Текст книги "Быт и нравы царской России"

Нарочитое противление избранию. ❖ Восшествие на трон. ❖ Некоторые нравственные законы Бориса. ❖ Царская казна. ❖ Прием иностранных послов при Борисе. ❖ Голод и его последствия. ❖ Разбойники. ❖ Чудеса и суеверия. ❖ Просвещение. ❖ Явление Лжедмитрия. ❖ Попытка отравления Лжедмитрия и смерть Бориса.

Годунову торжественно, при единодушном согласии духовенства, боярства, чиновничества и народа предложили корону. Но он неожиданно отказался от царства, к которому так стремился, и этим всех озадачил и поверг в изумление. Конечно, все, что говорил Годунов, было заранее продумано. На его речь патриарх ответил витиеватой речью, разбавив ее историческими примерами; он обвинял Годунова в излишней скромности и даже в неповиновении воле Божьей.

Народ боялся остаться без царя, который мог бы защитить Россию, и это было на руку Годунову.

17 февраля открылся Государственный собор, где кроме знатнейшего духовенства и двора присутствовало около 500 чиновников и выборных от всех областей. Все хотели одного: нового царя, а потому стояла тишина, и у собрания было полное единодушие. Иов сказал: «Россия, тоскуя без царя, нетерпеливо ждет его от мудрости Собора… думаем, что нам мимо Бориса Феодоровича не должно искать другого самодержца».

20 февраля Иов и вельможи объявили правителю, что он избран царем не Москвой, а всей Россией, но Годунов вторично отказался от короны и снова был непреклонен. 21 февраля решили в последний раз обратиться к Борису, и если он и на этот раз откажется, то отлучить его от церкви.

Годунов «сдался». Он пошел в церковь с духовенством и знатными людьми. Народ ликовал. Все плакали, обнимались и славили нового царя. Окруженный вельможами и народом, Борис вслед за духовенством пошел в храм Новодевичьего монастыря, где патриарх Иов благославил его на царство Московское и всея России [149] 149
  В.О. Ключевский первым из историков доказал, что Годунов был избран Собором сознательно, исходя из условий, в которых оказалась тогда Россия, но не потому только, что к этому так стремился сам Годунов, как это предполагает Н.М. Карамзин.


[Закрыть].

26 февраля Борис Годунов въехал в столицу. Его встречали хлебом, серебряными и золотыми кубками, соболями, жемчугом и другими дарами. Годунов был приветлив, всех благодарил, но не принял ничего из даров, кроме хлеба, сказав, что богатство в руках народа ему приятнее, чем в казне.

Все служивые люди целовали крест на верность Борису. Во все края были разосланы грамоты, извещающие об избрании государя. Патриарх Собором установил праздновать в России день воцарения Бориса, т. е. 21 февраля. Все члены Великой Думы поклялись «положить свои души и головы за царя, царицу и детей их».

Борис царствовал, но без короны и скипетра. Думали, что он сразу же наденет на себя корону со всеми полагающимися обрядами, но Годунов и здесь удивил многих: вместо скипетра он взял в руку меч и вышел в поле, давая понять, что безопасность отечества ему дороже и короны, и жизни.

Венчание на царство Бориса было еще более пышным, чем венчание Федора. Когда Борис заявил: «Бог мне свидетель, что в моем царстве не будет ни сирого, ни бедного», да еще потряс своей рубашкой со словами: «отдам и сию последнюю народу», крики восторга прервали службу. Борис также поклялся не казнить больше преступников, а только ссылать их на поселение в Сибирь.

В церковных дверях Бориса осыпали золотом, и он занял, наконец, свое место на троне России.

В 1599 г. Годунов вновь ввел в действие жалованную грамоту, которую в свое время дал митрополиту Афанасию Иван IV. Согласно этой грамоте, все люди патриарха, все его монастыри, чиновники, слуги и крестьяне освобождались от ведома царских бояр, наместников, тиунов и их не имели права судить за какие-либо преступления, кроме убийств, и могли зависеть только от суда патриарха [150] 150
  Это право действовало неизменно и в царствование Василия Шуйского, Михаила и его сына.


[Закрыть]. Так Годунов выражал признательность Иову за его активную поддержку при возведении на трон.

