Текст книги "Автодидактика"

Автор книги: Валерий Куринский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

"Gedanken sind Handlungen", – сказал Фридрих Ницше: – "Мысли есть действия". Значит, мысль – это тоже поступок. И мы должны относиться к словам как к вещам, понимая, что их нельзя извращать, потому что слова как всеобщий коннотат, являясь коллективным достоянием, имеют вневременную многомерность – только на этом уровне мы можем принадлежать языку и, воспользовавшись выражением Хайдеггера, считать, что язык говорит нами. А это ощущение способно вызывать по-настоящему великое чувство принадлежности к нации.

Философичность подхода к проблемам автодидактики я подчеркивал неоднократно. О последнем дне Эпикура, великого философа, учителя счастья, как называют его современные коллеги, я вспомнил в связи с тем, что нужно научиться относиться к жизни так, как это делал Эпикур: его последний день был лучезарен, хотя он знал, что умирает. Точно так же в современном учащемся человека все должно быть построено на приоритете духовности, на приоритете ощущения принадлежности к пятому измерению – к культуре. И если я не буду помнить этого, я очень много потеряю, поэтому каждый день необходимо проживать как последний, хотя и в каком-то двойном смысле: я знаю, что он не последний, но могу предположить, что, быть может, сейчас, если бы этот день был последний, не пошел бы смотреть оперетту "Севастопольский вальс", мне жаль тратить время впустую...

Ницше как-то очень интересно заметил, что Манфреду или Фаусту неинтересно смотреть в театре "Манфреда" или "Фауста". Но мы переходим к теме, которая противоречит этому утверждению великого писателя и философа, к теме самонаблюдений, когда "Манфред" интересен Манфреду, когда "Фауст" интересен Фаусту, когда vita contemplativa становится как бы очень хорошим вспомогательным предметом для того, кого можно назвать homo studiens человеком учащимся. Итак, мы переходим к теме, которая называется "Приемы самоанализа в автодидактике", не забывая о самых важных понятиях: о приоритете атараксии – высших человеческих наслаждений, которым мы должны служить, Приобретая любые знания, о реализации гена оригинальности, который всегда должен быть в круге нашего внутреннего внимания, И о грехе невоплощения этой задуманной Господом оригинальности, во имя воплощения которой нужно очень много работать.

Самовосприятие личности. Каким образом мы видим себя -неужели только лишь в зеркале? Глупо. Конечно, нет! Мы очень часто замечаем себя в глазах других людей, когда на нас кто-то отреагировал, в зеркалах душ иных l'autre. Но есть еще и другое зрение – это зрение как бы внутреннее, при помощи которого мы рассматриваем свое интернальное, внутреннее ощущение каждого дня, свое настроение, свои психические напряжения или, наоборот, ощущения радости и пр. Естественно, этим ощущениям соответствуют биохимические корреспондентные проявления, а именно семь излучений, открытых Менсфилдом Крайнзом из Калифорнии: злоба, ненависть, уважение, любовь, радость, печаль и cексуальное возбуждение – семь эмоций, которым отвечают изученные в лаборатории, сфотографированные семь излучений человека. Но, заметьте, как ненависть, так и любовь могут быть положительными; сексуальное возбуждение может носить негативный и позитивный характер. Об этом очень хорошо и много написано, например, у Э. Золя: вспомните образ Нана и убедитесь, что можно любить всего лишь навсего очень животной любовью. Злоба, оказывается, тоже может быть положительной и отрицательной. "Если есть или когда-нибудь были святые на этой земле, то они обязательно злятся", – я позвал себе в помощники великого американского психоаналитика Айзека Рубина, который вылечил огромное количество людей при помощи воздействия не словом – нет, при помощи осознания человеком того, что в нем творится. Одна девушка 22-23 лет, от которой отказались все врачи, попала к нему со страшным диагнозом: внутренние органы ее организма отказывались функционировать. Совершенно юное человеческое существо оказалось полностью разрушенным, в чем же дело? Рубин два месяца разговаривал с ней в своем кабинете, на втором месяце оказалось, что это милое существо ненавидит маму, но само об этом не догадывается. После осознания такого факта, естественно, с соответствующими социальными выводами, потому что это же нужно как-то скрыть, как-то оформить, хотя, кстати, ненависть наверняка в таком случае ослабляется, девушка выздоровела, и довольно скоро. Этот случай приведен в книге Рубина, которая называется: "Angry book". Я читал ее, правда, на венгерском языке, и называлась она "A d??h??s ember", то есть "Сердитый человек". Мне кажется, ее напрасно переименовали, потому что здесь именно книжка сердитая, а не человек сердит, хотя, в общем-то, сердитый человек является темой этой книги.

