Текст книги "Бешеный вирус (СИ)"

Автор книги: Валерий Тиничев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Здесь, как раз по пути, есть одно местечко, его собственная "деревня", малышами они убегали сюда и строили шалаши, играли во взрослых, а Паша даже обустроил "кузницу", вырыв в сыпучем песке склона просторную пещеру, в которой они могли прятаться от врага, места хватало всем. Именно там он и хотел оставить девушку. Странно только, что ребятишек не видно, в такой погожий денёк всегда сюда играть прибегают. А с другой стороны и хорошо, её спокойнее будет, да и лишние глаза не увидят.

Неожиданно поменявшийся ветер донёс до них тревожные запахи, Надинария их не узнала, только поморщилась, а вот человек вдруг напрягся. Гарь. Не запах дыма, а именно вонь холодной гари от остывшего пожарища, а ещё в ноздри попал сладковатый аромат сгоревшей плоти...

Сломя голову парень бросился бежать по узкой тропинке, девушка ничего не поняла, но побежала следом, больше всего она боялась остаться одна.

Самые худшие опасения Павла сбылись. Его взору открылось пепелище на месте его родного посёлка. Он встал как вкопанный, Надинария едва не врезалась в него на бегу. Пилигрим смотрел немигающим взглядом на этот ужас, апокалиптическую пляску смерти, и не понимал за что, почему.

Никаких чувств или эмоций, только могильный холод в сердце и звенящая пустота в голове.

Целый день Павел сомнамбулой ходил по пепелищу, сносил в одно место обгоревшие кости и черепа, потом похоронил всё в общей братской могиле и насыпал сверху высокий курган из чёрной земли и таких же камней. Большего он сделать для родных ему людей уже не мог.

Человек сел прямо на пепелище и смотрел сквозь холм на кроваво-красный диск заходящего солнца. Девушка всё это время стояла в стороне и молча наблюдала за ним. Её колотило от ужаса и омерзения. Наконец она немного пришла в себя, присела рядом с парнем и положила голову на его плечо.

Они шли к дому, в пришли в никуда.

Так они просидели всю ночь, пока долина не озарилась первыми лучами нового дня.

Павел собрал всё, что могло пригодиться и хотя бы на время позволить им существовать, нашёл только пару топоров без топорищ и покорёженную лопату. Не густо. База оказалась выжженной полностью, оплавились стены, металлические столы, сохранившиеся ещё с эпохи древних, пережившие природные катастрофы, теперь превратились в бесформенные груды железа. Он остался единственным выжившим в этой бессмысленной бойне, значит, отныне он – главный инженер базы и имеет полное право распоряжаться всем имуществом. Поэтому он без колебаний спустился в узкую лощину и, разобрав каменный завал, открыл потайную дверь. Секретного склада убийцы-этурлоги не нашли, всё уцелело. Изделий оказалось много, в мешке за спиной не унесёшь, но и это было предусмотрено, тут же стояла небольшая тележка на двух колёсах.

Больше здесь делать нечего, бывший пилигрим, нынешний главный инженер без базы вместе с неземной спутницей двинулись в поход. Теперь вполне справедливо их можно было назвать скитальцами без роду и племени.

Скитальцы.

Дорогу теперь приходилось выбирать. По буеракам и буреломам телегу с тяжёлым грузом особенно не покатаешь, а шоссе люди прокладывать ещё не научились.

– Жди здесь, я скоро. Пойду торговать.

Паша нагрузил полный заплечный мешок кузнечными и скобяными изделиями довольно грубой, на взгляд этурлога, обработки, закинул за спину и скрылся в густом лесу.

– Здравствуй, Фрол, – Павел пришёл прямо к вождю и без обычных ритуалов приступил к делу, – я принёс товары.

– Так мне пока не требуются, приходи по весне, недавно же с Борином заходили.

– Никто больше к тебе не придёт, посёлка кузнецов больше нет. Из бродячих псов остался только я. Борин умер на востоке, а остальных сожгли быки, я только что оттуда. Там только поминальный курган остался.

