Текст книги "Нижегородцы на чеченской войне"

Автор книги: Валерий Киселев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Киселев Валерий
Нижегородцы на чеченской войне

Валерий Киселев

Нижегородцы на чеченской войне

Сборник статей о войне в Чечне

1994-2000 годы

Автор сборника – нижегородский журналист Валерий Киселев, лауреат премий Нижнего Новгорода, Министерства обороны и Союза журналистов России, победитель всероссийского конкурса "Журналисты в "горячих точках". С первых дней начала событий в Чечне пишет о судьбах нижегородцев, представителей различных силовых структур, принимавших участие в боях. Побывал в Чечне в марте 1995 года, во второй военной кампании в Чечне – три раза. Впечатления от командировок стали основой этого сборника статей.

* ПЕРВАЯ КАМПАНИЯ *

1. МОСКВА В ДЕНЬ НАЧАЛА ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ

В седьмом часу утра 12 декабря 1994-го на Красной площади еще не было ни души, на окрестных улицах – тоже. Только у Мавзолея жалобно выл бездомный пудель. Впечатление было такое, что население оставило город, а неприятельская армия в него еще не вошла. Первый повстречавшийся прохожий занимался тем, что расклеивал листовки на стенах домов.

Листовка приглашала на митинг протеста женщин, который должен пройти у ВДНХ. Протеста против начавшейся войны в Чечне. К 12 часам, времени начала митинга, Москва окончательно проснулась. На площади перед ВДНХ уже несколько тысяч человек, колышутся красные знамена. Какой же митинг в Москве без Виктора Анпилова – "агитатора, горлана, главаря".

– Англия... Америка... Буржуазия... – заглушает громогласный Анпилов плач Танечки Булановой из ближайшего "комка". Двое мужчин пробираются через толпу с импортным телевизором, только что купленным где-то на выставке. Некоторые старушки с кастрюлями и ложками в руках. Это при трещащих-то от изобилия прилавках московских магазинов!

Из облаков боязливо выглядывает Останкинская игла. В листовке было сказано, что после митинга – поход на Останкино.

В. Анпилов предоставляет слово "национальной героине СССР" Сажи Умалатовой. Она только что из Чечни, у нее там под гусеницами российских танков погиб отец. Толпа заводится еще больше.

Вот слово берет дьякон Виктор Пичужкин. Такой безобидный с виду и фамилия более чем скромная, но сколько же энергии в этом человеке! Ему бы в свое время комиссаром в Чапаевской дивизии вместо Фурманова, а не дьяконом в наши дни. Не дали бы тогда бойцы погибнуть Василию Ивановичу, а как бы обогатился фольклор после его комиссарства!

– Да здравствует советская власть! – от души восклицает дьякон.

После выступления представителя Украины над площадью несется призыв:

– Слава социалистической Украине!

В.Анпилов предлагает собравшихся быстрее переместиться на Пушкинскую площадь. Несколько пересадок на метро вместе с толпами людей, в основном бойких бабушек. На постамент памятника Пушкину уже взгромоздился Анпилов. Тут же группы людей из "Выбора России":

– Это наше место! Уходите к себе на Манежную!

В.Боксер строит цепочку из решительно настроенных мужчин, чтобы "красные" не занимали их место, но тщетно, толпа анпиловцев все прибывает.

Демократы отходят чуть в сторону, появляются трехцветные флаги, лозунги: "Борис, очнись!", "Борис, на сей раз ты не прав!", "Военщина подставила президента". Портреты Б.Ельцина и А.Сахарова, лозунг "Демсоюза": "Независимость Чечне". У "красных" лозунг – "Свободу чеченскому народу!" Тут же несколько групп из чеченской диаспоры, все в новых дубленках, но стоят молча.

Обстановка накалялась с каждой минутой.

– Стрелять, стрелять и стрелять! – рычит мужчина в потертом пальтишке в сторону "красных".

– Я тебя запомнила, демократ проклятый, первого повешу! – кричит женщина с портретом Ленина.

Сцепились две старухи:

– Это вы, коммунисты, во всем виноваты!

– Это вы, демократы, все развалили!