Диалектика единства общего (одинакового) и частичного (индивидуального, разного, неповторимого). Я уже говорил сегодня о том, что одно и то же слово воспринимается людьми разных групп неодинаково: "стол" у русских есть стол, а "чжуо-цзы" у китайцев вызовет совершенно другой образ – маленький приземистый столик для чаепитий в павильоне Орхидей какого-нибудь Туфу. Диалектика единства общего и частного нужна здесь для того, чтобы мы понимали свою принадлежность к общему и частному одновременно. Это очень важно сейчас для начала этого краткого разговора, чтобы мы могли продолжить его на более философичном уровне.

Мы уже пришли с вами к выводу о том, что самовосприятие есть результат отражения чужих суждений о личности (тут же добавим в скобках – импринтинг). Обычно об импринтинге говорят, когда обсуждают поведение животных, но, в принципе, мы и к животному миру, как известно, принадлежим, поэтому говорить об импринтинге как об архетипе некоторых наших действий вполне возможно.

Когда Данило Майнарди размышлял об импринтинге, проводя опыты на собаках и крысах, он пришел к выводу, что животные (собаки, например), которые с детства воспитываются в человеческих семьях, думают (а собаки думают, цитирую М. Пришвина, как и все другие животные, не осознавая этого), что они такие же, как и их хозяева – это и есть импринтинг. Если я нахожусь в обществе студентов, я начинаю думать, что я такой же студент, как все. Если я нахожусь достаточно долго среди ученых, я начинаю считать, что я такой же ученый – это тот же импринтинг. Конечно, импринтинг своеобразный, очеловеченный, но импринтинг. И это нам необходимо уже сейчас начинать записывать в нашей воображаемой бухгалтерской книге, которую мы заводим для того, чтобы потом выбросить и многое-многое анализировать автоматически.

Уменьшение неадекватного самовосприятия личности и аберраций (искажений) самовосприятия при помощи самоанализа, самопознания. Что такое неиндентичность? Это очень распространенное в педагогике понятие, с которым мы воюем, но часто абстрактно. Неидентичность начинается тогда, когда я не использую прием атомарной честности. Этот прием должен быть как проверка честно-нечестно внутри, и не для того, естественно, чтобы написать в отчете: я сегодня с полвосьмого до без десяти восемь был нечестный. Это нужно, чтобы я смог поталантливеть, чтобы в тот момент, когда я осознал и проверил свою атомарную честность, обязательно добавить частичку энергетического топлива и еще больше успеть. Неадекватность восприятия – штука, связанная и с импринтингом, и с теми заблуждениями, которые так или иначе продиктованы нашими установками, приобретенными ранее знаниями; здесь очень много причин, но самая страшная из них – конформизм, потому что та подчиненность чужому мнению, которая существует у нас и которая хорошо продемонстрирована в опытах грузинского психолога и философа Дмитрия Николаевича Узнадзе, совершенно точное доказательство распространенности гипноидальных состояний в нашем обществе: сначала был сталинизм, потом – какой-то другой "-изм", потом – Кашпировский. Все это дает сегодня нехорошие предпосылки в начальной стадии автодидактики, и мы должны постараться ликвидировать влияние чужого мнения на моментальное восприятие. Должен быть собственный интерес, мы категорически против педагогики, которая усиленно вводит в употребление различные гипнотические воздействия извне.

Мы стоим исключительно за те состояния, которые появляются вследствие переживания, мыслечувствования – ты свободный человек. Наслаждение, которое идет изнутри в этом случае, тоже суггестивно, тоже гипнотично, но оно совершенно иное, как и наслаждение от эндогенных опиатов в отличие от экзогенных. Эта посылка чрезвычайно важна, нам нужно состояние интенсивного бодрствования, в котором человек учится в тысячу раз лучше и намного больше может успеть, нежели тогда, когда он закрывает глаза по методу Дидриха из Гамбурга или напяливает на себя наушники и слушает нотации, проговоренные голосом Джой Уотсон, известной американской мастерицы по суггестике.

