Текст книги "Легионер. Дорога в Помпеи (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Скажи, Квинт, как давно у тебя не было? – шепнул мне на ухо грек.

– Чего? – осоловело переспросил я.

– Не чего, а кого. Бабы, – он хихикнул. – У Кортуса лучшие в Помпеях проститутки.

– Ясно.

К счастью, отвечать мне не пришлось. Пацан при виде нас поднялся и расплылся в улыбке.

– Паримед, пропитая твоя рожа! Ты вернулся!

– Кортус, чтоб тебя. Вообще-то у меня ни капли во рту со вчерашнего дня!

Грек и, судя по всему, сутенер обнялись, похлопали друг друга по спине.

– Не думал, что так быстро обернешься, – Кортус настороженно покосился на меня и шепнул. – Это с тобой кто?

– Наш гость Квинт Дорабелла, центурион Суллы!

К проституции в Риме было двоякое отношение. Кто-то считал это дело необходимым злом и указывал, что проституция необходима для защиты матрон от любвеобильных мужей. А кто-то считал, что проституцию нужно искоренить, потому что она несет за собой целый пучок заболеваний. Лично я проституцию презирал, во многом из-за таких, как этот Кортус, подонков, которые ломали девушкам жизнь. Потому, когда Кортус с ухмылкой подошел ко мне и протянул руку, я не пошевелился. Сутенер смерил меня взглядом.

– Проблемы какие? – бросил он.

– Могу создать, – отрезал я.

– В другой раз, – в разговор вмешался Паримед и обнял меня за плечи. – Кортус, покажи, какие лупы у тебя есть?

В Риме проститутки назывались лупами, а такие вот публичные дома – лупанариями.

– Пойдемте, – сутенер нехотя отвел от меня острый взгляд.

Никакая девочка мне была не нужна, и даже не потому, что мне не хотелось. Просто получать букет венерических болячек в первую же неделю новой жизни – идея, мягко говоря, так себе. Но грек вообще-то обещал, что здесь я смогу выспаться, а терять время и искать другое место уже банально не было сил.

Мы зашли внутрь. В ноздри сразу ударила вонь от чего-то жженного. По периметру холла было несколько комнат, над входом в каждую из них была нанесена надпись – имя красавицы и ее таланты.

– Девочки! – сводник озорно захлопал в ладоши.

Дверцы комнат (кроме одной) открылись, и оттуда вышли вполне себе симпатичные барышни в неприлично коротких прозрачных турниках. Я обратил внимание, что все вышедшие – блондинки, а одна темнокожая красотка зачем-то напялила на себя парик из окрашенных волос. Все девчонки были при боевом раскрасе – щеки в румянах, глаза подведены углем. А соски, торчавшие под туникой, явно были вымазаны красной краской, чтобы их получше было видно через ткань. Кстати, никакого нижнего белья лупы не носили, и краска была… не только на сосках.

– Выбирайте, – самодовольно хмыкнул сутенер.

Надо сказать, что девчата у него действительно были как на подбор. Я поспешил отогнать от себя секундную слабость. Все-таки тело у меня снова молодое, отсюда и мысли разные и настойчивые.

Паримед довольно потер руками, выбрал фигуристую блондинку с пышными формами и повел ее в комнату. Дверь с грохотом захлопнулась.

– А просто отдохнуть нельзя?

– Отдыхай сколько угодно, – протянул Кортус, – только деньги плати

Девчонки захихикали. Мулатка в белом парике поманила меня пальцем. Остальные девчонки тоже стали лапочками, маня меня к себе. Все, кроме одной. Из одной из комнат, наконец, вышла совсем юная натуральная блондинка, она смотрела мне под ноги и смущалась. Видно, что не так давно попала в оборот, и, скорее всего, отправилась в лупанарий прямиком с рабского рынка.

– Почем девочки нынче? – сухо спросил я.

– А смотря что хочешь, – сутенер подошел ко мне, отвернул ткань на своей тоге, и я увидел целую россыпь жетонов.

На этих табличках была выведена цена и вполне доступно нарисована поза, за которую эта цена будет уплачена.

– Давай-ка я заплачу за сегодняшнюю ночь и день. Выберу вот эту, – я кивнул на миниатюрную блондинку, которая от моего кивка снова вздрогнула.

