Текст книги "Волшебник из третьего 'Г'"
Автор книги: Валерий Тимофеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
И началась потасовка.
Антон прыгал на Коську, а Коська прыгал во-круг Антона, заставляя его промахиваться и па-дать, точь-в-точь как обманывала ребят облезлая кошка, словно они брали прыгательные уроки у одного учителя обманных финтов. Антон психо-вал, обещал Коське все ребра пересчитать, но чем больше распалялся, тем чаще ошибался и никак не мог выполнить обещание.
Ромка тем временем привязал один конец ве-ревки к ржавой консервной банке и сейчас прове-рял крепость узла – дергал изо всех сил за веревку. Кошке это не очень нравилось. Она перестала вертеть головой и нюхать воздух. Фыркнув, изогнулась, зашипела предупреждающе, и больно царапнула Ромку за руку.
– Ай! – завопил он, выпуская пленницу.
Она упала на землю и шагнула на запах.
Консервная банка, упав следом, загремела.
Кошка отпрыгнула в сторону.
Банка за ней.
И началась погоня.
Кошка носилась по двору, высоко подкидывая ноги – так она пыталась спастись от преследова-ния. В глазах ее застыли страх и удивление.
– Во припустила! – восторгался Ромка.
Антон и Коська прекратили драку.
– Ищи свищи ее теперь!
– Хозяин может не ждать свою мурку. Она дол-го не вернется.
– Где там вернуться, – важно заметил Ромка. – Веревочка крепкая, морским узлом завязанная.
– Да ну?! – не поверил Коська. – А ты умеешь?
– Ха, умеешь! Я каким хочешь завяжу! Ввек не развяжешь. Нас в морском клубе научили.
– Покажи, – попросил Коська. Он любил учить-ся всему новому.
– Еще чего! Много хочешь, – ответил он и об-нял Антона за плечи. – Я только своим друзьям показываю.
– Только друзьям, – подтвердил Антон и, как-то нехотя, словно просил, а не угрожал, добавил. – Ты бы проваливал с нашей дороги, не то опять подеремся, побежишь ябедничать.
– Не побегу, – сказал Коська.
– Ой ли! – не поверил Антон. – С каких это пор ты такой смелый стал?
– У него, наверное, старший брат приехал, – ос-торожно предположил Ромка.
– Нет у меня никакого старшего брата. Только младший.
– А, ясно! – догадался Антон. – Ты в боксер-скую секцию записался! То-то я смотрю, финты всякие выделываешь! Без них я бы тебя мигом уложил на обе лопатки.
– И ни в какую боксерскую секцию я не запи-сывался, – отверг и это предположение Коська. Ему не хотелось, чтобы сегодняшний решитель-ный шаг приписывался какому-то несуществую-щему брату или секции.
– Чего же смелый такой?
– Просто я... – Жгучая тайна вертелась на языке – никак не удержишь. Хотел ли он удивить ребят, или добивался пусть не дружбы, но товарищеско-го отношения, – в чем-то он завидовал этим ребя-там и, казалось, мог бы с ними дружить – что его подтолкнуло, сейчас и не узнаешь, но... Коська взял и проболтался. – Просто я знаю волшебные слова. – И, только слова вылетели из него, он ис-пугался. "Зачем я сказал? Что теперь будет с моей волшебной силой? Выспрашивать начнут, потом поделиться предложат, обменять на что-нибудь. Короче, пристанут, не отвяжешься."
Но совсем другие мысли были в головах ребят.
– Ха, – в один голос усмехнулись они. – Вол-шебные слова! Никаких волшебных слов и вол-шебников нет.
– Есть, – настаивал Коська.
– Докажи!?
– И докажу! – пообещал он.
Но тут словно его кто по затылку треснул. Коська замолчал и осунулся.
"И зачем тратить ради какого-то спора вол-шебство? Ну, допустим, докажешь. И что из того? Только потеряешь часть волшебной силы. Она, может, в другом месте пригодится. А этот Антон все равно ничему не верит. Он и таблице умноже-ния не верит – проверяет ее: складывает числа столбиком, потеет, шевелит губами. А когда оши-бется и его ответ не совпадает с ответом в табли-це, радуется. Убеждает всех, что он так и знал – таблица неправильная, и все учебники неправиль-ные, и его заставляют учить то, что учить вовсе и не надо. И напрасно Коська рассказал им. Хотя, если разобраться без паники, он ничего и не рассказывал. Но надо, так, на всякий случай, отвести у них любые подозрения."
И Коська сказал как можно равнодушнее.