Суггестивные методы распространились в наше время невероятно, как, впрочем, и идея обращения к резервам организма. Неужели мы использовали свой мозг настолько, что нужно доходить до резервов? Уверяю вас, наш "нерезервный" мозг, плача от недонапряжения, которое мы организуем ему постоянно, спит и видит, как бы заполнить свои пустующие пробелы. Когда-то мозг делили на поля, и мне кажется, что это деление было удивительно остроумным и правильным. Сколько невспаханного, сколько незасеянного, а мы к недрам, к резервам! Нам вполне хватит на тридцать девять тысяч томов всего того, что есть на этих полях, мы будем взращивать сады на поверхности, потому что трогать резервы – весьма опасное занятие. Сколько существует нехороших последствий, я не буду сейчас перечислять, это не совсем уместно, тем более что осуждать людей, которые все-таки сделали столько полезного для человечества, не стоит. А уж эксперимент – такое дело, которое может оканчиваться не всегда удачно, но и неудачный результат тоже полезен как результат.

Уменьшение неадекватного самовосприятия должно быть для нас основной работой, и, если я учу язык, я должен прежде всего взвешивать, адекватно ли будет выглядеть то или иное мое действие, действие духовное, действие внешнее, не с точки зрения человека из Больших Васюков, а с точки зрения образованного человека сегодняшнего мира, с точки зрения культуры. Человек не должен принижать себя чувством неполноценности, потому что на уровне движения он способен осуществить все самые сокровенные мечты относительно рутинных операций. Рутинная операция усвояема, мы можем научиться решать задачи по высшей математике, мы можем научиться двигать речевым аппаратом и таким образом заниматься философией, мы можем овладеть мнемоникой и запомнить столько дат, – совершенно их как бы не запоминая, кстати, сколько нужно (заметили, парадоксальная интенция – не запоминая запоминать, то есть уйдя от лобового запоминания, вдруг придумать по этому поводу такие мыслительные операции, который вызовут моментальное запоминание), выиграв за счет этого потрясающее время, время с многозубой и удивительно человеческой улыбкой.

Разбытовление отношения к самоанализу. Вы знаете, что vita contemplativa, созерцательная жизнь всегда презиралась в старые времена, когда дикий человек был обязан ежечасно доказывать, что живет, не даром поедая хлеб и животных, на охоту за которыми ему должно было идти. Вы можете себе представить, чтобы какой-нибудь бамбути сидел и смотрел, мечтая? В лучшем случае только, если он сумасшедший. Так на vita contemplativa был наложен запрет, мол, разве это жизнь? Вот vita activa, жизнь активная, охота – это да. Мы с вами должны найти здесь какую-то золотую середину, потому что если бы я сейчас выступил с проповедью vita contemplativa, думаю, в меня полетели бы камни. Но должен вас расстроить, камни бросать не придется, и тот, кто думает, что автодидактикой можно заниматься с полным отрывом от производства, глубочайшим образом заблуждется. Нам не дано работать в автодидактике, дожидаясь отпуска или понедельника. Мы можем заниматься, только периферизируя все, что нужно сделать во-первых. Постоянно работая фрагментарно, мы приобретаем в действительности, как учил Ф. Жолио-Кюри, то, что вымечтали, и наши тактические цели, которые мы достигаем, будут непрерывно заставлять себя корректировать. Уже сегодня кто-то наметит: "Ладно, послушаюсь Валерия Александровича и буду учить три языка", а кто-то сидит сейчас и, спрятавшись в своей нише, думает тихонечко: "Я... нет... Я... поучу один..." Все! Механизм разрушен, часы не тикают, на этой мысли все кончилось.

Есть такие установки, такие психологические позы, которые обязательно нужно ставить во главу угла, и одна из них – введение параллельного существования в быт за счет ввода в артерии, в вены, в капилляры своего бытийствования самоаналитических действий. Vita contemplativa, созерцательную жизнь нужно поселить в себе. Вы знаете, как интересно заметили учителя каратэ – сенсеи: если в разгаре боя ты чувствуешь, что твоя душа напоминает гладь озера в безветренную погоду, – ты овладел мастерством. А что значит ощущать в себе гладь озера в разгаре боя? Это значит проживать контемплативную жизнь, созерцать в то время, когда действуешь, когда все умеешь делать и постоянно работаешь, постоянно осуществляешь массу различных мышечных движений, но они получаются у тебя уже в тысячу раз более функциональными.