– Ох ты, господи, – всплеснул руками Фрол, – как же теперь.

– Товаров больше не будет, – парень выложил свою ношу на стол, – это последнее, всё, что уцелело. Не торгуйся, лучше запасись впрок.

– Верю, ваше племя никогда неправду не говорит. Сколько хочешь?

– Четыре меры круп, разных надо, полторы меры муки и еды на восемь дней. Пару одеял и две тёплые накидки.

– Да ты свихнулся!

– Я торговаться не стану. Или да, или нет. Я ухожу на восток, могу с собой всё забрать, где искать деревни, мне известно.

Фрол задумчиво почесал окладистую бороду. Цена вполне нормальная, но он не был готов сразу отдать так много ценных продуктов. Конечно, урожай обещает быть обильным, но до этого ещё дожить надо. А если быки нагрянут? Но с другой стороны, если пилигримы ушли навсегда, то запас лишним не будет. Наконец он решился.

– По рукам. Пойдём в общий дом, постелю.

– Нет, я задерживаться не стану, спешу. Прощай Фрол, светлого неба и богатого урожая!

Надинария увидела возвратившегося парня и весьма удивилась: он принёс груза в три раза больше, чем унёс, а она-то надеялась, что поклажи станет меньше. Видимо, в местных правилах торгово-денежных отношений она чего-то не понимала.

Уже в сумерках, сидя возле жарко горящего костра, она спросила:

– Ты был в одном из ваших стойбищ. А почему ты там не можешь остаться жить? Из-за меня, да? Я тебе обузой стала...

– И да и не только. В смысле, это не насчёт обузы.

На его базе, теперь Павел уже имел полное право называть её "своей", было двенадцать лабораторий по разным направлениям, он принадлежал к пилигримам, прошёл соответствующую подготовку. Такие, как он, ходили по землям, несли с собой нужные инструменты и всё то, чего сами селяне изготовить не могли, или не умели. И ещё новости. Это внешняя часть их миссии, для всех не посвящённых. Пилигримы были картографами, геологами и исследователями. Они шли по миру и наносили на карту всё новое, неизвестное. И ещё искали вот такие базы, где могли сохраниться древние артефакты. Особенно ценились книги, источники знаний, кладези мудрости великих предков, а так же чертежи и схемы разных хитроумных механизмов и устройств. На базе уже другие люди это всё сортировали, изучали и старались сотворить. Правда, последнее удавалось крайне редко, слишком много было в тех источниках непонятного.

Пилигримов в деревнях ждали, но только в качестве гостей. Не даром их прозвали "бродячими псами". Жизнь у людей тяжёлая, они постоянно борются за выживание, лишний нахлебник им точно не нужен, а пилигримов именно такими захребетниками и считали. Принесут-унесут, но сами ничего делать не умеют. Не примут в свою семью бездельника. А теперь, когда нет больше базы, Павел и вовсе стал для всех бесполезным.

И что теперь? Надо как-то устраивать дальнейшую судьбу. Сейчас вариант только один – возвращаться в дом Ираха и ждать хозяина. Возможно, он знает, где искать другую базу. Хотя и на это надежды не много, в библиотеке однажды Павел прочитал, что во всём мире предки успели построить только сорок таких укрытий, да ещё немного существовало до Большой воды и Великого льда. Вот и всё. Земля большая, бункеры прятали глубоко, да и старые карты не совпадают с тем, что видят глаза.

Да, у него есть пометка на карте, где должно быть такое место, но это никто не проверял. И к тому же, база эта, как сказал главный инженер, "законсервирована", то есть запечатана и спрятана. Найдут они её, Павел даже знает, как безопасно открыть вход, а потом что? Он не осилит, одиночка не может создать ни кузницу, ни мастерскую.

– Да, и тебя тоже селяне не примут, ты для всех нас чужая, из рода наших врагов, – закончил объяснение Павел, – хотя лично я так не считаю.