Не дожидаясь суммы, я достал из спрятанного на поясе мешка сестерций и отдал сутенеру. Этих денег должно было хватить с головой. Спать я ни с кем всё равно не собирался, в моем понимании, секс может быть только по любви.

– Желаешь вина? Может быть, вторую девочку за компанию? – сутенер мигом забыл о былых обидах и расплылся в заискивающей улыбке.

– Пожрать принеси. Две порции. Пойдем, – позвал я блондинку.

Остальные проститутки возмущено проводили нас взглядами. Не знаю, имели ли они какой-то свой процент с каждого клиента, да и знать не хочу. Но то, что выбор пал не на них, девочкам явно не понравилось.

Я оказался в небольшой комнатушке, напоминающей по размеру кухоньку в советской пятиэтажке. Стены здесь были изрисованы мужскими половыми органами и похабными выражениями. Вроде как, для разогрева.

«Пришел сюда, отымел и вернулся домой», – прочитал я на одной из стен.

Очень познавательно. Подойдя к спальному месту, я взял простыню и, бросив девчонке, распорядился:

– Прикройся, дорогуша.

– Господин не хочет меня? – еле слышно произнесла она.

– Господин страсть как хочет спать и именно это сейчас и получит. Но прежде ответь мне на один вопрос. Тебе знакомо имя…

Глава 10

Он тяжело дышал, бег даётся отнюдь не просто, когда у тебя лихорадка. Тебя всего трясет, от высоченной температуры ломит кости. Последние дни выпили из юноши все силы. Каждую ночь он был вынужден менять место для ночлега, всерьез опасаясь за свою жизнь. Деньги, прихваченные с собой во время сумбурного бегства из Рима, стремительно таяли.

Сегодня он с трудом ушел от преследователей, но сколько раз ему еще так же повезет?

Пульс бешено стучал в его груди, отдавая стоном в сердце. Он слышал топот лошадей и крики, преследователи были близко. Они почти нагнали его. В самый последний момент юноша смог ускользнуть через черный ход…

На бегу он вдохнул поглубже, воздух здесь пах морем, а значит, искомая свобода с каждым пройденным шагом становилась все ближе. Впереди его ждало непростое морское путешествие в Вифинию, к царю Никомеду.

Но мы предполагаем, а Бог располагает. Стоило юноше выбежать к заветному порту, где уже стоял корабль, как ему перерезали путь сразу четверо всадников.

– Гай Юлий Цезарь, – проскрежетал один из них. – Ты объявлен врагом Республики!

* * *

Я валился с ног от усталости, но знал – выспаться всегда успею. Скорее всего, не сегодня, но обязательно. А сейчас мне не терпелось пообщаться с ночной бабочкой. Я рассчитывал выведать у нее некоторую информацию о нынешних Помпеях и заодно о том, что мне предстоит.

Кто, если не проститутки, знал всю подноготную Помпей?

– Как тебя зовут, золотце? – я внимательно посмотрел на свою «богиню разврата», когда та сделала вид, что не услышала мой вопрос.

Та покорно склонила голову на грудь и представилась:

– Иксия, господин, но вы вольны звать меня так, как заблагорассудится, как и вольны делать со мной все, что только пожелаете…

О том, что в Италии активно пропагандируется культ доминации мужчины в сексе, я хорошо знал, поэтому словам Иксии ничуть не удивился.

– Присаживайся, в ногах правды нет, – я кивнул на лежбище, заправленное на удивление чистой постелью.

Она покорно кивнула, присела, закинув нога на ногу, обнажая гладкую кожу бедра. Я сел рядом, расположился удобнее, заставил себя отвести взгляд от бедра. Обстановка определенно располагала, поэтому Иксия восприняла мои слова по-своему, в рамках профессиональной деформации древнеримской проститутки.

– Опытная Иксия покажет молодому господину, как хорошо бывает в Помпеях…

Ее пальцы заскользили по моей ноге вверх, приподнимая полы туники. Но я вовремя перехватил ее руку и вложил в ладонь сестерций, который заранее подготовил. Мягко сжал ее кулачок.

