Текст книги "Черные Лебеди(СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Советское правительство, почуявшее неладное, провело быструю передислокацию войск, оставшихся на нашей территории, за Урал, в Сибирь и на Дальний Восток. Война против Японии началась в октябре 1945 года, и результат был тот же. Японцы капитулировали с потерей всех оккупированных территорий. Американцы почему-то не сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Шурка догадывался, почему. В его истории американцы смогли использовать немецких ученых, эмигрировавших в США, для создания всесокрушающего оружия. Но здесь произошел непонятный "затык". Ученые не хотели ехать за океан, а в конце войны Гитлер бросил все лучшие умы своей страны на создание какого-то чудо-оружия. Манхэттенский проект странным образом буксовал на месте, и первое испытание атомной бомбы произошло не в июле 1945, а намного позже – в августе. Странная ирония судьбы, хмыкнул про себя Шурка, прочитав эти строки. Он не мог знать, что первая партия обогащенного урана не была затронута магической бурей, пронесшейся вокруг Земли до первого пробного взрыва в Лос-Аламосе.

Уже при втором и последующем испытаниях ученые отметили расхождения в результатах эксперимента. А все началось с того, что в центрифугах уран перестал обогащаться, и именно это обстоятельство в дальнейшем привело к закрытию проекта. Низкообогащенный изотоп урана-238 блокировал цепную реакцию. Нет цепной реакции – нет бомбы. Вуаля! С плутонием произошла такая же ситуация. Вначале никто не мог связать провал проекта со странным фоновым излучением, накрывшим Америку со стороны Атлантики. Многие физические процессы перестали должным образом действовать в этом мире, а такие вещи как левитация, телекинез, телепортация, парапсихология, ясновидение и другие, воспринимавшиеся раньше как шарлатанство, стали ведущими и популярными. С легкой руки какого-то ученого, растерянно произнесшего в интервью с журналистом из "Нью-Йорк Таймс", что мир сместился в сторону не логического развития, а магического, и теперь следует назвать его миром изменившихся технологий.

К концу 1950 года весь земной шар вступил в эру магического владычества. Одна бомба, запустившая процесс изменения образа жизни на планете, коренным образом заставила государства перестроить экономическую и социальную структуру общества. В Советском Союзе быстро поняли, что восстановление разрушенной войной экономики теперь стоит планировать через призму магии. Институты и университеты перепрофилировались с креном в сторону обучения магии, а через нее шло и преподавание, например, той же физики с учетом новых реалий. Несколько лет понадобилось на поиск людей, подвергшихся определенному типу мутации, которая давала в итоге талант к колдовству и волшбе. И правительство страны поступило мудро. Все силы были брошены на обучение таких людей, чтобы в будущем магия обрела технологические черты. Именно смещение магии из области простого изменения сущности вещей в сторону технического оснащения колдовских формул давала шанс не погрузиться в средневековье всему миру. И Советский Союз, так же как и США, рванулись вперед, стремясь овладеть реалиями нового миропорядка.

Шурка почесал затылок, прочитав эти строки. Выходит, что противостояние двух держав и в этой исторической параллели не претерпело никаких изменений. Разница была лишь в изменении декораций. Например, военная промышленность встала бы в своем технологическом развитии, если бы автоматы и пулеметы перестали стрелять, артиллерия совершенно не была бы нужна, самолеты и танки можно было отправлять на переплавку, и все силы сосредоточить на изготовлении арбалетов, луков и стрел. А все дело оказалось в измененной формуле пороха. Магическое излучение кардинально поменяло молекулярную структуру всех компонентов, используемых для изготовления пороха. Причем в природном состоянии они не изменялись, но стоило их пустить в производство, случался казус. Поэтому лучших ученых-магов бросили на решение этой проблемы. Проблема, конечно, была решена практически сразу, но теоретически. Нужно было просто обогатить смеси и компоненты какими-то магическими формулами, закрепить молекулярную структуру пороха на определенном этапе изготовления. И здесь-то вставал вопрос: как? Не удивительно, что куратором в этом направлении назначили Берию. Видимо, история и здесь восстановила свою основную линию развития. Если его "атомный" проект умер в зачаточном состоянии, значит, нужно найти другую точку применения. Этой точкой и стал "пороховой" проект.

