Текст книги "Чужой поиск (СИ)"

Автор книги: Валерий Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Пришельцы! – выдохнул кто-то.

И тут же короткие желтые молнии заметались, поражая людей и превращая их в кучки пепла.

Крики, вспышки, мечущиеся тени и быстрые костры – все перемешалось. Аркадий юркнул под платформу. Вжался спиной в холодный и колючий бетон. Вздохнул коротко. Лицо его сморщилось, из глаз капнули слезы. Он, не суетясь, вынул из заплечного мешка маленькую связку из трех «батареек», деловито сбросил колпачок. Кубы засияли ярким голубым светом. Над ним нависла тень. Аркадий поднял голову, и сквозь темный колпак шлема склонившегося к нему инопланетянина увидел желтую сетку глаз. Сетка сначала вспыхнула, но быстро потускнела.

– Ты боишься! – воскликнул Аркадий. – Тебе страшно!

И добавил, передвигая ножку тумблера:

– А вот это правильно.

Анатолий уже ничего не ощущал, выскочив на летное поле. Сзади рвались из щелей черной «улитки» острые языки ядовитого пламени. Он уже не слышал звуков боя, криков солдат и треск металла разваливающихся роботов. Он видел только приближающийся с неба корабль, выглядевший как древний автобус «Лиаз», но без колес. Анатолий упал, откатился в сторону под прикрытие бетонной тумбы. Корабль немного повисел в воздухе, потом мягко приземлился. На его боку разошлись створки и на бетонку поля выскочило несколько зеленых фигур. Они размахивали конечностями, показывая на горящую «улитку».

Неожиданно, сбоку, в инопланетян полетели голубые сгустки. Некоторые упали, сгорая в ярком коротком пламени.

– Командир, где вы? – раздался крик Обухова.

Из внутренностей «автобуса» выскочили еще фигуры с палками, на конце которых светился маленький шарик. Обухова заметили – выстрелили. Анатолий выскочил из-за укрытия одновременно с разрядами желтых молний из палок. Молнии уперлись в грудь Обухова. Он потерял равновесия, падая на спину и роняя ружье. Еще несколько желтых ветвистых линий протянулись к сержанту и тело его вспыхнуло.

Капитана оставил разум. Он пошел к этому "автобусу" в полный рост, безостановочно стреляя. Существа в зеленых костюмах падали, сраженные, и тут же получали еще, и еще. Анатолий ворвался внутрь, пнув ногой попавшийся на пути труп в оплавленном зеленом костюме. Мелькнула тень, ружье капитана плюнуло сгустком. Пришелец, раскидав конечности, медленно оседал по стене "автобуса".

– Как моджахеды, мать вашу! – пробурчал Анатолий, поворачиваясь, но створки выхода захлопнулись перед его носом. По стенам зажглись овальные желтые окна, сквозь которые капитан разглядел догорающую "улитку". Под ногами завибрировал металл. "Автобус" стал набирать высоту.

Глава 9

Странный летающий «автобус», слегка накренившись на бок, медленно набирал высоту. Капитан осмотрелся. Ничего особенного. Гладкие стены с овальными экранами обзора. На переднем экране была видна невероятная громадина, зависшая над землей, которая понемногу еще больше увеличивалась в размерах. Анатолий всмотрелся в нижние экраны и увидел семь застывших коробок рядом с разрушенной автомобильной развязкой. Он догадался. Это были сгоревшие танки его роты. Которой теперь не было. Распластавшееся на полу тело инопланетянина, каталось по гладкому полу от стены к стене, будто хоккейная шайба стучалась о борта площадки.

На экранах заднего обзора взметнулось высокое пламя, раздался гул взрыва, услышанный даже через стены качнувшегося «автобуса». Капитан присел, опершись о стенку, подошвой оттолкнул пришельца, прикатившегося к его ногам.

Сотня молодых ребят. Живые, жизнерадостные и такие юные. Сгорели, как спички за неполный час боя. А может зря он с ними сунулся в этот костер? Может, надо было отсидеться? Где-нибудь в глубинке. Уйти на танках за Урал, или к Байкалу. Там пещер много, говорят, спрятались бы. Но что потом?

