Текст книги "Дочь моего мужа: нужна ли дедушке внучка?"

Автор книги: Валерия Веселова

Соавторы: Алексей Веселов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Валерия и Алексей Веселовы
Дочь моего мужа

Глава 1

– Послушай, как он дерется. – Жанна положила руку Матвея себе на живот. – По-моему, твой сын не хочет, чтобы ты уезжал. Вот, еще раз! Ты слышишь?

Ощутив под ладонью сильный толчок, Матвей радостно заулыбался, а Жанна, ойкнув, схватилась за правый бок.

– Тебе смешно… А мне больно, между прочим. И я не шучу. Как только ты сказал, что едешь в командировку, малыш стал вести себя просто несносно: все время норовит стукнуть меня посильнее и совсем не слушает уговоров.

– Это потому, что ты уговариваешь неправильно, – ответил Матвей и присел на корточки.

Прижавшись к выпуклому животу Жанны, он зашептал:

– Веди себя прилично, сынок! Все будет хорошо. Мама не станет больше грустить и купит для тебя большое ванильное мороженое. А потом, когда я вернусь, мы все вместе поедем в цирк – ты, мама и я – и будем смотреть на дрессированных медведей. И ты не будешь обижать маму, потому что наша Жанна – хрупкая и нежная. А ты ведь мужчина, и это ко многому обязывает, верно, сынок?

Поглаживая четко прорисовывающуюся под натянутой кожей живота маленькую детскую пяточку, Матвей еще и еще шептал что-то сыну, и постепенно ребенок затих.

– Всего и делов, – удовлетворенно подытожил будущий папаша и ласково притянул к себе жену. – Теперь займемся нашей мамочкой, – сказал он и взъерошил пушистые Жаннины волосы. – Похоже, она больше нуждается в утешении. А ведь ничегошеньки ужасного в ее жизни не происходит. И пусть меня сожрет дракон, если это не так. Что скажешь, девчоныш?

Матвей попытался заглянуть Жанне в лицо, но она отвернулась. Она хотела, изо всех сил хотела быть веселой и бодрой, но сейчас это получалось не очень. Они с малышом так надолго оставались одни. Впервые с тех пор, как поженились, Жанна и Матвей расставались на целых пять дней.

Матвей взял жену за подбородок и повернул ее лицо к себе:

– Ну-ка, ну-ка… Что я вижу? Ужас! Моя принцесса, моя несравненная леди и в самом деле собирается плакать. Из-за чего же? О, повод достойнейший! Ее муж, ее рыцарь уезжает. Но ведь не сражаться с великанами и чудищами! Он едет всего лишь забрать у изготовителей образец квантового генератора, разработанного в лаборатории. И потому с уверенностью можно сказать: в отличие от настоящих рыцарей он определенно вернется домой целым и невредимым. И притом очень скоро. А чтобы с его дамой сердца ничего плохого не случилось, он договорился с целой армией эльфов. Они присмотрят за домом, разве Жанна забыла? Так почему же вместо того, чтобы с гордостью снарядить своего рыцаря в путь, принцесса заливается горючими слезами? Ай-ай, как не стыдно!

– Я не принцесса. И я не заливаюсь, – сказала Жанна и вдруг на самом деле всхлипнула. – Просто мы не хотим оставаться одни-и-и! Нам будет без тебя пло-пло-о-о-хо! – выдавила она уже сквозь слезы, уткнулась мужу в подмышку и разрыдалась совсем уж по-настоящему: протяжно, в голос.

– Все будет хорошо, все хорошо, повторял Матвей, обнимая жену и раскачиваясь в такт ее рыданиям.

Он гладил Жанну по голове и думал, что ей и вправду тяжело.

И вовсе не потому, что Жанне рано довелось стать женой и хозяйкой. В восемнадцать лет Жанна не была такой уж «совсем крошкой», как называла ее мать, Вера Сергеевна При всей хрупкости и кажущейся беззащитности Жанна в действительности была ребенком, но особенным – из тех, что еще от рождения мудры и несут в себе чувство ответственности за себя и за весь мир. Именно такой была Жанна в шестнадцать, когда Матвей впервые увидел ее. Такой же, Матвей был в этом совершенно уверен, она была и в десять, и в пять лет, такой оставалась и теперь, в свои неполные девятнадцать.