Обе наверняка выполняли одни пятилетки, да и пенсии получают одинаковые.

– Я не гражданин, а господин, – цедит сквозь зубы мужчина из "новых русских", когда какая-то женщина попросила его посторониться.

– Я "Белый дом" два раза защищал! – кричит какой-то старик.

– Ну и дурак ты старый! – отвечает ему бойкая бабулька.

Демократы тщетно пытаются организовать здесь свой митинг, но переорать Анпилова невозможно и они отходят к ступенькам кинотеатра "Россия". Многие из толпы перебегают туда-сюда, чтобы послушать ораторов из обоих лагерей. Оказывается обе стороны против ввода войск в Чечню, и те и другие осуждают президента.

– Давайте объединимся, если сейчас мы вместе!

– С коммунистами? Ни за что!

"Гай-дар! Гай-дар!" – скандирует толпа. Появился Егор Тимурович, что-то говорит сразу в три мегафона, но у Анпилова глотка как луженая. Выступают один за другим С. Юшенков, К. Боровой, еще несколько депутатов Госдумы. Все осуждают ввод войск в Чечню.

Появилась Валерия Новодворская, в роскошной шубе, с группой седых мальчиков. И она тоже против решения президента: "Ввод войск в Чечню – это крах демократии в России!"

– На Кавказ хочу ездить отдыхать! – орет какая-то баба пудиков этак шести-семи весом.

"Красные", услышав выступления Гайдара и Новодворской, напирают все сильнее и вот уже оттесняют митинг демократов с площадки перед кинотеатром. Чудом не дошло до схваток, насколько разгорелись страсти.

– Я спрашиваю майора милиции, – говорит В.Новодворская, – почему вы не разгоняете коммунистов, у них же несанкционированный митинг. Так он мне отвечает: "Мы их боимся!"

Ее осторожно, поддерживая за локотки, сводят вниз по лестнице.

– Давайте уйдем, а то опять начнут про жидо-масонский заговор кричать, – говорит она. Вокруг нее суетятся ее сторонники: "Лера! Лера! Скорей в машину!"

Анпиловцы берут верх, сопровождая победу радостными возгласами. Одна группа затянула "Вставай, проклятьем заклейменный...", другая – "Вставай страна огромная...", но тоже кто в лес, кто по дрова. Еще час-другой кипели страсти, люди доказывали друг другу, что нельзя было вводить войска в Чечню. А Александр Сергеевич стоял и грустно смотрел на своих потомков...

2. Первый пленный

Обреченные

Одиннадцатого декабря 1994 года батальон подполковника Виталия Серегина в составе Шумиловского полка оперативного назначения внутренних войск двигался колонной по дороге от Хасавюрта к чеченской границе. Полк, охраняя важные объекты и поддерживая общественный порядок в населенных пунктах вдоль шоссе, должен был обеспечивать ввод в Чечню танкового корпуса генерала Льва Рохлина.

По численности батальон был чуть больше роты – 120 человек. Большинство солдат – молодые, необстрелянные, всего пять дней, как прибыли в Дагестан, собраны из милицейских частей округа. Стрелять, тем более по мирным жителям, к этому солдаты были не готовы психологически.

Командиры боевиков хорошо просчитали ситуацию. Они понимали, что русские солдаты не будут стрелять по женщинам с грудными детьми, окружившим колонну бронетранспортеров. Возможно, боевики знали, что полк получил приказ: "Огонь не открывать!" Дагестанская милиция в это время самоустранилась от конфликта между Чечней и Россией и не мешала боевикам.

У подполковника Серегина было два выхода: пролить кровь мирных жителей или сдаться в плен, надеясь на помощь своих или на политическое разрешение конфликта.

Боевики, прикрываясь толпами женщин и детей, захватили в плен 58 солдат и офицеров батальона, в том числе и подполковника Серегина. Предчувствуя трагический поворот событий, он сделал все, чтобы к боевикам не попало тяжелое оружие его батальона. Успел сообщить о ситуации командиру полка. Тот послал помощь – пропагандиста с громкоговорителем. Он разделил участь своих товарищей.

