Текст книги "Маленькая ведьма"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

И в конце концов, получилось-таки у старого очковтирателя! Как лейтенант ни тряс и поворачивал дощечку, наскоро вымазанный тёмно-алым соком каких-то ягод конец щепки упрямо показывал в море, а белесым хвостиком чистого дерева – вглубь суши. От удивления и сам шаман едва не впал в прострацию, и лишь въехавший под рёбра кулак Давыдова вывел того из столбняка.

– Чтобы к вечеру такие были на каждой ладье! По два штуки!

Бенето с усилием оторвал от диковинного компаса зачарованный взгляд и потопал с мастерами – работать. А леди Ольвия уже руководила погрузкой на покачивающиеся у берега ладьи имущества, детей и раненых. А также семян, инструментов и нескольких чудом уцелевших домашних животных. Сам же лейтенант собрал тех, кого впоследствии стали называть капитанами – и начал читать первую в своей жизни, но отнюдь не последнюю лекцию…

Замершая в небольшой бухточке ладья еле заметно покачивалась на мелких волнах. В почти зеркальной воде отражались величавые вековые сосны, словно вставшие поприветствовать гостей. И взгляды, за время скитаний истосковавшиеся по земле, по зелени, скользили по берегу словно ласковая рука умелого любовника.

Из задумчивости Давыдова вывел звонкий окрик промеряющей глубину девчонки с носа ладьи:

– Пять ярдов, ярл! – с лёгкой руки леди Ольвии его стали звать-величать этим титулом.

Бывший лейтенант с непонятным волнением отдал несколько команд – и семь ладей – все, кто смогли пережить последнюю бурю, устремились к столь долгожданному берегу.

Вечером, когда на небе вновь засиял Мост Богов, на полоске песка меж лесом и водой пылали костры. Трое ребят уже успели добыть оленя и двух кабанчиков, так что пир шёл своей чередой.

А леди Ольвия стояла перед Давыдовым, и исхудавшие, оборванные её подданные стояли подле и вокруг. Она, достав из принесённого служанкой ящичка драгоценности, надела их на себя, став боле похожей на земное воплощение богини, чем на прекрасную, осязаемую и желанную женщину.

– Ярл Павло, как я и мои люди могут отблагодарить вас? Всё, что мы можем – передать вам всю полноту власти. Хотите стать нашим ярлом? И я первая присягну вам на верность…

Лейтенант молча смотрел на отблески пламени, пляшущие в любимых тёмных глазах. Наконец, решившись, он шагнул вперёд и стал перед женщиной на одно колено – будто где-нибудь в гостиной, а не на песчаном пляже неведомого острова. Осторожно, словно величайшую драгоценность, взял в ладони кисть её руки, мягко поцеловал.

– Леди Ольвия, вы станете матерью моих детей?

Сначала на нежные щёчки выполз лёгкий румянец. Затем – несмелая, осторожная улыбка. Догадываясь, что только что нарушил некие правила или традиции, Павел Андреевич, едва дыша ожидал ответа. И уже когда сердце молодого моряка готово было от отчаяния пойти ко дну, в вечернем воздухе послышался нежнейший голос.

– Долго же ты думал, дорогой…

* * *

Старый колдун сцепил пальцы рук и сгорбился, облокотившись на столик.

– Таким образом, именно от Морских Ярлов мы, люди, получили навигацию, лунный и сонечный календари. Морские законы и правила судоходства, тактику морских сражений и первые фрегаты. И много-много других, весьма полезных знаний – как теоретических, так и практических. Хотя происхождение самого первого, легендарного Ярла так и осталось покрыто завесой тайны, потомки его и тех, кто приплыл с ним, населяющие ныне наш остров, и по сей день остаются непревзойдёнными мастерами в морских делах.

Герцог улыбнулся и пару раз неслышно приложил ладонь к ладони – словно аплодируя.

– Вы, почтеннейший Эккер, оказывается, великолепный рассказчик! Значит, дублет белого золота – это парадные регалии Морских Ярлов ещё с тех времён? Дающие тем, кто в состоянии их надеть, неслыханные возможности?

Тот кивнул, устало отхлебнув из бокала белого вина.

