Текст книги "Но Змей родится снова? [Убить Змея]"

Автор книги: Валерий Вайнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Пещера была извилистой и сумрачной, и стены ее были покрыты мерзкой слизью. Огромный монстр, злобный и необаятельный, настигал испуганную девчушку, окровавленные родители которой корчились в пузырящейся жиже. Чудище плотоядно ревело, сотрясая скалы. А у девочки не было ни сил, ни времени даже заплакать. К тому же она споткнулась и упала. И монстр, разинув пасть, навис над ней всей своей тошнотворной громадой.

Дашины пальцы впились в руку Глеба.

– Ну прямо! – буркнул Глеб и, мягко вытащив руку из руки Даши, торопливо ретировался.

Полковник помахал ему из приоткрытой двери кабинета.

– Глеб Михайлович, миль пардон. Прошу вас.

Глеб вошел и сел в то же кресло.

– Борис Викторович, я хочу вас завербовать.

Полковник не возмутился, не рассмеялся – он присел в кресло напротив и произнес:

– Внимательно вас слушаю.

– Прежде всего, – сказал Глеб, – я ценю то, что вы не пытаетесь записать наш разговор.

– Откуда вам это известно? Может, у меня включен диктофон? – серьезно проговорил полковник. – И откуда вы знаете, что кабинет на Лубянке и мой домашний телефон не прослушиваются?

– Я определяю это легко и безошибочно.

– Техника последнего поколения? Где-нибудь в пуговице?

– Возможно. Борис Викторович, почему бы вам не поработать на свою страну в рамках конституции и уголовного кодекса?

В ответ на свое предложение Глеб готов был услышать нечто вроде: “А чем, черт побери, по-вашему, я занимаюсь?!” Однако полковник, слегка наклонив голову, лишь повторил:

– Я весь внимание.

Кличка Оксфорд ему и вправду подходила, даже пьяному. И Глеб решил брать быка за рога.

– Генерал Святов, ваш начальник, – сказал он, – похоже, оказался в дурной компании. Как только это подтвердится…

– Мафия, вероятно? – с иронией уточнил полковник.

– Можно и так назвать, – серьезно ответил Глеб. – Только любая мафия в сравнении со структурой, которую обслуживает ваш замечательный шеф, это как… примерно как цыпленок в сравнении с тигром. Если моя версия подтвердится, я генерала ликвидирую, и вы займете его место. В перспективе, разумеется.

Вот тут полковник рассмеялся.

– Глеб Михайлович, вы знакомы со спецификой нашей конторы? Вы хоть понимаете… пардон, какую чепуху городите?

Глеб с улыбкой качнул головой:

– Ни бум-бум. Но вы займете место генерала, Борис Викторович. И второе. В ближайшие дни, вероятно, мне понадобится ваша помощь.

– То есть? В какой области?

– В области защиты хороших людей от плохих. Боюсь, один я могу не управиться.

– Глеб Михайлович, а почему бы вам…

– Только не предлагайте мне обращаться в милицию.

Полковник пристально посмотрел на него, вздохнул и задумчиво покачал головой.

– Глеб Михайлович, слушая вас, я не могу отделаться от ощущения…

– …будто говорите с параноиком, – с усмешкой закончил Глеб. – Представьте, Борис Викторович, я сознательно разыграл этот дебют. У нас очень мало времени: события скоро начнут развиваться. Наблюдайте, думайте, делайте выводы. Можете пока считать меня шизом, но не спешите доносить о нашем разговоре шефу: это окончится для вас трагически.

– Это угроза? – нахмурился полковник.

– Да, – кивнул Глеб, – но не с моей стороны. Генерал-лейтенант Святов по приказу своих хозяев уберет вас за милую душу как опасного свидетеля. Допустите лишь на минуту, что я не псих, и подумайте, Борис Викторович.

Полковник помолчал, разглядывая ногти.

– Ладно, я подумаю. Это все, что я пока могу вам обещать.

– Благодарю. И последнее, – Глеб встал с кресла, – вам придется бросить пить, Борис Викторович. Вернее, вы уже бросили.

Полковник резко поднялся.

– Приятно было пообщаться, – тон его был злым, – но не смею вас больше задерживать.

Они вышли из кабинета.

В холле на угловом диване сидели Даша, Лёня и Гуля. Похоже, они проводили митинг.

– Я этому Смоличу нос отгрызу! – размахивал руками Лёня. – Так меня облажать!

Гуля попробовала заступиться:

– А если ему самому такую кассету подсунули?

