Текст книги "Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых"

Автор книги: Валерий Хотног

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

В 1991 году я стал генеральным директором собственной компании. Настоящим директором, со всеми полномочиями и со всей ответственностью перед людьми, которых сам и нанимал. Винить некого. Есть замыслы, бизнес-планы, телепроизводство. И возможности, твои и твоих людей. А еще ответственность. Помню, сколько пришлось пережить в августе 1991 года. 22 августа я был на безлюдной косе в Черном море, недалеко от Фороса, и летающие военные самолеты внушали мне страх и отчаяние. В Москве уже давно были готовы и находились на финальной стадии оформления документы на создание собственной фирмы, были наработаны существенные заделы по новому делу, и все это повисло на волоске. А мы даже уехать с косы не могли. Прошло бы успешно дело ГКЧП – и конец задуманному. Спасибо Борису Николаевичу, пронесло. Вернее, принесло. Фирма «Хелиос», производящая собственную передачу «Ноу-хау», создавалась еще при СССР, но на момент регистрации стала ровесницей новой России. Кстати, вплоть до 1999 года в наших учредительных документах встречалась аббревиатура «СССР»; после развала страны так и не дошли руки до исправления документов.

А в КВН, и именно при Киселевой и Лобове, на нас с Марфиным смотрели как на людей, работающих за идею. Вначале от Киселевой, а затем от Лобова я слышал:

– Для вас КВН это же увлечение. На нем ведь нельзя зарабатывать деньги!

И мы, наивные романтики, в это верили! У меня как-то еще при «АМиК» Гришина, который закладывал весомые деньги с учетом всей моей команды администраторов и такелажников сцены, в 1990 году был разговор с АВ по зарплате. Он завел разговор на эту тему в одной из комнат МДМ в присутствии Гришина, сокрушаясь, откуда у меня такие большие выплаты. На что я, не мешкая, быстро ответил:

– Да пожалуйста, какие считаете нужными, такие и платите.

Тренеры с командами тогда работали без денег. Что сейчас, наверное, даже трудно себе представить. Лучшей наградой тренера было признание «братьями по цеху» результативности тренируемой тобой команды. Но поскольку я жил в реальном мире, после того разговора с АВ понял, что деньги надо зарабатывать на другом и самостоятельно. Действительно, приходилось участвовать в телевизионных съемках КВН для удовольствия, имея другой основной источник дохода. Впрочем, в КВН позже тоже стали зарабатывать хорошие деньги, только не мы. Несколько лет спустя это стало очевидным, причем совершенно неожиданно для меня и Марфина. Нам предлагали крохи. Положение Миши было вообще возмутительным, поскольку он, с определенного момента, творил только на КВН, и с этого в основном жил, внося при этом такой вклад в сохранение и развитие КВН, что в таком контексте рядом с ним неловко себя выставлять. И тем не менее я тоже работал много в КВН, а жил в основном на деньги из «Ноу-хау». В Первой лиге в Воронеже финансовое положение было просто бедственное, но я очень уважал Нину Степановну и работал в основном за идею.

А на маленькие деньги за режиссуру передачи «КВН-ассорти», которая будет выходить намного позже на ОРТ и которая будет требовать от меня титанических физических усилий из-за плотного графика производства «Ноу-хау» в «Хелиосе», я соглашусь, свято веря, что денег в КВН просто нет, а делать передачу некому. В действительности все это будет происходить за несколько лет до кризиса 1998 года, когда шальных денег в стране будет масса. Когда после кризиса людям, приходящим на работу в КВН, станут платить в два раза больше, чем нам до кризиса, а материальная база определенной части «элиты» в руководстве КВН станет бросаться в глаза, когда станет просачиваться информация о спонсорских суммах в телевизионном КВН, мы поймем, что нас «поимели».

Много лет спустя у меня возникнет даже подозрение, что платили мне намного меньше денег, чем заявляли АВ, как руководителю программы. Поскольку основной источник существования был в «Ноу-хау», в «АМиК» я годами не получал свои деньги. Однажды Лобов, явно нервничая, мне сказал:

– Я не банк, процентов не плачу! Забери свои деньги.