И если ей было нелегко сейчас оставаться одной, то этому была веская причина, и Матвей знал ее: полтора года назад она потеряла своего первенца.

* * *

Матвей познакомился с Жанной весной. Он читал квантовую механику на подготовительных курсах физфака МГУ, а она, тонкая, медноволосая, разительно отличалась от всех остальных абитуриентов. Двигалась плавно и грациозно. Улыбалась светло. Говорила мало и с достоинством. Смотрела так, словно знала о человеке все – прошлое, настоящее и будущее. «Принцесса» – назвал ее про себя Матвей. А когда узнал, что необыкновенное создание зовется Жанной, не удивился. Матвей верил, что имена не случайно находят своих хозяев, и потому был убежден, что тезка Орлеанской Девы не может быть такой, как другие.

Через неделю, столкнувшись на остановке, они обнаружили, что им по пути – оба дожидались двадцать шестого трамвая. Тогда же, впервые проводив Жанну домой, Матвей вдруг понял, что вот она и случилась – его любовь. Тайная и неизведанная. Та, что выпадает лишь избранным. Что случается сразу и навсегда. Что сносит голову и сбивает с ног. А еще через неделю Жанна сказала, что любит его.

Через месяц закончились занятия не подготовительных курсах. Девятнадцатого мая, в день своего семнадцатилетия, Жанна сообщила родителям, что после школьных экзаменов переберется к Матвею в общежитие и станет ему любимой и верной женой. И что теперь к ней пришло понимание – она не знает, для чего родилась на Земле. Поэтому никаких институтов. Никаких университетов. Она просто станет жить. Жить и любить.

Заручившись согласием Матвея, родители уговорили Жанну поселиться с любимым у них. Хотя бы поначалу. Ни на какие другие уступки Жанна не пошла.

Летом она забеременела. Они с Матвеем знали, что родится девочка, что она появится на свет в самом начале весны. И что они назовут ее Мартой.

Перед Новым годом Жанна с матерью была на очередном осмотре в женской консультации. Выходя из поликлиники, она поскользнулась на ступенях и кубарем скатилась вниз, пытаясь защитить руками живот. Она до последней минуты надеялась, что ее Марта не пострадает…

Из больницы Жанна вернулась без Марты. В целом вела себя как обычно. Разве что движения ее стали более замедленными, а в разговоре с близкими появилась чуть заметная отстраненность. Она ни с кем ни разу не говорила о случившемся. Матвей и родители Жанны были бессильны перед ее желанием пережить горе в одиночку.

В марте Жанну наконец отпустило, и однажды она проговорила с Матвеем всю ночь, а под утро попросила:

– Увези меня отсюда. Туда, где все будет другое. Где будем только мы.

Так уже в августе Ковалевы оказались в подмосковном Кудрино, городе физиков, где Матвей получил работу в лаборатории знаменитого профессора Тимьянова. Молодой семье предоставили небольшой коттедж на восточной окраине рядом с Родниками – в квартале, где селились научные сотрудники.

Здесь все разительно отличалось от Москвы. Городом бывший поселок Кудрино стал не так уж давно, лет пятнадцать назад, и постепенно разросся, поглотив деревеньку Родники и еще пару-тройку окрестных сел. Поглотить-то поглотил, да не изменил.

Скорее, город, что сформировался вокруг научного Центра фундаментальных исследований законов микромира у самого устья Кудринки, вобрал в себя аромат исконно русских селений. Здесь мелководная речушка впадала в Оку, издревле именовавшуюся русичами Поясом Богородицы. Рядом были старинные Таруса, Пущино и еще много-много городов и деревень, имеющих вековую историю.

* * *

– Который час? – вдруг спохватилась Жанна, разом перестав всхлипывать и высовывая взъерошенную голову из подмышки мужа.