– Кому? Смоличу? – нервно хихикнул Лёня. – А он вот так, не глядя, вручил ее мне, да? Причем в обмен на “Кровавый спорт”!

При виде Глеба Даша с усмешкой поднялась.

– Вы закончили?

– Как будто, – ответил Глеб.

– Надеюсь, вполне, – холодно добавил полковник.

– Тогда поехали. – Даша повлекла Глеба в прихожую и заговорщицки шепнула: – Классно мы ему врезали.

– Кому? – изобразил недоумение Глеб.

– Уроду этому, из фильма, – подмигнула Даша. – Жаль, кассета испорчена.

Они бодро оделись и стали прощаться. Из кухни явилась Анна Кирилловна и выразила сожаление по поводу раннего ухода столь приятных молодых людей. Приятные молодые люди тоже сказали ей все, что положено, и она с плохо скрываемым облегчением вернулась на кухню. Полковник вышел проводить их до лифта.

– Не подпишите ли нам пропуск? – улыбнулся Глеб. И Даша пояснила:

– Консьержка ваша – зверь. Без личного досмотра может не выпустить.

Борис Викторович выдавил из себя смешок.

– Да, леди у нас там железная. Но думаю, все обойдется.

Убедившись, что лифт с Глебом и Дашей благополучно поехал вниз, полковник вошел в квартиру и услыхал весьма эмоциональный разговор на кухне.

– Тогда Демон Мрака погнался за их дочерью, – возмущенно вскрикивал Лёня. – Лишь заклятие из Книги Мертвых могло его остановить.

– Вот же пакость какая, – посочувствовала Анна Кирилловна.

– При чем здесь пакость?! – все больше распалялся Лёня. – Фильм ведь только начался! Он должен был съесть у девчонки сердце и отправиться в Нью-Йорк! И вдруг появляется какой-то хрен…

– На Глеба нашего, между прочим, похож, – ввернул голосок Гули.

– Тебе померещилось, он в тени стоял, – раздраженно возразил Лёня. – И вот, значит, Ланселот этот…

– Кто-кто? – переспросила Анна Кирилловна. И Гуля мягко пояснила:

– Рыцарь был такой. При дворе короля Артура.

– В общем, чувак этот, – повысил голос Лёня, которого постоянно перебивали, – уставился на Демона Мрака и сказал: “Перебьешься!”

– Так прямо и сказал? – удивилась Анна Кирилловна.

– Мам, так перевели! И Демон Мрака задрожал вдруг как осиновый лист, начал оплывать, как свеча, и растекся грязной лужей. А этот мистер Крутой…

– Все-таки он похож на Глеба Михайловича.

– …взял девочку на руки и передал родителям, которые, кстати, оказались живы-здоровы. А дальше пошло “молоко”.

– Какое молоко?

– Анна Кирилловна, – вновь пояснила Гуля, – “молоко” – это белый экран.

Полковник с усмешкой отошел от кухонной двери и направился к бару. Плеснув себе в бокал коньяку, он залпом его осушил и… удивленно замер. Затем налил еще порцию, выпил и вполне убедился, что пил холодный чай. В гневе Борис Викторович хотел было кликнуть жену, однако помедлил и понюхал сперва бутылку. Пахло чистейшим дагестанским коньяком. Борис Викторович осторожно, можно сказать, по капельке наполнил фужер и, зажмурившись, опрокинул в рот… Чистейший холодный чай. Тут полковник был просто вынужден провести следственный эксперимент. Придвинув к себе две нетронутые бутылки – с джином и с водкой “Столичной”, – он свинтил с них пробки и понюхал содержимое. Джин, как положено, пах сосной да ёлкой, и водка пахла тоже вполне традиционно. Борис Викторович взял два чистых бокала и наполнил каждый одним из этих напитков. Затем – попробовал с опаской и отодвинул с отвращением: в бокалах была чистейшая вода без вкуса и запаха. Полковник вновь понюхал горлышки бутылок – черт побери, водка и джин! Тогда он хлебнул прямо из горлышка… Опять вода.

– Аня! – в панике закричал полковник. – Иди сюда!

В его голосе жена, очевидно, расслышала нечто, заставившее ее примчаться немедленно.

– Борик, что случилось? – спросила она встревоженно. Полковник протянул ей полбокала коньяка.

– Анют, попробуй!

Лицо супруги перекосилось.

– Ой, Борик… видеть не могу.

– Анют, пожалуйста! Полглоточка!

И снова в голосе мужа Анна Кирилловна услыхала нечто… Пригубив коньяк, она поморщилась и вернула мужу бокал.

– Всё?

– Что ты почувствовала, солнышко?