Популярными стали старинные книги по магическим и алхимическим изысканиям. Вот здесь-то все стали проклинать себя, что большинство материалов сгорело в огне инквизиции и простого мракобесия. В нашей стране дела обстояли нисколько не лучше. Сам Сталин приказал найти любой ценой библиотеку Ивана Грозного, а также труды Якова Брюса, главного алхимика России начала 18 века. За старинные манускрипты велась самая настоящая война разведок. Особенно между нашей и американской. Что-то находили, что-то крали, перекупали, но, в основном, учились сами методом "научного тыка".

Порох научились "обогащать" с помощью магических формул, и теперь можно было смело развивать военную промышленность. Такая же ситуация обстояла с топливом для авиации и наземной техники. И здесь решение было найдено. С 1955 года все вздохнули свободно. Страна не погрузилась во тьму средневековья, а наоборот, рывком вышла в лидеры, сумев "приручить" магию на благо общества. Европа только-только преодолела экономический коллапс, сообразив, что махание руками доморощенных магов не выведут экономику государств из застойного болота.

Шурка перевел дух. Все это читалось как интересный детектив. Он даже не заметил, как прошел день. Включив настольную лампу, парень продолжил перелистывать страницы. Его интересовало, как Советский Союз превратился в Империю.

Оказывается, в этой истории Сталин руководил страной на семь лет дольше, и неоднократно в последние годы жизни выдвигал тезис о необходимости воссоздания конституционной монархии в стране. Как ни странно, народ поддерживал его желание. Но желание желанием, а сам Сталин категорически отказывался от титула монарха. Хотя вполне мог стать им. Он действовал хитрее, подготавливая народ к большим политическим изменениям, заодно знакомя его с новыми лицами в правительстве.

Новая конституция подготавливалась именно с учетом возврата монархии. Однако преемственность власти отрицалась. Монарх должен быть выборным из числа знаменитых граждан страны, заслуживших доверие народа, поработавших в государственных структурах, не запятнав свою репутацию различными скандалами. В результате дискуссий, политических интриг и общественного мнения выделилась основная тройка кандидатов на роль монарха. Этими людьми являлись Андропов – сорокапятилетний партийный деятель, находившийся в это время в Венгрии на дипломатической работе, и которого активно продвигала часть партийцев в правительстве; Берия как человек особо приближенный к Сталину и успешно осуществивший прорыв в "пороховом" проекте; а также Георгий Жуков – прославленный полководец в прошедшей войне. Пусть даже многочисленные трения со Сталиным несколько подрывали его позиции, но все же его слава широко шагала по стране.

В 1959 году Сталин дал время руководителям всех республик, входивших в состав СССР, самоопределиться. Или они выходят из состава Союза, или же у них не будет больше никаких возможностей это сделать. Потому что после принятия новой Конституции произойдет упразднение СССР и возникнет Российская Империя без права выхода каких-либо земель из ее состава. Эта весть всколыхнула все народы, жившие на территории СССР. Заворчали на Западной Украине, в Прибалтике и в Маньчжурии, находившейся под протекторатом нашей страны после окончания войны. Маньчжуров понять можно было, так как они больше тяготели к Китаю, восстанавливающемуся после японской оккупации. В правительстве даже допускали отделение Прибалтики, так как особо не беспокоились за Калининградскую область. Она никоим образом не становилась анклавом, а была связана с Россией непосредственно Сувалкским коридором. Сувалки до войны входили в состав Восточной Пруссии, а после подписания мирного договора отходили к СССР. Сталин категорически отказался отдавать Сувалки полякам, и те ничего не могли поделать. Логика победителей всегда ломает принципы распределения земель по национальному признаку и историческая закономерность требовала именно такого решения. Никаких анклавов – вот жесткое решение нашего правительства. Империя должна быть единой и неделимой, без отрыва от метрополии. Все завоевания закреплялись юридически без каких-либо оговорок. Таким образом, границы СССР обоих миров не отличались друг от друга, за некоторым исключением на западном направлении, да наличием нескольких морских баз в Средиземном море и в Порт-Артуре.