– Совершенно верно, ваша милость. Правда, в легендах упоминались ещё и другие драгоценные предметы, но с течением тысячелетий они оказались утерянными. А вот теперь и эта парочка… – и он безнадёжно махнул рукой.

Собеседник его раздумывал некоторое время, опустив взгляд в огненное нутро камина, затем покивал головой.

– Ну что ж, быть посему. Я сейчас зайду в посольство, переговорю по хрустальному шару с кем надо. Думаю, к завтрашнему утру будет ответ – не сомневаюсь, что положительный.

* * *

Линн поправила на плече лямку тяжёлой заплечной котомки и призадумалась. Если верить её чутью, влево и прямо скоро снова пойдёт болото. Сил опять лезть в трясину она себе попросту не ощущала, а посему свернула чуть вправо, чутко обходя топь по незримой границе.

Здесь, в самой глубине огромного острова, людские поселения встречались куда как реже. Было что-то в населяющих Крумт людях, что тянуло их к воде. Море или река, в крайнем случае перекрёсток дорог с непременным ручьём рядом. А тут, где леса и пустоши перемежались с болотами, была самая настоящая глухомань. Линн прислушивалась к своим ощущениям – но похоже, отсутствие поблизости людей её совершенно не тяготило.

Тем сильнее она удивилась, увидев за одним из выступающих на поверхность гранитных валунов необычную картину. Две скалы и каменистая, поросшая молодыми сосенками осыпь образовывали небольшую, прелестную, защищённую от ветра долину. Там неярко горел маленький бездымный костёр, у которого спокойно сидела одинокая фигурка. И судя по некоторым признакам, женская. Накинув на голову серо-зеленоватый, словно линялый капюшон длинного плаща, та что-то варила в подвешенном над огнём котелке.

– Что ж ты не предупредила, соня эдакая! – беззлобно проворчала девчонка дрорде.

Однако та не проявляла ни малейших признаков беспокойства – наоборот, принюхалась к уже почти совсем по-летнему тёплому воздуху и негромко чирикнула что-то добродушное на своём неведомом языке.

– Ты считаешь? – Линн подозрительно прищурилась на свою воспитанницу, а затем, стараясь ступать бесшумно, в чём за время бегства из Сарнолла изрядно поднаторела, стала пробираться вперёд.

Естественно, подходя к костру с подветренной стороны. И каково же было её удивление, изрядно замешанное на досаде, когда за полсотни шагов женщина подняла голову от своей стряпни, и в вечернем воздухе до девчонки донёсся мелодичный, смутно будоражащий голос.

– Я одна, Линн. Присоединяйся к отдыху и трапезе – нам есть много о чём поговорить. И ничего не бойся.

Выразить удивление и беспокойство, ту бурю чувств и мыслей, пронёсшуюся в голове разинувшей рот от удивления девушки было попросту невозможно. Она остановилась, ровным счётом ничего не понимая, но готовая в любой миг пуститься наутёк – со всей возможной в её состоянии резвостью.

Но ситуацию разрешила неугомонная Синди. Коротко пискнув, она снялась с насиженного места и полетела вперёд. Сделала пару кругов над костром – а затем совершенно непринуждённо села на плечо к незнакомке. И тут же принялась весело и даже как-то радостно что-то той рассказывать.

Ну, нахалка…

Если бы Линн могла, то она удивилась бы ещё больше, ибо женщина у костра явно обрадовалась дрорде. Она шепнула той что-то, от чего Синди разразилась довольной трелью и даже попыталась подластиться.

– Предательница. Получишь ты у меня… – беззлобно проворчала девушка, смело выйдя из-за укрытия и походя к костру.

– Вот не стану ловить тебе лягушек! – но дрорда, весело поблёскивая глазёнками, отнеслась к полушутливой угрозе хозяйки весьма легкомысленно.

Линн устало присела на словно нарочно лежащий у костра камень и принюхалась. А пахло из котелка, надо признать, весьма недурственно. Хотя таинственная незнакомка, явно поджидавшая её, Линн, интересовала всё больше и больше – особенно учитывая поведение Синди, на дух не переносившей не то, что незнакомцев, но даже и давно примелькавшихся коллег да соседей по воровской гильдии.

