Текст книги "Сплошные радости"

Автор книги: Ванесса Фитч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Все рассмеялись.

– Ты прав, дружок, – ласково отозвался Стив и взглянул на Эйбел. Ее лицо вспыхнуло. Их глаза встретились, и Десмонд забыл закончить фразу. Он опомнился лишь после того, как услышал голос Стаси, напомнившей Эйбел о десерте. Он попросил у дам разрешения закурить и подошел к роялю. Женщины удивленно переглянулись. А Стив, оставив сигару в пепельнице, открыт крышку рояля, взял несколько аккордов и запел на неизвестном языке. Его мощный бас заполнил гостиную. Пропев несколько куплетов, Стив оборвал песню и услышал аплодисменты.

– Потрясающе, – выразила общее восхищение Стаси, – но на каком языке? Или это гимн джунглей? Не обижайтесь, Стив, я шучу над всеми и когда-нибудь буду за это наказана.

– И не думал даже. В этой песне поется о любви простого парня к жене французского посла. Ее пел один мой друг, русский. Он сам сочинял. У него с собой всегда была гитара.

– Русский? – удивилась мисс Тимонс. – Как он там оказался? Ведь в их стране с этим очень строго, насколько я знаю.

– Он воевал во Вьетнаме. Летчик. Чуть ли не в первые дни войны его самолет сбили, он попал в плен, бежал. Но к своим возвращаться не захотел. Он говорил, что раз уж ему выпал такой случай, то грех им не воспользоваться. Почему бы не побродить по свету. Последние пять лет мы практически не расставались.

– А где теперь жена французского посла? – допытывалась неугомонная Стаси.

– Должно быть, уехала в Париж, – в тон ей ответил Стив, а сам вопросительно посмотрел на Эйбел. Его удивляла ее молчаливость.

Действительно, Эйбел кроме дежурных фраз, с которыми ей полагалось время от времени обращаться к своим гостям, практически не проронила ни слова. Ее мысли были заняты анализом движений своей смятенной души. Она отмечала, что удивило ее в рассказах Десмонда, что понравилось, что заставило насторожиться. Зачем он рассказал об этом русском, что он имел в виду? Почувствовав пристальный взгляд, она словно очнулась.

– Стив, а что стало с вашим другом? – задала она вопрос Десмонду.

И в тот же миг ее щеки покрылись предательским румянцем. Он заметил, как зарделось ее лицо. О чем она думает весь вечер, пытался понять Стив.

А старая мисс Тимонс даже сделала ей замечание:

– Ты так рассеянна, дорогая. Что с тобой? Я надеюсь успеть полакомиться десертом. Мне еще готовиться к урокам, – проворчала она.

– Приношу свои извинения. Один момент, – подхватилась Эйбел.

– Да сиди ты, – остановила ее Стаси, которая всегда все подмечала. Недаром близкие звали ее мисс Рентген. – Я знаю дорогу на кухню.

Эйбел заметила, что Стив благодарно посмотрел на ее подругу, но обратился к Эйбел:

– Я расстался с ним десять дней назад, он намеревался отправиться в Африку. Он говорил, что его ждут баобабы и крокодилы.

– Молодежь, молодежь, – покачала головой мисс Тимонс, – тратите лучшие годы и лучшие силы на пустяки. А старость тут как тут, подберется незаметно. И человеку остаются одни сожаления.

И Эйбел, и Стив, и вошедшая с огромным тортом Стаси поняли, что старая учительница имеет в виду не столько неизвестного русского, сколько себя.

Но Стаси не преминула возразить:

– Я всегда думала, что драгоценные камни и золото, не знаю, как на том свете, но на этом имеют большую силу.

Стив после слов мисс Тимонс как-то сник.

– Голыми пришли на эту землю, голыми уйдем, – процедил он, пуская кольца дыма.

Да, что это с ним? – встрепенулась Эйбел. Человек-загадка...

Ужин, так весело начавшийся, заканчивался на грустной ноте.

Дети повскакивали с мест. Сандра недовольно заметила:

– Стив, нам завтра рано вставать!

Однако в любой компании последнее слово всегда оставалось за Стаси Краевски. Она была бы не она, если бы позволила в своем присутствии кому бы то ни было распустить нюни.

– Стив, не подумайте превратно, но меня как-то по-женски очень интересует: вы вашему другу случайно не оставили свой адресок?