Шурка мысленно поднял вверх палец, словно отдавая дань уму и решительности советского правительства в этом мире. Если судить по нынешнему состоянию страны, то деловая хватка и умение играть на опережение сохранились как преемственность, как сильная сторона монархии.

Раздалась легкая дробь по двери, словно стучали костяшками пальцев, и, не дожидаясь ответа Шурки, в комнату вошел Шафар. Он приблизился к кровати, взял в руки учебник, посмотрел на обложку и хмыкнул. Положил ее на тумбочку и присел на стул.

– Как тебе впечатления от прочитанного?

– Сильно, – признался Шурка. – А наш Союз развалился на куски. Даже обидно стало, когда читал.

– Значит, у вашего руководства не хватило воли удержать в одном кулаке зарвавшихся местечковых командиров, – пожал плечами Шафар. – Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

– Нормально. Плечо уже не болит. Шафар, что мне теперь делать? Если мне не суждено вернуться обратно, как я здесь жить буду? Документов нет, жилья нет.

– Это не проблема. Я вчера связался с военной прокуратурой, и сегодня после обеда приедет следователь. Не пугайся. Это лишь формальности. Он выяснит некоторые моменты твоего славного жизненного пути, а потом подключит нужных людей.

– А я ему должен все рассказать? – неуверенно спросил Шурка. – Что я из другого мира, что воевал в Чечне....

– О пространственных переходах здесь не знает только лишь ленивый, – усмехнулся архимаг, – потому как споры о возможности заглянуть за пределы нашего мира ведутся уже лет сорок. Ведь магия каким-то образом сумела навязать нам свой образ жизни. Откуда-то она просочилась.... Но это лишь теоретические изыскания. Подвижки есть, но шансов, что мы добьемся прогресса – мало.

– Как? А разве это не бомба спровоцировала распространение магии на Земле? – удивился Шурка.

– А-аа! Ты о "Зееловском феномене"? – Шафар задумался. – Понимаешь, все сначала так и думали, что именно в бомбе была начинка из магических ингредиентов, хотя в первые дни отказывались принимать такую нелепую, на первый взгляд, теорию. Наша разведка знала, что немцы ведут разработку секретного оружия на основе каких-то странных артефактов, найденных в Тибете и в Индии, но никак не могли выйти на разработчиков проекта. Было три попытки похитить чертежи, но все безуспешные. После применения бомбы, как уже потом стало ясно, произошел инфернальный пробой, откуда бешеным потоком к нам устремился магический фон. Именно это стало причиной изменения всего уклада жизни, а не то, что было в бомбе. Немцы где-то просчитались, и сами поплатились за свою легкомысленность. Нельзя играть вещами, недоступными обыкновенному человеку. Дыру мы закупорили в шестьдесят пятом году, но до тех пор Земля уже была заражена повсеместно, где сильно, а где слегка. Но везде. И последующие поколения уже рождались, подверженные магии. А ты чист. Тебя нельзя вылечить посредством магии или заговора, только обычной медициной.

– Здесь нестыковка, – быстро ответил Шурка. – Как я понял, любой компонент при взаимодействии друг с другом теряет свои обычные качества. Разве с лекарствами не так? И если допустить, что изготовление медикаментов тоже подвержено магической обработке, то как они могут повлиять на мое здоровье? Получается, что при высокой температуре я не смогу пользоваться аспирином или другим жаропонижающим?

