Текст книги "Загадки русского севера"

Автор книги: Валерий Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

"Выслушав Богов, властители Вселенной разгневались; пламя их гнева изошло из их уст и слилось в огненное облако, подобное горе; в том облаке воплотились силы всех Богов. Из этой огненной тучи, озарившей грозным блеском Вселенную, возникла женщина. Пламя Шивы стало ее лицом, силы Ямы ее волосами, мощь Вишну создала ее руки, Бог Луны сотворил ее грудь, опоясала ее сила Индры могущество Варуны даровало ей ноги, Притхиви, Богиня Земли, сотворила ей бедра, пятки ей создал Сурья, зубы – Брахма, глаза – Агни, брови – Ашвины, нос – Кубера, уши – Ваю. Так возникла Великая Богиня, могуществом и грозным нравом превзошедшая всех Богов и асуров. Боги дали ей оружие. Шива дал ей трезубец, Вишну – боевой диск, Агни – копье, Ваю – лук и колчан, полный стрел, Индра, владыка Богов, свою прославленную ваджру "Да победишь ты!" – вскричали небожители, а Богиня издала воинственный клич, потрясший миры, и, оседлав льва, отправилась на битву. Асур Махиша Тысячи врагов напали на Богиню – на колесницах, на слонах и верхом на конях, – поражая ее ударами палиц, и мечей, и топоров, и коней. Но Великая Богиня, играючи отразила удары и, невозмутимая и бестрепетная, обрушила свое оружие на бесчисленное войско асуров". "..." (Пересказ Э.Н.Темкина и В.Г.Эрмана)

* *

*

Пространная цитата из священного текста, посвященного Великой Богине Кали, приведена здесь не случайно. Чтобы было с чем сравнивать в русской мифологии. А сравнивать с чем есть! Ведь в коллективоно-бессознательной памяти русского народа и по сей день сохранились устойчивые мифологемы, уходящие корнями в общее арийское прошлое. Нужно только повнимательней заглянуть вглубь! Славянская и индийская мифология – ветви одного дерева. Обратимся к общим моментам и пересечениям – они без сомнения свидетельствуют, что образ Великой Богини в древнеиндийском и древнерусском мировоззрении произрастает из единого источника. В вдохновенном панегирике Богине Кали говорится об ее ладонях, которые затмевают небо. Вот оно ключевая фраза. В мировой иконографии Великой Богини она, как правило, изображается с непропорционально большими ладонями, поднятыми к небу (рис.82). Это прямое свидетельство: архаичный образ имеет общее древнейшее происхождение. А как у русских? Оказывается то же изобразительное клише сплошь и рядом присутствует на вышивках, в особенности сделанных северными мастерицами. Кто не видел загадочной фигуры с огромными вознесенными вверх ладонями (рис.83)! Вот оно – зримое свидетельство индоарийской основы русской культуры. Народное искусство сумело сохранить многие устойчивые черты древней идеологии. Уцелели в основном символические образы. Языческие храмы, алтари, идолы, тексты (включая исторические хроники) – все это безвозвратно погибло. Но практически то же самое уцелело в закодированной форме – в виде узоров, смыслозначимых знаков орнаментальных образов. Этнографы зафиксировали факты: еще совсем недавно живы были хранители древнего знания, которые умели "читать" по вышитому орнаменту. Во время свадебного обряда старушки-умелицы объясняли невесте смысл символов, вышитых на венчальном убранстве. Большеруко существо на русских вышивках принято связывать с языческой Мoкошью – единственным женским Божеством, письменно упомянутым в летописях. Имя ее произносится по-разному. Академик Рыбаков зовет ее Макошью. В Словаре Даля она значится, как Макешь. В северных деревнях ее кличут Мокушей – считается, что она по ночам выстригает у овец шерсть для пряжи, а все ночные звуки относят к работе ее веретена. Однако в исходном рукописном тексте летописей (Лаврентьевской, Ипатьевской, Рдзивиловской и других) начертано – Мокошь. Откуда взялась в языческом пантеоне Богиня с таким странным для русского языка именем – сказать толком никто не может. Вопрос считается настолько трудным и запутанным, что некоторые даже не берутся за его объяснение. Те же, кто отважился, чего только не наговорили. Пытались увязать имя Мокоши с финно-угорской традицией и, в частности, с мордовскими (мокшанскими) верованиями. Высказывалось и более экстравагантное мнение: по-еврейски мокош – понятие, обозначающее низших языческих Богов или демонов. Нельзя не заметить и практически абсолютное сходство имени древнерусской языческой Богини с санскритским словом "мокша", означающим прежде всего "освобождение" и "спасение души". На это обратил внимание Г.В. Вернадский во 2-м томе своей многотомной "Истории России". Мокша – одно из ключевых понятий индийской философии и доктрины; в смысловом отношении оно неизбежно сопряжено с понятием судьбы, всегда предопределяющей индивидуальное освобождение (спасение души). Данную интерпретацию поддерживает и Н.Р.Гусева: в ее толковании мокши акцент делается в плане понимания освобождения души от тела, то есть смерти. Между прочим, в неопубликованном "Прологе 1383 года", хранящемся в ЦГАДА (ф. 381, №72) Мокошь так и именуется Мокш (а Хорс – Хурс). Большинство исследователей сходится на предположении, что имя загадочной русской Богини связано со словом "мокнуть" и, следовательно, само Божество связано с водной, речной, морской, озерной, болотной, дождевой, колодезной и прочей стихией (наподобие калевальской Ильматар – "Матери Воды", но "Дочери Неба"). Б.А.Рыбаков предложил иную интепретацию: Макошь = Ма ("мать") + кошь ("жребий") = Богиня Судьбы. Однако архаичный корень "кош" полисемантичен; он образует множество слов с самыми разными значениями: "кокошить" – "бить, колотить"; "кокошь" – "курица", "кокош" (укр.) "петух"; "кокошник" – женский головной убор, а также "кошелек", "кошелка", "кошма". "кошевой", "лукошко" и др. С учетом же чередования гласных "о" и "а" ("кош" R "каш") количество возможных смыслов и их истолкования вообще становится необъятным. Думается, разгадка таинственного имени лежит в несколько иной плоскости. Семантически Мокошь-Макошь то же самое, что и "макушка". Неспроста ведь на Русском Севере она так и зовется – Мокуша. А "макушка" – это всегда верх чего-то: головы, горы, дерева и т.п. Значит, и смысл имени Мокоши следует искать в ее "верховности". При этом, конечно, не исключается. Что смысл "верховности" или "вознесения вверх" предполагал одновременно и "освобождение", "спаскние". В таком случае Мокошь – один из ранних первообразов Спасителя (Спасительницы). Этимологи выводят обычно происхождение слова "макушка" из лексемы "мак". Нет сомнения, что оба слова из одного смыслового и языкового гнезда? Но что же все-таки они означают? В некоторых индоевропейских языках морфема "мак" произносится – mah. В санскрите и современных индийских языках этот корень входит в состав имен, названий и понятий со значением "великий" (Махатма, Махавира, Махаяна, Махабхарата, махараджа и др.). Обращение к истокам позволяет выявить и первоначальный смысл древнего имени, таинственного для поколений, живущих на рубеже ХХ и ХХ1 веков новой эры. Ничего загадочного для наших пращуров в нем не было. Макошь – Великая

