Текст книги "Фанткритика — это просто"

Автор книги: Валерий Окулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

КОГО ЗА ГРАНЬ ПОСЛАТЬ
(Что же все-таки такое «фантастика»?)

Содержание книги, а зачастую и точку зрения автора нередко удается понять уже из заглавия. Однако в данном случае надежда на это невелика.

Ю. Кагарлицкий. Что такое фантастика?(1974)

Среди вопросов анкеты, предложенной участникам Международной научной конференции «Русская фантастика на перекрестье эпох и культур», прошедшей в марте 2006 года на филфаке МГУ, был такой: С какими проблемами столкнулись Вы как исследователь фантастики? Ответы очень примечательны: неконкретность понятия «фантастика», отсутствие четких однозначных характеристик той или иной разновидности фантастики…

Из советских энциклопедий и словарей можно узнать, что:

Фантастика – специфический метод художественного отображения жизни, использующий художественную форму-образ, в котором элементы реальности сочетаются несвойственным ей способом – невероятно, «чудесно», сверхъестественно…

Такое определение сформулировал Р. Нудельман в седьмом томе «Краткой литературной энциклопедии»(1972). А вот что можно извлечь из «Советского энциклопедического словаря»(1984):

Фантастика – форма отображения мира, при которой на основе реальных представлений создается логически не совместимая с ними («сверхъестественная») картина Вселенной… В художественной литературе фантастика… может выражать миросозерцание автора и целой эпохи…

Изложено замечательно, но совершенно неконкретно! Практической ценности не имеет и определение В. Муравьева из «Литературного энциклопедического словаря»(1987), хотя оно все же более понятно:

Фантастика – разновидность художественной литературы, в которой авторский вымысел от изображения странно-необычных, неправдоподобных явлений простирается до создания особого – «чудесного» мира.

Сакраментальный вопрос обострился после ознакомления с первым томом «Библиографии отечественной фантастики» К. Бритиковой и Л. Смирнова, добравшимся до меня на «РосКоне-2007». Конечно, «непонятности» возникали и ранее. Вот в ноябре 2006 года вышел специальный номер журнала «Знамя», посвященный «фантастическим возможностям русской словесности», а в списке «Отечественная фантастика за 2006 год», подготовленном Международным Центром Фантастики к РосКону, из 11 несомненно фантастических прозаических сочинений, помещенных в том номере, фигурируют лишь 4! Редакция журнала (не один человек) определила, это – «фантастика». Другая группа критиков и библиографов эти произведения «фантастикой» не считает… Разве не странно? Но исходя из наших реалий – совершенно нормально…

В таком состоянии отечественное фантастоведение находится не один десяток лет. Я приведу обширную цитату из предисловия АБС к книге, вышедшей в 1969 году в Одессе: «На титульном листе этой книги значится: Повести. Автор не пожелал определить произведения, включенные в сборник, как НФ или просто фантастические. И хотя произведения несомненно принадлежат к виду литературы, именуемому фантастикой, тем не менее мы понимаем автора. Споры о том, что такое фантастика, идут у нас уже много лет… Последнее время дискуссии эти несколько поутихли: одним спорщикам надоело, другие поняли, что оппонентов не переубедить, третьи настолько утвердились в своем мнении, что больше не видят в спорах необходимости. Большинство же осознали, что спор этот в значительной степени беспредметен и что строгое безукоризненное определение никому, кроме отъявленных педантов, не нужно…»

C мэтрами спорить трудно, но – надеюсь, можно? Понятно, что уж в нашем нынешнем (демократическом) обществе каждый волен сам для себя определять: фантастика/не фантастика! Но для «общего» употребления, для той же библиографии, необходимы какие-то рамки, та пресловутая «грань» – если вспомнить когда-то популярное выражение «на грани фантастики». Вот современные читатели – завсегдатаи «сети», считают: «Долой объективные критерии, да здравствует субъективизм!» Ведь в интернет-опросе на тему «Что позволяет отнести художественное произведение к фантастике?» 37 % ответило: «личное мнение, которому никто не указ»!

Беда фантастоведу-библиографу с этим «личным мнением»… С одной стороны – разговоры о загоне фантастики в «гетто», а с другой – «фантастика без берегов»! О первой летней «книге недели» (так называется рубрика «Книжного обозрения») – «Красный сфинкс»(История русской фантастики от В. Ф. Одоевского до Бориса Штерна) (2007) Геннадия Прашкевича – рецензент П. Дейниченко написал: «Скептики скажут: это очередная попытка соединить фантастику с так называемой „большой литературой“, вот потому-то гиганты Гоголь, Булгаков, Платонов соседствуют с бароном Брамбеусом, Казанцевым и Платовым»… Опять «за рыбу деньги» – «гиганты» эти, что же, отношения к фантастике не имеют?!

