Текст книги "Нарисуем"

Автор книги: Валерий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Сделаем! – поднял вверх палец. – Там они… застонут еще от тебя!

Врач (странные у нас все-таки формы оптимизма) подтвердил все охотно, даже с энтузиазмом.

– Правильно делают! Петр Первый есть у нас? Сталин? А на хер мусор плодить?

Да-а… Как тот же Пека говорит: «Поздняк метаться!»

– Но мы должны что-то оставить от себя?

– Ну, если можешь, оставь. Вообще материалы по каждому выдает морг.

Даже не знал, что морг, оказывается, является еще и гуманитарной организацией. Ничего, у меня и в морге заговорят!

Спецзадание.

Начальник морга, как всякий высокий профессионал, находился где-то уже посередине пути к своим клиентам. Бледный, распухший, в горле под подбородком черная дырка (работа хирурга?), и дырку эту он время от времени затыкал пальцем – лишь тогда можно было разобрать его сип.

– Маркелов? Тип еще тот! Но тут вот, – пальцем в компьютер ткнул, – перспектив никаких.

– В смысле?

– Информация не заказана.

– Кем?

– Похоже, беспокоит он кого-то. Не лезет в проект. А может, тут что-то личное?

– Ясно. Характеристика на тот свет не заказана?

– Золотые слова!

Понятно. Фейс-контроль у ворот рая. Пека и в цифровой системе устроит бузу!

– Кто конкретно?

– Вообще-то нам задачки ООО дает.

– Стоп! – я радостно закричал. – У него же блат там!

Он глянул в компьютер.

– Что-то не видать.

У Пеки ж все схвачено, даже и там! Он же говорил: Рада там командует. Разыщу ее. Уж она Пеку обслужит.

– Клиент ваш, – пообещал я хвастливо, – первым номером пойдет!

– Ой бы.

– Так. Кто конкретно занимается им?

– По вашему конкретному случаю? – Он в ящик заглянул. – Ланской. Но только, ради бога, не выдавайте меня. Информация секретна.

Ланской? Так это же Гуня! Уладим все!

– Я помчался!

– Но учтите – жизни там нет.

Он считает – тут у него есть!

– Пока.

– Счастливо!

В кабинете, указанном мне охранником, Митька оказался! Видимо, замещает. Я обрадовался: ну растет! Обнял его. Объяснил… Долгая пауза.

– А вы уверены, что карьеру в этой весьма перспективной компании я должен начинать именно с коррупции и кумовства?

И не просто сказал! Каждое слово тщательно выговорил! И глаза при этом так же честно горят, как тогда, когда я увидел его и влюбился. Сын? Чей? Не имеет, увы, значения. Ничей… Да, с коррупцией мне не везет.

Он поднял со стола мелкую фишку.

– Вот. Два гигабайта. И это у меня на весь край… А кто такой… Петр Маркелов?

Голос все же дрогнул его. Но говорить, что отец – значит, все портить. Неподкупные времена.

– Но он же… Герой труда!

– Вам ли, дядя Валера (теплинку подпустил все-таки), не знать, как все это делалось тогда.

– А как?

– А так!

Принцип у него! Вопрос только – откуда? То есть вычеркивает, попросту, все, что было раньше… кроме, разве что, звезд Кремля. Или… что-то личное, как мой друг говорил? Сверхстрогость именно по отношению к отцу? Отрицание поколений?

– А «Горняк Заполярья»… помнишь ты?

– О той… липе лучше не вспоминать! – Он даже встал почему-то.

Получил достойное образование. Суров. Но несправедлив. Зато хорошую должность обрел – редактор кладбища. Впрочем, это только начало. Все впереди у него. Пока он со мной по-родственному, другого бы выгнал давно… Коррупцией все же попахивает. Уйду от греха. Хоть бы Пека не догадался, откуда пришла на него беда!

– Но он, – все же не удержался я, – здоровье отдал работе… и жизнь!

Митя клавишу нажал – и появилась справка.

– Увы, обыкновенный цирроз. Это вы предлагаете передать в вечность?

А ты еще надеялся, что у тебя сын. Ни у кого он сын! Запомни лучше: ты сам себе и сын, и внук. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

На двери – «Белое Безмолвие». Да… С безмолвием тут хорошо!

Действуй! Поскольку надеяться тебе больше не на кого… но и сдаваться некому – крутись!.. Снова вернулся в морг. Ну просто зачастил на огонек. И шеф уже меня как родного встретил.

– Ну что? – ладошки потирая, поинтересовался.

– Точно как вы и предполагали, – грубо ему польстил.

