Текст книги "Черное солнце (СИ)"

Автор книги: Валерия Минц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Когда слезящиеся глаза привыкли к темноте, я увидела на том самом низеньком столике изящную высокую стеклянную колбу, из которой поднималась металлическая труба с расходящимися, словно хоботы, гибкими трубками. Сверху клубился розоватым полотном дым. Чем ближе я подходила к столу, тем больше слезились глаза, раздражаемые валаптисом. Но дальше меня ждало куда более неприятное зрелище.

Понять, что все присутствующие уже успели насладиться предложенным «десертом» Камиши, было не сложно. Царящий разгул приводил в оцепенение. Кто-то из молодых арраканцев, мне было сложно разглядеть – Ниоши это был или Кай, делал глубокую затяжку, вульгарно развалившись на диване. Оба парня сидели вызывающе близко друг к другу. Джасс, прикрыв глаза от наслаждения, ласкал свою же сестру по внутренней стороне бедра, а она и не сопротивлялась, уставив затуманенный взгляд куда-то в потолок. Нара зачем-то гладила Бьянку по распущенным волосам, будто расчесывая их, что-то бормоча при этом, а та истерически смеялась и, вытянув руки перед собой, хотела схватить видимых одной только ей бабочек. Останцы безудержно смеялись, водя руками по воздуху, пытаясь из густого марева что-то вылепить, как и из глины. Рамир пытался сделать колечки из дыма. Юн обжимался с Нарой, каждый из них, после глубокой затяжки, почти соприкасался губами, выдыхая дым прямо друг другу в рот.

Я так и замерла с округлившимся глазами, наблюдая на происходящим. Праведный гнев на Камиши за то, что он воспользовался нами, как лабораторными крысами, переполнял меня. Я надеялась, что получится хоть кого-то привести в чувства, чтобы это безумие обернулось просто страшным сном, который забудется с первыми лучами солнца. Но сковавший тело страх не дал сдвинуться с места, приблизиться хотя бы на шаг к кушеткам, заставлял давиться от собственной брезгливости и беспомощности…

– А, крестьяночка, – я не сразу заметила сидящую на полу Аду. Налитые синевой белки чуть сияли в приглушенном свете, а в расширенных зрачках мерцали розоватые отблески. – Неужели передумала и решила присоединиться…

Схватив ее за руку, я резким движением подняла набелитку на ноги. Она легко подалась мне, словно она была огромной тряпичной куклой. По телу волнами пробегала сильная судорожная дрожь.

– Что ты делаешь… – причитала Ада, пытаясь вырваться, пока я силком тащила ее наружу. – Отпусти!

Она еще раз дернулась, и вырвала запястье из моей хватки, и теперь недовольно осматривала меня таким же затуманенным взглядом, как и у Каталины.

Пока Ада вырывалась, высокий воротник ее кафтана слегка расстегнулся, оголив шею. Мой взгляд невольно упал на нее, и мне показалось, что там было что-то вроде шрама, однако Ада тут же быстро застегнула воротник, не дав толком ничего рассмотреть. Теперь девушка снова взирала на меня полным негодования взглядом.

– Почему ты согласилась на это? – я была взволнована и не скрывала своего раздражения.

– Ну а почему нет? – она пожала плечами. – Тем более этот кальян довольно необычный, но приятный… Зачем мне отказываться от возможности… наладить отношения с арраканским Домом?

– Ты разве не думала, чем это может обернуться? Вам там наркотик в табак подмешали, ты разве не заметила, что происходит? – я уже даже не стала сдерживать себя – я почти орала на Аду, пытаясь достучаться до нее. – Мне казалось, ты достаточно умна, чтобы не вляпаться в проблемы. Или ты думаешь, что на оргии, что там намечается, с тобой ничего не случиться?

Казалось, мое упоминание наркотика, начало немного отрезвлять ее. Или, может дело сделал свежий воздух, но теперь она сфокусировала бегающие одурманенные глаза на мне.