– Ты, видимо, не расслышала мой вопрос, дорогуша, – мягко проговорил я. – Тебе знакомо имя Диний Верб?

Серебряная монета мигом исчезла между ее грудей, в единственном месте, где хоть что-то можно укрыть.

– Прости… я все слышала, но, может быть, сначала позволишь себя обслужить, – она ловко переключила наш разговор на «ты» и как будто забыла добавить «господин». – Тебе я могу позволить чуточку больше и безо всякой доплаты.

Глаза ночной бабочки сверкнули развратным огоньком.

– Не сегодня, дорогуша. Сегодня я хочу просто поговорить.

Или мне показалось, или те же глаза, которые блестели огоньком, наполнились теперь облегчением. Я прекрасно понимал, что не представляю для нее никакого интереса, в сексуальном плане – так наверняка. И все поглаживания и заигрывания – обычная работа, обязаловка, от которой проститутку уже подташнивает.

Иксия охотно поправила тунику, прикрываясь.

– Ты хочешь продать землю? Поэтому спрашиваешь? – тихо спросила она, а я заметил, что из голоса проститутки исчезла напускная развратность.

– Так и есть, – я не стал отрицать свой интерес.

– Были у меня уже те господа, которые попадались в этот капкан…

– Ты про что? – заинтересовался я.

Она со вздохом встала, поправляя задравшуюся тунику, подошла к дверям, прислушалась. Не знаю, какие отношения были между девочками и сутенером, но Иксия явно опасалась, что будет услышана.

Удовлетворившись, подошла к небольшому столику, на котором тлела ароматизированная свеча (правда, толком не пахшая) в глиняном горшке. Отодвинула горшок и взяла стебель сахарного тростника. Подкурила от свечи и сделала глубокий вдох, закрыв глаза. Я почувствовал сладкий, почти приторный запах и быстро смекнул, что проститутка поджигает мак. Запах опиатов не перепутаешь ни с чем. Глаза проституки стали раскосыми, зрачки округлились, и она с наслаждением выпустила изо рта облачко сизого дымка.

– Продолжай, – мягко напомнил я.

Она коротко кивнула.

– Вчера… последний заходил ко мне вчера… – припомнила она, сузив глаза так, что они превратились в щелочки. – Чуть постарше тебя, но тоже молодой. Хвастался, что вместе с Квинтом Лукрецием Офеллой осаждал Пренесте, где скрывался Марий Младший. Рассказывал, что ему выделили десять югеров земли в селении недалеко от подножья Везувия.

Я внимательно слушал. Скорее всего, в Помпеях давали земли тем ветеранам, которые служили в легионах некогда ближайшего соратника Суллы – Офеллы. Наверняка давали неспроста, после победы между Суллой и Офеллой пробежала черная кошка и началось непонимание.

Иксия продолжала.

– Он сказал, что ему предложили хорошие деньги за аренду, достаточные, чтобы поселиться в любой части Италии. Думал, так Сулла наградил их за осаду Пренесты… – Иксия печально улыбнулась, склонила голову к плечу. – Когда они заключили сделку, а мальчишка получил деньги, его напоили настойкой мака с шафраном и алоэ… думаю, ты понял, что ничем хорошим это не закончилось.

Иксия вновь поднесла трубку сахарного тростника к пламени.

– У меня остался его дорожный мешок. Мальчишка просил его передержать, но так и не пришел. И он не первый, – она сделала новый глубокий вдох и закашлялась, и даже кашель выходил у неё удивительно красивым и чувственным, хотя она уже давно не старалась меня соблазнить. – И не последний.

Я внимательно выслушал ее рассказ, задумался. Проститутки действительно много знали, но никто достаточно прозорливый не стал бы спорить, что так же много они и додумывали, выдавая за чистую монету. Потому в общении с такими дамочками важно отделять зерна от плевел. Вполне может быть, что мальчишка, как Иксия называла легионера, просто-напросто чересчур усердно отметил сделку. Все может быть…

– Какое отношение к этому имеет Диний Верб? – спросил я.

Я думал, что Иксия начнет юлить. Но то ли проститутка успела расслабиться с помощью мака, то ли решила, что мне можно доверять.

