Текст книги "Байки у костра (СИ)"

Автор книги: Валерий Гундоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Сталкерская дуэль.

– Идет, значит, долговец по Зоне, а навстречу ему контролер со снорком на поводке…

– Да задолбал ты уже весь вечер хохмить! Все трындишь и трындишь. Модератора на тебя нету…

– Кого-кого?

– Модератора.

– Это еще кто?

– Это почище контролера будет. Контролер что – может зацепить, а можешь и выкрутиться. А этот – увидит тебя и все… Ходить то ты, может, и будешь, а вот говорить – уже нет. Причем – никогда. Посмотрит на слепого пса – тот и лаять разучиться… А что ж ты за сталкер такой, если этого не знаешь? Только трепаться и умеешь. Тебе б такая встреча не помешала…

– Тебе бы не помешала, чтоб за базаром следил. Козел, мля…

– Что ты сказал?!?

– Да что слышал!

Двое, сидевшие по разные стороны костра, одновременно вскочили на ноги, подхватывая автоматы.

– А ну стоять! – команда прозвучала, как удар бичом, клацнувший пистолетный затвор добавил ей убедительности. Спорщики одновременно повернулись на голос и замерли, провожая взглядами срез глушителя, плавно перемещающийся от одной цели к другой. Казалось, пистолет сам выискивает, в чью переносицу клюнуть мягким медным клювом, и лишь ждет неосторожного шевеления. – Стволы на землю, медленно!

– Закон, да он первый начал! – осмелился подать реплику шутивший весь вечер сталкер по прозвищу Сеня-Дантист. Правда, с врачебной специальностью его связывало только умение заговаривать зубы.

– Я сказал – стволы на землю! Медленно! И поторапливаемся! – Виталик «Закон», как и всякий опытный сталкер, не первый год топчущий Зону, отдыхавший не прямо у огня, а чуть поодаль, в тени, начал раздражаться, пистолет в его руке как бы самостоятельно принялся быстрее перебегать от одной переносицы к другой. Оба спорщика, скорее шестым чувством, так часто помогающим сталкерам избегать хитрых неприметных с первого взгляда аномалий, почувствовали это раздражение, накапливающуюся в пистолете злобу, готовую в любой момент выплюнуться сквозь глушитель, одновременно опустили автоматы на землю, и, развернув в стороны ладони, повернулись, выставляя их напоказ.

– А теперь оба отошли вот сюда, – кивок пистолета указал направление, – и сели на землю.

Спорщики безропотно выполнили команду. Фима «Гвоздь», получивший прозвище за свой высокий рост, острые черты лица и общую худобу, снова попытался обратиться к «миротворцу»:

– Ну, послушай, Закон, чего ты, в самом деле! Ну, пристрелил бы я этого сопляка. Дело то житейское. А то достал он, который вечер флудит и флудит.

– Это еще кто кого пристрелил бы! – вскинулся на такое заявление Дантист.

– Я, по-моему, слова еще никому не давал. Вы, салаги, месяцев по восемь всего Зону топчите…

– Уже год скоро, – буркну Фима, искоса взглянув на Дантиста.

– ТАК вы точно до года не дотяните. Вы что удумали? Ночью, посреди армейских складов пальбу устроить? На большее ума не хватило, дуэлянты, мать вашу… Слева долговцы, справа свободовцы, прямо – не наемники, так бандиты, вокруг – зверье. Да тут кашляни погромче – на кашель из гранатомета кто-нибудь жахнет, все зверье в округе на выстрелы прикормлено, сразу сбежится. Мне вас за такую дурь с глушака сейчас положить – слова в упрек потом никто не скажет. Ну а уж если вы действительно дуэль устроить собрались – то давайте, я вам сталкеровскую дуэль устрою, – ствол успокоился и опустился вниз, готовый, тем не менее, в любую секунду подняться со скоростью атакующей кобры. Виталя «Закон», одетый в ловко подогнанный, потертый той потертостью, которая сразу позволяет отличить ветерана Зоны от новичка, комбез стоял перед ними, плавно перекачиваясь с ноги на ногу, в знаменитой иствудовской «ковбойской» стойке, так знакомой по вестернам, и позволяющей вести как прицельный огонь, так и неприцельный, от бедра.

