Текст книги "Черная невеста"

Автор книги: Валерия Вербинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что бы мы делали без вас! – засмеялся Ричард.

Ксения и ее спутник пересекли еще несколько комнат, повернули налево и наконец оказались в маленьком уютном кабинете, где на одной стене висел портрет, изображавший молодого красивого Дюма, а на другой – заключенная в рамку первая страница газеты «Век» за 14 марта 1844 года, в которой началась публикация «Трех мушкетеров». Поглядев на дверь, Ксения увидела над ней выписанные золотыми буквами слова: «Каждый человек имеет право быть мушкетером, когда ему вздумается».

– Это девиз нашего клуба, – пояснил Ричард. – Вы не хотите снять плащ? Весной в этих комнатах иногда бывает чертовски жарко – из-за отопления…

– Да, я уже заметила, – улыбнулась Ксения.

Ричард положил на стол шпагу, с которой выглядел так же естественно, как любой другой лондонец – со своим неразлучным зонтиком, и помог своей собеседнице избавиться от плаща.

– Прошу вас, садитесь… Вы ничего не хотите? Чаю? Кофе? Вам стоит только пожелать…

– Нет, благодарю вас, ничего не надо.

Ричард сел за стол, Ксения опустилась в кресло напротив. Снаружи что-то зашелестело – снова начался дождь.

– Итак, мисс, я могу вам чем-то помочь? – спросил Ричард Сеймур.

Глава 11
Пунктуальность мистера Ярвуда

Направляясь в клуб, моя героиня держала в голове несколько вариантов развития событий. Либо полиция опередила ее, либо не опередила; либо Ксения найдет Гарретта, либо нет; если ей придется наводить о нем справки, то она либо скажет правду, которая может кому-то показаться неправдоподобной, либо придумает правдоподобное объяснение. Но, само собой, ни один из этих вариантов не предусматривал того, что она окажется лицом к лицу с молодым человеком в форме, на которой нашит золотой мушкетерский крест, – с человеком, у которого, между прочим, серо-голубые глаза, которые в сочетании с темными волосами производят совершенно замечательное впечатление, а еще – как она заметила только сейчас – изящные руки с тонкими пальцами. Будем откровенны: с таким собеседником хочется говорить о романах плаща и шпаги, об истории, о поэзии, но никак не о каком-то гражданине, который, судя по всему, оказался замешан в крайне скверную историю. И тем не менее Ксения сказала:

– Я бы хотела навести справки об одном из ваших служащих… Его зовут Тимоти Гарретт, и он работает в гардеробе.

Вообще-то в этот момент Ксения с куда большой охотой наводила бы справки о самом мистере Сеймуре, который не на шутку ее заинтриговал, но дело есть дело. Ричард откинулся на спинку кресла, и Ксения видела, что он явно озадачен.

– У нас много служащих, – сказал он наконец, потирая подбородок, – и я не могу похвастаться, что знаю их всех, но попытаюсь вам помочь… А что, собственно, он натворил?

– Я даже не уверена, что он что-то натворил, – ответила Ксения после легкого колебания. – Именно поэтому я и хотела бы его найти.

– Хорошо, – сказал Ричард и дернул за звонок, вызывая слугу.

В результате переговоров со слугой в кабинете через некоторое время материализовался невозмутимый человек лет пятидесяти в сером камзоле.

– Это наш незаменимый Ла Порт, – с улыбкой пояснил Ричард, – доверенное лицо королевы Анны, он же мистер Ярвуд, отвечающий за наем персонала. Мистер Ярвуд, что вам известно о Тимоти Гарретте?

– Он больше у нас не работает, – спокойно ответил мистер Ярвуд.

– Вот как? Почему?

Мистер Ярвуд заколебался.

– Можете говорить все как есть, – разрешил Ричард.

– Он явился на работу пьяным, – сокрушенно сказал мистер Ярвуд. – Я был вынужден его уволить.

– Когда это случилось?

– Недели две тому назад, мисс.

– У вас остался его адрес?

– Да, но я не могу поручиться, что мистер Гарретт до сих пор там живет. Он упоминал, что часто переезжает. По-моему, он принадлежит к тем людям, которые съезжают, не заплатив за последний месяц.

– Какое впечатление он вообще на вас производил?

– Впечатление? – Вопрос явно поставил мистера Ярвуда в тупик.

