Текст книги "Байки у костра (СИ)"

Автор книги: Валерий Гундоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Сам с тобой пойду, только наверх сообщу, – Сержант подозвал к себе бойца и начал вполголоса отдавать ему распоряжения.

– Слышь, командир, некогда ждать пока у тебя боец наверх сбегает. А ПДАшка тут даже у меня толком не берет, с «разеровской» начинкой и прибамбасами. Отсылай его и пошли. Мне Сахаров гринписовцев по запчастям приносить не велел, только полным комплектом.

– Да угомонись ты, сталкер. Мы же не американская армия, которая без туалетной бумаги воевать не станет. Все просто, как апельсин. Веревку видишь? – долговец указал на свисающий из отверстия люка шнур с привязанной пустой консервной банкой.

– Я вижу, что вы тушенку тут без меня жрали, пока некоторые в поте лица работают, понимаешь. И что это за перпертуймобиль? – увиденная конструкция меня не впечатлила.

– Телефон это, деревня! – заулыбался Сержант.

– Ой, вот не надо джаза! Чукча телефону знает. Телефон – он маленький и сотовый. А вот эта фиговина телефон напоминает так же, как я – телеграфный столб. Если такой, как в детстве из спичечных коробков или двух консервных банок делали, то веревочка должна через дырочку в днище баночки протягиваться, а не за крышку привязываться. И веревочка должна быть свободной, а не захлестнутой вокруг лестницы.

– Ну, тогда телеграф. А банка – это звонок. А столб телеграфный ты один в один напоминаешь. По материалу изготовления, – долговцы довольно заржали.

– Ну звони давай в свою мотороллу. Да пошли уже, хватит ржать, – долгая болтовня в мои планы не входила, нужно было забирать немчиков и делать отсюда ноги.

Боец-долговец обмотал ладонь веревкой, подергал, подождал, потом стал подергивать шнур короткими рывками.

– Морзянка что ли? – я посмотрел на Сержанта.

– Ну. А ты чего ожидал? Интернета с оптоволоконной связью?

– Я ж те сказал – чукча телефону знает. А это телеграф. Ладно, заканчивай быстрее, идти пора.

Выслушав доклад бойца Сержант отдал распоряжение, двое оставались около входа, мы с ним, прихватив здоровенного долговца по кличке Петя-Паровоз, двинулись за потерянной экспедицией.

– Петя, а ты мультик про крокодила Гену смотрел?

Петя искоса посмотрел на меня, ожидая подвоха, и буркнул:

– Это где еще про Чебурашку и старушку Шапокляк? Ну, в детстве смотрел.

– Вот и чудненько, долго объяснять не надо будет. Петь, давай я понесу твой автомат, Сержант – твой рюкзак, а ты понесешь нас с Сержантом? Мы так быстрее дойдем.

Сержант хрюкнул, потом согнал улыбку с лица и велел Паровозу не обращать внимания на всяких балаболов, а следить за обстановкой.

Вышли мы к месту проведения фестиваля дружбы с кровососами. Два тела в оранжевых комбезах лежали на полу. Комбезы на спине прочеркивали параллельные разрезы, в районе пятой точки куски комбеза были просто выдраны. Поперек белеющих полужопок прошлись красными полосами кончики когтей.

– Ничего себе! Первый раз такое вижу! Это чего это с ними делали? – Сержант ошарашено смотрел на гринписовцев. – Это их точно кровосос так уделал? Обоих насмерть что ли?

– Нет, ну,.. пациэнт скорее жив, чем мертв. Сомлели просто хлопчики. И очухиваться категорически не хотят. Кровосос их помял маленько. Зверушка тут за углом лежит, отхватив количество свинца, не совместимое с жизнедеятельностью организма. – я, сама скромность, как заправский гид-экскурсовод провел долговцев по местам своей боевой славы.

– Что-то как то странно их кровосос подрал,.. – Сержант подозрительно посмотрел на меня.

– Тут понимаешь, какое дело, – я запнулся, пытаясь сообразить, как лучше объяснить, – вас толком друг другу не представили. Это – представители организации «Гринпис». Они сюда приехали подружиться с кровососами, записать их в Красную Книгу, и ваще напредоставлять им всяких-разных правов. Вот и целью этой экспедиции было подружение с кровососом. Тока он их, видать, слегка приватно понял, ну, дикая скотинка, европейским обхождениям не научена. Мож, из-за оранжевых комбезов за самок их принял?