Закон об укреплении крестьян был принят в пользу среднепоместных и небогатых владельцев, но имел, однако, негативные последствия: крестьяне часто убегали от своих хозяев, особенно от мелкопоместных дворян. Хозяева искали беглецов, судились друг с другом, разорялись. Это заставило Бориса хотя и не отменить закон, но объявить его временным, а в 1601 г. он снова позволил крестьянам переходить в определенный срок от одного владельца к другому, но не всем сразу, а не больше двух человек одновременно. Но это касалось только крестьян незнатных землевладельцев. Такой закон вызвал недовольство многих, и это вредило Годунову.

Еще один закон был направлен на искоренение человеческих пороков. Пьянство долгое время осуждалось лишь церковью и людьми с твердыми нравственными убеждениями. Ранее и Иван III, и его внук Иван IV пытались ограничить употребление спиртных напитков законом и наказывать за их неумеренное употребление как за преступление. Иван IV даже обложил налогом изготовление пива и меда.

Во времена Федора в больших городах существовали казенные питейные дома, где продавалась водка, которая неизвестна была в Европе вплоть до XIV века; многие люди тоже продавали крепкие напитки частным порядком, что еще больше способствовало распространению пьянства. Борис строго запретил вольную продажу спиртных напитков, объявив, что скорее помилует вора и разбойника, чем корчмаря [151] 151
  Корчма(устар.) – трактир. Корчмарь – содержатель корчмы.


[Закрыть]. Он обещал дать торговцам спиртным земли, если они пожелают заняться хлебопашеством и жить честным трудом.

Но искоренить пьянство и удержать народ от пагубной страсти оказалось невозможным: те же казенные питейные дома, которые приносили существенную прибыль в казну, служили плохим примером для русского народа.

У царя была собственная казна, к которой никто не имел доступа. Каждый год казна пополнялась. Но была еще и расходная казна для чрезвычайных расходов. В этой казне было много драгоценностей и особенно жемчуга.

Все дары, получаемые от послов, оставались в казне. В этой же казне хранились четыре царские короны, два скипетра и две золотые державы, а также полый золотой посох. В казну поступало все, что имело ценность: одежда, ткани, драгоценности, деньги. Например, в казне находились два рога единорога [152] 152
  Единорог – нарвал, морское животное отряда китов. Самцы, редко самки, имеют бивень (отсюда «рог») до 3 метров.


[Закрыть]и посох, сделанный из целого рога. В ней было множество золотых блюд и чаш для питья, полдюжины серебряных бочек, большое количество серебряных тазов разных размеров для меда. Маржерет рассказывает, что после избрания Бориса Годунова он давал пир в течение шести недель почти ежедневно, каждый раз на десять тысяч человек и, по словам тех, кто там присутствовал, всем подававалось кушание на серебряной посуде.

Из расходной казны выдавались ткани всем состоящим на царской службе на пошив одежды, поэтому в казне имелось большое количество золотой и серебряной парчи, бархат, атлас, камка, тафта и шелковые ткани. Все послы азиатских наций, а также их сопровождающие тоже получали одежду из шелковых тканей в соответствии с их званиями.

В 1600 г. Борис принимал польское посольство. В день, когда Лев Сапега [153] 153
  Сапега Лее(1557 – 1633) – воевода г. Вильны, гетман и литовский канцлер. В 1323 г. Гедимин перенес столицу Литвы в Вильну.


[Закрыть]получал свои грамоты (о заключении мира с Россией на двадцать лет), он целовал руку царя Бориса. По описанию Маржерета, Годунов сидел в приемной палате на царском троне с короной на голове, скипетром в руке и золотой державой. Сын Бориса сидел слева от него, бояре располагались на скамьях вокруг палаты. На боярах были дорогие платья из золотой парчи, обшитые жемчугом, и шапки из черной лисицы. По обе стороны от царя стояли по два молодых вельможи, одетых в платье из белого бархата, обшитого горностаем, в белых шапках, с двумя золотыми цепями крестообразно на шее и каждый с дорогим топором из дамасской стали на плече. В большой зале, через которую проходили послы, стояли скамьи, на которых сидят дворяне, тоже нарядно одетые.

Послы обедали в присутствии царя и еще трехсот приглашенных. Еду подавали на золотой посуде, которой было очень много, так как салфетки и тарелки в России еще не были в обиходе и ими не умели пользоваться. Все ели рыбу, так как наступил Великий пост, во время которого нельзя было есть масло, яйца, молочные продукты, но не запрещалось пить, что и делали за здоровье обеих сторон.

Послы как всегда, по русскому обычаю, получили дорогие подарки.