Мне приходилось разрываться не только между телепередачами. Я сильно переживал и мучился из-за проблем в семье. В январе 1991 года, отправляясь из Домодедова в Тюмень на фестиваль, я, ожидая посадки в самолет, написал письмо папе, который очень хотел, чтобы после окончания аспирантуры я вернулся в Кишинев. Будучи активистом одного из политических движений, он верил, что его сын сможет повлиять на ход истории. Некоторые мои однокурсники активно занимались политикой и преуспели в этом. Со стороны происходящее в республике представлялось иначе. И что притом, что, будучи активным членом землячества, регулярно бывал в посольстве Республики Молдова на Кузнецком Мосту. Как мог, в письме еще раз постарался объяснить свое поведение. Но на войне, которая проходила между Молдавией и Приднестровьем (которое неофициально получало помощь из России), гибли люди, в том числе его знакомые, и желание сына остаться «на стороне врага», воспринималось им только как предательство.

Как же это сильно исказило мою жизнь! Эта вечная боль, которая уже столько лет не дает покоя. Муки, страдания. Именно на этом фоне и формировалось окончательно мое отношение к семье Масляковых. Я всегда был домашним человеком. Для нормального развития я должен был быть в семье. К тому моменту Масляковы стали для меня как родные. Я стал относиться к ним как к своей семье. Никто этого не знал, да и вряд ли кто мог понять. Для меня иначе было невозможно. Это произошло само по себе, они стали заменять мне родителей. И то, что они были постоянно рядом, придавало какой-то смысл жизни в Москве. И уже никогда я не мог с ними строить бизнес-отношения со всеми вытекающими последствиями. И уж тем более никогда не относился к ним как к работодателям. Отсюда и моя неспособность делать им сознательно что-то плохое или предавать их. Даже говорить плохое. Вряд ли они об этом догадывались, иногда выматывая меня, как многих других, которые их окружали и которые просто присасывались к кормушке. Из-за такого моего отношения мне всегда было трудно отказать АВ. Даже если предлагаемая работа была трудной или предложение неинтересное. У меня вплоть до 2009 года оставался некий страх перед АВ, как перед папой. Этот страх парализовывал при встрече. Некая необъяснимая зависимость не позволяла порой даже разумно говорить. Феномен, с которым мне еще предстоит разобраться.

При всем при этом я всегда любил своего родного папу и гордился им. Ведь все, что я смог достичь, стало возможным благодаря тому, что было заложено в его доме. И с каждым годом люблю его больше. Чем больше лет моим детям, тем больше я его люблю, уважаю и преклоняюсь перед его мудростью. Иногда меня охватывают сомнения в правильности своего тогдашнего решения. А он так и не простил меня. Уже больше шестнадцати лет мы с ним не общаемся, хотя с моей стороны неоднократно предпринимались попытки. Кто бы знал, как мучительно работать в сфере развлечений с таким грузом тоски, грусти и вечных страданий. Конечно, не только КВН был причиной той жизни, что я избрал. Но определяющим в моем принятии решения остаться в Москве точно был КВН. Ведь я был уже пленен этой замечательной игрой и самим АВ. Я даже не мог сказать, кого люблю больше. Да к тому же все, что я мог сделать в родном городе, я уже сделал. Мне было там просто тесно. А политикой заниматься я не хотел.

В Москве все шло по нарастающей. Уже хорошо разобравшись во всех интригах и отвратительной подковерной борьбе за сферы влияния рядом с АВ, с учетом моего отношения к Семье (семье Масляковых) и объяснимого желания доказать родному пане, что чего-то добился, я начал параллельно прокладывать свою дорогу. Ведь права на ошибку не было, нельзя было даже теоретически допускать мысль оказаться выкинутым и «остаться никем». Уже в те годы было предельно ясно, что подставить в глазах АВ можно любого. И это может произойти совершенно не оттого, что этот человек сделает плохое или недозволенное. В каком-то смысле этому способствовала сама манера АВ приближать и отдалять людей. Я задумался: если такое произойдет со мной, с чем я останусь? И еще… Да, я могу быть преданной «собакой», но для собственного равновесия должен чувствовать себя хоть где-то полным хозяином положения.