– Молодец, выхватил основную проблему, – улыбнулся Шафар. – Ладно, раскрою тебе тайну. В нашем мире есть один-два процента людей, похожих на тебя. Их не берет магия, они не подвержены заклинаниям, но и сами они остались обыкновенными и ничем не примечательными субъектами, хотя все находятся под неусыпным контролем госструктур или шарлатанов от науки. Но это они, а ты прибыл из другого места. А проблемы, я думаю, одинаковые. Над этим лучшие умы работают только из-за научного интереса: как обойти магию?

– И успешно? – с надеждой спросил Шурка.

– Если я скажу, что "неподверженные" никогда не болеют – ты поверишь?

– Не поверю. Не бывает такого.

– Бывает, Саша, бывает, – улыбнулся архимаг. – Они не болеют, их не берет лихорадка, не поражают вирусы и далее по списку. Но огнестрельная или ножевая рана сведет такого человека в могилу, если ему не оказать обычную первичную медицинскую помощь. В твоем случае помог обычный жгут, дезинфекция раны, обработка и простая операция. Без всякой магии.

– Но ведь ранение я получил от обыкновенной пули, не магической, – резонно заметил Горюхин.

– Да не важно, какая пуля: магическая или обыкновенная. Наши боеприпасы создаются по привычной технологии, только ударную и поражающую силу усиливает магия. Она лишь придает движение патрону или снаряду. А дальше наступает действие обычных физических процессов. Осколок может так же просто поразить человека, без всякого волшебства. А потом медики применяют свои магические умения для спасения раненного. Понятно?

– Понятно, – буркнул Шурка, – что лучше не подставляться под пулю и нож. Перспектива не из лучших. А как быть с моими детьми, если они у меня появятся? Будут ли они восприимчивы к фону?

– А вот этого никто не знает. Хочешь проверить на опыте – заведи семью.

Шафар засмеялся, хлопнул своей широкой ладонью по руке парня и встал со стула.

– Ладно, я пошел. Не забудь про встречу. После обеда я пришлю к тебе Антона, он отведет тебя к следователю.

– Шафар, последний вопрос. Антон – он кто?

– Антон – боевой маг. А Сергей – маг-лекарь. Они находятся в моем подчинении, так как еще проходят обучение.

Шафар вышел, аккуратно прикрыв дверь.

****

– Саша! – легкое потряхивание за плечо разбудило капитана. Он открыл глаза и увидел перед собой встревоженное лицо Ольги. Девушка сидела на краю дивана. – Что случилось? Я получила сообщение и сразу бросилась домой.

– Мне нужно ехать, милая, – сел рядом с подругой Горюхин. – Дело очень серьезное, всех наших подняли по тревоге. Командировка затянется, сразу предупреждаю.

– За Периметр? – закусила губу Ольга.

– За него, – не стал скрывать Александр. Не в его правилах было оставлять человека в неведении. Зачем скрывать очевидное? А так девушка будет знать, чего опасаться и ждать. Готовься к худшему, надейся на лучшее. – Да перестань же! Глаза намокли уже.

Он вытер слезу, покатившуюся по щеке Ольги, притянул к себе гибкое тело девушки и вдохнул в себя еще свежий запах шампуня.

– Прическу новую сделала, – пробормотал он, – а я разочаровал тебя.

– Я боюсь, – прошептала она.

– Чего? Бояться мне надо, а ты здесь в безопасности. Ты же знаешь – я счастливчик. Какой раз ты меня провожаешь? Второй? Ну, это еще не срок. Привыкнешь потом.

– Я тебе дам амулет, – вскочила Ольга на ноги и бросилась в спальню.

Александр улыбнулся и стал собираться. Он уже стоял в коридоре, когда девушка появилась с цепочкой, на которой висел кулон в виде розочки. Она надела капитану этот кулон на шею и застыла.

– Ты же знаешь, что магия амулетов мало помогает, – улыбнулся Александр. – Я просто буду осторожен.

– Этот амулет без магии, – сказала Ольга, – он достался мне от мамы, а его заговаривала ведунья. Он не магический, Саша.