В 1601 г. в нашей стране случился неурожай. Весной в течение десяти недель не переставая шли дожди, заливая поля, так что крестьяне не могли ни косить, ни жать. А в августе ударил сильный мороз и уничтожил весь еще не созревший урожай. Запасы хлеба кончились, поля стояли пустыми. Начался голод. В амбарах не было хлеба, рынки тоже опустели. Рожь поднялась в цене с 12-15 копеек до трех рублей. Борис приказал открыть царские амбары в Москве и других городах, уговаривал духовенство и вельмож не продавать свои запасы по высокой цене. У Кремлевской стены, за специальными ограждениями лежали кучи серебра из царской казны и ежедневно с утра каждому нуждающемуся выдавали по две московки [154] 154
  Московка – монета московской чеканки достоинством в половину копейки.


[Закрыть], деньгу или копейку. Однако голод свирепствовал и виновны были перекупщики, которые обманом скупали дешевый хлеб в казенных, церковных и боярских хранилищах, чтобы поднять цену и получить прибыль, таким образом, бессовестно наживаясь на горе людей.

На копейку, которую бедные получали от Годунова в день, прокормиться стало невозможно. В конце концов, благое намерение царя стало бедой для Москвы: из всех близлежащих мест крестьяне с женами и детьми толпами повалили в столицу за царской помощью, и количество нищих в Москве увеличилось. Теперь казна бесполезно раздавала по несколько тысяч рублей ежедневно. Эти деньги были лишь малой каплей в людском море, и скоро голод достиг крайности, о чем писали иностранные очевидцы. Карамзин, ссылаясь на «Московскую хронику» М. Бера, пишет: «Свидетельствуюсь истиною и Богом, что я собственными глазами видел в Москве людей, которые, лежа на улицах, подобно скоту щипали траву и питались ею; у мертвых находили во рту сено». Ели кошек, собак, падаль, а лошадиное мясо воспринималось как лакомство. Нравственность падала, люди становились похожими на зверей: мужья бросали жен и детей, чтобы не делиться с ними последним куском. Люди убивали друг друга за кусок хлеба. Проезжие боялись останавливаться в гостиницах, так как в них ночью резали спящих на мясо. Из человеческого мяса делали начинку для пирогов и продавали на рынках. Были случаи, когда матери ели трупы своих детей. Преступников казнили, топили, но от этого преступлений не становилось меньше».

Но даже в это страшное время некоторые думали только о наживе, прятали хлеб и ждали времени, когда его можно будет продать подороже. Истощенные люди бродили, шатаясь, по Москве, падали и умирали. Приставы ездили по улицам, подбирали мертвых, обмывали, заворачивали в белые саваны и сотнями вывозили за город. По летописным сведениям, тогда только в Москве от голода погибло 500 000 человек. Зимой нищие толпами замерзали на дорогах. Борис не оставил ни одного города без помощи. Например, в Смоленский уезд, где особенно свирепствовали голод и болезни, он передал 20 000 рублей для бедных.

Голод закончился только в 1603 г. Постепенно снова появилось обилие продуктов. Стоимость четверти хлеба стала меньше, чем до голода, и равнялась 10 копейкам.

После голода 1601 – 1602 гг. осталась память в виде новой меры – четверика. До 1601 г. хлеб продавался оковами [155] 155
  Окова – кадка, окованная железом.


[Закрыть], бочками или кадями, а также четвертями и осьминами.

После голода 1601 г. не только заметно уменьшилось население России, но и стала беднее царская казна, которая казалась до того времени неистощимой. Однако Годунов не только не уменьшил расходы на содержание царского двора в прежней роскоши, но еще больше, чем когда-либо, старался показать блеск и пышность двора и общее благополучие России иностранным послам. Он окружал их роскошью на всем пути от границы до Москвы, и послы видели только хорошо одетых людей, рынки, полные товаров, мяса, хлеба и никаких нищих.

Еще при Иване IV литовская Украина, Северская земля [156] 156
  Северская земля – образовалась в конце XI в. в результате феодального дробления Черниговского княжества. В XIV в. была захвачена Литвой, затем отходила к Польше, но в 1667 г. окончательно закрепилась за Россией.


[Закрыть], заселялась людьми, имеющими навыки в воинском деле, но туда же убегали и скрывались преступники, избегавшие казни. Их не трогали, считая, что они, в случае войны, могут стать защитниками границы вместе с другими поселенцами. Но эта вольница постепенно превратилась в разбойничье гнездо и проявила себя при Борисе Годунове.