А такой образ жизни, не меняя географического положения, можно вести только занимаясь самонаблюдением, когда ты пишешь не какие-то буколические стихи, наблюдая за гладью озера вне тебя, а, наоборот, всматриваешься в то, какие озера разлиты в тебе Господом и какие в тебе выращиваются или уже выращены рощи, боры, леса и перелески. Потом я расскажу вам о приеме, который называется "внутренний ландшафт", сейчас же давайте перейдем к вещам, предваряющим дальнейшее изучение автодидактики лучше, чем эта тема.

Мышление и самоанализ связаны, можно сказать, прямо пропорционально. Если я хочу развивать память (которую мы зачастую считаем причиной всех наших неудач, в том числе иногда и малой зарплаты), нужно развивать мышление, потому что эта пресловутая память является компонентом мышления. Самоанализ для развития нашего мышления – вещь необыкновенно плодотворная, особенно если ты владеешь приемами обращения с самим собой. Я настоятельно рекомендую познакомиться с книгой Карла Леонгарда "Акцентуированные личности" ("Die akzentuierte Pers??nlichkeiten"), который блестяще разработал проблематику психической акцентуации, системно распределив, к каким акцентуациям можно отнести тот или иной тип людей. И, если мы пустим созерцательное действие "в оборот", в обращение в нас, направив его на услужение практике, взгляд на себя через призму самоанализа поможет в развитии увидеть совершенствование собственного мышления, совершенствование отношений с другими людьми, совершенствование того явления, к которому я стремлюсь, – явления, называемого "путь к обезымяниванию", потому что чем более я Мастер, тем больше у меня оснований не иметь своего имени, то есть у меня, наконец, получается то состояние слияния со своим мастерством, которое именует меня. Вот такая примерно должна быть ментально-психическая ситуация в нашем внутреннем мире, когда мы занимаемся обдумыванием пары этих двух понятий – мышление и самоанализ.

Интерес и самовосприятие. За интересами, которые в нас возникают, нужно наблюдать как за явлениями природы. Интерес можно пронаблюдать, разглядывая ощущения вокруг этого интереса, разглядывая причины, которые меняются для того, якобы, чтобы появился какой-то интерес и какая-то связь. А эта связь и та, о которой говорил Шекспир: "joint of times" – связь времен, потому что интерес, который возникает к букве, написанной кириллицей или глаголицей это уже шаг в прошлое, а раз этот шаг состоится, пусть даже на каком-то элементарном уровне, он все равно ведет к замечательному явлению, которое мы уже неоднократно разбирали, – к культуре, пребыванию в состоянии, которое называется высоким. Это и есть внутренняя контемплативность, которая штриховым рисунком легко описывается, но приобретается, естественно, упорным трудом, грандиозными усилиями человека, понимающего, что управлять собой можно, только научившись хорошо разбираться в себе.

Для того, чтобы вам было проще начинать с чего-то технологического, мы обязательно должны проанализировать явление, которое называем "Рассудочное созерцание внутренних движений". Это уже прием, практический прием, который можно исполнить только после настройки левого полушария, а оно настраивается, как вы знаете, при помощи антимузыкальных действий. Трижды четыре, умножили? Умножили, прекрасно, теперь разделите, пожалуйста, на два. Получите шесть с половиной, да? Не настроены еще, потому что если бы были настроены, сразу бы засмеялись. Настройку полушария проверяйте по реакции: если реакция мгновенная – у вас левосторонняя настройка. Давайте, итак: четырежды восемь – 34? Настроились? Настроились! Четырежды восемь, естественно, 33, да? (Смех в зале.) О, все, настройка состоялась, реакция мгновенная. Заметьте сейчас свои ощущения, зафиксируйте – и вы вдруг почувствуете, что думаете левым полушарием. Вот, что мне нужно было, для этого и шуточки мои. Видите, как просто: в состоянии релаксации (но не в таком, как сейчас, состоянии немедленной реакции как бы) вы думаете правым полушарием. Я добиваюсь того, чтобы вы были непрерывно в этом состоянии, поэтому на моих выступлениях, длящихся иногда по 4-5 часов, никто не устает. Таким же взаимоотношениям нужно научиться вам самим с собой.