– Я Адилия-шехзаде Набелит, – процедила она властно и торжественно. – Никто ни в этом городе, ни за его пределами не посмеет меня и пальцем тронуть, не боясь гнева моего отца, падишаха Рушана, пятого своего имени…

– Ты дура? – прервала я ее. – Думаешь, твое имя спасет тебя, если тебя возьмут силой? Или, может, твой отец прячется за углом и лично придет тебе на выручку? Твоего бугая я тоже что-то рядом не вижу. Ты одна. Ты беззащитна. У тебя совсем страха нет, раз ты соглашаешься на такие авантюры в незнакомом тебе доме у незнакомого человека?

Я кивнула в сторону комнаты, из которой в открытую дверь на террасу клубами сочился сладостный дым валаптиса. Незаметно в мои уста прокрались сказанные мне Александером слова, и я закусила губу, поймав себя на этом.

Ада уставилась на меня с искренним недоумением.

– Что с тобой не так? – она прищурилась, будто пытаясь понять – шучу я или нет. – Ты же дочь Великого Дома. Наша участь была предрешена в тот момент, когда мы появились на свет, и наш удел – быть пешкой. Или твой сервитуарий не учил, что благородной даме полагается быть кроткой, послушной и учтивой?

– Меня учили быть рассудительной и руководствоваться здравым смыслом.

– Действительно, чего еще можно ожидать от принцессы-рыбачки, – она вздохнула, потирая виски. – Не понимаю я тебя. Почему ты не боишься показывать характер перед ними?

– Потому что, если я его не покажу, меня сотрут в порошок.

– Тогда почему ты тогда не дала своему телохранителю бросить мне вызов? – Ада вопрошающе смотрела на меня, скрестив руки. – Будь я на твоем месте, я бы такое оскорбление не стерпела. Любой бы так сделал.

– Все они гораздо хитрее и умнее. Они сами пишут правила и меняют их на ходу, Ада, и, если пытаться играть в эту игру, ты все равно проиграешь, сама себя загонишь в угол своими поступками. Ты могла отказаться, могла не идти на поводу большинства, а теперь, если сейчас снова сделаешь неправильно решение, проблем будет еще больше, чем нанесенная обида хозяину дома. Но если ты хочешь быть марионеткой в чужих руках – пожалуйста. А я не собираюсь играть по навязанным правилам.

Ада все еще пристально, с сомнением смотрела прямо на меня. «Она думает, что это какая-то уловка, что я хочу как-то воспользоваться ее расположением», – разочарованно догадалась я.

– Ты можешь делать, все что захочешь. Не стоило мне тебя вытаскивать оттуда. Возвращайся к остальным, если тебе так не хочется выделяться, – сухо сказала я. Желания как-то и в чем-то переубеждать ее не было. – И последствия своего решения ты будешь расхлебывать сама.

С этими словами я развернулась и, задрав подол платья, решительно двинулась к лестнице, где внизу меня уже ждала повозка. Ада так и продолжила стоять, не обронив ни слова.

Ехали мы в полной тишине, нарушаемой лишь несвязанным бормотанием Каталины.

– Что с ней может случиться? – спросила я с тревогой.

– Я не знаю, в какой дозе и в каком виде был подмешан экстракт, но… У нее могут быть сильные галлюцинации, видения, помутненность сознания. Некоторые даже говорят, что им открывается дар ясновидения, но это больше похоже на байки, которые были распространены среди оракулов северян и останских друидов в былые времена. Валаптис очень быстро вызывает зависимость и оседает в организме, если его не вывести. И тогда уже от него отказаться без риска для жизни нельзя…

Я хмуро смотрела в окно, на проносящиеся мимо уличные фонари и горящие в окнах огни.

