Текст книги "Растения рассказывают"
Автор книги: Валерия Турманина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Все эти сложности затрудняют выявление условий прошлого по годичному приросту, хотя каждое дерево объективно фиксирует все особенности каждого года жизни. И возможности получения информации могут быть самыми неожиданными...
Однажды после публикации в журнале "Природа" № 6 за 1968 г. моей короткой заметки об индикации по деревьям склоновых процессов в редакцию пришло письмо из Охотска от Юрия Васильевича Шереметьева, который сообщал, что еще в начале века адмирал Григорович подметил свойство лиственниц побережья откладывать широкие годичные слои поздней древесины перед суровой ледовитой зимой. В течение многих лет Ю. В. Шереметьев безошибочно прогнозировал по приросту лиственниц ледовитость Охотского моря, связывая это с тем, что глубокий продолжительный антициклон в конце лета с теплой солнечной погодой вызывает определенный режим давления в холодный период, что в свою очередь и определяет ледовитость. В лесах Охотского побережья много старых деревьев.
Подсчет колец и выявление возможных колебаний позволили бы наметить и будущие изменения приростов и ледовитости. Пример же этот демонстрирует разнообразие практических выходов из материалов по приростам деревьев.
Успехи дендрохронологии в нашей стране бесспорны. На всесоюзных совещаниях, проходивших в Вильнюсе (1968), Каунасе (1972), Архангельске (1978), Иркутске (1983), было показано большое разнообразие возможностей этого метода и приложения полученных результатов к практике. В последние годы опубликованы интересные сводки по дендрохронологии, а в прекрасном библиографическом указателе по вопросам дендрохронологии, составленном А. Ситникайте, каждый интересующийся может найти все публикации по этому вопросу.
Описание дендрохронологического метода мне бы хотелось закончить, несмотря на перечисленные сложности, похвальным словом его простоте. Каждый любознательный человек может увидеть на поперечном спиле годичные кольца разной ширины. Сопоставив узкие и широкие годичные кольца последних лет с известными событиями – холодами, засухами, можно углубить сведения об этих явлениях за всю жизнь дерева. Темные кольца холодных зим, следы ударов лавин, селей, ветровалов несложно увидеть и продатировать.
Летопись на камнях
Самыми распространенными растениями-долгожителями высокогорий и приполярных широт являются накипные, или корковые, лишайники. Они так плотно прикреплены к субстрату, что воспринимаются как нечто с ним единое. Тысячи видов разнообразных лишайников, растущих повсеместно, придают то зеленую, то оранжевую, то бурую, то серую, то черную окраску и стенам древних замков, и стволам деревьев, и скалам, и статуям с острова Пасхи, и средневековым надгробьям, скрывая их истинный цвет.
Долговечность накипных лишайников сразу же наводит на мысль – нельзя ли по наиболее старым из них определять длительность неизменного положения пород, на которых они развиты. Так, геолог Л. В. Фирсов предлагал датировать глыбы по диаметрам пармелии центрифужной (Parmelia centrifuga (L) АСН). Шведский ботаник А. Сток по весу лишайников, развитых на моренах, устанавливала возраст морен. Но только после серии работ австрийского ученого Бешеля датирование с помощью лишайников стало широко применяться во всем мире. Объясняется это прежде всего тем, что Р. Бешель предельно упростил метод. С помощью обыкновенной линейки производится замер диаметров слоевищ наиболее распространенного вида – ризокарпона географического (Rhizocarpon geographicum D. С), и по средним величинам наибольших слоевищ судят о возрасте тех пород, на которых они разрослись. Р. Бешелем был предложен и термин "лихенометрия".
Сейчас во всем мире работы проводятся преимущественно с одним видом – ризокарпоном географическим, что сразу же снимает трудности флористического характера. Для точного видового определения лишайников нужны не только большие познания, но и наличие микроскопа, реактивов, без которых в полевых условиях исследования осуществить невозможно.
Лишайники еще не до конца изучены, число их видов колеблется от 16 тыс. до 30 тыс. Происходит это за счет дробления видов.