* *

* Мокошь – типичная Богиня-пряха. Ее отличительная черта – прядет по ночам (чем занимается днем – неизвестно). В народе повсеместно было распространено поверие: нельзя на ночь оставлять в избе кудель, а то "Мокошь отпрядет". Но прядение Мокоши – далеко не бытовое и не будничное занятие. В мировой культуре прядение – главная функция Богинь Судьбы. По древнейшим представлениям индоевропейцев, человеческое существование – не что иное, как нить жизни, которую прядет Богиня (Богини) или Дева Судьбы (рис.84). У многих народов их три, например, мойры – у эллинов. Сохранились подробные сведения об их воистину космической деятельности. По представлениям древних греков, лучи света соединяют небесный свод и землю. Здесь висит сияющее веретено Ананки-Необходимости – первооснова всего Мироздания. Его вращают три дочери Ананки – Богини Судьбы – мойры: Лахесис (Дающая жребий) воспевает прошлое, Клото (Прядущая) – настоящее, Атропос (Неотвратимая) – будущее. Они-то и распоряжаются участью людей как при жизни, так и после смерти, вручая им заранее уготовленный жребий:

О беспредельные Мойры, о чада любимые Ночи! Вам, о имущие много имен, я молюсь, о жилицы Области мрачного моря, где теплые волны ночные Полным ключом пробиваются в гроте из дивного камня. К области смертных слетаете вы, над землей беспредельной, Мчитесь к кровавому роду людскому со тщетной надеждой, В тонких багряных своих плащаницах выходите в поле Смертных судеб – а там колесницу свою всеземную Гонит тщеславие вечно, и мчится она постоянно Мимо меты, что поставил уклад, упованье, тревога, Издревле данный закон или власть беспредельно благая. "..." Дщери благого отца – о Лахесис, Клото, Атропа! Неотвратимые, неумолимые вы, о ночные, О вседарящие, о избавители смертных в несчастьях... L1X. Мойрам (орфический гимн)