– Здрасьте, – на всякий случай поздоровалась девушка, справедливо полагая, что от неё не убудет.

Затем, втихомолку сглотнув слюнки от дразнящих обоняние ароматов, негромко спросила:

– Я могу попросить тебя откинуть капюшон? – и отчего-то затаила дыхание.

Умение чётко обозначить между собой и собеседником или подельником дистанцию, нарушать которую весьма и весьма чревато, давно уже выработалось в строптивой и вечно находящейся слегка в сторонке девушке. И всё же, внутреннее чувство мурлыкнуло Линн, что опасности нет. Потому-то она и сказала "тебя", обозначив готовность к максимально возможному доверительному разговору – хотя и вряд ли догадывалась о глубинном смысле своих слов.

Похоже, женщина прекрасно поняла эту маленькую демонстрацию, потому что улыбнулась – по крайней мере нижняя часть по всей видимости красивого лица не была затенена тканью видавшего виды плаща. Она легко кивнула, повела руками, отбросила назад доселе закрывавший её капюшон и встряхнула головой.

Линн тихо ахнула. И было отчего – освобождённые из заключения длинные волосы золотым водопадом хлынули на плечи, потрясая воображение роскошным, по меркам девушки, видом и шелковистым блеском. Лицо… сердце на миг сладко заныло от одного только зрелища неброской и в то же время незабываемой красоты. Чуть худощавое, точёное, с неуловимым налётом внутреннего благородства и мудрости веков.

Но самыми поразительными оказались глаза. Представьте себе серебристые искры весёлого смеха, плывущие в бездонном океане зелёной весенней свежести – и вы получите лишь жалкое подобие того, что почувствовала ошеломлённая Линн.

– Кто… ты?… – только и смогла выдохнуть она.

Женщина несколько сетангов рассматривала её с лёгкой неуловимой улыбкой на тонких устах, затем смешливо фыркнула:

– Ты что, милочка, никогда не видела эльфов? Вид у тебя, между прочим, ещё тот – обхохочешься!

Та и в самом деле обнаружила, что её челюсть предательски отвисла. Смутившись, она живенько захлопнула рот и продолжила осмотр. А женщина, коротко пожав плечами, скинула плащ совсем, оставшись лишь в серых, с коричнево-зеленоватыми разводами брючках, переходящих в такого же колера рубашку с короткими рукавами. Стройная в талии как былинка и в то же время ладная и ловкая, она просто потрясала воображение.

Так вот вы какие, таинственное и никогда не виданное племя!

В довершение, дабы не оставалось никаких сомнений, эльфийка откинула свои роскошные золотые волосы и продемонстрировала в свете заходящего солнца весьма миленькое, чуть заострённое сверху ушко.

Обалдеть. Умереть-не-встать. Отпад. Других мыслей, тупо ворочавшихся в голове донельзя изумлённой Линн попросту не нашлось.

– А зовут меня… – тут женщина напевно прочирикала что-то длинное, совсем уж невразумительное и невыговариваемое.

Глядя на жалобно скуксившуюся мордашку Линн, она смилостивилась.

– Kana Melloseth. Для своих можно просто Кана.

– А я своя? – невпопад спросила девчонка – и смутилась от собственного нахальства.

Эльфийка некоторое время задумчиво рассматривала её со смесью сомнения и размышления на точёном лице, чудно посвёркивая очами, а затем попросту рассмеялась.

– Если ты примешь мою помощь, Линн – то почему бы и нет? Давай для начала поедим – суп готов… – она попробовала деревянной ложкой содержимое уже отодвинутого от костра и остывающего котелка, и досадливо поморщилась:

– Вот глупая эльфочка! Так торопилась, что забыла соль прихватить…

– У меня есть, – не задумываясь, Линн торопливо полезла рукой в котомку.

Так было положено начало их взаимопониманию. А когда Кана, не забывая поочерёдно с малышкой наворачивать ложкой из стоящего между ними котелка, поведала, что нет таких животных, что по своей воле стали бы эльфам вред чинить – и при этом выразительно бросила взгляд на с интересом принюхивающуюся к их трапезе Синди – Линн расслабилась окончательно.

