Текст книги "Три буквы Б, или Брызги боли Бульдога"

Автор книги: Валерий ВалКс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Валерий ВалКс
Три буквы Б, или Брызги боли Бульдога

Любые точечные попадания в географию мест, историю событий и персонажи повествования читателям необходимо считать случайными. Эта детективная история относится к авторскому вымыслу, как говорится, чистейшей воды, а потому воспринимать ее следует именно с достаточной степенью скепсиса и сарказма. Однако погружение в эпоху и психологию человеческих взаимоотношений следует принимать как достоверное, ведь детализация многих фактов будет носить в ней исключительную точность.

Несколько слов от автора

Сегодня детективный жанр многими читателями стал восприниматься исключительно в качестве беллетристики. Именно в современной трактовке значения этого слова. Которая ассоциируется с низкопробной (не развивающей) литературой. И это, естественно, нужно менять. Ведь само художественное направление подразумевает максимальное погружение в сюжетную линию, когда читатель пытается раскрыть некую загадку. Это очень сильно напоминает решение математической задачи.

Совершенно очевидно, что прочтение детективного романа в своем первоначальном посыле должно сопровождаться обретением некоего опыта и знаний. Нет нужды читать бессмысленные тексты, которые как близнецы похожи все друг на друга. Мне хотелось в главных героях раскрыть не только их степень участия в сюжетной линии, но и те переживания и мысли, которые бы помогли читателю погрузиться в осознание наиболее глобальных проблем мироздания. Такой подход («параллель» – параллельно сюжета) подразумевает в первую очередь некое умствование.

Другими словами, в произведении можно встретить те мысли, которые смогут повлиять на обыденное восприятие действительности. Это ли не главная задача мозгоправов? После прочтения каждый имеет право измениться в той степени, на которую готов изначально. Всем удачи!

Часть I

«Первое августа в красном цвете»

Глава 1

Глубокий гортанный крик низко пролетающего над ровной поверхностью морской глади баклана заставил майора Васильченко отвлечься от изучения места совершения преступления. Раннее летнее утро на песчаном пляже одной из живописнейших бухт Приморья застало оперативно-следственную бригаду ближайшего населенного пункта за изучением деталей и фактов злостного убийства. Пострадавшим был некий пятидесятилетний мужчина, на абсолютно голом теле которого были обнаружены множественные синяки и рваные раны. Однако причиной смерти однозначно являлось глубокое проникновение внутрь сфинктера твердым продолговатым предметом, который повредил все внутренние органы до самого основания черепа.

– Михайлыч, что-то уже сказать можешь? – начальник был явно не в духе, что выражалось в недовольном хриплом голосе и глубоко запавших глазах, четко очерченных синевой характерной зоны под нижними веками.

– Степаныч, ты ведь меня знаешь уже более десяти лет! Так? – судмедэксперт, прибывший одновременно со всей оперативной бригадой, представлял собой характерный дальневосточный тип мужчин среднего возраста, а потому говорил с тем непередаваемым местным акцентом, что любой москвич, например, охарактеризовал бы как «речь с полным камней или чем-нибудь менее романтичным ртом».

– Так-то так, только бывали времена, когда и твоя тщательность и скрупулезность выдавала промежуточный результат на месте преступления, а не только после акта вскрытия трупа.

– Смотри, майор, – Владимир Михайлович сделал жест рукой, указывающий на многочисленные побои и раны на туловище жертвы преступления, – здесь налицо не просто избиение человека, а именно истязание, которое могло иметь своей целью только одно….

– Понятно, его пытали, – перебив своего более опытного в такого рода вещах товарища выпалил старлей Степан Ищенко, прибывший в составе оперативной бригады как представитель городского отдела уголовного розыска.

– Молодец, сыскарь из тебя знатный выйдет лет через… много, – Васильченко одобрительно похлопал по плечу своего молодого коллегу и безаппеляционно продолжил, – закругляйтесь, а от тебя, Михайлыч, жду звонка с промежуточными сведениями по трупу. Моя чуйка подсказывает, что это дело не является итогом простой пьяной драки, а принесет нам еще много проблем.

– Глухарей нам не хватало, – Степан раздухарился не на шутку от недавней похвалы следователя, а потому на миг представил себя в его роли.