Много учился. Управлению, менеджменту, психологии, режиссуре. После защиты диссертации были всевозможные курсы, школы, МВА, режиссерский факультет. По сегодняшний день правило хоть раз в год заниматься совершенствованием своего образования остается незыблемым. Будучи экономистом и обладая аналитическим складом ума, я никогда не держал все яйца в одной корзине. При любом развитии событий было ясно, что в КВН главным уже будет только АВ. Какой бы ни была номинальная должность человека рядом, решать все равно будет он. И так должно было быть. Пристроиться «в лучах славы» АВ и кормиться с этого особо много ума не надо. А мне, как бы это громко ни звучало, хотелось сделать в этой стране самому что-то свое, стоящее. То, что могу сделать только я, то, что я могу сделать лучше других, лучше всех. И быть головой этому. При этом я точно знал, что и на КВН буду работать всегда качественно и на совесть. Вся моя предыдущая, до Москвы, жизнь научила меня работать на двух фронтах. Еще руководитель моего дипломного проекта, Станислав Степанович Шапа, спрашивал: «Валера, как же ты умудряешься сидеть на двух стульях?»

1991 год

Поездка в Тюмень на фестиваль команд КВН запомнилась в основном съемками вне зала. Некоторые из них так и не были включены в телевизионную версию. Такая практика со временем стала привычной для производства телевизионного КВН тех лет. Сергей Николаев вначале загорался идеей, отстаивал ее в глазах АВ, но затем, уже в процессе реализации, все оказывалось не настолько интересно. По крайней мере, для АВ. А иногда мне казалось, что и сам Николаев утратил интерес. И результаты многочасовых творческих усилий, мучений, а иногда и страданий съемочной группы оказывались в мусорной корзине. Чего, кстати, не случилось с прологом передачи, снятым в Тюмени.

Где-то в лесной избушке сит КиВиН (в лице актера команды КВН «Магма» Андрея Камолова). К нему приходит почтальон (Лена Козыбина, из той же команды) и вручает приглашение на фестиваль. Они поют фестивальную веселую песню, после чего КиВиН садится на снегоход и мчится в городской дворец, где и проходит гала-концерт. А перед дворцом выстроены команды (в лютый мороз), которые ждут КиВиНа. Далее, под голос Миши Марфина, команды парадом проходят и выстраиваются на сцене. Неприятности были в мелочах. Сложности – тоже.

Например, в лесу, когда снимали проезд КиВиНа на снегоходе. Костюм из легкого поролона был надет почти на голое тело Андрея (на дворе январь). Во время съемок очередного дубля отъезда КиВиНа от избушки Андрей выезжает из кадра на снегоходе, ему кричат остановиться, но он почему-то продолжает ехать. Как выяснилось, по направлению к лесному озеру. Кто-то на местных жителей угрюмо это констатировал, а мы все во главе с Николаевым покрылись испариной. Снегоход скрылся из вида, двигаясь явно не по сценарию. Оказалось, что у Андрея просто замерзли пальцы, и он не смог отпустить рычаг газа. С проблемой он справился сам. Его нашли в лесу, потом отпаивали водкой.

Вершиной режиссерской мысли в Тюмени были «пельмени» на улице. Пили из-за мороза так много, что помню только отдельные эпизоды: Сергей Сивохо, лес, военная полевая кухня, люди в азиатских халатах, опять Сивохо, проходящий мимо АВ. И все это снималось. Запись я не видел. Говорят, зрелище не для слабонервных людей. В эфир, естественно, не вышло.

Директором того фестиваля был активный человек из Тюмени, Одиссей Терсенов, который, по закулисным сплетням, претендовал на некое постоянное участие в руководстве КВН. Что-то у него не получилось с реализацией задуманного, хотя после фестиваля в Тюмени он еще пару лет занимался организацией мероприятий КВН, в том числе очередного фестиваля команд КВН в Сочи.

Летом я решил провести на море пару недель с Юркой Осадчим. До приезда в Москву, благодаря директору одного из кишиневских ДК, где я периодически проводил городские дискотеки, узнал одно удивительное место для отдыха на Черном море. Добираться туда можно было только морем, из Очакова Николаевской области. Коса в море. Высаживались мы на «пресной» стороне, а затем с рюкзаками через пески, под палящим солнцем и постоянно пикирующей мошкарой, добирались до изумительного по красоте места.