– Я понял, – кивнул Горюхин и крепко обнял девушку, лишь на мгновенье, стараясь не затягивать процесс прощания, отодвинул ее от себя, схватил сумку и вышел за дверь. На секунду сердце сжало от непонятных предчувствий, но это всегда происходит, когда оставляешь любимого человека, а сам устремляешься навстречу неизвестности.

К базе он подъехал, когда еще не было шести. На проходной поинтересовался у дежурного, не появлялся ли человек по имени Калиф.

– Полчаса назад он прошел через КПП, – кивнул молодой лейтенант, которого Горюхин не знал. Недавнее пополнение, что ли? – С ним еще один человек, назвался Кромом.

– Ладно, Кром, так Кром, – удовлетворенно заметил Александр и направился в сторону штаба. На знакомой скамейке для перекуров сидели двое мужчин. Один из них был высокий, смуглолицый, с пышными усами. Короткие волосы, седоватые виски. На голове панама. Второй сидел скромным мальчиком, да и был он, действительно, совсем пацан, на вид лет девятнадцать-двадцать. На его лице читалось любопытство всем происходящим, но вот глаза с черными зрачками казались неподвижными, и от этого взгляда становилось не по себе.

Капитан Горюхин подошел к ним и для проформы спросил, хотя был уверен, что это именно те люди, которых прислал Шафар:

– Калиф? Кром?

– Я – Калиф, – встал мужчина в панаме и двумя пальцами приподнял ее в знак приветствия. – Здравствуйте, Александр.

Они пожали друг другу руки. Потом капитан поздоровался с Кромом.

В среде боевых магов не принято называть настоящих имен. После многолетнего обучения и посвящения они принимают новые имена-псевдонимы, и поэтому Александр не стал спрашивать, как их зовут на самом деле. Он пригласил их в кабинет, который делил пополам с майором Хлебниковым.

– Не возражаете, если я украду у вас несколько минут? – поинтересовался капитан, ставя сумку в углу. – Контракты находятся в отделе кадров, так что успеете. Сегодня на базе аврал, никто домой не идет. Издалека приехали?

– В Грузии отдыхали, – усмехнулся Калиф. – Шафар уговорил. Я несколько лет назад работал за Периметром с группой из "Лебедей". Так что по старой памяти...

– Да вы присаживайтесь, товарищи, – показал на диванчик Александр. – Введу в курс дела. Летим в Порто-Ново в составе батальона под командованием майора Степанчука. Но у нас отдельное задание. Нужно отыскать пропавшую группу майора Хлебникова – позывной "Кот". С ним должны находиться два француза – нефтяника. Были заложниками. Кот проводил операцию по их освобождению, но группа попала под инфернальный выброс. Они живы, но находятся в самом эпицентре событий. Наша задача – найти их и вывести в безопасное место.

– А портал? Так и оставить действующим? – сразу уловил проблему Калиф.

– Насчет портала мне не ставили задачу, – твердо ответил Александр. – Конечно, это подразумевается в процессе операции, но я такого приказа не получал.

– Хорошо, оставим это на потом, – согласно кивнул Калиф. – Я взял с собой необходимые вещи для такой ситуации, и если понадобится – закупорим дыру.

– Отлично, – улыбнулся капитан, – сразу видно опытного мага. А вы, Кром? У вас были боевые выходы?

– Два, но внутри Империи, – просто ответил парень. – Васюганские болота в девяносто девятом и полтора месяца приключений в Приамурье. Вурдалаки и адские псы, чтоб их. Так что опыта работы за Периметром у меня нет. Надеюсь, Калиф научит уму-разуму.

– Ну, да, опыт приходит во время еды, – пошутил Горюхин. – Вы где остановились? Есть где заночевать?

– В офицерской гостинице, капитан, – поднял руку Калиф, – не стоит беспокоиться. Когда сбор?