Мужчина и женщина, стоявшие чуть поодаль, были невольными свидетелями происходивших следственных действий в качестве понятых, а потому их искренним желанием было скорейшее подписание протокола осмотра места происшествия и удаление на расстояние, позволившее максимально быстро стряхнуть с себя этот кошмар, связанный с трупом, милицией и даже заунывно горланящими бакланами, стая которых по стечению обстоятельств активно занималась своим традиционным промыслом в акватории бухты.

– Мань, что-то жрать охота, – голос туриста из соседнего Хабаровского региона, прибывшего на юг Приморья с целью отдохнуть эконом-классом, очень напоминал урчание холодильника эпохи построения коммунизма, а потому по своим акустическим параметрам очень гармонично сливался со звуком прибоя.

– Сама сейчас мамонта бы съела, – супруга крепко держала своего мужчину за предплечье, что говорило о крайней степени ее напряжения.

Эта семейная пара лет около сорока, прибывшая пару дней назад на близ расположенную турбазу, всю ночь не спала, отдавая все силы и демонстрируя свои финансовые возможности в местном кафе, где праздник жизни продолжается круглосуточно в течение всего пляжного сезона. А потому их физиологическое состояние сейчас вряд ли соответствовало этой нежданной роли.

– Я думал, что это неаппетитное зрелище тебя наоборот отвратит от трапезы….

– Много ты понимаешь, психолог, – мощный бюст женщины поднялся из-за глубокого вдоха, и она томно положила свою голову на не очень-то и крепкое плечо мужа.

Неожиданно подъехал черный катафалк, и процедура осмотра места преступления стала как-то совсем очевидно завершаться. Но по еле уловимым признакам нервозности и какой-то напряженности, висящей в морском воздухе, всем было понятно, что это событие было из ряда вон выходящим для этого населенного пункта. А по тому, все участники действа готовились только к самому худшему, что могло выражаться лишь в одном. Глухарь – он и на берегу Японского моря был глухарем. Ведь именно здесь криминогенная обстановка последних лет вносила в общую федеральную картину ту статистику, которая недвусмысленно говорила о постепенном снижении тяжких правонарушений.

«И вот тебе, товарищ майор, за два года до пенсии получи геморроидальные колики!» – мысль как молния пронзила самую сущность опытного мента, готовившегося уже к переезду в Краснодарский край для выращивания персиков и прочей садово-огородной зелени, как говорится, для отдохновения души.

Не смотря на не самую романтичную ситуацию, связанную с местом преступления, пляж продолжал свою жизнь. Люди заполняли песчаную береговую черту, условно разделенную на две территории: для туристов или приезжих с прочих уголков и весей Дальнего Востока и для, так сказать, местного потребления, где собирались исключительно аборигены со своими семьями и компаниями.

Первая группа отдыхающих была ориентирована исключительно на неприхотливый сервис турбазы «JK Beach», владельцами которой были члены корейской семьи, натурализованной в местный контингент еще в советскую эпоху строительства коммунизма. Вторая же, местная аудитория заполняла береговую черту дымом от многочисленных мангалов, на которых беспрестанно жарились морепродукты и разнообразные мясные «деликатесы», что создавало некую дымовую завесу, напоминающую оригинальную атмосферную шапку.

Разделительной чертой между территориями служила небольшая речка, которая вливалась в бухту, а в период долгого отсутствия осадков превращавшаяся в небольшой ручей. Именно вблизи от границы этого естественного водораздела и произошло описываемое здесь преступление.

С одной стороны, это могло расцениваться как чистая случайность, а с другой-то всегда имеет место быть чистый расчет преступника. Ведь именно вблизи этого пресноводного источника, как правило, было меньше всего и туристов, и местных. Так как именно здесь прибрежная морская вода была существенно разбавлена пресной, да еще и шельф был каменистым. А это, естественно, не располагает к нормальному купанию.

Такой поверхностный анализ еще предстоит сегодняшней бессонной ночью совершить майору, который инстинктивно понимал, что этот бесперспективный «глухарь» еще аукнется его карьере. Сейчас же оперативники, совершив все необходимые следственные мероприятия по осмотру места преступления, протоколированию улик и фактов, включая опрос тех немногочисленных свидетелей, которые хоть как-то были причастны к этому печальному событию. Здесь речь касается тех туристов, что во время совершения преступления, которое было определено Владимиром Михайловичем как предрассветное. Именно в районе около пяти часов утра первого августа Семен Иванович Брусникин отдал богу душу и предстал перед предками в столь неромантичном виде.