– А у нас только автоматы да ПээМы, все без глушаков, – Сеня зачарованно продолжал смотреть на этот так удививший его своим неожиданным появлением и самостоятельным поведением пистолет в руках Закона.

– Ага, сейчас вам дуэльные пистолеты с глушителями принесут, предложат – «Господа, сходитесь!». На скольких шагах стреляться изволите? – глядя на недоуменные лица сталкеров Закон продолжил. – Вот, только с секундантами незадача, я, в силу определенных обстоятельств, не могу, может контролера с кровососом пригласим? Дантесы, мля… У вас ПДА с «потеряшкой»?

Оба будущих дуэлянта синхронно кивнули. «Потеряшкой» называли маленький электронный брелок, указывающий в радиусе от 50 до 500 метров, в зависимости от модели, место нахождение своего ПДА. Такую незаменимую, на случай потери, вещь обычно имел каждый уважающий себя сталкер.

– Тогда даем сюда ПДА, «потеряшки» включаем – и погнали. Детекторы оставляем здесь. Глядишь – еще кому сгодятся.

– Так, а в чем весь смысл то? – Гвоздь недоуменно оглядел Закона и Дантиста. Сеня-Дантист, судя по невпечатленному взгляду, тоже не особо осознавал всю эпичность предложенного действа.

– Да все просто, как арбуз. Сейчас я забираю ваши ПДА, детекторы и оружие вы оставляете здесь, мы вместе поднимаемся на этот холмик и я бросаю ПДА с холма вон туда, – Виталий рукой показал направление предполагаемого броска, – а вы идете и вовсю квестуете свои навигашки. Кто назад с ПДА пришел, тот и победил.

– Да там же аномалий – что грязи! И деревня заброшенная рядом! Там же кровососы стаями бродят! – Дантист на мгновение даже дар речи потерял.

– Так в том то весь и смысл!

Гвоздь и Дантист ошарашено замолчали. Перспектива выбросить в ночь ПДА, а потом еще идти искать их в темень, без оружия и детекторов аномалий, пришлась обоим как обухом по голове, или серпом по молоту. Да предложи сталкеру, идущему по Зоне, на выбор – потерять руку или ПДА – любой предпочтет остаться с ПДА. И тем самым сохранить голову и хабар. В ПДА у сталкера хранятся карты всех исследованных территорий, инфа о тайниках с хабаром и действующих аномалиях, навороченный ПДА – миниатюрный сталкерский компьютер, подсоединенный на спутник, и друзей покажет, и про врагов пропищит. Да и вообще – идти без него по Зоне – проще сразу глаза завязать. Или застрелиться.

– Слышь, Дантист, ты это, ну, извини меня, что ли. Чего то разгорячился я не по делу. – Гвоздь, не вставая, протянул правую руку сидящему рядом несостоявшемуся сопернику.

– Да не вопрос. Ты меня тоже извини. Меня просто по темноте в разговор пробивает. С детства это. И темноты, вроде, давно уже отучился бояться, а в разговор все равно пробивает.

Когда «пол-литра перемирия» была допита, Дантист все-таки задал мучающий его весь вечер вопрос.

– Закон, а Закон, а если бы оба пришли – тогда как?

– Да такого еще никогда не бывало. Вот, что оба не приходили – такого сколько угодно. А чтобы оба пришли – ни разу. Зона – она, брат, быстро рассудит, и без права на кассацию и апелляцию.

– Нет, ну а если бы – тогда как?

– А никак, – широко зевнув, ответил укладывающийся поудобнее Виталий. – Еще бы раз швырнул. Подальше.

Убить конролёра.

Ласковое июньское солнце грело асфальт, нежными пальцами лучей перебирало молодую листву тополей, заставляя их пахнуть резче. Запах тополиной смолы дурманил головы, пылинки танцевали в золотистых столбах солнечного света. Лето вступало в свои права.

– Слушай, ну не могу я сегодня. Давай завтра пойдем? – молодого человека, одетого в летние светлые брюки и рубаху с коротким рукавом, можно было бы принять за сумашедшего – идет по улице и сам с собой громко разговаривает – если бы не черная пластиковая «насадка» на правом ухе. – Нет, ну что ты сразу – Костя, Костя! Я с детства Костя. Но сегодня в Зону не могу… Дела у меня домашние. Лично-семейные. Ну, любовь, и нечего тут ржать. Да, уже домашние. Не все же с вами, оболтусами по Зоне мотаться, пора и о семье подумать. В смысле её создания. Да знаю я этот ваш «еще разочек ненадолго». Давай завтра пойдем. Я, кстати, СВД надыбал, как раз и опробуем. Ну вот и договорились. Ладно, бывай. Чистой тропы тебе, сталкер!