– И давно ты…

– Давно. Я не стану оправдываться и извиняться, госпожа, – Ян понурил голову, скрестив пальцы в замок так сильно, что они побелели. – Уже многие годы меня мучают боли, и ни один препарат не помогал мне с ней справится. А где постоянная боль, там была и ярость… Мой гнев, моя несдержанность сделали мне имя, которого страшились мои враги, но когда мне поручили охранять вас… Я боялся, что могу причинить вам вред, если я не смогу себя проконтролировать. И только валаптис мог усмирить ярость и вызвавшую ее боль, что питала меня годами. Я не знал, чем он был на самом деле, многие тогда его использовали как лекарство, и сейчас без него я уже никак не могу.

Я выслушала его молча, не прерывая и не задавая вопросов. Сейчас передо мной был не прославенный мастер меча, а обычный старик, усталый, с дрожащими руками. Ян всегда был для меня идеальным – добрым, заботливым, внимательным. Воплощением всего того, что мне не хватало от отца в детстве. Но так ли это? Может, я просто раньше не замечала того, каков на самом деле Максимилиан, и все его внезапные вспышки гнева и раздражения, которые я замечала за ним в последнее время, были всегда, а я лишь закрывала на них глаза… А что, если и валаптис не сможет его удержать? Если он поддастся порыву, и я попаду ему под руку, что будет со мной тогда?..

На глаза накатывали слезы. Я чувствовала себя преданной, чувствовала, что теперь не могу доверять единственному человеку, который был мне ближе всех долгие годы. Мне было противно и омерзительно, и Ян это чувствовал.

Он не говорил ничего и так и не посмел смотреть мне в глаза, и когда мы добрались до места, донес Каталину на руках в дом, аккуратно положив ее на диван.

– Что-то вы припозднились, я же было заволновалась… – София вышла из коридора. Заметив состояние Андо, она замерла, вопрошающе уставившись на нас.

– Ей нужен отвар из лунного полыньяка, – коротко бросил Ян. – Доброй ночи.

Он быстро скрылся в дверном проеме, закрыв за собой дверь.

– Ты уже знаешь?.. – с жалостью начала она.

– Да, но говорить я об этом не хочу, – процедила я сквозь зубы.

– Дитя мое, пойми – для него это не прихоть. Знала бы ты, сколько раз он принимал удары клинков, и сколько раз эти клинки были покрыты ядами… Не делай поспешных выводов.

– Даже если и так, то есть вещи, которые я не могу принять. Я не могу корить одних, и оправдывать других за то же самое. Это лицемерно, – я не смотрела в сторону наставницы, боясь встретиться взглядом, и направилась прямиком к лестнице. – Я иду спать. Скажи прислуге, чтобы завтра меня не тревожили до обеда.

– Я предупреждала тебя, что у каждого из нас есть секреты, которые мы несем всю нашу жизнь, – негромко сказала она мне вслед. – Помни об этом, и рассуди все на холодную голову и с утихнувшим сердцем.

Мне не хотелось ей ничего отвечать. Поднявшись в свою комнату, я рухнула на кровать, укрыв лицо ладонями. Сил не хватало даже чтобы подготовиться ко сну. Этот город испытывал меня, но не с той стороны, с которой я этого ожидала.

Глава 6

После событий у Камиши все было не так уж и плохо, как я думала. Жизнь шла своим чередом, как ни в чем не бывало. Наши сокурсники предпочитали либо не говорить об этом прилюдно, либо старались забыть, как страшный сон.

Из обрывков сплетен, что мне удалось ненароком подслушать, я поняла, что Ада смогла привести в чувства набелитов, и вскоре после меня они так же покинули резиденцию Десая. Но скрывать то, что они, хоть и не по своей воле употребили опасный наркотик, было не так уж и легко – даже спустя несколько дней глаза всех, кто попробовал отравленный табак, все еще отдавали неестественной синевой, а взгляд периодически блуждал, из-за чего ребята выглядели потерянными и витающими в облаках.

Сама Ада внезапно прекратила свои издевки, оставив меня в покое. Конечно, если ей случалось обратиться ко мне, то ее любимые прозвища, вроде «крестьянки», в мой адрес никуда не делись, но то, что девушка более не искала везде и всюду повода поцапаться, как раньше, уже стало прогрессом.