– Стаси, Стаси, – обняла Эйбел подругу, – у этого парня наверняка есть семья в России.

– Не мешай, – с грубоватой нежностью перебила Стаси, – была бы у него семья, он бы дома сидел, не шлялся невесть где.

К Стиву вернулось хорошее настроение. Глядя на женщин и слушая болтовню Стаси, он подумал, что уже давно так беззаботно не проводил время.

– Стаси, почему вы хотите, чтобы Андрей приехал сюда?

– Я уверена, что его ждет здесь счастье, – ответила та и залилась смехом.

Вслед за ней расхохотались и остальные. Эйбел с благодарностью взглянула на подругу, спасшую ее вечер.

В хорошем расположении духа все двинулись к выходу. Дети на ходу надевали свитера. Даже Сандра смягчилась.

– У вас вкусная еда, – сказала она Эйбел.

Эйбел молча погладила ее по голове, но девочка отпрянула от ее руки. Эйбел не обиделась. Всему свое время. Жизнь научила этого ребенка даже безобидную акцию встречать колючками.

– Уже настоящая осень, ночи совсем холодные, – поежилась она.

Стив поднял голову: высокое небо было усыпано далекими холодными звездами. Из-за гор выплыла огромная красноватая луна, обещавшая на завтрашний день ветер.

Гости благодарили Эйбел за чудесный вечер. А Стаси на прощание чмокнула ее в щеку.

– Увидимся. До свидания, мистер Десмонд. Я рада, что вы вернулись сюда.

– Почему? – удивился тот.

– У меня увеличится практика, – засмеялась та, не подозревая, что близка к истине.

Вскоре машина Стаси скрылась в темноте, увозя старую учительницу. Тетти включил фонарь. В его свете Эйбел заметила, что дети нетерпеливо смотрят на своего дядю.

– Идите вперед, я вас догоню.

Стив раскуривал очередную сигару.

Он много курит, отметила Эйбел. Они стояли друг против друга.

– О чем вы весь вечер думали? – спросил ее Стив.

– Да так. – Она неопределенно пожала плечами. – Кстати, нам не удалось поговорить о деле. Я бы очень хотела получить ваше разрешение...

– У вас очень красивые волосы, – сказал Стив, точно не расслышал ее слов. – Вы сегодня изумительно выглядите, – добавил он и неожиданно провел рукой по ее волосам. – Они у вас сделаны из шелка?

Эйбел замерла, не в силах сдвинуться с места. В ней все затрепетало, сердце рванулось наружу.

– Я готова подписать контракт, – едва вымолвила она. – Что вы на это скажете?

Вместо ответа он внезапно притянул ее к себе. Его губы приникли к ее. Казалось, поцелуй длится вечность. У Эйбел закружилась голова, земля под ногами исчезла, а тело, вырвавшись на свободу, взмыло ввысь.

Она не знала, сколько это длилось. Может быть, уже утро? – спрашивала себя Эйбел, когда он отпустил ее губы, но не пыталась освободиться от его рук, которые властно исследовали ее тело.

Он видел, как на ее лице одно выражение сменялось другим: смятение, ликование, испуг, – чувствовал, что она тает в его руках как воск. Она подняла свои длинные, пушистые ресницы... Нежность, доверчивость, струившиеся из этих невероятно больших глаз, в одну секунду отрезвили Стива.

Свинья, сказал себе Десмонд. Пошляк! Какое ты имеешь право? Что ты можешь дать этой женщине. Разве что... И он невольно посмотрел в сторону могил.

Стив выпустил еще ничего не понявшую Эйбел из своих объятий:

– Простите, мисс, я позволил себе лишнее. Считайте это моим вкладом в ваш великолепный ужин.

Эйбел задохнулась. Господи, за что, взмолилась она. Мужественный, чуткий, сильный человек, каким еще минуту казался Стив Десмонд, исчез. Вместо него возник, нагло улыбаясь, жесткий, циничный любитель дешевеньких приключений.

– Ваши слова по поводу «вклада» я считаю оскорбительной шуткой. Я не хочу с вами иметь никаких дел. И моя нога не вступит на вашу землю. Ваше разрешение мне не понадобится. – Гнев, презрение, звучавшие в ее голосе, не возымели на Стива никакого действия. Тем лучше, думал он.