– Чего доказывать? В любой книжке со сказка-ми про это написано. Сам тысячу раз читал.
– Тьфу на тебя! – заругался развесивший уши Ромка. – Иди ты со своими сказками! Терпеть не могу читать книжек.
– И я терпеть не могу читать книжек, – поддер-жал Антон.
– Я ж говорил, выдумывает все. Мелюзга!
Они ушли, насвистывая какую-то разбойничью мелодию.
– Эх, надо было остановить время и отвязать банку у кошки, – запоздало подумал Коська. – Что бы они тогда сказали? Ой, у меня же часов нет! Как стрелки соединять?
Это открытие его немного огорчило, но всего на минутку, не больше. И вновь настроение под-нялось.
– Здорово я с Антоном дрался! Сам! Никто не помогал! Теперь сто раз подумает, прежде чем приставать начнет!
Коська так радовался этому, словно уже на са-мом деле воспользовался волшебной силой, пода-ренной ему Старичком-Боровичком. Он побежал домой, обещав себе – больше ни с кем не говорить о волшебной силе.
ГЛАВА 11
СКАЗКИ ДЛЯ КОРОЛЕЙ
– Мой король! – обратился Ученый Секретарь к Филе Первому, когда они остались одни. – По-звольте.
– Что? Опять совет?
– Да.
– Ох, как ты мне надоел! – Филя устало вздох-нул и, закрыв глаза, развалился в кресле. – Все умничаешь, умничаешь, а для чего? И сам не зна-ешь.
– Я....
– Помолчи! – недовольно перебил король. – Я не все сказал! – он поправил перья на груди и, вспомнив, продолжил. – Ну скажи, какая тебе вы-года от этих советов?
– Благо вашего королевства.
– А, перестань, – отмахнулся король. – Благо королевства! Красивые слова. Знаю я, о каком благе ты печешься! Все равно королем не ста-нешь, хоть лоб свой сто раз расшиби, хоть из перьев вылези. Место занято! И занято надолго. Так что сиди и не дергайся.
– Я не о том, – обиделся Ученый Секретарь.
– Все вы не о том, – уверенно сказал Филя. – Еще бы! Жди от вас чистосердечного признания! – он усмехнулся. – Пусть кто-нибудь посмеет ска-зать мне правду! Мой Палач, мой Бум-Бум быстро успокоит отчаянную голову. Что? Страшно?
– Не страшно, мой король, а странно, – грустно заметил Ученый Секретарь. Ни одним словом, ни одним поступком я не давал вам повода для подозрений. А я помню вас маленьким филинен-ком. Я качал вашу зыбку. Да-да, я служил еще у вашего батюшки. И видел, как он погиб на мыши-ной охоте, храбро сражаясь с наглыми воронами, позарившимися на королевскую добычу. Я отом-стил за вашего отца. На моем теле до сих пор ос-тались рубцы, а левое крыло...
– Ну хватит! Придумай что-нибудь новенькое! Эту сказку я уже тысячу раз слышал.
– Ничего, послушаете тысячу первый раз. По-лезно. Повторение, говорят, мать учения.
– Я не хочу! – начал капризничать король. – По какому праву ты здесь распоряжаешься? Кто по-зволил?
– Ваш батюшка. Разрешите напомнить вам его последние слова.
– Не надо!
– Надо, мой король, надо. – Ученый Секретарь говорил с Филей как со школьником. – Умирая, ваш батюшка завещал мне заботиться о вас. "Мой друг, сказал он. Заметьте, он всегда называл ме-ня так. – Мой друг, я поручаю тебе этого глупого и самоуверенного, да-да, так и сказал, – глупого и самоуверенного оболтуса!
– Оболтуса? – подскочил Филя Первый.
– ...оболтуса! Хоть он и король, но ты, мой друг, – продолжал ваш батюшка, – всегда помни – он ребенок. Наставляй его на правильную дорогу, как наставлял бы своего сына. А будет задираться, или своевольничать, всыпь ему, как всыпал бы своему сыну, от души и как следует. Глядишь, и поумнеет.
– Сознайся, ты все это выдумал? – робко спро-сил Филя.
– К сожалению – нет, – покачал головой Ученый Секретарь. – Воля вашего покойного батюшки...
– И ты... посмеешь?
– Воля вашего батюшки для меня закон. Как можно ослушаться? Вы же сами меня осудите!
– Не осужу! – заверил король.
– Я предупреждал вас. – Ученый Секретарь хлопнул крыльями.
Вошел угрюмый филин и замер в ожидании приказа.