– Завтра в три часа дня вылетаем. Отсюда колонна выйдет в десять утра. В девять ноль-ноль прошу быть в этом кабинете. С вещами.

Россия, Краснодар-Центральный, военный аэродром, 2013 год, июль

Александр едва успел выпить кружку кофе, как его кабинет стал заполняться людьми. Первыми прибыла группа прикрытия. Широко улыбаясь, вошел Скиф – штатный снайпер – со своей незаменимой СВД и большим баулом, а за ним, скромно, по стеночке хладнокровный убийца нечисти Кипер. Они поздоровались с капитаном, сели на диван, и Скиф спросил:

– Мы самые первые или единственные?

– Не обольщайся, – хмыкнул Александр, выглядывая в окно, – сейчас здесь будет тесно.

И, правда, как только он произнес эти слова, вошли еще двое. Калиф и Кром с любопытством оглядели широкоплечих бойцов, отчего те поежились от всепроникающего магического радара. Познакомились. Узнав, что группу будут прикрывать два мага, парни переглянулись.

– Разрешишь, капитан? – Калиф достал изящную курительную трубку.

– Конечно, кури, – как-то само по себе случилось, что они перешли на "ты". – В группе больше никто не курит, но это же не повод выгонять тебя на улицу.

Калиф набил трубку ароматным табаком, неспешно прикурил, и, окутавшись клубами дыма, подошел к открытому Александром окну.

В дверь затарабанили. Не дожидаясь, пока стучащему дадут разрешение войти, в кабинет ввалились один за другим берсеркеры. Баргут зыркнул по сторонам узким прищуром темно-серых глаз, кивнул Скифу и Киперу и, увидев свободный стул, с грохотом пододвинул его к шкафу, привалился плечом к полированной стенке и замолчал. Джамал вежливо со всеми поздоровался и сел на диван. Трое молча потеснились, ничего не сказав.

– Все в сборе, – Александр сел за стол, – и все вкратце знают, что нам предстоит. Я собрал вас для того, чтобы вы присмотрелись друг к другу, а не стали выяснять отношения в полете. Я знаю, как любят проверять новичков. Только сразу предупреждаю: наши маги не новички, хотя и никто из них с вами не работал. У Калифа есть опыт работы за Периметром, посему все его рекомендации выполнять неукоснительно. Операция сложная, двойная. Вчера вечером Заятдинов довел до меня основную задачу: купировать инфернальный прорыв....

– Ну, вот, – словно удовлетворенный этими словами, пыхнул дымом Калиф, – не зря готовился.

– Да, к сожалению, придется этим заняться, – кивнул Александр. – К сожалению, потому что это трата времени и лишний риск потерять группу. Первый этап: находим группу Кота и заложников. Этап второй: совместными усилиями закрываем дырку и отходим в Порто-Ново. Или наоборот: по мере возникновения проблемы.

– Как мы будем их искать в джунглях? – Баргут уставился на капитана, и на его смуглом, с острыми скулами, лице отразилось беспокойство. – Примерный маршрут мы узнаем, само собой. А дальше? Предполагается наличие проводника? В тайге я вас проведу, но джунгли – не мой профиль.

– Думал над этим, и пришел к мысли, что проводник нужен, – согласился Горюхин, – но все упирается в знание языка. У нас никто на французском или дагомейском не разговаривает. А наречий там столько, что сам черт ногу сломит.

– Черт, к сожалению, ломать ничего не будет. Он уже вовсю развлекается там, – снова проговорил Калиф.

Александр посмотрел на часы, и все его поняли прекрасно. Задвигались, зашевелились.

– Наша группа едет в составе колонны на микроавтобусе, – предупредил капитан. – Берите шмотки и грузитесь. Машина стоит возле столовой. Я зайду к начштаба, без меня не уезжайте!

