Текст книги "Байки у костра (СИ)"

Автор книги: Валерий Гундоров

– Ну да, ну да, не прожить в деревне без нагана…. Димки, разговор есть серьезный…

Через полчаса мы обо всем договорились. В случае появления «золотых рыбок» у Скряги, или у свободовцев вообще, Тюнинг их забирает или выкупает, как «крайне необходимый артефакт для тюнингования и модернизации экзоскелетов, комбезов и оружия». Прошедшие через руки Тюнинга вещи ценились очень высоко, а Скряге приносили постоянный и немалый доход. Поэтому за появление бесконтрольных «золотых рыбок» со стороны свободовцев можно было не волноваться. Попутно я договорился о переделке пары стволов для себя по умеренной цене.

Друзья, прихватив пулемет, отправились обратно на базу, я решил сходить в бар позавтракать, заодно доложиться Дядюшке Оффу о проделанной титанической работе, и, под эту марку, попробовать раскрутить его на кружечку свежесваренного кофе.

С утра посещаемость бара стремилась к нулю, поэтому я, сделав Дядюшке заказ, расположился за свободным столиком на понравившемся мне месте. Немного погодя трактирщик принес завтрак и сам присел на свободное место рядом. Шкрябая алюминиевой ложкой по эмалированной миске, я обстоятельно доложился о проделанной работе, опустив, ради вящего эффекта, некоторые детали. Дядюшка Офф, довольно покачивая головой, огладил руками фартук, и принес себе баночку пива, заявив, что под хорошие новости можно и такие траты себе позволить. Пискнула моя капэкашка, я положил орудие труда на край тарелки, и проверил поступившее сообщение. Айрон и Леший встретились, обшарили указанные мною кусты, и нашли труп химеры. Топотун практически размозжил и втер в землю среднюю часть ее туловища, но верхняя часть, по уверению Лешего, прекрасно подходила для изготовления чучела. Поэтому они сейчас изготовят носилки, и после обеда, или ближе к вечеру, планируют подойти вместе с трофеем на Росток, в бар. В ответ я им направил предложение по приходу встретиться не в баре, а в разбитой водонапорной башне. Не переставая ковать железо, я сообщил бармену о возможном приобретении трех «рыбок», и назвал ему сумму стоимости головы химеры как сумму оплаты за артефакты. И под эту новость немедленно потребовал себе кружку кофе, сваренного, а не растворимого. Он вздохнул, но согласился, и с названной суммой оплаты, и с необходимостью готовить кофе. Ворча что-то об аферистах с большой дороги и о своем добром сердце, Дядюшка Офф отправился на скрытую в недрах подсобки кухню готовить мой кофе. Я, тем временем, набрал запрос Игреку, и сразу же получил ответ, что они с Тормом на подходе.

Пискнула капэкашка. Айрон спрашивал, что делать с тушей псевдогиганта. Химера все таки успела его полосануть перед смертью, и теперь топотун валялся недалеко от убитого им врага. В ответ я ему настучал сообщение, что если хочет – может взять ее себе. В качестве брелока на ключи. В ответ пришел лыбящийся смайл, и второй, показывающий… ну, скажем так, язык.

Бармен принес кофе, и я отключился от окружающей действительности, наслаждаясь запахом и вкусом сваренного напитка. От приятных размышлений меня отвлек шум возле входной двери. Игрек и Торм волоком затаскивали в бар металлический ящик.

– Здорово, компаньоны! Чего приволокли?

– Привет! И вот, пока некоторые несознательные личности тут кофей хлещут и халву с шербетом трескают за обе щёки, мы, бедные труженики села… – патетически, вздев правую руку вверх начал Игрек, но я его перебил.

– Это где это ты халву с шербетом увидел, труженик ни к селу, ни к городу?

– А что, нету? – переспросил Игрек, и посмотрел на бармена. – Ну, пожрать то хоть есть чего? А то кушать хоцца-а…

– Чего приволокли? – пробурчал Дядюшка Офф, направляясь от моего стола, мимо присевшего на ящик Торма и стоящего рядом с ним Игрека, в подсобку.

– «Рыбку», мы же за ней ходили, – ответил Жека, вскакивая с ящика и откидывая крышку. Ящик был доверху забит обрезками и разнокалиберными кусками свинца.

– А где «рыбка» то? – остановившись, спросил бармен. – Только металлолом какой-то вижу. Вы б еще банок консервных насобирали.