Да, она слыхала, что племя остроухих живёт в ладу и согласии с природой, миром и самими собой. Оттого-то их и обожают животные, птицы и прочие звери. И даже небожители весьма благосклонно относятся к племени перворождённых. В эльфах нет зла – по крайней мере если не задевать их уж очень сильно. И они всегда тянутся к Свету.

Она и сама видела – нет, чувствовала всем радостно поющим естеством – что этой непонятно откуда взявшейся здесь Кане можно доверять. Бодро дохлебав оказавшийся чрезвычайно вкусным, и добавим – как нельзя более вовремя – густой наваристый суп, Линн благодушно вздохнула и отвалилась.

– Уфф! Спасибки, Кана. Только зря я, наверное, так натрескалась – погоня за мной. И бежать дальше с той же лёгкостью не смогу, – и эдак деликатно, с намёком глянула на собеседницу.

Та пренебрежительно повела плечиком. Встала, прошептала нечто с неожиданно прорезавшейся в голосе властностью. Бросила в сторону что-то невидимое, но прекрасно ощутимое восторженно дрожащей Линн. Прислушалась и улыбнулась.

– Раньше завтрашнего утра твой преследователь сюда не доберётся. Даже если он будет всю ночь топать, набивая шишки о стволы и ломая ноги на камнях, – Кана усмехнулась и вновь склонилась над костром.

Из второго, меньшего котелка она разлила по чашкам травяной отвар. Томный, тягучий, оказавшийся ароматным и чуть терпким.

– Какая прелесть, – благодарно улыбнулась Линн, чувствуя, как по всему телу медленной волной разливается сытость и ощущение надёжной уверенности.

– Ну что, сестра, поговорим? – эльфийка поудобнее устроилась на расстеленном плаще и вновь отхлебнула из своей чаши.

– Поговорим обязательно. Только сначала объясни, кто ты и как здесь оказалась. Я ни разу не слышала, чтобы на нашем острове водились эльфы, – лукаво прищурилась Линн.

Кана вновь улыбнулась своей тонкой чарующей улыбкой, и стала рассказывать. С замиранием сердца полукровка узнала, что её собеседница самая настоящая волшебница. И что неведомая Королева Эльфов из дальних краёв направила её, дабы выручить из беды одну маленькую бестолковую девчонку – между прочим, именно её, Линн.

– Понятно. А какая беда со мной приключилась? Вроде бы я сама справлялась до сих пор… – она потянулась к котелку с намерением налить ещё столь понравившегося отвара.

Но оказалось, что котелок как-то незаметно за всеми этими разговорами опустел. Волшебница усмехнулась и погнала Линн за водой, указав направление на журчащий где-то за камнями ручеёк.

Когда она вернулась со сполоснутым и наполненным холодной водой котелком, Кана подвесила его над огнём, а сама достала из непонятно откуда мешочек с травяным сбором-заваркой.

– Видишь ли, Линн… это ведь вы с друзьями утянули в Сарнолле выкуп для имперцев?

– Похоже, да. Только – не с друзьями, – севшим голосом ответила малость встревоженная девушка.

И тут эльфийка рассказала такое, что у Линн вновь отвисла челюсть. Оказывается, Крумт, будучи не в состоянии выплатить обещанную контрибуцию, влез в долги на стороне. Мало того, по соглашению с имперцами, по её следу пустили могучего чёрного мага.

– Ой, – жалобно пискнула похолодевшая от испуга Линн. – Он что, убьёт меня?

Эльфийка недоумённо посмотрела на неё, скептически покачала головой. И лишь высыпав в закипевшую воду горсть пряно и ароматно пахнущей сушёной травы, вздохнула.

– Ну знаешь, девонька. Когда ты переходишь дорогу некроманту, то на такое везение, как смерть, даже не рассчитывай, – и в нескольких фразах Кана пересказала оказавшиеся отнюдь не бедными отвратительные возможности и мерзкие привычки чёрных.

Линн едва не стошнило. Покрывшись липким холодным потом, дрожа от брезгливого, выворачивающего душу и подкашивающего ноги ужаса, она прошептала в вечерний воздух:

– И что же теперь делать? Ты можешь меня защитить, Кана?