– То, что мы в этой стцации не применили оружие на территории Дагестан, было правильным решением, – считает Виталий Серегин, – Если бы мы начали стрелять, против нас поднялись бы все дагестанцы. Это привело бы к расширению конфликта. Чеченцам только этого и надо было, чтобы пролилась кровь.

Но если бы батальон тогда применил оружие, по-другому сложились бы судьба многих его солдат, в том числе и подполковника Серегина...

– Сейчас, в такой же ситуации, на этом же месте, первая моя команда была бы: "Огонь!" – сказал Виталий Серегин.

"Наши стоят, копошатся вдали..."

Тогда, 11 декабря 1994-го, никто не мог представить, что в Чечне начинается настоящая война.

Пленных, всех 58 человек, отвели в школу Хасавюрта. Офицеров держали отдельно.

Парадокс ситуации был в том, что чеченцы захваитли российских военных на территории Дагестана, неподалеку до границы с Чечней стояли другие подразделения полка. Пленные надеялись на скорую помощь товарищей. Вы...

– В час ночи, откуда ни возьмись, вдруг приезжают корреспонденты ОРТ, Си-эн-эн, потом НТВ, – вспоминает Виталий Серегин. – И стали нас снимать, расспрашивать, зачем мы сюда приехали. Мы отвечали, что прибыли охранять важные государственные объекты на территории Дагестана..

Корреспонденты российских телекомпаний быстро примчались на приглашение боевиков снять первых пленных, но никто из них не рассказал о месте их нахождения российскому командованию, чтобы то могло предпринять попытку их освобождения.

– Около шести утра двенадцатого декабря нас подняли. Вижу, на улице стоят две "Волги" и иномарка. Нас, восьмерых офицеров, посадили в машины, -продолжает Виталий Иванович. – Вокруг стояли чеченцы в форме президентской гвардии, увешанные оружием. И повезли нас из Хасавюрта в сторону Чечни по трассе Ростов – Баку. Проехали мимо места, неподалеку от которого находился командный пункт нашего полка. Кто-то нас должен спасти! Наши стоят, копошатся вдали...

Чеченцы совершенно открыто провезли пленных по дороге, вдоль которой недалеко стояли подразделения полка. Никаких наших блокпостов не было. На границе с Чечней стоял дагестанский ОМОН. Милиционеры не проверили кавалькаду машин с вооруженными людьми и спокойно подняли шлагбаум.

Первая встреча с Масхадовым

Через несколько часов пленные росийские офицеры оказались в Грозном, на площади Минутка.

– Нас поместили в подвале библиотеки рядом с Домом правительства Чечни, – рассказывает Виталий Серегин. – На следующий день привезли еще одиннадцать человек, экипаж бронетранспортера, который ночью заблудился и "залетел" в Чечню.

К пленным пришел сам Аслан Масхадов, стал расспрашивать кто и откуда. Случайно подполковник Серегин увидел его карту с обозначением дислокации российских войск, готовившихся к походу на Чечню. Потом начали допрашивать прокуроры Чечни: "Зачем вы пришли в Ичкерию?" Завели на пленных дела, сфотографировали.

– И опять приехали корреспонденты – из Египта, Иордании, других стран, кого только не было. С особым удовольствием снимали нас поляки, "братья-славяне", – вспоминает Серегин.

Сразу вспомнили о Боге

А через несколько дней российские войска начали штурм Грозного.

– Кто-то из чеченцев накануне предупредил нас, чтобы мы легли спать на пол. Так и сделали. Начались бомбежки. Все почему-то сразу вспомнили о Боге. За стенкой в подвале стояли ящики с противотанковыми минами. Если бы в наш дом попала бомба, от нас ничего бы не осталось. Видел, как на площадь 31 декабря влетели наши танки и БМП, как они горели. Когда начался бой, дед-чеченец сломал замок в подвале и предложил всем нам уходить. А куда мы пойдем? Везде чеченцы и идет бой. Решили остаться в подвале.

Подвал стал пополняться пленными из Майкопской мотострелковой бригады, которая первой вошла в Грозный вечером 31 декабря.