– Да, что вы о нем думали как о человеке?

– Боюсь, я вообще о нем не думал, – с достоинством отозвался мистер Ярвуд. – Для меня он был прежде всего служащим.

Продолжение «а не человеком» не было произнесено, но все же подразумевалось настолько явно, что Ксения едва не вспылила; однако тут вмешался Ричард:

– Я полагаю, мистер Ярвуд, что вам все же есть, что сказать. От нашей гостьи вы можете ничего не скрывать.

– Ну что ж, сэр, – с некоторым сомнением молвил Ярвуд, – если вас интересует мое мнение о Гарретте, то вот оно. Он человек безалаберный, неумный, болтливый и склонный к выпивке, но я был согласен терпеть его, пока он вел себя пристойно и проявлял все эти качества не в рабочее время. Он то и дело поминал войну, к месту и не к месту, и, по-моему, она повлияла на него не лучшим образом. У меня сложилось впечатление, что война покалечила его – не физически, а морально, если вы понимаете, что я имею в виду. Сэр, вы наверняка встречали людей, у которых война выявила худшие их качества, и, по моему скромному мнению, мистер Гарретт как раз относится к их числу.

– Скажите, он дружил с кем-нибудь из служащих? – спросила Ксения.

– М-м… Насколько мне известно, нет. Я бы сказал, мистер Гарретт был не прочь выпить за чужой счет и поболтать о том о сем, но друзей здесь у него не имелось. Да и работал он у нас недолго – с ноября по февраль, стало быть, меньше полугода.

– Мне бы хотелось узнать его адрес, мистер Ярвуд.

– Да, мисс. Постараюсь найти его как можно скорее.

И, отвесив церемонный придворный поклон, невозмутимый мистер Ярвуд вышел.

– Я заинтригован, – пробормотал Ричард. Ксения открыла было рот, чтобы дать кое-какие объяснения, но ее собеседник быстро выставил вперед руку: – Нет-нет, не надо ничего говорить! Я буду чертовски разочарован, если все дело окажется в том, что вы наняли мистера Гарретта на службу, а после его ухода недосчитались серебряных ложек.

– Вы бы, конечно, предпочли подвески королевы, – заметила Ксения с улыбкой.

– Это было бы слишком хорошо! – вздохнул Ричард.

– Наверное, мне стоит поздравить вас с тем, что вам удалось создать такой прекрасный клуб, – сказала Ксения серьезно. – И все-таки: почему Дюма?

– Простите?

– Многие писали исторические романы. К примеру, Вальтер Скотт…

– Не припомню ни одного романа Вальтера Скотта, на страницах которого мне хотелось бы оказаться, – молодой мушкетер пренебрежительно передернул плечами. – Как-то раз мы для разнообразия взяли сцену турнира из «Айвенго» и попробовали ее воспроизвести. Вышло довольно скучно, даже несмотря на то, что у нас Робин Гуд изо всех сил старался спасти положение.

– И кто же был Робин Гудом? Вы?

– Нет, его играл Роджер. Я был Брианом де Буагильбером.

– Вы? Тамплиером?

– Вы удивлены? Да, я умею не только летать, но и ездить верхом. Это у нас семейное. Все мои предки – образцовые охотники.

– А в мире Дюма вы, конечно, д’Артаньян, – заметила Ксения.

– Когда как, – хмыкнул ее собеседник. – Вообще-то клуб устроен в том числе и для того, чтобы каждый мог попробовать свои силы в качестве героев великого писателя, причем самых разных. Я, например, был и Рошфором, и Тревилем, и Арамисом, не говоря уже о графе Монте-Кристо и прочих. Правда, графа Монте-Кристо из меня не вышло – возраст не тот. Впрочем, мы не только разыгрываем сцены из романов. Люди изучают историю, французский язык, учатся фехтовать… Еще мы собираем документы, связанные с автором, и ведем переписку с его биографами. В нашей библиотеке тысячи томов его произведений на всех доступных языках, а еще – книги, которые он читал, труды, которые изучал, воспоминания о Дюма и посвященные ему биографии. Кстати, стол, за которым я сижу, тоже когда-то принадлежал ему.