– Так они гомики что ли? – взревел Сержант, скидывая предохранитель и направляя ствол автомата на валяющихся в отключке гансов.

Я едва успел вцепиться в ствол и отвести его в сторону.

– Стой, стой, стой!!! Непосредственно акта не было! Так что не факт, что ботаники – гомики. К тому же, я Сахарову их живыми назад вернуть обещал. Так что, забираем их отсюда, тащим к ботаникам – и пусть там сами между собой разбираются. Тебе Воронин приказал их охранять? Вот и охраняй, а не устраивай тут суд Линча. Нет, Сержант, с такими как ты нас никогда в дерьмократическую Европу не возьмут. И не видать нам ихних благ вместе с америкосовскими культурными ценностями. А так хочется гамбургер с колой в Припяти прикупить!

Сержант утихомирился, четко и внятно объяснил, где и в каком виде он видел Гринпис, ихних гомиков, все европейское сообщество с пиндосовским вкупе, ихние гамбургеры и Воронина с такими заданиями. После чего категорически отказался нести немцев, все еще находившихся в состоянии грогги. Я на камеру Питера заснял всю панораму вместе с мертвым кровососом, в назидание потомкам, после чего флегматично на все это взирающему и что-то жующему Паровозу была дана команда на транспортировку тел. Здоровяк-долговец невозмутимо закинул за спину автомат, подхватил под одну руку Гюнтера, под другую – Питера, и неторопливо тронулся к выходу. Ноги Гюнтера болтались, не доставая пары сантиметров до земли, Питера – волочились по бетонному полу. Кровожадный Сержант предложил тащить их за ноги до самого Бара.

– Да у них шлемофоны попадают, – я усмехнулся, представив себе эту картину.

– Ни чё, гвоздиками прибьем. А по лестнице пару раз протащим, для проверки. Чтобы убедиться, что шлемофоны держаться.

По дороге, видимо от тряски и задевания разными частями тела стен и косяков, Питер пришел в себя, и Паровоз дальше потащил одного только Гюнтера. А я нежно прихватил Питера под локоток и сопровождал его, как старушку через улицу. Гринписовец смотрел вокруг ошалевшими глазами, смутно осознавая, где он находится и восклицал «О, Майн Гот!» при каждом ощупывании головы и пятой точки. Шедший сзади Сержант что-то бубнил себе под нос и периодически начинал плеваться.

Долговцы потихоньку скалились и вполголоса переговаривались, поглядывая на «членов европейской научной экспедиции». Гюнтера привели в чувство, обоим вкололи антидепрессанты из армейских аптечек, после чего первая совместная зоно-европейская научная экспедиция по изучению кровососов поднялась на поверхность.

Стоящие на охране входа долговцы во главе с Регулом в наше отсутствие развлекали себя отстрелом всего мимо проходящего и пробегающего. На тот момент в их коллекции присутствовало пяток бандитов, переоценивших свои силы, стайка слепышей и один псевдопес. Долговцы оставались верны своим постулатам, методично уничтожая Зону во всех ее проявлениях.

– А вороны где? Прямо явно их тут для коллекции не хватает.

– Да пусть себе летают. Они вроде не мутанты. – Регул довольно улыбнулся. – А что у вас там произошло? Что с этими то случилось? Чего у них задницы голые?

– Да кровосос их маленько помял. Комбезы вот подрал им. Еще легко, можно сказать, отделались. Обделались, можно сказать, легким испугом. Нет, кровососа добивать спускаться не надо, он мертвый уже. – Объяснение, конечно, не совсем подробное, но до Бара хватит. Это в Баре, в баре, тот же Регул может зажать где-нибудь между столиков, и не отпустит, пока не получит полного и всеобъемлющего объяснения. И будет его добиваться ласково и неназойливо потыкивая по рёбрам. А на задании лишнего любопытствовать не будут, только минимально необходимая информация.