–За ночь привели двадцать четыре человека, в основном танкистов, вспоминает Виталий Серегин, – Из них человек шесть-восемь – раненые. У меня был фельдшер, оказал им первую помощь. Одного лейтенанта чеченцы стали допрашивать и он рассказал, что из своего БМП сделал сто выстрелов. Чеченцы вывели его и расстреляли. Был среди пленных штурман вертолта. Тоже расстреляли бы запросто. Мы посоветовали ему говорить так: отказался бомбить и был направлен в наказание в пехоту, так и попал в плен.

Сгоревшие солдаты

Несколько дней относительного затишья, а потом – новый штурм. Пленных в подвале прибавилось.

– В Рождество к нам пришел батюшка, – говорит Серегин. – Спрашиваем его: "За какие грехи мы здесь? Людей не убивали, не калечили". – "Крест божий!" Потом пришли правозащитник Сергей Ковалев, кто-то из "Яблока", похожий на Ленина. Опять снимали на видеокамеру. Правозащитники говорили, что нечего нам было сюда приходить. Кинули нам по пачке сигарет, да и то неполные... Ковалев предлагал подписаться под петицией о прекращении войны. Я отказался.

На следующий день после Рождества пленных вывели на площадь перед дворцом собирать в кучу трупы убитых русских солдат, чтобы их не ели собаки.

– Сгоревшие в БМП солдаты были такими маленькими... – вспоминает Серегин.

Кольцо российских войск вокруг дворца Дудаева сжималось, и пленных перевели в подвал этого здания.

– Здесь нас было семьдесят шесть человек. Из них шестнадцать – офицеры, прапорщики и контрактники. Я был старшим по званию, все меня слушались. Хлеб и воду делили поровну, следил, чтобы раненые поели. Каждую ночь к нам на артиллерийском тягаче приезжали солдатские матери, искали своих сыновей среди пленных и забирали, если находили. Я попросил одну женщину переслать домой записку, что я жив. Отказалась. Потому что я офицер, а не солдат. Зато этот же тягач привозил не только солдатских матерей, но и боеприпасы чеченцам.

Надежда висела на волоске

Семнадцатого января боевики, защищавшие дворец Дудаева, начали одеваться в марлю, готовиться к прорыву. Пленных разделили на группы и заставили нести раненых и убитых чеченцев.

– Мне досталось нести "жмурика". Вышли из дворца – никто не стреляет, продолжает Серегин. – Ушли за Сунжу. Как можно было не заметить три сотни людей, уходящих из дворца в разных направлениях...

Российские войска заметили прорвавшихся, но поздно. Постреляли вдогонку. Догонять не стали. Еще несколько дней пленные и охрана, а с ними и штаб Масхадова находились в черте Грозного, в какой-то больнице. Там всех пленных солдат разобрали матери. Чеченцы освобождали их тогда охотно. Отпущенные из плена российские солдаты были информационным оружием Мовлади Удугова, этого чеченского Геббельса.

Подполковника Серегина и майора Дедегкаева вскоре отделили от этой группы пленных и они оказались в роте охраны президентской гвардии Дудаева. Чеченцы переезжали с пленными с одного места на другое.

– Видел, как наши вели бой за Аргун. Несколько раз приходилось видеть Масхадова и "товарища" Басаева, – вспоминает Виталий Иванович. – Возили в Шали, Ведено. Здесь нас бил каждый желающий, дней восемь подряд. Отольют водой и снова бьют. Предлагали перейти к ним на службу. Особенно били пацаны 13-15 лет, это настоящие зверьки. Но не так тяжело было физически – дадут пару и теряешь сознание, как морально, выслушивать оскорбления.

В боях с российскими войсками таяли отряды боевиков. Казалось, вот-вот свобода.

–Летом девяносто пятого, например, в первом мусульманском батальоне оставалось всего двенадцать человек, во втором – десять, – рассказал Виталий Серегин, – Это были дагестанцы, кумыки, ногайцы, казахи, узбеки. Оставалась их горсточка. Но наши объявили очередное перемирие и чеченцы стали собирать новые отряды из пацанов, учить их воевать.