"Ночное" обличие мойр, то, что они – "чада любимые Ночи" прямо роднит их с русской Мокошью: ведь она также является сугубо ночным Божеством, прядущим исключительно по ночам. (Интересно, не воспоминания о долгой полярной и приполярной ночи содержатся в данном архетипе). Аналогичным образом представлялись и древнеримские парки, и древнескандинавские провидицы-норны. Последних тоже три: старуха Урд, зрелая волшебница Верданди и юная Скульд. Все три – вершительницы судеб всего мира и каждого отдельно взятого человека. "Старшая Эдда" рисует эту картину торжественно и поэтично:

Ночь была в доме, норны явились судьбу предрекать властителю юному; судили, что он будет прославлен, лучшим из конунгов прозван будет.

Так нить судьбы пряли усердно, что содрогались в Бралюнде стены; нить золотую свили и к небу к палатам луны ее привязали.

На восток и на запад концы протянули, конунга земли нитью отметили; к северу бросила Нери сестра нить, во владенье север отдав ему.

Правда, в другой песни Эдды уже говорится о множестве норн-прорицательниц. Но этому удивляться не приходится: у Богинь Судьбы было множество ипостасей, со временем они приобретали вполне самостоятельное значение и даже материализовывались в виде отдельных особей. Русские мифологи (И.П.Боричевский, А.Н.Афанасьев) проиллюстрировали это на примере языческих верований литовцев. По их представлениям главная Богиня Судьбы – Верпея (переводится "Пряха") восседает на небесном своде и прядет нить человеческой жизни, привязав ее конец к звезде. Когда же приходит смертный час, Верпея перерезает нитку, и звезда гаснет. По убеждениям многих индоевропейских народов, у каждого из нас на небе своя звезда. Она нарождается, когда человек появляется на свет и исчезает (или "падает"), когда обрывается нить жизни и индивид умирает. На Русском Севере вообще полагали: на небе ровно столько звезд, сколько людей на земле. Однако у литовцев в старину насчитывалось не одна, а семь судьботкущих Богинь. Первая – Верпея – прядет нить жизни из кудели; другая мотает выпряденные нити и делает из них основу; третья ткет холст; четвертая поддерживает своих сестер песнями и байками, а когда те очаровываются, портит их работу (отчего на человека обрушиваются беды, болезни и неудачи); пятая, напротив, противодействует четвертой и направляет жизнь человека к лучшему; шестая обрезает холст, когда человек умирает; седьмая стирает изготовленную ткань и вручает ее Верховному Судье. Из сотканного холста изготовляется рубашка, на которой написана вся история жизни умершего, и его душа облачается в нее навечно. Похожие представления бытовали и у народов иных культур и традиций. Так, на Африканском континенте из дагомейской мифологии известна Великая богиня Минона – покровительница, женщин, занимающихся прядением, и ее божественная дочь отвечающая за судьбу людей. На севере Евразии эвенки представляли Судьбу – Маин – как невидимую нить, идущую от головы каждого человека к Небу. У тех же эвенков, а также долган разрыв такой нити означает смерть. У нганасан нить жизни отождествляется с солнечным лучом, а ее разрыв (и соответственно – смерть человека) осуществляется Луной. Архаичные представления о прядущей Богине сохранились и у саамов, – быть может, единственного коренного народа Севера, у которого по сей день существуют четко выраженные матриархальные отношения. В саамской семье женщина всегда занимала главенствующее положение, а мужчине отводилась более скромная роль – работника и добытчика. Для сравнения степени сохранности матриархальных пережитков у народов Севера достаточно обратиться к традициям ненцев, в корне отличающихся от саамских. Здесь женщина играет не доминирующую, а явно подчиненную роль. На нее распространяется невероятно большое число запретов. Считается, что их малейшее нарушение грозит бедой не только ей одной но и всему роду. По свидетельству этнографов прошлого и начала нынешнего века, во время трапезы, когда целиком съедался забитый или добытый охотниками олень, женщинам доставалась одна требуха. Как рассказала автору уже упомянутая саамская писательница и собирательница народных преданий – Надежда Большакова, культ Матери-земли в древней саамской мифологии был неотделим от культа огня. Верховная Богиня так и величалась – Мать-Огонь. Поскольку покровительницей очага у лопарей всегда была женщина, соответственно и огонь приобрел женское и материнское начало, Великая Богиня Мать-Огонь считалась покровительницей лопарской семьи и в особенности женщин: она предупреждала хозяйку о надвигающейся беде или опасности и помогала при родах. Из истории мировой культуры хорошо известны Богини, наделенные теми же функциями. В греческой мифологии и религии это Гестия (римская Веста) – олимпийская Богиня домашнего очага, хранительница негасимого огня и живое олицетворение огненного начала Космоса, которое, по представлениям эллинов, объединял мир Богов и людей. В главном храме древнего Рима служительницы Весты целомудренные жрицы-весталки – поддерживали вечный огонь – символ государственного могущества и стабильности власти. У саамской Матери-Земли Мадероакки было три дочери. Младшая Уксахкка (Дверная Женщина) защищала вход в землянку-вежу и следила за первыми шагами ребенка. Средняя Юксахкка (Лук-женщина) – что-то вроде северной Артемиды-Дианы: она покровительствовала охоте, но, главное, являлась хранительницей постели и брачного ложа. Наконец, самая почитаемая старшая Сарахкка (Прядущая Женщина) – объединяла в одном лице и Богиню Любви и Богиню Судьбы: она считалась и Божеством соития и оплодотворения, а также повитухой, помогающей родам и у людей, и у животных, и у растений. Именно ей приносилась в жертву первая чашка супа или чая, которая выливалась в огонь. Ей же приносились жертвы и во время родов и после рождения ребенка. Характерно, что в жертву приносились животные только женского пола, а во время жертвоприношения позволялось присутствовать только женщинам и жертвенное мясо также разрешалось есть только женщинам. Богиня-Пряха не забыта и сегодня: ее имя "Сарахкка" носит международное объединение саамских женщин России, Норвегии, Финляндии и Швеции. Кроме того, вполне возможно, что от имени Богини происходит и древнее название Лапландии – Сариола: в "Калевале" вдохновенно описывается такая Небесная Пряха, которая прядет золотую нить, сидя на радуге: ее-то и повстречал вещий Вянямёйнен в далекой северной Похъёле.