– А я что говорил! – Довольно кряхтя, поднял на стол бутыль с раствором. Пинцетом вытащил из нее какую-то внутренность. Отложил. – Для закуски, увы, не годится.

Выпили так. Поговорили по душам. Давно уже так душевно не говорил. Все практически порешали.

– …на тысячелетия они, информационное пространство свое экономят! Если скаредничать так – никаких тысячелетий вообще не будет!

– Золотые слова!

Выпили еще. Совсем стало хорошо. Вот где мне хорошо теперь становится.

– А может, он еще вылезет? – вырвалось у меня.

– Да нет, – радушно произнес он, – наш клиент!.. По санитарным нормам положено после смены сутки отдыхать, а они, когда в очередной раз пытаются их закрыть, неделями не поднимаются, скрываются там… как партизаны в катакомбах!

…И еще кто-то, кажется, в катакомбах был.

– А кто закрыть-то рудник старается?

– Да есть тут такое лобби у нас – уран из Южной Африки привозить.

Ясно! И чтоб местной памяти – никакой. То-то, когда мы таранили их, из черного джипа вместе с Кузьминым седой негр вышел. Я еще гордо подумал: приехал русский учить!

– Но молодцы, отстояли. Не говоря уже о другом, секретном, Барыбинская АЭС им кормится, дает до сих пор свет и тепло… даже, как это ни парадоксально, самому «Белому Безмолвию», которое теперь усиленно «сливает» их.

– И перво-наперво Пеку?

– Золотые слова…

Ну просто я тут сделался златоуст!

– Без Пеки тут все что угодно можно сделать. Главное, чтоб уже и не помнили таких!

Да. А пока ощущается тут свет и тепло… и даже, как это ни парадоксально, в морге. Шеф в белом халате нараспашку сидит.

– И вы заметили?

– Что?

– Какая жара тут стоит?

– Заметил, – проговорил я, пот утирая. – Как-то странно для морга.

– Отопление провели. Даже в те помещения, где покойники лежат.

– Как?!

– По генеральному плану реконструкции и модернизации. Я как раз был долго на операции, прихожу – батареи жарят! В секционной – плюс двадцать! Пошел к директору. Тот говорит: согласно плану вложены деньги, сломаете – будете платить. Вот так! – Он утер полотенцем пот с груди.

Жара в морге! Да, Россия – страна чудес.

– А как же покойники?

Вот уж не думал, что и за их судьбу придется переживать.

– А никак! Видите – негде их держать. «Безмолвие» их забирает мгновенно и деньги с родни берет. Захватили рынок.

– Да… Гениально! – Я утер уже крупный пот.

– Все гениальное просто. Так что я без работы сейчас.

– Грустите?

– А то! Наливай…

Выпивать лихо научился, дырку в горле затыкая.

– Там же они и «характеристики» им пишут на тот свет. И куда девают – неясно. В компьютер. Всех обнуляют, короче. Информационное пространство берегут!

Как в телефончике у меня: «Какие удалить объекты для освобождения памяти?»

– Но для кого?

– А вы заметили голубизну?

– Чего?

– «Белого Безмолвия»?

– В каком смысле?

– Для самых знаменитых гомиков готовят его! Поэтому и такой резонанс во всем мире. Под них информационное пространство и держат. Бренд!

Да. Выпивать еще толком не начали – но уже похоже на пьяный бред. Сбрендили бренд! Впрочем, сидючи в морге при температуре плюс двадцать и при невостребованных запасах спирта, да еще и с дыркой в горле – рехнуться можно.

– Вот так! Общее направление – вдоль по Пидерской! – мрачно произнес он. Помолчали. Безрадостные перспективы. То-то Пека, как Жихарка, ножками уперся у этой печи.

– Ну а Пека как же? Голубым не назовешь его.

– Производство пока отрабатывают – любые годятся!

На Пеке всегда процесс отрабатывали.

– Говорят, Элтон Джон уже подал заявку на этот погост.

– Да… Это надо крепко задуматься – с Элтоном Джоном лежать. Но слушай! – оживился я. – Тут же Рада командует! На нее как-то непохоже это.

– Раду схарчили давно.

И я даже догадываюсь, кто.

– А вы заметили, кого руководить прислали они?

Гуню! И тут он сгодился!

– А можно как-нибудь без этого проблему нашу решить? – кончив пить, я взялся за дело. Вытащил кошелек. Мне не привыкать уже деньгами по моргам сорить.

– Э-э-э… – сладко почесал лысину. Нормальный человек! – Вообще-то в городе старая похоронка тлеет еще. Пока не задушили. Зять мой как раз заведует там.