Полевые исследования на Тянь-Шане, Кавказе, в Хибинах подтвердили вывод Р. Бешеля о том, что ярко-оранжевые слоевища калоплаки изящной (Caloplaса elegans) появляются в первые десятилетия, а в дальнейшем они вытесняются ризокарпонами и другими видами. Леканора красная (Lecanora rubina), имеющая фисташковый цвет слоевища и оранжевые плодущие тела – апотеции, в первые же десятилетия может сплошь покрыть глыбы селевых отложений, создавая иллюзию их древности. На самом же деле этот вид господствует на отложениях не более 50 лет.
При работе лихенометрическим методом очень важно, чтобы глыбы и валуны были одновозрастны и связаны только с одним элементом рельефа. Отдельные глыбы в горах часто могут быть принесены камнепадом, лавиной, селем и наложены сверху на тот элемент рельефа, который было намечено продатировать.
Например, при датировании селевого очага мы на одной и той же старой крупной глыбе можем обнаружить несколько поколений лишайников: на верхней части глыбы – наиболее старые лишайники, указывающие на тот сель, который принес глыбу; на стороне, обращенной вверх по течению, – следы новых селей и молодые лишайники. А вокруг могут находиться отложения с разновозрастными лишайниками последних селей.
Слоевища ризокарпона географического выделяются светлыми пятнами на фоне глыб: а) на отложениях столетнего возраста
Слоевища ризокарпона географического выделяются светлыми пятнами на фоне глыб: б) на отложениях трехсотлетнего возраста
Или другой пример. Со стороны ледников часто дуют холодные ветры, оказывающие угнетающее влияние на прирост растущих вблизи лишайников, поэтому их колонии скорее всего поселяются по участкам валов, находящихся в ветровой тени. Один и тот же ледниковый вал может по величинам прироста показаться разновозрастным, если не знать этих особенностей лишайников.
Замеряются всегда отдельные слоевища лишайников, а не слившиеся из нескольких, которые могут дать вдвое-втрое завышенные данные. Успех датировок зависит от правильного определения годичного прироста лишайников. Имеющиеся данные по годичному приросту ризокарпона показывают, что колебания этого показателя весьма значительны – от 0,02 мм в год в Арктике до 0,6 мм в год в среднегорьях, поэтому желательно определение прироста в каждом районе.
Наиболее сложный момент лихенометрии – выбор экземпляров лишайников для замеров. Для этого находят лишайники, имеющие близкие размеры слоевищ, определяют годичный прирост именно для них. Многие советские и зарубежные специалисты замеряют диаметры у основного поколения лишайников и выводят средние величины приростов именно для этого поколения. При этом рассчитываются средние величины для 20, 100, 200 особей этой группы.
Оригинальный способ быстрого сбора лихенометрических данных был применен профессором Г. К. Тушинским. Во время путешествий в Альпы и Скалистые горы Канады при маршрутных обзорах интересных мест он сфотографировал на слайды глыбы с лишайниками. При этом рядом помещалась масштабная линейка. А затем в лабораторных условиях на экране масштабная линейка совмещалась с оригиналом сфотографированной линейки и проводились замеры лишайников, спроектированных на экран. Таким образом мы смогли просчитать приросты ризокарпона географического на альпийских приледниковьях, по которым есть точные сведения о наступаниях ледников.
Растения-пионеры
С "долгожителями" растительного мира могут поспорить в информативной насыщенности самые недолговечные представители растительного мира (их прямая противоположность), а именно растения-пионеры. "Сорная трава растет быстро", – любили повторять римляне.
И как раз эта их быстрота и дает возможность выявлять самые недавние нарушения грунтов. В народе травы-пионеры называют бурьянами, в научной литературе эта растительность именуется рудеральной, пионерной, вторичной, временной. В честь растений-пионеров можно было бы даже сложить хвалебную песнь...
Они первыми поселяются и в заоблачных высокогорьях, и на холодных побережьях полярных морей, и на полях нерадивых хозяев. Они поселяются, "не раздумывая", благоприятны или нет будут там условия жизни и что их ожидает в будущем. Они погибают, если окажется, что грунт не подходящ или температура для них губительна. А при благоприятных условиях они живут на этом месте всего несколько лет, потому что вслед за ними идут более сильные и "конкурентоспособные" растения, безжалостно вытесняющие их, первооткрывателей. Общая черта всех растений-пионеров – приспособленность к самым разнообразным условиям освещенности, увлажненности, температур грунтов, но в то же время эти растения не выдерживают тесноты, соседства других растений.