Из спальника Питера выдрал я подкладку, разорвал её по длине на две полосы. А потом этими полосами немцев обвязали. Долговцы им раны обработали, поорали болезные маленько, окрестных ворон поразогнали. Зато, на радость долговцам, на их крики из-за ближайшего холмика псевдопес выскочил. И сразу принял участие в игре «попади в псевдопса, а если не попал сразу из автомата, то кто больше раз стрельнет из подствольника». Короче, от псины такие мелкие клочки остались – карусель позавидует. Пока бойцы резвились, я намотал полоски на немцев на манер подгузников, специально оставленный длинный конец протянул по спине и концы завязал на шее. Вид получился – оранжевые мачо в памперсах и в майке – это со спины. А спереди – те же мачо, только в памперсах и шейном платке. Пока бойцы обсуждали внешний вид горе-ученых и особенности охоты на псевдопсов из подствольного гранатомета, я подошел к Регулу.

– Слышь, командир, вы трофеи обдирать будете?

– Бандюков мы уже ошманали. Если ствол нужен – дешево отдадим. Только у них ничего путного не было. Калаши-раскладушки да ПээМы. – Регул указал на сброшенное кучкой трофейное оружие. – Если надо – выбирай.

– Нужны мне такие стволы как рыбе зонтик. Шкуры с собак драть будете?

– А чего там драть то?– Регул в голос засмеялся, стоявшие рядом бойцы, слышавшие разговор, заржали – жеребцы в конюшне позавидуют. – Если чего тебе с них надо – зубы там на амулеты или еще чего – забирай по быстрому. Только не борзей, сталкер, мы тут экспедицию сопровождаем, а не тебя на охоте. Дорогу до Бара сам знаешь. Если что – ученых сами уведем, а ты можешь тут оставаться, шкурки снимать. Только смотри, чтобы с тебя самого шкуру не содрали.

Осмотр собачьих тушек разъяснил причину веселости квада. Шкуры только на дуршлаги годились, так качественно пёсики были уработаны. Посрезал я с собак хвосты – все равно на Янтарь идти, ученым сдам, да с псевдопса хвост срезал – бармену загоню, на обед с ужином хватит. На меня в Долге пайка не выписана, самому о пропитании заботиться надо.

До блокпоста на Свалке дошли без эксцессов. Сержант только меня озаботил – шел в сторонке мрачнее тучи, ни с кем не разговаривал, с Регулом парой фраз перекинулся – и все. Я, на всякий случай, между ним и гринписовцами вклинился. А те шагали, как куклы заводные. Так их приплющило.

Подходим к блокпосту – а там шум, стрельба. Сержант Регулу крикнул что-то типа что теперь его очередь повоевать и со своим квадом сорвался. Оставшиеся привычно заняли оборону, оранжевокомбинезонных бесцеремонно уронили в какую то ямку. Регул подсел ко мне.

– Объясняй давай, бродяга, что там произошло? Эти там точно только кровососа видели? Идут – как контролером зомбированные.

– Слышь, командир, я тебе не медик. Но это называется, по-моему, посттравматическим шоком, вызванным сильным нервным стрессом, происходящем на фоне сильного абстинентного синдрома. Сами их водовкой накачали.

– Ты, сталкер, мне зубы не заговаривай, – Регул ухмыльнулся, – их не водка драла, их кровосос драл. Только как то странно он их драл. С жопы в основном. Он обычно в горло метит и в голову.

– Ну а от меня то ты чего хочешь? У кровососа и спрашивай! Он животина хитрая, его не обманешь. Кто чем думает – того туда и бьёт. – По выражению лица долговца было видно, что объяснение его не удовлетворило. Только, на мой взгляд, нельзя было ему рассказывать про все, что в подземелье происходило. Ботаников мне живыми Сахарову сдать надо. Без шальных пуль. – Куда дотянулся, там и рвал комбез.

– А Сержант чего какой? Будто тушенки просроченной наелся. Молчит, не разговаривает. А?

– Командир, ну чего ты ко мне привязался? У Сержанта и спрашивай! – я уже начал слегка заводиться. Врать не хотелось, но долговец со своими расспросами не отставал. – Он же расстроенный, а не я! Я, как видишь, просто безмерно счастлив находиться посреди открытого поля на лоне матушки-природы в такой расчудесной молчаливой компании, наслаждаясь окрестной пасторалью и чудными звуками певчих птиц на фоне лучей заходящего солнца. Сержант, может, просто расстроился, что без него кровососа завалили.

На мое счастье, вернулся квад Сержанта, оказалось – гон от Темной долины выскочил на блокпост, а вслед за ним бандиты попытались к Бару прорваться. Вообщем, обыденная ситуация. К моему удивлению, Сержант свой квад оставил на усиление блокпоста, а сам вместе с нами отправился в Бар.