Глаза Ричарда зажглись, и он осторожно погладил кромку столешницы, словно та была живым существом. «Да, это он сумел так увлечь и объединить людей, – мелькнуло в голове у Ксении, – без него клуб был бы совсем другим… Интересно, кто он такой?»

В дверь постучали, и на пороге показался мистер Ярвуд с небольшим листком в руках.

– Вот, мисс, адрес, который вы спрашивали. Это небольшой тупичок в Ламбете, – счел нужным пояснить мистер Ярвуд. – Но я поговорил со служащими, и наш библиотекарь, который хорошо помнит мистера Гарретта, сказал, что тот уже переехал. Вот, внизу я написал адрес, который назвал мистер Гилкрист. Это многоквартирный дом на Брикстон-роуд. Полагаю, что если Гарретт не переехал еще раз, вы имеете все шансы найти его именно там.

Он протянул листок Ксении, и молодая женщина тихо вздохнула. Ну что стоило мистеру Гарретту поселиться где-нибудь поближе, хотя бы в Сохо, например…

– Благодарю вас, мистер Ярвуд, – сказала она, складывая листок и пряча его в сумочку.

В сущности, теперь Ксения могла с чистой совестью удалиться, но ей помешали, потому что вновь раздался стук в дверь, и на пороге возник длиннолицый блондин в мушкетерской одежде, откликавшийся на имя Роджер, в сопровождении смущенной девушки в крошечной шляпке.

– Ричард, ты не занят? Замечательно! Тогда я возьму на себя смелость представить тебе мисс Грету Крюгер. Это о ней я недавно говорил тебе, что она может… ну… сыграть миледи. Мисс Крюгер, это Ричард Сеймур. О подвигах его не буду упоминать, они и так всем известны…

Мистер Ярвуд тактично испарился, а Ричард вскочил с места и подошел к гостье. Движения у него были легкие и порывистые, как у подростка.

– Мисс Крюгер, рад с вами познакомиться… Вы, вероятно, голландка?

– Да, но наполовину шведка, – улыбнулась девушка. У нее были белокурые волосы, правильные черты лица и очаровательные голубые глаза под выщипанными дугами бровей. Впрочем, Ксения отчего-то сочла лицо вновь прибывшей маловыразительным, волосы – блеклыми, одежду – безвкусной, а шляпку – попросту уродливой.

«Какая из нее миледи? Та была яркая и обворожительная, а эта – просто рядовая серая фрекен…»

– Я никогда не участвовала в подобных розыгрышах, – добавила девушка, застенчиво косясь снизу вверх на Ричарда, который оказался почти на голову выше ее. В речи Греты слышался явный иностранный акцент, который становился заметнее, когда она волновалась. – Но мне говорили о вас столько хорошего… Я… я колебалась, никак не могла решиться, и вот сегодня…

Она умоляюще посмотрела на Роджера, словно только он сумел бы помочь ей закончить фразу.

– Прошу меня простить, что не представил вас, – спохватился Ричард. – Мисс Грета Крюгер – мисс Ксения Тамарина. Роджер Деннорант – мисс Ксения.

– Очень приятно, – пробормотала Грета, поворачиваясь к молодой женщине. – Вы тоже… как это говорится… участница клуба, да?

– Боюсь, что нет, – отозвалась Ксения. – Я здесь по частному делу.

– Вы уже покидаете нас? – быстро спросил Ричард, заметив взгляд, который она бросила на свой плащ, висевший в углу.

– Не смею больше отнимать у вас время, – отозвалась Ксения с любезной улыбкой.

По правде говоря, если бы у нее был хоть малейший предлог, она бы с удовольствием осталась. Расследование, которое она вела, внезапно стало ей казаться бесплодным и бессмысленным, а жизнь за пределами Мушкетерского клуба – бледной и однообразной. Портрет молодого Дюма смотрел на нее со стены с томным прищуром.

Ричард помог ей облачиться в плащ и вызвал слугу, чтобы он проводил ее. С чувством смутного сожаления Ксения попрощалась с присутствующими и скрылась за дверью.

– Какая красивая шпага! – с восхищением сказала Грета, глядя на оружие, лежащее на столе. – Она настоящая?

– Разумеется, – отозвался Ричард.

– А что это за шишечка на острие? – Не удержавшись, молодая женщина потрогала ее пальцем.

– Чтобы не ранить кого-нибудь во время фехтования, – объяснил ее собеседник.