Все вышеизложенное стало меня волновать выше пределов благоразумного спокойствия как раз после тщательного просмотра «Библиографии отечественной фантастики», в которой не только Гоголю и Булгакову отданы 31 и 12 страниц текста соответственно (что совсем неплохо), но и Леониду Андрееву с Максимом Горьким – 25 и 16 страниц! (Александру Беляеву – 17).

Я понятие «фантастика» трактую очень широко, но все же до той самой «грани»! До грани невероятного, чудесного, сверхъестественного – как следует из большинства определений фантастики, приведенных выше (лишь Муравьев относит к фантастике и «странно-необычные» явления). Самым разумным было бы следовать «формуле» Юлия Кагарлицкого, считавшего текст «фантастическим», если «ФАНТАСТИЧЕСКОМУ ОБРАЗУ ИЛИ ФАНТАСТИЧЕСКОЙ ИДЕЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ ВСЕ В ПРОИЗВЕДЕНИИ». А не поддаваться на замечательно «наивное» определение К. Фрумкина, выведенное им в своей книге «Философия и психология фантастики»(2004):

Фантастика есть изображение фактов и событий, не существовавших в реальной действительности…

Тот сам признает, что «оно может вызвать насмешки»! И действительно, несерьезно… Этак можно к «фантастике» всю «боллитру» приписать.

Теоретическое основание [этакое «Foundation»] фантастики как в советское, так и в «демократическое» времена мало интересовали отечественных научных работников – очень уж «скользкое основание» …Вот немка из ФРГ Вера Грааф еще в 1971 году включила в свою книгу «Homo Futurus» статью «К понятию определений НФ-литературы»(Zum Begriff der SF-Literatur-Definitionen). Отечественная обширная монография Т. А. Чернышевой «Природа фантастики»(1984) только все «запутывает» – специфический «научный» стиль не всем по зубам…

В сборник материалов уже упоминаемой конференции включена работа Е. Н. Ковтун «Фантастика как объект научного исследования». В ней четко сформулировано: «Одной из главных задач науки о фантастике является ответ на вопрос, что такое фантастика в строгом „академическом“ понимании термина». Тут же следует замечательное высказывание: «Окончательный ответ на вопрос о сущности фантастики и границах понятия „фантастическая литература“ едва ли когда-нибудь будет дан»!

Ковтун совершенно справедливо полагает, что к «фантастике» следует относить только те произведения, в которых элемент необычайного играет хоть сколько-нибудь существенную роль, в достаточной степени определяя облик и художественную специфику текста.

Она предлагает (в который уж раз!) «приступить к созданию общей теоретической базы (терминологический аппарат, принципы исследования и т. п.), авторитетных коллективных энциклопедий и словарей». Тут же утверждая: «Сегодня фантастоведение отнюдь не переживает подъема»…

К сожалению, в отечественной библиографии совсем не прижилась система кратких пометок «типа» произведений, предлагаемая И. Г. Халымбаджа еще 20 лет назад: (нф) – НФ, (ф) – фантастика [фэнтези], (у) – утопия, (ау) – антиутопия, (сс) – современная сказка, (ю) – юмореска, (э) – произведение с «элементами фантастики» и т. д. Вот и получается, что соседствуют в библиографических списках утопии и серьезные НФ произведения с юморесками, сказками для дошкольников и даже с либретто опереток – а где что, незнающий никогда и не поймет. У поляков уже в 80-е годы обозначения широко использовались, было еще и деление «для взрослых» и «для детей». Рассказы Лавкрафта могли обозначаться аж трехсложно: AF/ASF/W, что означало «фантастика для взрослых»/«НФ для взрослых»/«хоррор».

Время течет, а в России мало что меняется… И сейчас не ясно, кого посылать за «грань фантастики» – когда «как бы фантастично», но еще не фантастика! Кто ее сейчас будет искать, эту грань… Других проблем у «исследователей» нет, что ли!..