– Так это его рук дело, – ответила она как ни в чем не бывало. – Думаешь, его просто так сюда прислали?

У меня сон как рукой сняло. Я сидел по-турецки, подтянув к себе колени, и жадно слушал.

– А он кто? И кто его прислал?

– Квестор.

Я сделал себе пометку, что Паримед не врал.

– Прислали его из Рима, всего пару дней назад и он спелся с крупнейшим родом землевладельцев, – охотно рассказывала Иксия, отрабатывая полученное серебро. – Их ставка сыграла.

– Как?

– Далиты поставили на Суллу в войне, а их соперники – на Мария. Говорят, что Сулла лично благодарил Марка Далита за помощь, которую тот оказал делу Республики.

Проститутка говорила без особой конкретики, которой, возможно, и сама не знала. Но у меня с каждым сказанным ей словом выстраивалась все более четкая картинка происходящего. Сулла, судя по всему, задолжал местной олигархии. И в качестве ответного жеста Далиты ждали земли, принадлежавшие конкурентам, выбравшим проигравшую сторону. Напрямую Луций Корнелий отдать земли не мог, иначе очевиден был бы сговор, но поступил чуточку хитрее. Передал земли в Помпеях ветеранам Офеллы, с которым уже сейчас у Суллы возникли разногласия. Формально Сулла выполнил данное ветеранам Офеллы обещания, но есть нюанс – он закрыл глаза на действия местной олигархии, забиравшей земли у ветеранов.

Для чего это делалось, понятно – Сулла не хотел позволить ветеранам Офеллы скучковаться, потому что не исключал нового столкновения, теперь уже в своем лагере.

Лихо он, а еще говорят, что нельзя убить двух зайцев одним выстрелом. Еще как можно.

– Поэтому будь осторожен, мальчишка, – резюмировала Иксия, манко улыбаясь. – Хочешь расслабиться?

Она протянула мне трубку, но я отказался. Нет, такого добра мне точно не нужно.

– Не напрягался, чтобы расслабляться, но за предложение спасибо.

– Как хочешь, мне же больше достанется. Чья тебе земля досталась, расскажи?

Я решил показать Иксии свою глиняную табличку. Та аккуратно взяла ее, быстро прочла (чему я удивился), а потом украдкой взглянула на меня.

– Тогда скажу тебе снова. Будь осторожен.

– Почему? – я вопросительно изогнул бровь.

– А узнаешь, у тебя, – она секунду поразмыслила, глядя вверх, а я наслаждался линиями её шеи, – необычная земля…

– А какая? Ты поэтому меня решила одурманить? – я подмигнул проститутке.

Иксия загадочно улыбнулась.

– Я собираюсь здесь жить, – веско произнесла она. – В отличие от тебя, уезжать из Помпеи я не собираюсь.

Ладно. Все и так понятно. Земелька мне досталась с подвохом, но никакой конкретики проститутка не захотела говорить. Очень интересно, на самом деле. Если у меня важный (для кого-то) участок, то возникает логичный вопрос. Внимание – настолько ли случайно эта земля оказалась в руках так внезапно прославившегося Дорабеллы? И сколько правды в истории старого центуриона? Логики бросать легионера, отличавшегося в решающей битве у Коллинских ворот, нет. Зато есть иная логика…

Иксия положила длинную тонкую трубку на столик, подошла и аккуратно села мне на колени, страстно зашептав на ухо:

– Ты точно ничего не желаешь?

Кончик ее языка скользнул по моей шее. На секунду мелькнула мысль плюнуть на все и… но я сдержался.

– Не сегодня, – я качнул головой. – Ты сногсшибательна, но я не могу об этом думать.

– Как скажешь, мальчишка, но завтра всегда туманно, его может и не быть, – она снова пронзила меня взглядом. – Иксия рекомендует тебе уезжать.

Прозвучало недвусмысленно. М-да, в общем, придется разбираться.

В дверь постучали. Видимо, сутенер, наконец, принёс еду, о которой я, признаться, за разговором забыл. Иксия пошла открывать. Я по традиции уже взялся за рукоять гладиуса. Всплыли новые подробности, и мне необходимо быть готовым ко всему.

Но вместо сутенера на пороге оказался взмыленный и немного запыхавшийся Паримед.