Костя отключил мобильный телефон и свернул к киоску. Редкие прохожие на его реплики не обратили внимания, давно уже привыкли и к одиночкам, разговаривающим вслух на улице, и к разговорам и репликам парней, называющих себя «сталкерами».

Протянув в окошечко деньги, он забрал четыре поданные бутылки пива, сложил их охапкой на сгибе левой руки, и, убирая правой полученную сдачу в карман, повернулся в сторону дома. Взгляд остановился на небольшой толпе, окружившей стоящий на газоне рядом с тротуаром столик с установленным на нем прозрачным пластиковым барабаном и разноцветными коробками. В центре толпы, за столиком, стоял неопределенного возраста мужчина с изуродованным ожогами лицом , одетый в светло синие джинсы и клетчатую рубаху с длинными рукавами. Из левого рукава рубахи свешивался конец грязного замызганного бинта. Костя замер. В СВЕТЛО СИНИЕ ДЖИНСЫ И КЛЕТЧАТУЮ РУБАХУ С ТОРЧАЩИМ ИЗ РУКАВА БИНТОМ. Верхняя бутылка медленно соскользнула вниз и с глухим хлопком разбилась об асфальт. Контролер начал медленно поворачивать голову. Костя прижал к себе плотнее оставшиеся бутылки и юркнул за киоск.

До дома – рукой подать. Остается вопрос – как перейти открытое пространство не попадаясь на глаза контролеру. И тут же резануло – скоро должна прийти Аленка. Она про эту тварь ничего не знает и пойдет напрямик. Мысль заработала лихорадочно. Это в Зоне нет проблем с оружием. А дома – только официально зарегистрированный ИЖ-18 – одностволка, однозарядка. Правда, калибр подходящий, двенадцатый. И кроме «утиных» патронов – пачка жаканов и пачка картечи.

Костя, прижимая бутылки к груди, кинулся в обратную сторону, оставляя между собой и контролером киоск в качестве прикрытия. По широкой дуге, прячась за зазеленевшими молодыми листиками кустами, добежал до своего подъезда и распахнул дверь. На полу площадки между лестничными пролетами расплывалось маслянистое пятно. Не раздумывая долго он ухватил пивную бутылку за горлышко и швырнул в центр пятна. Бутылка разбилась с негромким хлопком, шипящее пиво закрыло пятно, пивной запах начал распространяться по подъезду. Перепрыгнув через блестящие бутылочные осколки, Костя, перемахивая через две ступеньки, побежал к квартирной двери.

Руки тряслись, ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Костя глубоко вздохнул, пробкой о пробку второй бутылки открыл пиво, полную поставил на пол перед дверью, из открытой сделал несколько больших жадных глотков. Спокойно вставил ключ и открыл дверь.

На то, чтобы достать и собрать ружьё ушли считанные минуты. Он на мгновение замер, соображая – куда положить две пачки патронов, потом быстро прошел в коридор, снял висевшую на самом дальнем крючке одежду, сбросил все эти зимние пуховики и осенние куртки на пол. На крючке осталась висеть походная ветровка. Петелька закрутилась вокруг крючка, куртка никак не хотела сниматься. Костя нетерпеливо рванул, материя жалобно затрещала – и ветровка оказалась у него в руках.

В правый карман куртки он положил пачку картечных патронов, вскрытую пачку жаканов – в левый. Один жакан отправился в ствол. Запихивая на бегу охотничий нож за пояс брюк, Костя бросился в подъезд.

Контролёр стоял на прежнем месте, в окружении толпы. Зомбированные люди стояли спокойно, не делая попыток убежать. Не добегая метров сорока, Костя спрятался за дерево, опустился на колено и осторожно выглянул. Контролер стоял к нему спиной вполоборота. Не рискуя приближаться ближе, Костя попытался успокоить дыхание, прицелился в спину контролера и выстрелил. Целиться в голову из одноствольного охотничьего ружья, снабженного только неким подобием мушки, он не решился. Одностволка громыхнула, тяжелая свинцовая пуля вдребезги разнесла пластиковый барабан и разбросала разноцветные коробки. Толпа бросилась врассыпную, контролер начал медленно поворачиваться. Костя спрятался за дерево и, разломив ружьё, принялся его перезаряжать.