Роджер покосился на дверь и, так как его мучило любопытство, вполголоса спросил:

– Слушай, Рик, что это за особа и чего она от тебя хотела?

– Ничего. – Ричард передернул плечами. – Она спрашивала про Тимоти Гарретта.

– Это еще кто такой? – поднял брови Роджер.

– Он работал у нас в клубе. Я тоже не сразу его вспомнил, хорошо, что мистер Ярвуд… – Ричард поглядел за окно и нахмурился. – О, черт!

– Что такое?

– На улице дождь, а у нее нет зонта.

И не успел Роджер глазом моргнуть, как его собеседник был уже у двери.

– Рик! – простонал Роджер, скорчив жалобную гримасу. Он собирался сказать тысячу вещей и среди прочего напомнить, как невежливо покидать гостей, даже не попрощавшись; но Ричард только отмахнулся и, нетерпеливо бросив по-французски: «Потом, потом, все потом», скрылся за дверью.

– Ваш друг уже ушел? – с изумлением спросила Грета.

Роджер позеленел. Как и многие англичане, он гордился своей выдержкой, и не без оснований, но иногда спутница искушала даже его терпение. Он никак не мог решить, то ли она наивна, то ли попросту глупа, а между тем некоторые ее замечания выдавали человека вовсе не глупого. Вот и сейчас она задумчиво произнесла:

– Впрочем, его можно понять. Эта леди очень мила, и она явно ему нравится.

– Милая Грета, – воскликнул Роджер, – я готов присягнуть на чем угодно, что вы в тысячу раз лучше ее!

– О, мистер Деннорант, вы известный льстец, – вздохнула Грета. – И вообще вы человек опасный, вы кого угодно можете убедить в чем угодно. Взять хотя бы миледи: ведь я вовсе не хотела представлять этот персонаж. И я до сих пор не уверена, что мне этого хочется.

– Но почему, мисс Крюгер? Она блондинка – вы тоже; она красавица – вы тоже… И потом, это всего лишь игра!

– Да, конечно, – довольно вяло согласилась его собеседница, – но ведь в романе ей отрубают голову.

– Мисс Крюгер! Уверяю вас, что в нашем клубе голов не рубят, и вообще все всегда заканчивается благополучно. Если кого-то и убивают, то он встает через минуту и отправляется обедать, а кухня у нас, пожалуй, одна из лучших в Лондоне…

– Я всегда считала неприличным, что руку к убийству миледи приложили ее бывший муж и любовник, – упрямо сказала Грета, и даже ее очаровательный носик дернулся от возмущения. – Это нехорошо.

– Да, но ведь она отравила мадемуазель Бонасье!

– Которая была ее врагом.

– И убила герцога Бекингемского! – горячился Роджер.

– Который был всего лишь англичанин и враг ее страны. Это даже нельзя считать убийством! – убежденно объявила его собеседница.

Роджер опомнился. Грета Крюгер нравилась ему – да что там, она чертовски ему нравилась, – а раз так, спорить с ней не имело ни малейшего смысла. Вообще женщинам лучше не перечить, горько помыслил Роджер, потому что все равно ничего хорошего из этого не выйдет.

– Мисс Крюгер, – торжественно промолвил молодой человек, – стоит вам только попросить, и мы устроим игру, в которой ваша героиня предстанет положительным персонажем. – Он бросил взгляд на портрет Дюма и быстро добавил: – Конечно, автору это бы не понравилось, но у нас есть Гилкрист, мастер на все руки, и я полагаю, что он сумеет набросать сценарий новой трактовки…

Тонкие губы Греты тронула улыбка.

– Вы очень добры, мистер Деннорант… Но вы должны войти в мое положение… понимаете, я из очень старомодной семьи… Они могут меня не понять… Одним словом, я бы хотела сначала присмотреться… к вашему клубу… к играм, которые вы устраиваете… Вы ведь не будете против? – с тревогой спросила она, касаясь его руки.

– Конечно, нет! – вскричал Роджер. – Что до меня, то я готов оказать вам любую помощь. Располагайте мной, как вам будет угодно!