Они узнали друг друга

Без девяти дней девять месяцев провел подполковник Виталий Серегин в чеченском плену. Девятнадцатого августа 95-го через посредников чеченцы обменяли его на нужного им человека.

– На следующий день я был в Ханкале, у генерала Романова, рассказывает Виталий Иванович. – Он обнял меня, расцеловал.

Еще немного – и встреча дома с родными и друзьями.

После возвращения из плена Виталию Серегину по делам службы не раз приходилось бывать в Дагестане, в тех самых местах, где он был взят в плен. Дагестанские милиционеры, не без помощи которых попали в плен российские солдаты и офицеры, теперь радушно улыбались полковнику Серегину. Он пытался найти своих старых знакомых, которые держали его в плену. Одного, это было до начала второй кампании, встретил на границе Чечни с Дагестаном. Чеченец стоял за шлагбаумом и ухмылялся. Они узнали друг друга.

3. "ТОЛЬКО РАНЕН? ОЙ, СПАСИБО ВАМ..."

Гарнизонный дом офицеров, комната No26, здесь расположен временный информационный центр, где по телефону можно справиться о судьбе военнослужащих 22-й армии, подразделения которой находятся сейчас в Чечне.

– Центр был создан третьего января, – рассказывает старший офицер отдела воспитательной работы штаба армии А. Яковлев, – по приказу командующего армией генерала Ефремова. Части были подняты по тревоге, поэтому, чтобы не было слухов и чтобы успокоить родителей, и организована "горячая линия".

В сутки раздается несколько десятков звонков, телефон действительно "горячий".

– Вот сегодня до обеда – 24 звонка, – говорит дежурный офицер, Обращаются к нам родители военнослужащих не только нашей армии, но и частей внутренних войск, ВДВ, погранвойск.

В комнате на стенде – длинный ряд телефонов, по которым надо звонить, чтобы узнать о судьбе сына, у дежурного – списки воинских частей, находящихся в Чечне, раненых. На списке госпиталей, куда направляют раненых в Чечне, насчитал 9 адресов. Одно это уже говорит о масштабе боевых действий.

– Много раненых прибыли на излечение в медсанчасти армии, а 14 человек мы отправили на излечение домой, – рассказывает дежурный офицер. – Сначала были в основном с ожогами и контузией, потому что действовали в бронетехнике, потом – с пулевыми ранениями, и чаще всего в конечности.

Наш разговор прерывает звонок.

– Кемеровская область? Очень плохо слышно! Назовите фамилию сына.

Через несколько секунд дежурный отвечает: – Ваш сын убыл в Чечню, находится в селе Толстой-Юрт, в боевых действиях не участвует, занимается патрулированием и сопровождением колонн.

По этому телефону звонят со всех концов России, даже из Петропавловска-Камчатского.

– Мамы часто плачут? – спрашиваю дежурного.

– Очень, – отвечает дежурный офицер. – Многие пытаются на нас злость сорвать, многим надо выговориться.

На гневные звонки матерей здесь стандартный ответ: "Мы выполняем приказ Верховного главнокомандующего, президента России, он избран всем народом и, значит, выполняет волю всего народа".

Стало быть, и по воле матерей их сыновья находятся в Чечне...

– Младший сержант Макаров? – переспрашивает дежурный офицер. – У вашего сына сквозное ранение плеча, он госпитализирован. Не плачьте, успокаивает офицер мать солдата. И тут же мне: – Скажешь, что их сын ранен, – рады...

Очень часто, однако, оказывается, что сын служит далеко от Чечни и в таких войсках, которые никак не могут быть использованы, но ленится написать домой.

– Вот, например, Васин Николай, – говорит дежурный офицер, – с ноября матери не пишет, хотя служит в ПВО.

А родители с ума сходят от неизвестности.

... В МЕШКЕ – ОДИН КОНВЕРТ

По сообщению прессы, все желающие поддержать морально солдат из подразделений Нижегородского гарнизона, проходящих сейчас службу в Чечне, могут написать письма и прислать их в редакцию. В ближайшие дни в Чечню пойдет авиаборт с гуманитарной помощью и почтой.