– Так в середине она, в свинце. Она же, зараза, фонит, – Торм захлопнул крышку ящика. – Вот мы ее в свинец и засунули. Умаялись свинец в ящик набирать.

– А прямо в земле форму сделать, этот же свинец в консервной банке, или прям в этом же ящике, на костре, наплавить и контейнерок по-быстрому отлить – не судьба? – я громко отхлебнул из кружки остывающий кофе.

– Вот я тормоз! – воскликнул Жека, и привычным уже жестом хлопнул себя ладонью по лбу.

– Да уж, что-то сразу не допёрли, – Игрек смущенно взъерошил рукой взмокшие под капюшоном кобеза волосы. – Так куда это теперь тащить?

– Идемте за мной, сейчас в нормальный контейнер переложу, а ящик потом на улицу вытащите, и в закуточке припаркуете. Глядишь, еще сгодится, – хозяйственно распорядился Дядюшка Офф, и направился в подсобку, задавая направление. Сталкеры, шкрябая по полу, затащили вслед за ним ящик.

Совместными усилиями всех присутствующих артефакт перегрузили в спецконтейнер, ящик с обрубками свинца, пыхтя, вытащили на улицу и поставили в уголок, образованный зданием и примыкающим забором, влегкую переругались, вспомнили «Джентельменов удачи», батарею и «редиску», и, в итоге, уселись всё за тем же столиком в баре. Я ненавязчиво попытался подтолкнуть к бармену свою кофейную кружку, намекая на повтор, но Дядюшка Офф мои тщетные поползновения проигнорировал, принес Игреку и Торму тарелки с едой, открытую бутылку «Казаков», и поставил на всех один чайник с чаем. Привлеченные манипуляциями с ящиком, в бар начали подтягиваться сталкеры, и бармену пришлось вернуться на свое рабочее место. Хитрый Дядюшка навесил на ящик замок, и теперь, подергав крышку и обуреваемые жаждой знаний о содержимом, любопытные потянулись в бар, в надежде выяснить – что происходит. И тут же попадали в цепкие лапы торговца, сразу предлагавшего «покупать или отваливать».

– Ну, и что у вас там было? Где «рыбку» нашли? – конечно, надо было дать сначала поесть, но любопытство меня надирало, да и самим «грузчикам» не терпелось рассказать о приключении.

– Короче, пришли мы на Свалку, блокпост прошли, и по дороге в сторону Кордона двинули, – Игрек отложил ложку, и из принесенной барменом бутылки набулькал себе и Торму в кружки. – Там остановка есть, ну, где на противоположной стороне ангар, а рядом с ней дерево высокое. Я на дерево с «плеткой» полез, а Жека внизу остался. Так пока я наверху обустраивался, этот чудик переоделся в энцефалитку и джинсу, ну, как новички на Кордоне таскаться любят. Давай, Жека, вздрогнули.

Игрек ткнул краем кружки в кружку Торма, выпил и принялся закусывать. Жека повторил его манипуляции, закусил, потом пробубнил с набитым ртом:

– Я для достоверности.

– Вот. – Выдохнул, прожевав, Игрек. – А потом Жека пошел по тропиночке, между холмов. Там ближе к перелеску, ну, где холмы заканчиваются и «карусель» здоровенная, избушка на курьих ножках, и пять гопников. Все, как тот сталкер рассказывал. Смотрю – Жеку подзывают и разговоры с ним разговаривать начинают. А я в оптику отслеживаю.

– А чего ты как далеко сел? Обязательно на дерево лезть было? С холма, там, что, совсем никак? – я посмотрел на Игрека. – Игорь, а если бы не успел?

– Не учи отца, и баста, – усмехнулся снайпер. – Будешь ты мне еще рассказывать, как снайперские засады ставить. Во-первых – вечерело, солнце уже садилось. На дереве – оно у меня за спиной, ничего не бликует, да и костер всех подсвечивает. С моей оптикой на СВДэшке – так мне ближе даже неудобно будет. К тому же винтовка без глушителя, ближе сесть – после первого же выстрела вычислят.

– Понял, молчу. Дальше рассказывай, – поняв, что кофе от бармена мне уже не перепадет, я налил себе чаю.

– Смотрю, Жека карманы выворачивает.

– Они сразу начали: «бабло, атефакты есть?». – Торм оторвался от тарелки, и принялся пояснять, не выпуская ложки из рук. – А я в карман «золотую гайку» положил, им отдаю, они сначала схватили, потом рассмотрели и мне вернули обратно.