– А я и не собирался вам его давать, мисс, – деланно рассмеялся Десмонд.

– Вы...

– Неандерталец, – заключил он. Резко повернулся и, делая огромные шаги, устремился прочь.

5

После достопамятного ужина жизнь Эйбел потихоньку вошла в обычную колею. Она ежедневно проветривала сушильный сарай, где в идеальном порядке были развешены пучки трав. Здесь оставались лишь самые редкие представители местной флоры. Их она возьмет с собой. Она полностью рассчиталась с аптекой. Но когда Морис Лайн, владелец аптеки, по обыкновению предложил ей продлить контракт, она, к его глубочайшему удивлению, отказалась.

– Вас не устраивает процент? – спросил он. – Мы можем обсудить этот вопрос, договориться.

– Нет, вы меня неправильно поняли, я уезжаю, – мягко улыбаясь, объяснила Эйбел.

– Вы меня убили, – схватился за голову аптекарь, – но, надеюсь, не навсегда?

– Трудно загадывать. Жизнь – дама непредсказуемая, но, похоже, мне незачем сюда возвращаться.

– К нам поступали заказы на ваши травы со всего штата. Их охотно брали. Печальная, печальная новость для меня, миссис Веджворт, – вздохнул Лайн, – но все же желаю вам удачи. Вы всегда вызывали во мне восхищение вашей работоспособностью и целеустремленностью. И вы мужественная женщина. Так думаю не я один. Да... Очень жаль.

Эйбел от души поблагодарила маленького седенького Мориса Лайна:

– Вы очень добры. Мне будет недоставать ваших советов в моей работе и общения с вами.

Расстроенный Лайн проводил ее до машины, повторяя:

– Как жаль, как жаль...

– Я загляну к вам перед отъездом, – пообещала Эйбел.

– Надеюсь, – печально ответил Лайн.

Эйбел до отъезда предстояло еще многое сделать. И хотя времени было достаточно, она каждый день просматривала список, вычеркивала то, что успела выполнить, вписывала новые пункты...

Но больше всего ее беспокоил Батл. Ей казалось, что старик совсем рехнулся. Вчера он объявил, что на том месте, где стоит этот ящик на курьих ножках – так он называл рояль, – он устроит стойло для Лесли.

– Батл, поедем со мной. Я буду о тебе заботиться. Тебе будет хорошо, – уговаривала она свекра.

– Еще чего вздумала! Чего я там забыл на твоей Пятой авеню. Единственное, что мне доставило бы удовольствие, так это вид Лесли, который мочится в твоих апартаментах, – захихикал старик.

Эйбел тяжело вздохнула. И тут же услышала голос Батла:

– Уйди отсюда, женщина. Ты от меня ничего не добьешься.

Эйбел выскочила из сарая и увидела, как Стаси, подхватив Батла под руку, чуть ли не волоком тащит старика во флигель, чтобы сделать укол. Ей бросилось в глаза, что за последнее время он совсем высох. Даже хрупкая Стаси может с ним легко справиться.

Чувство горечи отравляло ее. Непременно надо найти какой-то выход. Если я оставлю его здесь, то до конца дней не прощу себя.

Она подождала Стаси и пригласила ее на кофе. Стаси, мотавшаяся целыми днями по вызовам, как обычно, вывалила целый ворох новостей. Последний месяц лучшие умы разбросанных в горах крошечных поселков были заняты возвращением Десмондов. Эйбел не по своей воле приходилось знакомиться с хроникой с места событий.

– Он надстроил второй этаж, – сообщила Стаси, прихлебывая кофе из красной керамической кружки. – С обоих боков дома два флигеля. Словом, устраивается на широкую ногу. Строит конюшню, изгородь. Не знаю, как там будет внутри дома, но внешне впечатляет... Лучший в нашем округе.

– Мне безразлично. Единственное, что меня тревожит, так это то, что я не могу разрешить проблему Батла, – поделилась с подругой своими переживаниями Эйбел. – Когда я увидела сегодня, как ты его тащишь, я поняла, что он совсем беспомощный. Я не представляю, как быть...

Стаси, хитро улыбаясь, смотрела на подругу.

– Эйбел, послушай старушку Стаси. Ты ведь напрасно мучаешься, потому что никуда отсюда не уедешь.