***

Из оперативной сводки:

«02.06.200* года в 11:32 на ул. Свердлова гражданином *** Константином Михайловичем, ранее не судимым, было совершено вооруженное нападение с применением зарегистрированного на его имя охотничьего оружия ИЖ-18 12 калибра на устроителя незаконной уличной лотереи гражданина Н-ва Евгения Петровича, инвалида II группы. От полученных ранений Н-нов скончался до прибытия скорой помощи. ** К.М. задержан. Материал передан в прокуратуру Н-ского района».

Утиные истории.

– Нет, мне не наливай, лучше в-о-он ту мисочку подвинь, – сталкер подтянул к себе металлическую миску, в которую было вывалено две банки консервированных ананасов, порезанных колечками. Подцепив колечко кончиком ножа он аккуратно потянул его через открытое пространство стола, чуть подворачивая ломтик на ноже, чтобы капли не упали на стол, или, того паче, на его буро-зеленый комбез. Всхлюпнув губами, осторожно подхватил колечко губами, помогая кончиком ножа запихнул его в рот, вытягивая подбородок над столом, чтобы липкие желтовато-прозрачные капли не запачкали ворота комбеза.

– Не, Отшельник, ты это, не бурей! Куда фрукты утащил? – сидевший напротив сталкер потянулся к миске, нож звонко хлопнул боковиной лезвия по протянутой к миске руке, оставив широкий липкий след.

– Это не фрукты, Леший, это плоды.

– Чего плоды?

– Ананасы – это плоды. Ананасов. Так что, болт тебе намасленный, водку пей. – Кончик ножа зацепил еще одно колечко. – Ты не угадал, и поэтому твой приз уходит зрителю. Вы пьете, я смотрю. И поэтому ананасы – мне.

– Да по мне хоть ягоды, – пробурчал недовольно Леший и, облизнув с руки липкий след, напустился на двоих хохотавших рядом за столом сталкеров, – ну чего ржете, разливайте давайте!

Бар жил своей обычной жизнью. Сидевшая за отдельным столом четверка сталкеров ничем не выделялась из общей массы посетителей бара. Разве что, чуть более богатое убранство стола, среди которого присутствовала миска с консервированными ананасами и три банки пива, говорило о том, что сталкеры гуляли. Ананасы и пиво в Зоне гости редкие и дорогие. Водка, в изобилии уставившая стол, добавляла, что сталкеры гуляют по поводу и не шуточно.

Стаканы звякнули, водка опрокинулась в раскрытые рты, закусили ананасами, подхватив их пальцами из миски. Отшельник грустно посмотрел на сидящих за столом.

– Плоти вы неумытые, господа сталкеры, практически кабаны чернобыльские. Грязными пальцами из общей миски благородный плод трескаете. Сначала ковырялись ими незнамо где, а потом лезете…

– Ну, где мы ими ковырялись – мы знаем. А вот ты то сам сначала ножичком этим людёв режешь, кишки им выпускаешь, а потом с него ананасы лопаешь, – сидящий справа от Отшельника сталкер тоже достал нож и подцепил на него ананасный ломтик.

– Я им людей резал. И не кишки выпускал, а аккуратненько – по горлу или в сердечко. И вытирал потом его и об комбезы ихние, и об земличку. А вот ты, Винт, своим зомбяков резал. И не вытирал потом, – Отшельник кончиком своего ножа скинул ананасное колечко со второго ножа обратно в миску. Ножи со скрежетом скрестились, Винт пытался достать кончиком ножа ананас, Отшельник своим ножом его не пускал. Леший быстро перетянул миску к себе.

– Ну вы еще все опрокиньте! Раздолбаи, нашли место ножами махать. Уберите их что ли! Лысый, ты чего молчишь? Они же сейчас тут всю водку опрокинут! И ананасы! – Леший пододвинул к себе открытую бутылку «Казаков».