* *

*

Информация, закодированная в народных легендах и древних мифологиях, неожиданным образом подтвердилась во время экспедиции "Гиперборея-98", проходившей в самом сердце Русской Лапландии. Московский отряд Транснациональной школы выживания "Vitalis" (А.В.Ушков, А.В.Иванов и А.Т.Гутин), входивший в состав экспедиции, обнаружил на дне (!) Сейдозера гигантскую фигуру из трех крестообразно соединенных треугольников, отдаленно напоминающих современный предупредительный знак радиационной опасности. Увидать таинственную циклопическую фигуру можно только с вершины противолежащей горы при хорошем солнечном освещении. Западная часть Сейдявра достаточно мелководна, и с высоты хорошо просматривается загадочный контур, выложенный из глыб (рис.85). Его размеры не могут не поразить воображение: 200 х 100 м! Как воссоздать под водой из тяжелых булыжников геометрически правильный контур? По мнению открывших удивительный гидрофеномен поисковиков, каменные стенки можно выложить зимой по льду, а весной они аккуратно опустятся на дно. Хотя трудно представить, кому потребовалось проделывать столь адскую работу. Сдвинуть с места даже одну глыбу трудоемкая задача даже для нескольких человек. Правда, Евгений Лазарев – командир другого поискового отряда – не без оснований полагает, что выкладка производилась посуху. Когда-то на месте подводной кладки не было никакого озера, а вода скапливалась и устремлялась к Луявру севернее, где с высоты хорошо просматривается высохший водосток. Что же тогда из себя представляет само Сейдозеро? Искусственное водохранилище? Но кто и когда его соорудил и заполнил водой? По всем статьям получается: исследуемая территория была затоплена специально, дабы сокрыть то, что на ней находилось. Возможно, чтобы сокрыть от злонамеренных глаз знаки, указывающие на заповедную зону, подземные или подводные убежища. Недаром среди стариков-саамов распространено убеждение: Сейдозеро имеет второе дно, куда периодически уходит рыба и где обитает какое-то таинственное и неуловимое существо, похожее на Лохнесское чудовище, которое изредка появляется на поверхности. Но вопрос всё тот же: кто, когда и зачем всё это проделал? Не менее сложно разгадать символику циклопических изображений. Возможны разные объяснения – одно невероятнее другого. Не исключено, что гигантская подводная фигура как-то скоррелирована с символом Мирового древа, изображения которого (в том числе и условно-схематические) распространены во всех частях света (рис.86). Древо – зримый символ развития, чья древность доказывается степенью распространенности на всех континентах Старого и Нового Света. Но развития всегда связано с рождением, а рождение всего живого, как правило, всегда символизирует женское начало. Заведомо неполная схема разделения начальных этапов развития общества по векам: Каменный, Бронзовый, Железный (а также легендарные – Золотой, Серебряный, Медный), вне всякого сомнения, должна быть дополнена и "Деревянным" ("Дендрическим") веком. К сожалению, дерево – материал недолговечный, поэтому вещественных памятников от той далекой эпохи сохранилось мало. Нетленными оказались лишь духовные памятники, закрепленные в памяти народа в форме кодированных текстов, передаваемые от поколения к поколению. Среди них и мифологема Космического древа. По древнетибетским мифологическим представлениям, известным как добуддистская "религия бон", изначально в мире существовали одни только деревья и не было животных. Символ всего живого – Космическое древо прорастало сквозь три главных мира – царство Богов, земную область людей и нижний мир духов, – соединяя Вселенную в неразрывное целое. Данная мифологема в дальнейшем перешла и в ламаизм (рис.87). Здесь налицо абсолютизация своего рода дендрической картины мира, которая, надо полагать, соответствовала определенной стадии развития человеческого общества. Образ Мирового (Космического) древа проходит через историю всех древних цивилизаций – древнеиндийской, древнекитайской, древнеегипетской, шумеро-аккадской, ассиро-вавилонской, хеттской, древнееврейской, древнеиранской, ацтекской, инкской. Этот же символ сопровождает верования и миропредставления многих оседлых и кочевых народностей Евразии, островитян Полинезии, Индонезии, индейцев обеих Америк и некоторых аборигенов Африки. В русском космическом миросозерцании древо жизни трансформировалось в фольклорный образ дуба, растущего на острове Буяне (символе Гипербореи) посреди Океана-моря. "На Море-Океане, на Острове Буяне стоит дуб зеленый "... – таков зачин многих русских заговоров и сказок. Одним из самых ранних изображений Мирового древа на территории нашей Родины, относящимся еще к эпохе Гипербореи, является, пожалуй, один из петроглифов Онежского озера (рис.88). Рисунок объединяет сразу два космических сюжета: миротворящую птицу (гуся или лебедя) и жизнедарящее древо. Этот лебедь, сидящий на древе, и его глубочайший вселенский смысл могли бы вполне стать символом древнего космизма. Есть свои изобразительные традиции и у русского народа. Древо жизни (Мировое древо) – излюбленная тема русских вышивальщиц, хотя те знать не знали об истинном содержании замысловатого узора. Но передаваемый от поколения к поколению незыблемый мифологический код позволяет расшифровать сложный орнамент, объединяющий Жизнь, олицетворяемую самим древом, и Космос, представленный многочисленными и разнообразными солярно-астральными знаками. Истинное назначение символа мирового древа раскрывается в "Слове о полку Игореве", где вещий Боян "растекался мыслью по древу". Хотя существуют десятки разнообразных интерпретаций данного образа, – истина, по-видимому, все же заключается в буквальном толковании "растекания мысли по древу", если принять, что символ древа – опорный образ мысли, помогающий сказителю или прорицателю воссоздать закодированный скрытый смысл. Точно так же сибирский шаман, у которого мировое дерево изображено на длиннополом костюме, сшитом из шкур (а эпитет Бояна – вещий, то есть "ведающий, владеющий тайным, колдовским знанием", напрямую сближает его с древними языческими жрецами и шаманами), впадал в экстаз, сообщает загипнотизированным слушателям о своем путешествии (полете) по стволу и ветвям древа в скрытые, недоступные непосредственному созерцанию миры (рис.89). Собирательный образ Космического древа в представлении всех славянских народов рисует древнее предание, сохранившееся среди южных славян. Вот оно:

"Ось мира есть святое дерево – ясень. Его высокая вершина превышает горные вершины и шесть небес и поднимается до седьмого неба, по которым в своих светлых палатах пребывает верховный Бог Сварун В поэтической форме космический смысл, закодированный в мифологеме Мирового древа, проникновенно раскрыл Вячеслав Иванов:

Так Древо тайное растет душой одной Из влажной Вечности глубокой, Одетое миров всечувственной весной, Вселенской листвой звездноокой: Се Древо Жизни так цветет душой одной.