«Золотые гайки», «золотые болты» – это одна из шуток Зоны. Словно неудачливый алхимик, экспериментировавший с философским камнем, Зона поменяла структуру некоторых металлических предметов. Перекроив атомарные решетки, Зона превратила обычный металл во что-то похожее на пирит, «обманку». И стали болты и гайки «золотыми». Поговаривают, что кто-то видел «золотой» бульдозер, а кто-то – «золотые» рельсы, уходящие в туннель. Новички довольно часто покупаются на эту обманку, полагая, что нашли всамделишное золото. До сих пор ходит шутка про двух новичков, протащивших сквозь стаю кабанов на Кордон к Сидоровичу на продажу «золотой» газовый баллон, долго возмущавшихся, что у них его не хотят покупать, а потом тащивших его назад, потому что им сказали, что это баллон Черного Сталкера, и он за ним придет.

– А потом смотрю – они перед Жекой артефакты раскладывать начинают. – Игрек достал сигареты, покосился на бармена и закурил. При большом скоплении народа, в баре Дядюшка Офф курить не разрешал, выгонял на улицу.

– Так я просто спросил, что такое артефакты и как они выглядят. Они и начали показывать. Я ж им места начал называть, где такие лежат. Вот они и стали всё подряд вытаскивать. И записывать, где что лежит. Потом мы с ними еще за жизнь поговорили…

– А потом ты им ноги прострелил, – мстительно добавил Игрек.

– А чего они мои стихи гамном назвали? – вскинулся Торм. – Тоже мне, критики нашлись.

– Так это когда ты руками размахивал перед ними – это ты стихи им читал? – посмеиваясь, уточнил снайпер. – А я думал – колдуешь, или мне маячишь. Он, короче, помахал руками, потом откуда-то пистолет вытащил, и давай им по коленкам шмалять. Одного, правда, мне пришлось угомонить. Совсем.

– Дальше, я так понимаю, вы просто забрали арты, и ушли. Это не Бондора, случаем, ребятки были? – ввязываться в лобовое столкновение с Бондором, главарем одной из самых крупных банд Зоны, мне очень бы не хотелось. Тем более, как мне только что дали понять – четверо бандитов осталось в живых.

– Нет, скорее – сами по себе, новичков на Свалке пощипать. Бондоровских по повадкам и снаряжению сразу отличить можно. Тем более – Жеку они за новичка приняли, а меня не видели. – Игрек был спокоен, а его чутью в таких вопросах я доверял.

– Они все равно долго не протянут, – вклинился в разговор Торм.

– Ты же им, вроде, пару аптечек и бинты оставил? – Снайпер посмотрел удивленно, потом усмехнулся, – Или, кто твои стихи ругает – долго не живет?

– Да не в том дело, – отмахнулся Жека. – Они арты без контейнеров таскали, чуть ли не в коробках из-под обуви. И «рыбку» тоже. И уже чесаться начали. Пока мы разговаривали – все время чесались.

– Ага, а тут ты еще им кровопускание из-за своих стихов устроил…

– Пожалуй, Жека, я тебя не буду просить стихов почитать. Ибо – может быть чревато. – Я рассмеялся. – Сами дозы не хватанули?

Приятели заверили, что сами с головой дружат, с артами, особенно с «золотой рыбкой», обращались очень аккуратно. Пришлось, правда, повозиться с набивкой ящика свинцом, но свинца в Зоне, в том числе и на Свалке – что грязи.

Услышавший про артефакты Дядюшка Офф немедленно оказался рядом, и сразу же выкупил все трофеи по самой выгодной, как он сказал, цене.

– Жека, фиг с ними, с ногами. Прочитай что-нибудь, а? Из своего.

Сталкер внимательно посмотрел на меня, ожидая, вероятно, какого-то подвоха, а потом негромко начал читать, отбивая ритм ладонью на колене. После первой же пары строф гул голосов за соседними столиками стих, на кого-то шикнули, и в тишине бара звучал только голос поэта.

 
И вновь, откровеньем, черемухи снег,
Каштаны свечами в цвету.
И ошеломленный, стоит человек,
Над речкой на ветхом мосту.
 
 
Улыбка блуждает, украсив лицо,
Мелодия плещет внутри.
Вокруг – красота бесконечным кольцом.
Вкушай, наслаждайся, смотри!
 
 
И он наслаждается, он упоен,
Он счастлив находкой своей.
И носится в небе с шальным вороньем,
И дышит простором полей.
 