* * *

Ирах не возражал против присутствия в пустующем жилище новых постояльцев, даже оставил им почти все свои припасы и строго-настрого наказал собрать урожай, когда придёт время. Но что им посоветовать на будущее он тоже не знал. Долго здесь оставаться не безопасно, старик объяснил это так:

– Мы, пилигримы, приучены наблюдать и анализировать. Я после того, как ушёл на покой, пересмотрел все свои книги и вот что выяснил: как только над посёлком, или где-то рядом, появляются летучие корабли быков, считай, осталось семь-восемь лет до того, как деревню сожгут. Это не только мои наблюдения, другие это тоже заметили. Над нами летают уже четвёртый год. Поэтому-то я и перебрался от греха подальше, да и крестьян предупредил. Они мне верили, стали собираться и искать новое место, но всё спутала вот эта подружка твоя.

– Я в этом не участвовала! – возмутилась Надинария, – меня тоже пытались убить между прочим.

– Знаю, знаю, твоей прямой вины нет, но пропажа твоя ускорила события. Поискали, а заодно и место себе очистили. В любом случае мёртвых не вернёшь, а вам другое убежище надо искать.

Старик расстелил на столе карту, девушка никогда не видела карт дикарей, только знала, что они существуют. На удивление план местности был выполнен качественно, явно с соблюдением всех правил картографии, только условные обозначения незнакомые, оттого и непонятные. Павел минуту смотрел, а затем уверенно обвёл небольшой участок. Два человека склонились над картой и отметили несколько точек.

– Далеко ваши замахнулись, – покачал головой старик, – двадцать горизонтов от этого моего логова. Насколько я знаю, отсюда на восток и север людей нет на много горизонтов, с той стороны никогда никто не приходил. И ещё: в ту сторону бычьи корабли летают. Не туда ли?

– Не бычьи, к вашему сведению, – вмешалась девушка, а планетолёты этурлогов. Я знаю все три станции. Если вы мне объясните условные обозначения и назовёте масштаб...

– Чего? – в один голос спросили люди. Последнее слово она произнесла на родном языке, поскольку не знала аналога в человеческом языке.

– Всё просто. Это у вас карта, то есть план местности, только уменьшенный. Вот я и спрашиваю, насколько он уменьшен.

– А, понятно, – быстро сообразил Павел, – в трёх пальцах два горизонта отражено.

– Ещё раз, – Надинария поражалась тугодумству дикарей, – пальцы, это сколько, покажи. И что такое "горизонт". Поняла, что мера длины. Сколько?

После довольно путаных на её взгляд объяснений, она поняла систему. Получалось, что "палец" примерно полтора сантиметра, а "горизонт" где-то в районе десяти-двенадцати километров. Она попросила листок бумаги и палочку с чернильницей. Карманного счётчика у неё не было, пришлось вспомнить способы деления и умножения на бумаге, как это она делала ещё в начальной школе. Вычисления переносила на карту, делала отметки, а потом результат переводила обратно. Муторно, медленно, даже тяжело, но другого способа она не смогла придумать. Мужчины внимательно и молча наблюдали за её махинациями.

– Где тут север?

– Там, – дружно ответили ей и показали в сторону печки.

– Вы и правда настолько тупые или просто издеваетесь? Покажите мне на карте стороны света.

– Тьфу ты, – дошло до Ираха, – смотри: тут восход, тут закат, это Полярная звезда, а туда на юг. А мы – вот эта точка.

Надинария перенесла на карту свои вычисления, поставила точку за пределами и нарисовала стрелку, после этого приступила к объяснению.

– Всё приблизительно, но довольно точно. Карта у вас не соответствует действительности, я видела съёмки наших картографов.

– Это копия с древних рисунков, – сказал Павел, – раньше так Земля выглядела. Пилигримы перерисовывают заново, но там ещё никто не был.

