиваюсь. Спроси у Эйбел.

– Но ведь ты знаешь? – настаивал Стив, на душе которого стало тревожно.

– Да, – подтвердила Стаси, – но лучше, если ты поговоришь об этом с Эйбел. Я не хочу работать испорченным телефоном. Ну, держи свои лекарства, а мне пора.

Но Стив не собирался отступать.

– Почему она не сказала, что намерена уехать отсюда?

Стаси с сожалением посмотрела на Десмонда. Какие все-таки тупицы эти особи мужского пола! Воображают о себе невесть что, но на самом деле даже лучшие из них пугливы, как птицы.

Стив, сдвинув брови, ожидал ее ответа.

– По моим сведениям ее отъезд связан с запретом собирать травы на твоих землях, – рубанула Стаси с плеча, хотя знала, что эти два обстоятельства связаны опосредованно. Эйбел говорила ей, что, выдворив ее со своей территории, Десмонд как бы подал ей сигнал, которого она давно ожидала. Но вдаваться в такие тонкие материи не стала. Ничего, не все коту масленница, бывают и постные дни, подумала мстительная Стаси, которая не могла упустить такую роскошную возможность – взять реванш над предателем сильного пола, хотя Десмонд лично перед ней ни в чем не был виноват. – И не смотри на меня так, словно хочешь меня съесть, – вскричала она. – Не знаю, почему Эйбел не сообщила тебе о своем отъезде. Но уверена, была причина. – Стаси помолчала и насмешливо добавила: – Кажется, догадываюсь...

Глаза Стива пылали яростью.

– На вот, держи. – Медсестра сунула в огромные ладони Десмонда коробки с лекарствами. И тут же вспомнила о его состоянии. Ну что я накинулась на него? Так нельзя. Я вляпалась не в свое дело. Еще и Эйбел расстроится. Но я же не нарочно. Все-таки нехорошо с моей стороны... – Вот что, Стив, ты на самом деле поговорил бы с Эйбел. Не думаю, что это окончательное решение. Все будет хорошо. Не расстраивайся.

Но попытка Стаси спасти положение не удалась. Стив круто развернулся и, не прощаясь, широченными шагами направился к дому.

Когда стемнело, Эйбел по обыкновению вышла из дома, чтобы перед сном посидеть на могиле мужа. На ее языке это называлось «пообщаться с Джейком».

Она устроилась на крышке могильной плиты, подложив под себя небольшую подушку, плотно набитую сухой травой, которую она изготовила специально для совершения своего ежевечернего ритуала.

Эйбел вспомнила сегодняшний день: ей было приятно, что Морис Лайн с пониманием отнесся к ее просьбе, не задавал лишних вопросов. Они вдвоем наметили курс лечения Десмонда. По мысли Эйбел, организм Стива должен был побороть недуг сам, а ее травы будут способствовать этому процессу. Лайн горячо поддержал ее идею:

– Правильная дозировка и регулярный прием будут способствовать улучшению обмена, повысят защитные функции организма. Мне кажется, вы на верном пути. Да-да, вы на верном пути, миссис Веджворт.

Интересно, что он имел в виду, размышляла Эйбел, мой метод или то, что я принимаю участие в судьбе Десмонда.

Эйбел улыбнулась. Темная ночь – самое подходящее время для откровений.

– Не знаю, Джейк, может, я слишком самоуверенна, но мне кажется, что я вылечу его.

Вдруг она услышала за спиной чьи-то шаги. Оглянулась и увидела приближающегося к ней Десмонда. Она вскочила и бросилась ему навстречу, на бегу окликая его:

– Стив!

Она добежала до него и прижалась к его мощной груди.

– Не надеялась тебя увидеть сегодня. Как хорошо, что ты пришел. Я так рада.

Стив довольно резко высвободился из ее объятий.

– Это лишнее, мисс.

Внутри у Эйбел все оборвалось.

– Господи, да что же это? – вскричала она – Что? Ты можешь объяснить?

– Нет, мисс, это ваша очередь мне объяснить, по какому праву вы затеяли всю эту комедию. Вы решили мною поиграть? Но у вас ничего не выйдет. Я не позволю вам сделать из меня дурака.

– Стив, остановись, ради всего святого! – глухим голосом приказала Эйбел. – Кто дал тебе право разговаривать со мной таким тоном? Почему ты кричишь на меня? Или ты считаешь, что меня можно безнаказанно оскорблять?

Но Десмонд не слышал ее. В нем клокотало чувство уязвленного мужского достоинства.

– Вы отлично знаете, мисс, что я вам доверился. Глупо, не простительно с моей стороны. Вы не женщина. Вы... – сирена. Скажите, зачем вам это нужно.

– Я охотно дам вам ответ, Стив Десмонд, если вы потрудитесь членораздельно изложить суть ваших претензий, – ледяным тоном ответила Эйбел, совершенно не понимавшая, чем она могла провиниться с того момента, как они расстались.

– Вначале вы предстаете в образе ангела, чтобы соблазнить мужчину, а затем выбросить его как старый ботинок...

– Вы или пьяны, или у вас горячка... Или то и другое вместе.

– Да, я пьян. Но виной тому вы, ваше лукавство.

– Любопытно!

Эйбел внешне казалась спокойной, что особенно раздражало Десмонда, но она боялась, что выдержка ей изменит, потому что чувствовала приближение слез.

– Я понимаю! Мой приезд сорвал ваш бизнес. Вы решили отомстить мне способом, на который может решиться лишь самая коварная женщина...

– Вы бредите, Десмонд. Завтра, когда вы проснетесь, вам будет стыдно от того, что вы наговорили...

Голос Эйбел дрогнул. Она замолчала, чтобы не разрыдаться.

– Нет, мисс. Моя голова как никогда ясна. Вы в буквальном смысле даже не вломились, а ввалились в мою жизнь. Помните то утро над заводью, когда вы подглядывали за мной... За голым...

Эйбел ощутила, как ее заливает жгучая волна стыда. Она возмутилась:

– Это низко, Десмонд. Я не ожидала. Вы отлично знаете, что тогда произошло... Нелепая случайность... Я не намерена слушать всякую чушь.