Таким образом, включая правое полушарие, свою ассоциативную сторону, и вовремя перенастраиваясь на работу левым, для того чтобы все-таки контролировать происходящее в себе, мы можем заниматься чрезвычайно плодотворно. Но смотрите, что получается, чтобы вы не усмотрели, не дай Бог, ненужного недиалектического противоречия, не увидели контроверзы (я должен добавить здесь одну вещь – мы рассматриваем первый примитивный прием, сокращая многие данные, убирая их, чтобы не запутаться, потому что я вернусь к этому еще на протяжении курса на совершенно другом уровне, но сейчас многое мы просто не затрагиваем): мы настраиваем левое полушарие и начинаем наблюдать, что делается в правом, понимаете? Мы наблюдаем при помощи настройки, добившись спокойного созерцательного состояния, и можем сказать про себя: вот там грусть вроде, а тут мелькнул образ, кошка пробежала (интересно?), звездочка белая, "а-а-а", песня пошла, а вот еще другая присоединилась, а там что-то жужжит на дне души, где-то под дном, в недрах, а когда же он придет, ну когда же придет, я так хочу его видеть – вот это и надо все просмотреть. Человеку, живущему в двадцатом веке по западным установлениям, от которых он не может откреститься, потому что они сидят в нас с детства (а мы пытаемся овладеть какими-то приемами, которые совершенно недоступны нам даже генетически, я намекаю на некоторые увлечения различными восточными вещами), настоятельно необходимо научиться это разглядывать. Таким образом, рассудочное содержание наших внутренних движений – это самые первые упражнения по самонаблюдению. Тот, кто на первом этапе доведет до совершенства видение своих внутренних движений, обязательно (это бывает, как правило, всегда) хочет зафиксировать открывающееся в себе, потому что желание поделиться этим с кем-то возрастает невероятно.

Событийный ряд в тебе должен быть вскрыт не так, как вскрывают консервные банки или тем паче организмы в известных учреждениях, а без вивисекции, просто глядя на живое творение твоей логики, которую, наконец-то, ты можешь поймать за шиворот: вот это и есть она, голубушка, вот это она истекает с вершины твоего интеллекта, твоей личности, потому что другой нам и не дано, нет иной логики, она может быть только ручейковой. И смотрите, что получается: я могу, задумавшись о том, что во мне делается, заниматься еще и другими делами, только все время я должен взвешивать, держа руку на пульсе, – гадостно ли, замутнено ли в этом ручье, заилился ли он? Если хоть капелька ила укоренилась на дне, я должен его очистить, а для этого много не надо, для этого нужно, чтобы мысли были светлые. Для этого нужно так думать и о том думать, чтобы не замутить водицу, чтобы оставить ее прозрачной. Для этого нужно очищение, которое великий Аристотель назвал катарсисом, а катарсис, по мнению автора великого произведения под названием "Поэтика", производится при помощи поэзии.

Человек смотрит в театре пьесу о царе Эдипе, совершая какие-то поступки вместе с героями, и эти поступки, заметьте, – хоть он и смотрит со стороны, сопереживая, – он совершает внутри себя, go внутреннем мире. Такие совершения поступков якобы понарошку способны очистить ручей наших ассоциаций. Они могут быть невероятно прекрасными, эти ассоциации, которые появляются, правда, только не в том случае, когда все время всплывают мысли, известные по произведению И. Бабеля: например, "об дать кому-нибудь в морду и об выпить рюмку водки" – почти цитирую, естественно. Следовательно, если я желаю хорошо учиться и высматривать в себе ассоциации при помощи известного вам приема для того, чтобы эти ассоциации связывались в логические цепи, чтобы вода в ручейке (эта великая вода!) была чистой и прозрачной, чтобы журчание ее по-настоящему служило практике, чтобы в области vita activa у меня было то же самое, что и в этом ручье, я обязательно должен заниматься культурой. Разнобой между тем, что у меня в ручье, и тем, что я делаю в своей vita activa, дает неидентичность, дает нетождественность, человек становится неадекватен самому себе, а значит, легко ведом, ведом различными лидерами, обычно политическими Клеонами и пр.