– Просто вы с ними не связаны, стойбища ваших там есть, только дальше на северо-запад. Слушайте, что я вычислила: Наша центральная станция находится вон там, где я стрелкой указала. Примерно ещё тридцать горизонтов, если по-вашему измерять.

– Станция – это ваша деревня?

– Да, можно и так назвать.

– А сколько их всего?

– Три. Центральная, Восточная и Южная. Но те две ещё дальше.

– Немного. Это хорошо, – довольно закивал Ирах, – вот тут ты что отметила?

– Это примерно. Когда летела в Восточную станцию, из иллюминатора видела, мне показалось, что это дикарские деревни. С высоты, правда, плохо видно, но внешне похоже.

В свой следующий визит Ирах принёс стопку книг и они с Павлом о чём-то долго шептались на улице, чтобы Надинария не слышала. Девушка, конечно же обиделась на такую наглость и целый день с парнем не разговаривала, а тот так ничего и не понял.

* * *

Надинария понемногу освоилась, даже стала привыкать к такой жизни. Запахи так сильно её уже не третировали, принюхалась, даже сама начала готовить в печке обеды, даже мясо могла сварить для человека. Неудобства, конечно, были, но приходилось как-то с этим мириться. Туалет за домом на улице, и эта жуткая тягучая и вонючая субстанция, которую Павел гордо именовал «мылом». Баня её даже понравилась, можно погреться и жар приятно расслабляет тело. Правда, от вымытых этим «мылом» волос противно пахло, но зато они были относительно чистыми. По её рисунку парень сделал ей пару расчёсок и заколок, так что даже подобие порядка на голове вполне получалось соорудить. Заняться в свободное время было практически нечем, никаких развлечений дикарский быт не предусматривал. Среди принесённых стариком книг оказался учебник грамотности, как его называл Паша, по нему их дети учились читать. Вот этим девушка и занималась под неусыпным руководством парня. Через полтора месяца она уже могла прочитать текст, медленно, но скорость – дело наживное.

С первым выпавшим снегом парень стал куда-то пропадать. Уходил рано утром, возвращался уже в темноте, а потом при свете свечи читал толстую книгу и что-то мастерил из кусочков железа и полос выделанной кожи. Что-то у него не получалось, но на предложения помощи он или отмахивался или раздражённо просил не мешать. Однажды, когда его не было в доме, Надинария нашла его книгу и прочитала по слогам надпись на обложке: "Искусство верховой езды". Она ничего не поняла, отдельные слова понятны, а смысл предложения ускользал. Полистать она не успела, вернулся сияющий Павел.

– Я сделал это! Ещё немного и мы сможем не ходить пешком! Смотри!

Он схватил ту самую книгу и принялся показывать ей картинки и схемы.

– Вот это называется узда, наши мудрые предки использовали лошадей, чтобы ездить на них, а с помощью узды управляли животным. Коней я видел только на картинках, зато у нас есть лоси. Домашние. У тех селян была ферма, все звери здесь.

– Ничего не поняла, – честно призналась девушка.

– Если сесть ему на спину и управлять, он повезёт тебя, куда захочешь. А лоси ходят быстрее нас с тобой.

– Жуть какая.

На следующий день Павел буквально приполз домой, весь в крови. Объяснил, что попытался сесть на зверя и получил отпор. В результате он вынужден был на несколько дней оставить свою затею, залечивал раны. Всё свободное время он проводил за чтением этой самой книги, он упорно хотел добиться положительного результата. Это, конечно, хорошее качество, но девушке было скучно, а этот мужлан в упор не хотел этого замечать. Дикарь, одним словом.

Иногда, всё же, он оставлял свою идею, возвращался на землю со своих небес и они беседовали, рассказывая друг другу о жизни до той встречи.

У людей всё было скучно и примитивно, на взгляд этурлога. Хотя оно и понятно, дикари боролись за выживание, хотя и старались освоить какие-то технологии предков, правда, на свой лад, не понимая глубинной сути процессов и законов мироздания.

