Текст книги "Найденыш 4. Восхождение (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Старик замер, вцепившись в ножку хрустальной рюмки.

– Если мы заключим некий пакт о перемирии и не будем принимать решение в течение, скажем, пяти лет, то я охотно пойду на такой шаг, – заявил Никита. – С моей стороны не будет никаких действий, ведущих к конфронтации, а вы перестанете перетягивать на свою сторону чиновников из архивов, властей, муниципалитета…. Да, я знаю, чем вы занимаетесь, Леонид Сергеевич. Готовите почву для следующего удара. Так вы согласны на мое предложение?

– Или падишах сдохнет, или осел? – ухмыльнулся Городецкий, залихватски влив в себя рюмку водки. Хозяйка удивленно вздернула брови. – Умно, Никита Анатольевич, умно! Только я не сдохну до того времени, как тебе хочется! Лет двадцать я еще точно потяну, прежде чем на кроду взойду!

А вот эта оговорка про кроду очень замечательная! Старик-то совсем не прост, каким себя показывает перед людьми!

– Отец! – не выдержал словесной перепалки Антон Леонидович.

Патриарх его проигнорировал.

– Я не думал об этом, – слукавил Никита.

– Думал, думал! – у Городецкого собрались морщинки на лбу. Патриарх явно веселился, столкнувшись с упорством молодого врага. Да, он считал старика Назарова своим настоящим врагом, которого надо победить не только убеждением, но и демонстрацией настоящей Силы. Нет-нет, никакого кровопролития, считал Городецкий. До такого опускаются лишь слабаки. Анатолий Архипович был для него мощным раздражителем, двигателем в его жизни. Только так Патриарх Рода ощущал потребность творить, жить, да и просто дышать со вкусом. Услышав, что у Назарова появился наследник, Городецкий опечалился. Он со страхом ожидал увидеть перед собой слабака, не способного удержать в руках технологическую империю, созданную прадедом. И до смерти своего оппонента поддерживал в себе это мнение. До тех пор, пока не встретился лицом к лицу с Никитой на погребении. И озадачился.

Леонид Сергеевич умел отличать слабых одаренных от настоящих повелителей Силы, умеющих запросто комбинировать Стихии, мгновенно приводить в действие свои плетения, свернутые в скрипты. Да он сам умел щелчком пальца скрутить противника в бараний рог, и держать себя на энергетической подпитке, особо не напрягаясь. Мальчишка его переплюнул. Он оказался обладателем Полной Силы, наполняющей его ауру как из неиссякаемого источника. Мало того – тройная защита броней покрывала его полевую структуру. Знакомые плетения, которые Городецкий рассмотрел с помощью магического зрения, наводили на мысли, что у Назарова жена – Берегиня. К его чести, об этом мало кто догадывался, кроме нескольких человек, проживающих в Петербурге.

Почему он так решил? Его Светочка плела такую же «кольчужку», только с небольшими вариациями. У каждой Берегини свой почерк, но основа защитных комбинаций – одна и та же. Поэтому Патриарх осторожно поделился своими соображениями с женой, на что получил указание настоятельно пригласить молодых супругов Назаровых на обед. Конечно, она очень огорчилась, что княжна Тамара не приехала. Что же, интересно, его любимая жена рассмотрела в Никите?

Вот поэтому Городецкий ожил, когда понял, что правнук Назарова изрядно попортит ему крови. А, значит, борьба продолжается. Патриарх давно плюнул на межевые и спорные земли. Его натура жаждала столкновения с сильным противником. Мальчишка оказался достойным своего прадеда. Вон, уже успел загородную дорогу в хлам разнести; только появился в Вологде – врагов нажил. Для Леонида Сергеевича это являлось показателем силы, бесстрашия и отсутствия колебаний в принятии решений. Каким, впрочем, он был и сам. А его дети, глупцы, не понимают, почему глава Рода так упорствует в своих желаниях. Может, когда-нибудь дойдет?

– Мы совсем не о том сейчас спорим, – Никита решил не переходить невидимую черту, за которой начнутся склоки и взаимные обвинения. Все-таки он был в гостях, и обижать хозяйку, которая ему очень понравилась, не хотелось. – Так что вы скажете о моем предложении?