Эйбел ошалело уставилась на подругу своими огромными глазищами.

– И не смотри на меня так, я в порядке, – засмеялась та. – Предлагаю пари!

– Вот что, Стаси, – Эйбел наконец обрела дар речи, – ты знаешь, что я тебя люблю. Ты моя единственная подруга, но иногда тебя все-таки, извини, заносит. Что мне здесь делать, по-твоему? Я давно знала, что когда-то мне придется принять решение. Просто приезд Десмонда ускорил процесс.

– Ты говорила, я помню, но новая жизнь ведь может начаться и на старом месте, не правда ли? – И не дав Эйбел возможности возразить, подхватилась: – Ну, мне пора, до завтра, дорогая.

Вот так всегда. Разбередит душу и убежит, но это в последний раз. Больше я не позволю ей упоминать при мне Десмонда. Эйбел уткнулась в свой список: трейлер заказан, через две недели будут готовы ящики со специальными отделениями. В них разместятся гербарии. Контейнер для рояля прибудет в срок. Останется упаковать книги и личные вещи. Кажется, все предусмотрела.

Она вышла во двор, заглянула к Батлу. Но его на месте не было. Куда он делся? Может, в сарае? Она открыла дверь и позвала свекра, но ответом ей было недовольное фырканье мула.

В этот момент она услышала шум мотора и увидела въезжающую в ворота машину мисс Тимонс. Рядом с ней сидел Батл.

Эйбел поздоровалась со старой учительницей и обратилась к Батлу:

– Ты где был?

– Гулял, – ответил старик и заносчиво добавил: – И вообще, тебя мои дела не касаются.

– А я к вам, моя дорогая. Мне лично моя миссия не доставляет удовольствия, но я приехала выразить вам порицание от лица директора школы...

– Господи, что им всем от меня нужно. За что «лицо директора школы» выражает мне порицание? – язвительно переспросила Эйбел.

– Ну, не совсем так, – поправилась мисс Тимонс, – но мы надеялись на вашу помощь маленьким Десмондам. Их дядя, может быть, и неплохой человек, но начисто лишен педагогических способностей. Дети совершенно одичали. Даже маленький Тетти.

– Ах, да. Я за своими заботами совершенно выпустила их из виду.

– Ну да, кто тебе поверит? – встрял старик. – Она туда не показывается после того, как Десмонд пренебрег ею.

Значит, Батл видел, как она целовалась со Стивом? Какой ужас!

– Прекрати сейчас же, – вскричала пристыженная Эйбел и залилась краской.

– Я прав, Речел, видишь, как она покраснела. Я всегда говорил, что городские никому не нужны... – Казалось, что ничто не доставляет старику большего удовольствия, чем выводить Эйбел из себя.

Но Эйбел быстро справилась с собой.

– Я навещу их, – заверила она мисс Тимонс.

Проводив старую учительницу, Эйбел пошла на семейное кладбище Веджвортов. Ей просто необходимо было пообщаться с Джейком. Она присела на край надгробия.

– Ты, видишь, как мне тяжело, Джейк. Я не знаю, правильно ли я поступаю. Уехав отсюда, я не смогу часто навещать тебя и нашего маленького. Твой отец стар и беспомощен, получается, что я его бросаю... Но и оставаться здесь я не могу. Работа над атласом закончена. И владелец тех земель, по которым мы с тобой любили бродить, не разрешил мне собирать на них травы. И еще я должна тебе сказать, Джейк, что я очень одинока и несчастна...

Она вспомнила день похорон Джейка и их неродившегося сына.

В больнице, куда ее доставили на вертолете, вызванном шерифом по рации, она потребовала, чтобы ей отдали ее ребенка. Врачи вначале отнеслись к ее просьбе как к бреду обезумевшей от горя матери. Но она пригрозила, что подаст на них в суд, что не даст им житья, если они не выполнят ее требование:

– Он был живой, он был человек! – кричала несчастная женщина. Ее звучный голос, казалось, был слышен во всех уголках маленькой провинциальной больницы. – Я чувствовала, как он шевелится... Я прокляну вас...

В морге, в одном холодильнике, ее покойный муж и их неродившийся сын дожидались выписки матери и жены, потому что Эйбел заявила, что похороны могут состояться лишь в ее присутствии. На могиле сына Эйбел попросила сделать надпись: «Сын Джейкоба и Эйбел Веджворт...» Дальше следовала дата зачатия и дата гибели...