А вот что произошло с оставшимися тем вечером Кристой, Бьянкой, Эйденом и арраканцами – было тайной, покрытой мраком. Останцы, как и раньше не особо дружелюбные ни с кем, кроме своих знакомых имперцев, молча игнорировали все расспросы о прошедшем вечере. Той же стратегии придерживались и Кай, Ниоши и Юн. Видимо, делали вид, что и вовсе не участвовали во всем этом, хотя было легко заметить, как парни нервничают, стоит кому-то невзначай упомянуть о Камиши. И лишь одна Бьянка была потерянной и зашуганной даже сильнее обычного. Казалось, она готова разреветься от любого косого взгляда в ее сторону, и неделю она не посещала занятия вовсе, сославшись на недомогание.

Ари, который узнал историю про валаптис и то, чем промышляет Камиши Десай в свободное время, был в ужасе. Он предлагал пойти пожаловаться ректорату, однако я понимала, что все его порывы были бесполезны. Мне было приятно, что парень хотел добиться справедливости, чтобы такие «вечеринки» были прекращены, но что-то подсказывало мне, что предприятие Десая не такое уж и подпольное.

– Там, где замешаны большие деньги – справедливости не дождаться, – вздохнула я, когда в очередной раз заметила Десая в окружении лаборантов и профессоров. Они дружелюбно и заинтересованно обсуждали что-то, и не составило труда подметить некие вольности в их общении, а проскользивший по нам взгляд Камиши, полный превосходства, говорил сам за себя – все и так были в курсе о его деятельности.

Не забыла я поинтересоваться, почему Ари не был на приеме и пригласили ли его вообще.

– Пригласили, – хмуро кивнул он. – Вот только дедушка не разрешил. И теперь, кажется, я понял почему.

С Максимилианом мы больше вопрос о его пристрастии не поднимали, словно бы того разговора между нами не было. Наутро он был улыбчив и любезен, как обычно – идеальный защитник в идеально начищенном доспехе. Он так же сопроводил меня до Академии, и так же вечером встретил меня после окончания занятий. Так же, как и всегда, как все предыдущие дни за время учебы. Я боялась, что больше мы не сможем не просто общаться, но и находиться в обществе друг друга. Однако поняв, что Ян не собирается заводить разговор об инциденте, я решила, что поступлю по его примеру. И все равно было что-то внутри меня, что черным пятном въедалось, но эти чувства обиды и неприязни я запрятала глубоко внутри, не смея даже вспоминать о них. Так было хотя бы чуточку легче.

Каталина долго отходила от наркотического опьянения, и София даже сжалилась над подопечной, разрешив ей на несколько дней не заниматься и просто отлеживаться в постели. Настойка, которую сервитуария заказала у лекарей, помогала при тяжелых отравлениях содержащими магию веществами, и обычно без рецепта раздобыть ее было невозможно, однако с помощью каких-то своих столичных связей, ей удалось заполучить лекарство довольно быстро без лишних вопросов.

– Этот Десай специально выбрал этот день, зная, что сервитуарии его гостей не смогут присутствовать на рауте, – женщина долго корила себя за то, что позволила нам с фрейлиной отправиться без нее. – Он наверняка знал, что его репутация широко известна только в столичных кругах, а потому новоприбывшие аристократы стали для него хорошей мишенью. Хвала Старым Богам, дитя, что тебе хватило благоразумия. Страшно представить, чем это все могло закончится… Впредь я буду лично отбирать желающих твоего присутствия у себя в гостях.

Тем временем, пролетел первый месяц учебного триместра. Над Столицей грузными тучами нависла осень, принеся с собой с залива Регилан не только сильные ветра, но и извечные дожди. Было холодно как в самые холодные зимы в Мар-де-Сеале, но Ари убеждал меня, что это и близко не холода

– На улице даже не мороз, – он каждый раз непонимающе смотрел, как я ежусь в своем платье из плотной ткани и накинутой поверх плечей теплой пелериной с меховой оторочкой. – Вот когда начнет засыпать снегом, вот тогда будет холодно… И то с нортландскими зимами не сравнится. У нас даже летом снег не полностью сходит с полей, а в лесных чащах, наверное, и вовсе никогда не тает.