Жизнь в палатках и полная свобода от цивилизации. Пресную воду надо было добывать. Так вот, в этот год мы поехали отдыхать туда с Юркой, и до Очакова добирались морем из Одесского порта. В порт мы приехали раньше, купили билеты и зашли в здание порта. Женщины разместились на первом этаже, а мы начали бродить по зданию. Я, периодически теряя Осадчего из вида, подзывал его своим, знаменитым в КВН, а в восьмидесятых и девяностых просто уникальным «П-с-с!». Научился я этому в студенческие годы в нашем народном коллективе: во время репетиций и концертов это был единственный звук, который могли расслышать танцоры, когда аккомпанирующие им музыканты играли зажигательные молдавские мелодии. Через пятнадцать лет некоторые участники команд КВН, с которыми мне придется пересекаться в работе, подхватят это «мое обращение», но в девяностых годах я был единственный, кто этим пользовался. Часто и в повседневной жизни, нередко вызывая обиды и возмущение тех, к кому я так обращался.

После двадцати минут скитания по порту я нарвался на команду КВН из Донецка. Они приезжали в Одессу, к местной команде КВН, уж не помню зачем. Обрадовались все, поздоровались. И тут один из участников команды обращается к своим: «Ну, что я вам говорил?!» А затем в мою сторону: «Пятнадцать минут назад я услышал в здании порта «П-с-с!» и говорю пацанам: здесь Хотног!» Они мне: «Да нет, откуда ему здесь быть?» Оборачивается к ним и восклицает: «Ну что? Я был прав?»

1991 год был первым годом, когда процессы, происходящие в нашем переменчивом обществе, сделали насыщенной мою некавээновскую жизнь. Именно в том году мы, совместно с одним предпринимателем из Казани, учредили региональную биржу «Алиса в Казани». Параллельно у нас были попытки влезть и на биржу «Виктор». Весь год я готовился открыть свою фирму. Мы жили еще в Советском Союзе. Даже среди моих знакомых и близких, а среди них были и руководители научных институтов, те самые, которые не прятали далеко свои партбилеты, уверенные в скором возврате к старым временам, шел разговор, что мои действия по развитию собственного бизнеса были опрометчивы. И тем не менее я ринулся в частный бизнес. Приходилось много общаться с людьми, которые верили в открывающиеся возможности новой экономики и нового общества, носились со своими фантастическими, как тогда казалось, идеями и закладывали начало своего бизнеса Тогда эти люди были открыты и доступны. Это через десятилетие те немногие, что переживут бурные девяностые, станут недосягаемыми. Офис мы снимали в центре Москвы, в гостинице «Будапешт». Место было просто козырное.

А между тем год был насыщен и мероприятиями к КВН. Вместо Бориса Краснова пришел Петя Гиссен. Это его декорации на одной из съемок падали на АВ, а мы с Гришиным оттаскивали их с него. Позже, в передаче «КВН-ассорти», я в духе того времени «закольцую» эти кадры для одной из наших рубрик, и в таком виде они и будут кочевать в различных праздничных видеороликах КВН. В сезоне 1991 года на непродолжительное время вспомнили о старой идее использовать «дежурные команды». Тогда меня это уже не очень занимало, но до конца сезона идея не дожила, и больше к ней в телевизионном КВН не возвращались уже никогда. Я вспомню про эту идею через тринадцать лет, когда буду организовывать и выстраивать новые игры в Москве и Московской области. А в 1991 году, продолжая работать тренером у команды КВН «Магма», я включился в процесс поиска для них спонсора. Сильно помогла Марина Киселева, которая порекомендовала для этого дела компанию URALS. Я участвовал во всех переговорах. Позже, договорившись обо всем со спонсором, мы изготовили ручки, пакеты и прочие аксессуары с логотипом «URALS», кое-что даже сохранилось.