По щекам Эйбел потоком струились слезы. Она не замечала их.

– Ты всегда был нежен и добр со мной, Джейк, – сказала она вслух. – Ты и после смерти сумел позаботиться обо мне: какая роскошь иметь возможность общаться с тобой. Я уверена, что ты слышишь меня...

Вдруг ее ушей достиг тяжкий вздох. Мурашки покрыли кожу. Она вскочила на ноги.

– Кто здесь? – крикнула Эйбел, замирая от охватившего ее детского страха.

Но вокруг было тихо. Наверное, показалось, подумала она, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Однако ночи в их горах были темные.

– Спокойной ночи, Джейк! Спокойной ночи, маленький... – тихо сказала она и направилась к дому.

Но нет, Эйбел не почудилось... Всего в нескольких шагах от нее, прячась за широким стволом грецкого ореха, стоял Стив Десмонд. Вот уже месяц почти каждый вечер он приходит сюда. И всякий раз видит одну и ту же картину: согбенная женская фигура с горестно поникшей головой застыла на краешке могильной плиты точно изваяние.

Сегодня он чуть не выдал свое присутствие, не в силах сдержать переполнявшие его чувства. Хорошо еще, что она не обнаружила его.

Стив неторопливыми шагами приближался к своему дому. Он хорошо организовал работы. Фирма не подвела. В самый короткий срок был возведен второй этаж. Две боковые пристройки увеличили площадь дома. В сущности, это были застекленные веранды. Одна являлась продолжением гостиной, другая – кухни, которая одновременно будет служить столовой. Между ними просторный холл.

Из гостиной наверх, в спальни, вела удобная широкая лестница.

– Целых шесть, – удивилась Сандра, – зачем столько?

– Ты считаешь, что многовато будет, – озабоченно почесал затылок Стив. Он уже привык с этой въедливой девочкой держать ухо востро. – Ну, считай: для нас троих, для тети Молли, возможно, приедет твоя мама. Ну, еще для гостей...

– И для Эйбел, – вставил Тетти, который до сих пор вспоминал об ужине в доме Веджвортов.

– Устами младенца глаголит истина, – ехидно заметила Сандра.

– А почему она больше нас не приглашает? – спросил Тетти, и его голубые глаза подернулись мечтательной пеленой. – У нее было так красиво и вкусно... И ты был совсем другой, веселый...

– Ну у нас еще куча дел, Тетти. Нам некогда ходить в гости. До настоящих холодов нужно закончить внутреннюю отделку. На следующей неделе я повезу вас в город, и вы выберете обои для своих комнат. – Стив точно заискивал перед этой парочкой.

– Они поссорились, – объяснила брату настоящее положение дел неумолимая Сандра.

– Марш вниз и не смейте показываться мне на глаза, – рявкнул на детей Стив.

Он никак не мог выбрать подходящий стиль общения с племянниками. То он с ними едва не сюсюкал, то рявкал, отдавая себе отчет в том, что как первый, так и второй методы абсолютно не годятся.

Но что делать? Ему некогда с ними по-настоящему заниматься. Он остановился и осмотрел фасад. Красавец, с гордостью отметил он. Пожалуй, лучший в округе. Как бы тетю Молли, которую обещают выписать из больницы к Рождеству, не хватил удар при виде этого великолепия. Она ведь ничего подобного не ожидает от недотепы Стива.

Стив присел на ступеньки и раскурил очередную сигару. Спать не хотелось, хотя он и устал за день. Перед его мысленным взором предстала Эйбел такой, какой она была в тот вечер, когда он поцеловал ее. Его бросило в жар. Впрочем, случалось такое с ним довольно часто, потому что ее образ, чем бы Стив ни занимался, буквально преследовал его.

Он поднялся, глубоко вздохнул и сказал:

– Она будет твоей женой, матерью твоих детей... – И, помолчав, добавил: – Ну и дурак же ты, сэр. Как это говорил Андрей, у них есть такая пословица. Кажется, дурак богатеет мечтами.

Своего русского друга Стив называл русским именем, не переделывая на английский манер, что означало высшую степень уважения. Андрей того стоил. Однако пора, уже поздно, завтра предстоит повозиться с бойлером. Только бы голова не разболелась. Он внезапно почувствовал, что иголки опять впиваются в виски. Не сдавайся, Десмонд, приказал он себе.