Наиболее характерным представителем трав-пионеров является мать-и-мачеха. Растение это встречается повсеместно, от фиордов Скандинавии до высокогорий Гималаев, поднимаясь в горы до 2000 м. Средняя дата зацветания этой травы в Подмосковье – 6 апреля. Иногда можно встретить цветущий экземпляр и среди последних тающих снежников. Поскольку семена мать-и-мачехи теряют всхожесть уже через 30 дней, то в начале лета они должны либо прорасти, либо погибнуть. Наиболее подходящими местами для семян чаще всего оказываются весенние оплывины, оползни, перекопанные за зиму грунты, которые в середине лета сплошь покрываются темно-зелеными коврами мать-и-мачехи. Но уже на третий год на этих же участках можно встретить десятки видов других растений. Листья же этого пионера становятся желто-зелеными, покрываются пятнами. Поэтому темно-зеленые ковры чистой популяции мать-и-мачехи указывают на участки, появившиеся на поверхности почвы в последние месяцы или годы.
Одним из самых красивых растений-пионеров является хорошо всем известная ромашка. "Ромашками" называют растения нескольких видов и даже родов. В середине лета белые душистые поля ромашек красуются по всем отвалам строек, вдоль придорожных канав, по брошенным полям, словно желая сделать красивыми те места, где была нарушена и не восстановлена естественная растительность.
Еще одним очень характерным растением-пионером является иван-чай (Chamaenerium angustifolium) и другие виды этого же рода, а также близкие к нему виды кипрея (Epilobium). Эти высокие с ярко-розовыми кистями цветков растения образуют во время цветения живописные поляны по краям и вблизи отступающих ледников, в местах схода лавин, селей, оползней, по ветровалам.
Неожиданностью стало широкое распространение папоротников, плаунов, ужовниковых и других споровых растений, которые в целом являются пройденным этапом в развитии природы, почти реликтами, однако легкие споры позволяют им раньше других растений проникать в приледниковья.
Захват растительными сообществами новых территорий в большой мере случайный процесс. И от того, какие растения первыми разрастутся на данном месте, зависит его дальнейшая судьба. Если первыми поселятся травы, деревьям очень трудно будет внедриться в травянистые сообщества. В то же время луговые травы не могут существовать под пологом разрастающихся деревьев.
На Центральном Кавказе, например, начиная с XIX в. ледниковые и селевые отложения зарастают сосняками на высотах 1800 – 2300 м. На этих же высотах валы предшествующего, более мощного оледенения заняты лугами. Вероятно, климатические различия здесь явились первопричиной, обусловившей развитие луговой или лесной растительности. Но первые стадии у них всегда бывают очень сходными. Наиболее приметные растения в этих восстановительных (сукцессионных) сериях растительности следующие: 0 – 3 года – мать-и-мачеха, ромашка, иван-чай, пырей, вейник наземный, лебеда, марь; 0 – 10 лет – господство бурьянов, представленных десятками видов полыней, лопухов, иван-чая, вейника наземного, пырея, первые деревья-пионеры; 10 – 20 лет – красочное разнотравье, луга с обилием бобовых, единицы и группы деревьев-пионеров; 20 – 60 лет – в местах, где развитие деревьев невозможно, постепенное формирование сообществ с господством злаков или осок или разнотравных ковров типа альпийских лужаек. В ранее залесенных местообитаниях наблюдается преобладание деревьев-пионеров – и в, берез, тополей, рябины, сосны (в городах – клена ясенелистного). Эти деревья уже к 10 – 20 годам перерастают бурьяны и наиболее приметными становятся в местообитании от 60 до 100 лет; в наиболее северных или высокогорных районах – до 300 лет, здесь наблюдается формирование коренных растительных сообществ (климаксовых, как принято говорить после серии работ Д. Клементса).
В этом же интервале пионерные леса выделяются среди коренных лесов, которые постепенно разрастаются под их пологом. Наиболее типичная для этого картина, например, в Подмосковье – ельники, стихийно разрастающиеся в березняках.
Травянистые сообщества становятся монодоминантными (преобладание одного растения). Чаще всего в таких сообществах господствующее положение занимают злаки (пестроовсяничники, ковыльники, тростниковые заросли и др.) или же осоки. Нередко при этом видовая насыщенность уменьшается. Максимума она достигает приблизительно между 20 – 40 годами, когда некоторые из трав-пионеров, особенно бобовые, не сдали еще свои позиции, но многие более конкурентоспособные виды – эдификаторы – уже появились.