 
И вместе с речушкою, он в берегах
Играет журчащей водой,
И ветер струится в его волосах.
Вокруг – красота и покой!
 
 
Впервые открыв это чудо себе,
Он с толку немножечко сбит.
И так благодарен за это судьбе,
Внутри все, ликуя, кричит!
 
 
И с высоты своих детских годов,
Он непониманьем объят:
Ну как же он раньше не видел его?
Весны, расцветающий сад!
 
 
И что-то еще. Что – никак не поймет.
Отпустит и вцепится вновь…
А это как терпкий, и сладостный мед,
Впервые случится любовь.
 
 
Начало. Двенадцать. Не тридцать. Не век.
Пройдет не одну он версту.
Счастливый и юный стоит человек,
Над речкой, на ветхом мосту! (*)  (*) стихи Евгения Горбунова


[Закрыть]
 

Прозвучала последняя фраза, кто-то за соседним столиком неуверенно захлопал.

– Я бы на твоем месте им обе ноги прострелил. – Жека посмотрел на меня, но я говорил совершенно серьезно.

– Знал бы – я бы им еще и руки попростреливал, – мстительно добавил Игрек. – Читай еще.

От соседних столиков донесся гул одобрительных голосов. Дядюшка Офф сходил в подсобку, вернулся, поставил на стол две банки пива и молча, облокотившись о стойку, замер в ожидании продолжения.

– Ладно, – Торм вскрыл пиво, отхлебнул глоток, вернул банку на стол, и продолжил.

 
Пыль из-под ног. Жара…
Шаг за порог – это было вчера.
Ну а сейчас – только дальняя даль,
И ничего в этой жизни не жаль.
 
 
Забыть! Всех и себя…
Пыль из-под ног летит клубя.
Шаг за порог – это было вчера.
Ну а сейчас: гитара, дорога, жара.
 
 
Из фляжки глоток – и вперед.
Дорога тебе – никогда не соврет.
Не нужно отныне совсем ничего!
И только шаги, есть вершина всего…
 
 
Всего, по чуть-чуть с утра.
Список: гитара, дорога, жара!
И где-то в пути, в тени– кратковременный сон.
Город, менты и, конечно же, шмон.
 
 
Всех и себя – навсегда забыть!
Чехол потихоньку гитарный открыть..
И гриф по привычке бережно сжать
И что-то тебе сыграть и сказать.
 
 
О том, как достала жара,
Что шаг за порог– это было вчера.
Или лет сто, а может быть двести назад
Ты хочешь еще? Я ужасно рад! (*)  (*) стихи Евгения Горбунова


[Закрыть]
 

Завибрировавший на поясе ПДА сообщил, что мне пора идти на встречу с Айроном и Лешим. Осторожно поднявшись, я с сожалением покинул бар.

Разбитая водокачка отбрасывала на асфальт длинную тень, в этой прохладной полосе и расположились два перемазанных донельзя сталкера. Рядом с ними, на самодельных носилках, лежал обвернутый перемазанной кровью плащ-палаткой сверток.

– Здоровеньки булы! Как дошли? – Я поздоровался за руку с обоими.

– И вам не хворать! Привет, Отшел! Запарились мы эту бошку тащить! – Айрон откинул край плащ-палатки. Мертвыми глазами на меня смотрел один из самых опасных хищников Зоны.

– Я ее водкой облил, чтоб не стухла, – добавил Леший.

– И не жалко водки было?

– А чего ее жалеть, – хрипло рассмеялся сталкер. – Тем более, если за нее заплатят столько, сколько ты обещал, то мы с Айроном и себя обольем.

– Ладно, чего турусы разводить! Потащили ее Сержанту сдавать. Мне с какой стороны браться?

– Ты, Отшельник, не лезь, перепачкаешься. Мы тут сами уже дотащим. Веди давай, да постовых отшугивай. – Леший кивнул Айрону, и они слаженно взялись за рукояти носилок.

На посту стоял вчерашний долговец. Увидев меня, он отвернулся в сторону, сделав вид, что ничего интереснее ворон в небе в своей жизни никогда не видел. Дернувшись было в сторону носилок, и увидев, что я останавливаюсь и оборачиваюсь, он вновь вернулся к пересчету пернатых.

– И как долго ты его дрессировал? – пропыхтел, проходя мимо меня, Леший.

– Их Сержант дрессирует. Ставь тут, возле входа, сейчас я его позову.