– Принеси розги. Самые свежие! – распорядил-ся Ученый Секретарь.
– Не надо! Я не хочу! – король вжался в кресло. – Я уже хороший! Я уже слушаюсь. Иди, иди от-сюда, чего уставился?! Не видишь, приказ отме-няется!
Угрюмый филин перевел взгляд на Ученого Секретаря.
– Ладно, иди, – отпустил он слугу. – Но если еще раз позову, являйся сразу с розгами.
А Филя Первый грыз свои перья и жаловался неизвестно кому.
– Король, король. Какой я король? Надо мной издеваются разные самозванцы. Мной командуют все, кому не лень.
– Советуют, – поправил Ученый Секретарь. – Для вашего блага. Как завещала родная... По-звольте продолжить?
– Еще и спрашивает. Валяй, учи, – сдался Филя. – Только проще и короче.
– Проще – обещаю, но короче, тут прошу про-щения, как получится. Наберитесь терпения и не засните.
– Смотря о чем будет разговор.
– О семерке щенят.
– Они такие маленькие, и говори о них малень-ко.
– Они сейчас маленькие и глупенькие. Но рас-тут быстро. От того, кто будет рядом с ними, за-висит, какими они вырастут: нашими надежными слугами или добрыми ко всем и опасными для нас.
– Что плохого в доброте?
– Мой король! – неожиданно крикнул Ученый Секретарь. Филя Первый вздрогнул и прикусил язык. – Я давно пытаюсь втолковать вам одну уж-жасно простую вещь. Дада! Я ее сам придумал, можете не переспрашивать! Дайте мне много сво-боды и еще больше власти. Нет, – успокоил он пе-репуганного короля, – не над вами и вашим коро-левством. Над теми, кто не научился еще разли-чать добро и зло. Чьи маленькие сердца и головы еще не забиты чужими мыслями и чувствами. И через несколько лет вы своими глазами увидите чудо! Я буду контролировать и направлять каж-дый их шаг, каждое слово, которое коснется их слуха, каждую мысль, которая шевельнется в их мозгу, и они вырастут с твердым убеждением, что вы, мой король, самый умный и самый сильный, а все ваши деяния единственно правильные и справедливые. Младенчество – это благодарное тесто, из которого можно лепить все, что вам хочется. И мы лепим, – скажете вы. Да, лепим. Но лепим от случая к случаю. Часто ленимся, часто просто не хватает времени и упорства. Вмешиваются в наше творчество посторонние силы, не нами сказанные слова, не нами придуманные мысли. И вдруг за-мечаем – получилось не то, к чему стремились. Хотели доброе возвысить над злым, а зло преоб-ладает. Растили веру, выросло безверие. Умное противопоставляли глупому, но глупость сплошь и рядом торжествует!
– Докажи, – жалобно попросил Филя.
– О, примеров податливости этого теста, кото-рое со временем становится крепче камня, сколь-ко угодно! Все родители читают детям сказки. В них Волк злой, Лиса хитрая, Медведь глупый и неповоротливый, а Заяц трусливый. И дети до старости верят в это. Но мы знаем, что это совсем не так. Волк не злее собаки, Лиса не хитрее Зайца. А попробуй, докажи? Головой кивать будут – мол, понимаем, а не согласятся. Вы, мой король, вери-те, что Волк не злой, а Лиса не хитрая?
– Не верю.
– И вам внушили в детстве. И вас ввели в за-блуждение. Что ж, не мудрено запутаться. Во всех сказках и книжках зверям и птицам заранее рас-писаны привычки и повадки. А если где-то про-скользнет маленькая правда, мы ее не заметим. В книге о Маугли Волки вскормили и воспитали че-ловеческого детеныша – у них доброе сердце! Ивану-царевичу помогал Серый Волк – у него доброе сердце! Но это исключения. И, хотя это правда, мы верим другим сказкам, тем, где волк охотится за Красной Шапочкой, тремя Поросята-ми, Козлятами да за бедными Зайцами. Вот вам наглядный пример, как желаемое выдать за дейст-вительное. Это у зверей. А у людей, у птиц сколь-ко примеров! Сто лет рассказывай, всего не перескажешь! Вы, мой король, выбрали в слуги моло-дых филинов, которые воспитывались в специ-альной школе по моей программе. Они мало гово-рят, еще меньше думают. Я отучил их от этого! Любое ваше и любое мое слово для них – закон! Они никогда не ослушаются и с радостью умрут у ваших ног.
– Правда?