Нет, все правильно. Они были солдатами.

Капитан горестно хмыкнул. А кто знает, что правильно, а что нет? И вдруг, подумал: а он ведь так и не нашел себя в жизни, навсегда оставшись там – в ущельях Кандагара и в зеленке Чечни. Инну жалко. Она то ни в чем не виновата. Его маленькая женщина, его «совенок».

«Автобус» еще качнуло. Анатолий вскочил, посмотрел в экраны. Большие прямоугольные платформы с подвешенными снизу роботами заходили в щели висящей громадины. Из щелей струился зеленоватый свет и казалось, что низ огромного, парящего над землей диска, испещрен трещинами.

"Вот он, этот гребаный звездолет!", – стиснул зубы капитан, яростно сжав кулаки.

"Автобус" плавно набрал высоту и стал "заруливать" в открывшуюся сверху звездолета щель, неся в своем чреве одинокого капитана. Анатолий ощупал себя в поисках сигарет. Машинально. Но вместо привычной пачки, пальцы ощутили связку батареек, которую отдал ему Аркадий.

– А вот про бомбу-то я забыл, – покачал головой капитан и зло усмехнулся.

Он вспомнил кадры из американского фильма «День независимости», где старый пилот истребителя, заорав в пьяном угаре «А вот и папочка!», устремляет свою машину в реактор корабля пришельцев.

И уже, прикрывая глаза рукой от яркого света из щели, капитан увидел через боковые экраны огромный голубой шар, выросший из земли там, куда стелилась трасса МКАДа. Там, где была подземная станция Косино.

– Аркаша, – прошептал Анатолий.

Шар лопнул, и от него по земле покатилась в разные стороны тугая волна воздуха, перемешиваясь с пылью и обломками.

«Автобус» заполз в светящуюся щель, остановился. Створки-двери на боку аппарата разошлись неожиданно, и капитан увидел мерцавшие зеленым светом причудливые внутренности звездолета. Овальные коридоры вели в недра махины, легкий гул забил уши Анатолия, не давая сосредоточится. Он тряхнул головой, шагнул в один из коридоров, судорожно огляделся. Воздух был спертым, и, вдохнув, Анатолий понял, что долго он здесь дышать не сможет. Обернулся. Позади "автобуса", что доставил его сюда, медленно сходились огромные задвижки, и легкая вибрация пола усилилась.

– Удрать собрались, екарный бабай!

Капитан бросился бегом по коридору, перепрыгивая поднимающиеся из пола заслонки, и после поворота оказался в небольшом зале. Тоже овальном, с торчащей посередине из пола черной срезанной пирамидой. Около неё суетился инопланетянин. В привычном зеленом костюме, но без шлема.

– Черт, какие же вы уроды! – сказал капитан громко, рассматривая «лицо» живого пришельца.

Тот дернулся. Его сетчатые «глаза» замигали желтым, отверстия внизу «лица» зашевелились. Послышались звуки, словно противно каркала ворона.

– Вот, епрст! Даже поговорить с тобой нельзя, – усмехнулся капитан, поднимая ствол ружья.

Потом, быстро оглядевшись, достал приспособление, что дал ему Аркадий, сдвинул колпачок, и переключил тумблер. Кубы ярко засветились. Капитан положил мину сзади себя, присев, но не сводя глаз с суетящегося пришельца.

А тот будто сбесился. Размахивая конечностями, метался на месте, и громко каркал.

– Что, сука, не нравится? – спросил Анатолий. – А вы зачем сюда приперлись, уроды? Из детишек наших наркоту варить? Что бы потом ее втюхивать безмозглым баранам? Да вы вообще кто такие?

Инопланетянин резко дернулся к нему. Капитан выстрелил. Перед пришельцем взметнулись из пола голубые искры и он остановился.

– Я не договорил еще, – сказал Анатолий. – И не шустри, а слушай молча. Так ты думал, что все вот так, легко, сойдет тебе с рук?