– Я родилась уже здесь, на этой планете, это третье поколение нашего народа. Родину предков представляю только по учебникам, но чем-то она напоминает эту, очень много похожего, как мне кажется.

– А зачем вам наша земля?

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – наши говорят, что предки отправили нас искать братьев по разуму. Мы долго летели, никого не нашли, а потом вы встретились.

– Мы не встретились, – выдал свою версию парень, – это вы нарушили законы божьи и проделали дыру в небесах, свалились на наши головы.

За время знакомства с Пашей Надинария уже неоднократно слышала о его понимании мироздания, мол, звёзды прикреплены к небосклону, над ними ходит солнце, а те иногда отваливаются и падают. Что там, дальше за небом, аборигенов не интересовало, да и ума у них не хватало для этого. Она не старалась переубедить его, понимала, что это бесполезно.

– А вот ты всё время говоришь: "мама", "тётя", – спросил однажды Павел, – а кто твой отец?

– Кто? – не поняла вопроса девушка.

– Второй твой родитель.

– А я откуда знаю!

– Тебе мама разве не рассказывала? Он погиб, умер...

– Не знаю. Это меня не интересует.

– Прости, что спросил. Видимо, он плохой человек.

– Ты ничего не понял.

Надинария из учебников знала, что у дикарей практикуется "моногамия", то есть, они создают пары. Это и понятно, поскольку у них примерно равное количество особей мужского и женского пола. А у этурлогов всё не так. На одного мужчину рождается шестьдесят женщин, такова их генетика. Издревле, чтобы избежать кровосмешения, женщины отвечали за продолжение рода, они сами выбирали лучшего, чаще всего лишь однажды.

Павлу это казалось дикостью, он не мог представить себе семью без отца. Скорее он поверил в то, что этурлоги летели сто пятьдесят лет через пустоту, прежде чем попали сюда. Если это так, то они тоже скитальцы, как и он сам.

– А ты хочешь вернуться домой?

– Мой дом здесь, на этой планете. А если ты имеешь ввиду станцию, то да. Очень хочется понять и разобраться, что же такое происходит. Никогда в нашей истории такого не было, чтобы один этурлог убивал другого. Мне есть у кого спросить и получить ответы, но одна я просто не дойду, или заблужусь или умру сразу.

– Я знаю, что делать. К весне я всё равно обучу сохатых носить нас, вот тогда и провожу тебя к жилищу быков. Мне самому интересно, как у вас там всё устроено.

– Тебя туда не пустят.

– А я и не полезу, так, посмотрю издалека.

* * *

Павел добился своего. Методом проб и ошибок и почерпнутых из старинной книги знаний, он смог объездить двух лосей, заставить их терпеть на своей спине человека и слушаться узду. Всё же, это были не совсем дикие животные, привыкшие к людям и не боящиеся их.

Зима прошла быстро. После окончания ледникового периода климат на Земле стал намного мягче, чем это было в далёком двадцать втором веке от Рождества Христова. Температура редко опускалась ниже отметки в минус пять градусов даже в этих широтах, соответствующих нынешнему району северо-западных территорий.

По свежей зеленеющей траве лоси шли грациозно и быстро, выступающие корни и завалы из павших деревьев для сохатых не были преградой или помехой. Два величавых самца несли на своих спинах наездников, а следом шли лосихи с притороченными на холках мешками, два длинноногих телёнка семенили позади. Павел знал, что за вожаком последует всё стадо, поэтому для себя он объезжал именно этого быка.

Что им предстоит известно было только богу, но иметь в своём распоряжении целое стало домашних животных, да ещё и таких неприхотливых, никому ещё не помешало.

Научить девушку управлять животным Павел так и не смог, он с большим трудом уговорил её сесть верхом и привыкнуть хотя бы просто сидеть. Сейчас повод её лося был намотан на левую руку парня, только так получилось нормально передвигаться.

На второй день похода они вышли к глубокому каньону. По обеим сторонам – отвесные стены.

– Ты ошиблась в своих вычислениях, – сказал Павел, – как минимум на три горизонта.