– Скучно, – поджал губы Городецкий.

– Понимаю, – слегка улыбнулся Никита и обвел взглядом семейство Патриарха. Старший сын слушал с вниманием, а младший вовсю болтал с женщинами, не обращая внимания на сцепившихся глав Родов. Только девушки старательно избегали прямо смотреть на него. Как-никак, мать была рядом и контролировала их поведение. Их очаровательная простота изрядно повеселила Никиту.

Ужин закончился на пристойной ноте. Почти все дружелюбно попрощались с молодым волхвом, а Светлана Павловна, оставшись вместе с мужем в парадной, сказала:

– Очень рада, что познакомилась с тобой, Никита. Не обращай внимание на ворчание моего старика. Он давно не высовывает нос из имения, и новые люди для него – глоток свежего воздуха. Ну, характер, конечно, не сахар…

– Дорогая, перестань расписывать мои достоинства, – проворчал Городецкий. – Кому надо – сам разберется.

– В следующий раз обязательно приходи со своей Берегиней, – улыбнулась хозяйка. – Хочу познакомиться с Тамарой Константиновной.

– Обязательно, – кивнул Никита и задал важный для себя вопрос. – А вы, Светлана Павловна, тоже ведь Берегиня? Просто я не умею классифицировать одаренных женщин. Вижу потенциал, мощь Силы, какие-то узоры, а вот как правильно истолковать, в каком ранге кто находится – не могу.

– Скажи Тамарочке, что она правильно вычислила мой ранг, – снова улыбнулась женщина, – особенно по защитным узорам моего несносного мужа.

Никита вышел на крыльцо, вдохнул в себя сырой, пахнущий приближающейся весной воздух. Мягкая ночная темнота рассеивалась светом фонарей, частично погашенных. Но аллея все так же светилась, переливаясь на легком морозце всеми цветами спектра. Подъехал Полозов. Никита хлопнулся на сиденье, слуга аккуратно закрыл дверцу.

– Все, гони домой, – сказал Никита, чувствуя, что слегка перебрал с алкоголем. Нужно почистить организм, чтобы завтра на трезвую голову поговорить с Коваленко. До отъезда в Петербург оставалось три дня, а нерешенные вопросы не спешили исчезать. И самый главный из них: как вытащить замурованный сейф из подвальной стены?

Глава десятая

Вологда, февраль 2011 года

Костя Краусе совершенно незаметно для себя втянулся в работу, которая была почти родной. Принципы телепортации предметов и живой материи, только в увеличенных масштабах, увлекли молодого мужчину. Коллеги по экспериментальному цеху приняли его хорошо, а когда увидели, что Костя чего-то стоит, отношения стали почти дружескими. Единственная заноза, которая не давала ему покоя – слишком плотная опека со стороны местной Безопасности и его шефа Корниенко. Да и Арина Степановна Золотарева – директор по работе с персоналом – часто проводила с ним беседы. Так получалось, что сталкивались они или в столовой, или в коридоре, когда появлялась возможность слегка расслабиться и отдохнуть, но и в свой кабинет женщина не гнушалась приглашать новичка. Темы были разнообразные, однако Костя подозревал, что Золотарева – не простая шишка на ровном месте. У этой дамы были мозги аналитика, и копала она серьезно, пытаясь выяснить истинные причины, по которым телепортатор принял предложение господина Назарова.

В остальном Костя не мог жаловаться на плохое отношение. Точнее, было совсем наоборот. Корпорация помогла ему приобрести уютный просторный особнячок в частном секторе неподалеку от Никольской набережной с аккуратным вишневым садиком.

Автомобильная трасса проходила в полусотне метров от дома, но ее шум надежно гасили плотные ряды кленов и вязов. Молодая семья с маленьким ребенком оценила положение своего проживания в тихом районе. Есть где погулять с коляской, полно мелких лавок и магазинов. Вероника с головой ушла в заботу о сыне, а Костя, немного подумав, купил семейную «ладогу-купе», как раз подходящую для будущих поездок на природу с кучей дорожного скарба. Большой салон и багажник, раскладывающееся заднее сиденье – все эти технические удобства необходимы. Но и мощный движок, широкие колеса, высокий просвет – с таким вездеходом не страшно в вологодских полях и лесах.