По беглым сведениям этот спившийся неудачник, который в «девяностые» был деятельным членом поселковой бригады, занимающейся реализацией японских подержанных авто, а ныне являющийся сторожем на местной автостоянке, никак не вписывался в картину ограбления или хулиганской разборки. Ведь для первой версии у него напрочь отсутствовал финансовый ресурс, а для второй – способ лишения жизни был слишком «изящен», что свидетельствовало о явном плане убийства. Но, в таком случае, месть должна иметь такие железобетонные основания, которые обязаны просто вопиять о себе на всю округу. А округа, как раз-то, и безмолвствовала.

Пока полиция строила свои версии и планы после предварительного осмотра улик и опроса полупьяных «свидетелей» из турбазы, семейная чета, которая волей случая стала квалифицироваться блюстителями порядка в качестве понятых, прибыла в свой номер из самого большого бунгало на турбазе. Вначале супруги собирались перекусить и отдаться условной сиесте, так как бессонная ночь и выматывающая жара не очень-то и способствовали нормальному физическому состоянию обоих. Но после всех этих ужасов, связанных с убийством, они решили-таки покупаться в бассейне и смыть с себя липкую отрицательную энергетику, которая пропитала все поры кожи и просто не давала спокойно отдыхать.

– Мань, а ты реально ничего не слышала и не видела под утро с той стороны? – Тофик мотнул головой в сторону места преступления.

– Муж, ты-то меня, зачем мучаешь?! – фраза полностью исключала тематическую беседу, а потому супруг решил утолить любопытство в другой, более подходящий случай, так как прекрасно понимал из выясненных во время осмотра «ужасного» места разговоров полицейских, что время расправы с тем дохлым типом совпадало с купанием супруги голышом в море где-то поблизости.

– Тогда пошли в кафе? – голос не выражал ничего, кроме желания утолить голод, – Там сегодня будут подавать жареные креветки по-мексикански. А это, как ни крути, а деликатес на нашей родине.

– Коню понятно, что в Колыме морской живности не бывает, – уроженка Магадана привыкла брать от жизни все, что не приводило к судебному преследованию и диареи, а потому, прочитав вчера в меню на сегодняшний день фразу «свежие креветки», была готова к кулинарному фейерверку в пределах, конечно же, заложенной бюджетом экономии.

– Радость моей жизни! Ты не возражаешь против «три по пятьдесят» вискарика?!

Почти литературная речь многолетнего спутника жизни сразу же напрягла слух Мани, которая сделав театральную паузу, выпалила как из пушки:

– Ирод окаянный! Ты когда супружеский долг так выполнял, как на «огненную воду» накидываешься?!

Естественно, что в подобной ситуации мужчины, как правило, ретируются в пользу спокойствия и мира в семье. А потому и горячий кавказский парень, волею судьбы оказавшийся в молодости на берегах легендарной Колымы и попавший в ЗАГС с Маней после традиционного «залета», не стал качать права, а молча взял бумажник и пошел к выходу из помещения.

Нужно отдавать себе полный отчет, что философия семейных отношений всегда строилась на любви и взаимопонимании, а потому, когда первая заканчивалась по гормонально-временным показателям, то именно вторая причина становилась мощным оплотом тематической ячейки общества. Это хорошо знал наш смуглый герой, не желающий брать крепость приступом, а применяя осадный стиль уже в который раз.

Заняв удобный столик на двоих у окна, которое выходило именно на ту часть пляжа, которую еще недавно посетили блюстители порядка в их обществе, Тофик и Маня принялись усердно звать официанта.

– Дорогой, сделай как для добрых друзей! – мужчина за долгие годы проживания в русском Заполярье почти избавился от акцента гор, но менталитет-то никуда не денешь уже навеки, а потому его стиль общения при отсутствии речевых особенностей всегда сбивал с толку его собеседников.

Молодая девушка с веселыми косичками и в фартуке, стилизованном под русскую традицию (и это в заведении, где корейцы являются хозяевами!), похлопала накладными ресницами и сделала недоуменный вид, картинно надув губы, безвкусно накрашенные яркой, алой помадой, старившей двадцатипятилетнюю красоту автоматически лет на десять.