– Твой противный вонючий клоповник. Что же еще?

– Спасибо, Анют. – Полковник залпом допил этот “вонючий клоповник”, но ощутил лишь вкус холодного чая. И в голове его, будто неоновая вывеска, вспыхнули слова, произнесенные учителем французского: “ПРИДЕТСЯ БРОСИТЬ ПИТЬ. ВЕРНЕЕ, ВЫ УЖЕ БРОСИЛИ”. В кабинете на Лубянке, правда, имелась недопитая бутылка, но Борис Викторович теперь не очень-то на нее рассчитывал. – Позови-ка Лёньку, – попросил он жену.

Жена в недоумении вышла. А сын вошел и заявил с порога:

– Пойду провожу Гулю.

– Иди, – легко согласился полковник. – Оставь мне только твою испорченную кассету. Любопытно посмотреть.

В машине Даша спросила:

– Как прошла беседа с чекистом?

Вновь повалил снег. Глеб включил “дворники” и ответил:

– Кабы я знал.

Больше вопросов Даша не задавала. Открыв дверь своей квартиры, она предложила:

– Давай пить кофе.

Глеб покачал головой:

– Нет, поеду.

В этот момент зазвонил телефон. Даша подошла. На ее “алло”, однако, никто не ответил.

– Дело хозяйское, – сказала она в трубку и дала отбой. Затем вернулась в прихожую и, глядя на Глеба, притопнула ногой. – Нет, не поедешь!

Глеб попятился к двери.

– Дарья Николаевна, пли-из!

– Ничего не “плиз”! Дурак!

Они смотрели в глаза друг другу. Глеб отступил еще на шаг.

– Дарья Николаевна, соберитесь с мыслями.

– Пробовала. Не получается.

– Значит, от меня заразилась. Извини.

– А ты хотел бы излечиться?

– У меня просто нет шансов.

– Не хвастаешь?

– Если бы.

Они смотрели друг другу в глаза. Она сделала к нему шаг.

– Как называется наш диалог теперь? Это и есть “танец”?

– Не знаю, – Глеб попятился, – я ни черта уже не знаю.

Даша топнула ногой.

– Не смей двигаться! Стой, не шевелись!

Но тут в дверь позвонили. Потом еще раз, более настойчиво.

– Кого там черти принесли? – в досаде произнесла Даша. Глеб приоткрыл дверь, выглянул и отошел в сторону.

В прихожую вплыл огромный букет алых роз, за которым сияла улыбка Эдика.

– Киса, прими сей скромный дар… – начал Эдик торжественно, однако, заметив Глеба, осекся.

Даша сделала реверанс, приняла букет и положила на тумбочку под зеркало.

– Звонил сейчас ты? – спросила она. Эдик тряхнул русой гривой.

– Ага. Свет у тебя вроде горел, но я решил на всякий случай…

– Котик, – мягко перебила Даша, – если ты еще раз вздумаешь молчать в трубку, то я эту самую трубку раздолбаю о твою голову. Извини, котик, я жуткая сука.

Эдик застыл с улыбкой, точно истукан. Глеб взялся за ручку двери.

– Всего хорошего, Дарья Николаевна. Завтра я позвоню…

– А сегодня? – Даша выжидающе смотрела ему в глаза. Глеб выдержал ее взгляд.

– Сегодня вам охрана, думаю, не понадобится.

– Вот именно, – пришел в себя Эдик. – Мы тут сами с тобой, Дашуль, как-нибудь разберемся. Какие проблемы?

Дашины щеки вспыхнули, глаза гневно сверкнули.

– Вообще-то я устала и спать хочу, – сказала она с раздражением. – И мне еще перевод заканчивать надо. Шестьдесят страниц до понедельника.

Глеб сохранил на лице невозмутимость.

– Не буду вам мешать, – проговорил он, выходя.

– Минутку! – остановила его Даша. – Поручаю тебе Эдуарда. В целях безопасности, пожалуйста, проводи его до машины.

– Но, киса, – выразил протест Эдик, – я ведь никуда не спешу…

– Котик, я устала. Спасибо за цветы.

Эдику ничего не оставалось, как уйти вместе с Глебом. Заперев за ними дверь, Даша сняла наконец дубленку и с досадой посмотрела в зеркало.

– Ну, моя прелесть, допрыгалась? – обратилась она к своему отражению. – Так тебе и надо! Не ной!

Глеб и Эдик, не сговариваясь, остановились под козырьком подъезда. Снегопад продолжался, но мороз ослаб.

– Если мылишься в эту степь – то зря, – буркнул Эдик, отворачивая лицо. – Мозги по стенке размажу.