– Вызвали! Квестор ждёт нас, – выпалил грек. – Ты это… закончил?

Он удивленно посмотрел на меня, всё ещё одетого, а потом перевел взгляд на Иксию. Я отметил, что проститутка быстро сориентировалась и скинула с себя тунику – видно, уже стоя перед самой дверью. Молодец, однако.

– Закончил, спасибо, что показал мне такое замечательное место. Я сюда ещё наведаюсь.

Я коротко переглянулся с Иксией, та обворожительно улыбнулась и подмигнула.

Мы вышли из небольшой комнаты. Туда как раз направлялся сутенер с подносом, на котором стоял мой несостоявшийся поздний завтрак.

– Уже уходите? – с деланной заинтересованностью спросил он.

– Вызвали, – бросил грек. – Пойдем, Квинт.

– Иду, – послушно кивнул я.

Но прежде я подошел к сутенеру, поманил его к себе ближе и зашептал на ухо:

– Завтрак отнесешь Иксии, до утра у нее не должно быть ни одного посетителя, понятно?

– А ты еще вернешься? – ухмыльнулся тот.

Единственное, что интересовало этого грязного человека – деньги.

– Обязательно, – я хлопнул его по плечу.

– Квинт, срань Бахуса! Опаздываем!

Мы выскочили из лупанария и едва ли не бегом двинулись по улицам Помпеи. Лошадей оставили сутенеру, как заверил Паримед тот согласился присмотреть за ними за отдельную плату. Тем лучше, будет лишний повод вернуться. Иксия дала мне информации куда больше, чем можно было бы оценить в уже выданный ей сестерций, поэтому мне хотелось, чтобы сегодняшний день эта женщина провела, не думая о клиентах и жадности своего сутенера. Пусть это станет моей маленькой благодарностью.

Я не стал как-то обозначать Паримеду, что теперь знаю чуточку больше по сравнению с тем моментом, когда несколько часов назад я пересек ворота города. Греку я не доверял, несмотря на то, что мы вместе за последние дни прошли немало.

На одной из улиц я впервые увидел людей, нагроможденных тюками с нажитым добром. Они спешно покидали город, но уходили беспрепятственно – значит, виной тому были не проскрипции.

– Почему они уходят? – поинтересовался я, не замедляя шага.

– Причины разные, – ответил грек. – Одним больше негде жить, их хозяева попали в списки. Вторые – вольноотпущенники, им земля досталась от Цинны и Мария, теперь они ее оказались лишены. Третьи боятся, что их имена или имена их господ следующими попадут в проскрипции.

– Не думаю, что Сулле нужны помпейцы… ну, по крайней мере, в таком количестве?

Вереница людей и правда была довольно длинной.

– Сулле, может, и не нужны. Но новый квестор наделен правом вносить в списки тех, кого посчитает нужным, – хмыкнул Паримед.

– Без согласования с Римом?

– Мне о таких нюансах не рассказывают, – коротко ответил он.

– Куда они едут?

– Куда глаза глядят, наверное, – невозмутимо ответил грек.

Я свернул разговор. Понятно, передел здесь шел страшный. Лес рубят – щепки летят. И не только здесь, а по всей Италии. Страдали по большей части ни в чем не виновные люди.

Мы вернулись на Форум, который располагался между Форумской улицей и улицей Изобилия. Здесь было многолюдно, в основном, из-за шедшего торга. Люди толкались возле прилавков, торговались – продавали и покупали товар.

Я поразился миниатюрности городской площади… но ведь даже в огромном Риме форум занимал совсем незначительное пространство. Больше того, городская площадь имела неопределенную форму, хоть и была огорожена, по традиции, двухэтажными портиками, вытесанными из серого туфа. Колонны внизу были соединены балками из дерева и держали второй этаж из плит и колонн меньшего диаметра. Забавно, что именно на этом форуме всего пару лет назад было принято решение выступить против Суллы. А теперь по площади слонялось немало людей в военной форме, судя по всему, легионеров Офеллы. Люди Суллы теперь зачитывали здесь имена тех, кого Республика посчитала врагами.

– Дай угадаю, нам туда? – я указал на здание, возле которого толпились легионеры.