– Водку ладно. А вот если пиво пороняют – я из них прямо тут снорков наделаю, – Лысый, четвертый сталкер, сидевший за столом, сгреб к себе пивные банки. – Витёк, хватит что-ли фехтоваться. Пиво прольешь. Отшельнику то на наше пиво до болта…

– Пиво – это довод. Практически святое. – Винт отдернул свой нож и убрал его в ножны. – Ишшо по одной наливай!

– Тум-турум-турум-турум! – Отшельник отсалютовал ножом, подняв его клинком вверх, а потом другой рукой ловко выхватил миску с ананасами у Лешего из под носа.

После очередной пропущенной порции «Казаков», Леший, слизывая с пальцев ананасовый сироп, спросил у Винта

– Витёк, так про ходку так и не рассказали. С чего гуляете то? И чего с мужиками случилось?

– Это вон пусть Отшельник тебе расскажет. А то он под шумок сейчас все ананасы стрескает, – Винт снова достал нож и принялся вылавливать колечко из миски.

Отшельник упер лезвие ножа в столешницу, указательным пальцем оперся на торец рукояти, большим и безымянным начал медленно прокручивать нож вдоль оси. Из-под кончика ножа показалась мелкая стружка.

– Ну, как вы помните, неделю назад ушли мы отсюда вчетвером – я, Винт, Гена Аферист и Ведмежуть. На Янтарь пошли. Дальней тропой, в обход Диких Территорий. Хорошо так прогулялись. Выброс прошел неслабый перед этим. Артефактов путных богато было. Их и собирали. Зомбей немного погоняли, этот вон герой, – кивнул на Винта, – одного зомбяка ножом уделал. Потому что с одним ножом до кустиков отправился. Ладно еще не снорк или кровосос оказался. Ему, видите ли, неудобно с оружием до кустиков. Вот и пришлось ножом размахивать.

– Ну так завалил же, – Винт довольно ухмыльнулся и демонстративно облизал лезвие. Лысый, глядя на это, поморщился, Лешего передернуло. Отшельник с Винтом, глядя на их реакцию, переглянулись и захохотали. Просмеявшись, Отшельник продолжил.

– Набрали хабара богато и отправились обратно к бару. Арты в мешки поскидали, тяжеловато получилось, ну да мы особо то и не торопились, шли не спеша, с оглядкой, хотя особо и не опасались – вчетвером все-таки. Ну чем не долговский квад! Так и добрались до Диких Территорий. Вышли к вечеру, решили переночевать, есть там местечко тихое, как жарку пройдешь – не доходя до высотки закуток, он закрытый, вагончик там стоит, если что от дождя укрыться есть где. Костерок опять же незаметно со стороны. Там на ночлег и встали. Винта вон, как самого молодого, послали хабар прибрать, всегда на ночлеге его чуть в сторонке от лежбища прятали. Чтобы если что – от костра отбежать, пусть там ищут, а самим хабар спокойно забрать, даже если потом. Забрал Витёк мешки и ушел. А мы пожрать готовить начали, да на ночлег определяться.

Там нас и взяли тепленькими. Расслабились. Шаги слышали, да думали – Винт возвращается. Даже дернуться не успели. Наемники это были. Стволы у нас позабирали и увели по-быстрому оттуда. Опытные. Поняли по вещам, что не трое нас, а больше. Поэтому и увели. Отвели в сторонку, к воротам локомотивного депо. Есть там закуток. И тут к нам старшой ихний вышел. Дональдом назвался. И морда у него противная такая, глаза пучеглазые, губы тонкие, трубочкой вытянутые, подбородок скошенный, нос как будто прищепкой приплющивали. Я сначала подумал – лягушку рожа его мне напоминает, а как он заговорил – понял – Дональд Дак из мультика америкосовского, голос такой же скрипучий, противный. Оказалось, что так его полностью то и называли.