Приведем еще пример разнообразного использования сведений о пионерах-индикаторах.
О характере наступаний и отступаний ледников в Альпах исчерпывающие сведения собраны историком Э. Ле Руа Ладюри "История климата с 1000 года", которым приводятся многочисленные выдержки из писем, хроник и другие материалы. В частности, он анализирует изменения у селения Шамони, делает вывод о некотором отступании ледника в 1770-е годы и приводит строки из письма Соссюра, подтверждающие это предположение: "Возле лиственного леса, растущего на прекрасном белом песке, по которому кое-где группами были разбросаны цветы epilobium". Одно это описание сразу же убеждает, что по обнаружившемуся субстрату идут деревья-пионеры и иван-чай – этот пионер-космополит. При наступаний ледника его край внедряется в сформированные сообщества, луга, леса, и никакие травы-пионеры здесь уже не встречаются. По одному только упоминанию об иван-чае, еще не имея никаких данных о положении края ледника, можно было бы сказать о его отступании.
Растения-пионеры, таким образом, указывают на недавнее появление независимо по какой причине обнаженных поверхностей. Лесной пожар, строительство, отступание ледников, сокращение площадей озер и морей, оползни, обвалы, сели, вулканизм – следствия всех эти различных процессов будут проявляться одинаково. Сначала в первые недели и месяцы на обнаженных грунтах появятся травы-пионеры, которые будут господствовать в первое десятилетие. Затем, если позволяют условия, развиваются древесные породы, которые через 10 – 20 лет образуют густые заросли, а к 60 годам – сомкнутые леса. Через 40 – 100 лет восстановятся степи, луга, болота. И только в самых суровых условиях высокогорий и приполярных районов для восстановления коренной растительности потребуется два-три столетия.
Растительность предельных местообитаний
Индикация по растениям предельных, критических местообитаний может быть очень полезной при выявлении событий прошлого. Но при этом сразу же надо договориться, что "критическими" предлагается считать те места, где временами каким-либо растениям живется очень плохо. Порой они даже гибнут. Но само понятие "плохо", "тяжело" тоже весьма условно, так как то, что плохо для одних, для других – хорошо. Все наше разнообразие биоценозов, т. е. сообществ растений и животных, связано с тем, что каждому биоценозу свойственна своя особая среда, своя "экологическая ниша", как говорят биогеографы. Сменяются поколения, и приспособление к данным условиям достигает такого уровня, что колебания внешней среды уже мало влияют на обитателей "уютной ниши". Но все имеет конец, и растения, занимающие окраину "ниши" или окраину мест, где возможно произрастание данного вида, часто оказываются в неблагоприятных условиях. Выявляя эти изменения, можно заранее выбрать для анализа растительность критических местообитаний, где наступают ледники, сходят лавины, случаются засухи или похолодания. Выбор "чувствительных рядов" деревьев – это тоже по существу анализ прироста тех "бедных" деревьев, которым временами приходится так туго, что они резко снижают прирост. Интересны для изучения и отдельные растения, находящиеся на пределе распространения, по которым возможно найти сведения в литературе, такие, например, как виноград, олива, лещина.
О возделывании винограда в Европе существует обширная литература. В книге Э. Ле Руа Ладюри "История климата с 1000 года" приводятся доказательства того, что до XIII в. он разводился севернее, чем теперь, а во времена наступания ледников в XVII – XIX вв. в горах урожай его снизился. О винограде Причерноморья Овидий два тысячелетия назад писал, что в низовьях Дуная он не вызревает и часто гибнет от зимних морозов. В настоящее время виноград плодоносит всюду в Причерноморье, хотя на зиму его прикапывают, и лишь в отдельные годы некоторые сорта вымерзают. Зимовать южные сорта могут даже в Подмосковье, хотя хозяйственное использование винограда на этих широтах нерационально.