Пока немцам в штабе оказывали квалифицированную медицинскую помощь и подыскивали комбезы на замену, я присел около входа на улице и связался с Сахаровым. Объяснил ему всю ситуацию, рассказал, что европейская научная экспедиция подверглась нападению кровососа и в настоящий момент находится в сильнейшем стрессовом состоянии. Высказал мысль о нецелесообразности их транспортировки на Янтарь. И вообще – что им лучше вернуться в свой Франкфурт или как его там. А если от них чего надо на Янтарь доставить – так я все равно завтра-послезавтра подойду.

В это время перебинтованных, уколотых и напоенных водкой ученых, держащих под мышками свернутые драные оранжевые комбезы повели мимо меня из штаба на склад к Петренко – переодеваться. А в штаб зашел Сержант.

Я раньше думал, что у долговцев в штабе звукоизоляция хорошая. Ошибался. В принципе, ничего нового я не услышал, все те же фразы, что и в подземелье, про то, что долговцы должны своим делом заниматься, а не всяких гомиков по Зоне прогуливать. Стандартный военно-боцманский репертуар. За исключением пары описаний поз из Камасутры, в которых Воронину, ученым и европейскому сообществу предлагалось поуестествляться. И, как я понял, в Зоне одним свободным сталкером стало больше.

Гюнтера и Питера оставили в штабе. Я им объяснил, что вся их экспедиция, вернее, последствия встречи с кровососом, засняты на камеру, а кровососа, к моему величайшему сожалению, пришлось убить, чтобы спасти их драгоценные жизни. Они по этому поводу особо возражать не стали, потрясли мне руку, покивали «Данке, данке шён» – и ушли рассматривать заснятое на камеру. А я в бар отправился, за псевдопсячий хвост договорился с барменом на ужин и завтрак, с народом пообщался. Там как раз Игрек из рейда пришел, притащил какой-то новый артефакт. Так до ночи всем баром пытались разгадать, что с ним делать можно и к чему приспособить. Единственное свойство, которое сумели определить – то, что эта немного фонящая фиговина, брошенная в стакан, водку превращает в воду. Народ расстроился, сразу посыпались предложения выкинуть его подальше. Игреку стали дружно сочувствовать – мол, если бы наоборот – то больше и по Зоне мотаться не надо, сиди – камешек в вёдра макай. А можно и на Большую Землю было бы податься. А так только в диверсанты идти. Конкурентам водку портить.

К вечеру следующего дня я сидел в бункере на Янтаре и пил с Кругловым чай. Он мне рассказал, что немцы уже добрались до своего гринписа, и, на удивление, сразу же решили вопрос с грантом. Правда, почему то не на цели изучения и дружбы с кровососами, а на сугубо медицинские по изучению ихних брылей в свете применения в современной медицине. В Красную Книгу их решили не вносить, наоборот, дали дополнительный грант на разработку средств для их уничтожения. Так что Сахаров, донельзя довольный, умчался бумаги оформлять. Напоследок мне предложили переночевать в бункере, в гостевой комнатке.

– Нет, спасибо. К сталкерам в лагерь пойду, за дорогу. Слушай, тут еще половина куска «пленки» моей с прошлого раза осталась, ну, когда мне комбез обрабатывали… Вернешь?

– Конечно верну. Только не половину, целый отдам. Сахаров велел. И просил передать, что всегда будет рад тебя видеть. Так что, заходи, не стесняйся.

– Ой, я завсегда такой стеснительный! Прямо по полчаса стою и краснею, прежде чем ручку поверну.

Выйдя из бункера я огляделся. Неожиданно беззвучно из-за сложенных бетонных блоков поднялась и шагнула ко мне фигура в длинном кожаном плаще, матово блеснул ствол. Рука дернулась за оружием и тут же я ее опустил.

– Леший! Чёрт ты лесной! Ты как-нибудь по нормальному подходить к людям научишься? Так ведь и кондратий прихватить может. Или пальнут в тебя.

– Ну, чать я смотрю, как к кому подходить. Ну чё, как оно там?

– Нормально все. Не остались ботаники без буржуйских денюжек. Проняло гансиков. Можешь дальше безбоязненно кровососов отстреливать. Вот, держи, – и я шлепнул в протянутую из широкого рукава плаща руку «пленку». – Тут даже больше, чем обещал. Так что можешь не только комбез, но и плащ свой замечательный обработать.