– Так, дорогуша! – Маня враз прочитала ситуацию и пришла на выручку то ли мужу, то ли горе-официантке, – Тащи нам горячее блюдо от шеф-повара и холодного морса. С остальным будем определяться по ходу пьесы.

Нужно отдать должное девушке, которая работала официанткой второй день в своей жизни и очень быстро сделала запись, практически мгновенно удалившись и пробормотав что-то себе под нос вроде «Будет вмиг исполнено, дорогие гости!».

После того, как внезапный голод, связанный в совокупности с нахлынувшим похмельем и стрессом от недавних утренних событий, был утолен, наступило время десерта и расслабления. Тофик же, поняв по настроению жены, что время ее непримиримой жизненной позиции на счет введения злостного режима «сухого закона» прошло, уступив романтике момента, незаметными жестами и соответствующей мимикой смог-таки оформить у Нины (так звали официантку) заказ на вневербальном уровне, что и отразилось на смуглой физиономии в виде улыбки-оскала.

– Ты же не думаешь, сердцеед, что я не заметила твоих манипуляций?! – Маня действительно подобрела и готова была сейчас даже уступить слабости супруга, касающейся его «три по пятьдесят», но полностью исключающей флирт с обслуживающим персоналом.

Глава 2

Тофик и Маня в полнейшей неге поглощали десерт и алкоголь: женщина ударяла по коктейлям, а романтический партнер в чине супруга отрывался по вискарю или тому, что наливают согласно аналогу в винной карте заведения.

– Манечка, мне кажется или ты мне глазки строишь?! – физиология, хоть и натурализованного в Заполярную географию кавказца, давала о себе знать мириадами унаследованных от горячих предков гормонов.

– Тоже мне ловелас нашелся! – супруга томно закатила глаза и с грохотом запрокинула ногу на ногу, что красноречиво говорило о ее крайней степени лояльности к романтичному разговору в формате визави.

– Дражайшая жена, мне кажется, что ты с момента нашего несчастного участия в утреннем деле… – как ни странно, а довольно простая речь Тофика всегда становилась витиеватой и излишне литературной после определенной дозы промилле в организме, что, однако, не помешало ему смачно отрыгнуть накопившиеся излишки газа из желудка – была довольно напряжена, что полностью не соответствует нашему плану на отдых сейчас.

– Ты мне уже который раз намекаешь на то, что я скрываю от тебя какую-то информацию, – женщина огляделась по сторонам и почти шепотом продолжила, – я видела женщину в красном возле того места, она была как-то излишне тороплива и даже стремительна….

– Как ты в темноте-то увидела, что она именно в красном?! Купальный костюм или спортивный? – Тофик понял, что сейчас нужно, как говорится, брать быка за рога.

– В платье, блин! А цвет я смогла разглядеть из-за света фар ее автомобиля… кажется это был минивэн, – голос сорвался на визг, но Маня вовремя взяла себя в руки и продолжила уже на десяток децибел ниже и в более низкочастотном диапазоне акустических волн, – Мне по этому делу (незамысловатый жест по горлу) тогда не показалось все это чем-то необычным, а вот сейчас….

– Поделись же сомнениями, мисс Марпл!

Знакомый оскал горца опять напомнил супруге о национальных особенностях ее благоверного, а потому и тянуть тигра за усы она больше не собиралась. Однако полноты картины у нее самой еще не было, потому что особенностью этой женщины, прожившей всю свою жизнь в спокойной атмосфере тундры, вечной мерзлоты и неторопливой местной диаспоры коренного населения, коей являются улыбчивые чукчи, была, конечно же, неторопливая рассудительность.

– Знаешь, я пока и сама не совсем поняла, что там я видела, а что мне привиделось. Помню, что мне показалось странным, как она двигалась. Сейчас могу уже и напутать, но вроде бы она тащила волоком что-то тяжелое по песку.

– Но следов-то там не было… хотя, там вообще как будто все отметины на песке уничтожили чем-то вроде грабель, – мозг Тофика отказывался растворяться в алкогольных парах паленого пойла исключительно из-за важности момента.

– Мне чутье подсказывает, что майор мне не очень-то поверил при осмотре трупа, – Маня взволнованно вздохнула, от чего «балконы» взметнулись вверх, а взгляд Тофика мгновенно сфокусировался на движущем моменте обожаемых форм.