Та сокрушённо поёжилась, а затем покачала златокудрой головой.

– В прямом противоборстве с некромансером у меня нет никаких шансов – эльфы плохо переносят чёрную магию. Но! Если нельзя победить, то неужели две женщины, объединившись, не смогут его попросту обхитрить? Я расспросила о нём своего учителя – говорит, что очень, очень силён. Просто чрезвычайно. Но молод и неопытен – и в этом, Линн, наш с тобой шанс. И я бы сказала, весьма хороший шанс.

Подумав немного, девушка вынуждена была с ней согласиться. Чувствуя, как постепенно успокаивается зашедшееся в неровном суматошном стуке сердце, она отпила ещё немного этого чудного, успевшего полюбиться травяного отвара, и стала рассказывать в свою очередь – начиная с тех самых пор, как себя помнила.

Эльфийка слушала чрезвычайно внимательно, поблёскивая так отличающимися от человеческих притягательно-весенними глазами в свете костра. Когда рассказ дошёл до ставшей теперь вполне понятной и объяснимой гибели графа Ледвика, она неодобрительно покачала головой, но не сказала ничего. Про безвременную кончину Сопли одобрительно обмолвилась:

– Грубовато, но верно сделала. Никогда я не любила наушников-соглядатаев…

А сцену с приходом и гм… уходом морского колдуна попросила пересказать ещё раз – и со всеми возможными подробностями.

– Странно – что-то тут не сходится. Ладно, на досуге подумаю… продолжай.

Но когда Линн рассказала об утонувшем в трясине кузнеце, Кана неодобрительно покачала головой. Упрямо поджав губы, помолчала некоторое время, глядя внутрь себя, и только затем неохотно процедила.

– А вот это зря, девонька – ох, зря. Из твоих слов выходит, что Зугги и человек был неплохой, да и мастер не из последних. Этот грех тебе, как говорят святоши, искупать придётся.

Девчонка пристыженно опустила голову, ибо слова эльфийки резанули по живому. В душе её до сих пор жёг стыд – горький, беспощадный и неостановимый.

– Меня так учили – зачищать хвосты на совесть, – задыхаясь от переполняющей её боли, прошептала Линн.

– В воровской гильдии хорошему не научат, – чуть резче, чем намеревалась сама, парировала Кана. – Коль решила жить своим умом, так и живи!

– Не трави душу, – горько уронила собеседница, закрыв ладонями искажённое от боли лицо.

Немного придя в себя, она продолжила свой рассказ. Уже Мост Богов раскинулся на небе, сияя во всей своей звёздной красе, уже затихла вокруг заснувшая природа, когда Линн закончила рассказ и обречённо уронила руки на колени.

– Не уверена, что хорошо знаю психологию человеческой расы, но даже мне не нравится, что с тобой хотели сделать на том, сгоревшем потом хуторе. Так это оттуда за тобой погоня?

Получив от Линн утвердительный кивок, Кана некоторое время сидела в молчаливом раздумьи. А затем, потянувшись рукой, потрепала девчонку по непокорным волосам.

– Да уж, наворочала ты. Ладно, девонька, давай спать. Завтра начнём расхлёбывать твою кашу…

А та, прислушавшись к своим ощущениям и не отдавая себе отчёта, потянулась за лаской, смежив от неги веки. "Словно Синди!" – одёрнула себя Линн, попытавшись открыть глаза. Однако оказалось, что умная эльфийка уже обняла её, ласково гладя не знающую материнской ласки сироту по голове и шепча на своём языке. Что-то нежное и уносящее вдаль как весенний ветер мечты – властно, мягко и жутко приятственно…

– Вставай, соня! – знакомый мелодичный и нежный голос был сопровождён ласковым тормошеньем за плечо.

Линн кое-как продрала глаза и приподнялась. Судя по ощущениям, проспала она больше, чем за две предыдущие ночи вместе взятые. Впору и опухнуть от такого. Тем не менее, в теле ощущалась эдакая приятная лёгкость, от которой так и хочется потянуться, душераздирающе зевнуть и заняться поисками чего-нибудь вкусненького на завтрак. Именно так и в такой последовательности она и поступила.