Сталкеры облегченно опустили носилки, и сами присели рядом на корточки. Я зашел в трактир.

Сержант обслужил очередного клиента, и повернулся ко мне.

– Привет. Поесть?

– Ты химеру вчера хотел. Не передумал?

– Да иди ты! Болтаешь, поди? Или розыгрыш очередной? – Трактирщик недоверчиво на меня посмотрел.

– Почему – болтаешь? Выйди, посмотри. Возле входа лежит. Свежеубиенная химера. Вернее, голова. Формалина, сам понимаешь, не было, водкой залили. Так что, поторопись, а то стухнет и завоняет.

Сержант подхватил со стойки тряпку, и, вытирая на ходу руки, двинулся к выходу, я пошел вслед за ним. Выйдя, он поздоровался и выжидательно уставился на сверток на носилках. Айрон откинул край плащ-палатки.

– Ух ты! И кто ее? – с восхищением в голосе спросил трактирщик.

– Мы, кто ж еще? – я протиснулся между Сержантом и носилками и незаметно сделал знак молчать.

– Мы пахали, мы косили, а потом мы молотили. Кто-то молотил цепом, а ты, Отшельник, языком, – усмехнулся Сержант, и уважительно посмотрел на сталкеров. – Сильны, бродяги! Погодите, я сейчас.

Трактирщик скрылся внутри помещения, а я подмигнул товарищам:

– Вот так и рождаются легенды…

Вышедший Сержант сунул мне в руки пачку денег, подхватил сверток, и, широко расставляя ноги, потащил его в трактир.

– Держите, ваше, – я передал деньги Лешему, и рванулся за трактирщиком, – Сержант, мы не так договоривались, ты мне «рыбок» обещал.

Тот остановился в дверях, и, отставив на вытянутых руках сверток, с которого густыми тягучими каплями капала кровь, повернулся к нам.

– «Рыбок», Отшельник, идем, я тебе так отдам. А это того стоит.

Леший поймал меня за рукав, на глаз отделил третью часть, и, приговаривая – «на троих, значит на троих, нечего тут придумывать, держи, а мы мыться и отдыхать пошли» – сунул мне в руки деньги, после чего они с Айроном, приветливо взмахнув на прощание, ушли. Я пошел в трактир.

Сержант стоял у входа в подсобку, куда сразу меня и подозвал.

– Ну, ты меня и удивил, Отшельник. А чего ты, говоришь, с «рыбками» сделать хочешь?

Тут я ему уже все подробно рассказал. И про песенку, и про слова ее дурацкие, и про в момент слетевшую крышу Дядюшки Оффа, и про то, что сейчас на волне этого бума из Зоны начнут тащить один из самых опасных артефактов.

– Вот я и прикинул. Тащить все равно будут. Поэтому самый простой выход – задрать на него цену. И нам навар, и покупателей на него резко поубавиться. А те, кто купит, уже не будут, за такие бабки, его направо-налево раздаривать девчонкам для загадывания желаний. Опять же, если какой из этих буржуев от «рыбки» загнется – я, лично, плакать не стану.

– Определенный резон в твоих словах есть. Только я вам посоветую к цене не ноль, а два ноля добавить. Кому надо – и по такой цене возьмут. – Сержант открыл подсобку, и поочередно вынес и поставил на пол передо мной три керамо-свинцовых контейнера, размером с пятилитровый бидон каждый. – Вот, держи, как и обещал.

– А это у тебя там что такое? – в глубине кладовки стояла шеренга желтых роботов-бочонков из «Звездных войн».

– Это? – повернулся трактирщик, – Это контейнеры специальные, ученым на Янтарь для лаборатории аппаратуру доставляли. В них ее в «вертушке» перевозили. Сгрузили тут, на базе, а дальше все уже так унесли. Вертолет к Янтарю пройти не мог. Вот и стоят. Там система подвесок хитрая, от тряски.

– А контейнер свинцовый с артом туда влезет?

– Легко. Смотри. – Сержант выкатил желтый бочонок с выдавленными на крышке буквами «GSC», открутил барашки, и показал бочонок изнутри. Керамо-свинцовый контейнер помещался туда свободно.

– Я все у тебя забираю, – денежные купюры, полученные за голову химеры, перекочевали обратно к трактирщику.

– Зачем только они тебе? – спросил он, убирая купюры. – Морока одна только с ними. Громоздкие, неудобные.

– Это будет подарочная упаковка для «золотых рыбок». Она то и будет стоить этот самый лишний ноль.