– Начало шестого.

– А твой поезд?..

– В семь с хвостиком, – сказал Матвей, поднимаясь с дивана.

– Значит, у нас еще куча времени, – успокаиваясь, произнесла Жанна. – Мы ведь можем выйти в полседьмого, правда? До вокзала рукой подать…

– Ничего не получится. Выходить нужно сейчас. Я должен еще забрать документы, – сказал Матвей, но, увидев вмиг погрустневшее лицо Жанны, добавил: – Впрочем, до центра я могу поехать на велосипеде. Тогда ты не сможешь проводить меня, зато мы успеем выпить чай с твоими вкуснющими безе.

Жанна улыбнулась:

– Вообще-то я не рассчитывала на совместное чаепитие, а надеялась скрасить пирожными свое горькое одиночество. Но… Безе так безе. На самом деле я думала, ты возьмешь их в дорогу. Иду ставить чайник? Жаль, конечно, что не провожу тебя…

Жанна пригладила волосы и вышла, а Матвей в который раз порадовался тому, что они с Жанной оказались именно здесь, в Кудрино. Где слыхом не слыхивали о пробках на дорогах, где проблему опозданий можно было решить с помощью велосипеда, а в гости ходить пешком.

Глава 2

В то самое время, когда Матвей получал командировочное удостоверение, на центральной площади Кудрино притормозила машина с нездешними номерами. За рулем сидел широкоплечий мужчина среднего возраста.

– Приехали, – сказал он, не оборачиваясь.

Однако ни женщина, ни темноволосая девочка на заднем сиденье не пошевелились.

Мужчина закурил и, постукивая указательным пальцем по стеклу, принялся насвистывать. Когда он, отсвистев что-то залихватски-цыганское, перешел к последнему шлягеру Кати Лель, женщина тихо сказала:

– Надя, пора.

Она открыла дверцу, вышла из машины и подала девочке руку:

– Выходим!

Однако та медлила, и тогда вмешался мужчина:

– Делай, что говорит твоя тетя.

И худенькая, коротко стриженная девочка лет восьми-девяти вышла. Ее плечи были подняты, а на лице явственно читался испуг.

– Вот твой рюкзачок, Надя. Вот сумка с документами. Отдашь их отцу.

Женщина говорила жестко, отрывисто, пряча глаза от ребенка.

– Все будет хорошо. Тебе нужно совсем немного. Просто позвони в дверь. Тебя спросят, кто ты. Скажи и отдай бумаги. Почему ты молчишь?

Женщина присела на корточки и взяла девочку за руки:

– Надя, ты должна понять – это необходимо. Я действительно думаю, что так будет лучше. Всем. Тебе. Нашелся твой папа. Ты будешь жить с ним. Уверена, мама решила бы так же. Ты слышишь меня?

Надя кивнула. Помолчала, ковыряя туфлей асфальт. Потом тихо спросила:

– А ты не могла бы пойти со мной, тетя Лена? Мне страшно.

– Нет, – отсекла женщина и резко выпрямилась.

Вопрос девочки рассердил ее. Может быть, оттого, что пробудил чувство вины, которое она изо всех сил пыталась в себе подавить. Женщина взяла Надю за плечи и подтолкнула к стоянке такси:

– Я провожу тебя до машины. А к отцу ты поедешь одна. Ты уже совсем большая девочка и справишься сама. Я верю в тебя.

– Но я совсем его не знаю… – еще пыталась в чем-то убедить провожатую Надя.

– Вот и узнаешь. Надеюсь, он полюбит тебя. Во всяком случае, сможет обеспечить лучше, чем я.

– А если я не понравлюсь ему, как и дяде Александру?

– Александр – это другое дело. Женщина бросила взгляд на мужчину, оставшегося за рулем. – Он тебе не отец.

– Но ведь он твой муж.