«Все-таки я ей нравлюсь, а Ричард не произвел на нее впечатления, хотя она была явно заинтригована, когда я рассказал про него, и ей бы пошло платье по тогдашней моде! – И тут ему в голову пришла другая мысль: – Жаль, конечно, что она никак не может определиться… Вот темноволосая мисс – совсем другое дело: уверен, если бы ей предложили сыграть миледи, она бы не стала отказываться…»

Но так как Роджер был влюблен вовсе не в темноволосую Ксению, а в белокурую Грету, он предложил голландке покамест совершить небольшую экскурсию по клубу и завершить ее в ресторане, в котором наверняка найдется что-нибудь достойное их внимания; и Грета ответила согласием.

Глава 12
Профиль с открытки

Выйдя из клуба, Ксения попала под дождь и тут только спохватилась, что оставила зонтик дома.

«Не беда, – подумала она, – возьму такси».

Однако все такси, ехавшие по улице, были заняты, а шофер единственного незанятого отказался везти ее в такую даль, как Брикстон-роуд. Спрятавшись под козырек какого-то магазина, Ксения мрачно констатировала, что ее мнение о человеческом роде за последние три минуты изменилось к худшему, но тут кто-то просигналил, и, подняв глаза, девушка увидела подъехавший к тротуару «Роллс-Ройс», из которого высунулся шофер.

– Миледи! Садитесь!

По-видимому, Ричарду было легче произносить привычное «миледи», чем называть ее «мисс Тамарина», но Ксения решила не обращать внимания на такие пустяки и забралась в машину.

– Едем на Брикстон-роуд? – спросил Ричард с улыбкой.

Когда он высунулся наружу, волосы у него намокли, челка теперь лезла в глаза, и он отвел ее назад. Ксения заметила, что Ричард даже не стал переодеваться, лишь накинул поверх мушкетерской формы черный свитер. Странным образом это вовсе не вернуло его обладателя в двадцатый век; теперь он выглядел как мушкетер, сделавший уступку современной одежде – и только.

«Да, старинная одежда ему идет так, словно он в ней родился, чего не скажешь, к примеру, о мистере Денноранте… Вы, наверное, мечтатель, мистер Сеймур… мечтатель со средствами, если судить по машине…»

– Я бы очень хотела поехать на Брикстон-роуд, сэр, – сказала вслух Ксения, – но мне совестно вас обременять.

– Ну, машины существуют для того, чтобы ездить, – заметил Ричард, заводя мотор. – Кроме того я люблю приключения, и если не узнаю, чем закончится ваше, я просто умру от любопытства. – Он посмотрел на Ксению смеющимися глазами, и через несколько мгновений «Роллс-Ройс» влился в поток машин, направляющихся на юг Лондона.

Ксения насторожилась. Сейчас, когда она сидела рядом с Ричардом, она видела его лицо в профиль – очень чистый профиль, можно сказать, медальный; но вовсе не это тревожило ее, а смутное ощущение, что она уже видела его где-то. Давно-давно, может быть, во время войны, может, еще до войны; но воспоминание ускользало и дразнило ее своей неопределенностью.

Они переправились через Темзу по мосту Ватерлоо, потом свернули на Кеннингтон-парк-роуд и миновали Кеннингтонский парк. Ричард молчал, и Ксению это вполне устраивало – она не слишком жаловала водителей, которые разговаривают за рулем.

– Выезжаем на Брикстон-роуд, – подал голос Ричард. – Какой номер дома вас интересует?

Ксения открыла сумочку и вытащила оттуда листок. Ричард машинально взглянул на него и заметил в глубине сумки револьвер.

– Я вижу, у вас серьезные намерения в отношении мистера Гарретта, – заметил он негромко.

Девушка не сумела удержаться от улыбки.

– Скажу вам честно, я даже не знаю, как он выглядит, – объявила она.

– Но подвески того стоят? – осведомился Ричард.

– Безусловно!

…Дом был обшарпанный и ветхий, он смотрел на улицу с видом угрюмого старика, который словно хочет сказать: да, я стар и некрасив, но не желаю притворяться другим, и вообще, если вам повезет, вы доживете до моих лет и тогда будете выглядеть точно так же. Ксения позвонила.

– Простите, мистер Тимоти Гарретт здесь живет? – спросила она у открывшей дверь старухи, которая держала на руках здоровенного кота.

– Третий этаж, – буркнула та.