– Да, это городской совет, – подтвердил грек.

Здание совета стояло напротив величественного храма Юпитера. Символично, что позади здания виднелся величаво дремлющий Везувий.

Легионеров, толпившихся рядом с городским советом, записывали в списки. А потом по этим самым спискам вызывали.

– Надо записаться? – уточнил я.

Грек посмотрел на меня будто снисходительно. Подошел к одному из ведших списки и что-то шепнул. Мне всё это не очень нравилось – уж больно хорошо этот угорь подготовился.

– Сейчас нас вызовут, – важно сообщил он, вернувшись. – Ох ты ж… ну дают!

Он с некоторым любопытством уставился мне за спину, откуда тут же донеслись крики.

– Помогите! Убивают!

Глава 11

По улице под руки вели пожилого перепуганного римлянина. Он сопротивлялся, пытался поднимать ноги и вырываться, но его продолжали волочь по форуму.

– Молю Юпитером, это всего лишь недоразумение! – выл он. – С тех пор, как Луций Корнелий Сулла высадился в Италии, я помогал его войску… помога-а-ал…

Достаточно было взглянуть на его толстое, лоснящееся лицо и белоснежную тогу (которая, правда, малость запачкалась, все-таки ею сейчас форум чуть ли не протирали) как становилось понятно, что это не простой гражданин. Определенно он относился к числу местных богатеев и олигархии. Судя по всему, один из тех, чья ставка на победу марийцев не сыграла. Хотя он клялся и божился в обратном.

– Я был верен, ве-е-ерен Сулле, – выл толстяк, не оставляя попытки вырваться из цепких рук карателей и будущих палачей.

– Я говорил, что Сулла не простит ему поддержку самнитов, – прошелестел стоявший рядом со мной человек, приоткрывая завесу тайны.

Самниты, выступившие резко против Суллы, были практически полностью уничтожены после завершения Гражданской войны. Не знаю, чем провинился именно этот перепуганный толстяк, но если утверждение о его связях с самнитами было правдой, я ему не завидую.

Вели богатея двое вооруженных солдат. Один их вид и гримасы на лицах сразу говорил о незавидной дальнейшей судьбе мужика. Лица у них были каменные, покрытые множеством шрамов, для таких убивать – как выпить чашу вина.

– И до него добрались… – хмыкнул Паримед.

Мне показалось даже, что как будто бы удовлетворенно.

– Ты его знаешь? – уточнил я, наблюдая за тем, как мужика хорошенечко встряхнули, ставя обратно на ноги.

– Не только я, этот ленивый жирдяй – один из богатейших людей, и не только в Помпеях, но и на десятки километров вокруг, – охотно пояснил грек. – Большая часть того, что ты видишь на форуме, построена либо его отцами, либо дедами. Но… он сделал неправильный выбор. Тогда еще, когда началась Союзническая война, поддержал италиков и весь тот бред, который предлагал Марий. Говорят, что в Самнии у него были какие-то дела, и он не хотел терять прибыль. Потом, правда, опомнился, когда Сулла высадился в Италии, а Цинна был убит на одной из солдатских сходок… думал, что этим он обезопасил себя.

Паримед со значением покачал головой.

– Тоже проскрипции?

– Наверняка, – подтвердил грек. – Кстати, это бывший квестор Помпей.

Поняв, что мольбы пропадают втуне, белый как полотно толстяк перешел к прямым угрозам.

– Вы не посмеете! Вы просто не знаете, какая у меня поддержка в Риме и сколько пользы я принес Республике. Когда Квинт Лукреций Офелла узнает о ваших незаконных действиях, вам будет несдоб…

– Заткнись, – один из ведших его солдат отвесил богатею подзатыльник.

Имя Офелла я слышал не так часто, как имя Суллы, Цинны или Мария, но все же оно было постоянно на слуху. Я хорошо помнил, что в Помпеях получали земли именно легионеры Квинта Лукреция. К ним-то, тоже присутствующим на форуме, и взывал бывший квестор, ища поддержки.