– Везет тебе, – я еле сдерживалась, чтобы не начать стучать зубами. Сам же Ари до сих пор продолжал носить легкий камзол, не чувствуя никакого дискомфорта. – В Академии тепло, а вот когда надо переходить между корпусами… Я окоченею, если температура еще понизится. И как ты умудрялся вообще жить в таком холоде постоянно?

– У меня и не получилось, – справедливо заметил Ари. – Прозвучит иронично, но я не люблю холод. Это отец вообще может в одной легкой рубахе ходить по двору зимой. Матушка шутит, что у него в роду были тролли, раз ему не страшен ни зной, ни стужа.

– Ну, рост ему точно от троллей достался, – фыркнула я, Ари улыбнулся.

Последние пару недель у нас началось множество практических занятий в лабораториях, отчего нам часто приходилось пересекать территорию Академии под моросящим дождем. Деревья вдоль аллей с каждым днем все больше и больше теряли свои красивые лиственные кроны, покрывая дорожки золотым и алым ковром. Если бы не вечные дожди и пасмурное серое небо, даже этим листопадом можно было бы наслаждаться. Однако грязное месиво из листвы под ногами, отдающее влажным тухлым запахом, никак не способствовало созерцанию прелести осенней поры.

Сегодня у нас были практические занятия в лабораториуме. То самое, по которое нам говорили на лекции и которое я ждала с не меньшим нетерпением, чем лекции по древней истории.

Здание лабораториума располагалось в глубине территорий Академии, неподалеку от корпусов, где проводили различные прикладные исследования – от технологий созданий новых сплавов до новых алхимических препаратов. Путь туда был неблизкий, но никакая непогода не могла удержать меня от желания поскорее увидеть лазуритовый хрусталь в действии.

Как только мы зашли в корпус, встретивший нас лаборант провел по коридору в одну из комнаток. Нас заранее разделили на три группы по двенадцать человек – больше в лабораторное помещение не позволялось находиться, согласно правилам безопасности. Первой группе уже посчастливилось побывать на занятии, и одногруппники делились впечатлениями, как восторженными, так и наоборот. Мне же оставалось с завистью слушать, как им выдавали для занятий настоящие маналиты – редкие магические минералы, руду и окаменелости, чтобы студенты могли сами провести нужные замеры по специальным приборам.

Однако сама комнатка не была похожа на лабораторию, скорее небольшой кабинет, со столами, шкафами и исписанные мелом досками, в дальнем углу комнаты находился огромный письменный стол, заваленный бумагами, книгами и чертежами. За стопками бумаг показался маленький старичок, сухой, как выгоревший на солнце лист. Казалось, он совсем не обратил внимание на оказавшихся в комнатке студентов, продолжая что-то проскребывать перьевой ручкой на бумаге и бубня себе под нос.

– Кхм-кхм, – громко прокашлялся лаборант. – Профессор Манолис?..

– Беркли, не сейчас, я провожу важные вычисления, – старичок отмахнулся от лаборанта, даже не подняв головы от исписанного листка.

– Профессор Манолис, но ведь студенты… У вас по расписанию сегодня практикум с первокурсниками…

– Что? – старый преподаватель удивленно поднял голову и посмотрел огромными выцветшими глазами на своего помощника, а потом обвел нас удивленным взглядом, словно мы только материализовались перед ним как по волшебству. – Ох, еще одна группа первокурсников… Я и забыл, что сегодня занятия. Почему ты не предупредил меня, Беркли! Ты же знаешь, что я не всегда могу удержать в голове такие мелочи!

Он вскочил на ноги, и в полный рост еле доставал своему помощнику до плеча. В дверях показался второй лаборант с большой коробкой в руках.