«Он никогда им не станет, если я оставлю чужого ребенка», – подумала Лена, а вслух сказала:

– Все, хватит. Мы уже тысячу раз все обсудили. И будем делать так, как решили. Поэтому слушай внимательно. Сейчас я посажу тебя в такси. Таксисту скажу адрес, и он отвезет тебя прямо к отцу. Ничего не бойся. Просто позвони. А потом все пойдет само. Вот, возьми немного денег. Как смогу, навещу тебя. Ну, будем прощаться.

Они уже дошли до стоянки. Лена сказала водителю адрес, обняла Надю и помогла ей сесть в машину.

– Я обязательно приеду к тебе, – почти выкрикнула она. Нагнувшись, чмокнула Надю куда-то между носом и лбом и быстро захлопнула дверцу. Таксист запустил мотор. Машина тронулась…

Надя ехала по незнакомому городу: мимо большого здания Дома ученых, мимо памятника Курчатову, мимо фонтана, брызги которого переливались на солнце всеми цветами радуги. И ничего этого не замечала. Она изо всех сил царапала ногтями ладошки, чтобы не разрыдаться. И молила Бога, чтобы ехать в этой машине всегда. Чтобы то ужасное, что ждет ее после, когда таксист доставит ее к папе, не наступило никогда.

Нельзя сказать, чтобы Наде так уж хорошо жилось с тетей Леной. Но она знала ее с самого рождения, тетя была ее единственной родственницей, она жила с ней и дядей Александром последнее время… А теперь Надя едет к отцу, которого знать не знает и ведать ни ведает.

Глава 3

Оставшись одна, Жанна доела безе и теперь пыталась соединить хрупкие крошки в комочек. Обычно в это время Матвей возвращался с работы, и они шли через Родники на берег озера, где на песке росли громадные сосны. Но муж уехал, и Жанне никуда идти не хотелось. Если просидеть вот так долго-долго, до самого его возвращения, то получится, будто Матвей и не уезжал никуда, а просто вышел из-за стола и тут же вернулся. А Жанна даже не успела прибраться на кухне.

Жанна глянула в окно. Было еще светло. Все же, наверное, стоит пройтись. У воды сейчас так хорошо! Да и малыша надо прогуливать. Она накинула плащ, и в этот момент зазвонил телефон. Конечно, это мама. Она звонила каждый вечер. Мама, любимая мама.

Она, ее мама, сумела сделать так, что им троим – Жанне, маме и отцу – всегда было невероятно хорошо и тепло вместе. И не верилось, что когда-нибудь придет день, когда им придется расстаться.

Но Жанна выросла. Встретила Матвея. А теперь вот уехала из родительского дома. Все, и мама, конечно, понимали – так надо. Но было по-настоящему грустно. И жаль прошлого, которое ушло навсегда.

Тяжелее всех было, конечно, Вере Сергеевне. Так получилось, что она не нашла себя в жизни и главным ее призванием стала семья. И вот теперь, с отъездом Жанны, эта семья словно осиротела.

Кроме того, Вера Сергеевна винила себя в том, что тогда, в декабре, не сумела уберечь Жанну. Просто не успела вовремя подать руку, когда та поскользнулась на ступенях поликлиники…

Все это Жанна знала и потому старалась говорить с матерью как можно ласковее.

– Да, мамочка, у меня все в порядке. Матвей уехал. Но все хорошо, правда. Я даже собираюсь пойти погулять, – говорила Жанна.

И тут раздался звонок в дверь.

– Мамочка, кто-то пришел. Подождешь, я открою? Или лучше я перезвоню тебе позже. Ладно? – Жанна положила трубку и поспешила в прихожую.

«Кто бы это мог быть?» – гадала она.

В Кудрино они с Матвеем переехали совсем недавно. Знакомые-то у них появились, но таких, которые могли бы запросто, без предупреждения прийти в гости, было раз-два и обчелся. Разве что Оля Рукавишникова, художница, да Рита Шнайдер, хозяйка уютного семейного кафе «У Эйнштейна». Но Оля сейчас готовилась к выставке и не вылезала из мастерской, а к Шнайдерам Жанна сама обещала наведаться сегодня на ужин.