Работал Костя четыре дня в неделю по десять часов, возвращался к восьми вечера домой, где его ждали любимая жена и сын, вкусный ужин и спокойный отдых. О своих делах с Вероникой не разговаривал, и она разумно не приставала к нему с расспросами о службе. Если честно, ей до сих пор было невдомек, что там изготавливает и испытывает муж по заданию Никиты. Оклад неплохой, с выходных никто не выдергивает поработать сверхурочно – это устраивало молодых людей.

О смерти Анатолия Архиповича Костя узнал от ребят своего отдела. И в первое время ему было страшно за Никиту. Сможет ли он удержать в руках хозяйство, доставшееся ему? Не сломается ли? Ведь все благополучие семьи Кости, честно признавался себе телепортатор, держится именно на Назарове.

– Не переживай за Никиту, – Вероника сохраняла спокойствие, когда муж высказывал свои опасения. – Он выдержит. Закалка у него мощная, не чета многим дворянам. С виду тихий, улыбчивый мальчик. А в глазах – сталь. Мне до сих пор стыдно, как мы с ним поступили.

– Давай, не будем об этом, – Костя кивнул горничной, которая подала ужин и быстро исчезла на кухне. – Никита сам просил не вспоминать. Я с ним говорил сегодня. Он спрашивал, приедем ли мы на погребение. Ты знаешь, я отказался. Нет еще у меня морального права стоять рядом с Никитой.

– И как отреагировал Назаров?

– Спокойно. Сказал, что понимает меня, настаивать не будет.

– Ну… Ладно, Костя, работай, и не заморачивайся. Что будет – то будет.

– Тебе нравится здесь?

Вероника с улыбкой подошла к мужу и присела к нему на колени, обхватив за шею руками.

– Знаешь, замечательно. Я даже представляю себе, как здесь летом хорошо будет. Сад расцветет, можно будет ходить к реке, С Мишкой гулять.

– По Петербургу не скучаешь? – усмехнулся Краусе.

– Знаешь – нет, – мотнула головой молодая женщина. – Может оттого, что привыкла к небольшим городам, а к столице не успела прикипеть сердцем. Нет, сейчас мне достаточно того, что ты рядом.

Костя в душе был рад, что Веронику устраивает их положение. А что еще мужику надо? Все есть, кроме глубоко запрятанной досады. Жизнь могла сложиться по-другому, подумай он своей головой, когда Китсеры активно крутились вокруг отца и о чем-то его просили. Не заставляли, не угрожали – просили посодействовать. В результате семейных разногласий Костя сейчас дистанцировался от родителей, потерял друзей из прошлой жизни (испугались императорского гнева), и теперь вынужден поступиться своими принципами. Звания дворянина его не лишили – уже хорошо. Предложение Назарова о вассалитете возмутило Костю, но по прошествии времени оно обретало черты некой привлекательности с перчинкой. Правда, отец проклянет его, если узнает….

Никита после похорон деда встретился с Костей всего один раз, и то как-то на бегу, рассеяно спросив, можно ли теоретически выстроить телепортационный тоннель от Вологды до Петербурга с двумя жесткими привязками к месту. Костя ответил, что проблемы возникнут лишь в случае энергетической подпитки канала. Если планируется держать его в активном состоянии, то потребуются дополнительные расчеты, а если использовать редко – никаких проблем не видится вообще. Никита даже улыбнулся и пообещал попозже обрисовать ситуацию более обширно. И где-то пропал. Заседает с директорами, ищет генерального управляющего. Пронесся слух о назначении барона Коваленко на самый опасный и ответственный участок. Кто-то негодовал, кому-то вообще было безразлично. А Костя недоумевал. С чего бы Станиславу Евгеньевичу, долгие годы возглавлявшему Казенную Палату, принимать предложение Никиты. Или он чего-то не знает?