Кот изогнулся кренделем и сладостно зажмурился. Его хозяйка смерила Ричарда подозрительным взглядом, покосилась на припаркованный возле дома «Роллс-Ройс», и выражение ее лица сменилось на озадаченное.

– Присмотрите за машиной до нашего возвращения – получите шиллинг, – сказал Ричард женщине.

– Я могу и одна подняться наверх, – попробовала возразить Ксения.

– Я вас не отпущу, – спокойно возразил ее спутник.

– Скажите, прекрасный принц, вы случаем не актер? – с любопытством спросила старуха. – Где-то я вас точно видела…

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Ричард. – Так я могу не беспокоиться за машину?

– О, да, конечно!

Наверное, он занимается политикой, подумала Ксения, поднимаясь по лестнице. Эксцентричный лорд… или даже пэр, к примеру. Англичане – политизированная нация, старая женщина с котом наверняка сейчас вспомнит, кто именно с ней говорил, а вот Ксения где-то видела его фото (в журнале? в газете?) и благополучно забыла. Кем бы он ни являлся в реальной жизни, это куда менее интересно, чем быть мушкетером в выдуманном мире.

На третьем этаже оказалось четыре двери, и к той, что находилась ближе всего к лестнице, была приколота карточка с небрежно нацарапанным на ней «Т. Гарретт».

Ксения позвонила, потом постучала. Бесполезно – никто не отзывался. Для очистки совести она позвонила снова. Результата никакого.

…Стоило предпринимать столько усилий, ехать в Мушкетерский клуб, знакомиться с Ричардом и мистером Ярвудом, чтобы в конце концов уткнуться в запертую дверь! У Ксении от огорчения даже защипало в носу.

– Что вы делаете? – шепнул Ричард, видя, как Ксения роется в сумочке.

– Вам лучше не знать, – мрачно ответила девушка, доставая обыкновенную дамскую шпильку, которая, по правде говоря, никогда не служила для закрепления прически. – Полагаю, вам надо вернуться к машине, потому что ваше приключение может перерасти в уголовщину.

– Я постою на стреме, – любезно произнес мистер Сеймур.

Ксения фыркнула.

– Кроме того, я совершенно уверен, что такая леди, как вы, в принципе не способна на уголовщину, – добавил ее собеседник.

– Как видите, способна, – отозвалась моя героиня через минуту, открывая дверь.

Искатели приключений вошли и… Не знаю, замечали ли вы, но обстановка безлюдных незнакомых квартир в первые мгновения действует почти магически. Это чужое пространство, еще полное шагов и дыхания того, кого уже здесь нет. У Ксении, которая шла чуть-чуть впереди, возникло впечатление, что она находится на неведомой территории, настоящей terra incognita, где за любым поворотом ее может подстерегать что угодно.

Пока же ее подстерегали только мебель с выцветшей обивкой, слегка потемневшее от времени зеркало в красивой раме, часы, безмятежно отстукивавшие время, и диван, очевидно, выполнявший также роль кровати. Не было заметно ни единой попытки хоть как-то скрасить окружающее убожество. Ни картинки на стене, ни фото вездесущей кинозвезды – ничего. Принюхавшись, Ксения поняла, что в комнате чуть-чуть пахнет горелой бумагой.

– Тут что-то жгли, – заметила она вслух. – Если запах до сих пор ощущается, значит… Значит, не так уж давно Гарретт ушел.

На столе стояла пепельница, и, едва Ксения увидела ее содержимое, у нее сразу же заныло под ложечкой. Там были обгоревшие клочки адресованного Гарретту конверта, на котором угадывалась уже знакомая ей беспокойная буква «е», и фрагменты содержавшегося в нем послания – все, что пощадил огонь. Не удержавшись, Ксения вытряхнула содержимое пепельницы на стол и стала разбирать обрывки.

– «Без вся… приск…» это начало… «без всякого прискорбия извещаем»… автор, похоже, верен себе… а это что? Так, так… «тринадц…» он что, умрет тринадцатого числа?

– Какого дьявола вы тут делаете?

Ксения подпрыгнула на месте и поспешно обернулась к двери. Искатели приключений слишком увлеклись и забыли о том, что на стреме надо стоять не только тогда, когда забираешься в чужую квартиру, но и тогда, когда в этой квартире находишься.