– Ты думаешь, что мент уверен в том, что ты что-то видела в момент убийства?!

– Блин, ты, реально дебил что ли? – супруга сверкнула глазами тот вид молнии, после которого любые покушения на романтику близости становятся просто недоступными.

– Что опять-то не так? – обиженно пробубнил Тофик,

– Коню понятно, что тело бедолаги привезли на берег уже в виде трупака! – женщину колотило, а голос уже стал напоминать звук пенопласта, проводимого по стеклу.

Она со всей очевидностью вдруг поняла, что может стать мишенью для некоего убийцы-извращенца, которому мало лишить человека жизни, а подавай что-то типа «колосажания».

– Странно, труп мужчины на вид может весить не менее восьмидесяти килограммов, а ты говоришь, что женщина в платье лихо тащила его волоком по песку…. – Тофик пытался вникнуть в дело, от которого и его уже стало чуть-чуть бросать в озноб, что для горячего кавказца было не совсем обычным делом.

– Там вообще все не совсем обычно и понятно. Да и по-фиг! Мне не хочется зависнуть здесь в качестве свидетеля и превратить долгожданный отпуск в судебно-процессуальное мероприятие.

– Давай так! Стой на своем… ну, что увидела только труп, когда шла с моря в бунгало, чуток сбившись с дороги из-за любви к туризму и алкоголю, – слабая попытка пошутить вышла совсем не смешной, на что мгновенно отреагировала супруга.

– Заткнись уже, Ирод проклятый! Мне, чувствую, не уснуть еще несколько ночей, а нас попросили до конца отпуска без оповещения полиции не уезжать из турбазы.

– Мы не свидетели, а только лишь понятые. Так что можем делать все согласно Конституции РФ и собственным пожеланиям! – сказал, как отрубил Тофик, но после недвусмысленного взгляда жены вдруг как-то сразу сник и стал похож на побитую собаку.

Трапеза и возлияния подошли к своему логическому завершению, а потому оплата счета и последние пятьдесят грамм мутной жидкости с неаппетитным запахом, которую в этом кафе почему-то называют шотландским виски, на посошок однозначно свидетельствовали об окончании кулинарного пиршества и переходе в новое состояние. Насытившись и поговорив, наконец-то, по душам, супружеская чета направилась нетвердой походкой в сторону своего номера, как-то не нарочно отводя взгляды от «опасного» места.

*****

Этот обычный день первого августа мог бы и для майора Васильченко стать заурядным, если бы не первый в его следственной практике, которой было уже более двадцати лет, труп с такими очевидными следами пыток, изощренном способе лишения жизни и полным отсутствием улик и фактов, обличающих преступника. Обычно убийства, расследуемые Игорем Степановичем, раскрывались или по горячим следам, или в течение двух-трех недель. На его памяти слово «глухарь» употреблялось всего пару раз, да и то в те лихие «девяностые», когда страна потеряла в виде более миллиона бандитствующих соотечественников из своего лучшего, как сейчас оценивают, генофонда.

«Реально, эта дамочка из… кажется Магадана, что обнаружила труп и выступила со своим мужем в качестве понятых, должна была что-то видеть. Но, как обычно это бывает в таких случаях, очень боится стать свидетелем в этом деле. Нужно как-то ее разговорить. Но как?! Может напугать лжесвидетельством?! А если совсем закроется?» – мысли вихрем кружились в голове опытного «мента», однако четкого плана пока не было. Зато было полное ощущение того, что это убийство не было из разряда заурядных и раскрываемых.

Так как речи о раскрытии преступления по горячим следам сейчас не было, да и не могло быть, в виду полного отсутствия мотивов и улик. То и торопить Владимира Михайловича, привыкшего в своей практике судмедэксперта все делать добросовестно и основательно (а ключевое слово все-таки «основательно», как в прочем и все на дальнем Дальнем Востоке), следователь сейчас не стал. В данном случае русская поговорка про тихую езду на дальние расстояния была очень даже актуальной, а не банальной, как могло бы показаться непосвященному обывателю.

А потому, сделав очередное внушение Степану Ищенко, бывшему на месте преступления в составе оперативно-следственной бригады, касательно поиска возможных свидетелей из состава туристов, работников или администрации турбазы, майор решил совершить мозговой штурм в одном из местных баров недалеко от дома.