Он помнил, что сказал ему Аркадий. Десять минут. Долгие десять минут он не должен подпускать этого пришельца к мине. Наверное, ее и выключить можно? Только хватит ли сил у него выдержать эти десять минут? Не упасть, не потерять сознание. Капитан с тревогой чувствовал, что начинает задыхаться.

Видимо, почувствовал это и пришелец. Он медленно приближался к капитану, их разделяло несколько метров.

– Э, не так быстро! – прикрикнул Анатолий, направляя ствол в грудь пришельца. – А, впрочем, чего я тут канитель развел?

Он нажал кнопку огня. Но привычного сгустка энергии не было. Еще раз нажал. Только тихий щелчок раздался в легком гуле.

Инопланетянин резво метнулся к пирамиде, к его конечности будто приклеился прут с круглым набалдашником. Потом, стелясь по полу, он подскочил к капитану и всадил набалдашник ему под ребра.

– О, епт! – только и вымолвил Анатолий, роняя ружье. Страшная боль пронзила мозг, ноги перестали слушаться и он припал на колено, хрипло и часто дыша. На зеленый металл упали капли крови.

– О, епт, – прокаркал пришелец. Вышло издевательски.

Анатолий собрал остатки сил. Нащупал уже непослушными пальцами десантный нож на поясе. Напрягся, и резким колющим движением всадил его в сетчатый желтый глаз инопланетянина. Ударом локтя оторвал его конечность с прута.

Пришелец нелепо попятился назад. Он словно хотел вытащить из себя жало ножа, но ухватить рукоятку этого древнего оружия землян не мог. Размахивая конечностями, он уперся своим овалом в пирамиду, его целый желтый глаз светился неистово, отверстия внизу «головы» извергали громкие беспорядочные звуки.

– Ну, вот и все, – прошептал капитан, заваливаясь на бок.

Последним, что мелькнуло в его сознании, был ослепительный голубой свет.

Кристина проскочила мимо стоявшей у пролома в стене Инны внутрь подвала, вытаскивая на своих плечах тяжелое тело Семена. Упала на каменную крошку. Рядом повалился Семен, тяжело и с надрывом вдыхая и выдыхая воздух. Она оглянулась.

Жена командира стояла в проеме, ее взгляд был устремлен в сторону Косино.

– Инна, помоги мне! – крикнула Кристина.

Та оглянулась резко, подом подошла к Семену, покачиваясь на усталых ногах. Присела.

Семен горячечно дышал, лежа на спине и раскинув руки. Его обгоревшее тело было покрыто кровью, кожа в некоторых местах висела клочьями.

Инна внимательно посмотрела, потом отрицательно покачала головой. Коротко взглянула на Кристину, и, поднявшись, снова отошла к проему. Ее невысокая фигура на миг осветилась голубым ярким светом.

– Ложись! – крикнула она, падая на каменную крошку разрушенного подвала.

Кристина упала грудью на Семена, закрыла глаза.

Тугая волна воздуха накрыла подвал. Прокатилась стремительно, сбросив вниз еще немного камней, осколки перекрытий, и оставила в углублении подвала облако противной пыли.

Кристина вдохнув этой взвеси, закашлялась, а Инна встала, и, повернув голову, теперь смотрела вверх, но на другую сторону.

Девушка приподнялась над лежащим под ней Семеном. Он не дышал. Только его глаза с некоторым изумлением стеклянно уставились в одну точку, да губы замерли в легкой улыбке.

– Он умер, – сказала Инна, продолжая смотреть в небо. – Странно, что он еще дышал после таких ожогов.

Кристина села, недоуменно рассматривая свой камуфляж на груди, покрывшийся бурыми разводами. Интуитивно ладонями хотела их стряхнуть. Поняла, что не сможет, поднялась и подошла к Инне. Проследила за ее взглядом.

– Он там, – прошептала жена командира. Ее большие глаза были наполнены страшной грустью и сверкали влагой.