– Пожалуйста, перед тем как мы пройдем в лабораторию, – громко начал профессор Манолис, пока Беркли раздавал каждому по комплекту униформы. – Оставьте верхнюю одежду тут. Внутри Лабораториума все, без исключения, должны быть в халатах и перчатках…

– Надеюсь, их хотя бы постирали прежде, чем нам выдать, – услышала я полный брезгливости голос Ады в другом конце зала.

– …Лазуритовый хрусталь крайне сильный манапроводник, свойства которого были открыты сто семьдесят зим тому назад, – продолжил профессор, то ли не услышав студентку, то ли проигнорировав. – Поскольку одна из его особенностей – реакция на магические отголоски, его активно применяют в промышленности, археологии, прикладных исследованиях. Очень часто этот минерал используют для определения укрываемых незаконных магических артефактов. Лазуритовый хрусталь формируется в горной породе и обычно представляет из себя вкрапления внутри драгоценных камней, образовывая собой некий симбиоз двух разных материалов, если так можно выразиться. Чем чище образец, тем лучше будут результаты, и соответственно, тем большую ценность он будет представлять. Хрусталь, представленный в наших лабораториях, без каких-либо примесей. Это редко встречается в природе, тем более в таком большом образовании. Это был щедрый подарок от императорского двора.

Пока мы слушали справку преподавателя, все надели халаты, очки и перчатки. Он обвел нас взглядом и удовлетворенно кивнул.

– Ваше сегодняшнее задание – провести вычисления по формулам, которые я объяснял на лекциях на прошлой неделе. Вам выдадут несколько маналитических образцов, с которых вы должны будете при помощи приборов зафиксировать силу магического отголоска, записать свои показания, а после произвести расчеты. Не забудьте зафиксировать и описать визуальные результаты ваших наблюдений. В лаборатории не снимайте, пожалуйста, перчатки и не касайтесь руками ни лазуритовых сфер, ни самих образцов. Это может повлиять на чистоту эксперимента и ваши итоговые значения после подсчетов. Во время процесса замера необходимо одеть очки – исходящее свечение от сферы может быть довольно ярким. Пока мои помощники подготавливают лабораторный кабинет, достаньте все необходимые для занятия принадлежности, а затем разбейтесь на группы по три человека.

С этими словами профессор вернулся к своим записям, а студенты начали шумно обсуждать, в каком составе будет проходить практикум.

– Звучит довольно интересно, – сказал Ари, подтягивая перчатки, которые были ему чуть велики.

– Я уже не могу дождаться, – от нетерпения я лишь сильнее сжала свои конспекты. – Как думаешь, какие магически материалы нам дадут?

– Ну, ты всегда можешь проверить ту штучку, что висит у тебя на шее, крестьяночка, – позади нас послышался знакомый насмешливый тон Ады Набелит. Девушка стояла позади, все же пересилив себя и надев халат с перчатками.

– Тебе нечем заняться? – сухо поинтересовалась я. – Или с чего нам такая честь оказана?

– Мы с Нарой и Атали в разных группах оказались. Вот я и подумала сделать вам одолжение, никто же с вами в паре не будет работать.

– Может, это просто тебя никто не хочет терпеть?

Она поджала губы.

– Вообще, я к тебе с предложением, – она сделала шаг ближе и взяла в руки кристалл на подвеске прежде, чем я успела отпрянуть и выдернуть стальную цепочку из ее рук. – Давай проверим, будет ли светится сфера от твоего кулончика?

Я приподняла бровь.

– Еще чего. С тобой вдвоем я даже из одного кубка пить не стану, а ты предлагаешь поэкспериментировать с бесценным артефактом.

– А что ты теряешь? – она склонила голову на бок. – Если бы с маналитами могло что-то случиться, это бы точно не доверяли первогодкам. К тому же, отличный способ заработать дополнительные баллы за это, но… разве тебе самой не любопытно? А то вдруг твой женишок тебе красивую безделушку подарил, а ты и не поняла.

Ари мрачно посмотрел на нее, но ничего не ответил. Он уже перестал замечать ее нападки и каждый раз просто смерял ее полным презрения взглядом.