– Ну вот! – Наконец и коррупция. – Так сговоримся, глядишь?

Хотя бы запись останется в амбарной книге!

– Вообще-то… – Коррупционер опытный! – …у вас, некоторым образом, конкуренты есть. Тоже интересуются… телом.

– У меня?

– У вас.

– Опилкин?! – вскричал я.

– С вами приятно дело иметь… Но не только он… и другие коллеги. Вот, притаранили! – Он выкатил из стола еще и коньяк.

Понял намек! Единственный тут живой человек – и тот в морге.

– Кстати, он обещал подойти.

К Пеке я оживленный вошел. Хотя и неудобно туда с таким лицом, но радости я не мог скрыть.

– Ну, все в порядке!

Странно это умирающему говорить. Но факт остается фактом – без меня гораздо хуже могло бы быть.

– С Опилкиным в контакте… Пойдем, в общем, другим путем!

– Ну хоть что-то можешь… А сценарий-то написал?

– Во! – показал из портфеля толстую пачку.

– Прочитать, боюсь, не успею, – умиротворенным взором взвесил листы. – Не о каждом, небось, сценарий-то пишут! – хвастливо сказал.

– А то!

Хотя, конечно, надо бы о каждом!.. «Не хватает памяти для создания новых sms»!

– Ну хоть кратенько-то… что?

– Вот! – Я запястье обнажил, показал шрам, полученный на защите его… не будем уточнять чего… – Лучшее, что есть у меня. Горжусь этим!

Слезы – не грех!

– Аморфно, – так оценил. Комплимента не дождешься от него, даже тут. – Делай так! – Командир из реанимации. – Сейчас прилетят за мной… эти ангелы. Подальше проводи их!

– Нарисуем! Какие еще будут указания?

– Надень для авторитету! – сопя носом, он кивнул на шкаф, из щели пряди его знаменитой шубы и шапки торчали… Наконец-то я его корону и мантию надел!

– Ну как ты? – не удержался я. – Не боишься? Нет?

– А хули нам, красивым парням?! – Последнее слово с ударением на «а». -Хреново выглядишь.

Это мне он говорит, на своем смертном одре! Свой склочный характер сохранил до самой кончины.

– Сип ты белоголовый! – только сказал ему я.

Затарахтел вертолет. Оперативно у них: человек еще дышит. Пека, хрипя уже, глазами показал: делай!

Я выскочил наружу. Ветер от винта крутил долгий искусственный мех шапки и шубы, словно натуральный… как у Пеки когда-то. Я выбежал в центр площадки, где большая буква «Н», по нашему «Х», «хелихоптер» по-нашему, и послал этому «хелихоптеру» увесистый привет от локтя! «Хелихоптер» завис: «Ни фига себе тут покойники бегают!» Потом улетел.

А я, уже не останавливаясь, развеваясь на ветру, как грязное знамя (ветер, пожалуй, единственное тут, что не уничтожили), мчался к стеклянной «Шайбе» на горе… Ее тоже почему-то не уничтожили. Стеклянный кругляк как раз вписался – безумный ссыльный гений-архитектор как бы вовсе несуществующую архитектуру будущего точно уловил.

Маршрут кратчайший! Чрезмерно собой информационное поле не буду загружать.

Я ворвался в тепло. И гвалт сразу стих.

– Пека! – восторженно пронеслось.

Оцифровке не поддается…

– Как тело исчезло? – произнесла Инна. – У вас будут крупные неприятности!

Смотритель морга насмешливо посмотрел на нее. Потом заткнул пальцем дырку в горле и выговорил:

– Мне кажется, они у меня уже есть.

Сопки были заполнены народом. Правда, были тут и турецкие рабочие, строившие коттеджи… но ничего. Поймут.

Тряханул взрыв.

– Работает Пека! – пошла молва.

Потом поехали вагонетки – и на последней лежал Пека на грядке руды, в рабочем прикиде.

– О-ох! – пронеслось. И слетали каски. В основном уже, как правило, с седых голов.

– Сбили Чкалова!

Похороны грустно прошли – как оно и положено. Простая могила. А какая еще? Правда, когда надо было опускать гроб, вдруг на дне обнаружилась мышка. Спокойно умывалась. Все, оживившись, туда заглядывали: Пека и тут учудил! Инна тихо материлась, как по живому. Пришлось могильщику спрыгнуть туда.

На несанкционированные поминки Инна все же пришла. И привела Митю. Взял-таки Пека свое!

Сказала речь.