Завтрак обнаружился тут же рядом, но неумолимая Кана погнала полусонную девушку умыться к ручью, заодно и принести воды. Та, поворчав для порядку, поплелась в ту сторону, позвякивая котелком о бросающиеся под ноги валуны и царапучий кустарник. Правда, Синди снова привычно грела своей тяжестью плечо, утреннее солнышко оказалось ласковым и шаловливым. А жизнь показалась чертовски приятной и не лишённой известной привлекательности. Особенно дрорде, которой в знак прощения всех грехов девушка подарила только что выловленную лягушку.

– Ну что, придумала чего-нибудь? – спросила Линн, в один присест буквально проглотив завтрак.

Подняв глаза, она обнаружила на себе пристальный и какой-то изучающий взгляд Каны. Та усмехнулась уже знакомой тонкой улыбкой.

– Есть одна мысль… Не отправиться ли нам к тётушке Фло?

Путём дальнейших расспросов Линн вытрясла из невозмутимой эльфийки, что пресловутая тётушка это почти легендарная личность. Пожилая волшебница, отошедшая от дел, но по-прежнему пользующаяся почётом и уважением.

– В авторитете, говоришь, – заинтересованно произнесла она, уже шагая вслед за Каной по прихотливо вьющейся, полузаросшей звериной тропке.

– А вот скажем, не сдаст ли меня твоя тётушка со всеми потрохами? Ой! – Линн остановилась от неожиданности, обнаружив, что тропинка, по коей они так бодро топали, попетляв меж стволов, вдруг вывела на простор – на высокий, обрывистый берег.

Внизу, в пугающей глубине, плескалось залитое солнцем море. Вперёд и в стороны – куда только доставал отвыкший глядеть вдаль взгляд – всюду простиралась серая, утопающая в лёгкой дымке вода, покрытая лёгкими барашками волн. Вытаращившись на это невесть откуда взявшееся диво, Линн зажмурилась и так отчаянно потрясла головой, что риск вывихнуть шею был отнюдь не красивым словцом. Осторожно она открыла один глаз, затем другой – ничего не изменилось

– Ой, да как же это? Мы же были в самой середине острова! Оттуда до берега седьмицы две пёхом идти? – за разъяснениями девушка повернулась к скромно помалкивающей Кане.

А та, полузакрыв глаза, подставила лицо лёгкому бризу, мечтательно улыбаясь. И лишь через некоторое время, вздохнув и оторвавшись от своих мыслей, эльфийка словно нехотя ответила.

– Да есть у моей расы умения разные… в том числе и быстро по лесам да полям перемещаться.

Но взглянув в восторженно распахнувшиеся девчоночьи глазищи, потрепала ту по макушке.

– Привыкай. Возможно, и у тебя такой талант есть – тогда выучишься и сама такие фокусы выкидывать.

Но против её ожидания, дочь человеческого рода не засыпала её вопросами. Серьёзно поразмышляв примерно с анг, она спросила совсем неожиданное:

– А что, мы так сильно торопимся?

Кана поразилась – сколько много смыслов и других вопросов та вложила в краткую фразу. И как быстро соображает – почти как эльфы!

– Видишь ли. Когда есть опасность встретиться с магом, которого ближе к ночи лучше не поминать, я начинаю нервничать. От того охотника мы оторвались, и надёжно. А чернокнижник запросто сможет пройти по моей тропочке. И в полной безопасности мы окажемся только у тётушки – и то, лишь на некоторое время.

Линн подумала немного и кисло хмыкнула.

– Я так понимаю, что сокровища Сарнолла всё равно придётся вернуть?

Эльфийка покивала головой, и солнце играло с ветром в её золотых локонах.

– Я рада, что ты пришла к тому же выводу. Да, так будет лучше всего. Не отцепятся ведь – а всю жизнь не просидишь в доме, пользуясь законами гостеприимства.

Девушка насупилась и с неожиданной злостью сообщила:

– Ладно, золото и камни отдам. А вот дублет – фигушки! – и её маленькая рука, сложив пальцы в кукиш, беззастенчиво ткнула им куда-то вдаль.

Кана не знала – смеяться ей или удивляться.