В этом году «Магма» была моей основной командой, на которую я тратил, не жалея, свое время. Во-первых, они в этом году завершали очередной сезон в Московской лиге, став ее чемпионом. Во-вторых, играли в телевизионном КВН, в первой игре встречались с командой КВН «Эскадрон гусар» из Львова. Соревнование этих двух команд началось чуть раньше, на фестивале в Тюмени, причем матчем по футболу. Эмоции у участников команды «Магма» били через край. А «Гусары» видели меня именно как «человека «Магмы», не воспринимая как должностное лицо в телевизионном КВН, сформировав на долгие годы «сопернические» отношения. Надо сказать, что в этом году «Гусары» были любимчиками многих, работающих в телевизионном КВН. Они впервые появились на фестивале в Тюмени, подавали большие надежды, их сразу взяли в сезон. Внезапная всеобщая любовь к «Эскадрону гусар» вызывала некую ревность у «Магмы», иногда небеспочвенную. На стадии подготовки к телевизионной игре неоднократно были ситуации, когда время репетиции «Гусар» увеличивалось за счет времени «Магмы». Режиссер передачи, Сергей Николаев во время репетиции команды «Эскадрона гусар» плотно с ними работал на сцене, а как на сцену выходила «Магма», уходил из зала. С участниками команды «Магма» у нас сложились просто замечательные дружеские отношения, поэтому они позволяли себе открыто демонстрировать мне все эти факты. Перед игрой москвичи просто были все уверены, что их сливают. Работа с редактором их только убеждала в своем мнении: любые вырезки шуток воспринимаюсь москвичами как ослабление своих позиций. Я, как мог, пытался их успокоить. Но, видимо, не получилось. Потому что прямо перед игрой они позвали меня к себе в гримерку, когда я уже вовсю выполнял свои обязанности помощника режиссера передачи КВН, и сказали, что вернули в свое выступление одну из вырезанных шуток, а меня просят об этом молчать. При этом они заявили, что мое мнение уже ничего не значит, просто хотят быть честными со мной. Это была одна из шуток «на грани», где речь шла о двух монастырях «У-ШУ» и «У-ХУ», когда весь мир следил за исходом поединка: то ли они наших «ушуячат», то ли наши их… Это было протестное поведение команды, я был ошарашен, но понимал, что из-за психологического состояния, в котором пребывала команда, она могла и не такое «выбросить». Двадцать лет спустя шутки и похлеще будут звучать со сцены КВН, а в 1991 году редактор справедливо вырезал эту шутку. Поэтому свою заключительную речь после игры Юлий Соломонович Гусман начал со слов: «Сейчас мы кое-кого «ушуячим…». Эту игру «Магма» проиграла и обиделась. Возможно, по самой игре «Магма» и проиграла бы, но отношение к команде, как и мне казалось, действительно вызывало у участников команды однозначное мнение, что их слили. А ребята в команде были открытые, их всех накрывал спортивный азарт, как настоящих бойцов, после любого проигрыша многие из них рыдали совершенно искренне. Даже по прошествии двадцати лет, когда Сергея Белоголовцева, уже известного в стране публичного человека, актера, ведущего, продюсера, пригласят в жюри Высшей лиги КВН, по его словам в финальной речи и по репликам в адрес Гусмана мне будет понятно, что он все еще помнит обстоятельства той игры. Удивит меня и то, что редактор передачи Андрей Чивурин, который уже многие годы будет говорить с окружающими с доминирующей позиции, в разговоре с Белоголовцевым «будет подстраиваться снизу». Возможно, такому поведению Андрея способствовало и то, что капитан «Магмы», обаятельнейший Толик Качанов, один из немногих, кто смог выиграть капитанский конкурс у Чивурина в 1994 году в их совместной игре ХАИ – «Магма». В любом случае Сергей Белоголовцев – один из тех людей, с кем я сохранил за все эти годы самые теплые отношения. Мне просто всегда будет нравиться все, что он сделает.

В этом году я стал работать с командой КВН из Коммунарска, которая приехала в Москву с заявкой в телевизионный сезон, а затем играла в Московской лиге КВН. В октябре мы уже плотно работали над их выступлениями.

И том же году произошло знакомство с командой Камышинского высшего военного инженерного училища строителей. Без моего на то желания. Команда тоже приехала с заявкой на участие в телевизионный сезон, была тогда такая форма участия начинающей команды КВН в телевизионной игре. Команда готовила пару минут выступления и во время очередной игры КВН показывала свою заявку, иногда даже на фоне закрытого занавеса. Однажды, когда я пришел на репетицию, меня подозвал режиссер передачи КВН Сергей Николаев и сказал, что есть молодая команда, которая приехала с заявкой, и с ней надо поработать, поскольку уж очень она «слабенькая». Мы встретились с командой в холле Московского дворца молодежи, военная выправка чувствовалась, хотя все они были одеты в гражданскую одежду. Возраст участников был разный, но все очень подтянутые, не в пример команде из Ростова, которая также приезжала с заявкой и с которой мне тоже пришлось работать до этого. Сроки работы с такими командами были настолько плотными, что на разговоры времени уже не хватало. Надо было очень быстро вписывать выступление в формат передачи, причем основная работа была именно режиссерская. Работать приходилось жестко. В ростовской команде через тридцать минут основные актеры уже лежали с отдышкой, истекая потом. С камышинской командой такого не было. Они оказались стойкие, и не только солдатики. В день записи, когда все пришли в своей форме, мне стало не по себе, вспоминая, как общался все предыдущие дни с людьми в звании майора и полковника. Между тем и заявки ростовской команды, и камышинской, и Коммунарска успешно были приняты. Тогда я еще не знал, что, по крайней мере, с камышинской командой у нас завяжутся деловые и долгие отношения. В том же году мы пригласили команду из Камышина участвовать в гала-концерте Московской лиги КВН.