Подходя к двери, она услышала, как от дома отъезжает машина. И только потом через окошко в прихожей заметила девочку, боязливо тянувшую руку к звонку. Она не успела второй раз нажать на кнопку. Жанна раскрыла двери и приветливо спросила:

– Ты кто?

– Я Надя. Надя Морозова. Я приехала из Молдавии, и мне нужен Матвей Михайлович Ковалев, – выпалила девочка и тут же опустила взгляд на плетеный коврик, лежавший под дверью.

– Здравствуй, Надя. Я – Жанна Ковалева, жена Матвея Михайловича. Его нет, и вернется он только к концу недели. А что значит «приехала из Молдавии»?

Надя совсем растерялась. Такого поворота событий она никак не ожидала. Тетя Лена ясно сказала, что папа все знает и будет ее ждать. А тут какая-то жена… Конечно, у ее отца могла быть жена, но почему-то Надя об этом не подумала. Тем более она не думала, что папина жена окажется такой красавицей. Прямо настоящей принцессой! Как с ними разговаривать, с принцессами? Надя оглянулась по сторонам, как будто ища помощи, но рядом никого не было.

Уже совсем тихо девочка сказала:

– Меня прислала тетя Лена. Она сказала, что мой папа в курсе…

– Твой папа? – недоверчиво протянула Жанна. – Но здесь нет никакого папы. Здесь живем мы – я и Матвей. Постой, может, тебе нужны люди, жившие в этом доме до нас? Мы поселились здесь всего месяц назад. А прежние хозяева уехали в Петербург… Где же нам разузнать их адрес, где узнать адрес? – саму себя спрашивала Жанна и вдруг сама же себя и остановила: – Стоп! Но ведь ты сказала «Матвей Михайлович Ковалев». Значит, тебе нужен именно он… Заходи!

Жанна пропустила девочку в дом, заставила разуться и провела в комнату.

– Садись и рассказывай, – приказала она.

– Тетя Лена и дядя Саша посадили меня в такси и сказали, что я должна позвонить, отдать папе документы и начать здесь жить. Они говорили, что Матвей Михайлович и есть мой отец. И он будет рад, наверное, – неуверенно прошептала Надя, искоса взглянув на Жанну.

– Нет, – пробормотала Жанна, – этого не может быть! Это какая-то ошибка! Да просто бред какой-то!

А Надя обреченно смотрела на Жанну и думала: «Сейчас она меня выгонит. Что же мне делать? Что делать?»

Жанна пыталась взять себя в руки. В конце концов, этому должно быть хоть какое-то объяснение, раз кто-то послал сюда эту маленькую девочку. Собрав все свое мужество, она произнесла:

– Ладно. Хорошо. Хорошо, Надя. Мы все выясним. Но для этого ты должна мне рассказать все подробности.

– Мне страшно, – прошептала девочка. Именно этими словами она, сама не зная того, сделала первый шаг к сердцу Жанны.

– Тебе не нужно бояться, – как можно мягче сказала Жанна. – Мы только немного поболтаем. Давай выясним главное. Насколько я понимаю, тетя Лена оставила тебя одну в этом городе. Или она где-то здесь остановилась?

– Они уехали. Наверное, уже далеко… Ты не выгонишь меня?

– Что значит «выгонишь»? Во всяком случае, мы сначала со всем разберемся, а потом решим, что делать дальше. На улицу тебя никто не отправит. Так откуда, ты говоришь, приехала?

– Из Кишинева, – ответила Надя тихо. – Тетя Лена переехала туда. А до этого мы жили в Киеве.

– Интересно… Я вот никогда не была в Молдавии. Сколько тебе лет?

– Восемь.

– А мне восемнадцать. Скоро девятнадцать. В мае. Ты когда родилась?

– Шестого июня. Я Близнец, и поэтому со мной очень трудно общаться. Я хочу то одного, то другого. Сама не знаю чего. Дядя Саша так говорит.