– Тут есть что-то, чего я не знаю? Извини, всё-таки эльфы и люди – разные расы…

Нахмурившись, её маленькая спутница вздохнула и только упрямо мотнула головой.

– Придём к твоей тётушке – расскажу. И покажу тоже. Если пообещаешь вместе с той старой колдуньей разобраться и объяснить.

Получив осторожное обещание, что так и будет сделано, эльфийка деликатно заметила затем, что называть волшебницу колдуньей, и наоборот – неправильно и даже неприлично.

– А какая разница? – огрызнулась Линн, погружённая в свои невесёлые мысли по поводу отнюдь не радостных перспектив.

– Видишь ли – если у кого-то есть не просто дар повелевать невидимыми силами, а особенно сильный в какой-то области, то таких принято называть магами, или волшебниками. Допустим, магия погоды или магия огня. Таких отправляют на учёбу в Университет Магии в одном нашем старинном городе. А если способности слабее, но ко всему сразу, то вот таких-то и называют колдуньями или ведьмами. Нет у них специализации – могут всё или почти всё, но понемногу.

Тут-то немало заинтересованная Линн и вцепилась в Кану словно клещами, выпытывая подробности и объяснения, да требуя ещё. Та по ходу дела сообщила, что сама она Мастер Леса – это в основном целительница плюс кое-что специфическое, сугубо эльфийское, что постороннему и не объяснишь. Тётушка Фло – Мастер Земли, а тот зловещий парень в чёрном, что вот-вот сядет им на хвост, Мастер Смерти.

– А я кто? – девчонка вертелась и едва не подпрыгивала от нетерпения.

Но эльфийка отрицательно покачала головой.

– Вот придём к тётушке, соберутся ещё пара-тройка наших. Тогда можно будет проверить твои способности, заодно и провести инициацию.

Однако оказалось, что было весьма опрометчиво с её стороны дать неугомонной Линн такую пищу для размышлений и такую обширную тему для лавины вопросов. В конце концов эльфийка сдалась, шутливо подняв руки вверх.

– Давай придём сначала, отдохнём, а потом уж всё своим чередом и выяснится. Не ставь телегу впереди лошади, в общем.

Если в оставшуюся часть пути Линн и не умерла от любопытства, помноженного на нетерпение, то только потому, что твёрдо вознамерилась всё как следует выяснить. С последующим обдумыванием и раскладыванием по полочкам – несомненно, для дальнейшего, более пристального рассмотрения.

* * *

В далёкой степи, в заброшенной кибитке умирал шаман. Ещё вчера это был крепкий, дотемна выдубленный солнцем и всеми ветрами старик. Власть его – не призрачная, коей так кичатся вожди и зелёная молодёжь – была воистину огромна. Неистовые степные суховеи, несущие в себе жар и песок пустыни, унимались, стоило шаману обратить на них пристальное внимание и заняться своей нелёгкой работой.

Изрубленные на куски воины, по коим уже тайком плакали матери, исцеляли полученные в жарких схватках смертельные раны – и вставали, молодые и полные сил. И даже святая святых – источники, истощившиеся и полузасыпанные, засолившиеся или блуждающие неведомыми подземными путями, вновь начинали исправно давать самое благословенное, самое ценное, что есть в этих ровных как стол степях – ВОДУ.

А сегодня он умирал. Призрачные тени погубленных врагов запросто приходили из тьмы в треплемую ветром кожаную кибитку. И кривлялись, глумясь над тем, от одного только взгляда которого прежде содрогалась предвечная тьма. И не было сил, не было… Как песок меж пальцев ушло былое могущество, и даже воды было некому подать тощему, мечущемуся на ложе из свалявшихся шкур старику. Лишь маленький золотистый шарик света, крохотный лоскут магии трепетал и испуганно подмаргивал, подслеповато освещая заброшенное жилище.

– Архай, сын мой! – сквозь унылое завывание ветра и лопот трепещущих шкур старческий голос был едва различим.

На зов этот лишь ветер заунывно рассмеялся да бросил в незакрытый проём горсть пыли. Она улеглась тонким слоем поверх углей погасшего очага. Словно показывая – всё, всё покроется прахом! Да и то, какой там очаг. Так, ямка посередине, выложенная камнями и ими же обложенная по кругу.