Ученый Секретарь хотел ответить утверди-тельно и уже раскрыл клюв, но, подумав немного, промолчал.
ГЛАВА 12
САМЫЙ УЧЕНЫЙ СЕКРЕТАРЬ
Король насторожился.
– Ты не веришь им? – спросил он.
– Мой король...
– Ты не веришь им? Отвечай на вопрос!
– Верю, – неуверенно ответил Ученый Секре-тарь. – Пока верю.
– Что значит "пока верю"?
– Мой король! Филины преданы вам.
– Это я уже слышал.
– Но мы живем в окружении врагов и не знаем, откуда ждать опасности. Может случится непред-виденное.
– Не может! – закричал Филя Первый. – Ты са-мый умный Ученый Секретарь и ты должен все предвидеть!
– Поэтому я и завел этот неприятный для вас разговор. – Он нервно закружил по кабинету. – Враги, кругом враги. Они своевольны и свободо-любивы. Ладно бы любили свободу сами для себя, но нет, им этого мало. Они непременно всех же-лают сделать свободными. Всех! Какие добрень-кие. А нам расплачиваться? Дни и ночи я ломаю голову, думаю, как уберечь ваших верных слуг от вредного влияния. И чем больше думаю, тем больше беспокоюсь. Обязательно найдется умник, который попытается раскрыть моим ученикам глаза.
– И тогда? – ужаснулся Филя Первый. Он кое-что начинал понимать.
– И тогда все пропало. Наша сила, наша власть – пошатнется. Неведение вот надежная опора любого королевства, любого самого справедливо-го, если они вообще есть справедливые, государ-ства.
– Что же ты бегаешь попусту? Спасай меня!
– Каждый день и каждый час я только и делаю, что спасаю вас.
– Опять не верю!
– По моему умному совету вы отослали в даль-ние леса всех старых филинов. Так?
– Ну отослал.
– Даже ваша ученая прабабушка живет за три-девять болот в древних развалинах. Так?
– Так.
– А почему?
– А почему?
– Вы и не знаете.
– Не знаю, – согласился Филя.
– Потому что они сами умеют думать. Им про-тивно жить по чьей-то указке, будь вы хоть триж-ды мудрый и сильный король. Каждый из них сам не прочь стать королем. А даже два короля в од-ном королевстве не уживаются. Начнутся споры, разговоры. Или еще хуже – война.
– Не пугай меня!
– А вы не пугайтесь.
– Легко сказать!
– Сделать еще труднее. Сейчас они в своих ма-леньких вотчинах живут маленькими корольками. Вроде и королями, но ма-а-аленькими, не опас-ными. А вы – над ними. Вы – главный! А чтобы они были совсем вам не опасны, вы постоянно натравливаете их друг на друга.
– Ого! Какой я умный!
– Вы помните, какой была наша газета раньше?
– Какой?
– Всякой! Кто что захотел, тот то в ней и гово-рил. Сейчас я все проверяю! Возьмите любой лис-ток – король мудрый, король справедливый! Все везде хорошо, а мы самые счастливые. Не жизнь, а малина!
– Так и продолжай.
– Так и продолжаю. Но... мой король!
– Что еще?
– Вы моложе. У вас глаза лучше видят. По-смотрите, кто сидит там в углу? Ученый Секре-тарь показал Филе на подозрительную точку, вы-звавшую его тревогу.
– Где? Ничего не вижу.
– За портретом вашего дедушки.
– А, это Паук, – презрительно сказал король.
– Шпионит? – подозрительно спросил Ученый Секретарь.
– Ты думаешь? – заволновался король и крик-нул Пауку. – Эй, Хам! Ты что здесь ищешь? Под-слушиваешь?
– Что вы, король! Я мух ловлю!
– Смотри у меня! Если мух, то лови. А если мои секреты ловишь, если шпионишь – голову от-рублю.
– Проваливай, пока цел, – пригрозил Ученый Секретарь.
– Пожалуйста, если гоните, я провалю, – сказал Хам. – Пусть мухи вас кусают, на клочья рвут, пальцем не пошевелю. Я же для вас старался.
Паук нехотя уполз в другие комнаты.
Ученый Секретарь подождал немного и завор-чал.
– Заботишься, заботишься, а тебе мешают.
– Кто мешает? Покажи мне его! Сейчас же при-кажу голову отрубить!
– Вы мешаете, мой король!
– Но-но!
– Дайте мне свободу и власть! – закричал Уче-ный Секретарь, приближаясь к королю.
– Ох какой хитрый!