– Почему ты так решил? Да я и говорила, что расчёты приблизительные.

– Смотри. Сколько по-твоему до противоположного берега?

– Метров пятьсот, на ваш манер это будет одна двадцатая горизонта.

– Вот тут и наврала. Здесь два горизонта. Если идти пешком, то мы будем спускаться и подниматься четыре часа, а это – ровно два горизонта. Устанем, пойдём медленнее, добавь на это ещё час или больше, плюс ещё один. Итого – три.

– Не поняла. Расстояние измеряется по прямой!

– Ты через это по прямой пройдёшь? Нет? Вот и я тоже. Расстояние иногда и со временем увязывать надо.

– Вашу бредовую систему нормальный разум понять всё равно не в состоянии. Объясни, почему на три, а не на четыре, например?

– Южнее, вон там, обрывы размыты потоками с обеих сторон, лоси там пройдут, а это – крюк, часов пять-шесть потеряем. За это время прошли бы три горизонта по твоей прямой, но такого не бывает, Земля это не блюдо тебе ровное.

– Какую-то неправду говоришь, – Надинария старалась подобрать наиболее точные слова, но не знала их, на самом деле она хотела сказать "какую-то чушь тут городишь".

По факту Павел оказался вроде бы прав, крюк стоил им шести с половиной часов, но на самом деле они преодолели всего лишь пару километров по прямой в нужном направлении, но так не измеряют расстояние между двумя точками. Больше спорить девушка не стала, эти дикари ещё очень не скоро освоят основы нормальных наук.

Через два дня пилигрим объявил, что они прибыли на место. Определил это по своим астрономическим приборам. Надинария слышала о таких, её предки в далёком прошлом чем-то похожим пользовались. Точность у них плюс-минус пол-локтя по карте, но для дикарей вполне подойдёт. Про себя девушка посмеивалась над парнем. Все эти территории давным-давно исследованы с помощью мощных средств разведки с воздуха. Да будь здесь хоть что-нибудь искусственного происхождения, служба архео всё бы перерыла. Пусть поищет, а она и так устала от тряски на спине зверя, пора и отдохнуть.

Павел неожиданно воспылал энтузиазмом. Он излазил все окрестные холмы, на обратной стороне карты стал рисовать свою, объясняя, что та слишком мелкая, тут надо крупнее.

– Ладно, рисуй, художник, только для начала найди озерко какое-нибудь, а то я уже чешусь от грязи.

– Есть такое, – пилигрим показал на свой рисунок, – вот тут, даже песчаный пляж имеется. Туда и переберёмся, и мне ближе будет.

После переезда Павел вдруг перестал лазить по лесам, он сидел возле нарисованной карты, водил по ней своей заточенной палочкой для письма и листал записную книжку, время от времени довольно хмыкая.

Однажды он хлопнул себя по лбу и, схватив лопату и топор, куда-то убежал. Вернулся уже на закате, грязный и довольный.

– Я нашёл её, древние записи оказались правдой.

– Чего? Бункер? И что теперь?

– Всё просто. Я открою входы, но внутрь нельзя, там воздух ядовитый. Подожду месяц, а потом войду. Так что, теперь займёмся твоей проблемой, будем возвращать тебя родным. Если, конечно, сможем.

– Спасибо за заботу.

Душу девушки терзали противоречивые чувства. Ей безумно хотелось домой, в центральную станцию, но в то же время она очень боялась неизвестности, ведь именно в неё стреляла внешняя охрана. Впрочем, план у неё был. Только нужно пробраться через ограждающий периметр, а уж там она найдёт этурлогов, которые не только не убьют, но и защитят. По крайней мере, она в это искренне верила. Ей хотелось надеяться, что скитания по чужой земле наконец-то закончились. Парня жалко, конечно, он хороший, хоть и тупой, но у него своя жизнь.

Незваные хозяева.