Теперь же отступать было поздно, потому что в дверях стоял пышущий яростью маленький инспектор Хантер, над плечом которого виднелась физиономия какого-то незнакомого Ксении юнца с выпученными от любопытства глазами. Руки Стивен засунул глубоко в карманы, чтобы никто не видел, что они сжаты в кулаки аж до того, что побелели костяшки пальцев.

– Добрый вечер, инспектор! – любезно сказала Ксения. – Кто это с вами?

– Не ваше дело, – просипел Хантер, багровея. Он потратил целый день на то, чтобы узнать адрес Гарретта, допросил его мать, соседей матери, его бывшую жену, соседей жены, и наконец, когда он добрался до вожделенной квартиры на Брикстон-роуд, оказалось, что начитавшаяся романов доморощенная сыщица его опередила. И мало того, что его, инспектора Скотленд-Ярда, выставили полным дураком – сыщица притащилась к Гарретту не одна, а вместе с каким-то длинноволосым типом, смахивающим на художника. Хантер прекрасно знал, что в королевстве должны быть король и королева, министры и народ, полицейские и воры, те, кто живет в Мэйфере, и те, кто прозябает на Брикстон-роуд, но он никогда не мог взять в толк, для чего нужны художники. Неудивительно, что Ричарда Сеймура инспектор невзлюбил с первого взгляда.

– Что вы делаете на месте преступления? – ринулся в атаку Хантер.

– О чем вы, инспектор? – вмешался Ричард. – Где вы тут видите преступление?

Инспектор понял, что голыми руками длинноволосого не взять, и решил зайти с другой стороны.

– Это квартира человека, подозреваемого в двух убийствах, – проскрежетал он, – и я желаю немедленно получить объяснения, какого черта вы тут забыли!

– Уже двух убийствах? – уронила Ксения. – А утром было только одно.

– Да, да, можете радоваться! – вспыхнул Хантер. – Роберт Бойл тоже был убит – отравлен, в точности как вы и предсказали. Интересно, почему вы были уверены, что он именно отравлен, а не убит как-то иначе?

– Простите, сэр, – очень вежливо промолвила Ксения, – но как-то не было похоже на то, что его зарезали или застрелили. Также я отвергла гипотезу, что его могла укусить до смерти акула, заплывшая на Стрэнд. – Джонни Сайкс поперхнулся смешком, но тотчас же поторопился сделать серьезное лицо. – Поэтому я решила, что раз он получил некролог и умер в предсказанный день, это не совпадение, а отравление. Кстати, судя по всему, вы не правы насчет Гарретта.

– Я не прав? – набычился инспектор.

– Да. В пепельнице на столе находилось сожженное письмо. Судя по всему, Гарретт получил третий некролог.

Хантер издал горлом какой-то странный звук – нечто среднее между сипением и хрюканьем – и подошел к столу.

– Но если Гарретт получил некролог…

– Вот именно, – кивнула Ксения. – Получается, что автор писем – не он. – Она бросила взгляд на часы, показывающие четверть одиннадцатого. – Тринадцатое число наступит через час сорок пять минут. Если я правильно расшифровала текст, получается, что смерть Гарретта назначена именно на тринадцатое число. Если вы отыщете его прежде убийцы, инспектор, вы спасете ему жизнь.

– Прошу не указывать мне, мисс, что я должен делать, – просипел Хантер, еле сдерживаясь. – Вы до сих пор не объяснили мне, как вы вообще тут оказались с этим… этим…

Джонни Сайкс кашлянул и метнул на инспектора предостерегающий взгляд, но тот был так взвинчен, что ничего не заметил.

– Вы сами упомянули о Гарретте, мистер Хантер, – молвила Ксения задушевно, и в ее темных глазах полыхнули и погасли золотые искры.

– Я упомянул? – позеленел инспектор.

– Вы. Поэтому мне и стало любопытно, кто это такой. Оказалось, что его помнит дворецкий мистера Бедфорда. Он видел Гарретта, когда тот работал в Мушкетерском клубе. Я отправилась в клуб, узнала адрес Гарретта и приехала сюда.

– А дверь, конечно, была открыта? – ехидно спросил инспектор.

– Вы угадали, – безмятежно отозвалась его собеседница. – Ведь Гарретт, судя по всему, бежал в спешке. Кстати, он покинул квартиру не так давно – когда мы пришли, тут еще пахло жженой бумагой.