– Кто? – не поняла Кристина.

– Мой Толя. Мой единственный мужчина, – медленно, по словам, прошептала Инна.

Небеса раскололись голубой вспышкой.

«Пу-ум-м-м» – пропели они, взрываясь ребристыми всполохами яркого света. Воздух внутри ребер словно сжался, потом вырвался видимыми плотными волнами.

Кристина отпрянула от проема, наблюдая, как они приближаются к земле. Достигли ее, и, вырывая деревья, поднимая над собой машины, осколки трассы, камни, разбежались кругом.

Кристина бросилась вглубь подвала, упала, как можно сильнее вжалась в каменную крошку, разгребая ее под собой руками.

Плотная волна воздуха прижала ее к земле так сильно, что она на миг потеряла сознание. Но, быстро освободила, грохоча и затухая вдали. Кристина поднялась, пошатнулась, упала на бок от головокружения.

Инна, скрючившись, лежала у проема, подтянув колени к груди. Она была жива. Водила ладонями по своим плечам, и негромко протяжно выла.

Инна потеряла все. Вдруг, в один короткий миг не стало ничего и никого. Не стало мужчины, ради которого она жила. Толя был для нее всем – отцом, мужем, человеком, которого она безгранично любила. Всем существом своим, и всем сердцем. Да, Толя не был идеальным, но он оберегал ее, заботился, и ... наверное, любил. Только по-своему. Такой странной любовью, какой любит отец свою дочь, покровительственно. Но, это не мешало им. И ей даже нравилось. Ощущать себя маленькой девочкой в сильных и нежных мужских руках. А уж нежным Толя умел быть. Так как он ее гладил, как целовал, как смотрел никто не сможет.

Тоскливая боль сковала ее грудь, Инна уже не могла пошевелиться. Боль разрывала, отзываясь в каждой клеточке тела уколами мелких противных иголок. Сможет она ее долго выдержать? И надо ли ее выдержать?

Кристина очнулась от забытья короткого сна. Густые сумерки наползали на развалины причудливыми хлопьями, пряча стены домов. Она напрягла зрение и на стене ближнего дома увидела почерневшую табличку. На ней было написано «Фестивальная улица». Кристина усмехнулась, название вряд ли располагало к веселью.

Очень хотелось пить. Она, вспоминая движения десантников роты, собралась и выскочила из убежища. Согнувшись, побежала к дому. Встала у стены, прислушалась. Только ветер шелестел по безжизненным камням. Так, пригибаясь, она бежала от стены к стене, старясь запомнить путь, чтобы не заблудиться на обратном пути.

Заброшенный магазин нашелся в полуподвальном помещении рухнувшего длинного дома по кислому запаху испорченных продуктов. Прижав рукав к носу, Кристина нырнула в небольшой проем в обвалившихся на землю кирпичах. В зале стояло несколько стеллажей, торчавших в полутьме белыми ребрами полок и повалившиеся у кассовых терминалов стойки. Она не спеша прошла между кассами, взглядом выискивая на нижних полках бутыли с водой.

Нашла. И не обращая внимание на жуткий запах, открутила крышку и припала губами к горлышку.

Напилась теплой воды, умылась. Затем осмотрелась. По такой жаре, что стояла на улице, продукты пришли в негодность, ведь холодильники не работали. Пакеты с кефиром взбухли и порвались. Вылившаяся на пол масса жутко воняла, к ней еще добавились запахи загнившей колбасы и заплесневелого хлеба.

Кристина нашла полку с консервами. Осмотрела их, выбрала наиболее прохладные и дорогие, сунула три плоские банки тушенки в карманы. Затем внимательно осмотрела пакеты с хлебом. Нашла зачерствевшую буханку, но без следов плесени. Прихватила целую бутыль с водой и вышла наружу.

Сгибаясь под тяжестью пятилитровой канистры, доковыляла до подвала.