– Я не употребляю ее во вред вам. Я воспитаю для королевства целые армии таких же преданных слуг, как эти филины. По всей земле, в каждом городе, дворе, доме они будут с трепетом ждать любого вашего приказания и не задумываясь, выполнять его! Я начну с тех щенят, что живут в бе-седке, и со всех кошек, собак, птенцов, которые появятся на свет в городе, где у вас похитили тай-ну. Через год, два, три все они будут за нас. А по-том и за человеческих детенышей примемся.
– Ты глуп, – охладил его пыл Филя. – Я давно это заметил.
Ученый Секретарь растерялся.
– Ждать твоих опытов годы, не зная получится или нет? Ну уж дудки! Мне нужно сейчас, сию минуту! И чтобы наверняка!
– Так не бывает! Надо и о завтрашнем дне ду-мать. Искать во всем сиюминутную выгоду нель-зя! Доверие и преданность звонкой монетой не измеришь, мой король! А если и попытаешься, то ничего кроме убытков не обнаружишь. Но в том-то все и дело. Сегодняшние убытки завтра боль-шой прибылью обернутся.
– А если я послушаюсь тебя, дам тебе власть, много власти, затрачу кучу средств. А завтра кто-то придет раскроет им глаза? Что ты на это ска-жешь, умник?
– Скажу честно – все может быть.
– И ты меня не утешаешь, ты меня не уговари-ваешь, не обманываешь, наконец?
– Зачем? Лучше горькая, но правда.
– Мне страшно от твоих речей.
– Мой король! Это ради вашей славы.
– Уйди, уйди! Я боюсь тебя, – взмолился Филя. Он спрятал голову под крыло и попискивал отту-да. – Дай мне подумать, дай мне опомниться, по-советоваться с моей любимой прабабушкой.
– Каждый час дорог.
– Кто знает эту тайну?
– Вы, мой король, и я, ваш друг и слуга.
– И все?
– Честное филинское.
– А если я отрублю тебе голову?
– Ничего не изменится. Рано или поздно слуги сами догадаются. Но вы и я знаем, откуда грозит опасность, и, может быть, сумеем помешать. Двое всегда больше, чем один.
– Двое... один... Король всегда один. Одиноче-ство – удел сильных и великих. Кто сказал? Не помню. Но как точно выразился, подлец! Один... Всегда один...
– Мой король...
– Оставь меня! Прочь! Прочь с глаз моих! – Филя Первый разбушевался. – Эй, слуги! Ко мне! Все сюда! Вытолкайте его в шею! Да нет же, нет! Толкайте в шею, но пусть он вылетит в дверь! Вот так! Получай, умник. То-то же! Лезешь со своими советами. У-у! Давно бы голову отрубил, да страшно. С кем останусь? Вот и терплю. А куда денешься? Ох, не сладко королем быть. Ну нис-колько не сладко. Сбежать, что ли?
ГЛАВА 13
В АВТОБУСЕ
Двери захлопнулись перед самым Коськиным носом. Он разочарованно взмахнул рукой.
– Эх, чуть-чуть не успел.
Но водитель, заметив мальчика в зеркало, вновь открыл двери. Коська запрыгнул на заднюю площадку, перевел дух и... увидел своего одно-классника Вадика. Тот, от нечего делать, рисовал пальцем на пыльном стекле глупые рожицы.
– Ха! – обрадовался Вадик и ударил Коську по плечу. – Привет!
– Привет, – нехотя ответил Коська, пристраива-ясь рядом. – Только мы уже виделись сегодня в школе. Зачем же в один день два раза здоровать-ся?
– В школе – это одно, а на улице – совсем дру-гое. Это как будто мы с тобой целый день не ви-делись, – нравоучительно сказал Вадик и тут же спросил. – У тебя, что, язык отсохнет, если поздо-роваешься лишний раз?
– Не отсохнет, – признался Коська.
– И у меня не отсохнет. Хоть я сто раз с одним человеком поздороваюсь, хоть тысячу, – похва-стал Вадик. – А ты чего здесь делаешь?
– Еду, – ответил Коська и спрятал сумку за спи-ну.
– Это я и сам вижу, что едешь, – усмехнулся Вадик. – А сумку зачем прячешь?
– Ничего я не прячу, – тихо возразил Коська, оглядываясь по сторонам куда бы уйти от этого надоедливого Вадика. В автобусе было полным-полно людей и все стояли, тесно прижавшись друг к другу. Хочешь не хочешь, стой и терпи пустые разговоры.
– Нет, прячешь, – нарочито громко повторил Вадик. – Я ви-и-жу!