Существуют сведения, что виноград разводился монахами в XI – XII вв. в Архызской долине Западного Кавказа, где сейчас произрастают ели и пихты. В Описаниях Печерского монастыря под Киевом виноград нарисован на схемах сада при монастыре. О многочисленных виноградниках в Нижнем Поволжье сообщалось в описании Хазарии X в. Затем в этих местах о виноградарстве забыли, что свидетельствует о значительном похолодании в средние века. Вновь здесь стали разводить виноград русские купцы, переняв это искусство от персидских купцов, приехавших торговать в Астрахань.
Вызывает интерес грецкий орех (juglans regia), высокая приспособляемость которого к различным экологическим условиям позволила ему, как и винограду, выжить со времени мелового периода. Вегетационный период у грецкого ореха – 150 дней, сумма активных температур более 10° должна быть не менее 2000, вымерзает он при температуре ниже -30°.
В Европе орех произрастает даже на юге Финляндии, в Прибалтике, правда, в этих местах он время от времени вымерзает. В возрасте 200 – 300 лет деревья достигают диаметра 1,5 – 2 м. Вблизи Тбилиси росло 700-летнее ореховое дерево, высотный предел его 1450 м. В Крыму произрастало тысячелетнее дерево грецкого ореха. На Кавказе и в Закавказье наблюдения за растительностью в связи с деятельностью лавин позволили выявить приуроченность грецкого ореха к заснеженным и теневым экспозициям и логам, по которым сходят лавины. Грецкий орех при этом лучше других пород деревьев выдерживает действие лавин. Ветви его пригибает снег, а после того как он растает, они вновь выпрямляются. На местах поломов в первый же год образуется обильная поросль.
В современных климатических условиях возможно произрастание и плодоношение грецкого ореха и в Подмосковье, и в Среднем Поволжье из саженцев, привезенных из южных районов.
Интересными сведениями о перемещениях северной границы оливы располагал древнегреческий географ Страбон. Но анализ использования различных видов растений, возделываемых человеком, может учитываться лишь как косвенное свидетельство колебаний климата, так как здесь большую роль играют агротехнические приемы. Более интересны поэтому сведения о динамике естественной растительности.
Следовательно, для того, чтобы узнать изменения природной обстановки в прошлом, надо обращать внимание на растения, находящиеся за пределами обитания своих "благополучно живущих" собратьев. Любой выход за границу распространения данного вида – указатель необычных условий в прошлом или новых условий в настоящем.
Источники сведений о былой растительности
Особенности растительности прошлых веков положены в основу восстановления природных условий последнего тысячелетия. Но какие источники нам дают сведения об этой растительности? Сразу же можно сказать, что источников много, а сведений мало. Но хотелось бы оценить возможность каждого из них в надежде, что местные краеведы могли бы воспользоваться тем или иным источником с целью получения конкретных сведений о прошлой природе своих мест. Историко-архивные документы традиционно используются нашими учеными для восстановления былой лесистости, обводненности.
В археологических материалах для наших целей особое внимание должно уделяться культурным растениям. Их детальный анализ содержится в серии работ, публиковавшихся в "Трудах по прикладной ботанике" и проводившихся по инициативе академика Николая Ивановича Вавилова.
Два последних десятилетия археологические материалы сопоставляются с колебаниями климата. Но загадок в этих материалах пока еще очень много, даже по таким известным с прошлого века объектам, как городища народа дьяковской культуры.
В дошедших до нас исторических свидетельствах очень мало уделялось места описанию природы. Но некоторые сведения можно найти в эпосе о Гильгамеше, в произведениях Гесиода, Гомера, Геродота, Теоф-Раста, Полибия, Плутарха, Овидия, Лукреция, Страбона, Константина Багрянородного и во многих других дошедших до нас произведениях древних авторов. Наиболее содержательны греко-римские источники V в. до н. э. – IV в. н. э. Очень мало нам известны византийские источники. Многие сведения о природе, растительности, урожайности нив могли бы быть получены при анализе монастырских архивов, к работе над которыми "естественники" еще не приступали, а историки по существу лишь недавно за символикой записей V – XV вв. стали видеть реальные факты. По периоду с X по XVI вв. наибольшая информация содержится в летописных свидетельствах и художественных произведениях Киевской Руси, Новгорода, документах московских князей, писцовых книгах.
Некоторые сведения о природе Восточной Европы можно найти в арабских источниках VIII – XV вв.