Глеб вздохнул.

– Вроде весна уже, а снег все валит и валит. Что за климат!

– Короче, я предупредил, – Эдик поднял воротник пальто, – не исчезнешь, раздавлю, как мандавошку.

– А завтра небось потеплеет, – предположил Глеб, – и опять грязь по колено. Ты колеса уже сменил?

Эдик пробуравил его взглядом.

– Такой ты отвязанный, да? Никого не боишься?

– Боюсь, – ответил Глеб, – тебя да Митьку Грача. Так запугали, аж заикаюсь.

Эдик чуть помолчал.

– С Грачевым меня не путай. С тобой я сам разберусь. – С этими словами он шагнул с крыльца и растворился в снегопаде.

Проводив взглядом смутный силуэт его отъезжающего авто, Глеб застегнул куртку и направился к своему “жигуленку”.

Глава седьмая

На следующий день, в воскресенье, в полвторого дня Глеб вылез из собственного шкафа. Погода за окном была скверной: вместо снега накрапывал дождь. Глеб с сожалением оглянулся на шкаф. Сквозь проем вместо отсутствующей задней стенки виднелся цветущий луг. Из шкафа так и веяло летней жарой, смягченной свежестью реки. Глеб неохотно закрыл дверцу, подошел к телефону и набрал номер Даши. В который уже раз трубку никто не поднял. Чертыхнувшись, Глеб сделал стойку на руках. Он был в одних лишь плавках, и его точеное мускулистое тело застыло в скульптурной позе. Когда зазвонил телефон, Глеб в прыжке встал на ноги и нетерпеливо схватил трубку. Но звонила не Даша.

– Хэлло, Майкл! – приветствовал его барон Мак-Грегор. – Могу я встретиться с вами приватно?

Изображать удивление Глеб не стал. Выяснять, от кого шотландец узнал его телефон, он тоже не потрудился.

– Где вы, Ричард? – осведомился он. Разумеется, разговор шел по-английски.

– Возле вашего дома, – ответил барон. – Сижу на детских качелях.

– Поднимайтесь. Номер квартиры знаете?

Мак-Грегор замялся.

– Вы один, Майкл? – уточнил он после паузы.

– Увы, – сухо произнес Глеб, – со мной ни полиции, ни шлюх. Кого вы опасаетесь, барон?

Мак-Грегор хохотнул:

– Вы все такой же, лорд Грин. Я поднимаюсь.

Глеб натянул на себя джинсы, носки и рубашку. И, пока барон не позвонил в дверь, успел заглотить полпакета кефира.

Мак-Грегор выглядел еще более накрахмаленным, чем обычно сняв с себя дорогое модное пальто, он оказался в не менее дорогом, сшитом на заказ костюме, в котором его сухопарая фигурка смотрелась несколько выше и стройней. Барон окинул изумленным взглядом, мягко сказать, скромную обитель лорда Грина и, не найдя ничего, достойного внимания, воззрился на шкаф. Глеб, как бы невзначай, прислонился спиной к дверце.

– Валяйте, Ричард, выкладывайте, – усмехнулся он. – На вас давят, и вы хотите заключить со мной сделку. Не так ли?

В рыбьих глазах шотландца мелькнуло удивление, смешанное с испугом.

– Лорд Грин, мне трудно выразить восхищение вашей необыкновенной проницательностью…

– К черту титулы, Ричард. Мы накоротке, притом я спешу. Кого конкретно вы представляете?

– Этого, Майкл, я пока открыть не могу. Но как только вы решитесь на определенные шаги…

– Уже три года, Ричард. Целых три года вы, как говорят русские, пытаетесь всучить мне кота в мешке. По-вашему, я похож на осла?

Мак-Грегор беспомощно развел руками.

– Вы знаете, Майкл: я вам друг. Но правила игры, увы, диктую здесь не я.

– Старый баран, – буркнул по-русски Глеб.

– Как, простите? – не расслышал Мак-Грегор.

– Так, просто междометие, – вернулся к английскому Глеб. – Итак, старина, подведем-ка итог наших трехлетних переговоров. В начале нашего знакомства вам, бог весть почему, пришла идея вовлечь меня…

– Исключительно из личной к вам симпатии, Майкл, и от восхищения вашими незаурядными задатками.

– Благодарю. Короче, вам пришла идея вовлечь меня в некое тайно братство, которое готовится взять власть над всем миром. Так?.. Ну что ж, мне весьма лестно, однако пустая болтовня меня не впечатляет. Дайте мне, говорю я, войти в вашу компанию и самому разобраться что к чему, а уж потом…

– Этого нельзя, старина. Сперва надо пройти посвящение.