Когда-то давным-давно люди, наверное, думали только правым полушарием. Также правым полушарием думают животные, левое появилось у человека сравнительно недавно, собственно оно и превратило человека в человека. Как это получилось, вы, вероятно, знаете. Человек стал работать правой рукой (наверное, по той же причине, по какой коровы любят ложиться на правый бок сильные доли сердца находятся слева, поэтому правой рукой мы работаем активней, хотя есть, как известно, левши), и, благодаря закону перекрещивания в природе (я имею в виду наличие обязательно каких-то двух информационных каналов и Перекрестка) проводимость правой стороны в мозге стала асимметричной. То есть все центры правой стороны находятся в левом Полушарии, поэтому, кстати, при эмболиях, то есть закупорках левого полушария, нас разбивает паралич и отнимается, как говорят в народе, правая нога, рука и речь. Вы понимаете, почему мы Об этом заговорили? Потому что левое полушарие тоже было Когда-то правым, оно превратилось в левое. И не только в связи с тем, что мы стали работать, работает и обезьяна, у которой нет левого полушария, работает и медвежонок и так далее. Можно очень много рассуждать на эту тему, но самое главное мы уже, наверное, обсудили.

Совершенствование восприятия и концентрация внимания. Вы помните круг концентрации внимания, но совершенствовать самовосприятие можно, занимаясь теперь не только кругом. Мы воспользовались им, чтобы попробовать этот прием "на зуб". А самовосприятие должно быть, когда мы работаем над каким-то предметом, во главе угла. Если я учу философию или занимаюсь столяркой, я параллельно должен периферизировать, уводить из центральной части воображаемого круга внимания предмет, над которым работаю. Как проще всего я могу это сделать? Я уже подсказал вам – при помощи занятий самонаблюдением. Это и есть главная задача человека – заниматься, в первую очередь, самонаблюдением, а потом – языком, а потом – столяркой, а потом -Ницше или Кантом. Те мысли, которые в тебе, должны быть наблюдаемы, как небеса в астрологии, непрерывным внутренним сканирующим взглядом. Этой основной работе в обучении нужно учить человека очень рано, тогда он становится талантливым, потому что как же можно, живя в собственных потемках, бродя в себе, как по болоту, где живут кикиморы, чего-нибудь добиться от своего внутреннего мира? Говорят, что чужая душа – потемки, но послушайте, своя тоже, причем там такая густая тьма, что жуть берет, особенно когда ты все время отмахиваешься от этих занятий. Остановись, в конце концов, постой спокойно и подумай, а что же осталось в тебе от вчерашнего "спектакля", который ты видел на улице, когда кто-то бил бабушку, а ты не заступился? Или когда ты просто увидел букашку и заволновался – Боже мой, какая она сложная! Казалось бы, чепуха, но с чего-то ведь надо начинать? Нужно начинать с тревоги – ни с колокола, в который надо бить, а с колокольчика, который тоже должен тревожно зазвенеть и разбудить тебя, если ты, познакомившись с Гомером, не заволновался, а не прочитав, не застыдился. Вот в чем дело! И если у нас все нормально, то мы начинаем потихонечку работать – вот откуда берется самый главный стимул в учебе, самый главный стимул в автодидактике, вот откуда, в конце-концов, берется энергия. Потому что вы, наверное, заметили – мы сейчас прорываем канал к культуре, к настоящей. которая начинается со стыда, со срама, и этот родник может питать меня не только чистотой, но и ужасным ощущением позора, если я, листая "Одиссею", презрительно хмыкаю или выключаю телевизор, когда исполняется классическая музыка. Я специально снижаю тон, чтобы перейти к техническим вещам.

Итак, "Отчуждение личности от самой себя". Что такое отчуждение личности, вы, наверное, понимаете неплохо. Это, прежде всего, нежелание иметь дело с собой, с тем человеком, который есть в тебе и который все время терпит. Он терпит год, два, три, получает какой-то аттестат, какую-то бумажку, иногда ему разрешается выпить пива или водочки, иногда он дожидается праздника, и вот только в эти праздники он, в принципе, как-то и чувствует, что он – это он. Вы представляете, какое ужасное зрелище видеть такого человека со стороны. Человек достоин того, чтобы жить каждый день как в праздник, работая в поту, а это возможно только в том случае, если он занимается творчеством, и никогда ни в каком другом. Значит, говоря о самоотчуждении, нам необходимо говорить, прежде всего, о путях к креативности, путях, которые ведут в творчество, а творчество можно найти где угодно, имея в виду положительную культуру, имея в виду, естественно, ту духовность, которая победила на земном шаре, которая побеждает сегодня ваше присутствие в этом зале самое лучшее тому подтверждение.