Однажды, после ужина, Костя вспомнил, что забыл купить сигареты по пути домой. Задумавшись, проехал мимо специализированного магазина, где продавали хороший табак и качественные сигары, и сигареты. Господин Форзон – хозяин этого магазина – знал толк в пристрастиях дворян, и продукция была направлена на удовлетворение вкусовых потребностей этой ниши населения Вологды. Старый еврей имел связи со всеми производителями, использовавшими только лучшие сорта табака из Кубы, Доминики, Латинской Американской Республики, включавшей в себя княжества Белиза, Сальвадора, Никарагуа, Панамы и Коста-Рики. Папиросы, сигары и сигареты поступали к Форзону из Европы и САСШ. Краусе удивлялся, почему при такой бешеной популярности Самуил Бен-Цвик не открывает филиалы в Москве и Петербурге. Впрочем, кому какое дело до решений седовласого предпринимателя. Он уже двадцать лет здесь успешно продает свои красочные коробки с хорошим товаром. И не собирается никуда переезжать.

Костя предупредил Веронику, что хочет съездить до табачного магазина. В принципе, от места, где они жили, до Форзона можно было пешком дойти. «Табачные изделия» находились на пересечении Сибирской и Подлесной улиц. Но Костя еще не загнал машину во двор особняка, и поэтому решил ехать на ней. Время позволяло, и он вел свою новую «ладогу» спокойно, не торопясь. Магазин еще не закрылся, освещая ярким светом двух панорамных витрин прилегающую площадь. Здесь разрешалось останавливать транспорт, но не более чем на полчаса, и Костя аккуратно припарковался к краю дороги, машинально взглянув на часы. Полиция особо не лютовала, но почему-то весьма болезненно относилась к мелким нарушениям. Чтобы избежать квитанции на лобовом стекле, стоит поторопиться и не задерживаться долго в магазине. А то Форзон любит языком за жизнь потрепать.

Пропахший терпкими запахами различных сортов табака, магазин не отличался большими размерами. Он занимал площадь двух скромных квартир, потому что для сигарет и папирос не требуется много места. Середина зала, выложенная кафельной плиткой с тематическими рисунками в виде листьев табака, трубок и прочих атрибутов, выглядевших стильно, была свободна от демонстрационных стоек и витрин. Продукция располагалась вдоль стен, огражденная стеклянными стойками в виде буквы «П», за которой обычно стояли два продавца. Сейчас здесь находился только старый еврей, деловито щелкая кнопками древнего калькулятора. Считал выручку, пройдоха.

– Добрый вечер, Самуил, – приветствовал его Костя, как того и требовал Форзон. Не любил он, чтобы клиенты еще и отчество присовокупляли. Длинно и глупо, пояснил старик однажды молодому Краусе. – Я не помешал вам?

– Никоим образом, – блеснули очки на носу Форзона. Он поднял голову и приветливо кивнул. – Добрый вечер, Костя. Решили навестить старика ради пары слов или покупки своей любимой «Румбы»?

– Угадали, – улыбнулся Костя. Сигареты с кубинским табаком «ориенте» ему нравились больше, чем эксклюзивные сорта. Что-то зацепило в нем однажды молодого телепортатора, пристрастившегося к курению. Даже упаковка нравилась. Не мягкая пачка с красочными видами знойной карибской страны, а твердая картонная коробка с двумя плотными рядами ошеломляюще пахнущих гильз, одна над другой. Такую, конечно, в кармане не поносишь, но для этого у Кости был портсигар. – Совсем из головы вылетело, что все выкурил. Мне как всегда….

– Я бы предложил вам взять оптом, дорогой Костя, – Форзон сделал несколько шагов в сторону, выдвинул на себя ящик стенного шкафа и достал коробку «Румбы», – но тогда вы надолго забудете дорогу к доброму дядюшке Самуилу. Мне, конечно, выгодно продать вам только одну коробку, и увижу я вас только через десять дней.

– Почему через десять? – засмеялся Костя, выкладывая деньги на пластиковую плоскую тарелочку для мелочи.

– Потому что в коробке «Румбы» тридцать сигарет. А вы выкуриваете три в день. Итого – десять дней, – сделал непроницаемое лицо Форзон, с трудом сдерживая смех. Больно уж Костя выглядел растерянным.

– Странно, я об этом не думал.

– Зато у меня хорошая память на визиты моих клиентов, – поднял палец, как в назидание, еврей. – Здесь, в этой голове, настоящий архив, картотека. Я помню каждого своего покупателя, их пристрастия, интересы и желания. Ну и сроки, когда жду их в гости. Вот сегодня вы изволили опоздать, и я начал сомневаться в своем даре.