– Ну и все равно, кажется, мы будет работать в одной команде, – она окинула взглядом уже разбившихся на группы ребят.

Было тяжело признавать, но она была права. Выбора у нас не оставалось, и придется терпеть общество Ады до конца занятия. Но все же ее слова разожгли во мне любопытство.

– Ладно. Но с этого момента, ты перестаешь меня звать «крестьянкой», «неженкой», «деревенщиной» и всеми теми прочими оскорблениями, которыми успела обозвать меня за этот месяц. У меня есть имя, Ада, – я произнесла с нажимом. – И перестань подтрунивать над Ари.

– Как скажешь, лапушка. Так мы идем?

Я не успела ничего ей ответить – Беркли вернулся и сообщил, что все готово и занятие можно начинать.

– Отлично-отлично, Беркли, – довольный преподаватель отошел от своего стола и скомандовал следовать за ним.

Коридор на пути к лаборатории был довольно узким, и мы еле-еле могли разминуться со снующими туда-сюда лаборантами и профессорами. Почти у всех у них в руках были громоздкие измерительные приборы или большие стопки записей, а потому мы лишний раз боялись сбить кого-то с ног.

– Проверьте, пожалуйста, перчатки и очки, – скомандовал профессор Манолис, подавая пример своим ученикам. В своих огромных очках с затемненными стеклами он был похож на гигантское насекомое.

Просторный полукруглый кабинет обрамляло панорамное окно, выходящее во внутренний двор Академии. Вдоль стен стояли высокие стеллажи, упирающиеся прямо в потолок, и каждая из полок была завалена различными коробочками, приборами, книгами, проводами и частями механизмов. Посреди комнаты стояли четыре огромных стола со специальными металлическими пьедесталами, на которых покоились хрустальные шары, прозрачные, с легким голубоватым отблеском. По сравнению со странными измерительными приспособлениями, к которым они были подключены, они никак не выделялись и выглядели как совершенно обычные стеклянные сферы.

– Прошу, мои юные исследователи, занимайте ваши места! – преподаватель внимательно наблюдал, как все разбредаются по комнате. – Все образцы, с которыми вы будете работать сегодня, уже перед вами. Ознакомьтесь с приборами, шестая глава в пособии. Дадим вам минут… десять, этого будет достаточно, чтобы ознакомиться с инструкцией.

Мы заняли самый дальний из столов. Пока Ари разглядывал манометр – измерительный прибор со шкалой – и все подведенные к сфере провода, то и дело сверяясь с тоненьким руководством «Практические исследования. 1 курс». Мы же с Адой с интересом заглянули в стоящую рядом со сферой глубокую коробку. Внутри, помещенные в десять ячеек, находились небольшие камни разной формы и цвета.

Засунув руку, я наугад взяла один из них. Через перчатку было сложно понять текстуру, но по ощущениям это был камень с гладкими острыми краями. Пока я рассматривала черные грани, которые, казалось, поглощали свет целиком, я нашла на одной из сторон небольшую прикрепленную бирку, гласившую – «Образец 405–015. Ночной кварц».

Теперь было самое время заглянуть в справочник, который нам раздали еще на лекции, специально для последующих практикумов. Сборник характеристик всех известных на данный момент маналитов и их свойств был чтивом крайней степени нудности, а потому, пролистав пару страниц, особо не уделила ему внимание. Теперь же я об этом горько жалела, пока изучала оглавление и пыталась понять, в каком разделе искать ночной кварц – в «Минералах» или «Драгоценных камнях».

– Раздел «Подводные образования», страница 411, – внезапно подсказала Ада, и, поймав мой ошеломленный взгляд, закатила глаза. – Что, думала, что только вы с юным заучкой за книжками сидите?

– Ну, в общем… да, – я была поражена настолько, что даже пропустила очередную колкость мимо ушей. – Я не думала, что кого-то вроде тебя, может интересовать учеба.

– Внешность обманчива, – к девушке снова вернулась ее извечная раздражительность. – Давай, ищи уже, нам нужно еще остальные перепроверить.