Пивной ресторан «Докер», декорированный на портовскую тематику в стиле традиционных английских пабов, был прекрасным местом для вдумчивых рассуждений в атмосфере, насыщенной одновременно уютом одиночества и радостным комфортом питейного заведения. Здесь майор был, можно сказать, завсегдатаем, а потому на молчаливый взгляд бармена за стойкой лишь кивнул и направился к своему обычному месту у окна.

Не прошло и пары минут, как литровая кружка светлого японского нефильтрованного пива с аппетитной шапкой пены и большое блюдо с отваренными креветками-медведками уже заполнили пространство на столе, призывая немедленно приступить к незамысловатой трапезе. Поблагодарив парня в униформе, знавшего своего постоянного клиента не только по полицейской деятельности, но даже как соседа по двору проживания, Игорь Степанович погрузился в раздумье.

«Завтра, конечно же, мы с Михайлычем покумекаем вместе о том, как выстроить смысловой ряд и нарисуем психологический портрет преступника. Но мне-то тоже нужно внести в общую копилку рассуждений свои заключения. А с ними-то как раз сейчас все обстоит не совсем хорошо. То ли хватка уже не та стала с возрастом, то ли в нашей местности, отродясь, таких заумных преступников не водилось?!

То, что труп на место его обнаружения преступник привез откуда-то еще, понятно и дилетанту. Однако, время обнаружения трупа (около пяти утра) и время смерти (около полночи) говорит о том, что за пять часов на автомашине можно покрыть огромное расстояние, так что обнаружить именно место убийства не представляется возможным. Ведь радиус территории поиска может составлять более трехсот километров, что вовсе не радует с точки зрения обнаружения хоть какой-то подсказки.

С другой стороны, труп скинули на водоразделе пляжа для его скорейшего обнаружения, но именно после того, как преступник покинет его незамеченным. Плюс характерные раны, показывающие, что бедолагу-Брусникина пытали с изуверским изяществом ценителя-садиста. Плюс способ умерщвления – колосажание. Даже не слышал о таком. В «девяностые» старшие товарищи делились впечатлениями о бывших тогда в популярном обиходе утюгах и паяльниках, но вот уподобляться Владу Цепешу и его менталитету темного человека XV века сегодня, когда в тематическом распоряжении находится столько способов на всякий извращенный вкус….

Так, завтра нужно дать задание старлею покопать на этот труп побольше. Что-то может быть вылезет после тщательного взгляда на его бурную молодость. Ведь последние годы этот сторож на автостоянке смог бы перейти дорогу разве что какому-нибудь автолюбителю, который оставил сотню для разогрева его машины утром к приходу хозяина в зимнее время. Или какая-нибудь история с неразделенной любовью? Эти страсти на романтическом поприще вообще самые лютые. Тут статистика зашкаливает ужасами, похлеще голливудских».

Мысли стали ходить по кругу, выстроившись в некий последовательный ряд: изучить прошлое Брусникина, его последние зарегистрированные правонарушения, тщательный анализ патологоанатома, опрос администрации, работников и отдыхающих турбазы, психологический портрет убийцы. Даже на этом этапе майору было понятно, что не хватает чего-то очень важного. Ведь даже без мотива и улик, чутье опытного оперативника категорически протестовало против способа убийства и его явного противоречия с личностью убитого. Казалось бы, что такой мелкий и ничтожный человек как Семен Брусникин, не имеющий никакого авторитета в населенном пункте своего проживания, просто не может стать предметом столь трудоемкого и экономически затратного мероприятия.

«Ведь, если хорошо подумать, то, как говорят у них в Одессе, получается палитра маслом, когда затраты не оправдывают цель!» – именно эта жизнеутверждающая логика опытного следака заставляла его ерзать по креслу и тереть виски.

Неожиданно к столику подошла женщина в возрасте Анны Самохиной, когда она снялась в титульном фильме «Воры в законе». Другими словами, разница между нимфой и ментом была в целое поколение. Не успела молодая женщина с повадками, соответствующими самой древней профессии на Земле (и это не банковское дело!), сделать недвусмысленное аморальное предложение стражу порядка, как Костик-бармен уже схватил ее за руку и резко одернул к себе. Их диалог не был понятен Игорю Степановичу в деталях, но общий смысл не мог укрыться по определению порядка вещей.