– Не прячу, зачем мне прятать? – оправдывался Коська. – Так удобней, вот и все.
– Ну ладно, – примирительно сказал Вадик, – чего ты заводишься? Мне ведь все равно, прячешь ты или не прячешь. Это я так просто спросил, для поддержания разговора. Надо же о чем-то гово-рить. Знаешь как скучно одному ехать? Молчи да в окно смотри. А на что смотреть? Окно грязное, почти ничего и не видно.
– А ты думай, – посоветовал Коська.
– Не-е, – протянул Вадик. – Это я не люблю. Это не интересно. В школе думай, дома над уроками думай, еще и на улице думать? Так через год лы-сым станешь. Или старым стариком.
– Что по-твоему все умные обязательно старые да лысые?
– Не все. Только которые много думали. Вот они и полысели.
– А которые не полысели, они как? – спросил Коська.
– Те как я – не любят думать.
– Разве люди лысеют от этого?
– А кто его знает, от чего? Может вообще ни-кто не лысеет.
– А наш директор?
– Бреет голову по ночам, чтобы умнее казаться, – нашелся Вадик.
– Почему по ночам?
– А чтобы никто не увидел и не разоблачил его!
– Глупый ты, Вадик.
– А я знаю, – легко согласился он. – А ты куда поехал?
– Так, никуда.
И Коська повернулся боком. Ему не хотелось продолжать разговор. Он смотрел, как за мутным стеклом стремительно убегают деревья и лениво поворачиваются дома. И слушал, как охают, про-валиваясь в выбоины на дороге, колеса.
Коська сторонился Вадика. Не потому что сла-бый! Вовсе нет! Просто Вадик любит над всеми посмеиваться. И не над чем, кажется, смеяться, а он найдет и обязательно посмеется. Такой он че-ловек, этот Вадик. Лучше с ним не разговаривать, лучше молчать, а то опять зацепится и не отце-пится.
Но Вадику молчать совсем не хочется. Осо-бенно сейчас, когда рядом есть ктото, с кем мож-но поговорить. Вот если бы он ехал в автобусе один, тут хочешь не хочешь, молчать приходится. Не будешь же разговаривать сам с собой или с незнакомыми? Еще подумают, что у него не все дома, или крыша поехала, или язык в дырявом рту не держится.
– А я в кино поехал, – похвастал он, поднял вверх большой палец и прищурил левый глаз. – Такой фильм! Закачаешься! Там мушкетеры на шпагах дерутся. Ох и здорово!
Он показал, как дерутся на шпагах, толкнул Коську и толстого сердитого дядю, за что неза-медлительно получил выговор и затих. Но совер-шенно ненадолго.
– Я знаю, куда ты едешь, – через полминуты прошептал он Коське на ухо.
– Не знаешь, – насторожился Коська. "Ну вот, начинается," – печально подумал он.
– Знаю, знаю, будь спок! – уверенно сказал Ва-дик и заговорщицки подмигнул несколько раз.
– Ну? – Коська и не хотел спрашивать, даже разговор продолжать не хотел, както само собой выскочило.
– Что, сказать?
– Ты все равно не знаешь, – равнодушно отвер-нулся к мутному стеклу Коська. – Лучше и не га-дай.
– А вот спорим! – предложил Вадик.
– На что? – загорелся Коська. Кто же откажется от спора, когда шансы выиграть очень высоки? Ну откуда может он знать, куда в таком большом го-роде можно ехать? А Коська как раз считал, что друг болтает по привычке, и надуть его ничего не стоит.
Вадик задумался, но только на мгновение – дольше думать он не любил.
– На пять щелбанов спорим? Только чур "горя-ченьких"! Идет?
Коська потрогал свой лоб, прикинул что-то, и согласился.
– Идет. Ну, говори.
Вадик вздохнул поглубже – еще бы! На карту поставлен его лоб – посмотрел на толстого дядьку, посмотрел в окно, посмотрел под ноги, медленно поднял на Коську глаза и не сказал, спросил жа-лобно:
– В танцевальный кружок. Да?