Я поспешно последовала ее совету. Действительно, ночной кварц оказался в разделе, где описываются сформированные в морской бездне минералы и руды и являлся, по своей сути, кристаллизованной подводной тьмой, и его основное свойство – поглощение и накопление солнечного света, который потом может служить источником энергии, наподобие угля. Кварцем же этот кристалл прозвали из-за внешней схожести с минералом.

Я почувствовала укол своей гордости. Выходит, Ада куда усерднее меня, раз скучность книги ее не остановила, а сама она нашла время тщательно подготовится к уроку… в отличие от меня. Оставалось только смиренно следовать подсказкам набелитки, открывая ту или иную страницу и быстро выписывая на бумаге нужные параметры.

Среди прочего, у нас были «невесомый гранит», кусок которого весил не больше пушинки и немного парил прямо над ладонью, «око великана», многогранный красный камень, снаружи которого была потная оболочка, а внутри – желеобразная масса, в которой плавали небольшие светящиеся ядрышки. Я никак не могла отделаться от чувства, что ядрышки, словно зрачки, следят за мной.

– Они реагируют на движения, – объяснил Ари, поводив рукой перед оком великана. – Тянутся на энергию живого организма, как бабочки на свет.

– Менее жутко мне от этого не стало, – призналась я, кладя странный минерал обратно в его секцию коробки.

Были и «кровавый янтарь», «безмолвный камень», «шепчущий опал», элементит, аурисит, иллирийская руда и «звездный осколок». О некоторых, например иллирийской руде или элементите я уже слышала, поскольку этим маналиты были довольно распространены. Иллирийская руда считалась благословенным белым металлом у арраканцев, из которого когда-то в древности изготавливали легендарное, но уже утерянное оружие мифических героев. А элементит активно использовался в промышленности, поскольку содержал в себе силу дикой природной магии. Но вот про остальные я если и слышала, то только из книг. Кровавый янтарь формировался на древних алтарях близ магических истоков, где язычники приносили свои кровавые жертвы Старым Богам. По идее, он хранил в себе память тех, кому принадлежала кровь, но как это проверили и доказали ученые – мне было даже страшно представить.

– Ну-ка, – Ада взяла шепчущий опал и повертела его в руках, а потом резко протянула его Ари. – Скажи ему что-нибудь.

Парень нахмурился, однако взял камень из ее рук, положил его в ладони и что-то прошептал. Не говоря ни слова, он вернул опал Аде. Прислонив его к уху, набелитка с нетерпением начала прислушиваться, и почти сразу же залилась краской так, что даже уши покраснели. Она робко отвела взгляд и бережно положила шепчущий опал на место. Округлившимися глазами я смотрела то на красную от стыда и смущения Аду, то на самодовольно ухмыляющегося Ари. Я сгорала от любопытства – что же молодой Хус мог такое сказать, чтобы Ада, девушка далеко не робкого десятка, кротко стояла, опустив взгляд на стол.

Однако прислонив опал к уху, я не услышала ничего, кроме отдаленного едва различимого эха.

– Он слишком маленький, чтобы хранить послания на более долгий промежуток, и к тому же весь в трещинах, – объяснил Ари, глядя, как я разочарованно кладу камень в коробку.

Отведенные десять минут, если верить висящим на стене часам, уже давно прошли, но, казалось, профессор и лаборанты с каким-то упоением наблюдали, как мы все дружно вертели в руках маналиты. Кто-то играл с невесомым гранитом, подкидывая вверх и ловя на руку, надеясь, наверное, что камень зависнет прямо в воздухе. Кто-то то и дело хихикал, передавая друг другу шепчущий опал, кто-то пытался навести темное пятно ночного кварца на тусклый солнечный свет. Были и те, кому пришлось по душе око великана, и вокруг камня делали различные замысловатые и резкие движения, наблюдая за движением ядер. А кто-то зачарованно смотрел на звездный осколок, выискивая внутри камня отражение реально существующих созвездий.