Но еще Гоголь в "Вечерах на хуторе близ Диканьки" напоминал: "Есть где-то, в какой-то далекой земле, такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе, и Бог сходит по нем на землю ночью перед светлым праздником..." Здесь Мировое древо представлено как космическая дорога Богов. Множество подобных легенд собрано и опубликовано А.Н.Афанасьевым во 2-м томе "Поэтических воззрений славян на природу" – от устных сказаний до письменных апокрифов. В апокрифической беседе Панагиота с Фрязином Азимитом (по рукописи XVI века) космическое мировое древо описано следующим образом: "А посреди рая древо животное, еже есть божество, и приближается верх того древа до небес. Древо то златовидно в огненной красоте; оно покрывает ветвями весь рай, имеет же листья от всех дерев и плоды тоже; исходит от него сладкое благоуханье, а от корня его текут млеком и медом 12 источников". Молочный источник (река) около огненного златовидного древа, достигающего небес, – это смутный намек на Млечный путь – звездный Стержень видимого Космоса – и одновременно воспоминание о Стране Блаженных – Гиперборее, где царствовал Золотой век. По убеждению представителей мифологической школы в фольклористике (к ней принадлежал и Афанасьев), – мировое древо вообще является символом небесно-космической иерархии мира. Оно повернуто кроной к земле, а ствол и корни уходят в неоглядные дали Вселенной. Видимая вершина, с точки зрения мифологов, – это доступные земному наблюдателю тучи и облака. Мнение достаточно распространенное, в XIX веке оно доминировало. Но традиции подобных взглядов уходят в самые глубины народного миросозерцания. Один из самых известных и древнейших русских заговоров гласит: "На море на Океане, на острове на Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх кореньями". Имеется значительный соблазн интерпретировать причудливый образ представленным сверху, с точки зрения человека, летящего над землей которому деревья представляются как бы перевернутыми: ближе к наблюдателю находятся ветви и крона, дальше – корни; отсюда образ – корнями вверх. В действительности же смысловая нагрузка, закодированная в символе мирового древа, является совершенно иной. Мировое древо служит обозначением космического жизненного процесса, направленного из прошлого через настоящее в будущее. Корни такого древа – в прошлом, а крона в настоящем; вот почему из быстротечного "теперь" оно представляется растущим вверх (на самом деле – уходящим вглубь). Следовательно, мировое древо – код для обозначения пространственно-временных процессов, суть которых невозможно выразить на языке Евклидовой геометрии; сам же трехмерный (объемный) или двухмерный (изобразительный) образ мирового древа – символ, опорный образ мысли, помогающий человеку проникнуть в суть и в глубь объективной реальности. В наибольшей степени это относится к явлениям жизни, которые и не обрисовать иначе, как в форме пространственно-плоскостного (или объемного) образа. Потому-то оно и именуется древом жизни.

* *

*

Но вернемся к треугольникам на дне священного лапландского Сейдозера. Кстати, загадочная фигура оказалась не единственной. Отряд байдарочников из Электростали под руководством Дениса Махачева, который летом 98-го года имел задание обследовать Ловозёры со стороны Умбозера, увидел на склоне горы противоположного хибинского берега примерно такой же контур из 3-х треугольников и примерно тех же размеров, быть может, даже больше – до 300 м (переплыть на байдарках непрерывно штормившее озеро и произвести точные измерения не представилось возможным). Похоже на посадочные знаки особенно если их рассматривать в комплексе с подводными. Сам по себе символ треугольника соответствует женскому началу и естеству, что прослеживается в различных архаичных культурах (рис.90) вплоть до наших дней (например, йони в индуизме). Священным символом грозной Богини Кали являются пять равносторонних треугольников, вставленных один в другой и помещенные внутрь восьмилепесткового лотоса. Известны также янтры (янтра – тантрическая диаграмма), где треугольники образуют орнамент различных конфигураций (рис.91). Но почему тогда в лапландской фигуре 3 треугольника? Число 3 также является священным во многих религиях: индуистская тримурти, буддийская триратна, христианская троица и т.