Начал он нас за хабар спрашивать. Мы дурака включили, еще надеялись – может обойдется, отпустят. Да только потом поняли, что не обойдется, что лучше бы сразу трепыхаться начали. Приказал этот утконос Ведмежутя, как самого здорового, на земле разложить. Растянули его на манер пятиконечной звезды. И Дональд этот самолично издеваться над ним стал, ножом по кусочкам пластать. А нас с Аферистом смотреть заставили. А у самого аж губенки трясутся, да глаза, как у судака, белые стали. Я, как глаза да губенки его трясущиеся увидел – так и понял, что не отпустит он нас. Даже если хабар весь отдадим. Все равно запытает. Потому как на роже у него «садюга» большими буквами написано. И кайф он от чужих мучений ловит. Наемники, что нас держали, гоготали, да советы подкидывали. Видать, он под себя садюг подбирал. Они все кайф от пыток ловили. Ведмежуть уже охрип орать, а этим весело. Их пятеро было – по двое нас держали, а Дональд пытал. Костерок, твари, потом разожгли. Дональд разошелся, даже про хабар спрашивать перестал – просто резал по кусочкам в свое удовольствие.

Много я чего нового про пытки узнал, и про то, чего человек вынести может. Этот урод Ведмежутю руки костылями железнодорожными к земле прибил, потом глаз ножом вынул, наклонился к нему и противно так шепчет, громко так шепчет, чтобы и нам слышно было, что он ему сейчас мозг через глазницу высосет. Ведмежуть прохрипел ему, через что пусть высасывает. Видать, смерти уже мужику захотелось. У Дональда башню разом сорвало, психопат, одним словом, он ножом Ведмежутя в фарш просто превратил. Потом вскочил, к Аферисту кинулся, и давай они его втроем на землю раскладывать. Да не справляются, Аферист сопротивляться начал. Мотает их, они его никак уронить не могут. Тогда один из державшей меня пары к ним на подмогу кинулся, а второй сгибом руки мне горло зажал. Я вперед подался, он со мной, я сразу же назад откинулся и провернулся к нему лицом к лицу. Обхватил руками, лбом в лицо ему ударил и упал вместе с ним на землю.

Пока держали меня – я рельсы сзади видел. Вот на них то и постарался гада этого определить. Аккурат затылком и приложил. Перекувыркнул его потом на себя – вдруг кто из дружков его по нам пальнет, – и начал пистолет из кобуры выдирать. А кобура новомодная какая то, пистолет не идет ни в какую. В разгрузке у него нож нащупал, как потом оказалось – мой нож и был, да по горлу его полосонул. А тут из темноты очередь ударила. Слышу – Винт кричит – «Аферист, падай!», а тот вроде как и не слышит. Тут наемники опомнились, стрелять начали, Афериста сразу зацепило, упал он. Винт сразу же с длинной очереди всех стоявших и положил. Дональд, выверт кошачий, один на землю упасть успел. А потом, как Винт обойму начал менять, к нему с ножом, которым Ведмежутя пытал, и рванул. Тут и я ему навстречу подорвался. Он, пока палачествовал, рукава закатал и комбез до пупа расстегнул. Вот прямо в это расстегнутое я его и ударил ножом. Как потом оказалось – сразу в сердце попал. А то бы и он меня мог ножом то… Аферист живой еще был, мы его до блокпоста долговского дотащили, а там он уже и Богу душу отдал. Возле поста и схоронили, и крест поставили. А Ведмежутя там, на Диких Территориях схоронили, будка там кирпичная неподалеку, вот за ней и положили. Крест тоже поставили. Пусть там спокойно лежит. Наемников этих хоронить не стали – зверье похоронит. Вот такие утиные истории. Ну, чего примолкли? Наливай, помянем мужиков. Пусть земля им пухом будет.

Леший начал разливать по стаканам, Винт снова облизал лезвие, и, перехватив брезгливый взгляд Лысого, широко улыбнулся.

– Да другой это нож, другой! Я тот нож в шестом наемнике оставил. Он у них сторожем в ихне лагере оставался. Когда за мужиками пошел – наткнулся. Пока подкрадывался, пока барахтались с ним – я ему в грудину нож засадил, а выдернуть не мог. В кость попало. Так лезвие и обломилось. А этот нож у них в вещах нашел, новый совсем, даже не точенный ни разу. Ладно, сталкеры, вздрогнули. Живым – живое, мертвым – помин. Пусть земля им будет пухом.

Багровеющее солнце укрывалось черными тучами, поднявшийся ветер пыльными клубами закрыл землю, спрятав свежие кресты, трупы людей и животных. Прокатившийся выброс словно ластиком смел все бренное и не имеющее, по его мнению, права на жизнь, с поверхности, перевернув новый, чистый лист жизни Зоны.