– Глупости. Моя мама, например, тоже Близнец, и мы с ней отлично ладим. И вообще ее все любят. А где твоя мама?

Надя помедлила, а потом сказала:

– Умерла. Я жила с тетей Леной. А теперь она сказала, что буду жить здесь. Но если моего папы у вас нет… Я, наверное, мешаю?

Напряжение, охватившее Жанну, когда Надя сообщила, что она дочь Матвея, вдруг отпустило ее, уступив место состраданию к попавшей в такую сложную ситуацию девочке.

– Ты мне совсем не мешаешь. И мы сейчас устроим с тобой маленький ужин, – сказала Жанна. – Бьюсь об заклад, ты сегодня нормально не ела! Я не ошиблась?

Надя согласно кивнула.

– Мы завтракали в пирожковой. А потом уже не останавливались. Дядя Саша сказал, что хочет приехать засветло. И я совсем не спала, – сказала она смущенно.

«Она сказала, что ей восемнадцать, – думала Надя, – мне будет столько же, когда я буду учиться в одиннадцатом классе. А она уже жена моего папы, и у нее совсем большой живот, значит, скоро будет ребеночек. Это же будет мой братик! Но это если мой папа на самом деле мой папа. А если нет?»

Наде не хотелось думать о том, что будет, если окажется, что Матвей Михайлович вовсе ей не отец. Ей вдруг стало так хорошо в этом теплом доме, рядом с этой женщиной с длинными пушистыми волосами, которая так уверенно распоряжается ее жизнью…

– Тебя надо бы накормить настоящим борщом, какой готовит только моя мама, и, скажем, котлетами. Но у меня ничего нет. Только яйца и пара пирожных. Еще немного молока. Понимаешь, Матвей, ну, Матвей Михайлович сегодня уехал, и я решила ничего не готовить, – говорила Жанна, принимаясь взбивать омлет.

Надя тем временем задремала, сидя на кухонной кушетке. Запах омлета и поджаренных хлебцев разбудил девочку. Она открыла глаза и увидела, что Жанна накладывает еду.

– Прошу к столу.

– Но здесь только одна тарелка. А вы не будете есть со мной?

– Скажу по секрету, что я только-только уничтожила с десяток безе. Это пирожные такие, – на всякий случай уточнила Жанна. – И вряд ли в меня влезет что-нибудь еще. Приятного аппетита!

Жанна придвинула к Наде тарелку.

Наблюдая, как девочка ест, Жанна раздумывала над тем, что делать дальше.

– Ну вот, – сказала она, когда Надя допила чай. – Теперь ты искупаешься и, если не очень устала, еще немножечко расскажешь о себе. Не возражаешь?

– Вы очень хорошая, – сказала Надя. – Со мной никто еще так не говорил. Как со взрослой. Кроме мамы, конечно. Спасибо вам.

Надя встала из-за стола, наклонилась и неожиданно поцеловала Жаннину руку.

Жанна опешила. А потом притянула ребенка к себе и крепко-крепко обняла.

– Никакая я не хорошая. Самая-самая обыкновенная. Таких пруд пруди. Просто ты еще мало видела. Нос не дорос, – объяснила она и нажала на маленький детский носик.

– А теперь – в ванную!

Пока Надя мылась, Жанна, не торопясь, стелила постель. Она подобрала девочке свою самую маленькую ночнушку и пошла в ванную комнату.

– Искупалась? А ну, вылезай!

Накинув на Надю большое пушистое полотенце с синими белками, Жанна принялась вытирать девочке голову.

– Больно, больно, – пищала Надя, а Жанна приговаривала так же, как в детстве говорил ей отец:

– Терпи казак – атаманом будешь.

Потом они сидели на диване в гостиной и сушили феном торчащие во все стороны Надины волосы.

– Так говоришь, что переехала в Кишинев из Киева?

– Да. Вначале мы жили с мамой и тетей Леной в старом доме недалеко от Андреевского спуска. Потом мама заболела. Она болела очень долго. И меня отправили в интернат. На каникулы и выходные тетя Лена забирала меня домой. Потом мама умерла, и тетя Лена сказала, что собирается переехать в Кишинев. Спросила, хочу ли я с ней. Так мы уехали.