д. В античной мифологии троичны чудовищные горгоны и несчастные грайи, Богини мести – эринии и благостные хариты (римские грации). Техликой или техглавой (встречаются различные изображения) была и Геката (рис.92) – всесильная греческая Богиня мрака, ночных призраков и колдовства, во многом предопределявшая судьбу, но, как правило, с трагическим исходом. Однако в индоевропейской культуре (в том числе и славянской) хорошо известны также 3 Богини судьбы – 3 Пряхи (о них уже говорилось выше), которые прядут нить человеческой жизни, определяя настоящее и будущее каждого из нас. Магические орнаментальные мотивы, включающие разное число треугольников (разумеется, в уменьшенном виде) встречаются и в саамской шаманской символике на бубнах (рис.93), и на оленьих тамгах, и в традиционных национальных узорах. На самодельных детских люльках можно увидеть 3 треугольника, сгруппированные вокруг ромба (также одного из архаичных символов женского естества – в ином, более откровенном, ракурсе). Саамский орнамент вообще насквозь треугольный и ромбический: различные геометрические сочетания во множестве повторяются на одежде и утвари – в виде меховой мозаики, аппликаций по коже, цветовой орнаментации, бисерного шитья, вязания, плетения, резьбы по дереву, кости и бересте. Поэтому гигантская кладка на дне священного озера, включающая 3 треугольника, лишнее подтверждение матриархальной сущности гиперборейских памятников. Почему матриархальной? Сам ландшафт к тому обязывает! Округлая конфигурация Ловозёрских тундр с озером посередине – лучшее тому подтверждение. И даже названия окружающих гор говорят сами за себя: урочища Нинчурт (Женские Груди), Кемесьпахкчорр (Гора Любви) и др. И так было всегда. В глубокой древности люди поклонялись не абстрактным стихиям и силам, а простым, близким и понятным каждому явлениям и объектам, включая женское естество и процессы соития, зачатия и деторождения. Памятником древнейшей эпохи, выражающим северное осмысление "Вечноженственного" и вполне соответствующее гиперборейским временам, может служить выявленный в ходе экспедиции культовый комплекс на горе Нинчурт, идентифицированный как святилище Великой Богини. Здесь, у подножья отвесной скалы в ущелье Чивруай была обнаружена загадочная металлическая фигурка (рис.59), по форме похожая на известные глиняные, каменные, костяные и деревянные статуэтки Великой Богини. Сама гора Нинчурт также напоминает материнское лоно. Именно данное обстоятельство, видимо, и привлекало сюда издревле всех, кто поклонялся Великому началу всего живого. Трудно назвать другую причину выбора места для отправления культа с использованием ландшафтных особенностей – прямо у входа в отверстие условного "чрева". Для первобытного человека любые природные формы, отверстия и складки, соответствующие женскому естеству, становились сакральными символами и объектами поклонения. Таков и обнаруженный гиперборейский культовый комплекс. Он расположен в проеме между двумя частями горы Нинчурт и является в условном ландшафтном лоне как бы перемычкой, соединяющей обе половины священной горы. Так и видится сквозь века и тысячелетия торжественное шествие гиперборейцев, неспешно поднимающееся по склону к сакральной точке, где, быть может, когда-то, по их убеждению, и произошло соитие Неба-Урана с Землей-Геей, завершившееся рождением всего пестроцветья древних Божеств. Именно так, спустя много веков, потомки гиперборейцов – эллины – отмечали раз в году на своей новой балканской родине Элевсинские мистерии, посвященные таинству зарождения жизни. Сакральное празднество происходило прямо во чреве Геи – в глубокой подземной пещере, куда медленно направлялась процессия молящихся. И не было в Древней Греции более важного и смыслозначимого события.