– Не нравится мне все это! – вырвалось у инспектора. – Вы, мисс, были рядом с Бойлом, когда он умер. Вы навестили Хэйли, и на следующий день его убили. Теперь я застаю вас в квартире Гарретта, который исчез! Интересно, что я обо всем этом должен думать?

– А вы не думайте, инспектор, – посоветовал Ричард с насмешкой. – Легче будет.

Хантер только и ждал, когда неприятный спутник Ксении подаст ему повод.

– Вы, любезнейший… – начал он, брызгая слюной. Не утерпев, Сайкс дернул его за рукав, но инспектор только досадливо отмахнулся. – Не лезьте в дела, которые вас не касаются! Иначе окажетесь в таком месте, из которого вам очень непросто будет выбраться! И кто вы вообще такой, черт бы вас побрал?

Джонни Сайкс покрылся пятнами и дернул начальника за макинтош с такой силой, что чуть не порвал его.

– Сайкс, ты что, спятил? – возмутился инспектор. – Какого дья…

– Сэр, я его сразу же узнал, – выпалил Джонни, чувствуя, что еще немного – и босс погубит себя, потому что такой скандал ему наверху не простят никогда. – Это лейтенант Сеймур, сэр… тот самый, который сбил Черного Барона, помните?

Инспектор Хантер закоченел.

Инспектор Хантер побледнел.

Инспектор Хантер…

В общем, описывать метаморфозы инспектора Хантера можно еще долго. Три его брата погибли на войне, и он не слишком жаловал все, что было с ней связано. Однако на стене в его комнате долгое время висела открытка, связанная с войной. Это была фотография лейтенанта Сеймура, того самого, который подделал документы и в шестнадцать лет сбежал из дома, чтобы воевать. (Из-за этих подделанных документов его одно время называли лейтенантом Бартоном, пока не открылось его настоящее имя.)

Одним словом, он попал в военно-воздушные силы и после краткого курса обучения был отправлен на фронт, где в то время царил грозный и несокрушимый Черный Барон – немец фон Рейнхард на своем «фоккере» с фюзеляжем, выкрашенным в черный цвет для устрашения противника. Рейнхард был ас, бог и ангел смерти в одном флаконе. Он сбивал английские и французские самолеты, демонстрируя такие чудеса виртуозности, что его противникам оставалось только молиться, чтобы их не заметил пилот черного «фоккера», несущий гибель. Он был непобедим, он вселял ужас, он один, казалось, олицетворял собой всю мощь германской армии. А потом где-то между небом и землей ему встретился старый «сопвит», за штурвалом которого сидел вчерашний курсант Сеймур. Это был его первый воздушный бой…

Потом свидетели того исторического боя рассказывали, что они не поверили своим глазам, когда увидели, как черный самолет завертелся штопором и, рухнув на землю, взорвался. Сеймур получил ранение, его самолет был поврежден, и летчик еле-еле дотянул до базы, но это уже не имело значения. Потому что в бой вылетал вчерашний курсант, а вернулся – национальный герой. Тот самый, благодаря которому Черный Барон обратился в ничто.

Британские газеты заходились в экстазе. Все слагаемые хорошей легенды были налицо: юный герой, первый бой и поверженный дракон. Когда открылось, что герой и вовсе сбежал из дома, чтобы защищать родную страну, экстаз перешел все мыслимые и немыслимые пределы. В Ричарде Сеймуре сошлось все, что импонировало публике: он был из хорошей семьи, но не хвастал этим, он совершил подвиг, но казался точно таким же, как все, а кроме того, он был застенчив и явно стеснялся своей известности. Несколько месяцев английские издания наперегонки печатали его фотографии. Не отставали и производители открыток, и самая известная из них представляла Сеймура в профиль, на фоне того самого самолета, на котором он сбил «фоккер» Черного Барона. Именно эту открытку видела Ксения, и именно поэтому девушке казалось, что профиль ее спутника ей знаком. Тогда Сеймур был коротко стрижен, без челки, и выглядел совсем хрупким и юным. Когда вы видели его, у вас начинало щемить сердце, и Ксению не особенно удивило, когда через несколько месяцев о Сеймуре вдруг перестали упоминать. Очевидно, он погиб в очередном воздушном бою, а современная легенда предпочитает оканчиваться многоточием, чем смертью главного героя.