Помогало слабо. Легионеры безучастно взирали на происходящее. Как знать, возможно даже, что эта парочка, что схватила местного олигарха, была тоже из ветеранов Офеллы. Просто самого полководца здесь не было, и его имя из уст толстяка не производило должного эффекта. Логика была проста и понятна. Раз бывший квестор оказался в проскрипциях, значит, сам Офелла, как ближайший соратник Суллы, наверняка об этом знал.

– Флавий, храбрейший Флавий, – толстяк заприметил в толпе на площади легионера и воззвал к нему. – Разве вы не вкушали моего вина и хлеба, когда осаждали Пренесте?

Легионер, к которому обращался толстяк, лишь отвернулся. Никто из ветеранов не хотел создавать себе проблемы на ровном месте. Что они хотели, так это получить положенное и уйти. Большинство из них только ради этого и воевали.

Я подметил, как реагирует толпа горожан. Некоторые по шажку отходили подальше от толстяка, как от прокаженного. Другие едко комментировали, что он, мол, получил по заслугам. А один смельчак и вовсе подошел сзади к олигарху и больно ударил ногой под зад.

– Вы что, люди! Я столько сделал для этого города! – искренне возмущался бывший квестор, как только очухался от очередной затрещины карателя. – Мы восстановили храм Юпитера, устраивали пиры…

Я понимал, что он зря старается. Увы, память толпы чем-то схожа с памятью той самой птички. Мгновение, и все твои былые достижения отправляются в утиль. Да и вообще неплохо бы запомнить вот таким, как этот толстяк – чем выше лезешь, тем больнее падать. Хотя бы затем, чтобы не удивляться потом подобным «неожиданностям».

Бывшего квестора провели ближе к нам. Он лихорадочным взглядом, блуждающим по толпе, зацепился за меня и вдруг выпучил глаза. Изумился так, будто увидел чудо света. Но сказать ничего не сказал. Не успел. Ни живого ни мертвого, бывшего квестора провели в здание городского совета. Силой впихнули в дверной проход – и вопли затихли, а затем и вовсе оборвались.

Я тоже стоял ошарашенный.

Я прекрасно помнил, что за поимку человека из списка Суллы полагалось немалое вознаграждение. Сам едва не угодил в этот капкан. Вообще все это смахивало на охотников за головами, как показывали в голливудских вестернах с Клинтом Иствудом. В один момент человеческая жизнь римского гражданина была приравнена к некой мере серебра. И то, что толстяк меня узнал, было опасно, очень опасно.

– Не он первый, не он последний, – вполголоса сказал Паримед. – Когда мы останавливались, я кое-что слышал. Имена в списке – а напротив них награды за поимку, верно? И ветераны, бывает, объединяются в отряды. Кто станет их в этом винить? – тут он почему-то выразительно посмотрел на меня. – Делай, что умеешь и что привык, и получай за это серебро. Причем гораздо больше любого армейского жалования.

– Не поспоришь, – согласился я.

И прикусил язык – вспомнилось, что первым моим знакомством в новом мире была как раз внезапная встреча с отрядом сулланских карателей под Римом. Я вернул греку его же хитрый взгляд:

– Может ты не туда пошел, Паримед?

Грек загадочно промолчал, видимо, и сам на эту тему крепко задумался.

Пока мы ждали, я решил воспользоваться возможностью расспросить Паримеда о предстоящей встрече с новым квестором. Мне нужно было побольше об этом знать – хотя, конечно, посредник вряд ли выдаст всё, особенно если правда всё то, что мне поведала Иксия.

– Я с ним лично не знаком, – признался грек. – О назначении узнал перед отъездом. Даже не знаю, что он за человек и насколько жесткие решения принимает. Знаю только, что все предыдущие договоренности, в том числе по тебе, остались в силе.

– А прежние договоренности были с… – я понял, что не знаю имя бывшего квестора, поэтому запнулся.

– Ага, с Марком Кантием, бывшим квестором. С ним самым, – ухмыльнулся грек, махнув рукой в сторону площади.

Хм, выходит, Марк, несмотря на якобы заступничество Офеллы, был готов учавствовать в махинациях против его солдат.

– Вообще, тебе все объяснят, – резюмировал Паримед, намекая, что больше отвечать на вопросы не будет. – Все контрактусы подготовлены.