– А чем тебе мой плащ не нравиться? – пробурчал Леший, пряча артефакт в карман, – Вон, немчура сразу купилась, за кровососа в нем приняли.

– За бандюка тебя в нем кто-нибудь примет. Особенно если к людям так тихо подходить будешь. И завалят. – Я усмехнулся. Завалить Лешего – это кому то придется постараться. Он не только умел гукать по лешачьи и подражать голосу любой твари Зоны, но еще мог беззвучно передвигаться, появляясь и пропадая в самых неожиданных местах. Все это с лихвой компенсировало не самые его лучшие снайперские качества. – Ты вот мне скажи – ты зачем и, главное, для чего немцам портки на заднице продрал? Мы ж только немного им комбезы попортить собирались? На мальчиков что ли потянуло?

– Тю на тебя! Я просто вот чего подумал – ежели гансы нормальные мужики – то по гроб жизни обидятся, что на них с заду кто-то покушался. А если ненормальные, ну, эти… – то разобидятся, что им там все когтями разодрали. А что, вроде сработало… – Леший смущенно шмыгнул носом.

– Еще как сработало! Они еще денег на отстрел кровососов дали! Вот только с Сержантом нехорошо получилось. Он с Ворониным из-за всего этого разругался, из Долга ушел…

– Да нормально все получилось. Это мы с тобой знаем, что да как. И что кровососа этого еще третьего дня мы завалили, когда от выброса на Агропроме прятались. Сержант не пропадет, зато он теперь никому ничё не должен, – Леший хохотнул собственной шутке. – А может и взаправду немчикам нужно было настоящего кровососа показать?

– Ага! Либо он бы нас всех порвал, либо их, либо я у них на глазах «хомо вампируса» завалил бы. По любому – ботаники без гранта, мы с тобой в пролете, я – ваще под крест уйти мог. Так что – без вариантов. А ты, кстати, им чем комбезы драл и задницы корябал? Очень натурально поручилось, и видно, что не ножом. А то я боялся, что долговцы вкурят…

– А вот.. – Леший из кармана плаща вытащил складной нож и отщелкнул здоровенное, похожее на коготь, кривое шило, которым прокалывают толстый брезент или парусину.

– А-а! Ну что, к сталкерам в лагерь пойдем, или в Бар двинем? – две фигуры неторопливо двинулись к темнеющему в сумерках проему распахнутых ворот.

Крысиные шкурки.

Странная это была компания, неподходящая, с первого взгляда, друг к другу, собранная, казалось, с бору по сосенке. В лагерь молодняка, притулившийся под самым боком у военной части, пришли они порознь, с интервалом в несколько дней, и позвала их Зона по-разному, разные струны души резонансом откликнулись на ее неслышимый зов.

Юрик – невысокий, худощавый, вихрастый парнишка, которому – одень кругляшки-очки – и вылитый Шурик из «Кавказской пленницы». К тому же – неисправимый двадцатисемилетний романтик и паталогический, абсолютный с большой буквы, неудачник, как поначалу посчитали многие. За его непревзойденное умение собрать все ямы и кочки на ровном месте к нему быстро приклеилась кличка «Везунчик». Про таких еще говорят, что и на родной сестре трепак поймает.

Вторым был низенький, пухленький, кругленький, подвижный словно ртуть молодой человек по имени Вадик, гордо именовавший себя «Центурионом» и не желающим откликаться ни на какие другие обращения. Хотя за глаза все называли его «Пончиком».

И третий – почти двухметровый Петя «Паровоз», получивший свою кличку за габариты, однонаправленность в спорах, непробиваемую лобовую броню, постоянную привычку курить, особенно чужие, и способность долго разгоняться и медленно тормозить. Его характерная особенность – сначала бить, а потом думать и подсказала ему дорогу с Большой Земли в Зону.