И много ли, думаете, писем своим землякам написали нижегородцы? Да всего одно. Это от полуторамиллионного города. Чем это объяснять, не беремся сказать, равнодушием ли, или тем, что жалко денег на конверт.

В годы Великой Отечественной, если вспомнить, девушки писали нашим солдатам гораздо чаще.

4. КОЕ-КТО УЖЕ ПОПРАВИЛСЯ

В гарнизонном военном госпитале сейчас на лечении 9 военнослужащих, выполнявших свой долг в Чечне. Причем ранен из них только один, остальные попали с обморожениями и воспалениями легких.

Всего же из подразделений Нижегородского гарнизона, принимающих участие в операциях в районе Грозного, ранения получили 54 человека, в основном средней тяжести. Часть из них, 14 человек, уже отправлены на побывку домой.

5. ДОБРОВОЛЬЦЫ – ВПЕРЕД!

Начавшие циркулировать по городу слухи, что будто бы в городе проходит частичная мобилизация резервистов, в областном, военном комиссариате решительно опровергли.

А вот набор добровольцев в Чечню, желающих служить там по контракту, продолжается. Туда отправлена первая группа из 10 человек.

6. БЕГУЩИЕ ОТ ВОЙНЫ

Как нам сообщили из миграционной службы областной администрации, количество беженцев из Чечни за неделю увеличилось с 8 семей еще на 7.

В 8 семьях, прибывших в город ранее, было 16 человек, в 7 других – 21 человек. В числе беженцев и семья, где ранен девятилетний ребенок, его, оперировали в нашей больнице.

Все беженцы – русские. Работникам миграционной службы они рассказали страшные истории о своем пребывании в Грозном.

7. КОГО СОЛДАТУ СЛУШАТЬ – МАМУ ИЛИ КОМАНДИРА?

Дом архитектора, актовый зал, сюда по приглашению клуба "Гражданская инициатива" пришли родители солдат, чтобы создать в Нижнем Новгороде комитет солдатских матерей.

Родители надеялись получить какую-то практическую помощь: как узнать о судьбе сына, что делать, если он уже ранен, однако депутат областного законодательного собрания, председатель комитета по правовой политике С. Сперанский сказал откровенно:

– Вас здесь собрали, чтобы вы сами смогли решать свои проблемы.

Зачем же тогда, спрашивается, мы выбирали депутатов, зачем власть вообще, если матери должны сами решать проблемы, которые государство им создало?

Попытка зачитать какую-то резолюцию на имя президента России вызвала гневные реплики:

– Да он не может проспаться, ваш президент!

– Сейчас будут забирать всех подряд, не смотря на болезни! У меня ребенка с тремя сотрясениями мозга взяли!

Когда консультант по работе с военнослужащими областного законодательного собрания Ю. Новиков предложил, было обсудить вопрос, как надо готовить молодежь к армии, из зала закричали:

– Надо детей оттуда вернуть, а не нас воспитывать! На нашу страну никто не напал! Они не только детей, а и нас убивают, будущее наше убивают!

Когда матери высказались и отвели душу, желающим работать в комитете солдатских матерей было предложено поднять руки. Таких оказалось всего семь человек.

В зале находились представители облвоенкомата и гарнизона, которые много могли бы рассказать, но слова им никто не предоставил.

8. СОЛДАТЫ ГОТОВЫ ВЫПОЛНИТЬ СВОЙ ДОЛГ

Штаб Нижегородского гарнизона, короткий разговор с Н. Прозоровым, старшим офицером по связи с общественностью, который только что вернулся из Чечни:

– Сводный полк туда был отправлен 15 января. Все солдаты прошли боевую дополнительную подготовку, нет ни одного первого года службы. Укомплектованность до штата, техника и вооружение тоже полностью, с собой везли даже дрова. Наша часть после выгрузки находится в районе сосредоточения, в боевых действиях в Грозном до моего отъезда участия не принимала. Солдаты живут в палатках, питание отличное, сколько хочешь, обмундирование теплое. Каждый знает свою задачу и общую цель операции. Моральное состояние хорошее. Случаев обморожения в полку нет, нервно-психических срывов – тоже, очень жесткий контроль командиров за гигиеной. Когда мы туда входили, население встречало нас в целом дружелюбно, особенно когда ехали эшелоном по Ставропольскому краю. Противник явно почувствовал: идет сила. Хотел бы успокоить родителей: у нас опытные командиры и хорошо обученные солдаты, все они готовы выполнить свой долг.