Я украдкой покосился на него. Правда ли он знает, как все договорено? Или просто недоговаривает?. Впрочем, плевать, я и попадать в Рим был не готов, но ничего, как-то же осваиваюсь. Так что уж переживу, если пойду на переговоры с новым квестором как есть.

Ждать приглашения осталось недолго. Через несколько минут из здания городского совета вышел мужичок с длинными черными волосами и бородой. Он уже пару раз появлялся у входа, когда вызывали очередного. Приглашенные не задерживались в здании подолгу. Выходя, шли с форума прочь.

Длинноволосый что-то шепнул местному глашатаю, и тот, хорошенько прочистив горло, назвал мое имя.

– Это тебя, – пихнул меня локтем Паримед. – Пошли, нас вызвали. Я же сказал, что долго ждать не придется.

– Кто Квинт Дорабелла? – нетерпеливо повторил глашатай.

Я поднял руку и вслед за греком двинулся ко входу в здание, работая локтями, чтобы протиснуться среди толпы. Остальные легионеры смотрели на нас с не самыми довольными рожами – они-то стояли тут подольше нашего. Но открыто никто не возмущался. А ведь обычно ветераны куда более разговорчивы и тонко реагировали на любую несправедливость. Я бы сам точно не промолчал.

Длинноволосый бородач, к которому мы успешно подобрались, впился в меня взглядом. Выглядел он как прирождённый убийца, стальные сухие мышцы бугрились под тогой. Как пить дать, ветеран, и явно не последнего десятка, еще недавно носивший тунику. Я не отвел взгляд, но меня отвлек глашатай.

– Так, еще раз, кто из вас двоих Дорабелла?

Я во второй раз поднял руку.

– Он, он, – закивал грек для пущей убедительности.

– Значит, сам Дорабелла и проходит, – распорядился глашатай. – Побыстрее, у Гвина Корнелия мало времени.

– Мы вместе, – настоял изумленный грек.

Он много дней ехал сначала за мной, а потом сюда, и не хотел, чтобы теперь про него просто забыли. Но я смотрел не на него. От моего взгляда не ушло, как дернулась рука длинноволосого.

Значит, под его тогой кинжал. Буду иметь в виду, как и то, что он совсем не прочь пустить его в ход.

– Тебя не звали, – глашатай положил руку на плечо Паримеду, не давая пройти. – Жди.

Грек склонился к его уху и что-то зашептал, видимо, напоминал о тех самых «прежних» договоренностях. Но глашатай остался непреклонен.

– Дорабелла идет один, – отрезал он, и в голосе появилась едва уловимая стальная нотка.

Грек не стал спорить, отошел, подняв руки вперед ладонями.

Я двинулся ко входу, но длинноволосый бородач перегородил мне дорогу, резко дернул меня за руку.

– Оружие оставляй, – прохрипел он, щуря свои поросячьи глазки.

– Сразу после тебя, – я подмигнул этому здоровяку, так же резко высвободив руку.

Он напрягся, но я не стал усугублять ситуацию, понимая, что правила общие для всех. Это нормально, что в городской совет нельзя заходить вооруженным. Как и нормально то, что у охранника (или кто он тут) оружие должно быть при себе. Тем более, в такое неспокойное время. Другой вопрос, что грабли распускать не по делу я не позволю.

Я вытащил меч, резко поднял лезвие, застывшее в ладони от шеи длинноволосого, и широко улыбнулся.

– Держи, только не поранься. Он острый.

Длинноволосый помолчал, выхватил меч у меня из рук. Готов держать пари, что у него сегодня стало на один седой волос больше.

– Пошли, – скомандовал он.

Внутри оказалось уютно, светло и прохладно. Длинноволосый двинулся по коридору, я пошел следом, намерено держась левой стены. Рукоять кинжала приподнимала ткань его тоги по левую руку. Здесь, как и в имении моего реципиента, где я впервые открыл глаза, все было обставлено дорого и богато. Статуи, фрески на стенах, лепнина. В Помпеях, важной торговой артерии, денег водилось хоть отбавляй.

Почти сразу я вновь услышал жалобный голос бывшего квестора. Значит, он пока жив. Я напрягся, не прозвучит ли из его уст лишнее, прислушался.