Инна все также лежала на боку, только молчала. Кристина взяла нож, что полагался каждому бойцу роты и висел на поясе камуфляжа, и неловко, с трудом, продырявила банку консервов. Запах вареного мяса поплыл в воздухе. Она принюхалась, присмотрелась. Потом расковыряла банку шире. И жадно, черпая пальцами теплые куски, стала есть, еще и откусывая от буханки кусочки хлеба. Немного насытившись, попила воды. Вытерла губы рукавом.

– Инна, тебе надо поесть, – сказала жене командира.

Та продолжала лежать, уставившись взглядом в одну точку на каменной россыпи.

– Ладно, захочешь – возьмешь, – Кристина вздохнула, и закрыла глаза.

Она не знала сколько времени пролежала, прислонившись спиной к кирпичам подвала. Еда и вода разморили ее, и Кристина снова задремала, ощущая, что силы медленно к ней возвращаются.

Очнулась она от шороха, будто кто-то осторожно подкрадывается по каменным обломкам. Кристина моментально собралась, нащупала рукоять ножа. Зажав его обеими руками, выставила перед собой, уперев рукоять к груди.

Шорох прекратился. Потом послышался тихий скулеж, и в подвал спрыгнула тень. Еще поскулила. Перебирая лапами, к Инне подошла собака.

– Шарик?! – не поверила Кристина.

Пес даже не вздрогнул. Стоял над Инной и тихо скулил.

– Шарик, родной, – позвала Кристина. – Подойди ко мне. Ты, наверное, есть хочешь? Я покормлю тебя.

Пес послушался, приблизился, сунул лохматую голову ей в ладони. Кристина запустила пальцы в спутанную шерсть, и нежно погладила собаку. Затем вывалила на плоский камень остатки из открытой банки тушенки. Пес размеренно слизал их, потом языком смахнул с подставленной ладони воду. Зевнул, покрутился и улегся, уронив морду на ноги Кристины.

Инна умерла на третий день. Она так и не поднялась ни разу. Осталась лежать в той же позе, с устремленным в угол взором. Ее большие глаза потускнели, растрепавшиеся от ветра волосы накрыли лицо будто покрывалом. Пес не отходил от ее тела, словно ожидая, что она поднимется.

Пришельцев не было видно. Да вообще никого не было. Заброшенная земля в безразличных развалинах.

Кристина полдня сидела на выходе из подвала, щурясь на солнце. Ветерок трепал её волосы, она пыталась их собрать. Также, как и свои мысли. На закате солнца её взгляд наткнулся на семь сгоревших танков на другой стороне широкого полотна МКАДа. На опущенные к земле стволы пушек, с прикрепленными цилиндрами инопланетного оружия. И она вспомнила слова капитана Войнова, который говорил Аркадию, перед тем как уйти в бой, а гения отправить в Косино. Тогда Кристина не смогла унять любопытство и подслушала.

– Аркаша, ты пойми, жизнь она штука такая. Нет в ней явной правды, или явной лжи. Есть выбранный для себя мир, ради которого ты живешь. Есть выбранные тобой принципы в этом мире. Врага не надо пугать, его надо истреблять, женщину надо любить, а не иметь, а жизнь… надо прожить, и не просрать. Вот так, дружище.

Кристина не поняла смысл этих слов. Все путано, неясно и сложно. Как это? Ведь есть родители, родственники и друзья. С ними можно вести себя так, как взбредет в голову. Что захотела, то сказала. А там их проблемы, как ее понимать. Что захотела, то сделала. Подумаешь! Ей же так захотелось! Терпите! Не нравится? Так не слушайте и не обращайте внимание.

Но получается, что за поступки надо уже отвечать. И никто не махнет рукой, никто не скажет – бог простит. Родители могли ругать, орать несколько часов, но помогали. А ее бойфренд сюсюкал с ней, но потом предал в один миг. Вот как это?

Кристине стало очень одиноко среди двух мертвых тел, и очень тоскливо рядом со скулящей собакой. В сердце защемило так, что захотелось плакать, но слезы застыли в глазах. И в памяти снова всплыли образы...

Дед Миша – смешной, заботливый и неугомонный человек, стремящийся быть в самой гуще.