Летом проходила игра команд ЕрМИ и ЛФЭИ. Проходила она и снималась на летней эстраде Екатерининского парка. Это был период триумфа. У меня гостил мой племянник из Кишинева, Андрей. В балахоне «Глобус» он на этих съемках работал администратором, утопая в этой волшебной жизни так, что мне потом пришлось применить много усилий, чтобы вернуть его к прежней жизни. Мои девочки выносили оценки и призы, АВ читал наш сценарий и записал для эфира информацию об играх в Московской лиге КВН, администраторы Московской лиги раздавали футболки и балахоны лиги и шоу-клуба «Глобус», которые пользовались таким успехом, что мы так и не удовлетворили всех желающих.

Сезон в Московской лиге КВН был смещен, по сравнению с телевизионным, и проходил в учебный год. Но все равно увязывался с играми телевизионного КВН. В новом сезоне, осенью появилась команда КВН МАТИ, к работе с которой меня привлекли по просьбе представителей ректората института.

Осенью начались съемки новой телевизионной передачи «Доходное место», которую вел АВ. Передача делалась силами той же команды, что работала на телевизионный КВН. Идея не замыкаться только на КВН считалась разумной для большинства уже тогда. К появлению идеи этой передачи я не имел никакого отношения. Меня пригласили туда вторым режиссером. Директором передачи был Слава Гришин. Редактор передачи Миша Марфин, режиссер-постановщик Леонид Мазор. Администратором работала Ольга Ташева, которая после этого стала администрировать еще и телевизионный КВН. Как кандидат экономических наук, я принял эту передачу, вникнув в нее. Может, еще и поэтому мне поручили предварительную работу с анкетами потенциальных участников. Мы проводили эту работу с администраторами Московской лиги в офисе «Хелиоса» в Тушине. Туда звонили все потенциальные участники, там проводили кастинг, предварительный инструктаж и разъясняли правила игры. Дирекция передачи не несла никаких финансовых затрат. В то время в стране было совершенно другое телевидение, никакого засилья лицензионных зарубежных передач не было, да и практика такая была редкостью, на фоне перестройки расцветало собственное творчество.

Съемки «Доходного места» проходили сложно, на ВДНХ. АВ, как говорили Мазор и Марфин, не очень понимал суть происходящего из-за обилия экономических категорий. Хотя, я считаю, именно участие АВ в этой передаче открыло ей эфир. На одной из съемок загорелся дизель. Реквизита было очень много.

В конце этого года Юрий Хайчин выпустил первый номер газеты «Игра», которая рассказывала о КВН, «Что, где, когда?» и других интеллектуальных играх. Газета стала регулярной, хотя по виду больше походила на настоящий журнал, а Юра стал ее редактором. Это было первое и на долгие годы единственное специализированное печатное издание, которое регулярно освещало жизнь и процессы в КВН. Руководители телевизионного КВН в Москве не имели к появлению и существованию издания никакого отношения, что на тот момент было правильным. Они ведь были озадачены прежде всего производством телевизионной передачи КВН и всем, что было с этим связано. Но ведь была еще и другая жизнь, не телевизионная, которая не управлялась из Москвы. Были живые люди, которые играли в эту игру у себя, организовывали сами встречи и фестивали. Эта деятельность регулярно и освещалась в «Игре». Конечно, про телевизионный КВН там тоже писали, но именно «вести с полей» и стали лицом газеты. И это было знаковое событие. В Москве никто не задумывался о необходимости таких действий, но народ стал самоорганизовываться, и в этом проявлялся массовый дух КВН. Инициативы «снизу» повалялись с завидной регулярностью. В Москве, где снималась телевизионная передача КВН, достаточно было внимательно за всем слетать и поддерживать удачные инициативы. Но имперских амбиций еще не было, поэтому все развивалось без «старшего брата».