– Он был хороший человек. Одно время все тут легко били нерпу и шили шубы. Я ему сказала: «Я тоже шубу хочу». Он сдался, хоть и не хотел. Взяли лодку, поплыли в развилках льда. Тогда это было просто: включался магнитофон, звучала классическая музыка – и нерпы приплывали слушать. Так было и тут: подплыли они, положили свои усатые морды на борт и стали плакать. Пека отложил карабин: «Не могу!» Но музыку доиграли. Тут нас стало оттирать от берега льдами, но нерпы поплыли и показали нам путь… Все.

Даже Митя, выпив, разговорился:

– Не могу пока действовать лишь по инструкции – все время заносит. Мне все говорят в офисе: «Послушай, Ланской…»

В ушах моих зазвенело.

– Как, как?

– Ланской. Я довольно давно взял отцовскую фамилию… Пека, конечно, переживал.

Ну и гвалт тут!.. А уйгуры расщедрились. Правда, лишь на «гав-гав».

– Ты еще библиотеку нашу не видел.

Инна!

– Поехали. Хватит бедлама этого!

– Давай.

Сели в шикарное авто.

– Это?

Мраморный дворец! Все-таки Пека дождался. Обещал ведь Дворец книг.

Стали подниматься по лестнице.

– И его сбережения тоже тут?

– Если бы!

Вошли в большой компьютерный зал, сели в кресло с колесиками. Покатили по зеркальному полу. На ноги ее поглядывал. В чем своеобразие нынешних успешных женщин – с каждым новым десятилетием становятся моложе на десять лет! И единственный недостаток этих красавиц, особенно провинциальных, – слишком буквальное следование парижской моде… Подъехали. Целая компьютерная стена.

– Ну? – улыбнулась по-царски. – Какую книгу ты хочешь увидеть?

– Мне бы какую мою…

По лицу ее промелькнула досада.

– Верочка! Посмотри, пожалуйста, книги Валерия Георгиевича. Попов!

Шустрая Верочка забарабанила, по экранам что-то неслось, как в звездолете.

– У нас нет книг Валерия Георгиевича, – испуганно пролепетала.

– Как? Я же Пеке четыре дарил. Потом… Митьке. Разве не здесь?

– У нас сейчас модернизация идет, – Инна была недовольна. Явился тут! – Наверно, еще не оцифровали.

– Может, в простом каталоге лучше посмотреть?

Чувствую, что сказал бестактность. Кто же смотрит сейчас простые каталоги, в век прогресса-то? Отрицаю прогресс? За тем и явился?

– Верочка, где теперь каталоги у нас?

– В подвале.

– Схожу.

Спустился по осклизлым ступеням в подвал. Вот и каталоги. Да и книги, кстати, тут. И мои, и Пекины. Не оцифровали… уже!

Винный запах гниющих книг. Помню, Пека в трудный момент припадал к ним, слово к иконам. Спасу!

Когда тебя побеждает отчаяние или хуже того – опустошение, выход только один: начинай работать! Хотя бы – нагружать книгами клеенчатый баул. Сперва тяжело, потом еще тяжелее, но потом почувствуешь вдруг: ты перевалил гору и дальше все катится само! И наступает счастье.

– Ты все же хламиду эту его напялил? – глянула на мой (Пекин) прикид.

– И горжусь!

Выволок свой баул на перекресток. Вдруг автобус с якорьком на стенке резко тормознул.

– О! – выглянул румяный мореман. – А мы подумали – Пека. Ох…ли все!

– Шуба его. И книги.

– Садись!

– Мне бы в аэропорт.

– Довезем.

– Вам, наверно, не по дороге?

– А, сухая мандеж! Залезай! Пека у нас бог! Все лодки наши кормил! Правда, зато «прибор» его всегда полвосемнадцатого показывал!

– Ложь, – мягко проговорил я.

Все захохотали.

По полированному мрамору баул мой легко скользил. Увидел книжный ларек. Чем там, интересно, торгуют? Подошел. Но не успел, к счастью, нагнуться – из окошечка вылетел равнодушный плевок – надеюсь, случайный – и на груди у меня, как орден, повис.

Записал.

– Перевес. Что там у вас?

– Книги.

– Выкидывайте половину.

– Нет!

– Тогда возьмите обратно свой билет.

– Вы Пеку знаете? – на груди шубу рванул.

…И когда шел уже от остановки к дому, жена высунулась из окна, радостно махала. Думала: Пека. Но он бы ее вряд ли узнал…

Но пока – аэробус разгонялся… и не мог взлететь. Нагрузили! Дребезжал все крупнее – но не взлетал. Полоса кончается. Все!

И тут отскочила крышка верхнего багажника и тонко запела, как дополнительное крыло.