На следующее утро Эйбел встала до рассвета. Сначала она поработала в сушильном сарае, а потом несколько часов возилась на кухне.

День выдался странно тихим. Казалось, что природа затаилась в ожидании чего-то очень важного в ее жизни. Ночью выпадет снег, подумала Эйбел. Когда тыквенные пироги и ореховое печенье были готовы, Эйбел отправилась за покупками: ей нужно выбрать подарки для свекра, Сандры, Тетти. В канун Дня всех святых все получат подарки. И она выполнит обещание, данное мисс Тимонс.

Вернувшись, она заглянула во флигель. Старик дремал в кресле, поставив ноги на деревянную скамейку. Во сне старый чудак был похож на доброго, бородатого эльфа. И вдруг Эйбел сама мысль о том, чтобы покинуть его, показалась дикой. Она не сможет. Разбудив Батла, она попросила у него пару тыкв.

– Пусть ребятишки позабавятся, – объяснила она старику.

– Зачем им мои тыквы, – ворчал старик. – У их глупого дяди на шее красуется великолепный экземпляр. Так и хочется ее размозжить – Но Эйбел заметила, что он старательно выбирал самые ровные и гладкие...

– Я вернусь через час, самое большее полтора, устроим праздник, хорошо?

– Знаю я твои праздники. Ты рассчитываешь на мое виски...

– О, Батл! – воскликнула Эйбел. – Думаешь, что задеваешь меня. Но когда ты такой, у меня на душе спокойно.

Она аккуратно вывела машину на дорогу, ведущую к усадьбе Десмондов, и только сейчас подумала, что ей не избежать общения со Стивом. Как только она представила их встречу, в висках застучало, против ее воли забилось взволнованно сердце: ничего не поделаешь, губы помнят его поцелуй, тело жаждет его объятий, как-то отстраненно, точно это не ее губы и тело, оценила свое состояние Эйбел. Поиграю с детьми, научу их, как делать из тыкв забавные рожицы.

Въехав в ворота, она увидела подъездную дорожку, ведущую к дому и гаражу. Она была потрясена тем, что он успел сделать. Все было строго распланировано: на заднем дворе виднелось длинное строение. Конюшни, догадалась Эйбел. Все это стоило ему кучу денег. Впрочем, меня это не касается. Я выполняю общественное поручение. И придав лицу официальное выражение, постучала в дверь.

Ей открыла Сандра.

– Вам сюда нельзя, – сказала девочка, враждебно взирая на Эйбел.

– Но почему, – удивилась Эйбел, – я привезла вам подарки.

Сандра помотала головой.

– Нам не нужны ваши подарки. Стив болен, и мы не станем его беспокоить. – Девочка попыталась закрыть дверь.

Болен? Эйбел встревожилась. Что с ним? Не позволив Сандре закрыть дверь, она вошла в дом.

В холле появился Тетти и встал около сестры.

– А вы правда привезли подарки?

– Конечно. И еще тыквенный пирог и ореховое печенье, и все, что нужно, чтобы приготовить горячий шоколад.

– Разреши ей войти, Сандра, пожалуйста, – шепотом попросил Тетти. – Я хочу горячего шоколада, чтобы согреться.

– Все это в машине. Кто мне поможет? – заговорщицки спросила она.

– Ладно, пойдемте, – хмуро согласилась девочка.

– И я, и я, – возликовал малыш.

Нагруженные коробками, они проследовали через холл в гостиную. В доме было холодно. Дрова в камине едва тлели. Сложив коробки на пол, Эйбел озабоченно вздохнула:

– Где у вас дрова?

– На кухне, но Стив нам не разрешает топить, он говорит, что мы сожжем дом.

– Но мне бы он позволил, – возразила Эйбел и принялась хлопотать. В сопровождении Сандры она проследовала на кухню и вернулась с охапкой дров, подбросила их в камин, поворошила, чтобы они как следует разгорелись. Затем снова бросилась на кухню. Там тоже следовало разжечь очаг.

Сандра неотступно следовала за ней по пятам.

Бедняжки, думала о детях Эйбел, в такой обстановке поневоле одичаешь.