Умница Аркадий – странный, непосредственный, самолюбивый. Но как он спорил с капитаном перед последним боем! Как рвался вместе со всеми!

Дима Арцыбашев – большой, застенчивый. Что-то хотел ей сказать, но убежал... и не вернулся.

Денис, Витя, Платон... Анатолий Сергеевич, Семен, Вера... Уж сестру свою Кристина не понимала. Она вообще редко что-то делала для себя. Постоянно суетилась... ради других и не требовала ничего взамен.

Выходит то, что сделал капитан и солдаты, и Аркаша с Семеном, было для людей? Для тех, кто остался?..

"Всегда найдется тот, кто станет богаче за чужой счет. Природа людская такая – подлючая." Это были слова капитана Воинова. А уж он то знал, что говорил.

И Кристина поняла, что нельзя оставлять на Земле оружие пришельцев, переделанное против них.

Да! И это будет ее поступок.

Кристина смахнула волосы со лба, перебирая грязные пряди. Вздохнула. Потом, свистнув Шарика, отправилась к магазину.

В подвал она возвращалась, неся за спиной два рюкзака, набитые продуктами, кое-какой одеждой, и еще всякой всячиной. Освободила один рюкзак, высыпав его содержимое на большую полиэтиленовую скатерть. Разобрала предметы по кучкам. Потом закинула пустой мешок за спину, и направилась к сожженным танкам. Шарик семенил за ней.

Она неспешно обошла все машины, неумело поддевая затворы цилиндров ножом. Вынула все «батарейки» пришельцев.

– Шарик, ищи ружья наших солдат, – сказала она собаке.

Так они и ходили из подвала на поле несколько раз, пока батарейки не лежали крупной горкой у ее ног. Кристина взяла фольгу для запекания, и обрывая ее на куски, тщательно завернула все инопланетные источники энергии. Так учил Аркаша. Он говорил, что это позволит их разрядить. Кристина ничего не понимала, но делала. Ей казалось, что никто и никогда не должен получить «батарейки» в пользование, насмотревшись, как действует оружие с чужой технологией. Достаточно было выглянуть из подвала.

На площадке во дворе дома Кристина выбрала участок земли, освободила его от пепла и камней. Помогая себе ножом, саперной лопаткой вырыла яму, куда и сложила все "батарейки". Засыпала, накидала сверху камней и пепла. Подумала, смахнув пот со лба. Инопланетные светящиеся кубики могли быть в Домодедово, куда ушел капитан со взводом Обухова и могли остаться на полигоне.

– Я не знаю, где это Домодедово, и сколько до него идти, – сказала она Шарику, – но завтра мы пойдем туда.

Пес тявкнул одобрительно.

Путь был долгим, но нетрудным. Кристина шлепала по шоссе от развилки, где был последний бой, а вдоль дороги остались упавшие и согнутые указатели. А когда Кристина с Шариком пришли к аэропорту, то увидели лишь выжженную дотла черную равнину, где гулял свободный ветер, поднимая с земли пепельную пыль.

– Что? – спросила она Шарика. – Теперь на полигон?

Им встретился небольшой дачный поселок. Домики были разрушены, но редкие деревья в садах даже сохранили листву.

Кристина поискала участок с колодцем. В подвернувшееся корыто натаскала воды, медленно разделась – тело просто ломило от усталости, а ноги налились свинцовой тяжестью. Шарик сидел на задних лапах, рассматривая её.

– Отвернись! – сказала она псу.

Тот буркнув что-то, отвернулся, и улегся животом на травку.

Она помылась, намылив себя мылом. Переоделась, зарыв старое обмундирование.

Перед тем, как продолжить путь, долго смотрела на горизонт, туда, где осталась рота капитана Воинова.

По разбитой трассе шоссе идет девушка с большим рюкзаком за плечами. Светлые волосы собраны в хвост, длинная юбка развевается в такт движениям. Гордо поднятая голова и уверенная поступь в высоких армейских ботинках. Рядом идет лохматый пес, неспешно перебирая лапами. Иногда он крутит своей мордой и принюхивается.