– То есть отрезать себе путь назад?

– Да, Майкл. Я всегда был с тобой честен.

– И когда я спрашиваю, пустят ли меня наверх…

– Я отвечаю: придется начать снизу. Только начать, друг мой.

– Ричард, я не идиот. Я дорожу своей репутацией и положением в обществе. Поэтому я должен знать, кто еще, кроме тебя, входит в эту вашу таинственную организацию. А ты в ответ долбишь мне, как дятел, что для непосвященного это великий секрет. Таким образом, чушка ты чугунная, мы все ходим и ходим по кругу!.. Чего ж вы от меня теперь хотите, барон?

Мак-Грегор взволнованно прошелся по комнате.

– Но ведь я назвал тебе одного человека, Майкл. Назвал, рискуя своим благополучием и… может быть, жизнью.

Глеб похлопал шотландца по накладному плечу.

– Браво, Ричард. Вот мы и определили истинную цель твоего визита.

Барон невесело усмехнулся:

– И какова же эта цель?

– Выяснить, много ли я разнюхал. Ведь каков авантюрист! Взял да нанялся к вашему человеку телохранителем!

– К его племяннице, Майкл.

– Не важно, это уже была его идея. Все равно я стал всюду совать нос, чем вызвал смятение в ваших рядах.

– Значит, никакого задания от премьер-министра вы не получали, сэр, – грустно заключил шотландец. – Значит, это просто блеф.

– Чистейшей воды, – весело подтвердил Глеб. – Но в твоих интересах, Ричард, этот блеф поддерживать. Ведь боссам твоим невдомек, что на Виталия Лосева навел меня ты. Дерьмовый, кстати, субъект. Что за ценность в нем такая?

– О, если б ты знал его силу, Майкл, ты б относился к нам серьезней!

– Если б я относился к вам серьезней, я б давно спустил на вас Скотленд-Ярд.

Барон презрительно отмахнулся.

– Ах, оставьте, лорд Грин. Этим вы лишь подписали бы себе смертный приговор. Скотленд-Ярд их не остановит.

– Их или вас?

Шотландец угрюмо уставился в пол.

– Когда я с вами, я говорю “их”…

– А когда вы с ними, вы говорите “нас”. Вы не тверды в своих симпатиях, барон. – Глеб взглянул на свои часы. – Пора нам заключать сделку и разбегаться. Я опаздываю.

Мак-Грегор все так же смотрел в пол.

– И в чем, по-вашему, наша сделка состоит?

– Объясняю. – Глеб взял барона под руку и вывел в прихожую. – Ты хочешь, чтобы я вступил? Изволь, я согласен. Дай мне только кое-что разнюхать самому, без твоей помощи. А за это поддерживай мою легенду о секретном задании премьер-министра.

– Но, Майкл, – барон надел пальто и шарф, – они ведь могут легко это проверить.

– Пускай. – Глеб быстро натянул сапоги. – В канцелярии лорда-премьера им подпустят такого тумана, что едва ли они что-то в нем разглядят.

Барон задумчиво застегнул пуговицы на пальто.

– А твоя работа телохранителем? И эта… племянница?

– Пока все остается по-прежнему. – Надев куртку, Глеб открыл дверь. – Я слежу за вашими людьми, ваши люди следят за мной. Сегодня это устраивает обе стороны.

Они шагнули на лестничную площадку. Захлопнув дверь, Глеб вызвал лифт.

Мак-Грегор вздохнул.

– Если б ты доверял мне, Майкл, ты б смело покорился судьбе.

Они вошли в лифт, и Глеб нажал кнопку первого этажа.

– Ты сам себе не доверяешь, Ричард, – мягко возразил он. – А с судьбой у каждого из нас свои счеты.

У подъезда они пожали друг другу руки и расстались. Глеб влез в свой “жигуленок”, чуть побуксовал на краю сугроба и укатил, подняв фонтан снежных брызг. А барон Мак-Грегор, проводив его напряженным взглядом, подошел к припаркованному неподалеку красному “мерседесу”, открыл дверцу и сел рядом с водителем.

За рулем вальяжно расположился господин с черными седеющими волосами и орлиным профилем.

– Вероятно, быстрее ты не мог, – сердито проговорил он, трогая автомобиль с места.

– Не мог, дон Родригес, – почтительно ответил барон. – Тем более что во времени вы меня не ограничили.

Лавируя меж мусорных баков, господин с орлиным профилем вывел “мерседес” из подворотни.

– Мои подозрения оправдались? – нетерпеливо осведомился он. Вопрос прозвучал риторически.