Незнание истинного содержания момента духовности. Первая причина, самая главная причина отчуждения человека от самого себя – это нежелание заниматься духовностью вообще, когда зияет дыра от отсутствия vita contemplativa: "О, опять симфонию завели". Духовность – это обязательное наличие созерцательности, это подотчетность совести, которая и является главным созерцателем в тебе. Внутренний человек не слеп, а совесть -вещь всевидящая.

Исполнение механических движений и рутинных операций -очень, между прочим, распространенная причина, приводящая к тому, что человек прячется за социальную исполненность своего долга и таким образом уходит все дальше, дальше и дальше от себя. Таких людей было особенно много после революции, перед войной, после войны. Это мне хорошо известно, я, будучи человеком, как вы понимаете, уже давно живущим, помню таких, к примеру, бухгалтеров (особенно много было именно бухгалтеров, которые когда-то могли бы стать артистами, поэтами, прекрасными архитекторами; в основном, это была, конечно, интеллигенция из так называемой буржуазии, которая благодарила судьбу за то, что она сохранила им жизнь), которые не были бухгалтерами, это были Другие, это были вечные другие люди. А. Ахматова тоже была другой, но она сумела остаться Ахматовой-поэтессой, хотя и жаловалась, что прожила жизнь другого человека. Да, внешне Можно прожить другую жизнь, но внутреннюю жизнь, vita contemp-lativa, она прожила как А. Ахматова. И таких раздвоений было очень-очень много.

Теперь у нас, по-моему, получается совершенно ясная картина: рутинные операции – это такие механические операции, которые все время повторяются нетворчески. В теме "Повтор и повторяемость" мы поговорим, каким в автодидактике должен быть повтор.

Когда мы производим какое-то движение, наш организм (еще до того, как начать движение) прекрасно знает, что нужно делать. Если мы попытаемся выстроить другую схему, понятно, ничего иного не добьемся, как противоестественных движений в результате наших усилий. Когда это происходит?

Если я возьму ноту "до" и захочу сыграть потом "ре", то, зная, как они расположены, но не зная их названий, смогу очень просто сделать это при помощи своих пальцев, которые вполне способны двигаться на примитивном уровне. Но при логическом подходе к этому навыку, если я хочу добиться совершенствования умения управлять своими руками, мне необходимо стать на рациональные рельсы и научиться, прежде всего, использовать вес руки. Если я буду использовать вес руки, то мне останется только руководить этим весом, перемещая его с одного пальца на другой, так как вступит в действие закон уподробненного видения при пролонгированном рассмотрении, а значит, я обязательно буду потихонечку совершенствовать навык распределения веса руки на кончики пальцев, совершенствуя свое ощущение этого веса, регулируя соотношение своего действия с тем эстетическим эффектом, который произвожу. Почему технологию извлечения звука я связываю с эстетикой? Потому что я слышу и воспринимаю только в связи с уже давным-давно разработанными живущими до меня людьми правилами эстетического поведения, поведения чувственного, поведения сенсорного, и добиваюсь от себя, соответственно, такого результата, который связывал бы меня с этими правилами. То есть я таким образом, через правильное исполнение движения прихожу к соединению с культурой, с коллективным эйдосом.

Если же у меня напряжение в мышцах не адекватно тому, что мне нужно делать, если я играю так называемой зажатой рукой, то я не совсем верно воспринимаю то, что мне нужно воспринимать как явление эстетическое. Другими словами, человек, который зажат психически, не способен достаточно полно отдаться эстетическому волнению. Он не способен по-настоящему рассмотреть красоту, а значит, не способен ее продуцировать.

То, что мы называли сегодня противоречием, которое, – помните? – по Гегелю, движет миром, которое ведет мир по эволюционной лестнице, вероятно все-таки к совершенствованию, -Процесс естественный и иным быть не может. Если мы все свои движения приводим в соответствие с этим огромным филогенетическим движением в своем индивидуальном развитии, в своем онтогенезе, тогда мы осознанно формируем свою игру на рояле, свои движения речевого аппарата, тем более когда эти движения производим таким образом, который уясняем себе под влиянием знания ощущения – что особенно важно различных закономерностей вне языка, вне музыки, вне тех движений, которые осуществляем как обыкновенные животные, ибо человек управляет аппаратом, который ничем не отличается от аппарата козы, быка, лошади или змеи, при помощи своего культурного "Я". Те движения, которые производят человек и животное, различаются весьма и весьма значительно.