Три военно-транспортных вертолета с эмблемой России на бортах, режут воздух своими винтами.

Заложив небольшой вираж, медленно садятся на полотно МКАДа, рядом со сгоревшими танками. Лопасти прекращают вращение и из вертолета выскакивают на землю люди в военной форме. Следом спускается человек в гражданской одежде.

Из других машин спрыгивают бойцы с автоматами, разбегаются в стороны, становясь в оцепление. На одном из вертолетов по бортам устремляются в небо стволы крупнокалиберных пулеметов.

– Это здесь, – говорит один из военных. – Вот развязка на Каширское шоссе. А там, вроде и танки. Правда, сгоревшие.

– Да, – кивает гражданский. – Они говорили, что пойдут двумя группами. Одна в лоб на Домодедово, а вторая отсюда – с развязки.

Подумав, военный решительно идет к танкам. Остальные спешат за ним. Остановились, смотря на упавшие стволы со странными цилиндрами.

– Вот! – крикнул гражданский. – На стволах оружие пришельцев. И на БМП такие же цилиндры были. Из них стреляли голубыми молниями. И у солдат в руках ружья такие были.

– Ничего не путаете, Николай? – спросил военный.

– Нет! Что вы?!

– Ладно, посмотрим.

Военный подошел к танку. Скользя по металлу ботинками, забрался к башне. Наклонился, осматривая цилиндры – их верхняя часть была открыта. В нише под прямоугольным вырезом чернели детали, сложенные с непонятную конструкцию. Он потрогал пальцем небольшой черный куб. Тот рассыпался в труху под прикосновением.

– Да, – задумчиво протянул военный, поднимая голову. Огляделся.

– А нехилая тут была драка. Смотрите, как земля выжжена. Аж вглубь. Вряд ли мы тут что-то найдем.

Гражданский поежился.

– Простите, можно я отойду? Мне надо.

Военный махнул рукой.

– Что-то он не то нам говорит, – сказал другой военный, снимая фуражку и вытирая пот.

– Да нет. Все то, – ответил ему тот, кто разрешал гражданскому удалиться. – Кто-то побывал здесь до нас.

– Кто?!

– Не знаю, но крышки на этих цилиндрах не сами собой на землю упали, – он показал на прямоугольники крышек, спрятавшихся под слоем пепла.

– Сюда! Сюда! – кричал и размахивал руками гражданский, выскакивая из подвала ближнего дома. – Здесь люди! Это они!

– Медика со мной! – приказал военный, бегом пересекая МКАД.

В подвале разрушенного дома нашли тела. Мужчины и женщины. Мужчина лежал полузасыпанный каменной крошкой, а женщина замерла возле проема, подогнув к груди колени.

– Уф, – военный приложил рукав к носу.

Засуетился медик, осматривая тела.

– Это Семен, – сказал гражданский. – Водитель БМП. А это жена командира роты. Ее звали… кажется, Инна.

– Ну что? – спросил военный подошедшего медика.

Тот снял перчатки.

– Они лежат здесь с неделю, – ответил медик. – Парень дольше. Умер от ожогов, от боли. А вот она… странно, никаких внешних повреждений. Похоже на разрыв сердца. Только от чего? Вскрытие покажет.

Военный подошел к женщине, наклонился, и, не опуская руки от носа, посмотрел в стеклянные открытые глаза. Отпрянул. В ее глазах он увидел застывшую боль. Будто от нежелания жить дальше.

Он выпрямился, и пошел к вертолету, что щетинился стволами пулеметов. Залез в него по спущенному трапу. В глубине салона сидел еще человек. С прямой спиной и пронзительным взором светлых глаз. Военный встал перед ним, растерянно развел руками в стороны.

Человек с прямой спиной отодвинул пальцем занавеску на иллюминаторе, посмотрел в сторону развалин домов.

– Значит, оружие останется тайной, – шепнул и добавил громче. – Идем обратно.