В XVI – XVII вв. Московию неоднократно посещали путешественники, оставившие интересные описания и карты. Наиболее подробное описание дано 3. Герберштейном и А. Олеарием. Стоит заметить, что многие путешественники более поздних лет дают описания, слово в слово повторяющие Герберштейна, особенно в отношении холодов и сортов яблок. Подобные совпадения типичны и для греков: Геродота повторяют даже Теофраст и Страбон, хотя последний постоянно критикует Геродота.
В XVIII – XIX вв. появляется много конкретных описаний путешествий, справочников, мемуаров, содержащих сведения о растительности. Начинают издаваться журналы вроде "Отечественных записок" Павла Свиньина, в которых даются описания достопримечательных мест. Много интересного можно найти в публикациях А. Т. Болотова, В. Я. Ломиковского и многих других. Наиболее общей сводкой по географии начала XIX в., читающейся с интересом и в наши дни, является книга Е. Зябловского "Землеописание Российской империи".
Колебания цен, сопоставленные с изменениями прироста деревьев и другими показателями, не определяемыми социальными причинами, тоже могут дать много о климатических отклонениях в прошлом. Например, приросты деревьев связывались с колебаниями цен с 1760 по 1805 г., сведения о которых собраны и изданы в 1817 г. Андреевым в книге "Статистическое описание Ярославской губернии". За это время цены на рожь, овес, ячмень, пшеницу, просо, гречиху увеличились с 1 – 2 руб. за четверть до 6 – 14 руб. в начале XIX в. В то же время прирост деревьев Хибин и Кавказа в этот интервал имел тенденцию к уменьшению. Правда, годичные колебания цен и пики приростов деревьев не совпадают. Сегодня, конечно, на это не ориентируются, но в далеком прошлом понятия "голод", "мор" на определенных территориях Руси указывают на погодную аномалию (анализ Е. П. Борисенкова, В. М. Пасецкого).
Анализ старых карт также дает интересный материал о прошлом, хотя некоторые старые карты довольно трудно понять, так как изображения давались в иной манере, чем сейчас, и у каждого автора были свои особенности. Так, Север, например, нередко изображался в нижней части карты.
Очень многое могут дать местные легенды, воспоминания старожилов. К сожалению, огромная работа филологов по сбору фольклора, открывших сказания, былины русского народа за тысячелетие, не сопровождалась столь же кропотливыми записями о былых лесах, реках, урожаях... Но в то же время нельзя считать, что в легендах заключена последняя истина. Ведь "говорят" совсем не означает "я так думаю". В этом отношении уместно напомнить о печальной участи некоторых высказываний Геродота. "Говорят, что люди там живут с песьими головами", – передавал он. И ему приписывали веру в людей с песьими головами. А он прежде всего хотел выделить мысль, что люди, сообщающие тот или иной факт, думают таким образом, не называя их при этом из деликатности ни невежами, ни варварами, надеясь, что будущие читатели поймут различие в культурных уровнях.
Важным источником информации служат также материалы по фенологии – науке о ритмах развития растений (от греческого "phaino" – являют и "logos" – понятие, наука).
Наблюдения за характером развития растений, за временем зацветания, увядания, плодоношения с глубокой древности были свойственны людям. В Японии по зацветанию вишни удалось проследить начало весен в XII в. В Европе по срокам сбора винограда восстанавливают характер летних сезонов почти за тысячелетие. А по времени зацветания каштана делается вывод, что весны в течение столетия стали в Средней Европе теплее на 0,5°.
В России фенологические наблюдения были начаты в XVIII в. Петра I заинтересовали в новом городе на Неве (по сравнению с Москвой) сроки распускания листьев, зацветания деревьев. Чтобы сделать какие-то выводы, потребовались многолетние наблюдения. В XIX веке огромный материал был собран В. Далем.