Барон, однако, ответил неожиданно:

– Едва ли, дон Родригес. Он слеп и наивен, как ребенок.

Бровь дона Родригеса приподнялась.

– Тогда как понять его демарш?

Мак-Грегор с усмешкой пожал плечами:

– Авантюрист. Доверие премьер-министра ударяет ему в голову, как старое бургундское.

Испанец чуть подумал.

– Что ж, мы это проверим, – сказал он, успокаиваясь. – Как все-таки он вышел на Лосева? Согласись, Дик, это странно.

Шотландец небрежно махнул рукой:

– Совпадение. Дела сердечные, дон Родригес.

– То есть?

– Вы когда-нибудь видели племянницу Лосева?

– Нет. А что, разве…

– Она затмевает красотой даже Викторию Бланш.

– О-о! – Глаза испанца загорелись. – Любопытно будет взглянуть… Значит, он подкатился к дядюшке, чтобы охмурить эту сеньорину?

– Да. Хотя он всячески это отрицает.

Взглянув друг на друга, испанец и шотландец рассмеялись. Однако, отсмеявшись, дон Родригес жестко произнес:

– Я не верю в эту чепуху, Дик. Ни на грош не верю. Если твоя голова чего-нибудь стоит, считай, ты ее уже прозакладывал.

В ЦСКА, возле зала единоборств, творилось нечто невообразимое. Зрителей-болельщиков, желающих попасть внутрь, вроде не наблюдалось. Зато охраны, представленной ГУВД, частными агентствами и различными криминальными группировками, было пруд пруди. Как говорится, пешему не пройти, конному не проехать. Куда уж там Глебу на его “жигуленке”. Если б не расторопный Вася.

Он встретил Глеба ровно в три (можно сказать, выловил из потока машин), плюхнулся рядышком на сиденье и лихо провел через все кордоны. Мало того – нашел место для парковки.

– Влиятельный ты мужик, Сильвестр, – восхитился Глеб, вынимая ключи из зажигания.

– Ну! – Вася сверкнул золотыми зубами. – Видал, чего устроили!

– А как же остальные? У которых нет таких вот провожатых?

– Всем, кому надо, пропуска напечатали. Без понтов.

Вася провел Глеба через незаметную боковую дверь и доставил, опять же минуя охрану, в одну из раздевалок, где в окружении крутых своих парней дожидался его Игнат Дока. Поглаживая жиденькие волосы, он сидел на скамье и подергивал ногой. На лице его застыла улыбка, выражающая, очевидно, дружескую приязнь. Этот благодушный криминальный туз одет был все в тот же костюм “адидас” и те же кроссовки.

– Привет, Француз! – махнул он рукой. – Драться будем?

– Мы с тобой? – уточнил Глеб. Дока хохотнул.

– Ценю твой юмор, поэтому поставлю на тебя. Тебе тут все на один зубок. Долго не провозишься.

Глеб ответил пародийно сиплым голосом:

– Ты чисто конкретно давай, в натуре! С кем драться?

Дока хохотнул, и с ним за компанию – Вася. Крутые парни хмуро и враждебно молчали, было их шесть человек. Четверо, побитые Глебом, присутствовали в полном составе.

– А тебе не один ли хрен? – Дока улыбался, подергивая ногой. – Выйдешь на татами, узнаешь.

Глеб расстегнул “молнию” на куртке.

– Игнат, сейчас в грызло дам.

Один из побитой четверки, словно того и ждал, выхватил пистолет и наставил на Глеба.

– Вякни еще только, чмо! – выкрикнул он нервно.

– Завязывай, Хрюша, – буркнул златозубый. – Не будь мудилой.

Глеб с интересом взглянул на Доку.

– Ты это одобряешь, Игнат?

Парня с пистолетом, похоже, волновал тот же вопрос: он выжидательно косился на Папаню. Игнат, однако, с ответом медлил, он продолжал улыбаться, подрагивая ногой. Охранник воспринял это как поощрение.

– На колени, гнида! – скомандовал он Глебу.

Глеб спокойно стоял, держа руки в карманах. Охранник снял пистолет с предохранителя.

– Хрюш, ты чё, в улёте? – искренне удивился Вася. Остальные парни, затаив дыхание, замерли.

Глеб шагнул к Хрюше. Тот расставил ноги и ухватил пистолет обеими руками. Все по науке, притом с пяти шагов.

– Убери пушку, – наконец подал голос Дока.