– Сильно, – покачал головой Костя.

– Как вам работается в «Изумруде»? Не жалеете, что переехали в Вологду?

– А откуда вам, Самуил, известно о моей работе? – напрягся Костя. Все-таки Корниенко не зря инструктировал его на предмет вот таких разговоров. Любопытство посторонних людей должно мгновенно пресекаться на корню, но в то же время разрешалось в исключительных случаях поддерживать разговор и попытаться выяснить, с какой целью незнакомый человек спрашивает о стратегическом предприятии, пусть и под частным управлением.

Форзон мелко рассмеялся, отсчитывая сдачу.

– Вологда – город маленький. Да-да, скромный, в меру удобный и пригодный для хорошей жизни, но маленький. Здесь все всё знают. Ваша семья приехала из Петербурга, купила особнячок с помощью клиентской службы «Изумруда». А то, что вы работаете на молодого господина Назарова – так и вовсе не секрет.

– Может, Самуил, вы скажете, кем я работаю? – Костя тоже рассмеялся, маскируя свою заинтересованность в осведомленности старика Форзона.

– Нет, не имею чести знать, – наклонил голову еврей. – И не хочу. Господин Корниенко потом найдет меня и заставит проглотить свой язык. А я хочу умереть без физического насилия и в своей постели лет так в девяносто.

– Скажете тоже, – помотал головой Краусе, признавая правоту еврея. Корниенко может. Дядька суровый, подозрительный даже к директорату. Даже удивительно, где его старик Назаров откопал и приручил как цепного пса.

Он взглянул на часы. Уже четверть часа здесь находится. Пора ехать, пока штраф не впаяли. Попрощавшись с Форзоном, он вышел на улицу и поежился, хотя был в теплом пальто. Все-таки февральские ветра и сырая свежесть дают о себе знать. Скорее бы наступило лето, потому что весну телепортатор не любил. Слякоть, грязь, утренние заморозки, вечная головная боль с гардеробом. Что одевать утром, чтобы днем не употеть от жаркого солнца?

Возле его машины стоял какой-то человек и внимательно разглядывал плавные обводы «ладоги». Сердце почему-то екнуло. Слишком вызывающе ведет себя незнакомец, рассматривая чужое авто. Среднего роста, в темном пальто, в шляпе, несмотря на холод. На ногах тяжелые высокие ботинки. Странный какой-то. Поворачивается, услышав шаги за спиной, и приподнимает шляпу. Лицо плохо видно, в тени.

– Господин Краусе? – вежливо интересуется незнакомец.

– Кто вы, и что вам надо? – Косте совсем не хотелось увлекаться разговором с этим человеком.

– Бурцев Игнат Александрович, – представился мужчина. – Мне нужно с вами поговорить.

– По какому поводу? – Костя обошел машину и стал открывать дверь. Вдали мелькнули огоньки приближающегося полицейского патруля.

– Я от господина Китсера.

Призраки прошлого черными вихрями вынырнули из-под земли и окутали Костю могильным холодом. Сев за руль, он разблокировал дверцу и крикнул раздраженно:

– Садитесь уже! Иначе будете платить штраф из своего кармана!

Бурцев мгновенно нырнул в салон, удовлетворенно потер ладони, ощущая тепло. Костя развернулся на пустой дороге и медленно поехал к набережной. Там были стояночные карманы, куда можно приткнуть машину. Везти потенциально опасного человека к своему дому он не собирался. Проехав Владычную слободу, выскочил на Никольскую набережную, проехал мимо заснеженных тротуаров и свернул в «карман». От него вниз тянулась лестница к реке. Костя не стал никуда выходить. Не заглушая двигатель, он повернулся к Бурцеву и демонстративно включил верхний плафон. Свет залил салон. Мужчина поморщился, но ничего говорить не стал. Лицо неуловимое, среднее, каких полно в мире. Встретишь в толпе – сразу забудешь. Именно такие усредненные люди являются находкой для спецслужб. Костя порадовался своей проницательности. Еще в самом начале, когда он въехал в особняк, настроил двусторонний маяк в старом сарае и в гардеробном шкафу в самом доме, чтобы в случае опасности нырнуть через пространственный тоннель на запасную точку. В сарае Костя устроил тайник, где лежал помповик, приобретенный еще в Петербурге. Хорошее оружие, компактное, и бьет наповал, особенно с пяти метров. Если кому вздумается броситься за Костей в портал – получил сюрприз при выходе. Так что, когда Никита интересовался каналом из Вологды в Петербург, Костя уже довел до ума свои разработки по телепорту.