Много людей приходит в Зону, разных людей, и, казалось бы, ничем они не должны были выделиться из общей массы, ан нет – Зона – кому мать, кому сестра, кому тетка, а им спервоначалу мачехой оказалась. И все вроде нормально, приняли их сталкеры, да вот только потом непонятки начались. Начали в лагере у мужиков вещи пропадать, да нычки дербаниться. Оно, конечно, и раньше бывало – то кабан нычку вскроет и разорит, то псы слепые или съестное, или артефакт какой учуют и в тайнике полазают. Они почему-то на некоторые артефакты реагируют – то ли жрут их, то ли со злости грызут. А бывает, что кто и на чужой тайник наткнется. Тут уж от человека зависит – кто вычистит нычку, кто не тронет, а кто возьмет безделицу малую, да в тайник свою какую безделицу кинет – мол, не зевай, сталкер, о твоем тайничке ленивый только не знает.

Опасное это дело – чужие тайники зорить, за «крысу»-вора прослыть можно, со всеми вытекающими, или прилетающими. А что может прилететь – сами понимаете. В Зоне принцип какой – Бог создал людей разными, Кольт слегка уровнял их шансы, а Калашников всех привел к одному знаменателю. Другое дело, если кто сам тебе про нычку расскажет и попользоваться разрешит, или с ПДА жмурика инфу про тайник снимешь. Тогда – считай, наследник. А уж если с упокоенного зомбера или снорка, не к ночи будут помянуты, – если у них, конечно, ПДА до этого момента доживет, то взять такой тайник сама Зона велела.

Вот и призадумались мужички, атмосферка сгустилась – выброс позавидует, а «электра» или «карусель» от зависти свернуться-скукожаться . Оно и понятно – проснись-ка утром без хабара, за которым неделю по Зоне лазил, или без снаряги, что за хабаром идти приготовил. Стали сталкеры друг к другу присматриваться, друг за другом приглядывать – и заметили – эти трое то вместе кучкуются, то порознь куда-то уходят. И нет проблем у них со снарягой, жратвой и патронами. И к Сидоровичу чаще других ныряют, ночью в основном. Хотели было сталкеры их допросить с пристрастием, да потом посидели вечерочком у костерка, водочкой думу полирнули – и решили. А порешили они вот что: оно как известно – не пойман – не вор, но и дальше так оставлять негоже. Поэтому позвали следующим вечером всех троих к костру и подписали на ходку на Свалку, к Бесу, за крысиными шкурками. Мол, покупатели за ними вот-вот прибыть должны, а сходить за ними некому – кто только пришел, оклематься, мол, надо, а кто и сходил бы, да снаряги нет. А они втроем, да и снаряга в полном комплекте, а за это в долю их возьмут, на треть стоимости. Да и репутацию среди бывалых им, мол, пора зарабатывать. Все верно мужички рассудили-придумали, у этих то глазенки разгорелись, подписались сходу, даже Паша «Паровоз» не особо долго раскочегаривался. А там – Зона рассудит, а в лагере хуже не будет.

И в эту же ночь троица ушла. Вернее, ушли они скорым шагом по сумеркам, чтобы до моста порушенного железнодорожного до ночи успеть добраться. Под мостом тем вояки блок-пост установили, никого просто так не пропускали, да и сейчас не пропускают, но за денюжку, водочку или артефакт можно пройти. Однако, ребятки не стали с ними договариваться, то ли пожадничали, то ли удалью решили друг перед другом похвастаться – отсиделись в кустах за старой автобусной остановкой дотемна, да по темноте и рванули скорым шагом через насыпь поверх моста. И все бы ничего, но ведь с ними Юрка «Везунчик» шел. Может он камень спнул, может выронил чего – но прилетел этот подарок аккурат на шлемофон стоящего под мостом военного. А военные – сами знаете, они стреляют сначала, а потом документы спрашивают. Короче, полосонул вояка из своего калаша по широкой дуге, да на мост с криком «Окружай!» ломанулся. Как вдруг из кустов им ответные гостинцы полетели. Оказалось – за ребятками бандюки след в след шли. То ли за мостом их прижучить хотели, то ли не знали про них, шли по своим делам. И пока вояки бандюков по кустам шугали – наша троица со всех ног припустилась кратчайшим путем к заброшенной ферме. Хоть и новички – а ума хватило, кустами пробрались, мимо «карусели», да «плеши комариной». На ферме подстрелили пару «мясных колобков» – ученые их «псевдоплотью» называют, хотя, какая же она «псевдо». Плоть как плоть, сало як сало. Хавроньи ж были, Зона их так надула. Даже есть можно, если припрет, а на Большой Земле – вообще деликатес. Только про съедобные качества подстреленной животины троица не знала, а посему перекусили чем у кого было, дождались рассвета да и двинули дальше. Прошли по дороге аккурат до старого блок-поста, слепых псов выстрелами отогнали, стая, на их счастье, небольшая была, не стала их гнать, ушла. Химеру-псевдопса подранили и, пятясь и отстреливаясь, ушли. Химера – хоть и подраненная, а все равно – догнала бы и порвала, да Паровоз РГДешкой в нее швырнул. Пока она кругами бегала, в себя приходила – они и ушли. А уж за старым КПП до стоянки Беса – рукой подать. Пришли они к нему – так, мол, и так, говорят, за крысиными шкурками прислали, давай, мол, да мы назад пойдем. Посмотрел на них Бес и говорит: «Если б они у меня на руках были, или я уйти за ними смог – на фига б вы были нужны. Прогуляйтесь-ка через Свалку, тут за ней, рядышком, есть стоянка старая. Там сундук найдете. В сундуке – шкурки крысиные. Возьмете их и принесете мне. Я с ними обратно еще весточку отправлю. Да больше ничего там не трогайте, места те заповедные».