– Это мне? – звонко выкрикнул Тетти. Он прибежал из гостиной, прижимая к груди большую желтую машину.

– Тебе там тоже кое-что есть, Сандра, – утвердительно кивнув Тетти, сказала Эйбел.

– Спасибо, – буркнула девочка, но все же пошла вслед за весело убегающим братом.

Эйбел увидела в раковине гору грязной посуды. У них нет еще горячей воды, поэтому в доме такая стужа. Вскоре огонь разгорелся и в очаге. Живое тепло стало заполнять огромное помещение. Сгоравшая древесина смягчила запах лака, краски, извести. Отделочные работы еще не закончены, но здесь будет очень уютно, отметила Эйбел. Одна из стен новой пристройки была сплошь стеклянной. Оттуда открывался чудесный вид на горы.

Однако у Эйбел было очень мало времени. Она поставила греть воду, чтобы вымыть посуду.

Да, я забыла молоко вскипятить для шоколада, вспомнила она. Сняла пиджак и повязала вместо фартука висевшую на стуле рубашку Стива.

В кухню вернулась Сандра в пушистом красном свитере, который ей купила Эйбел.

– Тебе очень идет этот цвет, потому что у тебя темные волосы и темные глаза, – искренне восхитилась Эйбел.

– Наша мама тоже привезет нам кучу подарков. Она приедет за нами на Рождество, – сказала девочка.

Тетти, пришедший в кухню вслед за Сандрой, посмотрел на сестру.

– Я с ней не поеду. Мне нравится жить со Стивом. Ты в прошлом году тоже говорила, что она приедет, – напомнил Тетти.

– Тогда папа поругался с ней по телефону. А в этом году она будет с нами обязательно. Мы же ее дети.

В голосе Сандры было столько надежды и отчаяния, что Эйбел стало не по себе.

– Давайте же пить шоколад, – предложила она детям и протянула руку, чтобы погладить девочку.

– Не смейте ко мне прикасаться, – закричала та. – Нам от вас ничего не нужно. Вам на нас наплевать. Вы здесь потому, что дядя Стив вас поцеловал.

Эйбел невольно опустила голову. Значит, и дети тоже видели, не только Батл. Он поставил ее тогда в такую нелепую ситуацию, теперь ей приходится перед всеми оправдываться.

– По правде говоря, ты отчасти права, – тихо сказала Эйбел. – Но Стив здесь ни при чем. Меня попросила вас навестить мисс Тимонс. Поверь, мне стало очень совестно, что я это сделала по подсказке, хотя я очень люблю детей. Ты ведь знаешь, что мой ребенок погиб.

Некоторое время в кухне стояла тишина. Эйбел виден был лишь упрямо выставленный вперед подбородок Сандры. Девочка сидела к ней боком. Тетти самозабвенно наслаждался любимым напитком.

– Эйбел, – девочка, очевидно, пришла к очень трудному для себя решению, – ты не поднимешься к Стиву? Он не встает, и я не знаю, что нам делать.

6

Они поднялись на второй этаж. Тетти бежал впереди. Сандра шла рядом. Их шаги гулко звучали в пустом доме. Тетти открыл одну из дверей. Эйбел остановилась на пороге. В комнате было темно. Она выждала, когда глаза привыкнут к сумраку. И наконец увидела Стива. Он лежал у стены на полу. Рядом с ним стоял массивный стул, который заменял Стиву ночной столик. На нем – ночник. Стив натужно дышал.

Эйбел тихо скользнула в комнату, нашарила рукой выключатель. Висевшая под потолком голая электрическая лампа осветила большую квадратную комнату с высокими окнами.

– Очень ярко, – донесся до нее тихий, хриплый голос.

Эйбел вздрогнула и, быстро выключив верхний свет, зажгла ночник.

Стив лежал в старом спальном мешке. Его длинные, спутавшиеся волосы разметались по подушке. Изможденное, искаженное болью, покрытое щетиной лицо Стива испугало Эйбел.

– Что с вами?

– Болит голова, – с трудом выговорил он.

Она наклонилась над ним и ладонью ощупала его лоб.

– Возможно, у вас лихорадка.

– Мне просто нужно выспаться, – ответил Стив.

Боль тисками сжимала голову.

– Что... вас... привело сюда, мисс?