КОРОТКО О КНИГАХ

Мэри Шелли. ФРАНКЕНШТЕЙН. ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК
Ладомир, Наука, 2010

Литературное творчество Мэри Шелли (1797–1851) давно уже достояние мировой культуры. Но вот с переводами на русский не складывается. Даже культовый ныне «Франкенштейн» был издан на русском языке только в 1965 году, и лишь через сорок пять лет пришла пора другому известному роману писательницы. «Последний человек» (1826), посвящённый «Адаму последнему», с его эсхатологическим сюжетом не приобрёл зловещей сенсационности «Франкенштейна», хотя общее у них явно есть – «вселенские» путешествия, экзистенциальные испытания личности, волею судеб вовлечённой в трагические жизненные обстоятельства.

Действие романа развёртывается в последней трети нашего XXI века. К 2070 году, благодаря техническим (есть даже воздухоплавание) и политическим достижениям, человечество всё же достигает желанного «просперити». Но предчувствие некой «вселенской катастрофы» – оно же в крови. В 2092 году, через 600 лет после открытия Америки и изгнания евреев из Испании, надвигается беда… Череда бедствий: землетрясения, бури, чума, зараза и голод, повергают в запустение Кито, Мехико, города Америки, равнины Индостана, переполненные жилища китайцев; толпы эмигрантов наводняют запад Европы… Пол-Англии оказывается под водой, Рим и Пиза затоплены, в Германии и России урон ещё грандиознее! Бури, наводнения и ядовитые ветры «превысили меру страданий»! К сожалению, в таких экстремальных обстоятельствах человечество лучших своих качеств не проявляет – всюду «Содом и Гоморра»…

Остаётся в живых лишь Верони Лайонелл, его-то рукопись, найденную в Сивиллинной пещере, и публикует автор «Франкенштейна». Это обстоятельство несколько мешает адекватному восприятию текста, ведь авторское уведомление о его происхождении довольно абсурдно… Но искусство мотивировок 180 лет назад ещё не было развито. В 2100-м, последнем году человечества, герой решает описать произошедшее. «Тени… внемлите истории последнего человека…» На лодке, с несколькими книгами Шекспира и Гомера, с провизией и псом, он плывёт к морю… Жизнь всё равно продолжается…

Апокалиптические настроения и антиутопические мотивы сочетаются здесь с историей любви. Это «роман с ключом» – в завуалированном виде изображены фигуры из ближайшего окружения писательницы. Перевод выполнен нашей старейшей переводчицей Зинаидой Александровой, и он – первый. Хотя фрагменты (в другом переводе) уже публиковались несколько лет назад в мало кому известном журнале «Солнечное сплетение».

Анна Каван. ЛЁД
Москва: Ad marginem, 2010

Живой классик мировой фантастики Брайан У. Олдисс причислил некогда автора этого романа к великим мастерам НФ, один из создателей киберпанка Брюс Стерлинг назвал книгу шедевром жанра «слипстрим», известный фантастовед Вл. Гаков написал об авторе статью в отечественной «Энциклопедии фантастики», но только сейчас последний роман Каван издан на русском. Странный роман, интересный роман…

Вроде бы из-за взрыва некоего «ядерного устройства» происходит смещение полюсов и изменение климата: «Лёд день за днём наползал на планету». Но посткатастрофический ледяной мир лишь декорация истории маниакальных поисков (а затем и потерь) одним из главных персонажей девушки-психопатки с белыми волосами… В странном мире романа-завихрения реальность для героя что-то «вроде неизвестной величины»; уверенность, что с ним что-то не так, не оставляет читателя с начала романа. Сам герой формулирует позже: «У меня возникло удивительное ощущение, что я живу одновременно в нескольких измерениях, и измерения эти, находя одно на другое, создавали невообразимую путаницу».

Роман изобилует странностями: у героев нет имён (одного из вечного треугольника называют «Правителем»), хронотоп не локализован, главный герой подвержен «видениям», неожиданно врывающимся в текст, и бесследно рассеивающимся затем, высвечиваются «тёмные уголки подсознания», не подразумевается каких-либо псевдонаучных объяснений… Это и есть «слипстрим», так назвал в конце восьмидесятых Стерлинг – по аналогии с «мейнстримом» – одно из возможных течений литературы. «Завихрение», тут обострённые чувства гораздо важнее логики причинно-следственных связей. Пусть человечеству с его безумной страстью к гибели «пришёл конец», но мы-то ещё живы! «Надо было снова пускаться на поиски. Снова и снова – это было похоже на проклятие».