Внутренне поблагодарив предусмотрительного молодого человека, Васильченко полностью погрузился в кулинарную нирвану, ведь к креветкам без всякого на то распоряжения присоединилось блюдо со свежими крабами – дарами Охотского моря, которые олицетворяют для многих любителей морепродуктов именно элитный деликатес.

Глава 3

День, последующий за столь страшными упомянутыми выше событиями, знаменовался на календаре как 2-ое августа (четверг). А потому планерка проводилась в обычное время с самого утра, то есть, в 09-00 по Владивостокскому времени. Команда из трех человек, имеющая к убийству гражданина Брусникина самое непосредственное отношение, собралась в кабинете Васильченко для первых выводов. После того, как полицейские чины в различных офицерских званиях разместились за овальным столом, более похожим на мебель для чайных церемоний, чем на место, где принимаются важные официальные решения, собственно и началась сама процедура планирования дальнейших действий.

– Михайлыч, ты уже составил бумагу? – Васильченко с нетерпением ждал акта судебно-медицинского исследования трупа не только потому, что там могло быть отражено что-то неожиданное и значительное, сколько с целью буквального следования установленным правилам, ведь его безупречная милицейско-полицейская карьера потому и была «ровной» и «правильно»-ориентированной, что все свои действия он привык четко обставлять бумагами, которые при правильном соответствии процессуальным нормам чаще прикрывали тыл следака, чем ставили его в неудобное положение перед вышестоящими инстанциями, – Очень хочется взглянуть на сей научный труд.

Никакого стеба в словах товарища по боевым будням Владимир Михайлович не обнаружил, так как хорошо знал его педантизм. А потому, поправив на выдающемся носу очки в классической роговой оправе, крякнул, прочищая горло перед предстоящей речью, и начал шумно перебирать бумаги в недрах видавшего виды портфеля коричневого цвета с потертыми металлическими деталями и ручкой. После того, как акт вскрытия был найден и вызволен наружу, он еще раз внимательно проверил печать и подпись на нем прежде, чем передал его Васильченко.

– Так-с, – майор начал внимательно изучать документ, бесшумно шевеля влажными губами, что красноречиво говорило о крайней степени его мысленного напряжения, – «около 00-00 первого августа» значит… наступила смерть гражданина Брус… так-с, в 05-10 прибыли на место осмотра….

– Степаныч, чаек-то у тебя найдется? – судмедэксперт прекрасно знал по предыдущим заседаниям такого рода, что Васильченко прежде, чем начнет задавать вопросы и выстраивать совместные версии произошедшего, очень внимательно ознакомится с документом и несколько раз прочтет его от буквы и до буквы, включая все смысловые нагрузки, как говорится, между строк.

– Степан, сваргань на всех, – Игорь Степанович был рад, что именно Ищенко прибыл вчера на место преступления в составе оперативной бригады, так как сам его стажировал в свое время, лет так пять-шесть назад, когда между ними установились хоть и служебные, но все-таки очень даже теплые отношения в рамках, конечно же, субординации, – сам знаешь дислокацию всех приборов и харчей.

– Будет сделано, шеф, – старлей даже рад был занять себя чем-нибудь физическим, ведь процесс осмысления руководителем текущего положения вещей мог быть очень даже продолжительным, а молодое и здоровое тело двадцативосьмилетнего мужчины с повышенным гормональным фоном согласно летнего периода года требовало немедленной мышечной реализации.

После того как на столе появились необходимые чайные принадлежности в виде вместительных кружек с кипятком по числу персон за столом и чайными пакетиками внутри, видавшей виды вазочки с сахаром-рафинадом и традиционного для такого рода учреждений пакета с сушками служебный разговор продолжился.

– Ознакомился с актом я, Михайлыч. Осторожен ты в изложении материала. Никаких зацепок и неожиданных выводов. А я грешным делом думал сегодняшней бессонной ночью, что ты нас все-таки подтолкнешь в нужном направлении, – голос следователя был бесстрастным, но всем было ясно, что его разочарованию нет предела.

– Ты не спеши с выводами, – судмедэксперт знал свое дело достаточно хорошо, чтобы в официальном документе оперировать догадками и предположениями, если они не имели железобетонных оснований, а потому, как всегда, оставлял в своих заключениях свободное пространство для оптимистичного творчества, – смотри вот здесь….