– Симла, Бери! Где вы, мои верные ученики? – жалобный стон сорвался с искусанных, истерзанных жаром губ.

Но только вой степных волков вплёлся в неумолчный голос ветра. Ещё вчера серые хищники удирали бы, поджав хвосты под тощее брюхо – а сегодня, осмелев, бродили по окрестностям заброшенного стойбища, с каждым кругом смелея и подбираясь всё ближе.

Тяжело умирал шаман, трудно. Словно рука умелого мастера пришила крепкой кожаной тесьмой невидимую душу к этому иссушённому телу. И теперь они никак не могли расстаться. Хмурились пролетающие поверху тучи, корчась от боли. Покрывалсь гнилью и зеленью вода небольшого озерца поблизости, и обречённо в нём всплывали кверху пузом рыбёшки.

В муках уходила жизнь из степняка, в страшных терзаниях. Невидимые демоны хохотали всё ближе, и горячий, иссушающий злой ветер вместо жара приносил леденящий холод иного мира.

* * *

Городок Тиренолл оказался маленьким, ладным и, к вящему удивлению Линн – очень чистым. Как завороженная, девушка шла за Каной по мощёной голубовато-серым булыжником улочке, всё более не в силах скрыть своё изумление.

Ну скажите на милость – где, как не в сказке, можно встретить этакую прелесть? Ровные, красивые и опрятные дома. Покрашенные в весёленькие розовые и зелёные цвета низкие решётчатые заборчики с затейливыми, вычурными, словно соревнующимися друг с другом изяществом калитками. А за ними не свирепые сторожевые псы с обрезанными ушами и хвостами – дабы не за что было лишний раз ухватиться в сваре – а яркие клумбы и цветники.

И встречные – чистые, нарядные, весёлые. Без затравленных безнадёжных взглядов, без испуганно вжатых в плечи голов. А когда встреченный по пути молочник забесплатно угостил обеих холодным молоком, Линн так растерялась, что не сразу сообразила сказать "Спасибо".

Началось же это с того, что красивый как рисунок в книге или детский сон городок оказался лишён даже намёка на защитную городскую стену. Шагая по дороге, что сама собой перетекла в мостовую, девушка тайком ущипнула себя – но окружающее от этого отнюдь не стало менее реальным или более правдоподобным.

– Да как же его до сих пор не разграбили и не спалили ко всем чертям морским? – сама себе проворчала Линн, засмотревшись на большую, почти во всю стену дома, витрину кондитерской.

Однако эльфийка услышала и весело рассмеялась.

– А вот так. Потому что здесь живёт тётушка Фло. И её имя бережёт Тиренолл куда надёжнее стен или войск.

Трудно себе это представить, но Линн удивилась ещё сильнее.

– Ну вааще! Прямо тебе пахан в законе…

На точёное эльфийское личико набежала тень.

– Фи, как грубо. Привыкай-ка, милая, изъясняться почище. Я ведь правильно поняла твоё стремление завязать с позорным прошлым?

Огорошенная и сбитая с толку Линн молча кивнула, прикидывая – не слишком ли её затрапезный вид огорчит неведомую, но становящуюся с каждым ангом всё более интересной тётушку Фло. Словно уловив её сомнения, волшебница одобряюще улыбнулась.

– Между прочим, она когда-то преподавала в Университете Магии. Лет десять тому здешние колдуны нажали было на неё – мол, так и так, старая, рассказывай свои секреты да передай нам своё мастерство.

– И что? – любопытство Линн уже начало переполнять все известные и мыслимые пределы.

– А то. В Универе как прослышали, да как прислали сюда представительную делегацию. Ого-го, что было! Наших в обиду давать никому не позволено. В общем, колдуны потом долго извинялись да подарками откупались, – Кана хохотнула, поворачивая в такой же чистенький и аккуратный переулок.

И почти сразу же отворила украшенную затейливо вырезанными дракончиками калитку, ведущую в небольшой сад, в глубине которого виднелась черепичная крыша симпатичного двухэтажного домика. Проходя вслед за эльфийкой, Линн наконец сообразила, кого же ей напомнили эти дракончики. Точь-в-точь Синди!