Многое прояснится, если хоть чуть познакомиться с жизнью автора незаурядной книги. Элен Эмили Вудс Эдмондс (1901–1968) употребляла наркотики более сорока лет, лечилась в психушках, была склонна к суициду, умерла от передоза, но тем не менее написала двенадцать книг реалистической и сюрреалистической прозы, с успехом занималась живописью, фотографией, дизайном, путешествовала по всему миру. Анна Каван – имя героини её романа «Оставьте меня в покое», перед второй мировой писательница официально приняла его вместо девического и двух замужних. «Сестра Кафки» – не зря её так называли!

Келли Линк. МИЛЫЕ ЧУДОВИЩА
Москва: Livebook, Гаятри, 2010

Две премии «Небьюла», одну «Хьюго», Всемирную премию фэнтези, две премии «Локус», премию Британской Ассоциации НФ получила звезда американской «фрик-фэнтези» за те десять повестей и рассказов, что включены в сборник. Книгу, объединённую не только личностью и талантом автора, но и главными героями – детьми и подростками. «Милые чудовища» – это ведь о них, хотя в рассказе «Игра в Золушку» и нет никакой фантастики.

В остальных произведениях её достаточно, в основном это фэнтези и хоррор, но есть и вполне НФ-повесть «Серфер» – о будущем, в котором от США отделились несколько штатов, а Коста-Рика отправила экспедицию на Луну! Но вратаря школьной команды Дорна это, как и очередная пандемия смертельного гриппа или даже пришествие «прекрасных» инопланетян, мало волнует; ведь ему хочется стать всемирно известным футболистом…

Героями рассказов Линк чаще всего становятся вроде бы фрики-чудаки. Это ж надо – сначала положить в гроб умершей подружке свои стихи, а потом решиться раскопать могилу, чтоб их достать оттуда! «Не та могила» – очень странная история о «живых мертвецах». Ещё «страньше» повесть «Магия для чайников»: героиня популярнейшего телесериала для подростков (снимающегося с никому не известными актёрами неизвестно где) просит помощи у сына известного автора ужастиков… Замечательно «запутан» рассказ «Шляпа Специалиста», рассказывающий об игре двойняшек в «Мёртвых» в очень старом доме под названием «Восемь Труб». Замысловата построена повесть «Милые чудовища»: как перемежающиеся истории «К» и «Л» (вроде бы «Л» читает историю о «К»). Фантастики нет почти до окончания – просто Клементина Клири по уши влюблена, а Ли (читая книжку о «К») принимает участие в «Испытании» двух странноватых девчушек – традиция такая в школе для девочек. «Стадия, через которую проходят все девочки» – милые монстры, ничуть не страшнее, чем вервольфы, с которыми они сталкиваются в конце истории… «Конец истории зависит от того, кто её читает. Волк или девочка. Девочка или чудовище, или и то и другое»!

Чудесен «Волшебный ридикюль» бабушки Зофьи из Бальдезивурлекистана! В нём целая деревня живёт лет двести… Это сказка, а есть в книге две истории вполне фэнтезийные. О мальчике Луке и девочке Хальсе – «Колдуны из Перфила». Почти обычные детишки, уверенные, что «ни один колдун не принёс никому пользы», сами становятся волшебниками, старающимися принести людям пользу. История взросления очень необычной девочки – рассказ «Констебль из Абала». Ещё бы, ведь её мать оказалась настоящей богиней! К сожалению, «из богов получаются не самые хорошие люди»…

Все эти гротескно-сновидческие и реально-фантасмагорические истории написаны с такой нежностью к юным героям, что поневоле начинаешь им сопереживать! По праву сорокалетнюю американку «засыпали» призами!

Марго Ланеган. ЧЁРНЫЙ СОК
М.: АСТ, Астрель; Владимир: ВКТ, 2011

Как относиться к появлению в серии этой книги? С одной стороны – новый автор, в отношении которого рекламная аннотация вполне верна: «странные сюжеты, необычайный полёт фантазии». В то же время после прочтения трети сборника сомнения только нарастают… Оригинально, стильно – да, только вот уж «очень необычная фантастика»! Да и фантастична только половина из пятнадцати рассказов известной австралийской писательницы, лауреата семи национальных и четырёх «Всемирных премий фэнтези».