Других разбойников породили равнодушие и жадность боярства и знатного дворянства. С древних времен бояре окружали себя многочисленными слугами, как вольными, так и крепостными; даже военные люди не считали зазорным для себя служить у богачей; кроме того, знатные дворяне забирали к себе на службу всех, кто понравился художеством или другим ремеслом, или просто красотой. Один из законов, который был издан Годуновым во времена Федора Ивановича и принят в пользу знатного дворянства, т. е. закон о закреплении за ними всех, кто прослужил у них более шести месяцев, разом превратил свободных людей в рабов.

Во время голода многочисленную челядь [157] 157
  Челядь – дворовые слуги помещика.


[Закрыть]было трудно содержать, и дворяне стали просто отпускать своих людей на все четыре стороны. Хозяева, еще не потерявшие совесть, выгоняя из дома, давали хоть какие-то отпускные, но многие выгоняли своих людей просто так, да еще и подло судились потом с теми, кто из жалости принимал их и давал кров и пищу.

Бывшие слуги погибали или разбойничали вместе с теми опальными, которых никто не осмеливался принимать. Шайки разбойников выходили на дороги из глухих лесов, грабили и убивали даже под Москвой. Они не боялись царского войска и смело вступали с бой с воинами.

Известность получил атаман Хлопко, или Косолап. Царь вынужден был послать против этого разбойника целое войско. Хлопко не побоялся выступить против главного воеводы, окольничего Ивана Федоровича Басманова. Он объединил разбойничьи шайки и возле самой Москвы дал воеводе бой. В упорной и жестокой битве Басманов погиб. Хлопко умер от ран или от пыток, а остальных перевешали. В этом случае Борис нарушил свое слово не применять смертную казнь. Многие разбойники спасались бегством в Украину, где их ловили и вешали воеводы, но до конца с разбойниками покончить не удалось и они долго еще нагоняли страх на людей.

Очевидцы пишут, что после голода люди не стали лучше. Распутство, воровство, взяточничество достигли невероятных размеров. В людях исчезло сострадание. Видные представители дворянства и духовенство не только не показывали пример другим, но сами страдали теми же пороками. Годунова ненавидел народ. Государство разлагалось. Летопись повествует, что «… нередко восходили тогда два и три солнца вместе; столпы огненные, ночью пылая на тверди, в своих быстрых движениях представляли битву воинств и красным цветом озаряли землю; от бурь и вихрей падали колокольни и башни; женщины и животные производили на свет множество уродов; рыбы во глубине вод и дичь в лесах исчезли, или, употребляемые в пищу, не имели вкуса; алчные псы и волки, везде бегая станицами, пожирали людей и друг друга; орлы парили над Москвою; в улицах у самого дворца ловили руками лисиц черных; летом (в 1604 г.) в светлый полдень воссияла на небе комета, и мудрый старец, за несколько лет пред этим вызванный Борисом из Германии, объявил дьяку государственному, что царству угрожает великая опасность».

Будучи высокообразованным человеком, Борис Годунов думал о гражданском образовании и намеревался открыть школы и университеты, чтобы молодые россияне учились европейским языкам и наукам. В 1600 г. он послал в Германию немца Иоанна Крамера, поручив ему найти профессоров и докторов. В Европе за такое отношение к просвещению Годунова хвалили.

Против этой затеи Годунова категорически выступила церковь, доказывая царю, что Россия живет во благе от единства Закона и языка, а «разность языков может произвести и разность в мыслях, опасную для церкви», и вообще неблагоразумно отдавать образование юношества католикам и лютеранам. Под давлением церкви Годунов оставил мысль открывать университеты, но послал 18 молодых боярских людей в Лондон, в Любек и во Францию для обучения иностранным языкам. Понимая значение народного образования для государства, он не только приглашал к себе из Англии, Голландии, Германии лекарей, художников и ремесленников, но и принимал на службу иностранных чиновников.

Годунов всегда опасался князей и их слуг, которых он подозревал в заговоре против него. Опасность для него могли представлять и потомки Рюрика. Но опасность неожиданно пришла не из России, а из Литвы в виде новоявленного Дмитрия, а условиями для его появления стали всеобщая ненависть к Борису и разложение нравственных устоев в государстве.