****

По прибытии на военный аэродром началась погрузочная суматоха. В темное нутро грузового Ила загружали с помощью тельфера и лебедок БРДМ, весь изрисованный магическими каракулями на грязно-песочной броне. Следом готовились заехать два «Урала». Сизый дым стлался над взлетной полосой. Суетились погрузочные группы. Крепились ящики, какие-то черные тюки больших размеров. Где-то в глубине самолета виртуозно матерились.

Александр с трудом нашел майора Степанчука, собравшего вокруг себя командиров рот за высоким бортом БТРа, стоявшего в очереди на погрузку, и объяснявшего им, кому куда садиться. Увидев Горюхина, призывно махнул рукой. Когда капитан подошел ближе, ткнул в него пальцем:

– Ваша группа полетит во втором Иле, потому что личный груз будет там. По прибытии в Порто-Ново сразу выдвигаетесь в Тофо. Местные товарищи выделят джип. Договоренность уже есть. Нас не ждите. Маршруты разные. Связь держите через магов, но можете и через рацию. Смотрите, как удобнее. Все понятно?

– Так точно, товарищ майор, – кивнул Александр. – Как нам осуществлять выход?

– Как только будет решена основная задача – даете мне знать. Назначим точку рандеву. Я пришлю прикрытие. Сейчас нет смысла обсуждать ситуацию. Все может поменяться. Ориентируйтесь на месте.

Через три часа погрузка техники и личного состава была завершена. Многотонные Илы вырулили на взлетную полосу и один за другим с двадцатиминутным интервалом поднялись в воздух. Заняв свой эшелон, самолеты взяли курс на Крит, где их должны были ждать заправщики. Дозаправляться решили в воздухе, чтобы не терять время. Все это Александр узнал от Степанчука, и уже устроившись в кресле салона на верхней палубе, пришел к мысли, что к нештатной ситуации подключились официальные структуры России. Инфернальный прорыв – это не шутка. Уже было несколько попыток вывести в мир подземную и иномирскую погань наружу: во французском Карнаке в 2010 году; в Исландии, возле удивительной и ужасной на вид горы Хвитцерукр – тьфу ты! Язык сломать можно! – в 2011 и в Дельфах год назад. Во всех случаях пробои закупорили, и предпочитали об этом не распространяться. И вот снова прорыв. Четвертый год подряд кто-то пытается расшатать и так нестабильную ситуацию в мире, и, причем играет по-крупному. Весь юго-западный Периметр проверяется на стабильность и устойчивость. Все известные частные военизированные компании заняты в отражении набегов нечисти и оголтелых приспешников анархистов-магов.

Александр оказался рядом с помощником мага и после долгого молчания он все же полюбопытствовал:

– А почему Кром? Довольно неординарное имя для мага.

– А потому что хожу по кромке, – улыбнулся помощник, – всю жизнь, как себя помню, так и хожу. Смерть в лицо раза три глядела, да, видать, я сильнее оказался. Когда почувствовал в себе способности к определенному виду магии, решил учиться.

– У кого?

– В поместье архимага Севера – Любомира. Потом жизнь покидала по России. Вот, заработал себе репутацию везунчика.

Горюхин незаметно от Крома скрестил пальцы. Не разделял он оптимизма помощника, не имевшего опыта работы за Периметром. Как он себя поведет экстремальной ситуации? Все, кого взял в группу капитан, были проверенными людьми, и каждый в одиночку мог решить половину всего задания. А вот Кром....

– Ты давно знаешь Калифа? – не успокаивался Александр. Он окинул взглядом салон, и обратил внимание, что вся группа навострила уши, силясь сквозь натужный рев моторов услышать разговор командира с новичком. Кроме Калифа. Тот демонстративно спал, или делал вид, что спит. Кто их разберет, магов.

– Беспокоишься, командир, за меня? – широко улыбнулся Кром, словно прочитал мысли собеседника. – Врать не буду, многого я еще не умею, но не подведу. Самодеятельностью никогда не занимался. А с Калифом я знаком пять лет, как первый раз приехал на Кавказ по горам полазить, так с тех пор с ним.