Но приказ его опоздал: в этот момент Глеб сделал еще шаг, и парень спустил курок. Пистолет сухо щелкнул, вышла осечка. Вася ошеломленно выдохнул:

– Отморозок, б…

– Кому я сказал! – истерически взвизгнул Дока.

Но охранник, очевидно, вошел в ступор: он все нажимал и нажимал на спуск, и пистолет издавал нелепые щелчки. Глеб взял его за кисть и молниеносным движением сломал руку. Парень заорал, пистолет упал на пол и… тут же превратился в ржавую труху, едва сохраняющую первоначальную форму. Глеб пнул эту ржавчину сапогом, и она рассыпалась по кафельной плитке. Крутые парни вместе со своим Папаней обалдело взирали на происходящее.

Глеб окинул их хмурым взглядом.

– Кому еще неймется? – поинтересовался он. Ответа не последовало. Глеб шагнул к Доке и двумя пальцами взял его за горло. – Таких шуток я не люблю, Игнат.

Дока захрипел. Никто из охранников не шевельнулся. Только Вася подошел сзади и попросил:

– Отпусти, удавишь на хер.

– Не переживай, Сильвестр. – Глеб разжал пальцы. – Он мне еще нужен. Повторяю вопрос: с кем я должен драться?

Дока массировал себе горло.

– С рыжим или японцем, – просипел он. – Или с ними обоими.

– Рыжий – это Стас? Охранник Лосева? – уточнил Глеб. – А что за японец?

– Боец Грача, – ответил Дока, и глаза его обрели обычное плутоватое выражение. – Японца этого никто пока не видел. Но Митька похваляется, что он всех побьет. Мой ниндзя, говорит, трех твоих Французов уроет. А я говорю: спорю на пятьдесят штук, что мой Француз твоего косоглазого за минуту вырубит.

Глеб рассмеялся:

– Живучая ты каналья, Игнат. И подначивать мастер.

Дока с ухмылкой подмигнул. Он, можно сказать, расцветал на глазах. Обратив наконец внимание на стоны охранника с переломанной рукой, он процедил сквозь зубы:

– Ну, че вы тут расселись? Везите его в травмпункт.

Двое парней проворно подхватили приятеля и увели. Глеб задумчиво проговорил:

– Ладно, если японца выставляет Грач… пожалуй, слегка его вздую. Но с условием.

Дока аж затрепетал.

– Сколько?

Глеб взглянул на него, прищурясь.

– Деньги оставь себе. Условие такое: если я побью японца, ты публично дашь Грачу в зубы. Идет?

Вася заржал, как жеребец.

Трое оставшихся охранников молча переглянулись.

На лице Доки застыла недоверчивая ухмылка.

– Брось, Француз… Серьезно, что ли?

Глеб кивнул.

– Иначе драться не буду.

– Брось. Я б Грачу впаял с таким кайфом… Но ты представляешь, что здесь начнется?

Глеб пожал плечами:

– Дело твое, Игнат. Твой риск зависит от размера твоих ставок.

Дока и златозубый переглянулись. Причем взгляд Папани выразил смятение, близкое к панике.

– Это война, – произнес он как бы про себя.

– Ну, – с готовностью подтвердил Вася.

– Войны не будет, ручаюсь, – пообещал Глеб.

Дока, златозубый и трое охранников вперили в него взгляды. Казалось, было слышно, как в головах у них скрипели шестеренки. Стоявший рядом с Папаней небритый мордоворот сплюнул и проворчал:

– Он ручается, блин… – и мигом осекся, кося глазом на ржавчину, оставшуюся от пистолета.

Взгляд и мысли Доки гуляли в тех же примерно окрестностях.

– Это перетереть надо, – выдавил он из себя. – Подожди с Васькой в зале. Там рыжий небось уже второго бойца окучивает. Поболейте пока, а мы тут силенки свои посчитаем.

Глеб направился к двери, бросив на ходу:

– Валяй считай. Условие мое жесткое: согласен – по рукам, не согласен – хрен тебе в нос. Думай, Игнат, думай.

Ведя Глеба в зал, златозубый буркнул:

– Ты прямо под дых, без понтов.

– С вами только так, – буркнул в ответ Глеб, оглядывая зал. – Ты всех тут знаешь?

– Ну, – кивнул Вася. И сразу поправился: – Почти.

Несмотря на то что подобные бои устраивались исключительно для “своих”, лишних мест в зале не оставалось. Очевидно, “своих” здесь было более чем достаточно. Впрочем, и Вася был не лыком шит: он где-то потерся, подвинул кого-то своим плотным задом, и через пару минут они с Глебом сидели на удобных местах.