* *

*

Нерукотворные ступенчатые амфитеатры встречаются во многих горных урочищах, повсюду разбросанных вокруг Сейдозера и в глубине Ловозёрских тундр. Все они, по моему глубокому убеждению, могли быть использованы в гиперборейские времена – и в культовых, и в астрономических. И в оборонительных, и просто в эстетических целях. Летом 1998 года, кроме выявленного и досконально исследованного святилища ландшафтного типа на горе Нинчурт, было обнаружено еще одно на горе Карнасурта, расположенной на противоположном (северо-западном) берегу Сейдозера. Пальма первенсва и в открытии, и в интерпретации – здесь полностью принадлежит Евгению Лазареву – самому целеустремленному участнику участнику всех экспедиций и вдохновенному приверженцу Гипербореи. Вот о чем поведал он – сначала соратникам-поисковикам у походного костра. А затем и на страницах своего родного журнала "Наука и религия" (1999, №2), который патронировал экспедицию. ...Почти у самой вершины священной лапландской горы Карнасурта – у края ее просторного вершинного плато – бьет удивительно мощный родник. Среди сумрачных каменных глыб, в зоне высокогорной полярной пустыни, рождаются упругие, хрустально-прозрачные струи – обычно такими полноводными родники бывают гораздо ниже, в зоне тайги, где лес не дает им иссякнуть. Необычно и обрамление родника: первые два десятка метров его вода течет вдоль геометрически правильной, наклонной скальной стены, рассеченной трещинами и похожей на каменную кладку искусственно созданного канала. С противоположной стороны скала образует несколько ступеней; они возвышаются небольшим амфитеатром – напоминающим тот, что находится на горе Нинчурт и был интерпретирован как нерукотворное святилище Великой Богини. Действительно, ничто не указывает на то, что эти скалы обработаны человеческими руками. Но вряд ли можно сомневаться в том, что такие необычные скальные образования почитались с глубокой древности. Следы этого почитания (именно в связи с культом Великой Матери) у арктических народов сохранились до XX века. А здесь, в Русской Лапландии, представляется уникальная возможность конкретизировать этот древний культ – благодаря географическим названиям. Родник в нерукотворном амфитеатре это исток реки Эльморайок. Ниже по склону новорожденный ручей сливается с другими, более скромными ручейками; они вытекают из-под камней, образуя крошечные зеленые оазисы в безжизненном высокогорье. Река Эльморайок впадает в священное Сейдозеро; возможно, оно представляет собой лишь своеобразную запруду на ней, и когда-то вся эта глубоко чтимая саамами долина в Ловозерских горах была долиной реки. Название горы Карнасурта, где рождается река, переводится с саамского как "Гора Ворона": в ее очертаниях видели гигантскую птицу, раскинувшую крылья и прильнувшую к земле (рис.94). Уже одно это название может указывать на связь с очень древним пластом северной мифологии: культ божественного Ворона-Творца на протяжении тысячелетий был рас– пространен у многих народов арктической части Евразии и Нового Света. Причем в наиболее архаичных версиях мифа этот Ворон предстает не мужчиной, а женщиной, и не черной, а белой. Скорее всего это тот же, хорошо знакомый и северорусским, и угро-финским преданиям образ Богини-Птицы (Лебеди, Утки, Гусыни), творящей мир. В таком случав что означает имя реки Эльморайок, рожденной на груди Богини-Птицы? "Йок" по-саамски "река", "эльмора" толкуют как "метельная", но это слово очень похоже и на имя небесного божества саамов – Ильмарис. А "ильма" по-саамски "небо"... В лингвистических толкованиях легко заблудиться. Помочь тут может миф, объединяющий разрозненные словесные образы в стройное целое. И такой миф есть, хотя и не в арктической, а в иранской мифологии: священная Гора, с вершины которой стекает река Ардвисура (так же зовут и прекрасную богиню этой реки); сохранилось и иранское изображение гигантской птицы, несущей в лапах богиню Ардвисуру. Гора в Русской Лапландии буквально воспроизводит древнеиранский миф! Еще одно указание на полярную теорию происхождения человечества? Во всяком случае, эта теория легко объясняет и загадку древнепермской бронзовой фигурки, весьма похожей на иранскую. Посмотрите еще раз на рисунок: та же могучая птица несет крылатую богиню, которую чтили в Северном Приуралье. Получается, что на горе у истоков реки Эльморайок – нерукотворный храм Владычицы небесных вод? Этот образ, кстати, близок и понятен каждому, кто знаком с народной русской культурой, со хранившей многие сюжеты очень архаичных мифов. Одна из форм небесных вод в русском фольклоре – это роса, которую называют ключами от неба. А Владычица росы, отворяющая небесные врата, – это Заря-Заряница, Богиня Зари. Роса – ее слезы, целебные и дарующие богатырскую силу слезы Небесной Девы, которая одновременно "Мати и Царица". Даже само русское слово "роса", как отмечает известный отечественный индолог Н.Р.Гусева, почти повторяет санскритское слово "раса", которое означает не только "роса, сок", но и "эликсир бессмертия". "Расаяна", "путь росы" – это искусство алхимии у древних индийцев, искусство обретения бессмертия... Но не удалились ли мы от северных реалий? Ничуть. В мифологии Севера тоже есть сюжет (по мнению ряда ученых, общий для арктической культуры Старого и Нового Света), который вполне соответствует нашему "мифу горы Карнасурта". Речь идет о божественном Вороне, который проклевывает небесную твердь, открывая путь Заре. Впрочем, все сказанное – лишь общие контуры этого древнего северного мифа. Мы, например, так и не восстановили точный смысл имени "реки Эльмора". А параллелей тут немало. Сознавая всю рискованность таких сопоставлений, отметим, что в самых разных языках (впрочем, восходящих, по мнению лингвистов, к единому "борейскому" "северному" праязыку) этот корень входит в слова, имеющие сакральный смысл. Помимо уже упомянутых саамских слов, можно назвать финское ilmeta – возникать, проявляться; арабское "ильм" – знание, мудрость; древние семитические слова "альма" – дева и "олам" – мир. "Альма" – это также первая буква вестфальского магического алфавита в средневековой Западной Европе; АЛМР – мистический слог в начале 13-й суры Корана; Эльмира женское имя у некоторых мусульманских народов (а исламе имена людей почти всегда глубоко сакральны). А в "борейском" праязыке, на котором говорили где-то на Севере более десяти тысяч лет назад, "лам" – влага и "рэ" Солнце, рассвет. Тогда "Эльмора" – "Воды Зари"? ...На восток от горы Карнасурта тянется, чуть отклоняясь к северу, узкое и длинное нагорье. Одна из его пологих вершин называется Кемесьпахкчорр, что переводят с саамского как "Гора любви". Однако в буквальном переводе это слово означает "Гора скалы глухариного тока". Да, действительно "Гора любви", но только в птичьем облике... Не скрывается ли за этим продолжение не дочитанного нами "мифа горы Карнасурта"? Похоже, что так. Тем болев что "Гора любви" указывает на восток, где восходит Заря, где – в сокровенном пространстве мифа – воскресает посвященный в древние таинства человек, да и весь страждущий и взыскующий бессмертия мир...