Итак, если многие родители хотели бы как можно скорее вернуть своих сыновей, сами они готовы слушать своих командиров и выполнять приказы.

Но помощь нашим солдатам все же нужна. Они рады будут получить от земляков домашние консервы, сладости, сигареты. А посылки можно приносить на Нижневолжскую набережную, в красные казармы. Оттуда они будут направлены по назначению.

9. ИВАН СКЛЯРОВ: "НАДО НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЬ ВОЙНУ!"

В Чеченской республики побывала делегация в составе председателя президента России по Нижегородской области Е. Крестьянинова, губернатора области Б. Немцова, главы администрации Нижнего Новгорода И. Склярова и командующего Приволжским округом внутренних войск генерала Б. Максина. Делегация доставила в распоряжение Шумиловского полка внутренних войск гуманитарный груз и на месте ознакомилась с обстановкой в регионе.

Вот что рассказал об этой поездке И. Скляров:

– Побывали мы в Хасавюртовском районе Дагестана, где Шумиловский полк сдерживает группировку боевиков Дудаева, численностью до 7 тысяч человек, в Северной Осетии, подъезжали и на 30 километров к Грозному. В Моздоке встречались с Грачевым, Ериным и Степашиным. На месте ознакомились с жизнью наших солдат. Сколько там сейчас нижегородцев, никто точно не скажет, потому, что подразделения переброшены со всей России, даже с Дальнего Востока. В Моздоке видели, как идет перегрузка убитых и раненых, впечатление, конечно, осталось тяжелое. Шумиловский полк располагается в поле, люди живут в землянках, по 15 человек. Настроение у солдат нормальное, но очень много больных. Подаркам от земляков все обрадовались. Осталось впечатление, что внутренние войска организованы лучше, чем армия. Вручили наиболее отличившимся 20 наручных часов, как раз в это время вручали в полку правительственные награды – 4 ордена и 13 медалей.

Много неразберихи, а ее не должно быть, угнетает и большая гибель солдат. Очень много беженцев, в Хасавюртовском районе их до 150 тысяч. На встрече с Грачевым мы заявили ему, что быстрее должны решаться вопросы снабжения, особенно лекарствами, замены войск.

В целом же обстановка в Чечне очень серьезная, и чувствуется, что это надолго. Нужна переоценка действий правительства. Надо спрашивать с правительства: почему военные действия начались без должной подготовки? Солдаты вообще не понимают, зачем они там. Главная задача сейчас остановить войну любыми средствами.

Ночью была у нас встреча с полевыми командирами чеченцев, обсуждали вопрос о возвращении наших солдат, взятых в заложники, их 18 человек. Это дело осложняется тем, что все они раскиданы по разным населенным пунктам. Но все же чеченские командиры обещали разрешить этот вопрос.

Все мы должны понять: в Чечне идет самая настоящая война, без всяких прикрас.

10. МЕРТВЫМ НЕ НУЖНЫ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

В Чечне побывали С. Дмитриевский и И. Каляпин, которые находились там в качестве наблюдателей от нижегородской организации Международного общества прав человека. Вот что рассказали они вашему корреспонденту.

– Какова была цель вашей поездки?

– Мы хотели уяснить, были ли основания для ввода войск в Чечню, в каком положении находятся там военнопленные федеральных войск и как поступает туда гуманитарная помощь. В Чечне мы были 5 дней, из них 3 дня в Грозном, в расположении чеченских ополченцев. Ходили везде свободно, где хотели.

– Какие у вас самые яркие впечатления от этой поездки?