– Когда это было?

Надя задумалась:

– Ну, наверное, больше года назад. Да, точно, помню, как всем классом мы как раз отмечали мой день рождения. Мне тогда семь лет исполнилось.

– Вы уехали к дяде Саше?

Надя отрицательно мотнула головой.

– Тетя Лена работала в гостинице. Там у нее была комната. Мы в ней и жили. А потом она познакомилась с дядей Сашей. Мы переехали к нему. У тети Лены не стало для меня времени.

Глаза Нади слипались.

– Вижу, ты совсем засыпаешь. Давай-ка укладываться. Утро вечера мудренее. Ложись-ложись. Вот так, а теперь укроемся, – приговаривала Жанна, взбивая Надину подушку и подтыкая со всех боков одеяло, – ночи уже холодные. Только скажи, где документы, которые ты должна отдать своему папе. Пока будешь спать, я посмотрю их. Может, что и прояснится, – сказала Жанна и тут же спросила себя: «А хочу ли я, чтобы все прояснилось?»

– Они в сумке. Там все должно быть написано. Спокойной вам ночи, – уже сквозь сон пробормотала Надя и тут же закрыла глаза.

Жанна задумчиво глядела на спящую девочку. Вот ей уже и не так одиноко в доме. На диване спит маленький человечек. Как с неба упала эта девочка из Молдавии. Жанна улыбнулась неожиданной мысли.

Взгляд скользил по комнате, от девочки к сумке – старой, дешевой и очень потрепанной. Там лежат документы, о которых говорила Надя.

Что же получается? Она сидит здесь, в своем доме, рядом спит восьмилетняя девочка, которую зовут Надя Морозова и которая утверждает, что Матвей Ковалев ее отец.

«Только не паниковать! – думала Жанна. – Восемь лет! Матвею тридцать. Девять лет назад ему был двадцать один год, и он учился в МГУ».

Она всегда думала, что знает про его жизнь все. Возможно ли, чтобы Матвей утаил, что у него есть дочь?

Жанна снова посмотрела на сумку, в которой могла быть разгадка всего, что случилось сегодня. Имеет ли она право открыть ее? Что бы сказал Матвей, окажись он здесь? Как бы поступил с Надей? Спала ли бы эта девочка так безмятежно?

Жанна решилась.

Она взяла сумку и раскрыла ее. Несколько детских книг и папка для бумаг. Жанна расстегнула папку и, испугавшись, сразу застегнула. Еще раз посмотрела на спящую Надю и тихо вышла из комнаты, держа сумку в руках.

Усаживаясь за письменный стол перед широким окном, выходящим в сад, она думала о Наде. О ее маме. Вот-вот она заглянет в их жизнь. Она так надеялась, что эта жизнь окажется не связанной с жизнью ее любимого, ее Матвея. Не коснется ее, Жанны.

Свидетельство о рождении лежало сверху.

Морозова Анна Михайловна, родилась 13 апреля 1974 года.

Это, видимо, мать Нади.

Дальше шло свидетельство о смерти Анны Морозовой. 14 апреля 2003 года, г. Киев.

А вот свидетельство о рождении Нади, и при взгляде на него у Жанны потемнело в глазах. Девочка родилась 4 июня 1996 года в Москве, и в графе «отец» стояли имя, отчество и фамилия Матвея. Жанна долго сидела перед свидетельством, вновь и вновь перечитывая имя мужа.

Что делать? Что делать вообще, а главное – что делать с Надей? Девочка ни в чем не виновата. И ее нельзя выставить за дверь. А Матвея нет…

Жанна вернулась в гостиную. Посреди комнаты стоял небольшой рюкзак, в котором помещались пожитки девочки.

И тут Жанна внезапно ощутила гнев, настоящий гнев. Что за тетка у этой Нади?! И как можно было отправить вот так, в незнакомый дом, восьмилетнего ребенка?!