Последняя надежда Коськи растаяла. Он густо покраснел, опустил глаза и еще дальше спрятал свою сумку. Как желал бы он сейчас оказаться за сто километров от этого автобуса! И зачем шофер пожалел его, открыл двери? Ничего страшного, он доехал бы на следующем, спокойно, без всяких любопытных Вадиков, сующих свой длинный нос в любую дыру. Так нет, надо доброту свою пока-зать, заботливость! А о том, что заботливость бо-ком иногда выходит, об этом он подумал? Где ему! У него свои думы, шоферские. Эх, надо же, как не повезло. Завтра по всему классу растрезво-нит. Засмеют! Хоть в школу больше не ходи. Все, и девчонки, и мальчишки пальцами тыкать будут. Говорил же! Это все мама. "Занимайся, сынок! Танцы – это и красиво, и для здоровья полезно. Как спорт." Вот тебе и спорт, получай. – И вдруг Коську осенило. – Спорт! Точно!
А между тем Вадик смотрел на друга сияющи-ми глазами. Он уже праздновал победу и демон-стративно разминал пальцы – готовился отвеши-вать "горяченькие".
– Ага! – радовался он. – Я же говорил, знаю! Ну, угадал?
– С чего ты взял? – с трудом собравшись, ус-мехнулся Коська. Ему, конечно же, было непри-ятно врать, но еще неприятнее видеть ухмыляю-щегося одноклассника, который сам ни к чему в жизни не стремится, только бы ему лодыря гонять да над другими подсмеяться. И он простил себе эту ложь, и сказал как можно увереннее. – Вовсе и не угадал... даже вот ни на столечко! – и показал кончик мизинца.
– Почему? – ухмылка враз сошла с лица Вадика. Он уже представил, как прямо здесь, в автобусе, влепит по такому умному Коськиному лбу один щелбанчик и великодушно скажет: – Остальные прощаю! – Скажет громко, чтобы услышал тол-стый дядя и ему стало бы стыдно за те ругатель-ные слова, которые тот сказал нечаянно толкнув-шему его Вадику.
– А потому, – разошелся Коська. Азарт овладел им. – Не угадал и все тут. Почему надо еще объяс-нять? Кончен разговор.
– Н-не кончен! Мы же спорили!
– Ну и что?
– Когда спорят, кто-то проигрывает, кто-то вы-игрывает.
– Ты и проиграл.
– А чем докажешь?
– А ничем! Я, может, просто так еду, катаюсь, к примеру. Имею я право кататься?
– Скажешь тоже! Катается он! Это если бы я такое сказал, еще бы можно было поверить. Мне делать чего? Мне делать нечего. А ты? У тебя всяких забот полно. Учить уроки, книжки всякие читать, дома помогать. В кружок ходить. Ты даже на улицу просто так побегать редко выходишь – тебе неинтересно впустую время транжирить. И еще хочешь, чтобы я поверил тебе? Коська и про-сто так катается в автобусе! Ха-ха! Скажи кому – засмеют!
– Не засмеют, – уже в голосе Коськи проскаль-зывала снисходительность. Он поверил в победу. Щелбаны ему не достанутся. Все в классе знают, как больно получать их от Вадика. Он спец, по-стоянно тренируется на переменах на малышах. Теперь поостынет, и болтать лишнего не будет. А захочет поболтать, Коська ему напомнит: – Сколько там я тебе "горяченьких" должен? Что-то я призабыл? – И все, и притихнет, язык длинный прикусит. – Так прогнозировал ход событий Кось-ка.
– А сумка зачем? – наугад спросил Вадик.
– Сумка? – Коську застали врасплох. Этот вари-ант он не просчитал. Опять выкручиваться. Быст-рей, быстрей, не давай ему опомниться, скоро твоя остановка. – Сумка... Ну сумка. Ну и что!? – "Эх, была не была. Врать так врать". – Так надо! Как же без сумки? В ней полотенце и маска. И еще это... шапочка!
– Красная? – усмехнулся Вадик.
– Какая красная? Ты чего?
– Вы же, наверное, "Красную шапочку" тан-цуете.
– Ну даешь! – натянуто рассмеялся Коська. – Я тебе говорю – полотенце, маска и шапочка! Я в бассейн иду. Купаться. – И он затараторил. – А те-бе ничего не сказал, чтобы ты не просился. Я знаю – тоже хочешь! Хочешь, хочешь! По глазам вижу! А кино? Подумаешь, мушкетеры! Да я сто раз видел. У нас видеокассеты есть. И американ-ская версия, и французская. И с Боярским все се-рии. Целых семь! А книга в сто раз интереснее любого кино. Ты, небось, и не читал даже?
– Не читал, – сник Вадик от такого напора.
– Ну вот. Я так и знал, он даже такой книги не читал! А туда же! В танцевальный! Да я с вышки сейчас как прыгну, как прыгну! А потом на самую глубину как нырну! – Коську явно занесло, но он не мог уже остановиться. Теперь уже он, опустив на пол злополучную сумку, размахивал руками, имитируя прыжки. А толстый дядя посмотрел на него и неодобрительно покачал головой.