Неподалеку от них расположилась фотомодель Виктория Бланш со своей прелестной секретаршей. А за их спинами Глеб заметил свиноподобную физиономию Марьи Шлыковой, на квартире которой жила Элен Вилье, и степенного пожилого господина, то и дело наклоняющегося к ушку неотразимой Виктории.

– Кто это? – спросил у Васи Глеб. – Вон тот дядечка за спиной блондинки?

Вася проследил за его взглядом.

– Этого не знаю, без понтов. У нее таких – табун целый. Вон видишь, быки вокруг? Это все охрана ее, а там, слева…

– Узнай, кто сидит у нее за спиной, – требовательно проговорил Глеб.

Златозубый хмуро на него покосился, встал и попер вдоль ряда по чьим-то ногам.

– Место держи, – буркнул он через плечо.

Среди публики, в первом ряду, Глеб заметил генерала ФСБ Святова, оживленно беседующего с олигархом Лосевым, охрана которого – Толян и Толян Большой – беспечно трескала попкорн двумя радами выше. Все они (генерал, олигарх и оба Толяна) также заметили Глеба, и Виталий Петрович демократично помахал ему рукой. Глеб помахал в ответ.

Тут вернулся Вася и сообщил, указывая на пожилого господина, не устающего наклоняться к уху красавицы Виктории:

– Рой Колмен, американский сенатор. Ни хрена себе.

– Совершенно с тобой согласен, – задумчиво кивнул Глеб. – А вот и наши гладиаторы.

На татами вышел Стас. Он был обнажен по пояс, и могучие его мышцы блестели от пота.

– Он двоих уже сделал, – проинформировал Вася, – за третьего принимается.

Глеб нахмурился.

– Не многовато ли для одного дня?

– Никто не заставляет. На бабки, говорят, жадный, без понтов.

На противоположный край ковра встал детина в кимоно, повыше Стаса на полголовы и тяжелее килограммов на двадцать.

– Чей бугай? – поинтересовался Глеб.

– Солнцевской братвы, – усмехнулся Вася. – Кто щас победит, будет с Грачевым япошкой махаться… или с тобой.

Арбитр в белом смокинге назвал в микрофон имена участников поединка и напомнил правила: бой ведется до полной победы – либо один из бойцов сдается, либо его уносят с ковра. На этом функции арбитра заканчивались, ему оставалось лишь объявить имя победителя, который и без того для всех будет очевиден.

Противники поклонились друг другу, арбитр вскрикнул, и поединок начался. Бугай в кимоно был силен, зол и неповоротлив. Стас молотил его, как грушу, руками и ногами, но тот держал удары, точно мраморная колонна. Два-три раза, правда, он и сам заехал Стасу по голове и по корпусу. Похоже, это оказалось весьма чувствительно, и рыжий, судя по всему, решил впредь действовать осмотрительней. Удары его стали обдуманней и точней. Противник психологически дрогнул. И хоть здоровяк этот пытался еще как-то отмахиваться, в принципе с ним было уже все ясно. Поединок получился неинтересным.

Виталий Лосев наблюдал за боем исподлобья. Успехи начальника собственной охраны, казалось, его не радовали. Обмениваясь с генералом ФСБ отрывочными репликами, олигарх нетерпеливо поглядывал на часы.

– Где ж Папаня твой? – обратился к златозубому Глеб. – Не больно-то он торопится.

– Перебздел, – огорченно прокомментировал Вася. – Не попрет он вот так на Грача, гадом буду.

– Дело его. Пусть с японцем дерется сам.

Взгляд златозубого выразил полную безнадёгу.

– Не передумаешь?

Глеб качнул головой.

– Без понтов.

Вася вздохнул:

– Во блин… ты б их отметелил. А ты чё, так и будешь в школе учителем ишачить?

Глеб усмехнулся:

– Не одобряешь?

Вася чуть подумал и сказал:

– Странно и удивительно.

Глеб взглянул на него с интересом.

– Какие слова ты, оказывается, знаешь.

– Ну, – усмехнулся Вася.

В этот момент Стас добил наконец своего противника, и тот рухнул на татами. Под жидкие аплодисменты арбитр объявил победителя, а ставленника солнцевской братвы под руки уволокли секунданты. Но не успел Стас покинуть поле боя, как к нему подскочили Толян и Толян Большой и начали темпераментно что-то ему втолковывать. Стас отрицательно покачал головой. Толян оглянулся на олигарха и развел руками. Лысина Виталия Петровича побагровела, его красновато-серые глаза будто выстрелили вдавленными своими зрачками. Бросив резкую реплику генералу ФСБ, Лосев поднялся и направился к месту разборки.