Только за рассказ, открывающий книгу – «Отпевание сестрёнки» – Ланеган получила три премии. Рассказ замечательный, глубоко психологичный – уж настроение писательница умеет передать читателю мастерски – только вот где тут фантастика? Если сравнивать с первыми книгами серии…

Также лишь «нереальны» прекрасный рассказ о любви «Человек Хозяина», странный и гротескный «День красных носов» (с массой поводов для размышлений), рассказы об очередных странных мирах «Дом для многих» и «Деревянная невеста». Есть у Ланеган и более традиционные рассказы – о «Больших», обладающих «беззвучной речью» – «Милый Пиппит», о местных знахарях/колдунах – «Заговор на весну» и «Творец мышей», но вот уже в рассказе «Земные цели», который, конечно, прежде всего о земных делах, Ангел – «смрадное создание»… Необычен и мир рассказа «Визгль», который также совсем не о странных тварях, а о любви девочки-отверженной к парню с более высокой социальной ступеньки… Но «визгль» тут действительно впечатляющ…

Во многих рассказах героями являются дети, а во всех остальных – совсем не взрослые. Сюжеты всё страньше – мальчик принимает роды у Королевы в латах! Да и Медведь ещё тут – это рассказ «Малютка Джейн». В таинственной «Долине Воина» набирается храбрости для защиты обижаемых малышей подросток Андерсон, решается на обратную замену «подменыш» Цериза в рассказе «Дитя Глины».

Выходит фантастика Ланеган за жанровые рамки, любит она играть со стилями и направлениями. Хорошо ли это? Только для любителей и знатоков! Есть, правда, в сборнике рассказ вполне в традициях НФ: о будущем, в котором загубленную природу пытаются заменить биомехами, о будущем с респираторами и электронными датчиками. Будущем, в котором единственным, что не удалось нарушить, осталась смерть… (рассказ «Свет вечный»). Очень хороший сборник рассказов стильного автора, изданный совсем не к месту.

Мариам Петросян. ДОМ, В КОТОРОМ…
Москва: Гаятри, 2010

Эту «большую книгу» читал долго – совсем не хотелось узнать, что там в конце будет, хотелось читать и читать об этом странном Доме… Первое впечатление – «ничего не понимаю» – вскоре сменилось на мнение «сильно написано»! Рельефно и выпукло изображено, а по части психологии – так даже слишком… Вроде бы, всего-то автор пишет об интернате для детей-инвалидов, но «домовая сказка» Петросян такая развёрнутая метафора, что допускает совершенно неоднозначные толкования…

Пацаны ведут «философские» беседы, предводители их «стай» интригуют и конфликтуют, несмотря на то, что в Доме есть свои непреложные законы, исполнение которых иногда требует жертв! Объективно реальная, фантасмагорически невероятная история мальчиков и девочек из странного Дома – это и аллегория нашей «всамделишней» жизни, и исследование «бесконечного тупика» современного существования. Разве не о скачке за предельный барьер на пути эволюции «хомо сапиенс» пишет Петросян, изображая почти что «сверхчеловеков» (пусть они даже без рук или без ног), погруженных в проблемы, обычным людям чаще всего непонятные? У них другая этика, у этих Прыгунов и Ходоков в другую реальность, у Спящих, у Слепого, могущего «сдвигать время». «Никто не виноват в том, что для тебя реальность там…» – заявляет «хозяину» Дома Слепому другой юный мыслитель Сфинкс, остающийся в нашей реальности… Совсем непростое построение огромной книги только усиливает эффект «таинственности»; это при том, что понимаешь довольно скоро – «хэппи энда» ждать не стоит.

За дебютный, совершенно неформатный роман Петросян отмечена пятью премиями, в числе которых – «Странник» за необычную идею, вот уж действительно необычно! В Сети о книге сотни отзывов, и не все они восторженны, есть и резко отрицательные. Книга задела «за живое», ведь «понять человека в человеке» по-прежнему есть желающие, хотя читающих «сталкера с точками» она, конечно, раздражает. Вписать её в какой-либо ряд непросто, вездесущий Дмитрий Быков написал так: «Страшный сон, увиденный книжной девочкой, которая прочитала много фэнтези и ознакомилась с книгой Гальего»… Книга заслуживает более ёмкого и престижного определения, чем «страшный сон». «Слипстрим» – так назвал в конце восьмидесятых годов прошлого столетия один из создателей киберпанка Брюс Стерлинг – по аналогии с «мейнстримом» – одно из возможных течений литературы. По-русски «завихрение»: тут обострённые чувства гораздо важнее логики причинно-следственных связей и совсем не подразумевается каких-либо псевдонаучных объяснений… Всё как у Мариам Петросян!