Здесь необходимо сказать несколько слов о Лжедмитрии, так как его правление могло лишить нас православия и уничтожить независимость России, но еще раз позволило убедиться в великой нравственной силе русского народа, который в критический момент объединился и не позволил распоряжаться на своей земле иноземным захватчикам.

Принято считать, что Лжедмитрий – это Юрий или Григорий Отрепьев [158] 158
  Грамоты Бориса Годунова называют Лжедмитрия Григорием Отрепьевым, но историки Погодин и Костомаров сомневались в достоверности этих данных.


[Закрыть], сын боярина, которого зарезал в Москве пьяный литовец. Юрий отличался умом, знал грамоту, но имел небольшое состояние, постригся под именем Григория и принял сан инока по примеру деда, который давно монашествовал в Чудовском монастыре. Патриарх Иов посвятил его в дьяконы и взял к себе для книжного дела. Григорий часто ездил с Иовом во дворец, где он впервые познакомился с роскошью царского двора. Он слышал тайные разговоры об убитом царевиче Дмитрии и видел, каким уважением это имя пользуется в народе. Как бы в шутку Григорий стал говорить товарищам о том, что он будет «царем на Москве».

А дальше, как мы знаем, Григорий оказался в Литве, которая была известна своей ненавистью к России и гостеприимством к ее изменникам.

Письменное обязательство, которое дал Григорий Отрепьев Мнишеку, приближенному короля Сигизмунда, доказывает, что беглый дьякон под именем российского царя готовился предать Россию и отдать полякам значительную часть русских земель.

В ополчение к Лжедмитрию устремился всякий сброд: бродяги, голодные и нищие; оружие им нужно было не для борьбы, а для грабежа. Но в рать самозванца вступали и те дворяне, которые в свое время бежали в Литву. Однако многие из них, хотя и ненавидели Годунова, не хотели участвовать в этой неприглядной авантюре против своей родины. В рать вступили также мятежные донские казаки, не любившие Годунова, который казнил многих из них за разбои.

В России народ не знал, верить тому, что Дмитрий жив, или нет, но наиболее обиженные, а также бродяги, разбойники обрадовались, решив, что их время пришло.

Ополчение самозванца состояло всего из 1500 вооруженных воинов и массы бродяг, которые шли почти без оружия. Под Киевом они соединились с 2000 донских казаков.

Вступление самозванца на русскую землю было отмечено массовым предательством. Жители города Моравска связали своих воевод и встретили Лжедмитрия хлебом и солью. Их примеру последовал Чернигов, где сам воевода князь Татев из ненависти к Борису перешел на сторону Григория. В Чернигове хранилась большая казна, и самозванец разделил ее между своими воинами. Однако в Новгороде Самозванца приветствовали уже не хлебом-солью, а пушками. В этом городе оборону взял в свои руки Петр Федорович Басманов, который был еще верен Борису.

Басманов отразил атаки Лжедмитрия, показав другим воеводам пример храбрости и верности России. Предавали Россию те вельможи, которые никогда не имели ни чести, ни достоинства.

Весь юг Росси бунтовал, чиновников, которые тоже не были преданы Борису, повсеместно сдавали Лжедмитрию, который их тут же освобождал, и они шли служить ему.

Эти быстрые успехи, которым способствовало поголовное предательство, поразило Россию.

Народ не любил Бориса, жадно внимал рассказам о достоинствах Лжедмитрия и охотно принимал на веру нелепую мысль о чудесном спасении сына Ивана. Историк Н.М. Карамзин делает простое и вместе с тем точное заключение: «Так нелюбовь к правителю рождает нечувствительность и к государственной чести!».

Вся Россия находилась в ожидании судьбы, которая теперь была в руках двух людей: Бориса и Лжедмитрия.

Недалеко от города Севска, в Добрыничах, русское войско под предводительством Шуйского разбило Лжедмитрия, оказавшего отчаянное сопротивление, но силы были неравными: у Шуйского – 60 или 70 тысяч конных и пеших; у Лжедмитрия всего 15 000. Россияне вместе с немецкими наемниками гнали бегущих на пространстве восьми верст, убили около шести тысяч, взяли много пленных и истребили бы всех, если бы продолжили преследование. Опьяненные победой, победители упустили самозванца, и он бежал.

Воеводы Бориса вешали пленных, расстреливали крестьян за измену, и их безжалостность усиливала ненависть к царю и расположение к самозванцу. Эта жестокость, может быть, и спасла Григория. Множество людей снова потянулось к Лжедмитрию, который уже совсем было собирался уйти в Литву.