А сейчас он просто активировал модуль раскрытия портала прямо в машине. Жаль, конечно, если придется воспользоваться им. «Ладогу» можно сразу на свалку списывать. Ему не нравился пассажир. Мутный какой-то.

– Насмотрелись? – усмехнулся Бурцев, ничего не ощущая. – Выключите свет, право слово. Я не собираюсь вам причинять вред. Просто передам привет от барона Китсера.

– Передали? Можете уходить, – буркнул Костя, чувствуя холодок портала, готового принять его в свои объятия.

Мужчина рассмеялся и откинулся на спинку сиденья.

– Боюсь, так просто от меня не отделаться. Барон хочет уладить разногласия, возникшие из-за неприятностей с господином Назаровым, у которого вы сейчас работаете. Забавная ситуация, не находите? Не думали, зачем мальчишка-волхв предложил вам работу на себя? В чем истинный смысл его благотворительности?

– Не утруждал себя глупостями искать причины, которых, возможно, и в природе нет, – поморщился Костя. Он сразу понял, на что рассчитывает Китсер. Давит на самолюбие, показывая, как легко сдался Костя, когда на него посыпались жизненные неурядицы. Или хочет протянуть руку помощи, или ищет возможность насолить Назарову.

– Мы очень рады, что в вашей семье все складывается хорошо, – сказал Бурцев, а Костя отметил это странное «мы». – У вас такой очаровательный малыш растет. Возраст такой нежный, уязвимый. Да и погода сейчас стоит непонятная. То холод, то припекает. Берегите ребенка.

Костя сжал зубы. Прямой намек от Китсера. Когда же угомонится чертов барон? Все ищет пути отмщения семейству Назаровых?

– Говорите прямо, что хочет барон?

– Как раз он ничего и не хочет, – удивился Бурцев и безучастно посмотрел в лобовое стекло, за которым сгущалась морозная ночь. Льдистые кристаллики инея крутились в свете фонарей, поблескивая мириадами разноцветных искорок. – Господин Китсер просит за одного человека, очень хорошего знакомого….

– В чем его просьба?

– Приветить этого человека, показать ему Вологду, помочь устроить на «Изумруд».

– Невозможно, – мгновенно откликнулся Костя. – В такую авантюру я не собираюсь ввязываться. Кто он? Специалист или диверсант?

– Обычный ученый-маг, – удивился Бурцев. – Ну, что вы так разволновались? Я прекрасно знаю, что Корниенко тщательно проверяет каждого кандидата, особенно поступающих в головное предприятие. Он не найдет компромат, уверяю.

– Я отказываюсь помогать Китсеру, – решительно произнес Костя. – Я отказываюсь помогать кому бы то ни было, кто с ним знаком. Можете передать ему мои пожелания. Идите вон из машины.

– Ох, господин Краусе, – вздохнул мужчина. – Вы же не семнадцатилетний юноша. У вас есть красивая жена, ребенок, дом, работа. Хотите все это потерять? У барона найдется масса рычагов, чтобы заставить вас работать на него, а не на обнаглевшего мальчишку Назарова. Не забывайте, что ваши родители ходят под вассальной присягой, а вы решили отбиться. Так не делается. Или помогаете – или возникнут очень сложные проблемы.

– Угрожаете, значит?

– Предупреждаю. Пока по-хорошему. Разве так тяжело рекомендовать отличного специалиста директору по персоналу? Убедите госпожу Золотареву, что лишний маг, жаждущий работать на благо империи Назарова, совсем не темная лошадка, а лояльный человек. Если не будете вести себя неосмотрительно – никто ничего не заподозрит. В другом случае вы горько пожалеете, что приняли сторону врага.