Фенологические наблюдения лежат в основе сотен поговорок, народных примет. Наиболее глубокая проработка этих примет содержится в широко известных книгах фенолога А. Стрижева, посвященных календарю русской природы. Однако надо учитывать, что в каждом месте существуют свои особые приметы, и в этом отношении краеведам предстоит еще очень много сделать, чтобы каждый город, каждая деревня имели свои надежные приметы, зафиксированные не только в умах бабушек и дедушек, но и в краеведческих музеях и школах. В настоящее время сеть фенологических наблюдений очень широка, к ней подключены сотни любителей, регулярно посылающих свои наблюдения в научные центры. Основные выводы, которые можно сделать по фенологическим индикаторам на основании многих поговорок и пословиц, могут быть такие:
– снежные холодные зимы предвещают хороший урожай. Каждому с детства знакомы поговорки: "Много снега, много хлеба", "Холодная зима – благодать", "Большой иней, бугры снега, глубоко промерзлая земля – к хлебородию", "Коль земля не промерзла, так и соку не даст" (после теплой зимы неурожай), "Снегу надует – хлеба прибудет; вода разольется – сена наберется", "Хлебород перед строгой зимой", "Коли снег лежит глыбами, легко скоту будет";
– сырое влажное лето дает урожай овса, ржи, обильны бывают травы: "Даст бог дождь, уродится рожь", "Комара нет – овса и трав не будет", "Много комаров – быть хорошему овсу". Но в целом оно неблагоприятно: "Дождливое лето хуже осени";
– летом очень важно тепло: "Не моли лета долгого, моли теплого", "Худое лето, коли солнца нету".
Интересным аспектом фитоиндикации являются наблюдения за первыми фазами развития растений. Характер прохождения растениями первых фенологических фаз может дать информацию и о последующих стадиях. Подобные наблюдения за цветением растений были проведены Д. Апаля, это дало ей основание сделать вывод, что интенсивность ранневесеннего цветения фитоценоза можно использовать как индикатор цветения на все лето. Обильное цветение, характерное для теплого апреля, всегда сопровождается высоким уровнем цветения в летний период. Аналогичные выводы были сделаны для лесных и луговых фитоценозов Чехословакии и Литвы. Наблюдения в Подмосковье тоже позволяют присоединиться к этому выводу. Раннее и хорошее цветение в апреле – мае медуницы в лесах и самых ранних садовых растений – примул, нарциссов, тюльпанов – совпадают с годами раннего цветения плодовых кустарников и деревьев, что определяет и раннее созревание плодов, несмотря на возможное снижение температур ниже обычных в июне – июле.
В целом же фенологические ряды интересно проанализировать по определенным регионам с учетом колебаний климата, местных условий с привлечением легенд по аномалиям в сезонных явлениях за столетия.
Палинология (от греческого слова "paline" – пыльца, тонкая пыль) – наука, занимающаяся изучением формирования, распространения и сохранения пыльцы и спор растений настоящего и прошлого. Палинологический анализ за последние три десятилетия прочно вошел в практику геологических и палеогеографических исследований. И хотя сегодня уже имеется достаточная информация по данному вопросу, однако для установления изменений последних столетий по Восточной Европе сведений пока мало. Возможности применения спорово-пыльцевого метода в этом временном интервале ограниченны, так как коренных смен растительности и соответственно формирования различных пыльцевых спектров не происходило.
Исследования на болотах Северо-Германской низменности и Южной Финляндии позволили выявить годичные слои в отложениях пыльцы за последние столетия. В результате был установлен устойчивый тридцатилетний цикл в отложениях пыльцы ольхи, восьмидесятилетний цикл в смене растительных сообществ. Ценные результаты дает использование топонимики – совокупности географических названий какой-либо местности. Материалы по топонимике привлекались исследователями уже в XVIII и XIX вв., со времен первых путешественников-землеописателей.
В наше время результаты исследований по топонимике регулярно заслушиваются на заседаниях Топонимической комиссии Московского филиала Географического общества СССР и получают отражение в публикациях. Так, например, Е. Л. Любимова составила интересные карты с названиями, в которых упоминается Дуб. Эти карты свидетельствуют о былом распространении дуба. В любом народе некоторые места часто называются традиционно, по тому, что здесь когда-то произрастало. Отсюда и разнородность, например, в значении слова "дубрава". Местные жители по традиции называют и березняки, и мелколесья, выросшие на месте дубравы, – "дубравой", в то время как березняки и мелколесья не образуют обычно устойчивых насаждений, разрастаясь за два-три десятилетия до высокоствольных лесов. Аналогичное объяснение может быть дано и слову "бор" в значении "поросль". Сосна может захватить Пустырь и дать прирост в первые же годы, а бор образовать уже через 20 – 30 лет. В народе же все еще будут называть это место "поросль". Как пример использования топонимии для выявления изменений растительности в пределах тысячелетия стоит привести названия "ель" и "дуб".