– Ладно, уговорил, – откинулся на спинку Александр, и незаметно для себя задремал под шум двигателей....

Россия, поместье Шафара, октябрь 2000 года

Как и обещал архимаг, военный следователь появился после обеда. В комнату, где отлеживался Шурка, он заходить не стал. Узнав, что раненый вполне может передвигаться, следователь попросил его прибыть в соседнюю комнату, которую Шафару пришлось отдать специально для приватной беседы.

Следователь оказался плотно сбитым мужчиной, без лишнего грамма веса, с постоянным прищуром глаз на худощавом лице. На вид ему было лет пятьдесят, но в волосах не было ни единого седого волоска. Он сидел за столом, а свою фуражку и китель повесил на вешалку возле окна. Шурка как-то робко, бочком вошел к следователю и встал у двери, не зная, как себя вести с представителем власти. Кинув взгляд на погоны, понял, что перед ним полковник. Ого! Важная птица до него долетела!

– Да заходи уже, Горюхин, чего топчешься на пороге! – добродушно произнес следователь и бросил на стол пачку "Герцеговины Флор" с золотистым ободом посередине.

– Я не курю, – Шурка приблизился к столу и снова замялся.

– Бери стул, садись. Разговор будет долгим, а у тебя пулевое ранение ноги, так? – полковник подтянул к себе красную папку с тиснением "Военная прокуратура", медленно открыл ее. Потом достал из кармана кителя маленький серебряный диктофон, постучал по нему пальцем, продолжая поглядывать на Шурку.

– Так точно, – парень сел на свободный стул и лихорадочно соображал, как ему вести себя в этой ситуации.

– Я – следователь военной прокуратуры города Ставрополя полковник Заречный, – наконец представился мужчина. – Буду вести твое дело. Ты у нас, конечно, фигура загадочная, и что с тобой делать – ума не приложу. Но в ходе беседы может что-нибудь и прояснится. Давай с самого начала. Где родился? Откуда и когда призвался? Где проходил службу?

– Родился в 1981 году в Иркутске. Оттуда же и призвался в армию в 1999 году. Полгода в учебке под Красноярском, потом попал в разведроту в действующей части. Службу проходил в Чечне. Во время разведрейда группа попала в засаду и была полностью уничтожена. Я чудом ушел от погони. Был дважды ранен, потом вдруг очутился здесь. В смысле, в этой России.

– Кто командир части?

Шурка назвал и его, и лейтенанта Сергунова, рассказал о засаде, и чуть ли не поминутно свои действия во время погони. Все слова парня Заречный тщательно записывал, приспособив для дублирования диктофон.

– Товарищ полковник, – поймав паузу в расспросах, решился Шурка, – а зачем все это нужно? Ведь они остались все там, а я здесь....

– Гражданин Горюхин, – полковник отложил ручку в сторону, сцепил пальцы рук в замок, положил их на крышку стола и внимательно посмотрел на Шурку, – неважно, откуда вы и каким образом очутились здесь – я обязан проверить все досконально. Можем мы допустить ситуацию, что вы дезертир? Это ведь наиболее внятный и допустимый вариант. Его надо проработать. Мы проверим ваш домашний адрес, ваших родителей с условием, что они действительно существуют в нашем мире, и только тогда можем предъявить обвинение. Если же ваша семья никогда здесь не проживала – будем думать дальше.

Полковник снова стал задавать вопросы, в большей степени касавшиеся службы Шурки, местом дислокации части, а затем попросил кратко рассказать историю России, а также кратко о причинах конфликта с Чечней. Шурка, обрадованный, что успел почерпнуть немного информации об этом мире, высказал свое видение о схожести и различии двух миров, а затем приступил к чеченской кампании. Следователь слушал долго, успев выкурить две сигареты – настолько его впечатлило повествование о бушевавшей войне за тонкой гранью его мира, в чужой для него параллельной России. Он даже перестал писать, боясь упустить что-то важное, доверившись технике.