Огромное круглое блюдо, помещённое между четырьмя столбами-колоннами, возвышалось над столетними соснами, как лось над весенней травой. Днём оно казалось мёртвым монументом, но с наступлением темноты вдруг оживало тысячами холодных лучей, прожекторы ощупывали землю вокруг ровных рядов домов у подножия исполина. Никто и ничто не ускользнёт от всевидящего ока, а нарушитель будет немедленно испепелён. Колонны издавали низкий басовый звук, который человеческое ухо не воспринимало, гудение ощущалось ногами и грудной клеткой, оно вселяло страх в любого, кто имел неосторожность слишком приблизиться.

Вторую сотню лет этот исполин довлел над окрестностью. Этурлоги совершили здесь вынужденную посадку, когда уровень топлива в запасниках стремительно начал приближаться к критической отметке. Им ещё повезло, что на их пути попалась эта планета, на которой были все признаки наличия органического экстракта, нефти.

Столкновение в открытом космосе с крупным астероидом привело к разрушению двух отсеков и разгерметизации ещё четырёх, корабль запросто мог развалиться, а ремонт возможен только снаружи, поскольку скафандры не позволяют двигаться так, чтобы выполнить работы в вакууме. Счастливое стечение обстоятельств. Только признаки-то были, а вот сами ресурсы отсутствовали напрочь, задолго до прилёта этурлогов ими уже кто-то воспользовался.

В состав экспедиции входили две команды: экипаж и наука. Командир первых безраздельно властвовал в космосе, но на планете власть переходила к другому руководителю.

– Ты хотела меня видеть, Первый Капитан Науки, – произнёс, входя в зал, подтянутый высокий мужчина, – чем обязан?

– Объяснись, Вартлан, – голос седовласой женщины был жёстким и властным, – на каком основании ты закрыл корабль без моего ведома. Во время посадки командование переходит ко мне, только я отдаю подобные приказы.

– Несомненно, я и не думал нарушать субординацию, пекусь исключительно о сохранности и безопасности экспедиции, как это и прописано в правилах. А что мне остаётся в нынешней ситуации?

– Спросить моего согласия и получить одобрение, если научный совет сочтёт убедительными твои доводы.

– Да пока вы тут решать станете, зараза эта на борт проникнет! И что тогда? Всё, прощай родина и жизнь.

– Где и в чём ты увидел опасность? Единичный случай нельзя считать эпидемией.

– Единичный? – Вартлан начал загибать пальцы, – трое на восточной станции сошли с ума, ещё два на южной. Вскрытие доказало факт заражения. Дальше идём. Зонд твоих из архео. Почему командир предпочёл разбиться о скалы вместе с экипажем? Значит, была причина, а она только одна может быть – заражённый на борту. И последнее: этурлог этурлога никогда не убьёт, но кто-то взорвал пассажирский планетолёт. Только не убеждай меня, что это были дикари. Их секретные базы, якобы от древних, мы обследовали. Там можно ракеты строить, но! Да они там микроскопами орехи колют!

– Всё это тебя не оправдывает. Ты нарушил Уложение об экспедиции. Подтверждение с Этура ещё не пришло, так что ты обязан мне подчиняться.

– Такового не будет, – с жестью в голосе ответил мужчина, – и это тебе известно не хуже меня. Сигнал идёт до Этура сто пятнадцать лет, столько же обратно. С момента первого послания прошло без малого четыреста лет. Мне продолжить? Рад, что ты меня понимаешь. Я отвечаю как за безопасность корабля, так и за всю экспедицию, пока правительство не сложит с меня эти полномочия.

– Сейчас состоится совет Наук, тебе предстоит всё послушать и ответить на вопросы, – бесстрастным голосом подвела итог женщина.

В помещение вошли этурлоги, каждый из них представлял одно из направлений знания. По знаку главы без предисловия начала говорить служба архео:

– Никаких тревожных сигналов до последнего момента нам не поступало, всё шло в штатном режиме. Даже больше: группе удалось обнаружить залежи нефти. Климат там неблагоприятный, нахождение на открытом пространстве без специальных средств защиты невозможно. Мне непонятно только одно, откуда туда могла попасть инфекция. Не из месторождения же.