В течение получаса контейнеры с «рыбками» и желтые бочонки ватагой молодых сталкеров, практически за чечевичную похлебку, а если быть точным – за пять банок консерв и два литра водки, были доставлены из трактира в бар. Идея про лишний ноль за подарочную упаковку сразу всем пришлась по душе. И до поздней ночи мы с Игреком, Тормом и отряженным для этого дела охранником, модернизировали бочонки, забивая свинцом пространство между внутренними стенками и вставленными внутрь керамо-свинцовыми контейнерами, и нанося через трафарет васильки радиации на крышку и боковые стенки.

Когда мы, донельзя уставшие, зашли с улицы, где и происходил процесс модернизации, в бар, Дядюшка Офф, раскладывая нам по тарелкам поздний ужин, сообщил, что ночью будет голосование, и, по мнению критиков, Дива с «У-Дивительными девчатами» со своей новой песней имеет все шансы попасть в десятку, а то и в тройку финалистов. И, что первая десятка будет участвовать в заключительном гала-концерте с трансляцией на везде, куда только можно, и диск с этим десятком будет немедленно выпущен миллионным тиражом. Кроме того, все радиокомпании так же включат эту десятку в свои хит-парады. Так что, спать мы уходили, уже чувствуя себя Рокфеллерами.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда я вышел из «дома» и направился в бар. Организм требовал завтрака, а душа – результатов конкурса. Внутри помещения было практически пусто. Дядюшка Офф выложил перед собой горку охотничьих патронов и заменял в них утиную дробь на картечь. На его физиономии можно было молоко сквашивать. Он высыпал дробинки из очередного патрона в ладонь, и по одной стал их меланхолично бросать в стоявшую в полуметре от него кружку. Дробинки весело громыхали по стенкам, и это раздражало.

– Что в десятку не вошли? Доброе утро.

– Да какое оно доброе! – запричитал бармен. – Вон, лишенец этот, подсубботил, так подсубботил! Глаза б мои его не видели! Хакер, тоже мне, выискался на мою голову! Кулибин недоделанный!

Дядюшка Офф широко размахнулся, и очередную дробину кинул не в кружку, а в сидящего в темном углу Мегавольта. Тот закрылся рукой, и дробина звонко щелкнула по рукаву комбеза.

– Я мир от катастрофы спас! – выкрикнул программист.

– Что ты спас?! Что ты спас?! Ты меня по-миру пустил, пьянь подзаборная! Уйди, говорю, чтоб глаза мои тебя больше не видели! – и Дядюшка Офф запустил еще одну дробину, впрочем, с таким же успехом.

Как, немного успокоившись, рассказал Дядюшка Офф, ночью в бар заявился Мегавольт. В дугу. Или немного теплый, как откомментировал сам виновник торжества. Бармен принял его и обогрел, то есть – ободрал как липку, заставил спустить всю наличность и продал испорченную водку и не менее испорченное пиво, после которых наутро болит голова. Дядюшка, радея за результаты общего дела, и испытывая тягу к сверхприбылям и неосновательному обогащению, спросил у Мегавольта, может ли он откорректировать результаты идущего голосования, на что тот заявил, что «да как два пальца об асфальт, не Пентагон, и не такое взламывали». Обрадованный бармен отвел Мега к ноутбуку, и выставил ему еще пива. Когда Дядюшка через пару часов вновь заглянул в подсобку, то увидел мирно спящего хакера, левой рукой обнимавшего ноут, а правой крепко держащего пустую жестянку из-под пива. Когда же, наконец, бармен сумел отнять ноутбук и посмотреть рейтинг, то ужаснулся и принялся поднимать Мегавольта, угрожать и упрашивать сделать правильно, или хотя бы вернуть как было. На что, еле ворочая языком, Мег ответил, что, как настоящий сталкер, он просто обязан спасти мир от ядерной катастрофы. Хакер вмешался в результаты голосования, и уронил песню про «золотую рыбку» на предпоследнее место.

– Вообще-то, я уронил ее на последнее, но, пока заснул, ее немного подняли, – шмыгнув носом, смущенно заявил программист.

– Ну и что так расстраиваться, Дядюшка Офф? – поспешил я утешить расстроенного бармена. – Ну, цену на один только ноль поднимем.

– Да кому твои «рыбки» без рекламы нужны? – махнул рукою Дядюшка Офф. – Я вот чего думаю – кому и про какой артефакт песенку заказать, чтобы, ну, вот так же…