– Назаров мне не враг, – еще крепче сжал зубы Костя, даже челюсти заныли. Хотелось вызвать жуткое плетение, чтобы оно скрутило Бурцева в кокон и разорвало его на части, медленно, с осознанием собственного бессилия. Пусть мучается. Да обивку в салоне жалко. Хорошие деньги заплатил за чехлы. Заляпается все дерьмом, потом только на помойку выбрасывать.

– Тем лучше, – пожал плечами Бурцев. – Через неделю к вам придет гость. Приютите его на несколько дней, покажите город, и начните устраивать его в корпорацию. Если все пройдет удачно, господин Китсер будет считать вас свободным от вассальной службы.

– Клятву давали мои родители, – напомнил Костя, – но не я. Я свободен от любых слов верности. Глупости не говорите.

Бурцев открыл дверцу машины, впуская в салон свежий ночной воздух. Неспешно вылез на тротуар, наклонил голову и на прощание сказал:

– Почитайте дворянское уложение от пятьдесят шестого года прошлого столетия. Статья сто тридцатая, кажется. Несколько пунктов. Увидите много интересного. Кстати, они до сих пор не отменены, хотя и не применяются на практике, как ни странно. Всего хорошего, господин Краусе. Примите верное решение.

Оставшись один, Костя невидяще смотрел через стекло на веселый свет фонарей, а в душе кипела злость вперемешку со страхом. Китсеры выкосили всех Назаровых, да так умело, что император и его спецслужбы даже не заинтересовались странным моровым поветрием. А здесь какой-то мелкий дворянин Краусе, да еще предавший интересы клана. Такого даже убивать не надо. Одно движение пальцем – и Костю вместе с семьей сотрут в порошок.

Телепортатор прорычал что-то невнятное, деактивировал портал и со злости врезал ладонями по обшитому мягкой кожей рулю. Потом еще раз. Сейчас он не видел выхода из сложившейся ситуации, потому что давно перестал быть наивным мальчиком. Сунься он сейчас с этой проблемой к Корниенко – о визите обязательно узнают посланники Китсера. Значит, как-то надо дать знать Никите. Он обязательно что-нибудь придумает.

Успокоившись, Костя вывел машину на дорогу и покатил домой. Вероника уже нервничает, хотя и не делает суматошных звонков на телефон. Не стоит испытывать прочность ее терпения.

Никита еще не ложился спать, хотя настольные часы с веселыми розовыми лепестками по корпусу (Тамара позабавилась, купила. Сказала, что надо разбавить унылую обстановку супружеской спальни разноцветными аксессуарами) уже показывали два часа ночи. Перед ним светился экран монитора, ползли вниз большие текстовые куски документов из досье работников «Изумруда». Зазвучала мелодия звонка. Покосившись на высветившееся имя, Никита взял телефон и поднес к уху.

– Говорите, Федор Петрович.

– Около трех часов назад зафиксирован контакт неизвестного с Краусе, – раздался густой бас начальника службы безопасности. – Мой человек вел машину клиента до самой набережной. Краусе с неизвестным наружу не выходили. Пришлось активировать модуль прослушивания. Речь шла о принуждении нашего работника ввести в состав корпорации какого-то ученого-мага. Ни имен, ни фамилий. Ожидают его через неделю в доме телепортатора.

– Клюнули, значит, – усмехнулся Никита. – Теперь, Федор Петрович, не спугните птичку. Пусть начинают опутывать телепортатора своими сетями.

– Что передать Золотаревой?

– Ей ничего не надо говорить, – подумав, ответил Никита. – Пусть Краусе сыграет так достоверно, что даже наш цербер по персоналу должен поверить.

Корниенко весело хмыкнул, но перебивать хозяина «Изумруда» не стал.

– Слежку с дома телепортатора не снимайте. Надо узнать, что за человек должен прибыть в Вологду. А потом собрать про него всю информацию.

– Понял, Никита Анатольевич. Сделаем. Спокойной ночи.

– И вам того же. Спасибо, что предупредили.

Никита отключил телефон, встал из-за стола, гибко потянулся, сделал несколько упражнений и растяжек, чтобы размять мышцы, а потом негромко сказал в пустоту комнаты:

– Что же тебе так неймется, барон? Одной ногой в могиле стоишь, а все счеты сводишь. Сам же напрашиваешься…