– Сегодня канун Дня всех святых. Я принесла подарки Сандре и Тетти. По поручению мисс Тимонс, – поспешно добавила она.

– Мне кажется, что я сплю, – сказал он и закрыл глаза.

Наступила тишина. Эйбел лихорадочно соображала, что следует делать. Позвоню Стаси. Она его осмотрит. А дальше будет видно.

– Андрей, они заходят справа. Пригнись, – хрипло выкрикнул Стив.

Эйбел вздрогнула от неожиданности. У него бред, надо спешить. Но не успела она сделать шаг по направлению к двери, как снова услышала:

– Ты чудесная. И волосы у тебя, как шелк.

Эйбел замерла, не в силах пошевелиться.

– Нужно остановиться и разбить лагерь. Надвигается ураган, – бормотал Стив.

Может быть, есть какие-то лекарства, которые он принимает. У ночника она заметила довольно большую шкатулку из слоновой кости, искусно украшенную мелкой резьбой. Она открыла ее. Паспорт, связка писем от Молли Десмонд. Под ними замшевый мешочек. Заглянув в него, Эйбел увидела, что он набит разноцветными камешками.

Не обнаружив лекарств, она, расстроенная, закрыла шкатулку.

– Эйбел, выходите за меня замуж!

У Эйбел перехватило дыхание. Она не верила своим ушам. По телу пробежал озноб.

– Присмотри за Тетти, – пробормотал он.

Эйбел ринулась вон из комнаты. Дети стояли в коридоре.

– Где телефон? – спросила она Сандру.

– Еще не подключили, – резко ответила та и окинула Эйбел взором, не предвещавшим ничего хорошего.

Эйбел заметила реакцию девочки. Она все слышала. Дверь спальни была открыта. Ее сознание работало четко. Оно мгновенно зафиксировало: испуг Тетти, ревнивую подозрительность Сандры, нарастающее напряжение в ней самой. Эйбел казалось, что, если бы кто-то сейчас коснулся ее тела, оно ответило бы звоном. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в ее душе. Она не смогла бы даже под страхом смерти внятно объяснить, что она испытывает. Пустоту, образовавшуюся там после гибели Джейка и их малыша, к присутствию которой Эйбел в общем-то привыкла и считала чем-то вроде защитной реакции, вытесняло что-то, пока еще робкое и нежное, похожее на только что проклюнувшийся слабый росточек. Его имя Эйбел не смогла бы пока сообщить даже себе.

Она погладила Тетти по голове. В ответ тот зарыдал, обхватив своими ручонками ноги Эйбел:

– Я не хочу в приют, не хочу... Сделай так, чтобы Стив поправился. Пожалуйста, Эйбел...

Она прижала к себе вздрагивающее тельце.

– Успокойся, Тетти, мальчик мой, – говорила она, придавая голосу как можно больше уверенности, и ласково гладила его головку. – Увидишь, все будет хорошо. Поверь мне. Стив выздоровеет. Приедет тетя Молли. Вы будете жить в этом чудесном доме...

Она вытащила из кармана брюк носовой платок, приложила к носу Тетти.

– Ну-ка, давай... сморкайся. Мне нужно съездить домой, позвонить медсестре. А ты, Сандра, останешься здесь за старшую...

– Не командуйте, – норовисто вздернулась Сандра.

Эйбел проигнорировала выпад девочки.

– Ангел скоро не придет за Стивом, как за папой? – всхлипнул Тетти.

– Конечно нет! Мы его ни за что не пустим. – Она взяла Тетти за руку. – Пойдемте вниз. – И добавила: – Мне следует поторопиться.

– О чем бы ты ни попросила, ответ будет «нет», – услышала Эйбел голос Стаси. – Суббота, ночь на дворе, и у меня свидание. В конце концов, я имею право на личную жизнь.

– Конечно, Стаси, не только имеешь, ты заслуживаешь... Но то, что я тебе скажу, очень серьезно. Заболел Десмонд. У него жар: то ли лихорадка, то ли воспаление легких. Он все время бредит и белый как полотно. Стаси, умоляю, приезжай. Пока мы с тобой разговариваем, он может умереть. Там дети одни... Я должна вернуться к ним прямо сейчас...

– Что не сделаешь для лучшей подруги, – вздохнула Стаси.

– Спасибо, – крикнула Эйбел, положила трубку на рычаг и бросилась в спальню.