– Прежде всего, мы испытали шок от сталинградской панорамы Грозного. Город – как после ядерной бомбардировки, многие дома в развалинах, кругом остатки реклам, на улицах то и дело попадаются хвосты ракет. Чеченцы показывали нам шариковые и игольчатые бомбы. И в те дни, когда мы были – это 18, 19 и 20 января, – город подвергался интенсивному беспорядочному обстрелу из всех видов оружия.

– Вы видели пленных российских солдат?

– В общей сложности около пятидесяти человек. Говорили со многими из них. Жалоб на плохое обращение со стороны чеченцев не было. Разговаривали с нашими земляками, подполковником и майором, документы майора привезли, это Афонин Вячеслав Сергеевич, воинская часть 3671, Богородск, передадим их его жене. Находятся пленные в районе площади Минутки. Среди них есть раненые, много контуженных. Говорили долго с одним старшим лейтенантом из Новокузнецка. Он написал матери письмо, в котором в конце добавил: "Мама, берегись бомбежки". Многие пленные в шоке...

– Какова, на ваш взгляд, степень боеспособности чеченцев?

– У них кадровые командиры, все настроены воевать до последнего. Думаем, что и сейчас чеченцы контролируют около половины города. Сплошного фронта там нет. В Грозном, нам сказали, действует постоянно не более тысячи ополченцев.

– Вы были и в сельском районе, там тоже все с оружием?

– С оружием примерно 80 процентов чеченцев, автомат у них уже как часть национального костюма.

– Как сами чеченцы относятся к Дудаеву?

– Его поддерживают примерно половина населения. Многие ругают за мясорубку, которая происходит в Грозном, другие говорят, что Дудаева чеченцам сам Аллах послал. Мы почувствовали, что защищают там не столько Дудаева, сколько свои дома. К русским там отношение в целом нормальное. Но Ельцин для них теперь – второй Сталин.

– На ваш взгляд, когда там все закончится?

– Прогноз у нас самый мрачный. Победить чеченцев невозможно.

– Вы видели гуманитарную помощь?

– В Грозном – нет. Она вся прибывает в Моздок.

11. ЧЕЧЕНСКИЙ КОНФЛИКТ ГЛАЗАМИ...

"Нижегородской гвардии"

Из командировки в Чечню вернулся отряд "Нижегородской гвардии" (так называется подразделение ОМОНа УВД), который нес там в течение 45 суток службу по охране шоссе Беслан-Грозный. Пять человек из этого отряда встретились с представителями нижегородской прессы, рассказали подробности командировки, а также выразили свою точку зрения на происходящие там события. На всякий случай мы опускаем фамилии этих парней, тем более что говорили они, дополняя друг друга.

– На шоссе Беслан-Грозный всего 19 застав, мы несли службу на трех, ближайшая к Грозному – в двух километрах. Обеспечивали продвижение колонн с продовольствием, боеприпасами, техникой.

– Стрелять приходилось каждую ночь. Но первыми огонь мы никогда не открывали. Палили по нам с 800, 600 и даже с 200 метров.

– Отряд во время этой командировки убитых не имел, но ранен был командир, подполковник А. Васильев. Ранили его из проходящих "Жигулей", автоматной очередью.

– Наше присутствие помогло сохранить жизни многих солдат и беженцев. Часто можно было слышать: "Ребята, быстрее расправьтесь с Дудаевым". Говорили это не только русские, но и ингуши, и осетины.

– С первым сопротивлением мы столкнулись еще в Назрани. Там горели грузовики, были толпы людей, вперед боевики запускали женщин и детей.

– Нашу авиацию мы видели только один раз – пролетала пара самолетов, а так обычно вертолеты.

– Средства массовой информации события в Чечне освещают необъективно, только с точки зрения чеченцев. Почему никто не призывает к милосердию, к нашим солдатам?

– Моральный дух наших солдат очень высокий. Многие плохо обучены, это правда. Десантники и морская пехота действовать не умеют, были случаи, когда у них чеченцы отбирали оружие.

– То, что комитеты солдатских матерей приезжают в Чечню, чтобы забрать своих детей, свидетельствует о слабости нации. Это пресса во многом виновата, что так упал престиж армии. Пресса часто берет непроверенную информацию. Мы еще только в Ростов прибыли, а уже пошли слухи, что мы в плену.