– Врешь, небось, – робко спросил Вадик.
– Кто? Я? – наигранно обиделся Коська, словно на него посмели возвести понапраслину. – Да я, может, в секцию плавания хожу! А ты – в танце-вальный! Больно надо с девчонками танцевать. – Он врал и удивлялся, как легко у него это получа-лось, будто он всегда только и делал, что врал на-лево и направо. Р-раз, и обвел Вадика вокруг пальца. Но, видимо, где-то он переиграл. На лице Вадика растерянность сменилась ухмылкой. Он дождался паузы в словоизлияниях Коськи и ехид-но сказал.
– Ха, в плавание! Видел я как кто-то летом воз-ле берега барахтался. Ты только топориком уме-ешь! Ну насмешил! – но смеяться Вадик не спе-шил.
– А вот и не топориком! Такого стиля в плава-нии нет.
– А какой есть?
– Всякий! – Коська вспоминал – что он недавно читал в газете? – Король есть, то есть это, кроль! Брасс есть, потом этот, на спине. И еще, ну кото-рый... когда плывешь как хочешь... самостоятель-ный... нет, вольный! Вот сколько!
– И каким же ты научился?
– Я?
– Ты, ты! Кого же мне еще спрашивать? Дядь-ку, что ли?
– Я... кролем, – выпалил Коська, но подумал, а вдруг попросит показать, как это, а он и не знает, и торопливо добавил. – Кролем я пока не научил-ся, только собираюсь. А брассом умею. Потом по-кажу, если захочешь.
– Зачем потом? Сейчас покажи!
– Сейчас не могу. Пусти, моя остановка.
Вадик прижал его в углу и уговаривал.
– Ну, Коська, ну давай на следующей выйдешь? Там столько же идти до бассейна. Даже ближе! Я точно знаю, ближе! Мы с папой один раз на фут-бол ходили, на той остановке выходили. До бас-сейна один шаг! Ну, Коська? Чего я один поеду? А? Ты мне свой брасс покажешь.
– Пусти, ну пусти, – пыхтел Коська, отталкивая с дороги Вадика, а когда сумел, наконец, протис-нуться к выходу, двери захлопнулись и автобус покатил мимо Дворца пионеров к стадиону и дальше.
До следующей остановки ехали молча.
Коська стоял возле двери и ждал. Только они распахнулись, он пулей вылетел на тротуар.
Часы на башне показывали – до начала занятий осталось десять минут.
– Успею, – обрадовался мальчик, перебросил сумку в другую руку и, не оглядываясь, помчался назад.
ГЛАВА 14
ШПИОН
Следом за ним, пропустив толстого дядю, вы-скочил Вадик. Прячась за спины прохожих, за де-ревья и скамейки, он короткими перебежками крался за Коськой. Но, сильно прячась, Вадик от-ставал, а потому решил по-прежнему прятаться, но уже не так сильно. Все равно Коська торопится и совсем не оглядывается, не проверяется – есть ли за ним хвост.
И все было бы хорошо, если бы Коська не упал. Но он упал, а вставая, заметил кравшегося за ним Вадика.
– Ах, ты так? – прошептал он. – Ну ладно! По-смотрим, кто кого перехитрит.
Он медленно поднялся, так же медленно от-ряхнул колени, подхватил сумку и, беззаботно на-свистывая, словно спешить ему совершенно неку-да, свернул к стадиону.
У высоких ворот большой плакат призывал всех заниматься в спортивных секциях, укреплять здоровье каждый день даже без выходных. На плакате поменьше приглашали посмотреть фут-больный матч ихнего "Металлурга" с неихним "Уралмашем", обещая для детей свободный вход.
Четыре тяжелые двери бассейна смотрели на мальчика чистыми стеклами.
Коська остановился перед ними.
– Вдруг не пустят? – мелькнула запоздалая мысль. – Вдруг там пропуска спрашивают? Или абонементы? Или еще фамилию тренера? А, ска-жу, что в плавательную секцию записываться пришел, – успокоил он себя и тяжело вздохнул. Какой врательный день сегодня. За целую жизнь меньше соврал, чем за какие-то полчаса с этим противным Вадиком. Вот и сейчас прямо затыл-ком чувствует его подглядывающий взгляд. Вот оглянись неожиданно и прямо перед тобой его ухмыляющаяся физиономия. И руку, наверное, разминает, готовится отвесить "горяченькие".