Отправилась троица по маршруту, что Бес указал, аномалий там и не было, спокойно дошли до старой стоянки. Глядь – артефакты валяются, много, переливаются, подманивают, мол – что смотришь, сталкер, подходи, бери. Побежал к артефактам Центурион-Пончик, бежит, торопиться, кричит: «Я, мое, я первый увидел, мой хабар!». Приняла его «птичья карусель» – и расплескала мелкими брызгами по окрестностям. Стоят Везунчик и Паровоз, рукавами Центуриона с лица вытирают.

Пошарили они по стоянке, нашли старый сундук – военный металлический ящик, часто используемый сталкерами для хранения стояночных припасов, глядь – а в ящике пусто. Тут то они и поняли, что не просто так их за шкурками крысиными послали. И что теперь им по возвращению могут сказать, что товарища они убили, а шкурки припрятали. И решили они не возвращаться, дальше в Зону идти. Так и отправились.

Волк покрутил в ладони помятую алюминиевую кружку, коротко выдохнул и опрокинул ее содержимое в рот. Глаза его на мгновенье затуманились, а потом прищурились, разъедаемые дымкой «курятины», используемой в качестве закуски.

– Так а кто ж из них «крысой» то, вором был? – сидевший напротив Волка сталкер изогнулся, чтобы пламя костра не закрывало лицо рассказчика.

– А никто. Крысу мы позже поймали. И в «птичью карусель» спустили. Чтобы другим неповадно было. Он за месяц до них пришел и начал потихоньку дальние нычки потрошить, под зверье маскировался – распотрошит нычку – и приманку для кабана или псов оставляет, чтобы на них думали. А как эти трое появились, да деньжата у них показались – вот тут то он и распоясался. Верно, гаденыш, рассчитал, что на них подумают. – Волк докурил и щелчком левой руки отправил окурок в костер. Правая привычно лежала на АКСУ, положенном рядом прикладом на землю, стволом – на правое колено.

– А что с Везунчиком и Паровозом стало? – спросил молодой русоволосый сталкер в новенькой энцефалитке.

– А ни че не стало. Паровоз, говорят, дошел до Бара и в «Долг» подался, ну да ему там самое место, там таких любят. Везунчик, вроде, так и бродит свободным сталкером.

– Центуриона-Пончика жалко. Вроде как ни за что пропал мужик – подал голос разливающий по кружкам сталкер.

– А чего его жалеть? Ему ж сказали – ничего не трогай. Через свою жадность и попал. Зона – она жадных быстро прибирает. Это на Большой Земле губят водка, бабы и лень, а в Зоне – жаба, лень, да мечты про бабу.

– А откуда ж они тогда денег то взяли? Склад артефактов что ли нашли? Интересно б узнать где таким хабаром разжиться можно, – снова подал голос русоволосый в новой энцефалитке.

– Вот ведь народ! Хоть кол им на голове теши. Ты им про жизнь, про аномалии – а они тебе про хабар…. Кабанов они для Сидоровича промышляли. За это он им и платил. – Волк сплюнул, выпил из кружки налитое, поморщился, подхватил протянутый бутерброд с колбасой, откусил, прожевал, скривился – А колбасу и батоны хреновые нынче стали делать… Да и водку не лучше…