– Я не могу исключить никаких вариантов, – взял слово медик, – данные лабораторных исследований гласят, что вирус этот способен выдерживать экстремальные температуры, от ста двадцать от абсолютного нуля до тысячи. Никакие средства на него не воздействуют. Так что, может и из месторождения, хотя это и крайний вариант. Моё мнение, что этот монстр не местного происхождения.

– Вполне вероятно, – глава архео привлекла к себе внимание, – как показывают последние данные, мы здесь не первые гости. Законсервированные и скрытые под землёй базы, напичканные высокотехнологичными изделиями, отсутствие нефти там, где она точно должна быть и сосредоточение металлов на малых территориях, будто их сюда специально свозили для переработки. И, конечно же, остаточные следы радиоактивности, опять же, только местами, локально. Эти полуразумные дикари могут быть потомками одичавших колонизаторов.

– Это весьма маловероятно, – возразил врач, – ваша отрасль утверждает, что деградация разума за столь короткие сроки невозможна. А наши исследования говорят, что в крови варваров этот вирус присутствует у семидесяти процентов особей, как и у других теплокровных обитателей планеты, но активизируется лишь в единичных случаях. Налицо иммунитет, а такое приобрести практически невозможно.

– Пока вы тут свои теории обсуждаете, – грубо вмешался командир экипажа, – наши соотечественники гибнут! Всё, я принял решение, корабль переходит на жёсткий карантин. Если захочется, по возвращению на Этур можете меня судить.

Он громко хлопнул дверью, покидая помещение.

Оставшиеся долгое время молчали. Никогда Вартлан не был столь жёстким. Конечно, его нервозность можно понять, его экипаж находится на самом опасном участке, бригады внешней охраны непосредственно контактируют с дикарями, защищая плантации от разорения и возможного заражения. Посадки эти были для экспедиции дороже самого благородного металла, от урожая зависело всё. Это и пища для этурлогов, это и сырьё для возобновления топлива. Нефти до сих пор не нашли, а из злаков за один сезон удавалось едва один баллон получить, а для полёта к дому требовалось как минимум тысячу. И ещё двигатели постоянно работали в холостом режиме, заглушить их нельзя, поскольку для запуска заново требовалась специальная установка, которой у них не было, как не было и материалов, чтобы её изготовить.

* * *

Вартлан не стал дожидаться окончания совета, он для себя уже всё решил, сюда он приходил только ради того, чтобы поставить в известность учёных. Эти этурлоги, считающие себя самыми умными, только и умеют, что бесконечно переливать из пустого в порожнее, высказывая бредовые идеи и доказывая друг другу, что это и есть абсолютная истина, а вот предпринять что-то реальное у них ума не хватает.

Экипаж ещё с утра был предупреждён и находился на своих местах, согласно штатному расписанию полёта, две бригады внешней охраны во главе с верными лейтенантами окружили плотным кольцом шахту лифта, единственную нить, связывающую корабль с внешним миром. Третья, недавно сформированная, бригада очень удачно лишилась своего командира, которого никогда и не видела, а без командования это просто кучка неорганизованных этурлогов, пусть и вооружённых. Вартлан не собирался бросать на произвол судьбы своих соплеменников, пусть эта бригада и охраняет покой учёных, а у него есть более важное дело. Потом его ещё на руках носить будут, когда он закончит.

Дисциплина среди экипажа всегда была на высоте, каждый капитан поддерживал её, не просто, как традицию, а как самую наиважнейшую составляющую успеха любого полёта. Его команды выполнялись чётко и беспрекословно.

– Техникам отсоединить питающие кабели, – произнёс Вартлан в микрофон, едва занял свой пост, – внешней охране подняться на борт. Готовность номер один всем службам. Задраить люки. Двигательный отсек, доложить о готовности к пуску.